Kitabı oku: «Иной мир. Разведчик», sayfa 11
Глава 9
Никита Ермаков
Макс, закончив считать пленников, нашёл Жданова и доложил:
– Всего их было сто четыре, но двенадцать не выжили. Осталось девяносто два. Охрана мертва, вся до одного, американец никого не оставил в живых, хотя мог. Предъявлять ему за это не вижу смысла, ведь от этого ситуация всё равно не измениться. Потерь, за исключением обезглавленного прибалта, нет.
– Считать я умею, – буркнул полковник, пускающий дым кольцами. – Раненых сколько? И сколько из них не выживут?
– Менее двадцати раненых, из них две трети лёгкие, остальные с серьёзными проблемами, но, что хорошо, они уже занимаются друг другом. Трое совсем плохие, им осколки в брюхо залетели, такие раны при наших возможностях стопроцентно летальны. Ещё двое под вопросом, потому что одному бедро раскурочило, крови потерял много, а второму шею зацепило, тоже кровопотеря, и тоже масштабная. Белый весь, на покойника смахивает, может быть уже и помер.
Жданов жестом попросил замолчать, устало поднялся со штабеля досок, медленно потянулся и пробормотал:
– Всё понятно, моя помощь не требуется. Работайте без меня, ведь вы сами знаете, что делать, а я пока в городок двину, Митяя обрадую и огорчу. Через два часа отправьте ко мне пару десятков самых бодрых, помогут добро перетаскать. Пора нам валить из этих мест, потому что слишком много внимания мы к себе привлекли…
Полковник ушёл. Макс, взглянув на горящие машины, пробормотал:
– Как же сложно с ним…
В теории всё должно было быть гладко. Пленники, узнав, что теперь свободны, должны были сильно обрадоваться и одновременно с этим были обязаны помогать своим освободителям во всех их начинаниях.
Но на деле всё оказалось совсем не так и проблемы не заставили себя ждать уже в ближайшее время. Первый сюрприз был таков: пятнадцать рабов, все в прошлом члены одной банды дорожных грабителей, незаметно вооружились трофейными стволами и свалили в шахту. Заметили их пропажу слишком поздно, когда те уже прилично отдалились. И хорошо, что перестрелки не случилось, а ведь могла начаться, однорукий американец еле сдержался, хотел начать палить беглецам в спину.
– Свалили и чёрт с ними! – Антоха махнул рукой в сторону шахты. – Что нам, Макс, догонять их теперь? Если начнём на такую мелочь отвлекаться, то ещё хуже сделаем, надо оставшихся в кулак брать, чтобы подобного не повторялось. Я уверен, что среди всех этих рабов минимум половина тот ещё контингент, таких только к стене ставить и расстреливать в упор, чтобы патроны сильно не расходовать. Вон три негра о чём-то шепчутся и постоянно по сторонам поглядывают! Посмотри на них, рожи такие, будто вчера прямо из тюрьмы сюда попали. И сидели они там явно не за кражу булочек. А на этого типа взгляни!
– На какого? – поинтересовался Макс, глядя на толпу пленников, расположившуюся в отдалении от всё ещё горящего транспорта. Все они почти не говорили, всё ещё от шока произошедшего не отошли, но были и такие, для которых случившееся было словно обыденностью, именно они сбились в малые группы и о чём-то негромко общались. Макс, приметив негров, о которых шла речь, пробормотал: – Там почти у всех рожи хуже некуда. Сложно понять кого ты имеешь в виду. Вот когда отмоем всех, тогда и разберёмся, кто и что из себя представляет.
– Одноглазый, который сидит на досках в одиночестве, про него говорю. – Антоха кивнул в сторону парня, которому не повезло в жизни, его лицо было чем-то или кем-то искалечено. В сравнении с ним тоже одноглазый и одноухий полковник Жданов смотрелся настоящим красавцем. – Он на нас всё это время не моргая пялится, наверняка что-то нехорошее задумал.
– Хочет смотреть, так пусть смотрит, не до него сейчас, – буркнул Макс и спросил: – Что со сбежавшими делаем? Может все же попытаемся образумить?
– Ничего не делаем, просто забудем о них и всё, – довольно раздраженно ответил Антон. Понимая, что работы и так вагон, он не хотел, чтобы появилась еще одна проблема.
– Не знаю, Антоха, не знаю. Не знаю как на это отреагирует Жданов. Но уже знаю, что он будет недоволен, ведь пятнадцать человек цифра немалая, к тому же они оружие утащили, а стволов у нас и так кот наплакал. Хотелось бы вернуть их и всё объяснить, но в шахту идти мне что-то не хочется.
– Да хоть они все туда уйдут, я в шахту не ногой! – Лёха зачем-то перекрестился. – Если эти уроды ещё не сдохли, то я уверен, что жить им осталось самую малость! Такими же как латыш безголовыми будут!
Антон, спустившийся с высоты после ухода Жданова и про ситуацию с прибалтом не знавший ничего, спросил:
– Я что-то интересное пропустил?
– Потом расскажу, – отмахнулся Макс и переключился на первостепенную задачу: – Антох, ты у нас самый языкастый, на английском хорошо шпаришь, тебе и быть инструментом убеждения. Не знаю как, но ты должен объяснить всей этой толпе всё то, что мы от них хотим! Сможешь?
– Вот хрен его знает… – пробормотал снайпер, не расстававшийся с винтовкой ни на секунду. – Есть одна задумка, но не факт, что она сработает. Хотя попробовать стоит. Вы сами-то не в курсе ещё сколько процентов этой толпы владеет английским? Одноглазый, как мне кажется, русский. Вообще я думаю, что русскоязычных здесь не мало должно быть, пять-десять наверняка наберётся. Ну парочка то точно!
– Мы что по-твоему соцопрос проводили? – удивился Лёха, покрутив пальцем у виска. – И ты определись уже, русские тебе нужны или англичане.
– Нужны те, кто владеет именно этими языками, потому что других мы не знаем. – Антон похлопал Лёху по плечу. – И не тупи, друг, ты мог ведь и сам догадаться.
– Хватит фигнёй страдать, – попросил товарищей Макс и, набрав полную грудь воздуха, громко обратился к толпе: – Народ, слушаем меня внимательно! Если среди вас есть те, кто хорошо понимает язык, на котором говорю, подойдите!
Чуда не произошло, толпа так и осталась на своём месте, лишь одноглазый начал ещё больше ухмыляться, да негры бросать более подозрительные взгляды.
– А я не ошибся, – улыбнулся Тоха. – Этот тип понял тебя, Макс, он русский точно знает.
– Если бы понял, то подошёл бы, – буркнул Лёха. – Так что фиг тебе, ошибочка.
Не обратив внимания на реплику товарища, Антон жестом подманил одноглазого и попросил:
– Подойди, пообщаемся.
– Если тебе надо, то сам подойди, – продолжая ухмыляться, ответил тот.
– Хах! – обрадовался Макс. – Шпарит на нашем, точно русский, только акцент какой-то странный только, явно не белорус, и точно не москвич. Ну и не южанин!
– Так за Уралом говорят, в Сибири, – подсказал Лёха. – Доводилось общаться с ребятами, которые оттуда приезжали.
– Что мне делать? – спросил растерявшийся Антон. – Подойти или приказать ему, чтобы сам подошёл?
– Сами подойдём, нам не сложно, – сказал Макс и первым пошёл к одноглазому. Дойдя, он представился, а затем представил товарищей. Не дождавшись ответа, поинтересовался: – Сам то скажешь как зовут тебя или так и будешь дальше ухмыляться, одноглазый?
– Скажу, мне не трудно, – ответил парень. – Имя моё Никита. Фамилия Ермаков.
Рассматривая этого человека, Макс сразу понял, что он не так прост, потому что простому человеку столько внимания вряд ли будут уделять. Никита Ермаков, неизвестно кто он был такой, в прошлом сделал что-то такое, за что ему оставили много подарков на всю оставшуюся жизнь. И первый подарок – это глаз, который был удалён варварским способом, и стопроцентно без наркоза. Человек, проводивший «операцию» по удалению, был с юмором, и оставил на лбу шрам в виде маленькой стрелочки, указывающую на утерянный орган, и короткую зеркальную фразу «не забывай меня». Послание наверняка работало, парень точно не забывал и каждый раз вспоминал экзекутора, когда видел своё отражение в зеркале. Никиту наверняка радовало лишь одно – то, что в этом мире зеркала большая редкость.
Второй подарок был не такой затейливый, но при этом более жестокий, у Ермакова не было больших пальцев. Ни на правой, ни на левой, их аккуратно удалили вместе с пястными костями и при этом оставили почти незаметные шрамы. Цель была проста – человек, получивший подобные увечья, больше никогда не станет бойцом. За какое оружие он бы не взялся, качественно использовать его не выйдет, хватательная функция почти утрачена.
По сути, лишь только потеря больших пальцев сделала Никиту ненужным рабом, и адекватные рабовладельцы наверняка избавились бы от него, но делать этого они не стали. У Макса сам по себе возник вопрос, почему они сохранили ему жизнь, и ответ было найти нетрудно – потому что их попросили сохранить её. Люди, изувечившие парня, очень хотели, чтобы он жил и помнил всё, что с ним сделали. Они хотели, чтобы он страдал.
Видя довольную ухмылку и азарт в единственном глазе Ермакова, Макс понял, что желаемого экзекуторы не получили. Их жертва даже сейчас была полна позитива и унывать явно не собиралась.
– Ну что, девочки, так и будете пялиться? – инвалид встал и указал на свои потрёпанные штаны. – Может вам самое главное моё достоинство показать?
– Какое? – растерялся Лёха.
– Такое, которого у меня нет так же, как и глаза с пальцами. Будете смотреть?
– Что, и там… того? Что правда, да? – запинающимся голосом спросил Антоха.
– Да, и там того, ничего не оставил, всё аккуратно вырезали. Ну так что, смотреть будем? Это кстати платно!
– Потом покажешь, – буркнул Макс, прогнав замешательство. – А вот узнать за какие такие заслуги тебя так сильно обидели мне хотелось бы. Расскажешь?
– Обидели? – Никита засмеялся. – Нет, девчонки, никто меня не обежал. Всё, что вы видите, лишь последствия одной большой неудачи. Одни нехорошие люди должны были умереть, я почти смог их убить, но немного не подрасчитал свои возможности и затея провалилась. Сделав меня инвалидом те плохиши думали, что сильно усложнили мне жизнь, но они ошиблись, для меня что с яйцами, что без них одинаково. Всё исправить я смогу даже в таком состоянии, и наверняка исправлю. Такое объяснение вам подходит?
– Он на всю голову трахнутый… – пробормотал Лёха.
Антоха, кивнув, прошептал:
– Согласен с тобой, друган… без яиц и пофиг ему… я бы не выжил…
Ермаков, три раза хлопнув в ладоши, засмеялся и сказал:
– Шутку про яйца я оценил, но последняя фраза для меня осталась непонятна. У тебя и твоих подружек яиц нет и никогда не было, поэтому назревает вопрос – а почему вы ещё живы? Сама ведь сказала, что не выжила бы.
– Тоха и Макс у нас добрые, а я нет! – Лёха продемонстрировал свой кулак. – Врежу и мало не покажется! И не посмотрю, что инвалид!
Никита выдал полный огорчения вздох и, посмотрев себе под ноги, пробормотал:
– Майор Просвердин Алексей как был дурачком, так и остался им, ничего не изменилось даже спустя десять лет. Точнее, не изменится, ведь сейчас прошлое, а там, где мы встречались, было будущее… эх, как же всё сложно, как запутанно… – увечный поднял взгляд, приблизился к кулаку майора, стукнул по нему ладонью и воскликнул: – Дурень, ты правда думаешь, что сможешь напугать меня физической болью? Ты что, настолько тупой?
Троица замешкалась. Первым сказанное осознал Макс. И поспешил вмешаться:
– Лёха, руку убери! – когда кулак майора прекратил висеть перед лицом Никиты, он продолжил: – Антоха, рот закрой, а то мухи налетят! И вообще, оба делом займитесь, работы у нас тьма, за нас её никто не будет делать. С Ермаковым я сам поговорю, это пять минут максимум займёт, а затем тоже к работе подключусь. Никита, пошли пообщаемся.
– Антох, он меня знает… надо узнать… да не толкай ты меня!
– Узнаем, всё узнаем, но позже, от Макса. Да не стой ты, пошли уже! – Антон сдавил Лёхин локоть и товарищ зашипел от боли. И наконец понял, что от него требуется, и покорно пошёл в нужном направлении. Но бормотать не прекратил:
– Знает он меня… всех нас знает… не простой парниша нам попался… что-то такое есть в нём…
Макс, проводив товарищей взглядом, посмотрел на ухмыляющегося Никиту. Указав на высокую пачку пиломатериалов, он сказал:
– Местечко интимное, от глаз укрывающее, пошли туда.
Ермаков засмеялся и выдал:
– Я в принципе не против, да и не люблю девочкам отказывать, но в этот раз придётся, потому что обрезан под основание! Так что мадам говорите здесь, никакого интима не будет!
– Давай без шуток, они тебе не идут. Добро?
– Добро. – Жизнерадостность умерла на лице Ермакова в один миг и сменилась железобетонной серьёзностью. Кивнув на предложенное для разговора место, он сказал: – Пошли, без лишних глаз и правда спокойнее будет. Нам есть, что обсудить…
После разговора с Ермаковым друзья не узнали Максима, того будто подменили. Первым поговорить с товарищем решил Леха. Он жизнерадостно поинтересовался:
– Ефименко, ты чего какой-то пришибленный, что тебе этот странный тип наговорил? Надеюсь он сказал, откуда нас знает?
– Сказал. – Макс, присев на покосившийся деревянный ящик, уставился на собственные руки. И тихо пробормотал: – Много всего мне этот Ермаков сказал, всё ещё переварить не могу…
Товарищи задавали вопросы один за другим, но Максим не ответил ни на один из них. Рановато пока им пока что было знать ответы, да и сам он тоже не всё сумел узнать. Узнает, чуть позже, всё узнает, ведь Ермаков пообещал, что расскажет, в подробностях всё расскажет, ничего не утаит. Жизнь, оказывается, всегда была намного сложнее и интереснее, чем Максиму казалось…
Новые знания сбили с толку, они сильно отвлекали, и поэтому силой воли Макс заставил себя стать прежним. Пусть с трудом, но он сумел погасить бушующую в голове информационную бурю. А затем он взглянул на ожидающих ответов друзей и сказал:
– Сказанное Ермаковым и его самого отложим до вечера или ночи, всему своё время. Сейчас занимаемся делом, нужно много всего успеть. Если не успеем, то жить нам останется совсем недолго. Это я вам говорю не просто так, а потому что знаю наверняка. Ермаков мне это сказал, а он, поверьте, знает значительно больше нас. Рядом с ним, знаете ли, даже Жданов и Митяй дилетанты…
– Мы тебе верим, Макс! – Леха решил говорить за всех. – Но Ермакову не верим! Докажи хоть чем-то его знания! Без доказательств мы не сдвинемся с места!
– Я же говорил, что они будут упрямиться. – Обезображенное лицо Ермакова ухмылялось и оттого выглядело еще хуже. Встав рядом с Максом, калека скрестил руки на груди и сказал: – Совсем скоро доказательств будет хоть отбавляй…
Глава 10
В путь
– Что нос повесил, Максимка? – Жданов сидел на капоте одного из уцелевших грузовиков и курил неизвестно где раздобытую сигару. Выдохнув порцию дыма, он не сдержался и начал сильно кашлять. С трудом успокоив разбушевавшиеся легкие, полковник скрипящим голосом прорычал: – Ох и жёсткая попалась, чуть все внутренности не выплюнул. Вон, даже до крови…
Макс кровь тоже увидел, во время кашля её вылетело несколько сгустков. Данное явление говорило о том, что дела Жданова плохи. Здоровые люди кровью не кашляют. Неизвестно, что за зараза привязалась к нему, но хорошего вряд ли стоило ждать.
– Вижу, что причину твоего плохого настроения мне узнать не светит. – Жданов, спрыгнув на землю, обнял Макса и поинтересовался: – Надеюсь ты не просто так меня потревожил. Вы уже закончили сборы? Мы можем выдвигаться?
Макс, занятый совсем другими мыслями, ответил:
– Да, можем, но Митяй ещё не пришёл. Его дождёмся и едем.
Жданов, хохотнув, покачал головой и весело выдал:
– Не, парень, старика не ждём, он остаётся. Не спрашивай почему, а просто знай, что Митяй никуда не едет. И остальным донеси, чтобы они мне мозг не делали ненужными вопросами. И давайте уже двигать, потому что что-то у меня предчувствие нехорошее, а моей чуйке доверять нужно!
Пригодными для использования остались не все машины, поэтому после скорого изучения были выбраны самые живые экземпляры. Ими стали восьмидесятый крузак, два ЗИЛа, и один китаец. Вереница побитых машин стояла на месте ещё минут десять, а затем медленно поползла в том же направлении, откуда не так давно приехала. Но помимо внешнего вида там появились и другие, более глобальные изменения. Теперь в этой колонне автотранспорта не было рабов. Свободные, так они теперь себя называли. И расставаться с этим статусом больше не хотели даже под страхом смерти.
По плану Жданова проехать на машинах их немалому отряду предстояло совсем немного, всего-то около восьмидесяти километров. А вот дальше только пешком, и вот там уже пройти требовалось не мало. Минимум в двое, а то и в трое больше. И чем быстрее они прибудут в новое убежище, тем лучше. Только там и негде больше, как выразился полковник, можно будет обеспечить безопасное проживание столь большого количества народа. Безопасное в кавычках конечно же, потому что абсолютно безопасных мест в этом мире просто не существовало.
Максу досталась роль водителя одного из ЗИЛов. Инициатива решила. Взболтнул, что когда-то прилично покатался на таком же динозавре и Жданов тут же приставил его к данному транспорту. Антохе, несмотря на то, что тот молчал, достался второй ЗИЛ. А вот Лёхе, если можно об этом так сказать, повезло, ему китаец перепал. И только про полковника можно было сказать, что в шоколаде оказался, потому что сел он за руль Крузака.
Мечтая поговорить с Ермаковым, Макс предложил тому поехать с ним в кабине ЗИЛа. Было заметно, что одноглазый рассчитывал на комфортную поездку в салоне Тойоты, но после того, как Жданов объявил всем, что поедет один, вариантов осталось немного. Либо в кузове с бывшими рабами, либо…
– Твоими доказательствами были события из моей жизни, о которых ты вообще не должен был знать! – Макс, стоило Ермакову сесть к нему в машину, решил продолжить недавний разговор. – Да, в теории ты мог узнать почти обо всем на земле, но именно почти, потому что некоторые события из моей жизни известны лишь мне и никому более, ведь до сегодняшнего дня я хранил их в тайне. Но как оказалось ты о них знаешь, а это значит, что о них тебе рассказал лично я! Но когда? Когда я мог тебе о них рассказать и почему я об этом забыл? И почему обо всем этом так же забыли мои друзья? Никита, что вообще происходит? Мы что, участники какого-то эксперимента? Ты сказал, что расскажешь обо всем, но расскажешь позже. Это позже наступило, рассказывай!
Ермаков покачал головой и больше ничего не сказал. Он знал, что такой ответ только распалит любопытство Макса. И новые предположения не заставили ждать:
– А что если ты умеешь читать мысли? Умеешь или нет? Ещё и ухмыляешься, гад такой! Хотя нет, это уже реальный бред, никто не умеет читать мысли, это известно наверняка. А вот насчет стирания памяти я уже не уверен. Мы же в КГБ работали, там всякое бывало, разные тесты и проверки постоянно проходили, и всякими приборами нас сканировали периодически. Может что-то и вытащили из мозгов каждого, до самого сокровенного добрались уроды, и нам об этом даже сказать не подумали. А ты, хитрюга, каким-то образом всё это мог узнать и сейчас морочишь мне голову…
– Не в ту сторону думаешь, чекист, – спокойно сказал Ермаков. – Никто не читал твои мысли и никто не вытаскивал из тебя все эти знания приборами. Ты сам мне все рассказал, вы мне всегда все всё сами рассказывали. Но вы конечно же об этом не помните. Никто не помнит, только я это помню, и этот факт нужно просто признать и принять.
Макс усмехнулся:
– Ты что, какой-то особенный? Почему помнишь только ты? Мы что, хуже тебя?
– Лично ты, Ефименко Максим, если брать в основу сравнения личностные качества, будешь лучше меня раз в десять наверное. А то и во все сто, или даже в тысячу. Но дело как раз не в том, кто лучше, а кто хуже. Все дело в ДНК, в моей особой ДНК. Я помню то, что не помнят остальные, именно благодаря ей. А если еще более точно, то благодаря своей особой родословной. Ведь именно благодаря своему не очень хорошему родственнику я и получил этот слишком специфический подарок, из-за которого мне приходится периодически страдать. – Ермаков взглянул на свои покалеченные руки единственным глазом и, огорченно вздохнув, пробормотал: – Радует, что это не навсегда…
– В смысле не навсегда? – воскликнул Макс. – Ты сейчас о чем? О руках или о ситуации? Если о руках, то я тебя огорчу, Никита, их обратно уже никогда не восстановить. Ты же не ящерица, которая умеет себе новый хвост отращивать. Хотя, если так подумать, то никто бы не отказался от возможности выращивания утраченных конечностей. Да, если бы люди умели как ящерицы, то было бы круто! Согласен со мной?
Ермаков довольно неплохо знал характер Ефименко по «прошлому» и поспешил успокоить буйство фантазии бывшего чекиста.
– Нет, не о конечностях говорю, а о ситуации. Я надеюсь, что скоро все измениться в лучшую сторону, и что скоро я все-таки смогу отомстить тем людям, которые всё это со мной сделали. А что касательно ящериц и выращивания утраченных конечностей, то да, было бы круто вырастить себе новые пальцы, член и яйца. Но, увы, все это только фантастика. А реальность, она намного печальнее, и она пока неизменна.
Макс, видя каким хмурым стал Никита, решил пошутить:
– Ты забыл про глаз, товарищ Ермаков. Или что, в сравнении с членом он не так уж и важен?
Ермаков шутку оценил и решил её продолжить:
– Глаз у меня второй есть, а вот член был только один! И поэтому моя месть будет суровой: око за око!
Макс, прекратив улыбаться, решил полностью сосредоточиться на управлении грузовиком. Приковав взор к впередиидущей машине, он сказал:
– Если ты доберешься до тех, кто сделал с тобой всё это, то я тем уродам вообще не завидую. Вот только мне что-то не верится, что мы представляем силу, которая может хоть как-то угрожать Грассу. Ты сам то что думаешь?
Возможность узнать о политической обстановке на полуострове появлялась редко, Жданов и Митяй были не любители её обсуждать и поэтому Макс попытался невзначай выведать что-нибудь новое у Ермакова.
Сам Ермаков на эту тему был пообщаться так же не против, потому что на другую тему говорить вообще не хотел. И сейчас Никита был рад, что ему удалось увести разговор в иное русло. Но он конечно же не сомневался, что Макс так просто от него не отстанет и в конечном итоге потребует конкретики. Оставалось лишь надеяться на то, что со временем любопытство бывшего чекиста сойдет на нет. Но в это верилось с трудом.
– Для того, чтобы угрожать Грассу и тем, на кого он работает, нужно быть человеком, у которого в личном пользовании имеется минимум одна профессионально обученная армия. Да-да, все именно так, как я сказал, не смотри на меня как на идиота, Макс.
– Но Жданов считает иначе. Он говорил нам, что если действовать грамотно, то можно за короткие сроки собрать серьёзный костяк и устроить системе Грасса большие проблемы. Будем совершать налеты на рудники, склады, поселки. Будем откусывать понемногу там и тут, и в конечном итоге…
– И в конечном итоге Грасс узнает обо всем этом и отдаст приказ устранить проблему, – закончил за Макса Никита. И убедившись, что тот его внимательно слушает, добавил: – Жданов попал на полуостров в восьмидесятые, если мне не изменяет память. Лет тридцать он уже топчет эту землю, ну может быть чуть меньше. И всё это время ему и его различным пособникам приходилось прятаться. Да, этот одноглазый удачлив, все вокруг него без конца мрут, а ему постоянно удавалось каким-то образом выживать. Но сколько веревочка не вейся, ты сам это знаешь, конец все же будет.
– Хочешь сказать, что во главе со Ждановым мы обречены? К этому ты ведешь, Никита?
– Да, я веду именно к этому. И ты сам это знаешь, потому что тебе об этом неоднократно намекал дед Митяй. Думаешь почему он не поехал со Ждановым? Старость для такого живчика так себе отговорка. Он легко большинство молодых уделает, я с ним хорошо знаком, и с его возможностями тоже. Митяй сильно любит то, что зовется жизнью, и поэтому участвовать в авантюрах Жданова его не заставишь даже под прицелом автомата.
Макс, вспомнив многократные разговоры с дедом, был вынужден согласиться с Никитой. Да, не раз и не два Митяй советовал ему думать своей головой. И вот теперь стало понятно, что именно подразумевалось в этих советах.
Понимая, что Никита ждет ответ, Макс быстро на него глянул, а затем, вновь смотря на дорогу, сказал:
– В чем суть этого разговора? К чему ты клонишь? Пытаешься настроить меня против Жданова, а затем тихо занять его место? Если это так, то ты должен знать…
– Неправильно думаешь, – довольно резко сказал Никита. – Занять место Жданова в мои планы точно не входит. И ещё чье-либо место я занимать так же не планирую. У меня есть СВОЁ место, и оно меня полностью устраивает.
– Тогда в чем суть? Ты сам сказал, что под главенством Жданова мы обречены. Или это просто бессмысленная болтовня? Если да, то давай больше не будем ею заниматься…
– Нет, это не бессмысленная болтовня. Нам нужно не воевать с Грассом, Макс, а просто свалить с полуострова. Я веду именно к этому.
– Никита, ты меня за идиота держишь, да? Жданов хочет того же!
– Значит ты идиот, Макс, раз так и не понял Жданова. Ваш одноглазый мог много раз свалить с этого полуострова. Но он не хочет, и никогда не захочет. А не хочет он этого по причине кровной вражды, которую он сам же выдумал. Одолеть Грасса и сделать полуостров свободным: вот цель, которую всегда преследовал Жданов. И если ты спросишь его об этом напрямую, то лишь убедишься в том, что я прав.
Все услышанное от Никиты породило в голове Макса конфликт. И ему больше не хотелось продолжать какие-либо разговоры. Поговорит со Ждановым, узнает чего тот хочет, и только тогда будет продолжать разговор с Ермаковым. А пока что будет просто молчать…
На восемьдесят километров пути было затрачено почти пять часов времени. Дорога была не ахти, да и машины сюрпризы преподносили. Но главное было сделано, до нужного Жданову места отряд добрался.
– Заркхар, идиот полковник хочет отвести всю эту свору в подземный город, – Ермаков усмехался и одновременно качал головой. – Ну и дурак же ты, Жданов, ох и дурак. Уже сегодня ночью ты поймешь, какую большую глупость совершил. Но зная, что слушать других ты не умеешь, говорить тебе о том, что нас всех ждет, я конечно же не буду.
– Что за Заркхар и почему ты решил, что Жданов поведет нас всех именно туда? – раздраженно спросил Максим. Его всё больше и больше злило странное поведение Ермакова.
– Древний город, который находится под землей, я же сказал об этом, – спокойно сказал Никита. И, видя что Макс ждёт ответа на вторую часть вопроса, добавил: – Я неплохо знаю данную местность и поэтому уверен на сто процентов в решении Жданова отвести нас в Заркхар. Но это решение я вообще не считаю верным. Небольшая община свободных, живущая там, будет совсем не рада новым ртам. Но это уже вторичная проблема. Сначала до Заркхара нужно хотя бы добраться. И это, могу заверить тебя уже сейчас, удастся сделать далеко не всем, потому что по дороге к городу нам встретиться много всяких опасностей. До самого города дойдут только несколько человек, а может и вообще никто не дойдет.
Макс краснел с каждой секундой все сильнее и сильнее. Вначале Никита показался ему серьезным парнем, но теперь, после того, как удалось его немного узнать, все больше и больше хотелось нанести инвалиду новых увечий. Это же надо так уметь врать! Нагло, умело, и с неизвестной целью! И Макс уже не сомневался, что Никита не знал их прошлого, а просто каким-то обманным способом узнал некоторую информацию. Шарлатан он, самый обычный шарлатан!
Удерживая гнев, Макс задал вопросы:
– Какую цель ты преследуешь? Ты все-таки хочешь занять место Жданова? Для этого сеешь смуту?
Никита улыбнулся сказанному и совершенно спокойно ответил:
– Нет, я уже давал ответ на этот вопрос. Не хочу занимать чьего-то места, свое меня полностью устраивает. Но ты всё таки прав, Макс, кое-чего мне хочется. Сберечь людей, вот что я сейчас пытаюсь сделать. И происходящий в данный момент разговор ничто иное, а самая обычная попытка найти поддержку. Но, как вижу, эффект обратный, я почему-то сам того не ожидая умудрился сильно тебя взбесить. Верно вижу или нет?
– Да, я сильно разозлился. Ничего не понимаю. А когда не понимаю, то почти всегда злюсь. Ты мог бы все объяснить, и тогда бы я…
– Я пока что не готов объяснить ВСЁ, – Ермаков сделал на последнем слове какое-то особо глубокое ударение. – А ты, Макс, это «ВСЁ» не готов понять и принять. А вот подзатыльник от Жданова ты принять готов и скорее всего сейчас его получишь.
Макс и Никита ехали вторыми, и по правильному они должны были выскочить на улицу сразу же после остановки колоны. Но вместо этого сидели, говорили, и ничего не замечали. Весь народ, включая Жданова, уже успел выгрузиться и по сути все теперь ждали только их.
– Просто важный разговор заканчивали! – попытался оправдать себя Макс, первым выпрыгнув из кабины почти под ноги Жданову. – Ермаков опытный, много полезного рассказал, а я информацию ценю!
– Ха-ха, – злобно выдал полковник, глядя прямо в глаза Максима. А затем он повернулся в сторону Никиты, который вышел из-за грузовика, и все так же обращаясь к Максу сказал: – И чему полезному тебя мог научить этот одноглазый урод? Тому, как нужно поступать, чтобы заработать такие же увечья? Тоже хочешь без члена остаться, да? Странные у тебя цели в жизни, Ефименко!
Проигнорировав сказанное, Макс спросил:
– Мы пойдем в Заркхар?
Жданов посмотрел на Ефименко и показал удивление только на мгновение. А затем он сделался слишком злым и невозможно громко стал орать:
– Это собака Митяй тебе про Заркхар сказала, да? Вот же кусок вонючего навоза, проболтался и насчет этого! Отверну ему голову! Когда-нибудь не сдержусь и отверну! Достали меня его разговорчики! В гробу я его доброту видел!
– А разве навоз бывает не вонючим? – спросил улыбающийся Никита.
У этой фразы была только одна цель, Ермаков хотел переключить гнев полковника на себя. И переключение произошло незамедлительно, Жданов резко повернулся и одним мощным шагом переместил свое немалое тело вплотную к Никите.
Немного наклонив голову и прищурив единственный глаз, Жданов тихо спросил:
– Этот комариный писк мне не послышался? Нет же? Ты же что-то пищал, да?
– Про Заркхар пищал, это я сказал про него Максиму. Митяй совершенно не причем, поэтому мне хочется как можно скорее реабилитировать почем зря обвиненного старика.
– Ты мог знать про Заркхар! – Жданов продолжал говорить шепотом. И было хорошо заметно, что злости в нем становится с каждой секундой всё больше. – Это Митяй, собака старая, это точно он проболтался! Это он специально делает, это всё из-за Федьки!
– Федьки в живых нет, его Черные поймали, и повесили в тот же день, – спокойно рассказал Никита. Он стоял в непринужденной позе, но хорошо знал, какая реакциям последует за его словами, и потому был готов к ответным действия.
