Kitabı oku: «Дракон для семейного счастья», sayfa 2

Глава 2

Как слуги должны называть его жену, понятия не имела, но уточнение «наши» смущало, и я сочла за лучшее просто промолчать. Что, кстати, хозяина вполне устроило. С минуту он сверлил меня тяжёлым взглядом, а потом вновь уставился в огонь.

– Госпожа будет просто чай, – не глядя бросил он женщине.

Та с заметным неодобрением кивнула и отошла. Вскоре тихо стукнула дверь – прислуга ушла.

– Выпейте чаю, моя леди. День выдался не слишком холодный, но и этого довольно, чтобы простудиться, – сказал мужчина.

Я послушно взяла чашку, но думать продолжала о своём. Точнее, о чужом.

Об этом самом «чужом» муже, который сидел рядом. Мысли крутились вокруг сурового хозяина и, честно признаться, немного пугали.

Что с моей внешностью? Откуда такое преображение? Его никак не объяснить логически.

«А это значит… значит…» – даже в мыслях я запнулась, не в силах сформулировать то, что вертелось в голове с тех пор, как я впервые взглянула в зеркало.

– Желаете отдохнуть? – вклинился в мысли спокойный голос мужчины, о присутствии которого я чуть не забыла.

– Нет, что вы, какой тут отдых… – отмахнулась я, машинально делая глоток из тонкостенной чашки. Чай уже остыл, но все равно оказался куда вкуснее, чем всё, что я пила до сих пор под этим названием.

«Качественный чай! – уважительно протянула я, делая второй глоток, и чуть не подавилась. – Очень хороший качественный чай в доме богатого человека… Значит, я…»

– И всё же уже слишком поздно, – снова заговорил хозяин, поднимаясь.

Я чуть не ругнулась вслух. Казалось, весь мир ополчился, не давая грамотно облечь в слова ситуацию, в которую угодила.

– Если вы не устали, то устал я, – мужчина протянул руку, то ли предлагая помочь подняться, то ли намекая, что в случае необходимости поднимет силой. – Не планировал проводить вечер в лесу – днём было много работы.

Недвусмысленное предложение выбора не оставило – пришлось подниматься. Я грустно покосилась на маленькие симпатичные бутербродики. До них руки так и не дошли, и весь мой ужин составили два глотка пустого чая.

«И что теперь? – подумала я, покорно опираясь на подставленный локоть. – Бал закончился, госпожа Золушка, пожалуйте обратно в тыкву? То есть на улицу. Или ночевать всё же полагается тут? Было бы неплохо. Главное, чтобы настоящая жена не заявилась, объясняй потом, что я просто мимо проходила».

Но что-то мне подсказывало, что настоящая жена не заявится. По крайней мере, сегодня. Слишком уверенно вёл себя мужчина. Ни бегающих глазок, ни мутного мычания, ни нервных движений. На всё это я уже в исполнении Лёньки так насмотрелась, что замечала мгновенно.

Поднявшись по широкой лестнице, которой явно недоставало более яркого освещения, красавец привёл меня в такой же полутёмный коридор. Но здесь хотя бы не было ступеней, и я не рисковала, запутавшись в широком подоле, растянуться на полу.

Не желая лишний раз раздражать и без того недовольного мужика, я ускорила шаг. Но успела дойти только до середины коридора, как железная рука заставила меня остановиться.

– Возможно, у вас ещё были какие-то планы, но ночью хотя бы иногда надо спать, – с заметным раздражением выдал хозяин и развернул меня к высокой двустворчатой двери: – Прошу.

Он толкнул створку, и я застыла как громом поражённая, буквально натолкнувшись взглядом на большую двуспальную кровать: «Ох, об этом-то я не подумала…»

Хозяину терзания гостьи были до лампочки. Он мягко, но настойчиво подтолкнул меня внутрь.

Машинально сделав несколько шагов, я остановилась, ноги по щиколотку утонули в длинном ворсе ковра. В камине жарко пылали дрова, наполняя просторную комнату приятным теплом. Здесь было куда уютнее, чем в большой гостиной. Имелись и гардины, и подушечки, и книги, и безделушки. Но я всё это едва заметила. Взгляд словно приклеился к кровати.

Нет, хозяин особняка мне, конечно, нравился. И чисто внешне, и своей спокойной сдержанной манерой общения. Подобные мужчины никогда не обращали внимания на таких простушек, как я, и вряд ли когда-нибудь обратят. Но вот так, с бухты-барахты прыгнуть в кровать с пусть и приятным, но всё же незнакомцем, была не готова!

– Э… Молодой человек… В смысле мой… господин?

А что, собственно, говорить-то? Вздумай он настаивать, ответить нечем. Ну что я смогу противопоставить этой горе мышц, которая с лёгкостью усаживала меня на лошадь, даже дыхание не сбив?!

Тем не менее сдаваться, что называется, без боя тоже не вариант. Вроде адекватный, сдержанный… Может, он примет во внимание аргументы?

Но продолжить начатую фразу не удалось, едва я открыла рот, как мужчина выпустил мой локоть и кивнул, обозначив поклон:

– Спокойного сна, леди. Пойду к себе.

– К себе? – повторила я с заминкой.

– Если хотите предложить что-то иное, – мужчина прикрыл глаза, – то, пожалуй, откажусь, устал сильно. Или вы настаиваете?

– Нет-нет, – спохватилась я. – Доброй ночи, мой лорд.

Наверняка ляпнула что-то не то. Его брови мгновенно взлетели на лоб, по лицу пробежала тень удивления, но уже секунду спустя мужчина совладал с собой. Вернулись спокойствие и едва заметная печать усталости, он снова кивнул и молча вышел из комнаты. С мягким стуком закрылась дверь. Чуть колыхнулось от сквозняка пламя в камине, разбросав по стенам причудливые отблески. И я осталась одна.

Одна в чужой спальне, в чужом доме, да ещё и в чужом теле. Впрочем, сейчас одиночество меня вполне устраивало. Особенно в последнем случае. Перспектива обзавестись раздвоением личности не соблазняла. А вот всё остальное…

Я воровато оглянулась на дверь и, приметив солидную задвижку, больше похожую на засов, метнулась туда. Относительная безопасность добавила смелости, и я принялась озираться.

Электричество в этом доме отсутствовало как класс. Ни выключателя, ни лампочек. Зато имелись большой канделябр и несколько подсвечников. Едва не расплавив несчастные свечки в пламени камина, я обзавелась средневековым фонарём.

Комната была более чем обжитой. Кто бы ни обустраивался тут, но себя он, точнее, она, любила безмерно. Подушки и подставки для ног, книги и безделушки, тонконогие столики с напитками и сладости в ассортименте… И портреты! Они занимали каждый свободный простенок! Только в спальне их было пять штук. Два украшали стену в большой гардеробной с длинными рядами одежды и обуви. А ещё на один я наткнулась в роскошной ванной комнате. И везде была изображена одна и та же женщина-фея, невинная и порочная одновременно. Та самая, которую я видела в зеркале всего полчаса назад.

– Да быть того не может! – выдохнула я, плюхнувшись на кровать полчаса спустя в полном раздрае. – Попала…

В душе крутилась такая адская смесь из радости и ужаса, что меня даже слегка мутило. Новый мир, новое тело, новая жизнь! Этот набор способен испугать кого угодно, особенно когда получается в реальной жизни, а не на страницах любимых книг. С другой стороны, терять-то мне на самом деле было нечего. Не по Лёньке же плакать, в самом деле.

Звали меня теперь не Фаина Иванова, а Фрейа из рода Среброликих. Это выяснилось благодаря парочке писем, которые нашлись на столике у окна. К счастью, кроме внешности, мне досталось ещё и умение читать-писать. Сообразив, какой опасности избежала, я запоздало вздрогнула. На внезапно поглупевшую жену, пожалуй, не хватило бы даже непоколебимого спокойствия моего синеглазого незнакомца.

Впрочем, уже не совсем незнакомца. Ночной всадник приходился Фрейе, а теперь и мне, мужем. Это я узнала из тех же писем: запоздалые поздравления со свадьбой, шаблонные пожелания и прочая ерунда.

– Ну что, Файка, просила мужа – получай! – с нервным смешком вспомнила я полузабытое желание, загаданное под бой курантов на прошлый Новый год. Лёнька тогда устроил очередной безобразный скандал, испортив праздник. Вот я и выдала: «Хочу нормального мужа, спокойного, красивого и богатого». Кто бы мог подумать, что оно вдруг сбудется. Правда, новоприобретенный муж, похоже, не питает к супруге нежных чувств, просто терпит. Но не скандалит, гадкими словами не ругается и вообще ведёт себя образцово. А что не любит, так сами, мадам, виноваты, надо было желания точнее высказывать.

– Знала бы, что оно сбудется, загадала бы любовь и восхищение, – проворчала я себе под нос и неожиданно широко зевнула. Широкая кровать манила множеством подушек и явно пуховым одеялом, и разбираться с обстоятельствами попаданства прямо сейчас резко расхотелось.

– Завтра. Подумаю об этом завтра…

Пришлось повозиться, выпутываясь из непривычного платья. Кажется, я заодно развязала парочку чисто декоративных бантиков, а одну оборку и вовсе оборвала, но мне было уже всё равно. Перегруженный озарениями мозг работать отказывался.

Сама не заметила, как уснула. А утром я в полной мере ощутила, что такое на самом деле – быть попаданкой!

* * *

Открывать глаза не хотелось, хотя я чувствовала, что прекрасно выспалась. Не желая расставаться с таким замечательным сном, лежала спокойно, согревшись под одеялом, и вслушивалась в тишину, поджидая неизбежный трезвон будильника. А его всё не было.

Зато воздух пах какими-то незнакомыми ароматами и немного костром. Я осторожно открыла один глаз, а потом второй. Надо мной нависал низкий свод расшитого балдахина, в высокое стрельчатое окно заглядывал серый рассвет, а у резной двери мялась молоденькая девчонка в подозрительно знакомом коричневом платье с передником.

– Госпожа изволит просыпаться? – тихонько поинтересовалась она.

Я рывком села. Девчонка шарахнулась назад, со стуком ударившись затылком о створку двери.

– Простите, госпожа!

– Всё нормально, – отозвалась я, опять подивившись своему новому голосу. Даже со сна он звучал, как игра серебряных колокольчиков.

– Изволите вставать, госпожа?

– Изволю, – буркнула я и с намёком посмотрела на дверь.

Намёк пропал даром. Девчонка проскочила вперёд, потянула за шнуры, окончательно раздвигая неплотно задёрнутые гардины. Приоткрыла дверь, за которой я вчера видела роскошную ванную, и застыла у кровати с какой-то расшитой тряпкой в руках.

Всё это время я так и просидела в кровати, наблюдая за суетой.

Может, здесь принято помогать? Считается, что благородная леди из рода Сребромордых не способна сама вылезти из-под одеяла? Я с подозрением поглядела на служанку.

К счастью, в постель та не лезла, позволив мне подняться самостоятельно. Но под ноги тут же подсунула меховые полусапожки, а на плечи накинула тёплый халат.

«К такому вполне можно привыкнуть», – усмехнулась я про себя, отгораживаясь мягкой тканью от утренней прохлады.

– Ванна готова, госпожа, – в сотый раз поклонилась девчонка.

«А ты что, и мыть меня будешь?» – чуть не ляпнула я, но, вовремя опомнившись, просто покачала головой:

– Нет, ванны не надо.

Прислуга, похоже, и не такие капризы видела, поэтому ничем не выказав удивления, развернулась к туалетному столику.

– Как вы сегодня желаете уложить локоны, госпожа?

«Вот локоны – это серьёзно, – спохватилась я, вспомнив, какой шевелюрой недавно обзавелась. – Вряд ли нежданный муженёк оценит хвостик на макушке у дражайшей супруги».

Как относиться к внезапно сбывшемуся желанию обзавестись мужем, я ещё не решила. Да, красивый, но только на этом семейное счастье не построишь. Может, в душе он сущий демон, вот ангелоподобная жена от него и сбежала, покинув грешную землю.

– Прическу, пожалуй, как всегда.

От помощи в одевании я тоже отказываться не стала. Мне вчера и раздеться-то с трудом удалось, а уж приладить все эти корсеты, подъюбники и кружева на место я и вовсе была не способна.

Девушка явно помогала хозяйке далеко не в первый раз. Ловкие руки быстро превратили всклокоченную копну у меня на голове в красивую корону из замысловатых кос. Да и оделась я с её помощью куда быстрее, чем вчера раздевалась. По крайней мере, ни одно платье в процессе не пострадало, а это уже достижение.

Оглядев себя в большом зеркале, я радостно улыбнулась и с благодарностью кивнула служанке:

– Спасибо большое.

Девушка вздрогнула, споткнувшись на ровном месте, и выронила гребень, который держала в руках. Изумление тут же сменилось испугом.

– Простите, госпожа! Я сейчас уберу!

– Ничего страшного, – я попыталась её успокоить и, подобрав, протянула злополучный гребешок. – Он ведь в порядке.

– Кто? – тупо переспросила девушка.

– Гребешок, – отозвалась я, окончательно перестав понимать, что происходит.

– Э-э… – сморгнула она, не сделав даже попытки взять безделушку.

На это я уже не нашла что сказать. Мы застыли друг напротив друга, как неудачная скульптурная группа. Кто его знает, во что вылилась бы идиотская ситуация, но тут в дверь осторожно постучали.

На пороге появилась вчерашняя неприветливая тётка. Доброжелательности у неё за ночь точно не прибавилось.

– Милорд Эйнар спрашивает, окажете ли вы честь разделить с ним завтрак, – холодно и официально проговорила она, глядя мне куда-то в район пупка.

– Конечно, окажу! – обрадовалась я такому простому разрешению глупой истории с расчёской.

Сунула изукрашенную деревяшку в руки горничной и развернулась к тётке. И тут же поняла, что с энтузиазмом явно переборщила. Та смотрела на меня с лёгким недоверием.

– Вы что, правда спуститесь к завтраку?

– А это вас смущает? – я слегка рассердилась.

Что за дурацкие порядки? Сначала сами зовут, а потом удивляются.

– Просто вы никогда такого не делали, – протянула женщина и поспешно добавила: – Госпожа.

«Прокол, Фаина, – проворчала я про себя. – Не вышло из тебя примерной попаданки».

– Всё однажды случается впервые, – пожала плечами я. – И хорошее, и плохое.

Судя по вытянувшейся физиономии тётки, изменения в поведении хозяйки она не считала хорошими заранее. Но спорить, к счастью, не стала.

– Позволите проводить вас в столовую?

Я милостиво позволила. Ещё бы не позволить, когда понятия не имеешь, где эта самая столовая располагается, а желудок с голода уже реквием исполняет.

По дороге женщина молчала. Разве что поглядывала на меня как-то странно. Не то чтобы с опаской, а будто поджидала, что вот-вот выкину какую-нибудь гадость.

Впрочем, меня и не тянуло на разговоры – было о чём подумать. Например, почему так испугалась горничная. И почему редкие слуги, попадавшиеся на пути, резво шарахались в сторону. Удивлённое выражение на идеальной физиономии моего как бы мужа тоже подкинуло почву для размышлений. Он, как и тётка, явно не ожидал встречи здесь и сейчас.

Придав лицу чуть надменное выражение (хотя для моей нынешней идеальной моськи это было лишь во благо), я в полной тишине прошла к противоположному концу длинного обеденного стола, где какой-то слуга поспешно расставлял тарелки.

Интересно… Хозяйку к завтраку явно не ждали. С чего бы это? Настоящая Фрейа любила поспать? Или причина куда хуже, и не всё ладно в датском королевстве? А главное, кто в этом виноват?

Пользуясь тем, что до дорогого супружника метров десять, и всё по скатертям да канделябрам, я исподволь наблюдала за окружающими. И результат этих наблюдений одновременно и радовал, и печалил.

Ко мне подходили только по необходимости: соку налить или тарелку поменять. А вот у кресла драгоценного супруга то и дело кто-то маячил!

Я быстренько припомнила его имя в письмах со свадебными поздравлениями… Как же там… Ах да! Эйнар!

Гм, интересно звучит. Впечатляюще.

Говорил супруг негромко, но акустика в просторном помещении была прекрасной, и я слышала почти каждое слово. Обсуждались какой-то амбар, визит сборщика налогов и даже чьи-то коровы, в общем, обычные хозяйственные дела, к которым хозяйка, то есть я, не имела никакого отношения.

– Как вам спалось сегодня, моя леди? – ближе к десерту Эйнар вспомнил о моём присутствии (или окончательно поверил, что ему не мерещится).

– Благодарю, замечательно, – ответила я, вежливо улыбаясь. – Ночь прошла спокойно.

– Но утро оказалось недобрым?

– Отчего же, – решив, что предыдущая улыбка вышла недостаточно искренней, я постаралась улыбнуться шире, – всё прекрасно. Солнышко светит. Птички поют.

– Птички? – переспросил мужчина. – Побеспокоили деревенские петухи? Я распоряжусь, чтобы их немедленно…

Что он собрался сделать с бедными петухами, я слушать не стала, поспешно всплеснув руками:

– Ничего не надо! Мне понравилось.

– Вам понравились звуки деревни? – Эйнар прищурился, будто это последнее, что ожидал услышать.

Я неопределенно кивнула и быстренько сменила тему.

– А как вам спалось, мой лорд?

Ой, зря это спросила, лучше бы обсудили петухов. Мужчина долго смотрел, а потом, медленно растягивая слова, ответил:

– Благодарю, прекрасно выспался.

Больше налаживать отношения я не рискнула.

Остаток завтрака прошёл в полном молчании и, скорее всего, закончился куда быстрее, чем обычно. Едва дожевав, Эйнар поднялся и, любезно попрощавшись, удалился из столовой быстрым шагом.

Уже машинально ковыряя ложечкой воздушный молочный десерт, я задумчиво смотрела на стол. К вежливости со стороны супруги мужик явно не привык. Слуги хозяйку вообще боятся до икоты, а некоторые так ещё и откровенно недолюбливают. Проще говоря, за полгода, прошедшие после свадьбы, моя предшественница успела настроить против себя всех, включая собственного мужа. Это что же она такое вытворяла? И что мне теперь делать прикажете? Вести себя так же, чтобы не вызывать подозрений?

Одна мысль об этом заставила скривиться. Мало того, что понятия не имела, «так же» – это, собственно, как? Так ещё и совершенно не хотела стервозничать на пустом месте.

Эйнар, на первый взгляд, оставлял только положительное впечатление. Он был безукоризненно учтив как со мной, так и со слугами, сдержан и терпелив. Да и уважительное отношение подчиненных говорило о многом. Хотя, несмотря на всё, прекрасно видно, что любовью в этом браке не пахнет.

Мда… похоже, я тут заменяю весьма неприятную особу.

Кстати, интересно, если я тут, то она тогда, получается, там? Вместо меня? Забавно! Как раз за квартиру платить пора, а денег-то нет. Впрочем, вряд ли это будет её основной проблемой, когда посмотрит в зеркало.

Сочувствовать бывшей хозяйке идеального тела отчего-то не хотелось. Но я быстро отогнала плохие мысли прочь: «Рано радуешься! Может, у неё были причины, чтобы так себя вести. Может, белая и пушистая тут как раз она, а супруг лишь с виду идеальный».

Пораздумав немного в таком направлении, я решила все тщательно проверить, и начать как раз со слуг, раз муженёк поспешно слинял, испуганный моим очаровательным дружелюбием.

Глава 3

По зрелому размышлению, я не стала отправляться в исследовательскую экспедицию прямо из столовой. Тут, конечно, натоплено, но кто знает, как обстоят дела в коридорах, особенно там, где обитает прислуга. Господа обычно о комфорте слуг не беспокоились. Это я ещё из школьного курса истории помнила.

Жаль, больше ничего в памяти не отложилось, хоть бы разобралась, в какую эпоху меня занесло.

На этот раз сопровождать было некому, и обратный путь в спальню занял куда больше времени. Но я и не спешила: с интересом осматривалась, внимательно выбирала повороты на развилках, вытаскивая из памяти запомнившиеся мелочи вроде приметной вазы или картины. В общем, делала всё, чтобы не шокировать слуг заблудившейся в собственном доме хозяйкой.

Старание принесло плоды. Хоть и не сразу, но до спальни я добралась, и сделала это совершенно без посторонней помощи. А то, что сначала дверь перепутала и оказалась в какой-то кладовке с мётлами – мелочи. Этого никто не видел, а значит, не считается.

Кстати, мне вообще мало кто встретился. Лишь два раза коричневые платья горничных мелькнули, да и всё. В школе во время уроков и то больше народа по коридорам шастало, а тут дом словно затаился, не зная, чего ждать от обновлённой хозяйки.

Раздумывая над этим феноменом, я внимательно перебирала вешалки в гардеробной. Наконец, среди шуб и подметающих пол плащей, мне попалось что-то подходящее – короткая, едва до середины бедра, накидка, подбитая густым мехом. Если распахнуть – не запаришься, а так можно и во двор ненадолго выйти – от ветра убережёт.

Порадовавшись, что облюбованная одёжка лишена замысловатых застёжек и прочих излишеств, я накинула её на плечи и снова вышла из комнаты.

Загадка невидимых слуг разрешилась просто и одновременно забавно.

Я направилась к широкой парадной лестнице, другого пути вниз, где должна скрываться кухня и прочие хозяйственные помещения, а вместе с ними и слуги, не знала. И вдруг одна из декоративных панелей с тихим шорохом скользнула в сторону, а в открытом тёмном провале завозилось что-то большое и сопящее. Мне почему-то в голову пришла сценка из приключенческого фильма: там как раз из-за такой вот панели вылезла ожившая мумия и чуть не слопала героев. Словно воочию увидев, как становлюсь завтраком какого-нибудь заплесневелого предка Эйнара, я, взвизгнув, отскочила.

Вот только вместо плотоядного рычания в ответ услышала такой же визг. Не найдя ничего лучшего, я осторожно заглянула в страшный провал. Ага… провал, как же! Обычный тесный коридорчик с узким, словно бойница, окошком в торце. А посреди него, озарённая тусклым светом колеблющейся на сквозняке свечи, застыла девушка в коричневом платье горничной.

Обозлившись на собственную трусость, я выдала:

– Вылезай оттуда немедленно!

Девушка, нервно сжимая в руках лохматую швабру, выбралась на свет.

– Да уж… – протянула я, глядя, как она переминается с ноги на ногу, словно надеется спрятаться за тонким древком. – И что ты там делала?

– Так вот же, – ошалевшая с перепугу девица протянула швабру и тут же, охнув, дёрнула её назад. – Ой! Простите, госпожа… Вы же к себе пошли, я не думала, что в коридоре окажетесь. Вот я и… а тут вы…

– Так, погоди, – я резко остановила испуганный лепет. Такие люди с перепугу будут болтать со скоростью пулемёта, но ничего толкового не скажут. – Почему не через дверь?

Я кивнула в сторону высокой двустворчатой двери.

– Господ беспокоить даром не велено, – вполне внятно отозвалась девица, словно выдала намертво заученное правило. Впрочем, скорее всего, так оно и было. – Я в щёлочку гляну: нет никого – иду мыть. Есть кто – не иду. Кто ж знал, что вы тут. Вы ж в комнату пошли… Ой… Простите, госпожа!

– Не ойкай, – поморщилась я. Руки у девушки заметно дрожали, и от этого мне почему-то было стыдно, хотя ничего плохого лично я ей не сделала. – Ничего страшного не случилось.

– Да, госпожа! Простите, госпожа! Больше никогда не буду, госпожа!

– Полы мыть не будешь?

– Не буду, госпожа! То есть буду! То есть… простите, госпожа!

С лица девицы схлынули последние краски. Сейчас как хлопнется в обморок, и что делать?

– Ничего страшного, слышишь? Я не сержусь, – настойчиво повторила я.

– Да, госпожа. Простите, госпожа! – девушку, похоже, окончательно заклинило.

Признав поражение, лишь махнула рукой:

– Ладно, иди.

Горничная рванула прочь, будто за ней и в самом деле гналась плотоядная мумия. Впрочем, я сильно подозревала, что, выбирая между хозяйкой и ожившим покойником, девица предпочла бы покойника. И мне это совсем не понравилось.

Покачав головой, я заглянула в узкий коридорчик – панель девушка, спеша убраться от меня подальше, закрыть и не подумала. Ничего особенного. Разве что пыли побольше, да посредине стоит мятое ведро с мутной водой.

Хорошо ещё, что с перепугу шваброй не ударила. Мне-то ничего, а её бы точно инфаркт хватил.

Приглядевшись, нашла смотровую щель, упомянутую горничной, и рычаг, который открывал такую же панель, только уже в комнате.

Вот же ж… А я-то вчера задвижку задвинула и чувствовала себя в полной безопасности. То-то удивлялась, как ко мне утром служанка попала, если дверь запирала.

Интересные правила, надо запомнить, что одиночеством в этом доме и не пахнет, в любой момент кто-то может оказаться рядом.

Повозившись с минуту, поставила панель на место и пошла дальше. Спустилась вниз, пару раз свернула и неожиданно для себя оказалась перед приоткрытой дверью, из которой тянуло жаром и ароматом свежей выпечки.

– Кухня! Отлично, значит, профессиональный нюх не пропал, – ухмыльнулась я и уже положила ладонь на тяжёлую дубовую створку, намереваясь войти, как услышала голоса. Закусив от напряжения губу, застыла на месте… Разговор был слишком интересным, чтобы его прерывать.

Голоса я всегда запоминала хорошо, в отличие от лиц. В детском доме говорили, это от того, что у меня хороший музыкальный слух. Разумеется, отдать в специализированную студию никому и в голову не приходило, так что насколько правдиво утверждение, проверить не могу. Но вот на слуховую память не жалуюсь.

Сейчас я с легкостью опознала говоривших. Напуганная служанка со шваброй и неприветливая тётка, пригласившая утром на завтрак. Последняя явно была на особом положении. То ли доверенная горничная, то ли престарелая нянюшка. Но она чувствовала себя куда увереннее остальных слуг: от меня не шарахалась, зато губы поджимать не стеснялась.

Это немного удивляло.

– Тебе-то хорошо, тётя Хенрика, – хлюпнула носом девчонка, – за тебя, случись чего, хозяин заступится… А мне…

– Он и за тебя заступится, – грубовато, но с заботой проворчала тётка.

– Ага… Держи карман шире, – отмахнулась горничная. – И ведь не сделала ничего. Просто вошла. А она как выскочит! Как заорёт! Я чуть в помойном ведре не утопилась.

– А кому говорили не соваться в комнату, коли она там?

– Так я и не сунулась, – оскорбилась девушка. – Всё как велено, заглянула, присмотрелась, токмо потом зашла. Помыла всё хорошенечко и вышла. А тут она!

– Где? – с недоумением уточнила тётка.

– Дык в коридоре же! Как выскочит, как заорёт! У-у… Ведьма…

– Язык придержи, – без гнева, как-то даже машинально одёрнула разболтавшуюся девицу Хенрика. – Она же вроде к себе отправилась?

– Как отправилась, так и выправилась, – фыркнула девица. – Кто ей указ? Разве хозяин. Да тот ей слова поперёк не скажет. Будто полтину должен, да отдать не с чего. Деревенский бы уже давно жёнку осадил, а то и по хребтине…

– Совсем сдурела?! – спохватилась тётка. – Сама сейчас по хребтине получишь!

– Ну, тётя Хенрика, – мигом сменила тон нахалка. – Я ж не со зла и только тебе. Больно дивно, чего он так с ней носится.

«Да, действительно, очень интересно, – мысленно поддакнула я. – Хотя тебе, наглая паршивка, точно не помешало бы по хребтине. Вот что я тебе сделала? А ты меня уже каким-то монстром описала! Если тут есть ещё парочка таких языкатых, то неудивительно, что от хозяйки народ шарахается».

– Не твоего ума дело, чего носится, – к моему разочарованию, раскрывать тайны хозяев тётка не спешила. – Твоя забота – ведро и тряпка. Вот ими и занимайся.

– Так я ж не из дурного любопытства, тетушка! – залебезила девица. – Как услужить, коли не знаешь, что к чему. Так по незнанию ляпнешь чего и доброго хозяина расстроишь. А мне работа нравится, век бы те коридоры оттирала: тепло, светло, ешь досыта, спишь вволю… Эх… Тётушка Хенрика, будь милостива, помоги, а?

– Чем я тебе помогу? – ворчливо огрызнулась женщина. – К хозяйке за тебя просить не пойду, не надейся. Не потому что не хочу, а потому что только хуже сделаю. Не любит леди Фрейа просителей. А не напоминать, так, глядишь, и забудет, на что взбеленилась. Госпожа – дама учёная. Не тебе, деревенщине, чета. Для неё слуги все на одно лицо, что мошка какая. Делают своё дело, на глаза не лезут, она про них и не вспоминает. И это к лучшему.

«Так, так… – информация откладывалась в голове большими кусками. – Сколько всего интересного можно почерпнуть из болтовни слуг. Кто бы мог подумать, оказывается, я дама учёная. Знать бы ещё, по какому предмету учёная… А то никаких новых знаний в себе не замечаю. Но всё равно приятно. Правда, к тому же я – злобная стерва и зазнайка. Это уже хуже. Но ладно, послушаем, что ещё скажут…»

А служанки тем временем, обсудив злобную хозяйку и похвалив доброго господина, перешли к ещё более интересной теме.

– А чего ж они сюда перебрались из столиц-то? – с плохо скрытым любопытством протянула горничная. – Столичный дворец-то, небось, получше нашей дыры будет.

– Ох и дура же ты, – я почти воочию увидела, как качает головой пожилая женщина, и мысленно с ней согласилась: действительно, дура.

– А чего это дура? Коли бы я с амператором задружилась, то…

– Таких друзей как раз а-амператору и надо, – усмехнулась Хенрика. – Император, дурья твоя башка. Им-пе-ра-тор!

– Хоть «а», хоть «и» – велика разница…

– Велика не велика, а есть. Господин Эйнар с императором дружил. И дурь твою терпеть не будет.

– Что, взаправду дружил?!

– А ты как думала? Его величество у нас в доме бывал. Я его сама, вот как тебя, видала. И не раз! Важный да глазливый. Мелкого человека, а примечает. Меня вот раз и вовсе по имени назвал. Вот сама подумай, на что ему моё имя? А гляди – помнит. Одно слово – император.

– А чего ж он тогда друга в нашу глушь загнал, коли такой хороший?

Хенрика молчала, видимо, раздумывая, стоит ли посвящать дуреху в подробности. А я буквально прилипла к приоткрытой створке: «Ещё один хороший вопрос. Вопрос на сто миллионов, что называется».

– Ладно, расскажу, – проворчала наконец Хенрика, и я с трудом сдержала восторженный возглас: хоть что-то узнаю! – Но болтать не смей. Я и тебе-то поведаю, чтобы ты по дури своей природной чего похуже не придумала.

– Да я никогда…

– Молчи и слушай! Император лорда Эйнара от себя прогнал, это верно. Не отдыхать лорд-дракон сюда прибыл, а в ссылку. Дурная история. Кому другому за такое голову бы с плеч снесли. А нашего господина всего-то сюда отправили. В назидание, стало быть.

– Да чего он такое сделал-то? – нетерпеливо проговорила горничная.

– Дело было так. Император наш жениться надумал. Как водится, ему привезли портреты невест достойных. Открывает он ящик, а там… Там рожи девиц из местного дома терпимости.

– Дракон-первородок! Это как?!

– А вот так. Понятное дело, император осерчал. Кто это такие шутки со своим владетелем шутить вздумал? Стали разбираться и выяснили, что ящик тот проклятый с невестами только у нас в доме и побывал. Решили, что это Эйнар пошутил.

– Ой-ой-ой… Так чего господин Эйнар живой-то до сей поры?

– Да потому и живой, что друг императорский, дура-девка! – рассердилась Хенрика. – А ещё потому, что из слуг старых, ещё столичных, никто не верит, что хозяину такая пакость в голову бы пришла. А император, чай, не дурнее нас.

– Тогда почему сослал, коли не верит?

– А чтоб другим неповадно было. И всё! Хватит болтать! То дела хозяйские, не про твою голову. Твоя забота – полы. Всё уже помыла?

– Да где ж всё-то?! Я как раз мыла, а тут она! Как выскочит!

– Как выскочит, и до сей поры там стоит?

– Н-нет…

– Так чего расселась? – прикрикнула тётка. – Иди работай. А то погонят тебя со двора, а я и слова поперёк не скажу за лентяйку такую.