Kitabı oku: «Ядовитая невеста», sayfa 2
Глава 2. Погоня
Каспиан Уоллес-Вудс
…Несколько часов спустя…
– Ваш-ство, – раздалось над его головой. – Очнитесь, э-гей? Он точно не помер?
– Точно, – ответил второй мужской голос. – Тряхни сильнее. Только не покалечь. Уверен, что он на нас собак не спустит?
– Тут не угадать. Может, полисмагов вызвать?
Каспиан открыл глаза и тут же застонал от боли.
– Не надо полисмагов, – сказал он хрипло. – Что такое, Берт?
– Очнулись, милорд! – обрадовался кучер. – А я за вами пришёл. Искал вас, насилу нашёл. Стучу! Вы не открываете. Попросил, значит, горничную проверить, что да как. Она открыла осторожно, а тут вы. Связанный.
Каспиан нахмурился, прислушался к себе.
Действительно, руки были связаны за спинкой стула. Ноги тоже. Простыней. В голове стелился туман. Во рту появился привкус, как после дешёвой выпивки.
– Развяжи, – велел Каспиан, прикрывая глаза. Они болели от солнечного света.
Солнце. Свет…
– Ругхова девка! – выпалил Каспиан.
Незнакомый мужик напротив дёрнулся в сторону и едва не упал. Кучер тихо помолился за спиной своего господина.
– Который час? – спросил Каспиан, стараясь успокоиться.
– Полдень, милорд, – ответил кучер.
– Полдень, – повторил Каспиан, пытаясь вспомнить, как оказался связанным на стуле и понять, куда на этот раз делась его невеста.
“Сущий ангел”, – так назвал её граф Уоллес, когда рассказывал сыну о будущей жене.
“Прибью эту ведьму”, – подумал Каспиан, взглянув на незнакомого мужика, мявшегося у двери. Тот икнул, вынул образ святого из кармана, поцеловал и бочком вышел из комнаты.
– У вас тут это… – промямлил кучер, появляясь впереди и протягивая женский шарф с клочком бумаги.
Каспиан, как раз принявшийся растирать онемевшие запястья, посмотрел на вещи и грязно выругался. Он вспомнил, как Эйвери – недорогая – Айверсон подала ему морс и предложила забыть о временных неурядицах. Каспиан согласился. Выпил подношение, порадовался удачному завершению дела и… перестал чувствовать собственные конечности. Затем отнялся и язык.
А его невеста, быстро одевшись, написала что-то на листке бумаги, пожертвовала розовым шёлковым шарфиком для его запястий и ушла, оставляя после себя приятный сладкий аромат.
Каспиан отнял бумажку у кучера, развернул и прочитал:
“Не ищи меня, Уоллес! В следующий раз в твоей чашке может быть яд”.
– Ах ты ж маленькая наглая… – начал было Каспиан, вскакивая и тут же падая пластом. Лицом вперёд.
Ноги ему развязать не успели.
Эйвери Айверсон
…Спустя ещё день пути…
– Миледи, ваш багаж.
К ногам Эйви поставили чемодан.
– Благодарю, – кивнула она кучеру. – Напомните, кого вы рекомендовали нанять здесь?
– Мистера Джина Роусса, миледи. Он доставит вас до самого моря. К старым верфям. Там уже разберётесь. Если вам на остров, то два раза в день ходит корабль. Ещё час-другой – и будете на месте. А если захотите остаться на большом материке, так и вовсе проблем не возникнет.
Эйви кивнула. Она знала, что и сам приморский город, и небольшой остров неподалёку называли Помпти. А вот где именно обосновался отец – оставалось загадкой. Это предстояло выяснять на месте.
– Ваш маршрут точно кончается здесь? – хмуро спросила Эйви, устало взглянув на тощего кучеру, привезшего её на очередной перевалочный пункт. – Мы могли бы договориться. Дорога не такая уж и дальняя, так же?
– Нет, миледи, я дальше на север ни ногой, – ответил мужчина. – Неспокойные там места, мрачные. И вам, простите за дерзость, не стоит туда ехать. Опасно это.
– Чем же? – заинтересовалась Эйви.
– Да всем. Вы что, байки про Помпти не слышали?
– А вы во все байки верите? – улыбнулась Эйви.
– Смеяться можете сколько хотите, – покачал головой мужик, – только я туда ни ногой. Нежити там точно валом! Даже до сюда иногда доползает. – Кучера передёрнуло, и он припомнил: – В том месяце крысоптицы налетели. Стаей целой! Мерзкие твари. Еле порешили их.
– Крысоптицы? – Эйви усмехнулась, не скрывая своего скепсиса.
– Могу на облике святого поклясться! – Мужик прижал руку к груди. – Зубастые такие крысюки, чёрные и больше обычных. А шуганёшь их, так взлетают! Хищные! Бр-р.
– Были случаи нападения? – уточнила Эйви.
– Так всех обычных крыс пережрали, – кивнул кучер. – А потом приехал какой-то важный маг из Помпти, поселился в местной гостинице. Жил дня три. Вечерами бродил по улицам и что-то колдовал. Потом уехал, мы глядь – нет больше крысоптиц. Даже тел нигде не осталось. И вообще нечисти меньше стало. У нас водилась пакость разная мелкая – исчезла! Вот такая страшная магия в Помпти.
– Почему страшная? – не поняла логики Эйви. – Маг приехал и помог жителям.
– Ну да! – зло усмехнулся кучер. – Сначала сами мерзость эту создали, а потом он расхлёбывал. Ещё гордо так в трактире говорил, что это кто-то из его учеников что-то там сдавал и не рассчитал немного. Спасибо, что нас всех заодно не прибил. Кстати, Косого Била так и не нашли потом. Так что, может, и попал под раздачу.
– Кто такой Косой Бил? – не удержалась от любопытства Эйви.
– Забулдыга местный, – отмахнулся кучер. – Вечно в долг выпивку просил и нарывался. Мог, конечно, и ближе к столице на заработки податься. Он делает так, когда теплеет…
– Ясно. – Эйви отвернулась, теряя интерес к кучеру и его байкам. – Значит, буду искать мистера Роусса.
– Не надо вам в те гиблые места, миледи, – сказал кучер ей в спину. – Честным людям там делать нечего. А вы и вовсе вон какая вся…
Подхватив чемодан, Эйвери охнула от тяжести, бросила недовольный взгляд на надоевшего уже мужика и направилась в здание вокзала. Ужасно хотелось добраться до конечного пункта путешествия как можно скорее, пожаловаться на жизнь отцу, принять ванну и отдохнуть по-человечески. Но глупые суеверия местных не позволяли им отвезти её в Помпти и осуществить задуманное.
Останавливаться где-то надолго Эйви не хотела ещё и потому, что подозревала сынка графа Уоллеса в продолжении погони. Не похож он был на парня, до которого всё доходит с первого раза. Да и расстались они как-то не очень… Припомнив, как пожертвовала на связывание Каспиана свой шарфик, Эйви грустно вздохнула. Ей нравилась та вещица. Но что только не сделаешь ради Уоллесов?
Так, вспоминая, как лихо обвела жениха вокруг пальца, Эйвери всерьёз подумала, что на её пути вновь началась белая удачная полоса. Однако леди жестоко обманулась. Спустя четверть часа выяснилось, что у мистера Роусса – единственного, кто мог в тот же день отправиться в путь, – обострилась подагра, и ехать он в ближайшее время никуда не сможет. А кроме него в направлении Помпти отправлялись лишь двое, и оба должны были вернуться оттуда со дня на день.
Не найдя выхода из сложившегося положения, Эйви узнала, где находится ближайшая гостиница. Прятаться и путать следы она не стала, посчитав это глупостью и лишней тратой времени. Не станет же Уоллес на самом деле рыскать в захолустном городке, чтобы отомстить хрупкой девушке за милую, но не очень добрую шутку?
Передав свои данные женщине, служившей на станции, Эйвери попросила связаться с ней, если кто-то всё же отправится в Помпти. За это пришлось заплатить и пообещать добавить такую же сумму, когда найдётся кто-то, согласный отвезти к нужному городу.
Ещё через час ей удалось снять номер. Там, сполоснувшись в тазу за занавеской, Эйви разделась до сорочки и быстро легла в постель, натянув на себя сразу два тёплых одеяла. Гостиница не внушала доверия, но выбора Эйви не оставили. Чем дальше на север она забиралась, тем больше в душу закрадывались сомнения в правильности принятого решения. Гораздо интереснее было представлять побег, чем осуществлять его. А ещё Эйви мёрзла. Она и не думала, что погода вдали от столицы будет настолько разниться с привычной.
– Нужно купить тёплый плащ, – пробормотала Эйви в полудрёме. – И обувь потеплее. Надеюсь, в Помпти есть магазины готовой одежды…
Гостиничный номер был маленьким, плохо протопленным и лишённым изысков. Но Эйви счастливо улыбнулась, радуясь возможности выспаться в кровати, застеленной свежим, хоть и сильно застиранным бельём.
Как леди провалилась в сон, она бы и сама не ответила. И впервые за несколько дней ей снилось нечто успокаивающее.
Да и пробуждение оказалось очень приятным. В постели было уютно, жарко. Как дома. Даже лучше, чем дома.
– М-м-м… – Она блаженно провела рукой по гладкому горячему… абсолютно голому мужскому торсу! Сильному, крепкому, без единого волоска.
– Мам-ма, – прошептала Эйви, теряя сразу способность здраво мыслить, силу духа и голос.
– Неправильно, недорогая, – раздалось где-то над её макушкой. – Я – не мама. Подумай лучше.
Эйви задрала голову и уставилась на сонное лицо Каспиана Уоллеса!
Слегка взъерошенный, какой-то весь милый и домашний, он мог бы выглядеть трогательно и привлекательно. Если бы она не была ТАК возмущена его нахождением в ЕЁ постели!
– Вы… ты! – Эйви, чувствуя нарастающее внутреннее возмущение, никак не могла справиться с собой и подобрать нужных слов.
– Я, – кивнул он. – Можешь звать меня просто любимый. К чему нам все эти “вы” после стольких совместных приключений? Привет, кстати.
Эйви почувствовала его руку на своей пояснице, и только тогда поняла ещё кое-что: её собственная нога покоилась на его бёдрах!!! Благо гадёныш не снял брюк…
– Этого не может быть… – Эйви с силой дёрнулась в сторону и едва не упала с кровати.
Каспиан поймал её, вернул в постель и отсел, принявшись молча смотреть.
– Что?! – не выдержала подобного внимания Эйви. – Волосы спутались, да?
– Я жду скандалов и истерики, – пояснил Каспиан.
– А я – объяснений, как вы здесь оказались, – выдохнула Эйвери, кутаясь в одеяло и пытаясь вспомнить, взяла ли с собой в поездку хоть что-то из тактильных ядов? Сейчас ужасно хотелось применить их на слишком обнаглевшем женихе.
– На карете приехал, – ответил Каспиан, заметно расслабляясь.
– В мою кровать? – возмутилась Эйвери.
– Сюда дошёл ногами, – улыбнулся он.
Эйвери залюбовалась им. Всего на пару секунд, не больше! Просто она никогда раньше не видела полуголых красивых мужчин в своей постели. Этот новый опыт сбивал её с толку, а широкая искренняя улыбка заспанного Уоллеса настолько очаровывала, что хотелось неминуемо улыбнуться в ответ.
Жуткая магия! Хуже приворота.
– Кто вас пустил? – наконец нашлась Эйви.
– Горничная, – ответил Каспиан и тут же пожаловался: – За отдельную плату.
Повисло недолгое молчание. Эйвери осмыслила услышанное и поразилась:
– А если бы вы меня изнасиловали?! Она что, ненормальная?
– Скорее, алчная, – пожал плечами Каспиан. – Да и потом, если девушка с твоей внешностью и твоего возраста путешествует одна, значит, сама ищет приключений. Горничная лишь помогла их найти. За хорошие деньги, между прочим. Отдельный номер обошёлся бы мне дешевле.
– Вот и шёл бы туда.
– Но я не мог бросить тебя одну, недорогая. Как же приключения? Ты искала их, и нашла. В моём прекрасном лице и невероятном теле.
Он снова заулыбался.
На этот раз Эйви не попалась – отвернулась как можно быстрее, закатила глаза и пробормотала, чтоб он расслышал:
– Самовлюблённый мерзавец.
– Будь поласковее, недорогая, – поморщился Каспиан Уоллес. – Вообще-то именно я терпел жадные объятия и грел тебя собой почти всю ночь…
– Всю ночь? – ужаснувшись, перебила его Эйви.
Каспиан повёл плечами так, что мускулы забугрились и на его груди. Эйви, невольно посмотревшая именно туда, почувствовала, как краска стыда заливает лицо.
– Ничего не было! – как можно уверенней заявила она, опуская взгляд.
– Было, – ответил он.
– Что? – испуганным шёпотом уточнила Эйви.
– Очень интимное действо, – деловито сказал Каспиан. – Обычно я не остаюсь в постели с женщинами, предпочитая спать один. Но сегодня у меня случилось это. Сон в одной постели с девушкой. Впервые. И мне было хорошо, недорогая.
– Хватит называть меня так!
Эйвери, испытав невероятное облегчение от слов про сон, моментально закипела, услышав окончание фразы. Забыв про стыд, она со злостью откинула одеяло, вскочила и в одной сорочке пробежала за занавеску. Там находилась её одежда.
Прежде чем потянуться за платьем, Эйвери зажмурилась и прижалась лбом к холодной стене. Она понимала – теперь жених мог ославить её так, что ни один приличный человек больше даже близко не подойдёт. И доказать, что не звала Каспиана в свою постель, Эйви не могла. Слово женщины против слова мужчины не значило в их мире почти ничего. Конечно, ей не стоило усыплять его, а потом ещё и связывать… Но именно тогда это казалось равноценной платой за унижения. А теперь… Теперь ей оставалось лишь ждать, чем обернётся их совместный сон в гостинице.
– Ты просто использовала меня, – заговорил тем временем Каспиан. – Погрелась и хочешь выкинуть из своей жизни, будто ничего не случилось. Но, даже при том, что больше никто не узнает об этой нашей ночи, я не смогу забыть произошедшего.
“Никто не узнает”, – повторила она про себя единственно важное. И тут же выдохнула с облегчением. Какие бы гадости она ни слышала про Уоллеса – все они касались лишь его любви к разгульной жизни и девицам. В подлости он замешан, кажется, не был…
– Слышишь, Эй? – позвал её жених.
– Каспиан, ты ведь единственный сын графа, – немного успокоившись и потянувшись за чулками, сказала Эйви. – Так почему твоё воспитание настолько отвратительно? Разве можно обращаться к девушке „эй”?!
– Само собой, нельзя, – ответил он слишком самодовольным для раскаявшегося человека тоном. – Но в данном случае я просто ласково сокращаю имя своей ненаглядной невесты. Эй. Разве не мило? Тем более что “недорогая”, “мышка” и “звёздочка” ты уже отвергла. Не понимаю, чем тебе не нравятся такие прозвища.
– Тем, что у меня есть имя, – ответила Эйвери, – и я не приемлю все эти отвратительные клички. Это унизительно.
– А если я буду звать тебя моя злючка? – не унимался Каспиан. – В этом прозвище кроется характер, но при этом звучит оно ласково… Эй, это ты там рычишь?
– Ты раздражаешь меня, – сообщила ему Эйвери.
– Это потому, что я один работаю над отношениями в нашей паре, – с горестными нотками сказал Каспиан. Послышался скрип кровати. – Тебе пора включаться, Ай. И, предвосхищая глупые обиды, объясняю, что на этот раз сократил твою фамилию. Можешь тоже как-нибудь ласково меня назвать.
– Дурак, – буркнула она, надевая платье.
– Сразу видно, что ты не привыкла быть милой, – посетовал Каспиан. – Правильно не дурак, а дурашка. Чувствуешь разницу?
Эйвери, как раз застегнувшая почти все пуговки, вышла из своего укрытия и наткнулась взглядом на Каспиана. Он так и стоял: слегка взъерошенный, сонный, в одних брюках. Просто котяра, которого хотелось почесать за ушком и… выгнать жить на улицу!
– Я. Тебя. Отравлю, – честно предупредила Эйви.
– Да, семейная жизнь многим отравляет жизнь, Эй, – вздохнул Каспиан, – но уверен, мне подобное не грозит. Теперь я буду бдителен.
Жених чуть качнулся в её сторону. Эйвери отпрянула.
– Не смей меня трогать. И преследовать. Я серьёзно, – сказала она.
– Вижу. У тебя даже морщинка на лбу появилась. – Он ткнул указательным пальцем себе между глаз. – Вот здесь.
– Ты что, совсем непробиваемый? – растерялась Эйви.
– Совсем, – кивнул Каспиан. – Поэтому сейчас позавтракаем – и домой. Тебе ещё столько всего предстоит! Ну… что вы там, женщины, делаете перед свадьбой? Нервничать нужно, переживать, чтобы быть красивее всех; днями скупать всё подряд, а вечерами падать с ног от усталости. Говорю, и так жалко тебя становится…
Больше Эйвери с ним не общалась. Под бубнёж жениха она сотворила нехитрую причёску, умылась, закончила поправлять одежду и выставила у двери собственный чемодан.
За время её манипуляций Каспиан тоже оделся, но вид его обнажённого верха отказывался покидать память Эйвери. Потому смотреть на жениха она временно не могла. Смущалась и злилась одновременно.
– Пока будем есть, слуга заберёт наши вещи, – предупредил Каспиан перед выходом. – Оставь всё здесь.
– Хорошо, – согласилась она, глядя на дверь и одарив его мимолётной улыбкой. Хочет её чемодан? Пусть. Она купит новые вещи. Потом.
– И саквояж тоже.
– Нет. – Эйви крепче сжала пальцы на ручке дорожной сумки. – Там деньги и документы. Я не доверю их твоей прислуге.
– Понимаю. – Вопреки сказанному, Каспиан одним неуловимым движением потянулся и забрал саквояж, поясняя: – Тогда сам его понесу. Мне ты можешь доверять, Эй. Мы с тобой уже почти одно целое.
Эйви подавила рвущиеся ругательства, снова ощутила изжогу и первой покинула комнату, бросив на ходу:
– Неси аккуратно, внутри хрупкие предметы.
– Например?
– Кое-что из готовых зелий, – не стала скрывать Эйви. – Они дорогие, я буду очень несчастна, если пузырьки разобьются. И ты тоже.
– Я? С чего бы? – удивился Каспиан.
– От их испарений ты можешь получить сильное отравление, – не без удовольствия ответила Эйви.
Каспиан что-то тихо сказал. Прислушиваться к столь некрасивым словам Эйви не стала принципиально. Это было выше её достоинства.
Вместе они спустились на первый этаж и прошли в большой зал, оборудованный под столовую. Там пахло свежей выпечкой и жареными яйцами. Эйви моментально поняла, как проголодалась. Даже желание побыстрее избавиться от жениха временно отошло на второй план.
– Здесь нас считают супругами, – нагнав её, тихо сообщил Каспиан. – Ради твоей же репутации.
– Если бы ты не вломился в мой номер ночью, о репутации вообще можно было не волноваться, – зло прошептала Эйви в ответ.
– В постели ты на моё присутствие не жаловалась, – очень тихо ответил Каспиан. – Льнула ко мне, не скрывая жажды объятий. Да и сейчас смотришь так, словно одежду с меня снимаешь. Остановись, на нас уже оглядываются.
На них действительно обернулось посмотреть двое мужчин, завтракающих за дальним столом. И даже спящий у стены лохматый пёс слегка повёл ухом, словно пытаясь расслышать, о чём шепчутся вошедшие постояльцы.
Эйви с трудом сохранила маску спокойствия и присела на предложенный женихом стул. До этого инцидента она собиралась повторно подлить в напиток Каспиану несколько капель слабого снотворного, способного усыпить на несколько часов. Но теперь поняла: этот мужчина нуждался в чём-то позабористей. И в правом кармане её платья как раз лежал нужный пузырёк…
– Доброго утра, – сказала подошедшая к ним подавальщица. Это была полноватая женщина лет пятидесяти с мягкой улыбкой на круглом румяном лице. – Изволите завтракать?
– Пахнет очень вкусно, – кивнула Эйви.
– Сегодня с утра мы подаём яичницу с ветчиной, черничный пирог и сырники со сметаной. Из напитков чай, какао, кофе.
Каспиан красноречиво посмотрел на Эйви, словно предлагая сделать выбор первой.
– Пусть будет чай. И всё остальное, что вы перечислили из еды, – ответила она, решив не манерничать.
Перед любым другим мужчиной Эйви постеснялась бы собственного аппетита. Но Каспиан настолько достал её за последнюю неделю, что смущаться при нём стало непозволительной роскошью.
– Значит, всё в двойном размере, – сказал её жених, ни капли не удивившись столь объёмному заказу и не осудив ни словом, ни делом. – И сметаны к сырникам не жалейте.
Подавальщица взглянула на них как-то странно, довольно улыбнулась и пообещала:
– Пара минут, и всё будет готово.
Она ушла, а Эйви потянулась к своему саквояжу. Но Каспиан быстро отставил сумку подальше и покачал головой. Эйвери сложила руки на груди, поджала губы.
– Смотришь на меня так, словно мы уже десяток лет женаты. – Каспиан подмигнул. – Ну же, расслабься, Эй. Давай установим временное перемирие? Продолжим воевать после завтрака.
– Как скажешь, цианидик, – ответила она.
Каспиан заломил правую бровь:
– Цианидик?
Эйвери кивнула:
– Я поняла, что ты тоже нуждаешься в ласковом прозвище и выбрала идеальное.
– Мне нравится, – нахально заявил Каспиан. – Я понял скрытый намёк.
– Какой уж там намёк, – усмехнулась Эйви. – Всё на поверхности.
– Да-да. Ты как бы говоришь, что рядом со мной чувствуешь учащённое сердцебиение, чаще дышишь и вообще готова умереть от восторга.
– Если не отвяжешься, то кое-кто непременно умрет. И точно не от восторга. – Эйви растянула губы, демонстрируя оскал человека, готового сражаться до конца.
Каспиан, утратив вдруг дурашливый вид, отзеркалил её жуткую улыбку и сказал тоном, не терпящим возражений:
– Никто не пострадает, Эйвери. Уверяю. Нас ждёт долгая жизнь вместе. Возможно, счастливая. Если ты всё не испортишь.
Какое-то время они зло смотрели в глаза друг друга, но зрительный контакт совершенно бестактно прервали.
– Яишенка с пылу с жару, – радостно сообщила подавальщица, расставляя тарелки перед Эйви. – Чайник. И пирог. А вот сырники. Сейчас принесу вторую порцию для милорда. Вы пока кушайте, кушайте, миледи. В вашем положении хороший аппетит важен.
– В моём положении? – растерялась Эйви.
Подавальщица кивнула и продолжила сыпать догадками:
– Да вы не смущайтесь. Вы ж молодожёны, оно сразу понятно. И страсть между вами. И платье… А аппетит какой замечательный. Ешьте. Всё свеженькое, миледи.
Эйви растерянно посмотрела на Каспиана.
– Не смущайся, – сказал тот, и губы его слегка дрогнули от плохо скрываемой улыбки. – Скоро нам нужно отправляться в обратный путь. Поесть долго не сможем.
– Ох, – покачала головой подавальщица, – вы мне скажите, когда будете уходить, милорд. Соберём вам с собой корзинку. Сейчас чай принесу и остальные тарелки. Кушайте…
Женщина ласково посмотрела на Эйви ушла. А та перевела испуганный взгляд на Каспиана:
– Она решила, что я…
– Беременна, – помог он, широко улыбаясь.
– Но это не так! – Эйви едва не трясло от негодования. – Я просто проголодалась. Почему все считают, что у леди должен быть аппетит, как у птички? Кроме того…
– Кроме того, ты только закончила обучение, – усмехнулся Каспиан. – Видимо, здесь не знают, что такое студенческие будни. – Он пожал плечами. – Это я всё ещё помню, что пропущенный завтрак на последнем курсе университета равносилен голоду на весь день.
– Вот именно, – кивнула Эйви, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – И потом, что не так с платьем?
Она посмотрела на себя, разгладила ткань на узкой талии. Никто в здравом уме не назвал бы Эйвери полной.
– Оно слишком простое, – охотно пояснил Каспиан, – такое можно ослабить на груди или животе самостоятельно и быстро. Если вдруг станет нехорошо.
– Я выбрала его, чтобы было удобно путешествовать, – пробормотала Эйви обиженно. – Как знала, что компаньонка сбежит.
– А мне не ясно другое, – заметил Каспиан. – С чего тебя вообще нервируют подобные предположения?
– Что? – опешила Эйви.
– Разве не ты говорила мне совсем недавно, что действительно можешь носить под сердцем ребёнка? Помнишь? В нашу прошлую встречу. Ты была крайне убедительна и не стеснялась своего мнимого положения.
– Это была версия только для тебя, Каспиан! – вспыхнула Эйви. На них снова обернулись мужчины из-за дальнего столика, и леди продолжила намного тише: – Я наговорила тех глупостей, чтобы ты отвязался. Я бы никогда не… Ни один мужчина не… Я не в положении, Уоллес.
– Знаю. – Он стащил один из миниатюрных пышных сырников с её тарелки и запихнул в рот целиком. Быстро прожевал и сообщил: – Сразу понял, что ты блефуешь. А о подавальщице не волнуйся. Какая разница, что она думает? Сегодня мы уедем отсюда и вряд ли когда-нибудь снова окажемся в этих местах. Ешь, Эйвери. Голод в дороге – не друг. Почему ты так смотришь? Сырник жалко?
– Ты не стал насмехаться, а попытался меня успокоить, – ответила она с подозрением. – Почему?
– А почему я должен насмехаться? – удивился Каспиан.
– В столице ты вёл себя мерзко, – припомнила она. – Затем, после моего побега, ты зачем-то бросился вдогонку. Наверное, так велел граф Уоллес. Так? Из-за его приказа ты хочешь жениться на мне любой ценой, и даже в спальню пробрался. Чтобы скомпрометировать. Тебе нравится ставить меня в неловкое положение. И вообще наслаждаться вседозволенностью.
Каспиан выслушал её с самым деловым видом. Когда она замолчала, он какое-то время рассматривал невесту, а затем предложил:
– Эйвери, давай забудем о первом знакомстве? Всё, что тебе нужно знать сейчас: я пересмотрел своё отношение к тебе и к обязанности жениться. Да, раньше меня злил ультимативный приказ отца. Да, я вёл себя не самым лучшим образом. Признаю, раскаиваюсь и…
– Ты вёл себя, как засранец, – вставила Эйви свои пять монет.
– Не пристало леди так выражаться, – заметил Каспиан, после чего наполнил две кружки из чайника, отпил из одной и продолжил деловито: – Эйвери, я надеюсь, ты осознаёшь важную вещь: мой отец не дал бы нам возможности отступить. Не только мне, но и тебе. Ни при каких обстоятельствах. Разве что… – Он посмотрел на неё, заговорщицки улыбнулся, блеснул зелёными глазами. – Представь ситуацию: я мог вести себя, как мерзавец, и тогда тебе просто пришлось бы официально заявить, что не хочешь такого негодяя в мужья. Понимаешь? Немного потерпеть, чтобы потом выступить в обществе в качестве бедняжки, повздыхать, сказать, что моральные принципы не позволяют даже смотреть в мою сторону… А после – всего одно слово твоего отца, и моему нечего было бы противопоставить…
– Звучит, как план, – ответила Эйви.
Каспиан кивнул, снова отпил чай и задумчиво продолжил:
– Каждый мог остаться при своём. Я, скорее всего, отправился бы в новую ссылку. Оно и к лучшему. Мне надоела столица. Даже знаю, кому мог приплатить за отправление в нужное место… Но ты решила сбежать.
– И сбежала бы снова, – пожала плечами Эйвери. – Я тебе не верю, Уоллес.
Он рассмеялся, кивнул и признался:
– Этим ты мне и нравишься. Видишь ли, недорогая, пока догонял тебя, понял: теперь я и сам не хочу разрывать помолвку. Чувствую, с тобой мне не будет скучно. Больше того, уверен: со временем мы станем по-настоящему крепкой парой.
Эйвери взяла вторую чашку, покрутила её, поставила на место и взглянула на посерьёзневшего Каспиана. Она не понимала, насколько решительно он настроен, но то, с каким упорством жених догонял её, оставляло мало надежд. Сын графа Уоллеса действительно собрался увезти её домой и стать парой. Не счастливой, не любящей, а крепкой… Отчего-то последнее задевало особенно сильно.
– Если ты не хотел жениться, с чего вдруг такие перемены? – спросила Эйви, комкая края скатерти.
– Тогда я тебя не знал.
– И теперь не знаешь. Совсем. – Она посмотрела в его глаза цвета сочной зелени и призналась: – Я не смирюсь с навязанным браком, Уоллес. Никогда.
– Это сейчас он кажется тебе злом, но время расставит всё на свои места. Ты изменишь свои взгляды, – беззаботно отмахнулся Каспиан.
– С чего бы это?
– Посмотри на меня. – Каспиан приосанился, повёл широкими плечами, поиграл бровями, широко улыбнулся, став совершенным красавчиком, мечтой девичьих грёз. – От таких кандидатур не отказываются. Я – обаятелен, богат, знатен. Могу греть тебя в постели каждую ночь. И ни один раз. Наши дети унаследуют шикарную внешность и большое состояние. Тебе, в отличие от многих других, невероятно повезло, Эйвери.
Она вздохнула, не зная, что ответить на этот монолог о любви… к себе. Прижала ледяные ладони к горящим щекам.
– Начинаешь понимать? – уточнил Каспиан довольно. – А теперь ешь. Нам скоро отправляться. В дороге сможем ещё поговорить и обдумать, как правильно обыграть твой побег. Мой отец ничего не знал на тот момент, потому ещё не поздно сделать всё красиво. Где эта подавальщица с моими порциями?
Он отвернулся, выискивая глазами женщину, а Эйви, не теряя времени, быстро капнула немного зелья на исходящую потрясающим ароматом яичницу.
Не бог весть что, но задержать жениха поможет.
Каспиан обернулся. Эйви как раз спрятала пузырёк в потайной карман и отодвинула от себя тарелку, капризно сообщая:
– Я не хочу есть. Ты испортил мне аппетит своими заявлениями. Кстати, на чём мы отправимся в столицу?
– На карете, недорогая, но она ещё не готова. Мой кучер сообщит, когда всё подготовят, – ответил Каспиан. Подумав, он придвинул её тарелку и нацепил несколько кусочков яичницы, спрашивая: – Точно не будешь? Тогда я?..
– Вперёд, – пожала плечами Эйви.
Она старательно делала безразличный вид и ждала, пока Каспиан съест еду, от которой получит сильнейшее расстройство желудка. Новый план выстраивался в голове Эйви медленно, но неотвратимо. Пока он будет решать проблему с собственной реакцией на яичницу, она перекупит его кучера и уедет в Помпти. А там…
– Кхм, – прервал её мысли Каспиан.
Вместо того, чтобы отправить яичницу себе в рот, он неожиданно свистнул, подзывая спящую у стены собаку и переставляя свою тарелку на пол.
– Ешь, дружок, – сказал жених, так выразительно посмотрев на Эйви, что той стало совсем не по себе. – Посмотрим, как здесь готовят. Если тебе станет плохо, дойду до самого короля с претензиями. Пусть снесут заведение к ругховой бабушке.
Эйви задержала дыхание. Кажется, в этот раз она попалась.
Пёс подбежал совсем близко. Слова Уоллеса про жалобу на заведение эхом повторялись в голове Эйви.
– Нет! – Она поднялась, отняла у животного тарелку и переставила на стол. Подальше.
Эйви хотелось провалиться под пол от стыда. Она ощущала на себе недобрый взгляд Каспиана, слушала лай недовольного пса, лишённого угощения, и упорно смотрела в стену.
– Что случилось? – вернувшаяся в зал подавальщица быстро подошла к столу, выставила новые тарелки с едой и прикрикнула на пса: – Дик, фу! Да что с ним такое? Извините, напугал да? Он всегда такой смирный, мухи не обидит.
– Оставьте нас, – холодно сказал Каспиан.
В наступившей следом тишине даже пёс предпочёл замолчать и сбежать назад, в свой угол. Подавальщица ушла, бросив растерянный взгляд на Эйви. И той и самой хотелось сбежать, но она понимала – снова догонят…
– Итак, – услышала Эйвери вкрадчивый голос Каспиана, – что ты добавила в еду на этот раз, моя прекрасная ядовитая невеста?
