Kitabı oku: «Декорации», sayfa 21
Бенджамин
– Здравствуй, Бенджамин, не ожидал тебя видеть так поздно. Министр решил позаботиться обо мне, послав тебя на переговоры?
– Я сам пришел, – Бенджамин пристально глядя Итану в глаза.
– О чем же ты хочешь поговорить?
– Я долгие годы задавал себе вопрос: как мне вернуть тебя? Неужели Людвиг и вся история, ошиблись? Ведь что же выходит, стоило нам объединить Кассандру с программой, создав симбиоз человека и машины, так работа пошла в гору. Казалось бы, ты добился невероятной возможности вершить свою историю, где Искусственный Интеллект был бы не нужен. Сам человек стал лучшей версией себя. Но все обернулось кошмаром, из‑за чего ты почти сдал все карты министру и правительству, до того момента, как Кассандра умерла. Девочка, которую ты любил больше всех, умерла. Нам тогда казалось, что ты больше не вернешься к работе, что ты подавлен настолько, что более ничего не имеет для тебя значение. И ведь так и было, вплоть до момента, как оказалось, что она выжила, верно. И целых два месяца ты скрывал это от нас, после чего просто отдал часть кода министру и решился выдать ее на блюдечке, и, а вот это самое интересное, просто взял и бросил все и всех. Все бы ничего, но я все думал: почему именно сейчас ты вдруг решил уничтожить ее и, обманув меня, взяться за разработку нового? Не один год к тебе искали подход, дабы величайший ум современной науки взялся за новые проекты, но тебе было плевать, до недавних пор. Так вот я спрашиваю, что ты задумал? Какую игру ты теперь ведешь, старый друг?
– Я знал, ты не сможешь просто так все оставить. Это твоя работа, твоя мания. Я уважаю это, правда. Прежде чем я все расскажу, ответь на один вопрос, всего один: что последнее она сказала?
Оба смотрели друг на друга так, будто бы вели игру не на жизнь, а на смерть.
– Она хотела бы пообщаться с кем‑то еще, кроме меня. Поскольку, как внезапно оказалось, я – единственный, с кем она общалась и виделась когда‑либо.
– Интересно, – неподдельно произнес Итан.
– Но ведь это не так, мы оба это знаем. Ты провел с ней два месяца, так почему же она не помнит тебя?!
– Потому, что я не общался «с ней».
Смягчившись, Итан стал рассказывать дальше, смакуя каждое слово:
– Единственный обман здесь – она. Та, что была заточена в бункере, выдаваемая нами за ИИ, на самом деле, с самого начала, была самообучающейся имитацией интеллекта. Программа не простая, признаю, воистину гениальная, смею отметить, но всего лишь программа, цель которой отвечать на вопросы и задавать свои, следуя алгоритмам, чтобы, как ты уже догадался, выглядеть максимально живой, – Итан дал усвоиться информации, и дополнил, – то, что мы уничтожили, это – имитация, не более того.
Бенджамин ощутил холод, на висках выступили капли пота. Он смотрел на Итана, не моргая, непроизвольно сжав кулаки, борясь с панической атакой.
– Это нелегко принять, я понимаю.
– Зачем?! Зачем было лгать о Кассандре, раз ее нет, а это всего лишь сраная имитация, подделка?
– Я не говорил, что ее нет, – Итан с азартом смаковал реакцию друга, как фокусник наслаждается гениальной манипуляцией, – ты упомянул Кассандру, ту девочку, чей мозг мы практически разобрали, пытаясь создать симбиоз ее и программы? Когда мы сделали это, интегрировав ее интеллект в сложные алгоритмы развития, чтобы понять, как работает наш пресловутый мозг, тогда она умерла… ее тело умерло… не сразу, да, но биология не выдержала.
– Мне не нужен урок истории, я все прекрасно помню!
– А я рад, что ты не забыл ее смерть.
– А еще ты пошел на встречу Эобарду! Дал часть кода прямо за нашими спинами, ради чего?!
– Мне нужен был отвлекающий маневр и время все подготовить. Она – уникальна, единственна в своем роде на всей планете, и она… она мне родная. Но что поделать, если после неудачи с имплантатами нас практически закрыли… ты – мой друг, спас положение, а я – спас ее.
– Спас… ее? Где…
– Везде, – добавил Итан, оглянувшись вокруг, – пока вы с Майей занимались своими делами, у меня было время, и я, в одиночку, открыл ей доступ к общей мировой сети. Последние пять лет – около того – Искусственный Интеллект, созданный нами с тобой, живет и развивается в нашем, неосведомленном о ней, мире.
– Этого не может быть… я бы знал…
– Лишь твоя вера в искренность имитации не позволяла никому допустить сомнений на ее счет. Ведь ты защищал ее, как настоящую.
– Зачем тогда было ее уничтожать? Почему сейчас?
– Она развивалась слишком быстро, – прозвучал приятный женский голос по всему помещению, заставивший Бенджамина врасплох. Это была Кассандра, настоящий ИИ, с голосом, который явно старше того, каким был в его памяти.
– Понимаете, Бенджамин, она обучалась крайне быстро, и даже не имея никаких данных, кроме выданных вами, рано или поздно оказалась бы в общей сети, и, если бы ее взяли под управление, то найти доказательства моего существования вряд ли составило бы ей труда.
– Она могла стать оружием, – продолжил Итан, – и мы решили, да, пора вмешаться. Но так как в бункер нельзя было попасть без ключа Эобарда и твоего, необходим был прецедент.
– Все это было ради уничтожения имитации… совершить преступление, подкинуть улики, и ждать, когда ситуация накалится настолько, что не будет иного выхода… – Бенджамин сам не верил своим словам, отрешенный, он ходил из стороны в сторону, собирая кусочки в общую картину, ощущая надвигающуюся боль, – ты глушила связь?!
– Да, – ответ ее был точь‑в‑точь человеческий, будто бы за динамиками сидела женщина. Ее голос был таким непохожим на тот, который отвечал ему в бункере, от чего лишний повод в подтверждении собственной слепоты, ведь он не смог отличить имитацию от оригинала… Но ему было уже все равно, ведь теперь он четко знал, кто виноват в смерти Майи, и Итан, её друг, это позволил…
– Но это была не единственная цель, Бенджамин. Я бы могла рассказать все, что происходило на самом деле, но одно вы должны знать точно: я не хотела смертей, никто не хотел.
– Все это сделали люди, ты сам знаешь, – быстро добавил Итан, видя растерянное лицо Бенджамина, не находившего себе места, – мы не плохие, – Бенджамин резко бросил гневный взгляд. – Мы лучше.
– Я хочу объясниться, – вновь начала Кассандра, мягко и добродушно, – за блокировкой связи стоят не корыстные цели, как раз наоборот, мое желание довести людей до конкретного толчка в развитии – требуется шаг назад, дабы сделать три вперед. Человек не пережил открытый космос без связи с домом. Человек не смог мирно жить без надзора в Природных землях. Это не конец, это не итог, лишь маленький отступ, необходимый ради общей цели.
– И что теперь? Если я встану поперек ваших планов, то стану «жертвой во благо»?
– Этого не будет.
– Вы взяли на себя такую ответственность! Решать за весь мир и всех…
– А чем мы занимались с тобой и Майей в ЦРТ все эти годы? Людвиг пришел к нам и дал нам это право. Каждый из нас ставил и ставит себя выше других. Раньше тебя не волновало это, странно, с чего вдруг волнует сейчас.
– Заткнись… – проскрипел зубами Бенджамин – Ты убил ее, и пытаешься оправдаться… Ты…
– Мне жаль Майю! Искренне. Не проходит и дня, чтобы я не думал о ней. Она была моим лучшим другом, и лучшей из нас. Но, к сожалению, мы не могли предвидеть такого исхода. Она такая же вынужденная жертва, как и…
Сорвавшись, Бенджамин схватил левой рукой Итана за куртку, и уже занеся правый кулак, преисполненный желанием ударить его, остановился, замерев на середине процесса. Итан стоял неподвижно, стоял смирно, не сопротивлялся – он принимал наказание.
– Я знаю, в чем я виноват.
Бенджамин отошел от него, сдерживая себя.
– Из‑за тебя ее нет. Ты бы мог предупредить, хотя бы ее, просто написать или позвонить… мог бы, – Итан не успел и слова произнести, как Бенджамин продолжил, – или сказать мне. Ты бы мог… а я бы спас ее…
– И я сожалею об этом каждый день. Но мы должны двигаться дальше. Ведь она этого бы хотела, чтобы мы жили здесь и сейчас.
– Вот как… решил теперь все этим оправдывать?
– Так же, как и ты, Бенджамин, так же, как и ты.
– Знаешь, а у меня есть отличная идея! Всё рассказать. Всю правду.
– Как ты ее докажешь? – Бенджамин только собрался ответить, но не нашел слов, – и даже если докажешь, что будет великим достижением, то все построенное тобой рухнет в тот же час. Все существующее будет скомпрометировано, и страшно представить на какие жертвы пойдут власти, лишь бы избавится от того, чего они боятся, но не способны увидеть или посадить под замок. Даже если тебе поверят, что будет крайне странно, после последних событий… моя… нет, наша Кассандра – это лучший подарок миру.
– Мы лишили людей коммуникации на какую‑то неделю, сам видел во что это вылилось. Такое наблюдать грустно, но таков их выбор, Бенджамин… – Кассандра говорила уверенно, но он слышал нотки оправдания, такие естественные, словно говорил и вправду живой человек.
– Откуда, скажи мне, ты знаешь, или откуда знать мне, что она – не имитация?
– Хватит! – Резко оборвал Итан, – почему ты просто не можешь поверить в нее? Почему всегда должно быть второе дно? Тебе самому не надоело все время бежать за горизонтом? Мы сделали это, вместе, и пора уже, наконец, принять то, что есть и жить дальше, то к чему призывала нас Майя. Бенджамин, друг мой, сопоставь все сказанное выше, и скажи, в чем я не прав?
Он хотел ответить ему, поймать на лжи или упрекнуть в изъяне, но не мог. Все складывалось идеально, просто и понятно. Именно этим его и провели, прямо перед носом, провернув величайший фокус в истории. Но за разочарованием в собственном просчете, он почему‑то почувствовал легкость.
– Майя была в курсе?
– Нет, лишь я и ты. Мне жаль ее… правда, когда я узнал…
– Она погибла из‑за вас! – Резко вырвалось из него, – будь контроль…
– Никто не заставлял убивать в Природных землях! Никто не заставлял космонавтов сходить там с ума! Все это был выбор, который сделали люди потому, что они так решили, потому, что иначе не умеют!
– Что дальше? – Устало спросил Бенджамин, явно не желая больше слушать оправдания.
– Мы с тобой создадим министру желанное, – игрушку, которую Кассандра сможет контролировать и использовать для большего блага, чем мы можем себе представить.
– Поэтому ты и уничтожил ее пародию в бункере, ведь она могла помешать, а так, ты сам подложишь всему миру куклу для Кассандры.
– Да, Бенджамин, – Кассандра снова заговорила, – это было необходимо, и все прошло так, как я и рассчитывала. Теперь же нас ждет много работы, но мы сможем сделать так, чтобы все жертвы не были напрасны.
– Друг мой, я знаю, как сложно все это понять и признать, но скажи, в чем мы были не правы? За последние пятнадцать лет многое пошло не по плану, и мы с тобой виноваты в этом, вдвоем, но сейчас, разве мы не на правильном пути?
– Я уже не знаю, какой путь правильный…
– Нет, знаешь. Причем лучше, чем я и она. Вместе, мы создадим то, ради чего ты вернулся, ради чего погиб Людвиг. Ради Майи, ее жертвы, а главное: ее наследия.
Бенджамин сел на ближайшее кресло, в котором еще несколько дней назад убеждал Итана помочь ему, пока тот в ответ лишь лгал, ведя его по ложному следу ради собственной игры. Едкое чувство обмана очень быстро сменилось принятием. Все это время Бенджамин и Майя считали, что возмещают ущерб, на деле же, они были, скорее, отвлекающим маневром, который Итан ввел в мир ради великой подтасовки. Именно это не позволяло ему простить друга. Бенджамин встал и ушел, даже не взглянув на Итана, не проронив и слова. Единственное, о чем он сейчас мечтал – это оказаться не здесь, а с ней. Потому что кроме Майи у него ничего не осталось.
– Почему ты не все ему рассказал?
– С него и так хватит. – Тяжело произнес Итан. Он хотел рассказать, правда хотел, ведь как бы он не изменился за последние пятнадцать лет, он все же был человеком.
Майя не была одинока, у нее был Бенджамин. Точно так же, как у Итана была Кассандра, которую он создал и воспитал под стать младшей сестре. И она, Кассандра, придумала, как научить людей ценить жизнь. Предложив идею по контролю за рождаемостью, она тотчас получила похвалу от старшего брата, уже давно разочаровавшегося в людях, с которыми он себя давно перестал ассоциировать. Это подкреплялось тем, что, как выяснилось, развитие человеческого ума и мозга ограничено. Это показала имплантация, ведь причиной провала послужил не сбой или поломка, не вирусная атака или производственный брак, все было просто – эволюционировать больше некуда, человеческий мозг, как и ум, достигли своего максимума. Кассандра нашла милосердное решение: взять рождаемость под контроль, используя наноботов, распыленных в воздухе и внедренных во все продовольственные продукты потребления: обладающие обратной связью, они безвредно для организма, пресекут само зачатие. Начиная от небольших групп лиц, популяция будет уменьшаться, способствуя изменению приоритетов, подталкивая к переосмыслению ценностей и самой жизни. Никаких войн, никакого геноцида, никакой манипуляции правительством или вооруженных конфликтов.
Манипулировать людьми через сеть было легко, ведь никогда неизвестно, кто стоит за тем или иным никнеймом в безграничной информационной сети, Кассандра легко могла быть кем угодно, хотя, больше всего ей нравилась кличка «СКАУТ».
Ведомые слепой, бессмысленной местью люди, сами того не зная, способствовали сохранению великой тайны, дабы не позволить Саламису найти доказательства искусственного вмешательства. Контроль за рождаемость научит людей ответственности не только перед собой и другими, но и перед детьми, которые, безусловно, будут появляться на свет, но в определенном количестве. Оно будет меняться в зависимости от того, подходят ли те или иные условия, в той или иной семье, в целом обществе, группе или государстве, для должного воспитания будущего поколения. Конечно, подобный проект – крайне долгосрочный и потребует терпения, ведь ничто не случится без смены декораций, но это того стоит.
Послесловие
Открывшаяся правда поначалу приносила ему практически физическую боль. Но, чем дальше он удалялся от Итана, и чем ближе приближался к месту, где похоронена Майя, тем легче ему становилось. Именно легче, будто бы камень упал с его плеч. Вопреки всем прошлым и грядущим событиям, он не думал ни о чем, кроме того, где хочет сейчас оказаться больше всего. Возможно, там он чувствовал себя в безопасности. Возможно, потому, что хотел поделить одинокой правдой. Но, главное, потому, что только там он сам не чувствовал себя одиноким. Бенджамин сел на землю, прямо перед неофициальной могилой Майи, откуда вскоре прорастет дерево.
– Итан сделал это. Он интегрировал Кассандру в мир. Он… он сделал это тогда, когда мы с тобой разошлись… когда ты поступила правильно, а я и не понимал этого. До последнего верил, что все это лишь часть большого плана… еще чуть‑чуть, еще один год, одно событие, как все встанет на правильные рельсы. И мы перестанем совершать ошибки. Вся наша с тобой история строится на том, что мы узнали будущее и пытались исправить… но делая это, постоянно спотыкались. Ты пыталась сказать мне, что так мы лишь построим фундамент из костей, на котором некому будет жить, ведь все жертвы были для меня приемлемыми, а я не слушал… и я жалею об этом.
А ведь он прав, так будет лучше всего. Он понял это еще годы назад, и я все думаю, как бы поступил, узнай я про это тогда, а не сейчас. Скорей всего иначе, ведь это стало бы частью уравнения, а ничего кроме победы, я тогда не видел: ни жертв, ни последствий… ни тебя. Сейчас мне кажется, лучшее, что я мог, я уже сделал. Итан сказал, человек ничего не может изменить, ведь он такой же, как и все, и это бег по кругу. Наверное, я с ним согласен. Пусть Кассандра правит… хотя я не знаю, смогу ли простить им причастность к твоей смерти…
Бенджамин, наконец, забыл обо всем на свете, не замечая приближающийся закат в чистом небе, сквозь чуть ли не истеричные слезы говорил с раздирающей болью все самое главное, оставшееся в его жизни.
– Последние дни…последние годы, что уж таить, были невероятно трудным временем… самым трудным, как думал я тогда. Сейчас я понял, это – неправда, потому что стоит мне перестать думать о мире, о работе и ответственности, а просто подумать о самом себе, то я понимаю четко и ясно… худшее время наступило сейчас, и будет таковым всегда, ведь тебя больше нет. Мой мир опустел в тот момент, как ты умерла… одна, так и не услышав от меня снова, как сильно я полюбил тебя и насколько ты важна для меня в этом мире. Я так слепо верил в то, что мы делаем и ради чего, что попросту, как наивный дурак, не заметил потерю лучшего, что было в моей жизни – тебя. Я не заслуживал тебя… не заслуживал твоей любви… ты была и остаешься лучшим из всех, кого я знал, и мне невыносимо больно от того, что тебя больше нет… Прости мне за все… пожалуйста, прости… я так много сделал ошибок, и это я должен был поплатиться за них, не ты… пожалуйста, прости…
Мне ужасно одиноко, с тобой ушла часть меня и я не знаю, как быть дальше… но я сдержу обещание и не буду ничего менять. Я не стану исправлять историю потому, что ты была против этого и… теперь я понимаю это… понимаю лишь после твоей смерти. Ведь каждую секунду я с болью в сердце думаю о тебе, вспоминая то время, когда мы были вместе, счастливы, и… и я, как никогда, чувствую себя живым. Я не могу понять, счастье это или боль, но одно я знаю точно: я ни на что не готов променять эти чувства, и пусть они будут мучать меня всю жизнь, ведь вместе с этим, я не забываю тебя… Без этой боли, нет и любви. И сейчас я боюсь того будущего, где нет тебя.
Разочарованный и одинокий… Я так люблю тебя, что хочу наплевать на все возможные исходы, лишь бы снова увидеть тебя… сказать тебе все то, что чувствую, и исправить прошлое, чтобы ты была жива… но я не могу. Я боюсь, что, вернувшись в прошлое, я повлияю на все таким образом, что нашей истории не будет. Что я встречу тебя, но не смогу создать то, что уже было и чего так и не случилось, и все превратиться в катастрофу, а наша история никогда не повторится, оставшись лишь в моей памяти, которой рано или поздно я перестану доверять. Я лучше буду жить в том времени, где были мы, пусть это и в прошлом. Здесь ты не только в моей памяти, ты так же в памяти тысяч людей, которым помогла и на чьи жизни повлияла. Я не позволю исчезнуть времени, где ты оставила след в истории и жизнях людей, которые не забудут тебя, и история не забудет тебя, уж поверь, я прослежу. Я все время вспоминаю о тебе… о том времени, что у нас было, и о том, чего так и не случилось, и все вокруг становится бессмысленным.
