Kitabı oku: «Проект «Голубой Марбл»»

Предисловие

Вселенная… Она потрясающая и единственная. Из-за своей уникальности она ни с чем не может взаимодействовать, она система систем. В ней теряют свой смысл такие понятия, как масса, форма, размер. В ней есть все: галактики и квазары¹, тёмные материи и космические лучи, межзвёздный газ и различные звездные скопления, сверхмассивные чёрные дыры и чёрные дыры звёздной массы…

Стареющие звезды в маленькой галактике Кракен выглядели тусклыми: белесо-желтого и блекло-красного оттенков. Казалось, что они выжгли свои внутренние слои и обнажили свои горячие ядра. В Кракене не было ярких, белых и голубых свечений, и это делало галактику неприглядной, неяркой, даже немного сумрачной.

Род знал, что его маленькая, тусклая галактика поглощается соседней темной материей. Возможно, это была сверхмассивная черная дыра, выкачивающая из галактики все живое. Но Род надеялся, что этот загадочный и непонятный объект всего лишь недавно родившаяся галактика. Эдакий растущий галактический отрок, расширяющий свои владения. И с этим ничего нельзя было поделать. Таков закон: сильнейший подминает под себя слабого, молодой и борзый – ветхого и замшелого. Но Род не хотел признавать себя низкосортным ничтожеством, которого можно перешибить космической соплей. Он не стал дожидаться, когда «свирепый юный пожиратель», разинув пасть, отобедает Кракеном. Где-то глубоко в своей внутренней сущности у него оставалась надежда на то, что за этой темной бездной есть свет…

Баранкообразный корабль Рода пролетал сквозь хаотично блуждающий газ и пыль. Было ощущение, что никто и никогда не структурировал этот космический бардак. Род не любил отсутствие даже элементарного, естественного порядка вещей, не говоря уже о хаосе. Даже в самой черной дыре было все организовано, пусть примитивно, но понятно: физические законы не работают, кривизна пространства стремится к бесконечности, внутри – сингулярность².

Как все прекрасно было организовано на Кракене: хорошо подобранные элементы, совокупность объектов и высокоразвитая структура. Но его галактика не сегодня-завтра прекратит свое существование. И он должен, просто обязан найти место для нового проекта.

И наконец, впереди засияла светло-туманная полоса, создаваемая многочисленными тусклыми звёздами. Эта серебряная река была какая-то рваная, похожая на разлитое на столе молоко. «Баранка» перекатилась через границу, и перед Родом открылась черная бездна, по противоположным краям которой лежали два царства: Тумана и Огня. Во всяком случае, ему так показалось. В его мыслеформах мощный водяной ключ, бивший из недр царства мрака, нес свои воды вперед и вперед. Но стужа превращала воду в лёд, а холодные потоки бурной реки продолжали продвигать ледяные глыбы в сторону раскаленного светящегося чертога. Мысленно Род последовал за водным течением. Когда лёд подошёл близко к огню, он стал таять. Искры, вылетающие из царства пламени, смешивались с растаявшими льдинками и рассыпались падающими огненными звездами по беспросветному, пугающему мраку. Эти яркие огоньки с немыслимой скоростью скручивались в спираль, втягивая туманные облака, камешки из студеной реки и огненные брызги. В результате этого неумолимого, безудержного бега по кругу сформировалось тело, увеличиваясь в объеме и нагреваясь до сверх горячих температур.

И вдруг огромный темный занавес бездны пал, и все озарилось ярким, золотым сиянием.

«Ну что ж! Первооснова есть. Я назову это тело – Сол,³ и создам вокруг него целую систему под названием Солярис⁴», – решил Род. Вседержитель Род, он же Родник Мироздания.

Пролог

Огромный астероид со скоростью сорок пять тысяч километров в час несся к планете. Он двигался с ней почти по одной орбите, и планета просто притягивала его своим гравитационным полем, словно воздухом из трубы пылесоса, пытающимся дотянуться до небольшой горошины, закатившейся в угол, и засосать ее.

Еще мгновение, и небольшое небесное тело, прилетевшее из далекого космоса, падает в океан. От образующейся воронки во все стороны бегут волны цунами. Дисплей показывает, что высота их достигает пятисот с лишним метров. Ударная волна огибает всю планету, и в стратосферу поднимается огромные столпы пыли, которые не дают проникнуть на планету солнечным лучам. Наступает ядерная зима.

Мужчина, сидящий напротив большого стеклянного экрана, почесал острый подбородок и, щелкнув по кнопке, «заморозил» картинку. Большие, выразительные голубые глаза пристально смотрели на экран. Вдруг, словно додумавшись до чего-то, его тонкие прямые брови взлетели вверх, и узкие губы растянули крупный рот в улыбку. Он снова щелкнул по стеклу напротив себя и стал перетягивать пальцем какие-то детальки, находящиеся в углу экрана, к астероиду. Поставив эту каменную глыбу в другой конец от планеты, мужчина «разморозил» изображение.

И снова огромный астероид несется к планете.

Мужчина, явно в ожидании каких-то результатов от проделанных манипуляций, сосредоточенно, не моргая и чуть наклонившись к экрану, наблюдал за происходящим. На подлете каменная глыба разрушилась на три куска, которые продолжали засасываться планетным «пылесосом». Они падают на планету в разных местах, увеличивая площадь поражения. Мужчина, закрыв глаза, задрал голову к потолку и глубоко вздохнул. Затем, подняв руки к голове, взъерошил светлые, почти белые волосы средней длины.

– А если на астероид поставить маячок задолго до столкновения и когда он будет приближаться к планете, просто скорректировать его орбиту?! – мужчина услышал у себя за спиной приятный женский голос и, резко крутанувшись, перевернул сиденье кресла.

В дверях стояла очень привлекательная особа. У нее была статная, хорошо оформленная фигура, обтянутая серебристым комбинезоном, словно второй кожей, большой бюст, узкая талия, широкие бедра и стройные ноги. Неторопливой, плавной, даже немного вальяжной походкой молодая женщина подошла к мужчине. «Оседлав» его колени, она обняла его за шею. На крупных, чувственных губах играла искренняя улыбка.

Мужчина пригладил выбивающиеся из сложной косы женские медные кудряшки.

– Вопрос лишь в том, на каком расстоянии мы уловим этот сигнал и хватит ли времени на коррекцию, – тихо произнес он, внимательно рассматривая лицо женщины. Это был непросто изучающий взгляд, в нем была мечтательность и даже похоть.

Аккуратной формы брови молодой женщины от смущения поползли вверх, и она вскочила с колен мужчины. Подойдя кдвери, девушка остановилась и, не поворачиваясь, четко, немного растягивая слова, чтобы скрыть волнение, произнесла:

– Поговаривают, что ты возглавишь новый проект?

– Лис, я знаю, что ты веришь в меня, но после провала "Голубого Марбла" у меня шансов – "ноль".

– Ты спас тюльбюрийцев, какой же это провал?!

Она знала, что тема планеты Тильбюри и проекта "Голубой Марбл" всегда была неприятна Бари⁵, но сейчас он затронул ее сам, и девушка приятно удивилась.

Ту, что назвали Лис постояла немного перед закрытой прозрачной дверью, затем провела по ней пальцем, открывая выход, и покинула лабораторию.

Мужчина, проводив взглядом удаляющуюся по коридору девушку, мечтательно вздохнул и снова повернулся к экрану. Но слова, сказанные Лис, не выходили у него из головы. Он откинулся на спинку кресла и, уставившись в одну точку на дальней стене, пристально, не моргая, смотрел словно в никуда. В мозгу всплыли события того далекого времени…

1

Разодетые в праздничные, пурпурные одежды граждане стекались в долину на представление. Шел пятый день сезона «Троечные бега», самого любимого и самого зрелищного действа в Белом Холме, главном городе Тильбюри. Музыка, пение, праздничная обстановка и Великий Шериф, лично дававший старт соревнованиям, вызывали трепет и вожделение собравшихся.

На верхнем ярусе в трактирах толпилось много горожан, разогревая себя хмельными напитками и закусывая фрикадельками из дельфинов.

На одном конце арены располагались три донжона⁶: центральная с воротами для въезда внутрь, к двум другим полукругом были пристроены стойла для лошадей. Через пилон⁷с противоположной стороны победители покидали долину. Вдоль арены, по центру, шла узкая платформа, украшенная невысокими обелисками и золотыми статуями крылатых львов. С одной стороны платформы начинался забег. На платформе на старте и на финише стояли счетчики кругов в виде подставки с семью золотыми шарами. Тройки должны были мчаться со старта по прямой. Добравшись до конца долины, они разворачивались, огибая платформу, и во весь опор скакали обратно, стараясь прийти на финиш первыми.

На арену выехали двенадцать упряжек. Одна из них моментально притянула к себе внимание зрителей. Все три лошади были одного, непривычного глазу горожан, цвета вороньего крыла. Животные были абсолютно одинаковые, словно под копирку сделанные Творцом. На упряжке было множество золоченых литых деталей разной формы, а на головах коней развевались белоснежные страусиные перья, резко контрастирующие с цветом лошадей. Сама колесница была цвета алебастра, под стать перьям, развивающимся на ветру.

Вид наездника полностью соответствовал его тройке: черные кожаные брюки, такая же безрукавка, открывающая сильные, мускулистые руки и длинные светлые волосы, высоко забранные и имитирующие конский хвост.

Арена ревела от восторга, предвкушая начало…

Великий Шериф поднялся со своего высокого золотого кресла. Драгоценные камни на его одеждах переливались на солнце разноцветным сиянием. Он взмахнул белым платком, и первые четыре «тройки» выдвинулись вперед. Начался первый заезд…

Это было потрясающее зрелище. Центральная лошадь в тройке шла быстрой, размашистой рысью, высоко поднимая ноги. Боковые лошади скакали галопом, изгибая «лебединые» шеи в сторону. Они словно несли на себе коренника⁸. Со стороны это выглядело как бег какой-то мифической огромной трехголовой птицы, несущейся по арене.

Управлять тремя могучими лошадьми с помощью хлыста при повороте на полной скорости было непростой задачей. Один из погонщиков в первом заезде потерял управление и налетел на платформу. Его колесница перевернулась. Вовремя сориентировавшись, мужчина молниеносно вытащил кинжал и перерезал намотанные вокруг него поводья, тем самым не оказавшись под упряжкой.

Это вызвало бурные эмоции у всех пришедших на соревнования.

Во втором заезде внезапно испугавшиеся лошади вдруг резко затормозили на круге. Погонщик рванул вожжи, чтобы заставить животных двигаться, и тут же был отброшен под обгонявшую его и не успевшую затормозить упряжку. Несчастный был тут же затоптан несущимися словно ураган племенными жеребцами.

Да! Троечные бега – это была не просто демонстрация мастерства, это было и жестокое зрелище.

К старту подошли оставшиеся четыре упряжки. Среди них был и светловолосый мужчина в черном костюме на своей тройке вороных. Он бросил взгляд на большой балкон с «отцами города», находившийся практически рядом с беговыми дорожками. Рядом с Великим Шерифом он заметил очень привлекательную девушку с длинными рыжими волосами, рассыпанными по плечам. Их глаза встретились. Она не улыбалась, но ему показалось, что весь воздух вокруг нее стал переливаться каким-то перламутром, словно жемчужины в прозрачной воде, подставляющие свои бока под яркое солнце. У него было странное ощущение от того, что ее глаза как будто зовут его.

В этот момент к девушке сзади подошел высокий мужчина. Статный рост, достаточно ярко выраженные резкие, угловатые черты лица, густые вздыбленные черные волосы и красноватая кожа выдавали в нем уроженца планеты Арес. Вновь прибывший по-свойски обнял девушку и, не стесняясь присутствующих, крепко поцеловал ее в яркие коралловые губы. А затем, развалившись в кресле, он с презренным высокомерием посмотрел на возниц.

Великий Шериф снова взмахнул платком, и четыре упряжки ринулись вперед.

Гонщики должны были оставаться в пределах своей полосы движения в течение двух кругов, после чего они могли свободно бороться за лучшую позицию. По мере того, как гонка подходила к концу, тактика становилась все более жестокой. Погонщики хлестали соперников, стараясь выбить их из повозки. Некоторые пытались сломать ось чужих колесниц мощным ударом своих колес.

Погонщики буквально притягивали и гипнотизировали зрителей демонстрацией смелого мужества, умелого управления лошадьми и тактической изобретательностью. Тройкисты стремились к победе любой ценой, сочетая скорость, силу и риск.

На трибунах нешуточный накал страстей достигал критической точки. Кое-где возникли стычки между болельщиками, многие женщины срывали со своих тел одежды, предлагая себя будущему победителю или полюбившемуся им погонщику.

Последний поворот перед финишем. Тройка смоляных коней неслась к нему со всей прыти. Утяжеленная колесница с немного увеличенным правым колесом заметно выигрывала у своих облегченных версий. Она хорошо вписалась в поворот, и светловолосый погонщик погнал свою черную "трёхглавую птицу" по финишной прямой. Он не видел, что произошло за его спиной. Только понял по возбужденному, смешанному с ужасом крику зрителей, что произошло что-то ужасное.

Мужчина достиг конца платформы, и последний золотой шар на подставки указал на то, что все семь кругов пройдено. Погонщик обернулся, и перед его глазами предстала страшная картина: две колесницы валялись перевернутые у другого конца платформы, а третья неслась прямо на него, таща за собой не успевшего освободиться от поводьев погонщика.

Тут же к лошадям выскочили два помощника наездника. Они бежали рядом с животными, стараясь держаться подальше от них, чтобы они их не задели. И, наконец, схватив одной рукой ближайшее дышло, а свободной поводья, остановили лошадей. К валявшемуся окровавленному телу на песке подскочил доктор, но было уже поздно. Это была последняя гонка для несчастного.

Победитель бросил взгляд на балкон. Рыжеволосой красавицы там не было. Мужчина, в глубине души пожалев, что она не увидела его победу, глубоко вздохнул и, обернувшись к ликовавшим трибунам, отвесил глубокий поклон.

Он покидал арену через большой, широкий пилон, украшенный сверху колесницей с тремя крылатыми конями. Покидал, чтобы на завтра вернуться и продолжить соревнования в "Троечных бегах".

2

Бари не любил бывать в резиденции Великого Шерифа – слишком многолюдно, слишком шумно, слишком ненатурально и манерно. Несмотря на то, что Тильбюри была планетой свободных и равных граждан, посещая Великого Шерифа, казалось, что ты попадаешь на какую-то планету в совершенно другом измерении. И если за пределами резиденции одежда и украшения соответствовали главному принципу: удобно и функционально, в административном здании главы одежда и украшения были одним из немногих способов показать себя на фоне других граждан и выделиться из толпы. Каждый приходящий пытался нацепить на себя что-то эдакое, привезенное из далека или приобретенное на межпланетных торгах, хвастливо выставляясь друг перед другом.

Бари стоял перед шкафом, раздумывая, во что бы облачиться. Он находился в каком-то приподнятом настроении от визита к Великому Шерифу. И дело было даже не в том, что это была честь быть приглашенным за победу в соревнованиях, он надеялся увидеть там красавицу с огненной шевелюрой и потрясающей фигурой. Девушка больше так и не появилась в долине, а Бари, каждый раз выезжая на арену, пялился на большой балкон, стреляя глазами в надежде увидеть буйные, даже где-то дикие, медные кудри.

Он остановил свой выбор на белоснежной длинной рубахе-платье, подпоясав ее широкой черной кожаной лентой, расшитой серебряной нитью. На запястье разместил серебряный браслет с выгравированными на нем символами разделения⁹и условными обозначениями женского и мужского начала в различных комбинациях. Мужчина собрал волосы в низкий хвост и скрепил их заколкой из слоновой кости, украшенной лучистым горным хрусталем.

Осмотрев свое отражение в большом настенном зеркале, Бари удовлетворенно кивнул и направился в подземный гараж за своим новым спортивным родстером¹⁰. Новизна машины была в использовании ею нового вида «зеленого топлива». В качестве сырья служили отходы винодельческой промышленности.

На Тильбюри уже редко кто использовал углеродное топливо, большинство граждан предпочитало произведенное из растительного и животного сырья, а также из органических промышленных отходов, таких как древесина и кукурузная солома.

Маневрирую по идеальным дорогам главного города, окружённого высокими деревьями и разноцветными, и от этого кажущимися веселыми зданиями, легкое авто быстро добралось до резиденции Великого Шерифа. У Бари было достаточно времени до приема, и он решил пройтись по периметру здания.

Строение производило неизгладимое впечатление своим масштабом и великолепием. Оно словно внушало уважение к живущему в нем. Облицовка дома была каменной, сочетая темные и светлые цвета. Вокруг фасада были размещены аркады из колонн с корзинообразными капителями¹¹. Завершал строение круглый купол, соединенный с квадратным основанием "парусами", создающими ощущение гармоничной цельности.

Бари, задрав голову, любовался позолоченной сферической крышей. Он не заметил, как из двери выскочила девушка и, буквально налетев на него, чуть не сбила с ног. Это была рыжеволосая красавица, о которой он грезил несколько дней. На него смотрели большие выразительные глаза зеленого цвета. Сначала в них вспыхнула злость, быстро сменившаяся удивлением, и наконец, через мгновение, они заискрились, словно изумрудные звёзды на ночном небе. Пухлые, чувственные губы приоткрылись и сложились в очаровательную улыбку.

– Поздравляю! Это была заслуженная победа! Я наблюдала за тобой с первого заезда до финального, – приветливо произнесла девушка.

Ее голос ласкал слух Бари. Он сочетал в себе легкое дуновение ветра и шелест листвы, щебет птиц и журчание ручья.

Мужчина, идиотски улыбаясь, не мог вымолвить ни слова, но при этом в голове пронеслась каверзная мысль: «Ее вкрадчивый голос – это лесть или тонко рассчитанный манёвр, расположить к себе и вызвать симпатию?» Но ему хотелось верить, что это просто прелесть ее природного голоса.

– А там, на арене, ты не казался таким робким и несмелым, – после неловко повисшей паузы произнесла она. И вдруг в ее взоре вспыхнул озорной и нагло-манящий огонек, – но я надеюсь, ты не откажешься отметить свою победу со мной?

Девушка, разглядывая мужчину, отметила про себя, что благородство сквозило во всем его внешнем облике: открытое лицо с восхитительно правильными чертами, гордый профиль и ясный взор. Несмотря на его изначальную робость, у нее сложилось ощущение, что он далеко не застенчив, а просто о чем-то думает или даже что-то замышляет. В ее понимании, все это создавало безупречный образец мужской красоты.

Бари одарил ее очаровательной улыбкой и, немного растягивая слова, приятным тембром проговорил:

– Мы не представлены друг другу, не знаю…, – его взгляд словно чуть-чуть затуманился и подёрнулся томной поволокой, – как это будет выглядеть со стороны, если я приглашу тебя к себе или приду к тебе сам?!

– Я имела в виду…, – брови девушки взлетели от неожиданного ответа мужчины, но она дерзко добавила, – это легко исправить. Ты Бари, победитель гонок в этом сезоне. Судя по твоим белым одеждам, ты конструктор, а браслет на твоем запястье говорит о том, что ты работаешь в Лаборатории «Универсум¹²». А меня зовут Лилис, – девушка протянула мужчине руку, которую он крепко пожал. – Я занимаюсь всякой ерундой с ДНК и микроорганизмами, – небрежно бросила она, словно речь шла о выпитом бокале вина, а не о большой науке.

Бари кинул взгляд на золотой широкий браслет, доходящий почти до локтя девушки. На нем были различные формы двойных спиралей и довольно большая гравировка с изображением кадуцея¹³.

– Та-та-та! А вот и наш победитель! – раздалось у них за спиной.

Мужской голос был приятным, немного томным, мурлыкающим, обволакивающим сознание, но при этом в нем слышалось насмешливость и высокомерие.

Лилис и Бари одновременно повернулись. Краснокожий аресец легкой, немного скользящей походкой двигался в их сторону. Уголки тонких губ были приподняты, то ли таким было строение его рта, то ли на них было ехидство от сказанного. Треугольное лицо с острым подбородком, невыраженные, даже немного впалые щеки, брови вразлет над двумя складками, из которых торчал крючковатый нос и прищуренные карие, с немного красноватым отливом глаза, делали его каким-то шаловливым остряком и забиякой.

– Бари, – Лилис взяла нового знакомого под руку, – это Сат, один из аналитиков на Аресе. Мы думаем, его вызвали на Тильбюри, потому что ему светит повышение, – в голосе девушки было равнодушие, а лицо не выражало буквально ничего.

– Мы?! – полюбопытствовал Бари.

Сат, самоуверенно улыбаясь, взял девушку за локоть, желая оттянуть ее от светловолосого победителя и приобнять. Но она, грациозно передернув плечом, скинула руку аресца и сильнее прижалась к Бари, от которого не ускользнуло вспыхнувшее на долю секунды недоумение в глазах Сата, сменившееся крайней озадаченностью. А Лилис, словно ничего не замечая, продолжала, обращаясь к краснокожему:

– А это Бари. Представляешь, Сат, – в голосе появились нотки восторга, – как он отважен, если, будучи ученым, не побоялся принять участие в этом спортивном безобразии под названием "Троечные бега".

– Это не отвага, это отсутствие здравомыслия и нехватка адреналина в обыденной жизни, – ехидно «поставил диагноз» аресец, сверкнув глазами-угольками. – А нехватка адреналина, как известно, ведёт к снижению возбуждения, – уголки губ Сата поднялись еще выше, делая улыбку злобной, – надеюсь, у нашего героя оно еще не полностью…

Бари подумал, что дальнейшее промедление грозит его ушам услышать про себя неприятные вещи, сжал пальцы в кулак и сквозь зубы, резко и где-то даже бестактно, оборвал аресца, не дав ему договорить:

– Прошу прощения! Мне пора. Не люблю опаздывать.

Освободившись от "оковы" в виде руки Лилис, он, в знак прощания, слегка опустил голову и, крутанувшись на каблуке, направился в сторону центрального входа. Бари был готов сорваться с места аллюром¹⁴, но, чувствуя на спине цепкий взгляд Сата и томный взгляд Лилис, он шел медленной, немного ленивой походкой, будучи абсолютно уверенным, что тем самым выставляет себя степенным и благородным…

– Воображала и выпендрежник! Так и старается пустить пыль в глаза, – презренно охарактеризовал ушедшего аресец.

– А по мне он умница, смельчак и знает себе цену, – умиленно парировала Лилис, – а ты просто завидуешь.

– В следующем сезоне я тоже могу принять участие в бегах, если ты этого хочешь, – по-щенячьи преданно смотря в девичьи глаза, заверил ее Сат.

– Все равно ты не будешь первым ученым, кто сделал это. Ты всегда будешь вторым, Сат.

Лилис дружелюбно улыбнулась и, схватив озадаченного мужчину под руку, потащила его в к двери, из которой она так кстати выпорхнула, чтобы натолкнуться на понравившегося его с первого взгляда Бари, этого экстраординарного, немного странного Бари.

А для Сата слова Лилис прозвучали как приговор, как клеймо на него самого и на все то, что он сделает в будущем. Его уязвлённое самолюбие сильно заныло. «Ты всегда будешь вторым!» У него появилось острое желание взять реванш, продемонстрировать свою силу и превосходство и доказать Лилис, что он во всем лучше, чем этот выскочка в белых одеждах.