Kitabı oku: «В горах ближе к небу», sayfa 4

– Ночуйте здесь, с нами, – предложила она. – Скоро совсем стемнеет. Куда идти?

Марат представился членам съемочной группы Алексеем Багровым, знакомым Мельниковых. Его вполне устраивало оказанное гостеприимство. Находясь среди киношников, он сможет узнать больше подробностей.

– Расскажите мне, как пропала Лариса, – попросил он. – Ее муж очень волнуется.

– Но… откуда он мог узнать? – удивилась администраторша. – Мы сами только сегодня утром обнаружили, что Ларисы нет. Никто еще никуда не сообщал. Мы искали ее… Потом пришел старик-хозяин и рассказал о взрыве в туннеле. Здесь в горах – своя «голубиная почта». Слухи разносятся довольно быстро. Все так перепуталось! То Бахмет пропал, теперь вот Мельникова… Да еще взрыв в придачу. Что за напасть такая?

Глафира несколько раз шмыгнула носом, но сдержала готовые хлынуть слезы.

– С остальными хоть все в порядке? – спросил Марат.

Она кивнула.

– Борис с каскадерами взяли автобус и поехали к туннелю искать Бахмета. Это наш режиссер. К счастью, все обошлось. Оказывается, он просто заблудился. Скалы… незнакомая местность… Понимаете? Может быть, и Лариса найдется?

– Кто обнаружил, что Ларисы нет?

– Я и обнаружила. Встала утром, а… ее нет. Сначала ничего плохого мне в голову не пришло. Мало ли? Человек в туалет вышел или по воду к ручью. Потом… тревожно стало. Час прошел, а ее нет. Глянула – ведра для воды на месте и туалет пустой. Все спят еще. Мы с Ларисой раньше всех вставали. Воды принести, завтрак приготовить – это наша обязанность. Ну, думаю, влюбилась девка! Загулялась, замечталась…

– Почему именно влюбилась?

– Как же! – улыбнулась Глафира. – У них с инженером Изотовым…

Она осеклась и испуганно уставилась на гостя. Перед ней сидит друг Мельникова, а она болтает всякое. Так можно запросто мужа с женой поссорить. Ах, несдержанный язык!

– Вы не бойтесь, – успокаивающе произнес Марат. – Я Мельникову ничего не скажу. Сейчас самое главное – найти Ларису. Все прочее… как-нибудь уладится.

Администраторша не очень ему поверила, но последний довод сочла убедительным. Сначала надо найти Ларису.

– Я ничего не знаю, – смутилась она. – Так… предполагаю, что у них с Изотовым возникла симпатия друг к другу. Лариса женщина интеллигентная, романтичная… Могла пойти погулять, на рассвет полюбоваться, помечтать. Поэтому я панику раньше времени поднимать не стала. Сама принесла воду, чайник поставила и начала кашу варить. А Ларисы все нет и нет. Тут уж я забеспокоилась. Ребята проснулись, я сразу к ним. Одевайтесь, говорю, живее, надо Мельникову искать. Может, оступилась где, упала, ногу подвернула. Горы ведь! Тропки крутые, каменистые. Всякое могло случиться. Ну, они быстренько собрались и пошли. В кишлаке Ларису никто не видел. Дома далеко разбросаны, – потеряться легче легкого. Ребята с ног сбились, но нигде поблизости ее не оказалось. Искали до обеда. Вернулись голодные, злые. «Нет твоей Мельниковой! – говорят. – Испарилась». Поели молча и снова пошли искать. Только все напрасно.

– Что вы-то думаете? Куда могла деться Лариса? Администраторша пожала плечами.

– Ума не приложу. Такая смирная, ладная девка… на нее это не похоже.

– Что не похоже?

– Уйти и никого не предупредить! – рассердилась Глафира. – Уж мне бы она сказала, если тайное свидание или еще что.

Марат знал, что Изотов со стройки никуда не отлучался, все время был на виду. И до взрыва, и после. Но… может быть, у Мельниковой были еще поклонники? Из съемочной группы, например. Или из местных?

Администраторша все его предположения решительно опровергла.

– Лариса – баба простая. Она хитрить, интриги плести не умеет. У нее все на лице написано.

– Допустим, – согласился Марат. – В таком случае где же она?

Глафира не выдержала и заплакала.

– Не знаю… – всхлипывала она. – Ребята говорят, голуб-яван задрал. Больше ей деваться некуда.

– Голуб-яван? Это еще кто?

– Снежный человек… Он огромного роста и очень свирепый. Таджики, которые живут в кишлаке, жутко его боятся.

– Вы серьезно? – удивился Марат. Байки про снежного человека он и раньше слышал, даже в книжках читал. Но чтобы вот так наяву столкнуться… – Полагаете, он ее прямо с одеждой проглотил?

– А что ему стоит? Чудовище! – охотно подтвердила Глафира. – Это же монстр!

– По-моему, вы «ужасов» насмотрелись по телевизору.

– Я знала, что вы мне не поверите, – обиделась администраторша. – Зачем тогда спрашивать?

Марат постарался сгладить неловкость.

– Кто-нибудь его видел, этого снежного человека? – как можно серьезнее спросил он. – Воочию, а не понаслышке?

– Говорят, видели… И местные, и наши. Ночью, когда луна всходит, среди скал замечали огромные тени. Сама Лариса видела. Она тогда от страху в обморок упала. Еле откачали…

– А следы? Я читал, после снежного человека остаются громадные следы.

– Какие тут, на камнях, следы? – возразила Глафира. – Может, и были. Я не знаю. У нас не научная экспедиция. Мы вообще-то кино снимать приехали.

Господин «Багров» молча согласился.

После ужина он отправился расспрашивать остальных членов группы. Их было немного. Пиротехники, два оператора, врач, гример и пятеро артистов – все мужчины. Они подтвердили слова администраторши.

– Вы действительно думаете, что Ларису загрыз голуб-яван? – всех по очереди спрашивал Марат.

Мнения разделились. Некоторые именно так и считали. Другие же предполагали, что Мельникова могла отправиться на прогулку, забраться, куда не следует, оступиться и упасть в пропасть. Там, внизу, ее не найдешь.

– Вы же видите, какая тут местность, – объяснял старший пиротехник Николай. – Расщелины глубокие, дна не видать. Если она чего-то испугалась и побежала, запросто могла сорваться. Лариса – барышня чувствительная, нервная.

– В любом случае надо искать, – настаивал Марат. – Вдруг она еще жива?

– У нас нет ни специального снаряжения, ни навыков. Хотите, чтобы еще кто-нибудь вниз свалился?

– Я хочу найти Ларису Мельникову. Это жена моего друга.

– Тогда нужно обращаться за помощью к альпинистам. Только они смогут осмотреть близлежащие расщелины. Их лагерь рядом со стройкой. По здешним меркам, разумеется.

– Пожалуй, вы правы, – согласился гость.

Они помолчали. Марат специально не задавал вопросов о взрыве в туннеле. Это потом.

– Правду говорят, что Мельникова видела снежного человека? Даже как будто в обморок упала?

– Не слушайте вы всякую чушь! – возмутился Николай. – Это бабские сплетни. Вам, наверное, Глафира наболтала? Глупости! Мельникову укачало в автобусе. Я же говорил, что она излишне чувствительна. У нее, вероятно, нервы никуда не годятся. Обычные галлюцинации. Такое бывает, особенно в горах. Горная болезнь, слыхали?

Этой же версии придерживался и доктор, молодой веснушчатый парень.

– У Мельниковой, вероятно, развилась горная болезнь, – сказал он. – Ее организм плохо приспосабливается к непривычным условиям. Это может вызвать своего рода психоз. Так что, если у нее ночью был приступ, она вполне могла выскочить из дому, побежать куда глаза глядят. А в темноте… сами понимаете.

– Значит, вы в голуб-явана не верите? Доктор смешно скривился.

– Я реалист. Предпочитаю более простые объяснения. Снежный человек – это заманчиво. Но я привык смотреть на вещи трезво. Кто его видел? По-настоящему никто. Огромные тени по ночам… могут оказаться игрой воображения. Если кто-то очень хочет увидеть монстра, он его непременно увидит.

– Вы считаете, что голуб-яван – фантазии любителей приключений?

– В значительной мере.

Опросив всех членов съемочной группы, Марат решил пройтись по кишлаку. Местные жители понимали его с трудом. Объясняться приходилось чуть ли не на пальцах. Горные таджики разводили овец, и в поисках пищи животные частенько забредали в укромные уголки. Но на овец никто не нападал.

– Весь хищник куда-то делся, – на ломаном русском говорил самый старый житель кишлака, который в молодости жил в Душанбе. – Барс нету. Овцы ходят свободно. Их никто не трогай.

Это единственное, что удалось установить Марату. Голуб-яван, если он здесь водился, животных не трогал. Сомнительно, что он стал бы нападать на человека. Наверное, Лариса действительно пострадала от горной болезни. Хотя… не такая уж тут и высота. Вот он, например, чувствует себя совершенно нормально.

Господин «Багров» вернулся в дом поздно ночью. По дороге он усиленно озирался в надежде увидеть «огромные тени». Увы, ему не повезло. Луна спряталась за тучи, и холодный ветер гнал одинокого путника поскорее в тепло человеческого жилья.

Николай с Глафирой еще не спали, пили чай из широких глиняных кружек.

– Мы вас ждем, – сказала администраторша. – Уже начали беспокоиться. Кабы вы куда не пропали.

– Думали, меня голуб-яван слопал? – пошутил Марат. – Видно, он только в полнолуние выходит на охоту. А нынче, на мое счастье, тучи. Темнотища, хоть глаз выколи.

Николай неопределенно хмыкнул, но ничего не сказал.

– В туннеле был взрыв, слыхали? – как бы между прочим обронил гость. – Что вы думаете по этому поводу?

– Откуда вы знаете? – угрюмо спросил Николай.

– Во-первых, на дорогах оцепление, а во-вторых, Глафира сообщила.

– Трещотка! – разозлился пиротехник. Администраторша поспешно вскочила.

– Я спать пойду. Спокойной ночи… Николай проводил ее тяжелым взглядом.

– Чаю хотите? – спросил он Марата.

– Если угостите…

Пока пиротехник наливал чай, гость задал следующий вопрос. В виде шутки.

– У вас фильм-катастрофа?

– Ну…

– Вы, кажется, устраивали взрыв в туннеле?

– Ну, я. И что с того? Это кино. По-на-рош-ку! Для съемок.

– Значит, и взрывчатку привозили? Николай злобно уставился на «Багрова».

– Это же обыкновенный фейерверк. Вы что, не понимаете?

– Все заряды использовали?

– Все. А в чем дело? Вы что имеете в виду? Марат невинно опустил глаза, улыбнулся.

– Ничего… Я просто так. Полюбопытствовал. Николай рассвирепел.

– Ладно, хватит! – заорал он. – Прекратите свои дурацкие намеки! Любопытный нашелся!

Он встал и вышел, громко хлопнув дверью.

Калитин спокойно напился чаю, посмеиваясь про себя, и отправился в комнату Глафиры. Та сделала вид, что спит. Постель Ларисы была пуста. Администраторша приготовила ее для гостя.

Марат лег и сразу провалился в сон…

Под утро его разбудил громкий шепот.

– Эй, Багров, проснитесь!

Над ним наклонилось заспанное лицо Глафиры.

– Что случилось?

– Я вам сказать хочу… Вдруг Ларисе это поможет? Она самородок нашла, настоящий, золотой…

Марат спросонья ничего не понимал. Бредит тетка, что ли? Какой еще самородок…

Глава 6

«Трудились они в болотах и топях».

(Шумеро-аккадский эпос)

Галактика SO-88, планета Арагил. Далекое прошлое

Драгия – небольшая планета на самом краю галактики SO-88. В прошлом эта планета-малышка выглядела довольно симпатично: буйная, сочная зелень трав и деревьев, великое разнообразие фруктов, поля ярких цветов, множество рек с теплой мутно – зеленой водой и крупными ленивыми рыбами, пестрые жуки, легкие бабочки, порхающие в лучах розового солнца…

Никто из сегодняшних жителей Драгии уже не верил, что все это великолепие, запечатленное на картинах «старых мастеров», существовало на самом деле. Приятный климат резко изменился. А вместе с ним изменилась и жизнь.

Сегодняшняя Драгия являла собою жалкое зрелище. Иссиня-черные тучи тяжело плыли над жидким болотом, в которое превратилась ее некогда благодатная почва. Воздух пропитался гнилостными парами. С низкого, затянутого тучами неба безостановочно лил дождь, то мелкий, то проливной. И лишь изредка небо светлело, но и тогда оно оставалось непроглядно – серым и унылым. Не осталось ни одного деревца, ни одного чахлого кустика – все сгнило и растворилось в жидкой грязи. Тучи мелких насекомых, которые раньше вились над зловонной жижей, простиравшейся от края и до края небес, и те исчезли. И только в глубине планеты, под солидной толщей грунта, искусственно освещенный и обогретый, жил большой подземный город Жад.

Все, что Драгия еще могла дать обитателям Жада – были воздух и золото. Остальное – продукты питания и сырье для изготовления необходимых предметов обихода – они вынуждены были обменивать на золото у соседей, жителей других планет.

Спрос на золото неуклонно возрастал. Особенно ценились крупные самородки, которые добывали на поверхности Драгии прямо из болота. Воды, размывая почву планеты, обнажали золотоносные жилы, которые тонкими пластами располагались у самой поверхности. Глубина болота только в некоторых местах была значительной; в основном, ее уровень позволял осуществлять добычу золота без всякой особой техники.

Собранное золото не требовало почти никакой дополнительной обработки. Жители соседней галактики, прилетавшие на Драгию с планеты Хелион, щедро платили за найденные самородки техникой и приборами. Затхлая атмосфера, насыщенная миазмами болот, не подходила хелионцам, и они использовали роботов, которые безукоризненно исполняли волю своих создателей. Хелионцы выполняли проектировку и расчеты для реконструкции Жада. Многие произведения искусства, декоративные рельефы и панно, украшавшие город, создавались на Хелионе. За короткий срок Жад чудесным образом преобразился. Однако добыча золота по-прежнему велась вручную.

Верховный правитель Драгии берег ресурсы своей планеты и постоянно ограничивал количество золота, подлежащее обмену. Кроме того, благодаря ручному труду, непомерно высокая цена на него оправдывалась.

Из – за медленного неумолимого ухудшения погоды на Драгии, условия добычи желтого металла становились все более тяжелыми: лил дождь, в воздухе накапливались испарения болота. Несмотря на высокую оплату труда, желающих выполнять такую работу найти не удавалось. Даже раньше, когда климат на поверхности планеты не был еще настолько суров, драгийцы считали добычу золота унизительным занятием. Попытки правителей силой заставить их работать вызвали жестокий бунт. Некоторые лишали себя жизни, лишь бы не копаться в грязи под проливным дождем. Произошло неслыханное: несколько покушений на самого Канто, верховного правителя Драгии. Численность населения планеты резко падала, многие семьи отказались от рождения детей.

Неожиданно проблема решилась. Как? Об этом не думали. Главное – горожане забыли о трудовой повинности по добыче золота и зажили припеваючи. Никому не хотелось выяснять настоящие причины счастливых перемен.

Изящный сетлей⁴ мчался по особо охраняемой трассе на предельной скорости. По обеим сторонам магнитной дороги «росли» светящиеся искусственные деревья. Их ажурные кроны сплетались в сложные, замысловатые узоры, но Касс этого не видел. Для него все, несущееся мимо, сливалось в широкие световые ленты. Иногда на несколько мгновений они пропадали, а потом появлялись вновь. Мало кто вообще знал об этой трассе.

Касс был начальником колонии, существование которой держалось в строжайшей тайне. Он заслужил отдых и ехал домой. Касс устал видеть грязные, изможденные тела полубезумных идиотов, населявших колонию, слышать с утра до вечера предназначенную для них речь, которая призывала к подчинению и порядку. Он устал следить за тем, чтобы безмозглую толпу вовремя выводили на работу и загоняли обратно. Единственное, что Кассу нравилось делать, – принимать собранное золото. Созерцание насыпанного в специальные емкости блестящего металла действовало на него очень благотворно. Касс ощущал прилив бодрости и непонятную радость, словно все это богатство принадлежало ему. Хотя на самом деле ему принадлежала только зарплата начальника колонии.

В центре Жада у Касса был отличный дом, его ждала жена. Они с Лет давно не виделись, и Касс, кажется, слегка соскучился. Касс и Лет ладили с трудом. Вместе им было хорошо только сразу после разлуки, а потом очень скоро появлялось раздражение и взаимные претензии. Двух номов⁵ вполне хватало, чтобы Лет смертельно надоела Кассу, а он ей.

Больше всего Кассу хотелось повидаться с Хеттом и узнать последние новости. Хетт – старый друг Касса, единственный, с кем ему всегда удавалось находить общий язык.

Перед водителем сетлея на панели приборов вспыхнуло табло. На нем настойчиво мигала надпись: «немедленно ответить».

– Касс, – отозвался водитель.

Его голос прозвучал умеренно громко, ровно. Каменное выражение лица тоже не изменилось. Он привык быть собранным и предельно внимательным, иначе его жизнь могла оказаться в опасности. Одно лишнее слово, оброненное не там, где надо, и… какой-нибудь трагический несчастный случай положит конец его карьере.

– Ваш код для въезда в город – 20105. Срок пребывания – два нома, – отчеканило табло.

– Понял.

Дважды прозвучал громкий неприятный сигнал, и табло потухло. У определенного знака на трассе Касс должен набрать код. Если он немного замешкается или ошибется, его сетлей на одном из темных участков дороги налетит на невидимую преграду и превратится в обломки. Любого, кто мог случайно обнаружить эту трассу, ждала неминуемая смерть. Только смерть по-настоящему гарантирует сохранение тайны.

Показался знак, и Касс набрал код. Несколько темных пролетов дороги его не покидало неприятное чувство страха, потом он расслабился. Еще немного, он выедет на трассу общего пользования и станет таким же, как все, гражданином Жада.

Касс подумал о том, как хорошо быть простым и незаметным горожанином. Обыкновенные драгийцы не пребывают в постоянном напряжении, могут позволить себе лень и беззаботность. Касс им завидовал. Все так легко, – живи и ни о чем не думай! Почему же он раньше не понимал этого? Он всегда старался выделиться и преуспел. Теперь его жизнь уже не принадлежит только ему. Касс подчинил ее чужим интересам.

Ярко освещенные улицы города вызывали ощущение праздника. Повсюду сияли огни и звучала музыка. Только теперь Касс до конца поверил, что у него начался отпуск. Целых два нома он сможет развлекаться и получать удовольствие!

Жад состоял из сети туннелей, переходов с одного уровня глубины на другой, многочисленных лестниц, навесных тротуаров с ажурными решетками – поручня – ми, мостиков, соединяющих здания, арок, выложенных разноцветными полированными плитками. Город сиял чистотой, неоновым светом и переливами красок.

Синий сетлей Касса медленно и плавно скользил вдоль зданий, примыкающих к стенам узких туннелей. Сами здания располагались в толще грунта; наружу выходили только их фасады, украшенные орнаментами из керамической мозаики. Светящиеся таблички с символами указывали на предназначение сооружений. Как правило, каждое здание имело несколько парадных входов. У лестниц, на поворотах улиц, в углублениях ниш, подсвеченных изнутри, стояли скульптуры. Раскрашенные цветной эмалью, они являли собой дивное зрелище. Скульптуры изображали инопланетян, фантастических животных и птиц.

По туннелям бесшумно скользили разноцветные сетлей. Вереницы прохожих праздно слонялись вдоль зданий по навесным тротуарам. Жители Жада не знали, что значит одеваться по погоде. Они привыкли к одной и той же комфортной температуре, слабому движению воздуха, уюту, налаженной жизни. Население города становилось все более изнеженным и слабым, но никто всерьез не задумывался об этом.

Касс обратил внимание на лица драгийцев. Их нельзя было назвать счастливыми. Начальник колонии вспомнил свои размышления о беззаботной жизни простых горожан. Теперь они не казались ему такими уж правильными. Во всяком случае, он гораздо больше знал о реальной жизни на Драгии, чем все эти двуногие «земляные черви». Наверное, они даже не представляют себе, как на самом деле выглядит их планета. Большинство из тех, кто родился и вырос в Жаде, ни разу не бывали на поверхности Драгии.

Нет, ему не подходит такое существование! Уж лучше знать правду. Впервые Касс задумался: возможно, он тоже знает далеко не все.

Сетлей остановился у лестницы, ведущей наверх, к входу в одно из узких серых зданий жилого района. У дверей красовались два больших цветка, вырезанных из камня.

Касс вошел в дом. Хотелось пить. Неужели он волнуется? С каждым приездом собственное жилище казалось Кассу все более чужим. Он не понимал почему.

Его никто не встретил. Хорошо, что код замка остался прежним, иначе ему пришлось бы стоять под дверями. Или разыскивать Лет. Интересно, где она?

Широкий пустой холл был слабо освещен. Кассу захотелось немного вздремнуть. Он посмотрел на трейл, миниатюрный аппарат связи, по которому можно поболтать с Хеттом, узнать последние городские новости. Нет… сначала он отдохнет как следует.

По дороге в гостиную Касс продолжал осматриваться. Почти ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Разве что Лет приобрела несколько новых светильников и безделушек непонятного назначения. Она была помешана на безделушках.

Касс вошел в столовую. Сквозь прозрачные дверцы камеры для хранения продуктов виднелись спелые фрукты, разные напитки, стеклянная посуда с какими-то блюдами. Он открыл камеру и взял мягкий оранжевый плод с желеобразной зеленой сердцевиной, откусил кусок в надежде утолить жажду и скривился. Ему в рот брызнуло что-то неимоверно жгучее, то ли кислое, то ли горячее – он не смог разобрать. Касс все выплюнул и с опаской посмотрел на остальные продукты.

– Что это такое? Что за гадость? – пробормотал он.

Как жаль, что Лет отсутствует. Он бы высказал ей все, что полагается.

– Неужели кто-то ест такую мерзость? Где она это взяла? – ворчал Касс по пути к кухонной машине.

Он нажал голубую кнопку. Механическая рука услужливо подала керамическую чашу, наполненную ароматизированной водой. Он поспешил прополоскать рот.

– Убери это! – приказал Касс кухонной машине.

Механическая рука забрала чашу. Потом она принялась вытирать пол. Касс плавал в теплой желтоватой воде бассейна и все еще слышал, как машина щелкала и гудела, выполняя работу.

Бассейн располагался в большом, похожем на грот помещении. Каменные стены «грота» были с одной стороны гладкие, отполированные, а с другой – грубые и шершавые. В зависимости от освещения, настроения и фантазии хозяев «грот» мог выглядеть по-разному. Он казался то сумрачным, когда тусклый свет отражался в черной воде, то сверкающим, как пещера горного короля, когда освещался цветными прожекторами, от которых появлялись узоры на стенах и потолке.

Касс наслаждался прикосновениями струй, включив водный массаж. Наконец он полностью расслабился. Захотелось спать. Он выбрался из бассейна, улегся на полосу подогретого песка и включил лампу «искусственное солнце»…

Планета Земля, Памир. Наше время

Марату больше не пришлось спать. Через окно лился в комнату бледный рассвет. Глафира, растрепанная и бледная, с заспанным лицом, шепотом отвечала на его вопросы.

– Вы это серьезно, насчет золота? Она лихорадочно кивала головой.

– Да! Да… Я сама видела. Лариса мне показала…

– Где она взяла самородок, не говорила?

Глафира всплакнула и долго сморкалась, прежде чем ответить.

– Честно сказать, я была шокирована. Они с Изотовым… ну… симпатизируют друг другу. Вот. И Лариса попросила его устроить нечто вроде экскурсии…

– Экскурсии? Куда?

– В туннель… Интересно же! Он, разумеется, охотно согласился. Они пошли. И там… что-то случилось непонятное. Вдруг погас свет. Лариса очень испугалась, упала и потеряла сознание. Изотов ее на руках вынес наружу, потом… мы привели ее в чувство.

«И правда, нервная барышня, – подумал Марат. – Чуть что – в обморок. Может, у нее в самом деле горная болезнь?»

– Часто у Мельниковой случались обмороки? – спросил он.

– Бывало… – кивнула администраторша. – Видать, здоровье слабое. Наш доктор тоже так считает.

– Хорошо. Допустим, Лариса пошла с Изотовым в туннель, там погас свет, она испугалась, потеряла сознание. Ну и что? При чем тут золото?

– Я точно не знаю, – ответила Глафира. – Но, думаю, связь есть. Мы вернулись в кишлак, Лариса все время лежала. Никуда не отлучалась. На следующее утро мы снова поехали к туннелю: на съемки последнего эпизода. Мы никак не могли снять взрыв.

– Почему?

– Паршин не разрешал. На наше счастье, он слег с радикулитом. Ларисе удалось уговорить Изотова, и тот пустил нас в туннель. Благодаря ей, понимаете? Эпизод мы благополучно отсняли. Но Мельникова… она все время нервничала, была сама не своя. Я думала, она боится из-за того… происшествия, или ей все еще нездоровится. Когда мы начали собираться, вещи складывать после съемок, Лариса отозвала меня в сторонку. Мы спрятались за ящиками, и она показала мне самородок. Вытащила из кармана куртки и спрашивает, мол, что это такое? Я глянула – сразу мурашки по коже побежали. Золото! Спрашиваю, где взяла? Она говорит, нашла…

– Где нашла?

– В кармане собственной куртки.

– Вы ничего не путаете? – удивился Марат.

– Я тоже не поверила. Но она именно так ответила: «В кармане куртки». Я точно помню.

– Какого размера был самородок?

– Не очень большой, как морской камушек…

– Ваш разговор мог кто-нибудь слышать? Глафира задумалась, поправляя волосы.

– Мы спрятались… но, кажется, кто-то подходил к ящикам. Мелькнула тень, и Лариса быстро сунула золото обратно в карман. Тут погас свет. Началась паника, беготня… было уже не до разговоров. Изотов помог нам выбраться из туннеля. Потом, когда мы садились в автобус, выяснилось, что Бахмет пропал. Его искали… В общем, нам с Мельниковой больше поговорить не довелось.

– Вы вернулись в кишлак вместе с Ларисой?

– Да. В автобусе рядом сидели. Она заснула. В дом я ее втащила полусонную, уложила в постель. Сама долго не спала. Думала, куда Бахмет делся? О золоте решила поговорить с ней утром. Ворочалась, ворочалась, и все-таки усталость взяла свое…

– То есть вы уснули? Глафира виновато кивнула.

– Ага. Крепко, как на грех. А утром… Ларисы уже в комнате не было. Остальное вы знаете. Я хотела промолчать о золоте. Никто, кроме меня, его не видел. Неприятно, если обо мне будут говорить, что я придумываю всякую галиматью. Вы-то хоть верите?

Марат сразу поверил Глафире. Такое она бы сочинять не стала. Да и зачем?

– Спасибо вам, Глафира, – серьезно сказал он. – Вы правильно сделали, что все мне рассказали. Я постараюсь найти Ларису. Самородок мог послужить причиной ее исчезновения. Но больше никому ни слова. Обещаете?

– Обещаю… вот вам крест!

Господин «Багров» знал цену женским обещаниям, поэтому добавил для острастки:

– Мы не знаем, что случилось с Мельниковой. Ее могли убить…

– Из-за золота? – ахнула Глафира. Ее глаза стали большими, как два блюдца. – Вы думаете, что и меня…

– Вам лучше забыть о самородке, – зловеще прошептал Марат, оглядываясь на дверь. – Вы меня поняли?

– Господь милостивый! – запричитала Глафира, тоже невольно оглядываясь на дверь. – Спаси и помилуй! А я-то, дурочка, все на голуб-явана грешила… простофиля. Спасибо, что подсказали. Я теперь рот на замок закрою. Не сомневайтесь.

– Больше вы ничего подозрительного не заметили?

Администраторша долго и старательно пыталась вспомнить что-нибудь еще, но так и не смогла.

– Нет, – с сожалением призналась она. – Больше ничего не припоминаю.

Марат отказался от чая и завтрака, предложенных Глафирой. Ему хотелось побродить по окрестностям кишлака. Что он надеялся узнать? Мало ли… Вдруг повезет, и появится хоть какая-то зацепка.

Он шел между высокими каменными заборами, с удовольствием вдыхая прозрачный горный воздух. Бетра не было. Над домами поднимались дымы, блеяли овцы в загонах. Хозяйки растапливали печи, готовились варить еду на целый день.

Марат обратил внимание, что в селении нет собак. Это показалось ему странным. Вспомнились слова старого таджика про хищников, которые куда-то подевались.

Он не испытывал голода. Им овладело нетерпеливое возбуждение сыщика, который вот-вот нападет на след.

Яркая, пышная красота весенних гор поразила его. Везде, где зеленела трава, раскинулись ковры маков, диких тюльпанов и бонгардий. Карликовые деревья покрылись нежной листвой. Марат с трудом продирался сквозь заросли шиповника и жимолости. Гигантские зонтичные травы кое-где достигали ему до пояса. Великолепие растений перемежалось красноватыми скалами, серым гранитом, лиловыми тенями трещин и глубокими обрывами.

Господин «Багров» взмок, облазив ближайшие окрестности кишлака. Никаких следов снежного человека ему обнаружить не удалось. Зато стало ясно, что найти здесь Ларису Мельникову или ее мертвое тело будет не так-то просто.

Он присел на камень и осмотрелся. Камень оказался теплым. Солнце поднялось высоко, растапливая остатки снега и льда. Между огромных, покрытых мхами и лишайниками валунов весело журчал ручей. Марата заворожила его однообразная незатейливая песенка. Воздух был настолько чист и прозрачен, что к окружающим кишлак снежным вершинам, казалось, можно дотянуться рукой.

«Два, три века здесь не имеют никакого значения, – подумал Марат. – Трудно отличить год от столетия в горах, которые исчисляют жизнь вечностью».

Ему вдруг почудилось, будто все это он уже видел, – весеннюю пестроту лугов, нагромождения скал, снежные шапки вершин, подобные алмазным коронам. И на всем – печать равнодушия и отрешенности.

В противоположность спокойствию гор, Марата неожиданно охватило сильное волнение, поднявшееся волной к горлу. Что это? Он чувствует опасность? Или… Нет, не может быть. Сердце его неприятно сжалось, в висках стучало.

Он встряхнулся, спустился к ручью, зачерпнул ледяной воды и умылся. Стало немного легче. Калитин вернулся к камню, сел и начал думать.

Куда делась Мельникова? Она могла пойти в горы и заблудиться… могла сбежать. Ее могли убить. Имеет ли это отношение к взрыву в туннеле? Вполне вероятно. Лариса могла что-нибудь услышать или увидеть, и ее просто убрали как ненужного свидетеля.

Пиротехники у всех на глазах носили в туннель взрывчатку – якобы для съемок. Могли они заранее, еще во время мнимого «взрыва», заложить настоящий заряд? Могли. Никто не следил за каждым их шагом. Могли они специально повредить кабель? Могли. Свет погас, и в темноте, суматохе им легче было проделать все необходимое. Остается главный вопрос. Зачем?

Теперь золото. Откуда Мельникова его взяла? Нашла в кармане куртки? Допустим. Тогда как оно появилось в кармане ее куртки? Подложили? Все тот же вопрос: кто и зачем? Если Мельникова лжет, остается непонятным, откуда у нее самородок. Нашла в горах? Украла у кого-то из членов группы? Привезла с собой? Возможно…

Зачем она показала золото Глафире? Молчала бы, и все было бы в порядке. Не логично.

У Марата закружилась голова. То ли от горного воздуха, то ли от неразрешимой задачи. Как бы там ни было, а Мельникову придется искать. Живую или мертвую. Наверное, будет правильно попросить альпинистов о помощи. Только они смогут тщательно осмотреть окрестности. Киношникам и местным жителям это не под силу.

Господин «Багров» вернулся в дом к обеду. Глафира хлопотала на кухне. Мужчины играли за столом в карты, угрюмо переглядывались.