Kitabı oku: «Новогодний фей», sayfa 3
3. Тальяна
До закрытия оставалось буквально десять минут, когда в дверях появился тот, кто заставил Мирель напряженно вытянуться по струнке и несмело улыбнуться. И кто знает, что нашла меркантильная хладнокровная особа в этом немолодом, чуть лысеющем мужчине со скромным годовым доходом?
Пэп Мак был частым гостем в ювелирном доме, только не в качестве покупателя, а в роли поставщика русалочьего песка, которым полировали отшлифованные грани драгоценных камней. И каждый раз при встрече с ним Мирель менялась в лице и здорово терялась. Кто бы мог подумать! И это при том, что с прочими посетителями она проявляла не просто смелость, а даже навязчивость, почти выпрыгивая из платья, по обыкновению, невероятно короткого и декольтированного.
«Это любовь», – вздыхали мавки и тут же забывали собственные обиды на сотрудницу, растроганные тем, что даже вредная блондинка способна испытывать столь сильное романтическое чувство.
Самое любопытное, единственным, кто не замечал слабости Мирель, был сам пэп Мак. Вот и сегодня он прошел мимо блондинки, даже не кивнув на тихое робкое приветствие.
Крупными шагами долговязый мужчина прошагал прямиком ко мне и, делая вид, что заинтересовался новогодними игрушками, разложенными в витрине моего прилавка, принялся украдкой изучать содержимое выреза моей блузки. Скромного выреза. Могу поклясться, что елочные украшения, щедро покрытые сусальным золотом и усыпанные крошкой из мельчайших драгоценных камушков, выглядели гораздо привлекательнее. Вот только пэп, видимо, решительно настроился меня подставить. Хоть прячься в самый дальний угол!
Взгляд, расчленяющий меня на куски, ощущался на значительном расстоянии и вызывал зуд во всем теле. Мирель прожигала своей ненавистью, и мне не нужно было глядеть в ее сторону, чтобы понимать, до какой степени она зла. Я прекрасно осознавала – планы жестокой мести сейчас прокручиваются один за другим в ее белобрысой голове.
Мои щеки опалило жаром.
– Что-то выбрали, пэп? – вежливо поинтересовалась я, вынуждая мужчину перевести свой взгляд на елочные украшения. – Вот эти бусы просто восхитительны, не правда ли?
О боги, похоже, слово бусы у него вызвало не те ассоциации. Масленый взгляд снова поднялся к моей груди.
– Вам что-то показать?
О нет, что я несу! Янка – в голове овсянка!
– Хотите приобрести?
А-а-а-а! Идиотка!
Хуже всего, что он, кажется, кивнул и пустил слюну. Спасите! Помогите! Нужно срочно сменить местоположение.
Я схватила первые попавшееся под руку украшение и бросилась к установленной в зале елке.
– Посмотрите, до чего чудесно смотрится этот шар с бриллиантовой крошкой.
На мою беду, Мирель не выдержала пытку ревностью и тоже кинулась в зал с криками:
– Пэп Мак, угощайтесь, пожалуйста, сегодня бесподобный фуршетный стол!
Кто бы сомневался, мы столкнулись. Нет, не так, мы со всей дури врезались друг в друга. И если я благодаря своей плотной фигуре и солидному весу устояла на ногах, то худющая и ослабшая диетами, на которых постоянно сидела, Мирель отлетела от меня пушечным ядром. Послышался грохот, звон разбитых хрупких новогодних украшений. Всеобщее «ах». И завершил какофонию звуков протяжный стон «несчастной жертвы моего произвола», как потом себя назвала пакостная блондинка.
Свидетели происшествия медленно перевели взгляды с меня на Мирель, лихо оседлавшую елку.
Но даже не это самое ужасное. Мой кошмар начался в тот момент, когда я начала нервно хихикать, а потом и вовсе громко ржать. Не специально, конечно. Я ничего не могла с собой поделать, хотя прекрасно понимала, что рою себе могилу.
На шум прибежал управляющий.
– Что происходит? – Он с удивлением осмотрел устроенный беспорядок, а в особенности распластавшуюся по ели растрепанную Мирель.
– Пэп Раунд, – возопила блондинка, будто утопающий, молящий о спасении, – эта гномка взбесилась! Глядите, что она натворила!
Я? Это я все натворила? От возмущения мой идиотский смех прекратился сам собой, как, впрочем, и начался. Я обвела взглядом присутствующих в зале. Пэп Мак и другие гости, если они еще оставались до происшествия, уже скромно удалились, не желая участвовать в продолжении некрасивой истории. Что касается сотрудниц ювелирного дома, то все как одна смотрели на меня с немым укором. Даже Оли!
Как же так? Ведь все видели – то была случайность.
– Пэп Раунд, это недоразумение, – слабо попыталась оправдаться я, подкошенная несправедливым обвинением. Но меня, разумеется, никто не услышал за криками Мирель, призывающими уволить меня немедленно без выплаты честно заработанного жалования, и сочувствующими восклицаниями остальных девушек.
Вместо маленького корпоратива в конце трудового дня мне учинили всем коллективом выговор. Каждая сотрудница считала своим долгом высказать мне в глаза, как я подло поступила с нечастной Мирель. А также в качестве порицания пэп Раунд лишил меня законной новогодней премии. Увольнять, само собою, не стал, где он еще найдет специалиста за столь скромную плату, которую я получала у него «по-родственному», будучи, как и он, гномьей расы.
С Оли тоже не смогла поговорить, та лишь заведенной куклой повторяла, что совсем не ожидала от меня подобного.
Я психанула и, наскоро накинув куртку с объемным вязаным шарфом, выскочила на улицу, прижимая локтем к боку сумку. Ненавижу их всех! Просто ненавижу!
Скрывшись за дверью от случившегося кошмара, я растерянно огляделась. Только не реви, Янка, только не реви. Подумаешь, несправедливо обвинили, бывает. Жизнь на этом не заканчивается. Сегодня, как никак, новогодняя ночь, нужно веселиться и ждать от будущего самого светлого и доброго.
Я именно так и поступлю, только соберусь с мыслями. Кажется, у меня были планы после работы. Из-за нервотрепки все из головы вылетело. Ах, да, связаться по кристальному зеркалу с Овеллой. Мы с ней уже который Новый год встречаем, договариваясь о месте встрече буквально за несколько часов. Так интереснее. Придает нашему междусобойчику авантюрную нотку. И угощения покупаем по дороге, чтобы ни одна из нас не знала, чем будем лакомиться в этот раз. Правда, я немного схитрила и заказала в Пекарне тетушки Ом кремовые пальчики. Любимые Овеллой пирожные под Новый год не купить ни за какие деньги, поэтому, думаю, десерт окажется приятным сюрпризом для подруги.
Но с мысли меня сбило детское хныканье. Что такое? Я осмотрелась и заметила неподалеку двухлетнюю малышку? Что она здесь делает совсем одна?
– Привет! Меня зовут Яна, а тебя? – Я склонилась над девочкой, машинально поправляя на ней шапочку и надевая на замерзшие ручонки рукавички, свисающие из рукавов пальтишка.
– Не помню, – сквозь всхлипы с трудом ответила малышка.
– Почему плачешь?
– Мама ушла, и я потерялась.
– Держи. – Я вынула из кармана горсть разноцветных леденцов, которые всегда носила с собой, не представляя жизни без сладкого. – Сейчас найдем твою маму.
Девчушка, видимо, поверила мне, а может просто обрадовалась конфетам, во всяком случае тут же успокоилась. Я разогнулась и оглядела площадь. На противоположном конце обнаружился полисмен.
– Сюда! Сюда, пэп полисмен! – громко позвала я, размахивая руками и подпрыгивая на месте. В такие моменты я жутко жалела, что родилась низкорослой. Мужчина не сразу, но заметил меня, и через какое-то время даже соизволил направить свои стопы в сторону дома Хой.
Нетерпеливо притоптывая на месте, я посматривала на часы Центральной башни. Сейчас мне следовало звонить Овелле. Подруга ждет, а я очень не любила заставлять себя ждать. К тому же, до встречи с Овеллой нужно бы успеть забрать посылку с заказанными для родни подарками и забежать ненадолго к брату, поздравить его семью с наступающим. Расписанный по минутам вечер из-за маленькой потеряшки теперь грозил опозданиями по всем фронтам.
– В чем дело? – это полисмен до нас дотопал, не прошло и года. – Какие проблемы, уважаемая?
– Девочка потерялась, – указала я на малышку. Она успела набить конфетами рот и теперь, опасливо выглядывая из-за меня, с любопытством рассматривала представителя закона.
Еще минут двадцать ушло на оповещение округи при помощи магического рупора о том, что малышка двух лет отроду ждет маму у ювелирного дома Хой, пока напуганная и расстроенная мать не нашлась и не увела счастливую кроху с собой.
В здание магосвязи я вбежала, крайне опаздывая со звонком. Да еще пришлось выстоять очередь, прежде чем попасть в индивидуальную кабинку к зеркалу. Поэтому, когда Овелла появилась в зачарованном стекле, я не знала как извиниться перед ней.
– Прекрати, – через какое-то время взмолилась она, прерывая поток моих покаяний. – Я все-равно дома, рядом со связующим зеркалом. Какая мне разница, пять минут позже или пять раньше. Давай уже о важном. Тут такое дело…
– Встретимся через час? – Я не сразу обратила внимание, что подруга замялась: – Или лучше через два?
Она опустила глаза в пол и поправила тщательно уложенные локоны. Густо накрашенные реснички затрепетали. Нужно сказать, Овелла выглядела сегодня умопомрачительно красивой.
– Понимаешь, у меня сумасшедшие перемены в жизни…, – она мельком глянула куда-то за плечо.
– О! Я мечтаю все услышать в подробностях, – уже предвкушая интересную ночь с подругой, восторженно сообщила я. – Только не сейчас, когда встретимся. Так что на счет времени?
– Я пытаюсь сказать, сегодня не получится встретиться, – на одном дыхании выпалила Овелла и затихла, виновато шмыгнув.
– Как так? – не поняла я. – Ты шутишь?
– Нет, я совершенно серьезна. Ты только выслушай меня. Я встретила одного человека и хочу отметить праздник с ним.
– А я? – Новость меня не просто сразила наповал, она меня убила.
– Ну…, с тобой мы можем встретиться и погулять на следующей неделе.
– Не нужно делать вид, что ты ничего не понимаешь! – возмутилась я, уже представляя, как брожу по заснеженным улицам в полном одиночестве. Вокруг шумный праздник, все веселятся, развлекаются. А мне до жути грустно после провального дня.
– Все я понимаю! – ответила оскорбленным тоном Овелла. – Но я ожидала, что близкая подруга порадуется за меня. А ты…!
– А я в последние часы перед Новым годом узнаю, что твои планы резко изменились, и мне придется в самую важную ночь остаться одной!
– Подумаешь, какая-то ночь! Быть может Фил – мужчина всей моей жизни!
– А может и нет, но меня ты подставила конкретно! – взбесилась я от того, что напоролась на полное равнодушие со стороны подруги к собственной участи. Подумать только, вместо извинений, она еще и обвиняет меня, что не прыгаю от радости! Было бы из-за чего! У нее каждый квартал происходит встреча с «любовью всей ее жизни», а после непродолжительного знакомства, мужчина переходит в разряд «вселенского разочарования».
Я хлопнула ладонью по изображению кристального зеркала и прервала связь. Вот уж сюрприз, так сюрприз мне Овелла устроила. Что за день такой сегодня? Неприятности вспомнили про меня и решили наверстать упущенное за год?
Не на ту напали! Я собиралась забежать к брату с подарками, но ведь могу и задержаться, как просят меня обычно племянники с невесткой. Мне вовсе не обязательно оставаться в гордом одиночестве, когда есть возможность провести вечер в кругу семьи. Жаль, отец с мамой живут далеко и не рискуют зимой приезжать в гости. Я так соскучилась!
Набрав координаты кристального зеркала в родительском доме, я с затаенным трепетом ожидала, пока кто-то из близких примет связующую магию.
– Малышка, встань на табурет, тебя не видно! – весело прогрохотал голос отца, когда туман в зеркале только-только начал рассеиваться.
– Пап! Связь еще не настроилась. Твоя шутка не уместна.
– Еще как уместна, ты мне только до локтя и достаешь. Тальяна, ты расти вообще собираешься? – не принял моей претензии отец, высокий и мускулистый мужчина с красно-рыжей копной волос. Если не знать, что он человеческих корней, можно принять за великана. И почему я пошла в маму, а не в отца?
– Мне двадцать четыре года. Я уже не вырасту, это точно. И вообще, разве можно потешаться над собственной дочерью? А если я буду шутить про твой высокий рост?
– Ну, это было бы с твоей стороны как-то низко, – загоготал отец.
– Этой шутке уже сто лет! Фи! Не смешно. К тому же ты ее повторяешь каждый раз, как меня видишь.
– Но с твоим росточком она не теряет актуальности.
– Пап!
– Милый, Тальяна, давайте обойдемся хотя бы на Новый год без ссор, – мама легким движением бедра отодвинула хохочущего отца от зеркала, и тот был вынужден оставшиеся любимые анекдоты рассказывать самому себе. – Как дела дочка? Когда свадьба?
Мама заняла собою нижнюю половину зеркала, так как была чистокровной гномкой. Низенькой, пухленькой, с носиком картошкой и губками бантиком. Она выбивалась из общепризнанных канонов красоты, но совершенно не комплексовала по этому поводу, будучи не обделенной мужским вниманием. И должна заметить, маму отец никогда не подкалывал на счет роста, напротив, он с нее сдувал пылинки и выполнял любой каприз любимой жены.
– Мам, не начинай! Не собираюсь я замуж, понимаешь? Не собираюсь!
– Но как же так? – голосом разочарованной девочки поинтересовалась мама. Разговор явно пошел не в то русло. – У тебя масса отличных вариантов! Сын мом Лесли спрашивал о тебе. А брат пэпа Висла уехал в Чудогорск по делам и обещал зайти в гости познакомиться.
– Так вот кто на прошлой неделе с такой настойчивостью пытался прорваться ко мне! Мам, ты бы хоть вестника прислала. Кто ж знал, что это жених от тебя, – хихикнула я, а про себя вознесла благодарность мом Фанни. – Я и сама была не в курсе, и консьержку не предупредила. А она у нас строгая и не пускает незнакомцев.
– И вы не встретились?
– Нет.
– И не познакомились? – еще более расстроенно ахнула мама.
– Нет, конечно. Но это не важно.
– Ты нашла уже другого жениха?
– Нет, просто решила замуж не выходить.
– Что???
– Ну, сама посуди, где я найду такого же заботливого и веселого мужчину, как папа?
Тут уже взвыли оба родителя. Отец оказывается, далеко и не уходил. Мне прочитали небольшую лекцию о важности собственной семьи в жизни каждой девушки и настоятельно порекомендовали возвращаться домой, мол под родительской опекой найти мужа не так уж и сложно. И никакие оправдания, что у меня здесь работа и гораздо интереснее жизнь, чем в Наскале, где из всех развлечений – катание с гор, не принимались.
– Выбирай, – настаивала мама, – либо ты находишь себе мужа сама, либо через месяц мы приезжаем к тебе в гости с молодым человеком. Надеюсь, в этот раз твоя консьержка нас к тебе пустит.
– Мама! Это совсем не выбор! А ультиматум!
– Не кричи на мать, – спокойным тоном заявила мама, будто не она только что возбужденно упрекала меня. – Я желаю тебе счастья. Потом еще и спасибо скажешь.
Это было бы смешно, если б не серьезность родительских намерений. В общем, слово за слово, и я уже удивлялась, неужели меня не так давно мучила тоска по отчему дому? Я передумала и сыта общением с любимыми родителями. Еще пару секунд, и вряд ли смогу удержаться от слов, о которых потом непременно пожалею.
– С Новым годом! С новым счастьем! – выпалила я и шлепнула по стеклу, отрубая связь.
Не сомневаюсь, что мама обиделась. Отцу тоже, наверняка, неприятно, но он всегда старается с пониманием относиться к любой ситуации. Маме же в ближайшее время лучше вовсе не попадаться на глаза. Перемирие еще нужно заслужить. Надеюсь, подарки, которые я им отправила, немного сгладят сегодняшний инцидент.
Эх, я. Сама добавила новую горечь в чашу неприятностей этого странного предновогодья.
Так, не падать духом! В жизни всякое случается. Сейчас приду к брату и за весь негодный день оторвусь по полной программе. Обожаю играть с племянниками! А праздничные блюда на столе у невестки вкуснее, чем в самом дорогом ресторане. И я не голословна, был у меня подобный опыт – бывший ухажер пытался впечатлить и сводил разок в пафосное местечко. Ну, что могу сказать. Все было замечательно, кроме самого воздыхателя, ведущего себя вызывающе и нагло. Но это совсем другая история.
Я зашла в лавку за своим заказом, который сделала еще по осени, и, забрав столичные подарки для семьи брата, потопала в гости, где меня должны были уже ждать.
Долго идти не пришлось, я даже не стала пользоваться транспортом. Район с частными элитными домами из многовековых вязов располагался недалеко от центра Чудогорска, при этом был тихим и тщательно охраняемым специальными патрулями. Вась хорошо зарабатывал и мог себе позволить купить столь роскошное жилье. Говорят, с деревьями работал лично знаменитый эльф-архитектор Рэян Эландариэль. Скорее всего, так оно и есть, каждый дом – произведение искусства, любая деталь тщательно продумана и выполнена в соответствии с общим стилем здания, я уж не говорю про комфортабельность – она выше всяческих похвал. Если уж тратить деньги на собственное жилье, то только на подобное тому, что приобрел брат!
Само собою, кристальное зеркало связи у Вася имелось, и я могла бы от него поздравить с наступающим праздником родителей, но мне хотелось пообщаться с мамой и папой тет-а-тет. Поболтала на свою голову… Вряд ли бы родители стали читать нравоучения при семье брата. И я не психанула бы… Чувство вины жгло все сильнее. Эх, Янка-грубиянка!
Все! Не думать об этом, просто не думать!
Пока входила в двери, опознавшие меня и гостеприимно распахнувшиеся, в доме раздалась красивая мелодия, предупреждая хозяев о моем появлении.
– Тетя Яна пришла! – по лестнице кубарем слетели племянники, оба вихрастые, с оттопыренными ушами и россыпью веснушек на круглых носах. Повисев на мне гроздьями и расцеловав по нескольку раз в мои холодные с мороза щеки, они с нетерпением переминались с ноги на ногу, ожидая, пока я достану для них подарки. А, получив, стремглав ускакали наверх в свою комнату, чтобы с толком и расстановкой развернуть, рассмотреть и насладиться сюрпризами.
– Янка! – Брат сгреб меня в охапку, дождавшись своей очереди. – Никак вниз растешь?
– Это ты все выше и выше, – буркнула я, вспомнив шуточки отца. – Неужели тебе все мало?
Вась еще в восемнадцать лет обогнал по росту всю родню, а уж сейчас и вовсе стандартные дверные балки мечтали встретиться с его лбом. В своем доме брат специально заказывал арки и входные проемы под собственную высоту. Габаритами в отца пошел. От мамы ему достался нос картошкой и гномья коммерческая хватка. В бизнесе он был хорош как никто другой, несмотря на отсутствие дара работать с драгоценными камнями, подобно моему.
– Давно не виделись. Живем рядом, а встречаемся лишь по праздникам. – С удовольствием мял он меня в своих медвежьих объятиях. Моему приходу здесь были явно рады. Душу затопила теплая тихая радость. Как хорошо, что я пришла сюда сегодня, особенно после всего случившегося.
И кто бы мог подумать, спустя всего несколько часов меня посетят совершенно противоположные мысли.
4. Тальяна
Вась болтал без умолку, попутно снимая с меня куртку и разматывая длиннющий шарф.
– Надеюсь ты не на пять минут, как обычно. Мы тебя так быстро не отпустим.
Из кухни выглянула невестка:
– Тальяна! Какая приятность! Ты проходи, пожалуйста, я сейчас. Немного не поспеваю, – ушастая пикси юркнула обратно в свое царство сковородок и кастрюлек.
– Вечно она так, всюду не поспевает, – проворчал Вась. Обняв за плечо, он повел меня в гостиную.
Ель, украшенная дорогими игрушками из ювелирных домов и съедобными пряниками, конфетами, фруктами, выглядела бесподобно. У меня дух захватило при виде подобной красоты. Я застыла в дверях гостиной, рассматривая символ наступающего Нового года.
– Здорово, правда? – похвалился Вась, напомнив мне детство, когда старший брат за каждую мелочь требовал похвалы. – Сам выбирал. А потом с мальчишками наряжали.
– А Зулия?
– На кухне кашеварила, – отмахнулся Вась. – Вон, смотри, на макушке какая корона! Из бриллиантов разных размеров. На заказ сделали.
– Чистый восторг!
– Ага, мы с мальчишками ее сначала нарисовали, а потом отнесли к частному мастеру. Он давно отошел от дел, но иногда Новогодние украшения изготавливает. Еле уговорили!
– Втроем ходили?
– Да, как обычно.
Вась безумно любил свою жену Зулию, но жутко стеснялся ее внешности пикси. Худая и бледная, она странно смотрелась на фоне ярких, плотного телосложения мужа и сыновей. Да еще крупные оттопыренные ушки портили и без того непривлекательную картину. Зулию нельзя было назвать страшненькой, но и симпатии ее внешность не вызывала, особенно после рождения близнецов.
Я не раз намеками и прямыми замечаниями, пыталась отправить невестку к парикмахеру, который при помощи обычной стрижки скрыл бы в один миг и уши, и острые выпирающие на лице скулы. Но меня не захотели услышать. Зулия практически не вылезала из кухни, беспрерывно готовя невероятно вкусные блюда для своей семьи, совершенно не интересуясь собственной внешностью. И даже мои исключительно «женские» подарочки в виде шарфиков, чулочек, брошей и гребешков, неизменно откладывались в дальний ящик, чтобы потом про них забыть и не пользоваться.
– Садись вот сюда. – Вась указал мне на замысловатую конструкцию из ветвей, свисающих с потолка и сплетающихся в крупную корзину, в которой умостилась большая подушка. – Недавно заказал несколько таких, к нам с Зулией в спальню, две детям в комнату и вот сюда, гостей подивить.
Удивляться было чему. Я присела в необычное подвесное кресло и – ох! – утонула в мягкой подушке. Уютненько! А, устроившись как следует, ощутила, что кресло слегка раскачивается. Само!
– Да это же качели! – восхитилась я, осознав идею странной мебели.
– Точно! Хит сезона!
– Тоже хочу такие на балконе! – загорелась я, представив, как устроюсь с ногами в объемной подушке. Буду прихлебывать горячий ароматный чай и любоваться закатом. М-м-м!
– За сто золотых эльфы-умельцы за день выращивают.
– У-у-у, – тут же поникла я, – мне придется год голодать, чтобы накопить на такую роскошь.
– Так выходи замуж за гнома, и будут тебе и качели, и личный транспорт, и полный гардероб одежек, – рассмеялся Вась.
– И ты туда же! Небось родители велели обработать меня?
– Не угадала. Гном-партнер. Давно на тебя слюной капает, да ты все ломаешься.
– Это ты про Хвоса?
– Про него, про кого же еще. Я в основном с эльфами да людьми дело имею. Хвос один у меня гномьей породы.
– Так вот запомни сам, и передай своему дражайшему партнеру, что мужчины, бросающие своих невест, меня не интересуют!
– А если то настоящая любовь? Не из-за кого-нибудь, из-за тебя он бросил Миллу.
– Не важно. Не порядочно это, сделать предложение, а затем в кусты слинять.
– Я понял тебя. Но ты все-равно подумай. Выгодное предложение.
А-а-а! Вылитый гном, хоть и выглядит, как простодушный великан.
– Хорошо-хорошо, – торопливо согласилась я, совершенно не собираясь тратить даже секунды своего времени на обдумывание свадьбы по расчету. Я хоть и наполовину гномка, но меркантильности во мне не столько, чтобы выскакивать замуж ради качелей и нарядов. – Лучше расскажи, как у тебя самого дела?
Мы болтали обо всем на свете под гвалт мальчишек, резвившихся в своей комнате на втором этаже, пока в комнату не вошла Зулия. За хозяйкой дома семенил огромный празднично накрытый стол. Молодая женщина тонким пальчиком ткнула в центр комнаты. Стол послушно проковылял на указанное место, при этом даже вода в бокалах не колыхнулась.
– До чего красиво! – всплеснула я руками, с удовольствием рассматривая накрахмаленную скатерть, салфеточки, фарфоровую посуду и, разумеется, замысловато поданные блюда. Все прекрасно сочеталось и дополняло друг друга. Зулия всегда следила не только за качеством угощений, но и за убранством стола. Нет, мне никогда не научиться такой искусной сервировке.
– Свен! Свон! Ужинать! – на весь дом прокричал глава семейства, гордый устраиваемым пиршеством.
На столе чего только не было! Пряные рачки в сливочном соусе, сочное мясо под шубкой, ароматные грибы с сыром в хлебной корзинке, нежнейший тыквенный мусс под шапкой из диких орешков, хрустящие фаршированные перепелки, запеченная рыбка на овощной подушке, пикантные рулеты из бекона и каши, и многое, многое другое. Я уж не говорю про экзотические фрукты и овощи, выписываемые Васем из-за границы за баснословные деньги, чтобы семья питалась на высшем уровне. И все вкусности хотелось попробовать. Прямо сейчас! Рот наполнился слюной, глядя на это умопомрачительное изобилие.
Я вместе с прибежавшими племянниками восторженно захлопала в ладоши.
Вась зажег свечи и бросил на елку горсть магической пыльцы, которая заставила каждую иголочку переливаться и освещать комнату, создавая настроение праздника и волшебства. Ах! Мурашки по коже побежали. Притихли даже близнецы, до того постоянно спорящие и без умолку трещавшие о своих мальчишеских делах.
Отец семейства разлил по бокалам листо – традиционный новогодний напиток из ароматных трав и кисло-сладких ягод.
– Поблагодарим наших богов за прошедший год и его радости, а также вознесем молитву о благополучии нового наступающего года.
Мы дружно подняли бокалы, и, как ответ на наше прошение, в напитках забурлили, заиграли искорки, переливаясь всеми цветами радуги.
– Ура!
Мы выпили листо, ненадолго замерев от нахлынувшего удовольствия, после чего блаженно выдохнули. Я так и простояла с закрытыми глазами, пока Вась не скомандовал:
– Налетай на угощение!
Не могу похвастаться, что перепробовала все блюда на столе. Но те, что отведала, оказались просто изумительными.
– Зулия, ты новогодняя фея! – простонала я, отправляя в рот очередной кусочек чистейшего кайфа.
– Да ладно тебе, – зарделась от похвалы невестка.
– Но хотя бы ради праздника могла принарядиться, – проворчал Вась, укоризненно поглядывая на домашнее платье жены.
– Ой, не успела, – привычно пробормотала Зулия.
– Нет, я серьезно, – проигнорировала я их семейные разборки. – Ничего подобного не пробовала ни разу в жизни. Каждое блюдо, выполненное твоими бриллиантовыми руками – непревзойдённый шедевр!
Но улыбка уже сошла с бледных губ пикси.
– Еще десерт будет, – предупредила невестка, – мне кажется, он неплохо получился.
– Даже не сомневаюсь, что существует риск проглотить с ним язык! – прокричала я в спину уходящей на кухню Зулии, но, кажется, она не услышала.
– Теть Яна, поиграешь с нами в «криблика»? – с надеждой предложил Свон.
– О чем речь! Конечно! – обрадовалась я возможности немного размяться. Племянники схватили меня за руки и потащили к елке. Играть мы обожали. Особенно втроем.
Брат с довольным видом уселся в кресло и принялся со стороны наблюдать за нашими развлечениями. Но надолго Вася не хватило, минут через десять из его угла послышался звучный храп с пересвистом.
Пару часов все были при деле, каждый занимался тем, что больше всего любил. А затем наступило время десерта. Зулия заметалась из кухни в гостиную, контролируя левитирующие подносы и что-то принося своими руками.
– Давай поможем, – предложила я невестке.
– Я сама, – даже не задумываясь, привычно пробормотала она, но, видимо, прикинув, что с подмогой справится гораздо быстрее, согласилась, – если только совсем немного.
Мы дружной компанией отправились с мальчишками на кухню.
– Вот эти сладости с магической начинкой, – указала невестка на крошечные капкейки с разноцветными шапочками крема, – их нельзя левитацией, поэтому вместе с многоярусной башней не отправляла. Но их много, и они мелкие.
– Понятно, – мы покивали головами. – Нужно добавить их на ярусы к другим десертам на хрустальную подставку, которая в центре стола.
– Да, именно так.
– Сейчас все быстро перенесем.
Мы действительно споро все перетаскали к столу. Но гадский день не мог не преподнести мне очередной сюрприз. Свен поторопился и запнулся ботиночком о край толстого ковра, укрывающего пол в гостиной. Племянник пошатнулся. Пирожное соскользнуло с тарелочки, удерживаемой детскими пальчиками. Его брат в попытке подхватить подающий капкейк бросился вперед, однако шансов встретиться не с вкусняшкой, а острым углом журнального столика у него, оказалось, куда как больше. Я действовала на инстинктах, схватив пролетающего мимо меня племянника. Самое ужасное, что, махнув рукой, я задела пирожное. Оно, сменив траекторию полета, отправилось прямиком к спящему Васю.
В гостиной воцарилась мертвая тишина. Каждый застыл в нелепой позе замороженного движения.
Шмяк! И капкейк кремовой шапочкой угодил отцу семейства прямо на нос. Почти одновременно Вась сделал шумный вдох… вместе с кремом.
Такого трехэтажного ругательства я не слышала с самого детства, когда сосед нечаянно наступил на собственные грабли, и те ударили его по самому дорогому и чувствительному месту.
Но громче Вася голосила Зулия, не подоспевшая к мужу с салфеткой на долю секунды. Она, извиняясь за все на свете, старательно стирала с лица мужа остатки пирожного и еле сдерживалась от слез. Племянники впервые за вечер притихли и чинно уселись за стол, как пай-мальчики, сложив ладошки на коленях.
– Это все я! Извини-извини-извини! – поспешила я взять ответственность на себя, пока Вась не устроил разгон всему семейству, по-свойски так сказать. Странно, но у брата для меня было привилегированное положение. Мне многое спускалось с рук и позволялось, в отличие от остальных, поэтому я единственная не боялась его гнева.
– Ну, Тальяна! – возмутился Вась. – Чего это тебе вдруг взгрустнулось и захотелось покидаться пирожными?
– Я это, нечаянно, – повинилась я, шаркая ножкой о злополучной ковер. – Хотела невестке помочь расставить десерт и вот…, руки крюки.
– Зачем Зулии помогать? – совершено искренне удивился Вась. – Она прекрасная хозяйка и замечательно справляется со всем сама.
– Она-то безусловно справляется, но, если бы ей кто-то помог, кто-то, кто все это время продрых в кресле, Зулия накрыла бы на стол гораздо быстрее. И у нее хватило бы времени и на себя, а не только на кухонные заботы. Сам же хотел, чтобы жена выглядела более ухоженной. Но где ей времени взять, если она не вылезает из кухни?
Я говорила и понимала, что совершаю крупную ошибку. Лицо Вася на моих глазах багровело. В то время как Зулия, напротив, будучи и без того не слишком румяной, все сильнее бледнела. Я произнесла в слух то, что давно копилось у меня на душе, но имела ли я право это озвучивать? Скорее всего, нет.
– Что? – наконец, взревел брат, вышедший из себя. – Это ты Янке такое наговорила? – Он обвинительно ткнул пальцем в жену. Она замотала головой, но Вась не желал ничего слушать. – Я, значит, не помогаю, да? Я не имею права вздремнуть часок-другой? А то, что работаю круглые сутки, как проклятый, чтобы у вас с детьми было все самое лучшее, ничего не значит?
