Рублевский Казанова, или Кастинг для наследниц

– Матильда, что случилось? Почему вас не было на летучке? – взволнованно начал забрасывать ее вопросами Арнольд.

– На какой летучке? – удивилась Матильда. – Впервые слышу. Но я рада, что вы позвонили, Арнольд Мартынович. Мне совершенно необходима ваша помощь. Безотлагательно. Мы можем встретиться на нейтральной территории?

– Говорите где, я выезжаю.

– Хорошо. Давайте на Тверской. Там есть такое тихое место возле «Красной шапочки».

– Буду через пятнадцать минут.

Арнольд чувствовал, что у него начинают расти крылья.

«А я-то думал, что все кончено. Оказывается, все только начинается. Как же я все вовремя придумал. И она сама первая бросилась ко мне за помощью. Отлично. Все просто отлично».

Посеявшая ветер

Алла заметила за собой, что в последнее время Вольнов стал все больше ее раздражать. Как от любви до ненависти один шаг, так и от восхищения до раздражения не дальше. Любила ли она когда-нибудь Вольнова? Теперь и сама уже не знает. Она им искренне восхищалась, мечтала добиться и добилась, ее женское самолюбие было удовлетворено и амбиции тоже. То, каким Вольнов стал сейчас, – это ее творение. От женщины, которая рядом, зависят и характер и судьба мужчины. Что до судьбы, то здесь жаловаться не на что. Кто он был до встречи с ней? Да так, ничего особенного. Да, он был популярен, его знала телевизионная аудитория, в основном за счет того, что оказался в нужном месте в нужное время, но время поменялось, и он остался не у дел.

Конечно, известность ему помогала и вообще старые дрожжи еще долго поднимали его, теперь уже по коммерческой лестнице. Но руководила этим процессом, давила на педали самолюбия и тщеславия она, Алла.

А в то нужное время он оказался на телевидении только благодаря своей первой жене Елене. По сей день многие думают, что всего в жизни он добился благодаря ее связям, ее семье, хранимой великой кремлевской стеной.

Начиналось же все весьма заурядно. Простой парень из Конькова-Деревлева, живший в двухкомнатной квартире с родителями и старшей сестрой, которая вышла замуж и родила сына. Короче, пятеро взрослых и один маленький ребенок на сорока квадратных метрах. Это был сумасшедший дом. Вот тогда, под крики племянника и с неосуществимой мечтой ворваться в туалет в тот момент, когда этого очень хочется, шестнадцатилетний Вольнов раз и навсегда решил для себя, что никогда не будет жить этой ужасной жизнью, он из нее вырвется, обязательно и очень скоро.

Вырваться из родного дома можно было, лишь выгодно женившись. Ну не может же он жениться на бесприданнице и привести ее седьмой жительницей в двухкомнатную малогабаритку. Нет, конечно, плодить нищету никак не входило в его планы. И Вольнов стал искать себе подходящую партию. Несмотря на то что он был хорош собой, обаятелен и к тому же хорошо играл на гитаре, это оказалось непросто. Чтобы понять потенциал претендентки, надо было побывать у нее дома, познакомиться с родителями и произвести на них должное впечатление. Девушки влюблялись, родителей он очаровывал, но те, к сожалению, не дотягивали до нужных Андрею параметров.

Многие претендентки имели неплохие шансы. Попадались профессорские дочки, наследницы директоров магазинов и ресторанов, дантистов, но все это было не то. Не тот размах. Ведь впереди распределение, которого в советские годы трудно было избежать, но еще труднее молодому человеку устроиться на престижную работу, кроме того, совсем не хотелось терять время в армии, куда ему обязательно придется пойти после окончания университета. Пусть и один год, все равно жаль – за этот год карьеру можно сделать.

Естественный отбор невест шел своим чередом, приближалась защита диплома, а той самой единственной и неповторимой в понимании Вольнова не было. Но он твердо верил в то, что удача улыбнется ему или уж, во всяком случае, не отвернется и в последний момент подкинет выигрышный билетик. Видимо, уверенность, что он непременно встретит девушку, которая поможет ему взлететь по социальной лестнице на много маршей вверх, привела к тому, что именно так и произошло.

Зимой, уже практически перед самой защитой диплома и распределением, однокурсник Жора пригласил его на день рождения своей младшей сестры. Андрей, естественно, согласился. Соберется много девчонок, правда, они еще школьницы, десятиклассницы, ну тем лучше, будут смотреть на них, студентов факультета журналистики, открыв рот.

Вольнов сразу выхватил взглядом одну из подружек, спокойно отреагировавшую на появление блистательных, таких взрослых молодых людей в школьной компании. Кстати сказать, взрослые ребята там были и помимо них. Некоторые девочки пришли со своими молодыми людьми, тоже студентами.

Сестра однокурсника училась в очень престижной спецшколе в самом центре Москвы. Там углубленно изучали английский и французский языки. В этой школе учились дети никак не из маргинальных семей. Девочки, как на подбор, завидные потенциальные невесты, которые в девках явно не засидятся.

Лена, так звали избранницу Вольнова, была девушкой симпатичной, но, что особенно впечатлило юного Казанову, хоть на вид она была одета вроде бы неброско, на ней был пиджачок из тонкой черной лайки, по тем временам вещь шикарная и свидетельствующая об избранности ее обладательницы. Не иначе, родители какие-нибудь шишки или из-за границы не вылазят. Мало ли… Во всяком случае, за барышней явно что-то стоит, а что именно – это предстояло выяснить.

И Вольнов безотлагательно взялся за дело. Весь вечер он ухаживал за Леной, танцевал с ней, но, когда захотел проводить домой, она сказала, что живет совсем недалеко и у подъезда ее встретит папа. А потом пропала в самый неожиданный момент задолго до того, как гости начали расходиться.

Когда Вольнов обнаружил, что девушка ушла, даже не попрощавшись с ним, сестренка однокурсника Георгия доверительно шепнула ему, что Лена живет вовсе не так близко, а в высотке на Котельнической набережной и за ней к определенному времени приехала машина, вот она и ушла, что называется, по-английски.

«Это уже что-то, – обрадовался в душе Вольнов. – Кажется, я на верном пути».

Он знал, что произвел на Лену должное впечатление, она и телефон ему свой оставила, так что теперь надо действовать быстро и уверенно. С девушкой, конечно, проблем не будет, она уже влюблена и с каждым днем будет влюбляться все больше и больше, но вот родители…

В те времена отпрыски советской элиты охраной не пользовались, не посещали закрытые учебные заведения, тем более за рубежом. Образование они получали на родине, в коллективе соотечественников, как бы не имея никаких привилегий. Равенство тогда было превыше всего, но у него имелась и оборотная сторона. В те времена даже в избранные коллективы, особенно в институты (не все ведь шли в МГИМО), попадали очень одаренные ребята из более чем простых семей, нередко с периферии, у них даже были какие-то льготы. Вольнов прекрасно помнил историю, о которой у них на факультете старались не то что не говорить, но даже и не вспоминать.

Тремя курсами старше на журфаке учился внук главы тогдашнего правительства страны, второго человека в государстве, чьи портреты наравне с образом партийного лидера носили участники демонстраций, проходившие по Красной площади весной и осенью.

Внук был парнем симпатичным и неглупым, о его происхождении знали многие, но своим поведением он никогда не подчеркивал высокого статуса, полученного им при рождении, напротив, всячески его скрывал. Впрочем, так было принято во многих высокопоставленных семьях, старавшихся подчеркнуть свою близость к народу. Внук, видимо, воспринял это негласное правило очень искренне. Короче, он влюбился в однокурсницу, девушку из какого-то дальнего сибирского городка, из очень простой и, кажется, даже не очень благополучной семьи. Влюбился не на шутку. С первого взгляда. Но сразу не решился ей открыться. Два года они просто дружили, а потом все же выяснилось, что это любовь. Он с нее не сводил глаз, везде вместе – на лекциях, в библиотеке, у нее в общежитии к сессии готовились…

Так продолжалось довольно долго, на протяжении всего третьего курса, а потом наступили каникулы, которые они хотели провести вместе. Сразу после прохождения практики парень должен был поехать к ней на родину знакомиться с родителями. Девушка поехала в какую-то областную газету, а он остался в Москве стажироваться в «Известиях».

Как события проистекали дальше, никто не знает. Только, когда первого сентября все пришли на факультет, оказалось, что принц перевелся в МГИМО на международную журналистику, а Золушка пропала. Девочки из общежития, с которыми она дружила, писали ей домой, но оттуда не последовало никакого ответа. Документов ее в университете уже не было. Какова ее судьба, так никто и не узнал, явно она сложилась не так, как мечталось юной сибирячке, решившей, что своим трудом она завоюет место под солнцем. Слишком близко она к нему подлетела на крыльях любви, спалили яркие лучи эти нежные крылышки, а девочка упала туда, откуда взлетала. Выжила ли? Кто знает.

На следующий день после знаменательного дня рождения Вольнов стал допытывать Жорку, кто да кто эта загадочная Лена. Тот долго темнил, а потом тихим голосом посоветовал приобрести машинку для закатывания губ. Девушка, конечно, очень и очень, родители у нее долгое время работали за границей, недавно вернулись, но родители – это не самое главное. У нее еще дедушка есть, и не один. И оба члены Политбюро. Жора тут же припомнил ту самую безрадостную факультетскую легенду о принце и Золушке и завершил свой спич философским изречением, что «чем ближе к вышке, тем виднее задница мартышки». На его взгляд, эта народная мудрость должна была окончательно отвратить амбициозного сокурсника от притязаний на загадочную Елену.

Не тут-то было. Легенды легендами, а Вольнов решил руководствоваться другим, не менее мудрым изречением: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского». Мысль не новая, но если повезет, то буду в нем купаться вместе с Ленкой. «А мне повезет. Я счастливчик», – принял безоговорочное решение Андрей. И ему повезло.

Препятствий их любви никто не чинил. Леночку в семье обожали и беспокоились только о ее счастье, а если девочка будет счастлива именно с этим парнем, значит, пусть женятся, как только ей исполнится восемнадцать. При возможностях и желании принца можно сделать из любого. Это легче, чем найти настоящую любовь, мудро рассудил один из членов Политбюро, в чем его поддержал и другой. А если деды сказали свое веское «да», то им никто и помыслить не мог перечить.

Принца из Вольнова сделали довольно быстро. Надо сказать, при его амбициях особых усилий и не надо было прилагать. От службы в армии освободили, и Андрей получил распределение на телевидение, где ему была открыта широкая дорога. Он стал усиленно совершенствовать свой не очень свободный английский. С помощью любящей Елены это удалось сделать в кратчайшие сроки и позволило занять место собственного корреспондента программы «Время» в Лондоне.

Именно в этом статусе он и стал супругом единственной продолжательницы рода двух членов Политбюро. Они прожили вместе двадцать вполне счастливых лет. Именно в ту пору, когда слово Политбюро обладало мощной магической силой. Когда же эта магия пропала, в жизни Андрея появилась Алла Миркина.

Нельзя сказать, что Вольнов относился к категории людей, способных испытывать чувство благодарности. Напротив, невозможность декларировать, что всего, чего достиг в жизни, он добился своим умом, своим талантом, его не то чтобы удручала, но со временем даже стала раздражать. Как бы то ни было, но он всегда чувствовал себя – как это встарь называлось на Руси – примаком, зятем, принятым тестем в дом. Когда-то такое явление встречалось редко, но слово для него было. Неприятное слово, напоминающее о том, что он как бы примазался.

Что бы Вольнов ни сделал, чего бы ни добился, главным достижением в жизни всегда только и оставалась его удачная женитьба на внучке сразу двух членов Политбюро. Это затмевало все последующие заслуги.

Алла, женщина умная, сразу поняла, на какую педаль надо давить. В середине восьмидесятых Вольнов перешел из международного отдела в редакцию новостей, где стал вести новую очень популярную программу в духе времени, которую смотрела вся страна. Он сделался чуть ли не национальным героем. Алла работала на той же программе редактором.

При всяком удобном случае она восхищалась Вольновым, говорила о его огромном потенциале, что это только начало, что его время придет и он еще заявит о себе в полный голос. Вряд ли она обладала даром предвидения и знала, что жизнь поменяется на 180 градусов, откроются новые, просто неимоверные возможности для самореализации. Она этого и предположить не могла, но женская интуиция подсказывала ей нужные слова, и они развернули Вольнова к ней лицом.

У него была безупречная репутация великолепного семьянина, преданного и любящего жену и души не чаявшего в сыне Борисе. Елена долго не могла родить. Андрей не очень расстраивался по этому поводу, представлялась возможность пожить для себя. Елена же переживала безумно, лечилась, они ездили на специальные курорты, но все тщетно. Когда же окончательно пришла к выводу, что детей у них не будет, перестала ждать и надеяться, выяснилось, что она беременна. Вольнов к тому времени уже достаточно созрел для отцовства и к долгожданному сыну отнесся с обожанием. Жене не изменял и старался быть святее папы римского. Еще бы, любая его шалость, будь таковая замечена, а замечена она была бы непременно, повлекла бы за собой необратимые последствия. Семейная честь должна была быть сохранна, как партбилет.

Но в стране повеял ветерок перемен. Почему-то так повелось, что он врывается в мир через семейный очаг, трещина между эпохами нередко проходит через семью. Социальные потрясения всегда ведут к историческому разрыву со всем, что было прежде. Люди отказываются от старых устоев, привычек, ритма жизни, работы.

Из новой жизни пропала былая система контроля и слежения, как сама сила членов Политбюро. Вольнов не собирался в рифму со сменой общественных формаций менять и свою семейную жизнь. Но он, несмотря на свой цинизм и прагматизм, обладал натурой поэтической. Сочетал в себе несочетаемое, наверное, это всегда и выносило его на поверхность. Во всяком случае, поэтическое начало одарило его редкой интуицией. Он был как птица, которая срывается с насиженного гнезда, почувствовав раньше других толчки далекого землетрясения. Вот так интуитивно он сначала впервые изменил своей любящей Леночке, а потом и вовсе поменял ее на очень активную Аллочку, больше соответствующую новому времени.

С Аллой Вольнов начал новую жизнь и новую самостоятельную карьеру. Они первые создали свою собственную телевизионную компанию, а потом Андрей Константинович стал генеральным продюсером целого канала, в чем немалая заслуга принадлежала, по глубокому убеждению Миркиной, именно ей. Правда, Вольнов, кажется, этого мнения не разделял. Он давно привык к тому, что все делает и решает сам, а остальные ему только помогают. При этом он без помощников не пропадет, на их место придут другие, а вот без него все дело встанет.

Изменив однажды и даже получив с этого отличные, на его взгляд, дивиденды, Вольнов почувствовал вкус к смене партнерш. Алла старалась не замечать измен. Она прекрасно знала правило: если мужчина ушел от одной жены, то спокойно может повторить свой подвиг. И не раз. Чтобы не оказаться в положении брошенной жены, она благоразумно молчала. И чем спокойнее она выглядела, тем яростнее бушевали бури в ее душе, но до поры до времени она решила принять выжидательную позицию. Слишком многое стояло на кону, в большой игре нельзя поддаваться эмоциям.

Американская дочь

Звонок Люси Магвайер застал Алису Лисовскую дома.

– Дорогая, звоню поблагодарить тебя за своевременный звонок. Можно сказать, спасла. Я была на грани провала.

– Мы же договаривались, – рассудительно заметила Алиса. – Ну и как успехи? Твои расчеты оправдались?

– Больше чем. Готовься к глобальным переменам. Конечно, мы еще не заключили с ним письменных соглашений, но устная договоренность уже есть. Главное, лед тронулся, господа присяжные заседатели, я разорю его, заберу компанию и наберу новую команду, а ты будешь замещать меня на время отъездов домой.

– Не верится даже, – с некоторым сомнением проговорила Алиса. – Мне казалось, все, что ты задумала, так эфемерно, так далеко…

– Ближе, чем ты можешь себе представить, – весело оборвала ее Люси. – Как только Вольнов вернется в Москву, мы встретимся и он подпишет контракт, от которого будет потом долго харкать кровью.

– Я думаю, тебе еще рано праздновать победу. Он не так прост, как может показаться, а что касается устных договоренностей, то легко может от них отказаться. Человек настроения.

– Не откажется. Он – мой. Я это чувствую. Голос крови толкнул его ко мне. Он думает, что увлечен мною как женщиной, не понимая истинной причины моей притягательности для него.

– Еще бы. Ему и в страшном сне не приснится, что ты его дочь. О Блоке что-нибудь говорил?

– Конечно. Хвост распушил, как павлин. Ждал от меня слов о его вечной молодости.

– Произнесла?

– О да, как заказывали. Рассказала историю своей семьи.

– Ты шутишь.

– Не своей, конечно. Что я, историй не знаю? Позаимствовала из эмигрантских биографий.

– Хорошо, значит, он ни о чем не догадывается, и тебе удалось его зацепить, если он мгновенно дошел до Блока.

– Не волнуйся, все идет по плану. Если сможешь, узнай дату и время его прилета, чтобы я смогла позвонить, как только он приземлится. Я безмерно благодарна за твою точную и своевременную информацию. Восемьдесят процентов успеха зависит от владения правильной информацией. Теперь еще один рывок.

– Хорошо. Я уточню, – без особого энтузиазма согласилась Алиса.

– И не грусти. Чтобы что-то получить, надо очень хорошо потрудиться. Мы с тобой молодцы и получим все, чего желаем. Целую, обнимаю, люблю, – протараторила Люси и повесила трубку.

Алиса не могла разобраться в своих чувствах после этого звонка. Она давно ждала его, но, когда дело приняло реальные очертания, ей стало немного не по себе.

С Люси она знакома давно. Их родители дружили. Алиса была поздним ребенком в семье и значительно моложе Люси, но разница в возрасте не помешала им подружиться: ведь они были коллегами. Несколько месяцев назад Люси позвонила очень взволнованная, долго расспрашивала о Вольнове, у которого работает Алиса. Потом позвонила еще раз и сообщила, что летит в Москву, есть проект, в котором может принять участие и Алиса. В Москву она собралась надолго, хотя всегда говорила, что в России ей делать нечего, она не только не вернется, но даже не понимает, как здесь работают ее соотечественники.

В Америке у нее муж, сын, престижная работа на телевидении и никаких ностальгических чувств к своей исторической родине. Скорее наоборот. В последнее время появились обида и злость. За мать, за отца. И все эти обиды шли от одного человека, который был для нее синонимом всей этой огромной страны под названием Россия.

Ее отец, Григорий Михайлович, как она узнала, будучи уже взрослой замужней женщиной, оказывается, не был ей родным, хотя любил ее и воспитывал как свою. С ее мамой, Маргаритой Григорьевной, они дружили со школы, вместе поступили в университет на факультет журналистики. Он был ее верным рыцарем, все вокруг знали о его чувствах, но она воспринимала его только в качестве друга. Гриша все думал, как ему признаться в любви к своей прекрасной даме, а пока он тихо вздыхал и боролся со своей нерешительностью, юная Маргарита встретила полную противоположность своему стеснительному воздыхателю и влюбилась в него без памяти.

Ее избранником оказался высокий блондин с голубыми глазами, красивый, как древнегреческий герой. При этом он был необычайно остроумен, умел играть на гитаре, хорошо учился, читал стихи и вовремя умел завести разговор о высоком. У девушек он пользовался головокружительным успехом, но неожиданно для всех почему-то выбрал ее, студентку-первокурсницу, скромную, неброскую, но вполне симпатичную домашнюю девочку из профессорской семьи.

Маргарита была счастлива. Она и думать забыла о тихом Грише, спешила в университет, чтобы побыстрее встретиться со своим принцем Андреем Вольновым. Они виделись каждый день, он познакомился с ее родителями, на которых произвел благоприятное впечатление. И так само собой сложилось, без всяких предложений и обещаний с его стороны, что он оказался в статусе жениха.

Как-то родители уехали на дачу, и Андрей остался ночевать у своей невесты. Так было несколько раз, а потом вдруг он неожиданно пропал. Не звонил и не отвечал на телефонные звонки. В университете она никак не могла его увидеть, то Андрей еще не приходил, то уже успел уйти. Он уже писал диплом, хлопотал о распределении, а Маргарита мучилась одним вопросом: как сообщить родителям о внезапном разрыве с уже признанным и принятом в доме женихом, а самое главное – о том, что она беременна.

В этот трудный для девушки период верный Гриша ее не бросил. Он жутко переживал Маргаритин роман с Вольновым и внезапный обрыв этих отношений воспринял с огромным облегчением. Он понимал, что Маргарита не любит его. Однако она обижена, раздавлена ситуацией, в которую попала, и он не бросит ее ни при каких обстоятельствах. Узнав, что любимая девушка ждет ребенка, он нашел самое простое решение этой, казалось бы, неразрешимой проблемы. Предложил Маргарите свою руку, сердце и надежную защиту от сплетен и пересудов.

Вольнов умудрился так ни разу и не встретиться со своей обманутой невестой. Она вышла замуж за Гришу. Андрей вскоре выгодно женился, и это активно обсуждалось по всему факультету. Кто-то восхищался, кто-то откровенно завидовал. О его романе с серой мышкой с первого курса никто и не вспоминал. Тем более что после летних каникул она взяла академический отпуск. С глаз долой, из сердца вон.

Григорий Рыбник перевелся на вечернее отделение. Родилась дочка, нужны были деньги. Он пошел работать в заводскую многотиражку. Маргарита хоть и была из профессорской семьи, но особых связей в области журналистики у ее родителей не было, они преподавали в техническом вузе. Родители Гриши и вовсе были простыми инженерами.

Надеяться было не на кого, кроме как на себя самого.

И все же молодой человек был полон энтузиазма и совершенно счастлив. Университет окончил с красным дипломом. Маргарита, сначала из чувства благодарности, а потом и сердцем, отогретым теплом любви Григория, тоже его полюбила. Дочь-красавица. Что еще человеку нужно?

Мужчине, конечно, нужна карьера, а с этим было сложнее. Гриша работал в своей многотиражке и подрабатывал внештатником везде, где только можно. Печатали его охотно, но, чтобы попасть в штат, не хватало связей, да и фамилия с национальностью тогда были серьезным препятствием на пути продвижения по служебной лестнице. И все же потихоньку он карабкался по ней.

Кончился застой. Стали намечаться перемены. На телевидении создавалась новая прогрессивная программа в духе гласности. Туда требовались корреспонденты и даже ведущий. Григорий не знал, что ведущий уже давно есть, под него-то программа и создавалась. Впрочем, его вполне устроила бы и работа корреспондента.

Но видимо, Андрей Вольнов был злым гением его судьбы. Именно под него делалась программа, и главный редактор с ним согласовывал кандидатуры на все незаполненные вакансии. Когда-то Маргарита мимоходом познакомила его со своим другом детства Гришей. Виделись они один раз. Вольнов и думать забыл об обманутой им бывшей невесте, но появление ее друга на мгновение всколыхнуло в нем неприятное воспоминание. Чтобы побыстрее отмахнуться от него, на вопрос главного редактора «Берем?» Вольнов мгновенно отреагировал:

– Думаю, нет. Я помню его по университету. Чисто визуально. Звезд с неба точно не хватал. Мне кажется, он недостаточно инициативен. Нам нужны активные, смелые, яркие ребята, люди новой формации. Каждый сюжет должен быть сенсацией. У нас есть выбор. Зачем брать первого встречного?

– Но у него хорошее перо. Много публикаций… – с сомнением проговорил главный.

– Ты спросил мое мнение, я сказал. Если это делается для проформы, то лучше не спрашивать меня вообще, – твердо сказал Вольнов.

– Значит, не берем, – быстро согласился главный. – У него, конечно, хорошие рекомендации. Ну да таких много.

И Григория на телевидение не взяли. Конечно, ему по секрету сообщили, что ведущий – зажравшийся самодур, но последнее слово за ним. Кого-то берет, кого-то нет. Устроил тут русскую рулетку.

«Ну что ж, будут и другие программы. Оно к лучшему. Мне и самому с ним работать было бы сложно», – мысленно рассуждал Григорий, лихорадочно придумывая легенду, которую расскажет Маргарите, почему его с хорошими рекомендациями не взяли на верное место, куда он так долго рвался.

Но так ничего и не придумал. У них в семье не было принято обманывать друг друга, не было фальши в отношениях. Как тут что-нибудь придумаешь?

Впрочем, кое-что он надумал. Дома рассказал все и предложил:

– Может быть, уедем в Америку?

– Что мы там будем делать? – ужаснулась Маргарита.

– То же, что и все, – жить, не завися от самодуров.

– Их везде хватает. Не все же программы на телевидении контролирует Вольнов. Ты умный, талантливый, тебя непременно возьмут. Сейчас много нового начинается.

– Дело не Вольнове. Меня и без него не взяли бы. Нужно поручительство такого человека, которому не могли бы отказать. У меня такого нет. А там будем знать, что мы иммигранты и все будет зависеть только от нас, а не от чьего-то расположения. Надо подумать о ребенке. Здесь у нее не будет перспектив.

– А там?

– А там будут, – уверенно сказал Григорий, и Маргарита поняла, что они непременно уедут. Ей этого очень не хотелось. Здесь родители, друзья, свои стены, а там все чужое. Но это ее вина, что вечный любимец фортуны Вольнов буквально вытер о Гришу ноги. Действительно, надо все начинать заново, чтобы больше в их жизни не мог появиться этот человек.

В Америке у Григория с самого начала дела пошли хорошо. Он твердо решил вырваться из иммигрантского круга общения и придумал, как это сделать. В Москве клановость охранялась очень сурово. В Нью-Йорке же картина была иная. Практически на все деньги, которые Рыбники привезли с собой, он купил себе и Маргарите клубные карты в самый престижный фитнес-центр. Языкового барьера для них не существовало, оба свободно владели английским. Потихоньку стали заводить знакомых, вернее, это делал Григорий, потом представлял их своей супруге. Образовался весьма представительный круг общения, благодаря которому Григорий смог устроиться на телевидение. Сначала в качестве режиссера, а потом и продюсера. Для эмигранта он сделал просто умопомрачительную карьеру. Купил дом в пригороде Нью-Йорка, с соотечественниками с Брайтон-Бич общение оборвалось окончательно, дочке дал престижное образование. Она вышла замуж за настоящего американца (не из иммигрантской среды), родился внук. Жизнь сулила прекрасное будущее, но прошлое все же настигло его семью.

В тот день дождь шел, не прекращаясь. Маргарита почувствовала себя плохо, она всегда себя неважно чувствовала в такую погоду. Давление, сердце – всего понемногу. Позвонила Люси, и голос матери показался ей очень уж болезненным. Она давно не заезжала к родителям, а в этот день решила непременно их навестить. Настроение поднимется, положительные эмоции – лучшее лекарство.

Однако положительных эмоций Маргарита в этот день так и не получила, правда, стресс, который она пережила, заставил ее мигом забыть о всех своих недомоганиях. По дороге Люси не справилась с управлением и врезалась в столб. Жизненно важные органы не пострадали, но, пока доставили в больницу, она потеряла много крови. Потребовалась кровь редкой четвертой группы с отрицательным резусом. Чтобы не терять времени, врачи обратились к родителям, которые уже примчались в больницу. И вот тут-то выяснилось, что ни у одного из них группа крови не подходит их дочери. Кровь, конечно, нашли, но после этого случая Григорий и Маргарита все же решили рассказать Люси правду о ее рождении, про Вольнова и о том, как он обошелся с ее матерью, а потом и с отцом. О том, что в конечном счете они ему даже благодарны. Не сложись все таким вот образом, вряд ли они решились бы сорваться из Москвы, чтобы начать жизнь заново.

В тот день в душе Люси все перевернулось. Раньше точно знала, кто она, откуда, что делает сейчас, к чему стремится, и представляла, что с ней будет по меньшей мере в ближайшие десять лет. А тут, оказывается, отец, который в ней души не чаял, ей вовсе не родной. А родной – какой-то мерзкий подонок, обманувший ее мать, походя разрушивший мечты отца.

Она была благодарна родителям, что они нашли в себе силы сказать ей правду. Ее любовь к ним меньше не стала, напротив, она была восхищена отцом, и только сейчас в полной мере поняла и оценила, как много он для нее сделал.

Люси продолжала жить привычной жизнью, все так же работала, общалась с близкими, друзьями, но в голове метрономом стучала четкая мысль: «Нет, я найду этого человека, и он заплатит за свою подлость. По счетам надо платить. Вот я их ему и предъявлю. Как только мой план окончательно созреет, я осуществлю его. И это не повредит моим амбициям встать в один ряд с Марио Кассара или Джо Сильвером. Я тоже сделаю себе шикарное продюсерское имя, которое будет синонимом хорошего кино. Кто знает, возможно, вся эта история как раз и ускорит этот процесс».

Для осуществления задуманного необходимо было поехать в Россию. Люси навела справки о Вольнове. Узнала, что он преуспевает, является владельцем телевизионной компании, а помимо этого еще и целого холдинга, объединяющего в себе рестораны, производственные мастерские, пищевой комбинат. Узнала и о вольной жизни старого сибарита и бонвивана.

Все эти сведения предоставила Алиса Лисовская. О новом папаше Люси она знала много и доподлинно, поскольку работала в его компании. А так как Вольнов не пропускал ни одной молоденькой сотрудницы, через легкий роман с ним проходили все его подчиненные, прошла и она через ухаживания и очень короткий период временной фаворитки шефа. Потом появилась новая пассия, Алиса была мгновенно забыта. Эта история смертельно ранила женское самолюбие девушки, и она затаила на Вольнова большую обиду, в душе надеясь когда-нибудь расквитаться за нее. Так что желания и цели подруг совпали. Дочь вознамерилась разорить неверного отца, отставная фаворитка мечтала о реванше.