Долг

Проезжая в почти пустом автобусе №11, в котором он столько лет возвращался с работы, он увидел через запотевшие окна, спешащую укрыться от внезапно начавшегося проливного дождя, группу прикрывающихся папками, воротниками плащей и всеми годящимися для этого подручными вещами, людей, бегущих вдоль решетчатой ограды городского парка, находящегося близ городской больницы. Подумав о том, как хорошо сидеть на нагретом месте в автобусе, он умастился поудобнее в кресле, чтоб вздремнуть. "Последнее дельце было непростым, меня ж чуть не раскрыли…" − подумал он. От резко начавшейся острой боли в ребрах он крепко сжал в кармане потной ладонью текстолитовую рукоятку пистолета. Он – крепкой комплекции, чуть худоват, на вид лет тридцать с лишним. Не женат, он не мог ни с кем ужиться, так как не находил нужного понимания в глазах новоиспеченных пассий. Хотя, при общении с ним складывалось исключительно положительное впечатление, ведь он был достаточно начитанный, эрудированный и, в целом, приятный собеседник. Друзей он не имел – никому не доверял из-за врожденного презрения к людям, как к виду в целом. Что, впрочем, не мешало ему заводить новые выгодные для себя знакомства и поддерживать дружеское общение с товарищами с работы. Спорту времени достаточно давно не уделял, но крепкое здоровье старался сберечь. Одевается просто, но со вкусом, держал опрятный вид также, как и на работе. Вырос под В-ом, где и отслужил, а после перебрался на, выделенные матерью деньги, в столицу, где, по окончанию юрфака ВУЗа средней руки, устроился в органы правопорядка оперативным сотрудником, откуда ему позже предложили уволиться по собственному, чтоб не поднимать шума, когда в верхах прознали о его дополнительном теневом заработке в виде рэкета.

Выйдя из автобуса на набережной, он достал несколько украшений, засунутых в скомканные купюры некрупного номинала. Оглядевшись, что рядом никого нет, он выбросил их в реку вместе с двумя гильзами, которые успел собрать несколько часов назад в лесу. Затем, немного пройдясь мимо фонарей, освещавших безлюдную осеннюю улицу, он устало уселся на лавочку, защищенную от плохой погоды, еще не успевшей опасть кроной ветвей могучего дуба.

− Вроде всё сделал грамотно… − начал размышлять он.

− Конечно, этого нам ещё не хватало, зачем ты её упустил, сволочь?! − быстро протараторил писклявый истеричный голос у его уха.

− Чёрт тебя дери, ты же знаешь, что я стрелял в неё, вот не начинай… – выпалил он и осекся.

− Но не попал, и она убежала, − подытожил низким басом голос, явно крупного и упитанного мужчины.

− Вы мне вернуться туда предлагаете? − он снова напрягся и съежился от нахлынувшего приступа боли в ребрах. − Так меня поймают и чем вы питаться будете?

− Так ты нас и так без пищи оставляешь! − произнес все тот же истеричный высокий голос и умолк.

Он встал с пустой лавки, натянув на уши шапку и отправился в местный магазин, размышляя над тем, что стрелял мимо убегающей скорей всего намеренно…

***

− Хых, Михалыч, чё у тебя там? Детей всё похищают? Зачем их заводят вообще, если усмотреть не могут, а? – старший сержант Горемыко противно рассмеялся и громко отхлебнул из кружки.