Kitabı oku: «Молот империи. Часть 2», sayfa 4

Глава 5

– Вставай! – закричали мы.

Ян лежал на спине, а его высокий соперник наклонялся над ним, чтобы добить.

И зря. Борцы они такие, даже лёжа на спине умудряются не только сопротивляться, но ещё и побеждать.

Один удар в челюсть Ян пропустил, но на втором поймал руку соперника. Тот попытался её выдернуть, но поздно, Ян повалил его на маты, крепко обхватил ногами и начал выкручивать пойманную руку.

Высокий сначала терпел, потом заорал и принялся колотить ладонью по плечу Яна, сдаваясь. Тот, похоже, ничего не понял, так что пришлось вмешаться судье. Высокий был освобождён из цепкой хватки Яна, а сам Варга остался лежать, глядя в потолок.

Я подошёл к нему и заглянул в глаза.

– Ты там живой, Янек? – спросил я.

– Не знаю, – глаза мутноватые. – Я проиграл?

– Победил!

Вдвоём с Марком мы поставили парня на ноги, а судья вскинул его руку в победном жесте.

– Так я победил? – недоумевал Ян, пошатываясь на месте.

– Да, победил! – Мария обняла его ненадолго. – Победил! Я уж думала, что конец, а ты его как схватишь!

– Так победил?! Да! – вскричал Ян и подпрыгнул на месте, чуть не упав. – Готово!

Он схватил меня в охапку так, что у меня заболели рёбра, потом Марка, потом чмокнул в щёку Марию. Катерина успешно уклонилась, а Ян подошёл вместо неё к Аните и громко поцеловал прямо в губы.

Девушка густо покраснела, а сам Ян торопливо отошёл.

– Я это, – он откашлялся и опустил взгляд. – Я это… эээ… на эмоциях! Башка ещё кружится.

– Да ничего, – тихо прошептала Анита и начала зачем-то копаться в сумочке.

– Хе, на эмоциях! – Валь похлопал его по плечу. – Вот ты кабан, победил всё-таки.

– И что теперь? – Ян подслеповато оглядел всех.

– Отдыхай, – спокойно сказал я. – Сделал большое дело, так что можно и отдохнуть.

– А у меня есть одно предложение на вечер, – сказала Мария и поправила волосы. – Можно собраться и отметить, сегодня же и Рома победил. Да и вообще, всё хорошо складывается. Кто идёт?

Пожал плечами. Сначала узнаю обстановку, потом посмотрим.

– Ты идёшь? – шёпотом спросила Катерина.

– Ещё не знаю. Иди сама, если хочешь.

– Не то, чтобы я хотела, – она оглядела остальных, которые сбились в кучку и начали что-то обсуждать. – Но думаю, вот твоё присутствие очень желательно. Мария постоянно тебя заглядывает, Ян молчит, Марк без тебя в их обществе вообще теряется, а Валентин шутит не так жестоко и меньше подкалывает. Да и мне одной не хочется идти, если честно.

– Да ты уже входишь в роль, как я посмотрю, – чуть шутливым тоном сказал я. – Уже знаешь всех будущих подданных. И отдаёшь приказы.

– Нет. Намекаю о приглашении, как частное лицо. Считай меня обычной студенткой. Ведь так и есть.

– Посмотрим. Зайду за тобой, если что. Сначала дела.

Игры играми, но нельзя забывать и о главном.

Радич не сказал ничего важного, да ничего и не случилось за день. Я проверил риггу на ночь, помылся и остановился подумать на улице возле общежития, стоит ли куда идти. Пока думал, увидев выходящего наружу Рэгварда.

– Роман, я сдержал своё слово, – объявил он.

– Какое?

– Торт! Я привёз вам торт! – Келвин засмеялся. – Самый большой, какой мне согласились привести. Мария, твоя родственница, приглашала меня остаться, но я пока пас. Много дел, знаешь ли.

– Бывает. Тогда я схожу.

– Кстати, – он подошёл ко мне и зашептал: – Насчёт нашего недавнего похождения. Торт навёл меня на мысль. У меня в команде есть Франко Нумер, помнишь его, такой кудрявый?

– Да, но не общался с ним.

– У него сильная аллергия на орехи, – Келвин огляделся по сторонам и застегнул куртку. – И недавно заметил кусочки бинхайского арахиса в своей утренней каше. Может быть, это ошибка повара, но тот клялся, что никаких орехов не добавлял. А стоит Франко съесть хоть один, как начнёт задыхаться. Отёк. Может умереть.

– Ещё что-то?

– Джулио Алькарас, неразговорчивый парень, ты его должен знать.

– Сегодня с ним стреляли на соревнованиях.

– В общем, он недавно чуть не сорвался с ригги, – Келвин вздрогнул. – Оторвалась техническая ступенька наверху. Но Джулио вырос в горах, ему это не страшно, удержался, а вот мне теперь не по себе. Будто за каждым углом меня подстерегает опасность. Это паранойя?

– Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой не следят, – философски заметил я. – Так что присматривай за собой. Не оставайся один, осматривай шагоход или вообще запирай его на ночь. И приглядывай за друзьями, у тебя же одни наследники.

– Слушай, – он снова огляделся. – Я многое думаю о том, кому это может быть выгодно. И как же мне это не нравится.

– Есть подозрения?

– Боюсь озвучивать, вдруг не прав, – Келвин откашлялся. – Забудь, это я просто от страха. Но мне кажется… ладно.

– Назови имя, и я проверю.

– Я не могу, Роман, вдруг я ошибаюсь. Но ты узнаешь об этом первым, я обещаю. Вот только, – он нахмурился. – Это бессмысленно, он не мог так рисковать. Я точно ошибаюсь.

– Договорились.

Я прошёл в общагу, дошёл до комнаты, подумал ещё и надел парадный чёрный мундир. Затем я пошёл в женское общежитие, благо, ещё не отбой, и парней туда пока пускали.

– Да ты уже подготовилась, – спросил я. – Как всегда в чёрном и красном.

Громова, уже одетая, с готовой причёской, в которой была повязана красная лента, открыла мне почти сразу, едва я постучал. На шее у неё висел её амулет, при моём появлении он загорелся ярче.

– Да вот, думаю, идти или не идти, – она с хитрым видом пожала плечами.

– Ну пошли уже, раз всё готово. Там обещают торт.

– Торт? Ну это я точно не пропущу! Только нельзя же есть на ночь.

– Один раз можно.

– Я ещё вчера ела пирожное, – призналась она. – С Анитой. Если её разговорить, она такая милая. Правда, когда станет Наблюдателем, ей будет сложно. Но её отец ещё жив, так что поможет. Ну или отправлю её замуж за Яна. Или, быть может, желаешь сам взять её в жёны?

– Будет видно, – сказал я. – Не загадываем. Идём уже за тортом.

Нам разрешили собраться в столовой после отбоя, директор Кобаяши позволил лично. Кроме нас, никого внутри больше не было. Келвин слукавил, когда сказал, что этот торт большой. Явно на двух-трёх человек, а не на всю нашу ораву.

– И это называется большой торт? – спросила Катерина, возмущаясь этому не меньше меня. – Вот и верь после этого людям.

– Зато есть вот это, – Мария тайком показала на маленькую корзинку, стоящую под столом.

– Там вино? – Валентин полез под стол.

– Валь, тебе нельзя много, – Ян, у которого на скуле появился синяк, погрозил ему пальцем. – Вино для нас, а ты сегодня плохо бегал.

– Эй!

Мы расселились за столом, а Мария тайком разлила вино по чайным кружкам. Красное, сладкое, но крепкое, лучше много не пить. Когда я же пил вино в последний раз? Даже не вспомню.

Выпил и огляделся. Не нравится мне то окно, у которого открыта штора. Пока все пробовали торт, я пошёл туда, вгляделся в темноту и прикрыл окно занавеской. На всякий случай, мало ли. Заговорщики наглеют всё сильнее.

– А вы слышали? – спросил Ян, оглядев всех. – Троеборье перенесли на неделю раньше.

– С чего это вдруг? – я подвинул к себе блюдце с тортом и попробовал.

Много орехов, тому парню, про которого говорил Келвин, такое точно есть нельзя. Сладкий, но не приторный.

– Говорят, что скоро пойдёт снег, помешает соревнованиям. Наверное, тактическое маневрирование тоже будет раньше. На финал обещал прибыть император. Спасибо, – Ян отодвинул блюдце, так и не попробовал торт. – Что-то не хочется. Анита, будешь?

– Только ещё кусочек, – едва слышно пролепетала она и приняла от Яна торт.

– А я всё хотела спросить, Рома, – Мария посмотрела на меня. – Вот ты жил за морем, в Дискреме все эти годы. Там, говорят, всё иначе. Как вообще там жилось?

– Все эти годы…

Я задумался, ведь всё это время прожил кучу лет в тюрьме, но память об этом будто стиралась, с каждым днём всё сильнее и сильнее. Будто был суд, потом тюрьма и почти сразу побег. К большому своему сожалению, я даже не помнил, как зовут священника в соседней камере. Ладно, когда Громова станет императрицей, я смогу всё узнать о нём.

Хотя, может быть, так и лучше, что я забывал эти годы, ведь всё это время в запертой клетке не дало мне ничего, вот и перестаю их помнить. Или это издержки долгой жизни и переселения в другие тела, чья память для меня не сохранялась.

– …было так себе, – продолжил я. – Холодно, еда плохая, сыро, – усмехнулся и посмотрел на Катерину. – Вот она всё хотела рассказать, да никто не спрашивал. Как ты там жила?

– Ну я-то родилась здесь, – сказала она, недовольно сверкнув на меня своими серыми глазами. – Но меня увёз отец, когда поссорился с моим дедушкой. За это дедушка его… он очень сильно обиделся, если так правильнее сказать. Мне, кстати, там нравилось.

– А что там было? – Мария дала бутылку Валентину, чтобы он разлил вино.

– Небольшой домик в одной деревне, очень красивый, – Катерина подпёрла голову руками и посмотрела в стену. – Палисадник, ставни резные, зимой тепло. Они не знали, кто я, но я им нравилась, а они мне. Там ещё сад рос с яблонями, и каждое лето… в общем, яблоки я обожаю. Столько всего могу рассказать, и не знаю, с чего начать.

– А в Огрании холодно, – сказала Мария. – Яблоки не растут, да и вообще ничего не растёт. А сейчас там уже Ночь, представляешь? Полгода будет темно. Даже непривычно, я-то отвыкла, пока здесь живу.

Выпили ещё. Валентин начал рассказывать что-то о брате, иногда громко смеясь, Мария его осаживала, Катерина иногда вставляла едкие замечания. Ян зашептался с Анитой, и они иногда тихо посмеивались. Мы с Марком остались вдвоём.

– Ты помнишь правило, что в соревнованиях на риггах один человек не может занимать одно и то же место две игры подряд? – спросил Марк и выпил вино из кружки чуть ли не залпом.

– Поменяемся с тобой. Ты канониром, я первым пилотом. На финале я буду канониром, Ян вторым пилотом, ты первым.

– Идёт, – Марк налил себе ещё. – Тогда придётся на ближайшее ставить вторым Валентина. Но должен справиться.

Он выпил кружку несколькими глотками, будто пил пиво. Манеры ему надо будет подучить потом, как разберёмся с Большой Проблемой.

– Ты не злоупотребляй.

– Да, верно, – он отставил кружку подальше. – Просто… знаешь, мне немного непривычно. Сирота из приюта, сижу со знатью, причём один брат правителя Огрании, а другой – правнук того самого генерала Загорского.

И ещё будущая императрица, о чём все узнают совсем скоро.

– Много думаешь, – сказал я. – Лучше думай о завтрашней победе.

– Стараюсь. Сегодня ночью снился Марк Зимин, – прошептал он. – Который, ну ты помнишь… – он откашлялся. – Который погиб тогда, в порту…

Помню. Парень в клетчатом пальто, который зачем-то покинул укрытие. От него мало что осталось, узнали по остаткам одежды и амулету, который он держал в руке.

– Говорил, что я украл его жизнь, – продолжал Марк. – Я не верю в загробную жизнь, да и в духи предков уже не попасть. Но всё равно неприятно. И вот, я думаю…

– Знаешь, – к нам вдруг повернулась Катерина и яростно зашептала. – Если вы с ним и правда друзья, он бы за тебя порадовался. Что так смотришь? Думаешь, я такая дурочка, что так ничего и не поняла насчёт вашей внезапной подмены? Просто мне хватает ума об этом помалкивать.

Её амулет со свечой сегодня мерцал особенно ярко. Катерина посмотрела на него и прикрыла ладонью, потом отвернулась и продолжила шептаться с Марией.

– Понимаю, – Марк нахмурился. – Просто всё равно это неприятное ощущение.

– А я с ней согласен, – добавил я. – Да и ты же говорил, что он тебе был неплохо должен. Вот и вернул долг с лихвой. Ты будущий Наблюдатель Малого Дома, и у тебя будет собственная ригга. А ещё поместье. Неплохо для сироты.

Другие наш разговор не слушали. Вот только как его услышала Громова – мне очень интересно, она сидит далеко. Но вроде больше никто не слышал, особенно из-за громкого смеха Валентина.

– Забавно, – Марк улыбнулся. – Та ригга, на которой я служил, Матильда, она принадлежала капитану Анри, моему командиру, но после его смерти Дом Лихтари забрал её себе, но служил на ней я сам. Старушка, построили её где-то здесь. Так и осталась в их армии.

Катерина тем временем повернулась к Аните, и они начали обсуждать что-то другое. А раскрасневшийся от вина Ян спорил с Валем насчёт сегодняшних игр.

–Тогда всё было иначе, – сказал Марк и постучал пальцем по кружке. – Но одно неизменно. Там был экипаж, а здесь другие люди, но они тоже экипаж. А меня учили, что все, кто служат в одном шагоходе – они как семья.

– Здесь так же.

– Только я вас никого не знаю, – он улыбнулся и отпил вина. – Даже тебя. И последний экипаж плохо знал. А вот первый… может быть, узнаю новых так же хорошо. В любом случае, я за своих готов на всё.

– Ты как, кстати, умудрился стать первым пилотом? – спросил я. – В таком-то возрасте так уверенно управлять машиной.

– И это ты меня спрашиваешь? – Марк засмеялся. – Это мне надо тебя спрашивать, откуда ты всё это умеешь. Такое в книжках не прочитаешь. Ну ладно, раз ты первый спросил. Сначала я попал в пехоту.

Он посмотрел в кружку, но доливать ещё вина не стал.

– В первом же бою отправили нас в атаку на Рейтара, – он поставил кружку и постучал по ней. – Двести человек в лоб на боевую риггу. Короче, выжил я один, и то, потому что споткнулся в начале боя, и меня завалило телами.

– Ещё повезло, что уцелел. Атаковать шагоход пехотой с дистанции? Ваш командир не самый умный или его конкретно прижало.

– Первый вариант! – Марк кивнул. – Но Рейтара подбил Катафракт капитана Анри, а сам он вылез посмотреть, есть ли выжившие. Что-то я ему приглянулся, он меня взял на воспитание, учил манерам и как управлять риггой. Почти всё знаю от него.

– Неплохо он тебя научил.

– Да иди ты! – тем временем воскликнул Ян и ткнул усмехающегося Валентина в плечо.

– Ай! – Валь потёр отбитое место. – Я же шучу, чего сразу бить-то?

– Да я тебя просто пальцем ткнул! Неженка.

– Ну и я стал у них вторым пилотом, – Марк улыбнулся, но улыбка быстро ушла. – Потом случился один бой. В нас попали из Копья. Капитана ранило, смертельно. Тогда он назначил меня первым пилотом и взял с меня слово, что я вытащу весь экипаж живым из того дерьма.

– Получилось? – спросил я.

Марк посмотрел на пустую тарелку с рисунком цветочка, где оставались крошки от торта.

– Не-а, – ответил он через несколько секунд. – В том же бою все и погибли кроме меня. Назначили потом другой экипаж, а меня оставили первым пилотом. Так что слово я не сдержал.

Он нахмурился и виновато улыбнулся.

– Ладно, извини, я немного перебрал. Давай лучше о чём-нибудь приятном. Какой план у нас на игру? Как будем побеждать?

– У нас с тобой есть большое преимущество, – я подвинул к нам бутылку, чтобы объяснить на ней. – Я даже не знаю, как они нас двоих допустили до этих соревнований, ещё в одну команду. План такой, Марк, смотри…

* * *

– А если я не смогу? – спросил Валентин. – Почему я, а не Ян?

– Потому что Ян будет вторым пилотом в финале, – пояснил я, садясь в кресло первого пилота. – Поэтому сегодня второй – это ты.

– И я должен заводить риггу?

– Верно,– забравшийся в кабину Артур достал секундомер с треснутым стеклом. – Кичиро взял с меня слово, что я не буду жульничать, и буду считать всё честно. Так что приступаем.

Он нажал на кнопку, и секундная стрелка побежала вперёд.

Эти соревнования – упрощённая версия финального. Шагоходы действуют по одному, на время. Эту игру называли троеборьем, но с одноимённым видом спорта никакого сходства не было.

Первое – надо запустить двигатели аварийно, без кнопки с пульта.

Второе – дойти на позицию и дать залп по трём мишеням – ближней, средней и дальней.

Третье – если мишени поражены, пройти по местности до финиша. Если хоть одна мишень осталась – отправляться на штрафной круг и попытаться добить их со второго раза.

Эта игра была мне знакома. Сегодня я вместо первого пилота, Марк – канонир, а заводить риггу будет Валентин. Всё утро он читал схемы и изучал цепи запуска, но сейчас выглядел так, будто всё забыл.

– И как мне это сделать?

– Как учил, – громко сказал я. – Выполнять, второй пилот Климов. Время идёт! Хочешь, чтобы ригга твоего брата выполнила всё быстрее?

– Да ни в жизнь! – прокричал он и полез в электрокамеру. – Ну давай же, дух предка Лингерта Риггера, помоги мне завести этот древний хлам!

Огонёк свечи предка даже не шелохнулась. Валь начал копаться, пытаясь воткнуть перемычку между двумя пластинами.

– Пальцы не порежь, – сказал Марк. – И спокойнее. Выдыхай уже.

Валентин шумно выдохнул и вставил перемычку, едва успев убрать пальцы. В электрокамере ударила искра, а реле времени начало отсчёт. Десять щелчков.

– Все по местам! – скомандовал я. – Второй пилот Климов, кто будет закрывать дверь?

Валь захлопнул дверь электрокамеры и вернулся в сидение до того, как кабина начала вибрировать. Движки завелись, я проверил показатели, нажал на тугую педаль синхропривода, и мы двинулись вперёд.

– Запуск двигателя засчитан, – Артур записал время в журнал. – Не знаю, какие результаты у других, но пока идёте хорошо. Жалко, мне нельзя за вас болеть сегодня. Но когда будет финал… ох, я тогда оторвусь.

Я посмотрел в оптику на другие ригги. Почти все отстрелялись, кроме Рэгварда. Он с классом ждал своей очереди, когда закончим мы. Он тоже начал пломбировать шагоход, чтобы туда никто не залез.

– Марк, с раскачки, – предупредил я. – Огонь раздельный.

– Помню, – отозвался он, сидя за креслом канонира. – Какая же у этой малышки классная оптика. Так, я готов. Угол плюс семь градусов. Должно сработать.

– Подтверждаю. Тридцать метров до остановки. Длина шага ноль-пять!

– По-хорошему вас надо было разделить в разные команды, – сказал Артур. – Кичиро, кстати, был против, чтобы Марк и Роман были в одной ригге. Но его уговорил Ульдов.

– Буду знать, – отозвался я. – Марк, готовься. Огонь по желанию.

Я дёрнул рычаги. Ригга качнулась вперёд вместе с пушками.

Марк сразу выстрелил из одной стомиллиметровки, как только опустилась рука. И поразил мишень, наскоро построенный куб из досок размером метра в три на три, с первого попадания.

Ригга качнулась назад, и Марк выстрелил из второй сотки. Снаряд врезался в самый край средней мишени, и этого хватило, чтобы она развалилась.

Шагоход остановился. Теперь уже можно прицелиться не торопясь. Марк покрутил рычажки и пальнул из третьей сотки. Деревянная мишень разлетелась на куски.

– Охр…ох, вот это выстрел! – прокричал Валентин. – Я думал, вы будете по очереди всё выцеливать! Павлик так не сможет. И всё?

– Да, – подтвердил Артур. – Можете двигаться к финалу.

Залп на раскачке дал много времени, ведь другие команды сначала подводили риггу к позиции и поражали цели по очереди, поднимая или опуская руку. Иногда промахивались, и им приходилось идти на второй круг. А мы управились быстрее.

И добрались до финиша.

– Получилось! – заорал Валентин так громко, что мне пришлось снять наушники. – Павел сейчас от злости облезет.

– Ты лучше не доводи его, – сказал я. – А то проходу ему не даёшь. Лучше порадуйся победе, мы получили балл.

– Да я и так рад!

Я остановил риггу на отмеченном квадрате, заглушил её и пожал руку Марку.

– Хороший выстрел, – похвалил я. – Но в финале покажу, как надо стрелять из этих пушек. Можно лучше.

– Жду не дождусь, – он засмеялся. – Идём ещё отмечать?

– Потом.

Мы выбрались наружу. Машина медленно остывала, из ходовой с шипением выходил воздух. Ветер уже морозный, снег пойдёт если не сегодня, то точно завтра.

Через несколько минут показался Катафракт класса Рэгварда. Их очередь была последней, и им пришлось делать второй круг после промаха.

Мы тем временем добрались до нашего класса, наблюдающего за играми со стороны.

– Это победа? – спросила Мария. На плечи она накинула большой шерстяной платок.

– А ты думала, будет иначе? – я усмехнулся.

– Говорю же, раскачка – это хороший способ стрельбы, – Марк показал на Катафракт, который только что остановился. Верхняя часть корпуса качнулась, а внутри громко провернулись противовесы. – Можно много чего показывать, разные фишки есть.

– С этими риггами хоть всю жизнь учись, – добавил я. – А кто управлял риггой Кэлвина?

– Павел, – подсказал кто-то из проходящих мимо парней, загорелый блондин из их класса. – Он расстроен.

Вылез и сам мрачный близнец. Красное лицо мокрое от пота, волосы слиплись. Он застегнул куртку и быстро прошёл мимо нас.

– Надень шапку, а то ухи отморозишь! – крикнул ему Валентин. – Ну, как ты там, называл себя лучшим пилотом? Что-то так себе из тебя пилот, верно?

– Да заткнись ты уже! – огрызнулся Павел.

– Отстань от него, – попросил Ян. – Видишь, настроение плохое.

– А какое у него оно будет? – Валь засмеялся. – Зря он ушёл. Мы победили, а он снова проиграл, в очередной раз. Кажется, он вообще не на своём месте. Пилотирование ригг не для него.

Павел замер на месте и выронил платок, которым вытирался. Стоящий рядом с ним Келвин неодобрительно посмотрел на Валентина.

– Ты перегибаешь палку, Климов, – заявила Катерина. – Отстань от брата.

– Я же не виноват, что его природа обделила…

– Валь, заткнись! – потребовал я. – И лучше замерь пневмоцилиндры на ходовой. И возьми на складе дефектоскоп, надо проверить, есть ли задиры на валах. Мне не понравился тот скрип при остановке.

– Хорошо, молчу, – Валь демонстративно изобразил жест, будто зашил рот. Но надолго его не хватило. – Просто он же сам из нашего класса ушёл, типа остались одни неудачники…

– Валь! – прикрикнул Ян.

– … так что дальновидности ему не хватает. Не зря же дед назначил наследником меня, а не его. И пилотом Ищейки тоже стану я и…

Павел решительно пошагал к нам.

– Ты перебрал, – твёрдо сказал я. – Лучше попроси прощения у брата, или…

– Да я же шучу, – Валь миролюбиво поднял обе руки. – И Павлик знает, что я…

Мрачный брат-близнец с размаху ударил Валентина кулаком по лицу. Тот отошёл на шаг, Павел добавил ещё раз, повалил его на землю и начал мутузить.

– Да когда же ты уже сдохнешь, сука? – срывающимся от злости голосом проревел он. – Ты мне жизни не даёшь, урод! От тебя нигде спасения нет!

– Эй! – я с трудом оторвал Павла от избиения, а Ян и Марк встали перед ним. – Ты завязывай. Хорош!

К нам подбежали и остальные, вставая между братьями.

– Да что у вас? – Келвин встал в самой середине.

– Ублюдок, – прохрипел Павел, пытаясь прорваться через нас. – Убью нахрен эту суку!

– Да хватит уже, Павел! Хватит! А то и правда захлестнёшь!

Валентин застонал и поднялся на четвереньки. Из носа и рта бежала кровь. Обозлившийся Павел вырывался, но мы ему не давали освободиться.

– Да я же просто пошутил, – простонал Валь и приложил руку к лицу.

– Дурак ты, – сказал Ян. – Так не шутят.

– Что здесь происходит? – раздался резкий, отрывистый окрик.

Между нами встал директор Кобаяши, одетый в чёрное пальто, и оглядел обоих.

– Ну и кто из вас кто? – спросил он. – Ты Валентин, а ты Павел? – Кобаяши назвал их правильно. – И чего вы устроили?

Он тяжко вздохнул и посмотрел на Павла.

– Видел всё. Правила ты знаешь. Попался с дракой – отчисление! Через час в моём кабинете. А пока собирай вещи.

Павел замер, не веря своим ушам. Остальные тоже замолчали, стало тихо, только усиливающийся ветер шумел. Донёсся звук двигателей приближающейся со стороны академических корпусов мотоповозки, следом за ней поднималась пыль.

– Всё понятно? – спросил Кобаяши.

Мрачный близнец попробовал что-то сказать, но развернулся и молча пошёл в сторону общежития.

– Валь, его же выгнали из-за тебя, – сказал Ян.

– Ты совсем меры не знаешь, – добавила Мария.

– Да я же пошутил, – начал оправдываться Валентин, оглядывая нас, будто искал поддержки. – Всего-то шутка, а он…

– Я бы тебя точно избил, – недовольно произнёс Келвин. – Ты только что лишил мой класс лучшего пилота и канонира.

– Павел ещё долго терпел, – сказал я. – Я бы не выдержал и надавал тебе раньше.

– Климов, Кобаяши что-то ждёт, – Катерина показала туда, где стоял директор, осматривающий ригги.

– Да, точно! – Валь с трудом вытер лицо платком, который ему дал Келвин. – Директор Кобаяши! Директор Кобаяши!

– Слушаю, – директор повернулся. – Говори, Климов.

– Не надо отчислять Павла, пожалуйста!

– А почему я не должен его отчислять? Я видел драку, а правила вы знаете все. Знаю, что иногда дерётесь, но раз попался, никуда не деться. А если ещё Ульдов увидит, – он показал на чёрную мотоповозку, которая ехала к нам.

– Не надо его отчислять, пожалуйста, – взмолился Валь. – Это я его довёл, знаю же, куда надавить. Увлёкся слишком. Его же дед выгонит из дома, он и так его не любит!

– Значит, провокация драки, – Кобаяши скрестил руки на груди. – Могу отчислять тебя.

– Тогда лучше меня, – Валентин тяжело сглотнул. – Я как-нибудь с дедом договорюсь.

– А ты же понимаешь, что без академии ты не получишь патент и не станешь наследником Малого Дома Климовых. И точно не станешь пилотом Исполина.

– Понимаю, – Валь закрыл глаза.

– Через час в моём кабинете оба. И приведите себя в порядок. А ещё, – Кобаяши посмотрел на машину. – Не попадайся со своей битой рожей на глаза Ульдову, тогда я уже ничего не смогу сделать.

– Спасибо! Спасибо! Я у вас в долгу, я…

– Живо отсюда! – прикрикнул Кичиро.

Валь побежал в сторону общежития, обегая приближающуюся машину по широкой дуге и пряча лицо.

– Вроде пронесло, – сказал Келвин.

– Ничего, я этому Валю ещё устрою, – произнёс я. – Будет нашим штрафным. И будет отмывать риггу, чтобы блестела.

– В самый раз, – Марк усмехнулся. – А мы же вроде победили. Где объявление результатов?

– Вон и Ульдов приехал. Сейчас всё скажет.

Александр Ульдов вышел из машины и захлопнул дверь, с ним ещё трое. Двое – офицеры в чёрных кожаных плащах и больших фуражках. Третий – в синем мундире Городского Дозора Урбуса. Какой-то комиссар, но я не помнил его фамилии, видел всего раз.

У одного военного на плече висел автомат, а у комиссара в кобуре был револьвер.

– Соревнования закончены, – сказал Кобаяши. – Итог подведён.

– Я здесь не для этого, – быстро произнёс Ульдов и показал на нас пальцем. – Вот это он.

Показал на меня. Нет, ошибся, он показывал на Марка.

– Марк Драган, ты арестован за присвоение чужой личности! – произнёс комиссар и достал наручники. – И за подделку документов на имя Марка Зимина. Вот ты и попался, хитрый ублюдок.