Kitabı oku: «Африканская история в историях», sayfa 2

Глава 4

Ньянга, Сесил Родс и его история

Егор полюбил эти места. Иногда он приезжал сюда половить форель или угря. Или просто купить у местных продавцов настоящих белых грибов и приготовить великолепную вкуснейшую «жареху» с картошкой, лучком и грибами. Его забавляло то, что черные зимбабвийцы увидев у него улов угрей, убегали с криками на местном «ньёка». Они почему-то считали, что это змеи. При музее был небольшой гостевой дом, где можно было расположиться на любое время. Советник иногда с удовольствием оставался здесь на ночь и воображал себя Сесилом Джоном Родсом. Для него было большим удивлением, но в спальнях этого дома находилась настоящая мебель, принадлежавшая когда-то знаменитому на всю Африку предпринимателю. Столы и стулья, шкафы и тумбочки, а главное там была его настоящая кровать. Дом полностью был пропитан духом истории. Войнич уже знал, что по данным историков, Родс добавил к Британской Империи территории, суммарно превышающие размеры большинства европейских государств.

Помещенные на музейные стенды статьи о герое-первопроходце утверждали, что данный джентльмен родился 5 июля 1853 года в городке Бишоп Стортфорд, в Хертфордшире. Он оказался пятым сыном в большой семье приходского священника. Как не обидно, но с первых лет жизни маленький мальчик страдал чахоткой и серьезным заболеванием сердца. Родители, конечно, опасались и переживали за его жизнь и здоровье. В его не полные семнадцать лет родителями было решено, что теплый климат подойдет пареньку с неожиданным диагнозом туберкулез. И вместо желанного Оксфорда его отправили к брату Герберту в Южную Африку. В те времена младшим братьям ничего не оставалось делать, как быть послушными воле родителей. Они не могли претендовать на наследство. Особенно, если в доме на попечении родителей помимо старших братьев находилось еще и пятеро сестер. Африка, значит Африка.

Егор так и представлял, как все это происходило. Молодой паренек, парусный корабль «Европа», бурные воды Атлантики в течение месяца, хлипкий трап по прибытии в африканский порт Дурбан и не встречающий его брат Герберт. В путешествии молодой Родс много читал. Впоследствии, уже в Африке, он не расставался с томиком «Мыслей» римского императора Марка Аврелия, полагая, что эта книга является кладезем мудрости. Из выставленных публикаций советник узнал, что еще в школьные годы юноша увлекся античностью. Любимыми его предметами были история и география. Он хорошо знал Библию. Любил Плутарха, Платона, Гомера и Аристотеля. Мечты юноши о поступлении на учебу в Оксфорд не покидали его никогда. Позже они все же будут им реализованы. По прибытии в английскую колонию Наталь, младший брат занялся, как и старший, фермерством. Герберт не так давно арендовал участок для выращивания хлопка. К их сожалению, на тот момент урожаи не были высоки и рентабельны. Год интенсивного труда на ферме не давал ожидаемых результатов. Но, примерно в то же самое время, произошло очень важное и интересное событие, изменившее жизнь Южной Африки.

В историю вошли не только место у слияния реки Оранжевой с рекой Вааль, но и сама история фермера по имени Ван Никерк, гостившего у своего знакомого. Случайно гость обратил внимание на яркий блеск, появлявшийся от солнечных лучей при попадании на крупный камешек, в руках игравшего рядом мальчонки. Камешек был прозрачный и голубоватого цвета. В свете солнечных лучей, он мгновенно вспыхивал сотней разноцветных искр. Фермер поинтересовался странным камнем и узнал, что его подобрали в степи. Терзаемый слухами и догадками, в которые хотел бы поверить, он попросил отдать данную находку ему. Позже в городе ювелир, осмотревший данный камень, подтвердил его ценность. Как результат-открытие южноафриканских алмазов.  Алмаз же Ван Никерка впоследствии получил название «Звезды Южной Африки». Чтение истории об открытии алмаза и последующей за этим алмазной лихорадкой было для посетителей музея не совсем удобным занятием. Глаза быстро уставали, так как находившиеся на стенде записи были исполнены мелким шрифтом. Поэтому, как давнему завсегдатаю, музейный гид выдал Егору потертую книжку о Сесиле Родсе, полагая, что русский за ночь осилит все истории о местной знаменитости. Благо, музей был рядом с гостевым домиком. Егор буквально с первых минут обладания этой книгой, стал ее штудировать. «Вскоре весь мир узнал названия трех нищих южноафриканских ферм: Де Бирс, Дютойтспан и Булфонтейн, расположенных близ холма Колсберг. Именно между ними были обнаружены основные залежи алмазных месторождений. Вскоре на еще недавно безлюдной равнине вокруг холма, как по волшебству, вырос поселок старателей. Кого там только не оказалось – и англичане, и немцы, и американцы, и французы. Но название поселок получил в честь британского министра колоний лорда Кимберли. Узнав об этих замечательных событиях, молодой Родс бросил ферму и немедля собрался в Кимберли из Наталя. Он преодолел более шести сотен миль: путь лежал через Драконовы Горы, самые высокие горы в Южной Африке, пробирался по ущельям, переправлялся через реки. ….. Наконец Родс достиг Кимберли. Странное зрелище, представшее его глазам, напоминало издали исполинский копошащийся муравейник. Муравейником этим был холм Колсберг, а каждый из «муравьев» – человеком, вооруженным лопатой и ведром. По всему холму шли дорожки для вывоза породы, по которым сновали тележки. Дорожки не имели никаких ограждений – нередко тележки летели вниз, в уже вырытые старательские ямы – вместе с мулами и пони, а иной раз и увлекая за собой людей. Нередко случались обвалы, калечившие и убивавшие людей. Добыча алмазов была в ту пору очень трудным и опасным делом….  Но к восемнадцати годам Сесил Родс сделался владельцем нескольких старательских участков. Именно в Кимберли он впервые познакомился с кафрами – коренными черными жителями Южной Африки».* Войнич прекрасно знал, что кафры – это общее название племен, населяющих Южную Африку. На самом деле племен этих было очень много, начиная от бушменов, бечуанов и зулусов, заканчивая готтентотами, магалаками и матонга. Наречия их различны. Жизнь, нравы и образ мыслей этих могучих дикарей интересовали не только Егора, но когда-то и самого Родса. «Многие белые, не выдержавшие тягот старательского труда, покидали Кимберли. Родс же преуспевал. Но в девятнадцать лет молодой старатель ощутил сильные боли в сердце. Он пересилил их своей волей, и продолжал трудиться. Через год Родс смог посетить родину. Там ему и пришла мысль показаться докторам. Юношу ждал удар, неожиданный как гром среди ясного неба: медики заявили, что дни его сочтены. Не более полугода жизни, гласил их приговор. Родс решил, что надо успеть, как можно больше сделать в отведенные ему сроки».* Из истории Егору было известно, что вскоре Родс сделался одним из основоположников алмазной фирмы «Де Бирс», названной в честь старой фермы, когда-то стоявшей на месте алмазных копей. «К тому времени труд старателей-одиночек перестал приносить доход, требовались организация труда и специальное оборудование. Как не звучит странно, но со временем болезнь Родса отступила. Уже через полтора десятка лет он руководил всей добычей алмазов в Южной Африке. К тридцати пяти годам англичанин сделался самым богатым и влиятельным человеком на юге африканского континента».* К тому времени его мысли обратились к исследованной его соплеменником Ливингстоном стране в междуречье Замбези и Лимпопо. Той интересной страной правил кафрский король Лобенгула из племени ндебеле. Столицей его было местечко Булавайо. Родственники зулусов были добродушным племенем. Однако во время войны эти дикари проявляли недюжинную храбрость.  Интересно, что у этого племени не было тюрем: преступник у них или получал прощение от короля, или обрекался на немедленную смерть. Из истории империи Розви Егор имел представление, что кроме племени шона, земледельцев и искусных ремесленников, между большой рекой Замбези и маленькой Лимпопо, проживали и их завоеватели, ндебеле. Именно в храбрости, натренированности мускул тела и их выносливости, Егор нашел свой ответ на вопрос, как земледельцы смогли уступить агрессору, предварительно разбив португальцев. Нрав у шона был более кротким, и они платили предкам зулусов дань. За это последние их просто не обижали. Такое шефство одного племени над другим напомнило Егору что-то совсем уж знакомое, происходившее совсем еще недавно в его стране.

  «Родс и другие влиятельные деятели Южной Африки отправили к ндебеле посольство, которое возглавил хорошо знавший их язык миссионер Джон Моффрет – родственник Ливингстона. В 1888 году король Лобенгула согласился принять британское покровительство: он не знал грамоты, но поставил на документе свою личную печать с изображением слона».* Оказалось, таким поворотом событий были очень недовольны немцы, пытавшиеся сами ранее взять под свое покровительство эти земли. Молодой Родс преодолел еще немало сложностей прежде, чем на землях ндебеле и шона возобновились впервые за несколько сотен лет работы по добыче золота. Он сам предпринимал экспедицию в Булавайо, чтобы говорить об этом с Лобенгулой. Итог его переговоров-основание «Британской южноафриканской привилегированной компании» по добыче желтого металла. Егор читал и перелистывал страницы книги с упоением. Он представлял себя упрямым, хитрым и настойчивым Родсом, ведущим переговоры с безграмотным, но опытным и мудрым вождем Лобенгулой. Но, как и англичанину, ему в своих мечтах и фантазиях становилось ясно, чтобы начать разработки новых залежей золота и алмазов, необходимы были люди, много людей. Людей отчаянных и достаточно храбрых, мужественных и готовых покинуть насиженные уютные края. Войнич воображал, как молодой и находчивый авантюрист-первопроходец умело убеждал своих соратников. Он умело обещал в их пользование по несколько акров будущих земель и аллювиальных участков на новых территориях и, конечно, хорошие суммы наличными. Да, для Сесила Джона Родса это не явилось преградой. Он смог найти и организовать таких людей: молодых, жаждущих приключений, сильных. «В армию золотоискателей записалось около тысячи человек, готовых немедля пуститься в поход. Армия, сборным пунктом которой был Мафекинг, имела свое знамя и свою конную полицию, назначением которой была защита золотоискателей. Во главе пионеров Родс поставил Фрэнка Джонсона».*

Путь был необыкновенно тяжел. Людей мучила тропическая лихорадка, подстерегали ядовитые змеи и клещи. Угрозой жизни была черная ядовитая мамба. Продвижение по новой территории не предполагало простую прогулку с ружьем на перевес. Ближе к низовьям реки Замбези они столкнулись не только с малярийными комарами, но и со страшной мухой цеце, укус которой оказывался смертельным. Ром и хинин не помогал. Отращенные усы и бороды, якобы, защищавшие от комарья, кишели иными паразитами. На лошадей нападали львы, а стада слонов без разбора порой давили пионеров и их повозки.  «В сентябре 1890 года пионеры достигли цели и основали на землях ндебеле четыре форта: Тули, Виктория, Чартер и Солсбери. Форту Солсбери предстояло стать будущей столицей страны, получившей название Родезия – в честь мистера Сесила Родса. Днем рождения Родезии считалось 12-е сентября. Однако в мае 1893 года мирная жизнь будущих городов прервалась: ндебеле, возмущенные тем, что белые люди берут под защиту шона, их данников, восстали. Сесил Родс велел начать военные действия… Родс неоднократно посылал к Лобенгуле послов, предлагая мирные переговоры, но Лобенгула отказывался от них. В начале 1894 года король ндебеле, достигший преклонного возраста, умер. Война завершилась. Сыновей короля Сесил Родс увез в Капскую землю, чтобы они получили там образование и представление о цивилизации. Вскоре был подписан договор с королем большого племени баротсе, которого звали Леваникой. Племя баротсе обитало на левобережье Замбези. Эта территория вскоре была названа Северо-Восточной Родезией.  Продвигаясь к Великим Африканским озерам, люди Родса вскоре создали третью Родезию – Северо-Западную». * Так завоевывались территории будущих Замбии и Малави.

Зачитанные страницы книги о великом англичанине были проштудированы Егором за ночь. Он закрыл книгу, но еще долго не мог уснуть, думая о прочитанном. В голове всплывали эпитеты и оценки, данные современниками Родса его гению. Элита Британии и не только говорила о нем только в превосходной форме. “Один из наиболее славных героев живет среди нас. Наши внуки с завистью будут говорить про нас: «Как они счастливы!» Они были современниками великого Сесила Родса!” ²** – так говаривал лорд Солсбери, чьим именем будет названа будущая столица Южной Родезии. А Джозеф Чемберлен, один из самых успешных и влиятельных политиков викторианской Англии ему вторил: “Именно таким людям, как Сесил Родс, Англия обязана величием своей империи”. ** Ее величество английская королева очень горевала, что ее министры не похожи на него. Однако горевала не она одна. Кайзер Вильгельм Второй, явный ненавистник всего британского как-то сказал лично удачливому покорителю Юга Африки: “Если бы у меня был такой премьер-министр, как вы, я стал бы величайшим государем на свете”. **

Глава 5

Ситуация

Егор влюбился в красоты Ньянги с первого посещения. Сказать, что ему нравилось приезжать сюда только на уикенд, значит покривить душой. Общение с обитателями этого места давалось ему с легкостью. Рауты или встречи за круглым столом, бизнес-ленчи или мимолетные пересечения за чашечкой кофе – все шло в актив получения или обмена нужной информацией, а также отслеживания текущей экономической ситуации. Изначально дети и внуки предков, переселившихся сюда англичан и европейцев, контактировали с ним с некой осторожностью. Удивлялись профессиональному знанию их языка, радовались паре фраз на местном шона или ндебеле. Наследники колонистов часто принимали Егора за поляка или югослава, а потому смотрели на него подозрительно, оценивая, что нужно этому русскому. Ведь советские еще в недавнем прошлом для местных белых были идеологическим врагами. Привыкали, приглашали в гости. Получали ответные приглашения, но если не в гости, то в какой-нибудь дорогой ресторан столичного Хараре. Егор предлагал длинный выбор: «Ла Финка», а, то и «Имба Матомба», но чаще в любимый русским «Аманзи». Советник полагал, что хороший разговор под вкусные блюда всегда располагает к откровениям и укреплению контактов. В этом смысле он был поклонником и последователем великого французского министра иностранных дел, Шарля-Мориса Тайлерана, который не раз и не два заявлял, что: “Лучший помощник дипломата-это его повар”. Историю и биографию этой французской знаменитости он с сокурсниками изучал в институте. После изучения темы «Политика Франции в восемнадцатом-девятнадцатом веках» на практических занятиях, однокашники разбирали высказывания герцога Беневедского или Тайлерана-Перигора на цитаты. Он, безусловно, был мастером переговоров и дипломатической беседы. Отличался умением выбирать тему и доводы. Великолепно выражал свою точку зрения парой слов. Он был до ужаса язвителен и умел красиво уколоть собеседника. При необходимости внимательно слушал и запоминал сказанное, стараясь воспользоваться ненужным многословием говорящего. “Вы король беседы в Европе. Каким же секретом вы владеете”, – спросил однажды своего лучшего и дорогого министра Наполеон. Тот ответил: “Когда вы идете на войну, вы всегда выбираете ваши поля сражений? ..... Если же от меня требуют ответов, то это именно я и подсказал вопросы”.

Войничу тогда казалось, что каждый из его друзей примерял эти цитаты к себе лично. Одна была также его любимая, она часто срывалась с его уст, врезавшись однажды в память будущего дипломата: “В политике нет убеждений, есть обстоятельства”.

Казалось, так будет вечно. Но Африка любит преподносить сюрпризы в виде малярии и заболеваний от укуса всяких летающих и ползающих насекомых. Особенно это случается после охоты или рыбалки при посещении низин, где протекает знаменитая река Замбези. Это касалось не только отчаянных пионеров и первопроходцев Родса. Вирус иммунодефицита от случайных контактов с инфицированными, солнечные ожоги при несоблюдении правильной защиты и последующие онкологические заболевания кожи – все это вероятные угрозы Африки.

Марат был жертвой укуса малярийного комара, после которого долго восстанавливал силы. Казалось бы, все лекарства доставлены и применены, но сказались предыдущие африканские болячки. И излеченные дизентерия, и эфиопская амеба, и предыдущий четырех годичной давности укус малярийного комара дали дополнительно о себе после этого знать. Иммунитет справлялся плохо и в дальнейшем посол был вынужден досрочно закончить командировку. До нового назначения руководителем на хозяйстве остался Игорь Шныра. Будучи ровесником Егора, он ревностно относился к его умению легко устанавливать контакты и не испытывать проблем при составлении телеграмм. Увы, не каждому из дипломатов это удавалось, но амбиций у всех оказывалось много. Порой и первый секретарь считал, что готов уже заменить посла. Игорь высиживал свою должность давно. Надеялся он стать послом и до назначения Марата. Но тогда ему не хватило ни сил, ни веса, ни регалий. Сам он был специалистом по Ближнему Востоку, поэтому чистыми африканистами не воспринимался всерьез. Однако все течет и изменяется. Как течет время, так и меняются министры и их замы, приходят новые люди, старые уезжают в долгожданные командировки. И вот африканской зимой в июле месяце Игорь был отозван в Москву для консультаций. Егор по этому поводу излучал безразличие и продолжал свою интересную работу. Но наступил август девяносто восьмого года, а за ним и дефолт российской экономики. Потеря, фактически, всех сбережений дипломатов, хранивших деньги в рублях и иностранной валюте, но в отечественных банках попортила многим нервы. Кого-то с инфарктом отправили в соответствующие больницы и клиники. Чужая судьба в тот момент была не совсем интересна, все думали, как спасти свои не спасаемые активы. Игорь по второму кругу использовал все свои силы и возможности, подключил массу знакомств, чтобы из временного поверенного стать послом, но людей действительно волновали более личные проблемы. Встречи, разговоры в кабинетах за чашкой чая, перекуры в курилках, все шло вход, но результат не был достигнут. Кто-то, что-то мутно обещал, но без гарантий. Кандидат на посольскую должность продлил свой отпуск и записался на прием к министру. Но судьба распорядилась иначе. Пришлось уезжать из Москвы с надеждой, что вопрос в скором времени решится сам собой в его пользу.

Глава 6

Белена

У Егора были интересные контакты в местных греческой и итальянской общинах, распустивших свои щупальца по территории, омываемой легендами и сказками о золотых копиях и древних храмах царя Соломона. Греки, как и итальянцы, помимо эфиопского плена, попали сюда в основном благодаря политике правительства Яна Смита. Последний желал усилить белую составляющую населения страны в пику бурному воспроизводству черных трудовых ресурсов. Им выделялись земли в нынешнем центре столицы, давались льготные кредиты на переезд и обустройство. Греков и итальянцев прибавилось, но конкурировать с рождаемостью аборигенов они оказались не в силах.

Забавный и самоуверенный грек Стоясидис, управлявший успешным агрохолдингом, заявил однажды, что в последнее время местные жители стали часто вылавливать из Замбези тела белых людей славянской внешности.

И, вообще, с его слов, сильно много всякого сброда из восточной Европы понаехало сюда. Особенно его раздражали всякие пип-шоу с участием украинских и русских девочек. Егор поделился данным мнением с Игорем, а после уже вместе и с консулом посольства. Никто ничего не знал, пришлось консульской службе засучивать рукава и в течение ближайшего времени найти ответы на поставленные вопросы. Оказалось, что за последний год действительно много россиян направило свои взоры в сторону благополучной и экономически стабильной африканской жемчужины. Но люди бывают разные, как и все в этой жизни, вот и со стороны соотечественников интерес к Зимбабве в основном был проявлен представителями преступного мира, окрепшего на российской неразберихе.

Девчонок пристраивали в шоу, а потом заставляли заниматься и откровенной проституцией. А боевых хлопцев направили на совершение мелких правонарушений, чтобы лучше познать местную пенитенциарную систему и установить плотные контакты с местным преступным сообществом. Стратегической целью было желание контролировать, но с минимальными вложениями, добычу местных алмазов и золота. К удивлению братков, ничего не удалось. Некоторые девчонки из пип-шоу ушли в жены к местным богатым аборигенам. Часть заразилась, бушевавшим уже к тому времени вирусом иммунного дефицита. Парни получили полный афронт в тюрьмах, местная полиция знала прекрасно свое дело и была одной из лучших силовых структур на континенте. Ведь базисом ее профессионализма и мастерства были спецслужбы Британской короны.

Игорь решил придать особый блеск данной информации при отправке телеграммы в центр. Безусловно, он хотел подчеркнуть свою заслугу в борьбе с российским преступным элементом. Чтобы информация звучала краше, он попросил поработать над сообщением Егора. Результат, проделанной советником работы, не вдохновлял, заслуга Игоря не вырисовывалась. Это была первая видимая между ними конфронтационная ситуация. Правда, у обоих хватило мудрости и такта не развивать напряжение в дискуссии, телеграмму отправили с дополнениями от старшего по должности.

Шли будни, время текло во встречах и написании бумаг. Выходные посвящались стирке, глажке, готовке, иногда удавалась партийка в преферанс на пиво с холостяками – коллегами, иногда достойный парный теннис или чтение в интернете. Вот в один из таких выходных дней и раздался на вилле Войнича странный телефонный звонок. Звонила некая россиянка, проживавшая в Хараре уже около шести лет и желавшая встретиться с Егором. Главное, что подметила она, он должен ее помнить по недавнему приему в греческом посольстве. Договорились о рабочей встрече. Белена, так она себя называла, пришла на встречу не одна, а с маленькой смуглой девочкой. “ Пусть ее цвет Вас не смущает, ее отец – бывший министр информации правительства Роберта Мугабе, погиб в автокатастрофе”, – сразу внесла ясность гостья. Егор вспомнил из материалов посольства двухгодичной давности странный случай смерти молодого чернокожего, подававшего серьезные надежды министра. Он не забыл, как в связи с этой историей сокрушался не только Марат, но и курировавший его начальник. Была в этом не просто политика, а затрагивались, видно, и наши государственные интересы. А раз так, то и приход россиянки на встречу не мог быть сам по себе прост.

Егор помнил рассказ Марата об удачно вышедшей замуж россиянки, проживавшей в Хараре. Он вспомнил и ту информацию, ранее показанную ему послом. «Белена Мойо, в девичестве Здашко, 1968 года рождения, по национальности полька, выпускница института имени П. Лумумбы, вдова с 1996г, на воспитании дочь от брака с зимбабвийским министром информации Д. Мойо, имеет российское гражданство.

Джейсон Мойя, 1964 года рождения, национальность ндебеле, выпускник института имени П. Лумумбы, по окончании учебы в 1991 году выехал на родину в Республику Зимбабве. Сочувствовал социалистическим идеям развития общества, считался сторонником и выдвиженцем лидеров и руководителей ЗАПУ».

Егору этого было мало, он понимал, что за спиной Д. Мойо могли стоять его бывшие коллеги. Идти и общаться с ними ему не хотелось.

Егор держался официально. “Что Вы так реагируете, Егор Владиленович, я хотела с Вами поговорить о зарегистрированных на меня фермах моего бывшего мужа”, – продолжила разговор женщина. “ А, почему именно со мной, а не с другими сотрудниками посольства?” – продолжал держать официоз Егор. “Дело в том, что я специально пытаюсь показать свои контакты с российским торговым представителем перед местными черными, которые мне порядком надоели. Я имею возможность общения на двух фронтах, как на белой его части, так и на черной половине. Благодаря некоторым фактам от друзей и знакомых бывшего мужа, я прихожу к определенному заключению о грядущих возможных серьезных захватах угодий белых фермеров. Можно долго говорить, как и почему, но смысл сводится к одному – правительство страны устало ждать результатов долгой земельной реформы. Оно хочет кардинальных решений. Самое интересное, оно готово послать к черту известные Вам «Ланкастерские соглашения». Интересно, что президента вынуждают идти на этот шаг. С одной стороны, его молодые политики-конкуренты. С другой, реальное поведение англичан, желающих сохранить статус-кво и, не складывающих здесь яйца в одну корзину. Вы, наверняка, в курсе, что еще, буквально, недавно, в 1996 году, делегация британских консерваторов, находящаяся в Хараре, рекомендовала продолжать помощь с земельной реформой нашей стране. А, что происходит сегодня?”– неожиданно повысив голос спросила Белена, а потом уже спокойно продолжила, – “ Наверное, вы знаете о прошлогодней публикации в местной прессе по итогам ответа лейбористов?” Белена достала из сумочки прошлогоднюю местную «Таймс» и, подавая ее Егору, отметила: “Легко увидеть там написанное черным по белому письмо Государственного секретаря госпожи Клары Шорт в адрес министра сельского хозяйства Зимбабве по полному отказу администрации Блэра от Ланкастерских обязательств”. Егор развернул газету и начал ее бегло просматривать, хотя, и знал об этом событии, но только по информации своих коллег. Шорт писала, что её правительство считает «невозможным» поддерживать «… программу быстрого выкупа земли, которую вы в настоящее время рассматриваете», поскольку эта программа повредит «сельскохозяйственной производительности Зимбабве» и заденет «интересы инвесторов». Она подчеркивала, что «Я должна заявить, что мы не согласны с тем, что Великобритания несёт специальную ответственность за издержки выкупа земли в Зимбабве. Мы являемся новым правительством и действуем на других принципах, не имеющих отношения к прошлым колониальным интересам. Мои собственные предки были ирландцами и, как вы знаете, мы были угнетённым народом, а не колонизаторами». Егор перевел взгляд на Белену и передал ей газету. После недолгой паузы девушка взяла инициативу в свои руки и продолжила: “Если сказать, что такая наглость лейбористов ошеломила местных, то значит ничего не сказать. Более того, насколько мне известно, письмо Шорт появилось не в самое удачное время. Тогда в среде черных крестьян или фермеров, как это Вам будет угодно, наблюдался рост, возможно, и не случайных, а подстрекаемых выступлений за захваты земель белых фермеров. Надеюсь, вы не прозевали и слышали, о недавнем июньском случае, когда местные крестьяне района Свосве захватили ферму Игава. Они удерживали ее, пока не получили письменное обязательство правительства дать им землю. Самое изумительное, что тот инцидент был только прелюдией. Он послужил сигналом к целой серии подобных захватов коммерческих ферм в разных регионах страны. К счастью для белых фермеров, черным крестьянам пришлось подчиниться правительству, чтобы освободить захваченные земли. Но этот захват, я думаю, окажется знаковым. В общем и целом, грянул первый взрыв недовольства безземельного люда. Полагаю, местное правительство не сможет игнорировать эти акции, за ними, наверняка, последуют и новые”.

Войнич смотрел на Белену и спокойно думал про себя, что ей бы хорошо работать в государственных аналитических структурах. Но девушка прервала паузу в своем монологе и обратилась к советнику: “ Я боюсь, что у меня тоже могут отнять ранее переданную нам с мужем землю. Его нет, а я принадлежу к белому сообществу. Поэтому, чтобы подстраховаться, я решила, что разумным вариантом будет создание на этих землях совместного бизнеса с россиянами. К России здесь отношение нейтральное. У нее нет особенно никаких споров и экономических дел с местными, а значит и не к чему придраться. Я готова через Ваши связи с бизнесменами в России создать здесь совместное предприятие по выращиванию хлопка. Возможно, по производству хлопкового волокна, семян и масла. Я и мои родственники по мужу сможем организовать мануфактуру готовой текстильной продукции и поставлять ее в Россию. Благо, мои земли подходят для выращивания хлопка. Данный товар Вы сейчас покупаете в Узбекистане и Казахстане, Таджикистане и Китае, но цены и качество товара отвратительные. Платите за первый сорт, а получаете третьесортное сырье. Здесь же Вы получите товар европейского качества по африканским ценам, но нужны объемы. Партнерами могут быть некоторые бывшие друзья моего мужа, члены нынешнего кабинета министров. Наша доля должна быть не менее половины бизнеса. Нам интересен российский рынок, мы надеемся, что скоро он выйдет из кризиса, и наша продукция будет актуальна. Получится это, друзья мужа будут готовы приоткрыть иные возможности для совместного бизнеса. Вы, я думаю, прекрасно знаете, что здесь англосаксонский рынок, только британских компаний насчитывается более шести тысяч. Попасть сюда, даже при наличии серьезных денег, не так-то просто. Я полагаю, что где-то оказываю Вам, Егор Владиленович, услугу”, – закончила свою речь Белена. “Откуда такая уверенность и осведомленность, Вы же, на сколько я знаю, вне бизнеса?” – спросил Егор. “В отличии от представителей современного российского предпринимательства здесь вначале изучают вопрос, а потом предлагают конкретные вещи. Наличие мощных маркетинговых агентств позволяет получить исчерпывающую информацию по любым бизнес -проектам, дайте денег и получите все, что вам необходимо”, – с некой иронией ответила собеседница. “Относительно качества товара, получаемого из бывших советских республик, есть очень хорошая подборка материалов из российской и зарубежной прессы. Когда бывшие братские республики переориентировали свои потоки качественного белого золота на западные рынки. Ведь там предлагались лучшие условия. А остатки сырья, не всегда нужного качества, уходили в Россию”, – резюмировала гостья.

“Белена, мне нужно посоветоваться. А, если наш ответ будет отрицательным, что тогда вы будете делать?”– прощупывал почву советник. Лицо Белены заострилось и она, не моргнув глазом, сказала, что тогда придется выходить снова за муж за черного политика. И что, тем не менее, она надеется, ей, с посольской помощью, не придется воспользоваться этой женской уловкой. Диалог пошел по скользкому руслу, и пришлось закругляться. Договорились, что Егор постарается ее не огорчать и в ближайшее время перезвонит.