Kitabı oku: «Живые против зомби. Закат эпидемии»

Редактор Алеся Анатольевна Дубчикова

© Николай Юрьевич Дубчиков, 2021

ISBN 978-5-0055-4551-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Огромное спасибо моей жене Алесе,

без неё, не появилась бы эта история.

А если и появилась бы, то закончилась на первой книге.

Глава 1. Субботник

Солнце лениво выползало из-за горизонта, словно не хотело выходить на надоевшую работу. Утро обнажило то, что скрывала ночь – мертвых. Рассвет отдавал трупным запахом. Макс поднялся со стула, немного размялся, открутил крышку термоса и налил себе кружку горячего чая.

Подросток сидел в «дежурке» на втором этаже недостроенного дома. Сова наблюдал за въездом в поселок и ждал, когда его, наконец, сменят. Сколько хватало глаз, повсюду на дороге и в поле валялись покойники, между ними неспешно скакали вороны, которые успели уже вдоволь набить желудки мертвечиной.

День вчера оказался тяжелым, а для некоторых вообще стал последним. Люди перебили огромную толпу зараженных и сохранили за собой поселок. На время. Никто не знал, когда ждать следующую атаку зомби и сколько врагов придет в этот раз.

Солнце поднялось над верхушками деревьев вдалеке. Зашипела рация и раздалось монотонное бурчание Андрея:

– Сова, как слышишь? Доложи обстановку, приём.

– Нормальная обстановка. Трупаки лежат, вставать не собираются, новых каннов пока тоже не видно. И тебе приём.

– Добро, минут через пятнадцать тебя сменят.

Рация щелкнула, подросток принял упор лежа и начал отжиматься. Он часто так делал в конце вахты, чтобы взбодриться.

– Сорок пять, сорок шесть, сорок…, – скрипя зубами, прошептал Макс, но отметка в пятьдесят отжиманий сегодня не покорилась. Он немного помахал уставшими руками и высунулся в окно.

«Теплая тут осень, прикольная. А в Сибе, наверное, уже скоро снег полетит», – подумал Сова, щурясь от ярких лучей.

Вскоре внизу послышались голоса. На лестнице раздались тихие шаги, и на второй этаж поднялась Ксюша:

– Привет!

– Привет, – чуть смущенно ответил Макс, – ты меня сменишь, что ли?

– Ну да, меня Ксения зовут, мы вчера не успели познакомиться.

– Сов… в смысле Макс, ну, друзья еще Сова зовут, – паренек неловко протянул ладонь, но девочка без стеснения пожала ему руку.

Макс сразу обратил на нее внимание, как только увидел. Теперь такие времена, что не каждый день встретишь симпатичную девчонку, да еще почти ровесницу. Но вчера было как-то не до знакомства: пока зачистили поселок от раненых зомби, пока похоронили Грека, а потом все уже так устали, что разошлись спать. Все, кроме дежурных. Сове выпала последняя предрассветная вахта.

– Ну, ты иди, отдыхай, еще увидимся, – девочка пожала плечами, не зная, что еще добавить.

– Угу, держи рацию. Пользоваться умеешь?

«Блин, тупой вопрос. Зачем спросил?!», – тут же мысленно отругал себя парень.

– Умею. Пока, до вечера.

Макс спустился по лестнице и вышел во двор. Ему хотелось еще поболтать с Ксюшей, но романтику пришлось отложить до лучших времен. На улице уже ждали мужики – все кто мог стоять на ногах с утра пораньше собрались на «субботник», как назвал это мероприятие Федор. На больничном остался только Борис. С выбитым глазом и сильным сотрясением в помощники пограничник пока не годился.

– Ну как ты? Спать сильно хочешь? – поинтересовался Иван, разглядывая взъерошенную копну волос друга.

Сова зевнул, но заверил, что до обеда спокойно продержится на ногах.

– Добре. Глаза боятся, а руки делают. Быстрее прибрать этих жмуриков надо, пока всякая зараза от них не началась, – казак пнул посиневшее ухо. На земле тут и там валялись отрубленные и оторванные куски разлагающейся плоти.

– Вчера глаза сильнее боялись, когда эти твари бегали, а не лежали, – заметил Горик.

– Подождите, я бы так не торопился. Давайте их обыщем, вон смотрите…, – Кузнецов подошел к обгоревшему телу и сорвал с покойника золотую цепочку.

Леха поморщился и покосился на отца, Федор недовольно сдвинул брови. Андрей покрутил трофеем в воздухе, намотал на указательный палец и сунул в карман:

– Не брезгайте, нам эти вещицы очень облегчили жизнь, когда мы шлюзы проходили. Оружие на них тоже купили. Скажем так, канны должны чем-то компенсировать затраченные на них патроны.

Федор понимал логику нового знакомого, но всё равно было противно снимать с трупов украшения:

– Если мы так каждого обыскивать будем, то и за неделю всех не похороним. Это нам боком встанет, тут вспышка тифа начнется или другой холеры. Договоримся так: все что найдёте и снимите – ваше. Но действовать будем по плану: трактор, яма, костер.

– Договорились, давайте за дело, – Воробьеву уже надоела эта болтовня.

Друзья решили немного отсидеться в Дальнем, прежде чем двигаться к морю, поэтому согласились помочь с уборкой мертвецов. Горик пообещал показать дорогу к Дагомысу и, по возможности, найти судно. Полезные контакты с местными удалось завязать быстро, понадобилось всего-то спасти их от огромной толпы зараженных. И, как оказалось, не только с местными. В раненом потрепанном бородатом мужике с разбитым носом приятели узнали президента Льва Николаевича Корнилова. Жизнь продолжала преподносить сюрпризы.

Пока Федор под прикрытием Лехи и Горика заправлял трактор, Макс, Иван и Андрей обшаривали ближайших мертвецов, собирая с них все ценное, вплоть до хорошей обуви. Некоторые покойники пухли под солнцем в отличных кроссовках, и парни решили, что разбрасываться таким добром – это расточительство.

– Ого, вот эти тапки тысяч пятьдесят стоят, у меня одноклассник в таких гонял. Мажор, родители при бабках, мог себе позволить, – сказал Макс, стаскивая с полуголого пузатого мужика дорогие кроссовки.

Андрей, оценивая, повертел обувь в руках:

– Да, крутые. Только сорок пятого размера, тебе великоваты.

– Ну и ладно, сменять на что-нибудь можно. Бартер теперь наше всё, – с оптимизмом ответил Сова.

Когда заправили трактор и убедились в его исправности, взялись за восстановление изгороди. Зомби повалили только один пролет, с этой работой справились быстро.

– Надо усилить конструкцию, еще один ряд периметра сделать. Не факт, что такое нашествие больше не повторится, – отряхнув руки, кашлянул казак.

– Да, не помешало бы, – согласился Андрей, внимательно разглядывая Федора, – а как себя чувствуете? Температуры нет? Не знобит?

– Кх… ты про лихорадку-то? Нет, слава Богу, нормально пока. Болит всё, конечно, после вчерашней заварухи, но это другое. Надеюсь, Борьке ваше лекарство поможет.

Казак до сих пор не мог поверить, что у этих бродяг есть антивирус. Но никто из раненых не возражал, когда им вкололи вакцину. Все равно хуже бы уже не стало.

Андрей чуть повысил голос, обращаясь ко всем:

– Еще раз повторяю! Если почувствуете себя плохо, сразу сообщайте. Симптомы вы знаете. Хорошо, что у вас была прививка от бешенства, но кто знает, как поведет себя организм после укуса и попадания вируса напрямую в кровь.

Неожиданно встретив среди жителей поселка бывшего президента бывшей страны, Андрей и Маша решили раскрыть новым союзникам часть информации насчет вакцины. Лев Николаевич сразу же предложил заняться исследованиями и разработкой антивируса в лаборатории бункера. Друзья посовещались, но ответили, что смогут приступить к этому после того, как закончат одно дело.

Дело это касалось родителей Воробьева. Когда эпидемия стала распространяться ураганными темпами, они отдыхали в Геленджике. Ввели карантин, вернуться с курорта родители не смогли, а затем связь оборвалась. Иван знал, что шансы их найти призрачные, но был обязан попытаться.

С юга подул слабый теплый ветерок. Море плескалось далеко, но космонавту показалось, что он чувствует его солоноватый запах. Впрочем, длилось это несколько мгновений. Вонь от мертвецов стелилась по полю и становилась все сильнее, заглушая остальные ароматы.

Макс наклонился над худой брюнеткой с большой дырой в животе. Мухи оживленно ползали по ее ранам, залезали в нос, рот и уши, стараясь отложить как можно больше яиц. С трудом подавляя рвотные позывы, парень сорвал с убитой большие золотые сережки, отвернулся и зажал нос.

Федор в растерянности рассматривал сотни трупов и озадачено чесал затылок:

– Так… здесь хоронить мы их не станем. Нам эта поляна под пашню пригодится. Незачем этой заразе у нас под боком гнить. Давай в лес их, тут недалеко опушка есть, там закопаем.

– Бать, а как мы их туда перетащим? Трактором всех, что ли, сгребать?

Казак провел большим пальцем по усам, мысленно согласился с Лёхой и посмотрел в сторону поселка:

– На машинах отвозить придется. У нас есть два пикапа, через просеку пройдут. Сначала улицу расчистим от мертвяков, потом трактором дорогу разгребем. Долго, конечно, но лучше так. Скорый поспех – людям на смех.

«То им быстрее надо, то теперь не надо», – ухмыльнулся Андрей, но промолчал.

Мужики обсудили план действий и работа закипела. Макса и президента посадили за руль. Со сломанным ребром Лев Николаевич не мог поднимать тяжести, но с должностью водителя вполне справлялся. Андрей, Иван, Горик и Леха закидывали трупы в кузов пикапов, и машины отвозили мертвецов в лес. Там на опушке Федор копал трактором огромную яму, постепенно сгребая в нее тела.

К вечеру люди выбились из сил, а убрать удалось только половину поля. Солнце торопливо тянулось к горизонту, уступая луне рабочую смену на небосводе. Потревоженные вороны оккупировали все ближайшие деревья и недовольно перекаркивались, глядя, как закапывают их запас свежей мертвечины.

«Субботник» продолжили следующим утром, но только на третий день полностью очистили округу от покойников. К счастью, почти никто не отвлекал людей от работы. За все время лишь несколько зараженных вышли из леса на шум трактора и тут же отправились в братскую могилу зомби.

А на четвертые сутки ночью пошел дождь. Вода смыла следы крови на земле и траве, даже воздух стал свежее, трупная вонь постепенно выдохлась. Дальний вернулся к прежней жизни. Казалось, словно и не было вторжения зараженных в поселок, но огромный курган в лесу и маленькая могилка Мидаса напоминали людям об этом страшном дне.

Глава 2. Посиделки у реки

Три воробья весело щебетали в мелкой луже, задорно чирикая о своих птичьих делах. Послышались голоса, затем шаги людей и цокот когтей по асфальту. Птицы пугливо взлетели и скрылись в ветках сирени. Петр вел Агата на поводке, а рядом, завтракая вареной кукурузой, шагала Ксюша.

– У тебя вроде меньше синяк стал. Укусы затягиваются, не гноятся?

– Нормально, опухоль спала, заживает. А фингал… ну, я уже даже привык к нему, – зевнул мальчик.

– Как папа, лучше ему?

Овчарка вдруг остановилась и принялась увлеченно обнюхивать забор. Петя дернул пса за ошейник:

– Заметно, что ребро болит, морщится. Но особо не жалуется. Маша сказала, недели через три срастется, если не тревожить нагрузками.

– Маша… мне она нравится, добрая такая. Они мне все сразу понравились. Даже не знаю, чтобы мы без них делали…

– Переваривались в желудках зомби. Или сами бы ими стали.

– Бррр, лучше не говори об этом, – поморщилась Ксюша.

Девочка беззаботно болтала с сыном президента, не задумываясь, какая социальная пропасть еще недавно лежала между ними. Впрочем, Петр никогда не зазнавался из-за своего статуса, поэтому смог быстро адаптироваться к простой «человеческой» жизни. Раньше он мечтал стать теннисистом, но теперь ракеткой на кусок хлеба не заработаешь, а с новой профессией мальчик еще не определился. Петя подумывал о кузнечном ремесле, но обучить этому его пока никто не мог.

Подростки подошли к дому, где остановились их новые приятели. Мальчик сложил руки рупором и крикнул:

– Макс! Лена!

За стеклом показалась заспанная физиономия Совы, окно открылось, и подросток высунулся наружу:

– Привет. А сколько времени?

– Время гулять Агата, пока он здесь кучу не навалил, прямо под вашими окнами. Мы пришли, как договаривались. Вы идете?

– Идем, конечно… блин, мы проспали. Капец, дайте пару минут, сейчас Ленку растолкаю.

Пока сестра просыпалась, Макс торопливо натянул шорты, мятую майку, прицепил на пояс набор метательных ножей, с которыми никогда не расставался, и взял автомат.

Через десять минут подростки и собака направились в сторону реки. Они перелезли через баррикаду на выходе из поселка и спустились по пологому зеленному склону. Почти сразу на противоположном берегу начинался лес. Сосна, можжевельник, карликовый дуб, граб, бук и другие деревья тесно соседствовали друг с другом, давая пищу и укрытие многим животным в округе.

Агата отпустили с поводка, пес справил нужду, затем радостно забежал в реку по брюхо и стал лакать воду. Макс подошел к пешеходному мостику, который наглухо перевязали колючей проволокой. Парень с сомнением осмотрел преграду и потрогал острый металлический шип:

– Каннам здесь не пройти, но человек при желании сможет.

– А людей тут и нет, места у нас глухие. Севернее – только лес, а дальше – горы. Вся жизнь на юге, ниже к морю. Поэтому мы и выжили, – объяснила Ксюша, присаживаясь на траву.

А мы, наоборот, на побережье собираемся, – с легким беспокойством сказала Лена, – нам в Геленджик надо…

– Не факт что НАМ. Тебе там точно делать нечего, – перебил брат.

– В смысле?!

– Скорее всего, мы втроём с Ванькой и Андрюхой поедем. Остальные тут будут ждать.

Девочка тут же возмутилась:

– Ну вот еще, все вместе договаривались держаться. Уже забыл?!

– Тут вопрос безопасности. Вот стрелять научишься, тогда поговорим.

– Ну, так научи, – потребовала Лена и с вызовом посмотрела на Макса. Подросток развел руками и отвел взгляд:

– Блин, да у нас и так патронов мало. Я тебя пока научу, мне самому нечем будет стрелять.

Пока Савельевы спорили, Петр поднял палку, помахал ей в воздухе и швырнул на мелководье. Агат радостно рванулся за игрушкой. Пес схватил ветку могучими челюстями и перекусил ее пополам. Сын президента отвернулся от собаки и подключился к разговору:

– У нас в бункере есть оружие. Мы забрали часть, но там еще осталось. Так что вопрос с патронами, думаю, решаем.

Макс и Лена воскликнули как по команде:

– Супер!

– Тогда и меня научите, – тут же потребовала Ксюша. Сова встретился с ней взглядом, чуть смутился и кивнул:

– Научим, стрелять всем надо уметь.

Агат вернулся с огрызком палки. Пёс ткнулся Лене мокрым носом в бедро, фыркнул, посмотрел на Петьку, высунул язык и призывно задышал, требуя продолжения игры. Мальчик оглянулся по сторонам в поисках подходящей деревяшки:

– На тебя палок не напасешься, одну разгрызешь, вторую потеряешь. Ладно, сейчас, погоди.

Пётр отошел к молодой иве и принялся отламывать новую ветку. Лена поправила волосы, а Ксюша предложила заплести ей косички. Макс наблюдал за девчонками, время от времени поглядывая на противоположный берег.

– Вы же вернетесь сюда после Геленджика? Здесь классно! На море, конечно, тоже хорошо, но там опасно. Надо выждать, пока зомби вымрут, так мама говорит, – Ксюша аккуратно сплетала локоны новой подружки в тонкие ровные косы.

Мимо них молнией пролетел Агат в погоне за палкой. Сова почесал ногу и украдкой посмотрел на девочку. Макс начинал влюбляться, но не подавал вида:

– Вообще мы как раз мечтали найти дом у моря в маленьком поселке, перебить там всех каннов и жить как на курорте. Или в Средиземное море двинуть, а может и дальше, на тропические острова перебраться.

– Где тропические острова – там и тропические болезни, – возразила ему Ксюша.

– Ну, жили же там как-то люди. Зато всегда тепло, фрукты, охотиться и рыбачить можно, – Макс достал метательный клинок и провел лезвием по шее, словно бреется. Лена заметила, что брат выпендривается, всё поняла и хихикнула.

– Это и тут можно, – продолжала гнуть свою линию девочка, – в этой речке даже форель водится, а в лесу зайцы, кабаны, косули есть, и другая дичь.

– А мне ваши планы насчет путешествий по душе. Я люблю приключения, – поддержал приятеля Петька.

– Вот путешествия пока придется отложить, – нахмурился Сова, – как вернемся, Андрей с Машей начнут в лаборатории над антивирусом работать. Твой батя сказал, что в бункере всё есть для этого. Там, кстати, круто? Как в фильмах фантастических, да?

Мальчик вспомнил свои ощущения от жизни в убежище. Особенно ярко врезалось в память то время, когда к власти пришел Чернов. Слово «круто» меньше всего подходило, чтобы описать эти чувства.

– Знаешь, Макс, там может быть круто первые три дня. А потом все быстро надоедает. Бесит ощущение, как будто живешь в консервной банке. Если с вакциной все получится, то люди сразу сбегут из этого бункера.

– А как же зомби? В убежище они не страшны, а вот на поверхности…, – Ксюша продолжала колдовать над прической Лены, с интересом слушая парней.

– Ну, кто-то останется, кому такая жизнь по душе. Но лучше драться с зомбаками, чем тухнуть в этом подземелье.

Агат вернулся с палкой и развалился на траве. Овчарка демонстративно грызла свой трофей, поглядывая на подростков. Сова почесал пса за ухом, стараясь не дотрагиваться до проплешин на шерсти:

– Вот не зря говорят – заживет как на собаке. Быстро у него раны затягиваются. Мы когда осядем на месте, тоже заведем себе такую зверюгу. Да, Ленка?

– Ну, можно. Только мне лабрадоры больше нравятся.

– А мне Джек-рассел-терьер. Они мелкие, но прикольные. Правда, в драке бесполезны. Хотя если за яйца схватят, то даже зомбаку мало не покажется, – ухмыльнулся Макс, встретился взглядом с Ксюшей и вновь принял серьезный вид.

Солнце поднималось и припекало от души. Агат снова полез купаться, и в это время на противоположном берегу шевельнулись кусты. Парни тут же схватились за оружие. Все напряженно вглядывались в зеленую чащу, ожидая появления зараженного или другую опасность. Где-то вдалеке послышалась кукушка, но никто не хотел спрашивать, сколько ему осталось жить. Пёс тоже замер и тревожно принюхивался.

– Может, стрельнуть туда для профилактики? – предложил Пётр.

– Патрон тратить не хочется, да и шуметь лишний раз. Зомбак бы уже показался, но через реку ему не пройти. Если не высовывается, то или зверь или…

– …человек, – закончила Лена фразу за брата.

Прошло еще несколько минут. Никто не появлялся, кусты больше не шатались. Макс предложил перебраться на тот берег и проверить, но все стали его отговаривать, особенно Ксюша.

– Ладно, надеюсь, это был заяц. Дяде Феде только надо сказать. Пошлите отсюда, – Петька опустил пистолет и отвернулся от реки.

Приятели быстро поднялись по склону и скрылись в Дальнем. А с противоположного берега, пара глаз внимательно смотрела им в след. Кукушка замолчала, остановив свой счет.

Глава 3. Отшельники

Гул в чайнике нарастал. Из носика вырывался чуть жалобный свист. Через пару минут вода закипела и принялась с шипением выплескиваться на раскаленную печку. Языки пламени нагло выглядывали из-за дверцы топки, дрова трещали так, словно они не горели, а ломались.

Альберт Борисович всегда хорошо протапливал домик с утра. В последние дни он редко вставал ночью, чтобы подкинуть дров. К утру от поленьев оставалась одна зола, и жилище быстро остывало. Но в целом домик был добротный, без сквозняков и даже уютный. Под потолком висело множество пучков сушеной ароматной травы для чая. На полу лежали теплые коврики, сшитые из шкурок животных. Запах кедра, смешанный с легким дымком печи, создавал особую атмосферу. Окошки были маленькими, так что в комнатах даже в ясный солнечный день стояли сумерки. Зато, когда люди выходили на улицу, свет просто резал глаза, особенно сейчас, когда земля покрылась белым снежком.

– Пойду еще воды принесу. Поставлю греться для посуды, – Хаимович кашлянул в кулак и натянул валенки.

Таня посмотрела в окно, которое покрылось тонкой морозной паутинкой. Сегодня чуть потеплело, но снег все равно уже не таял и, как сказал наставник, «лег до весны». Девочка помнила, что в Новосибирске в это время было теплее, в основном, моросили дожди. Но в горах зима приходила раньше, а уходила позднее.

Через минуту дверь скрипнула и быстро захлопнулась. В комнате почувствовалось морозное дыхание улицы. Даже дрова в печи загудели веселее, получив свежий приток кислорода. Таня сидела в кофте и теплых штанах, но все равно на мгновение ей стало зябко.

Профессор поставил на пол у порога два ведра ледяной студёной воды. Рядом с домиком тёк ручей, Веня говорил, что он не замерзал даже в самые лютые морозы. Девочка часто вспоминала доброго веселого дядьку инспектора, который так неожиданно заразился. Хаимович до сих пор винил в этом себя.

Но еще больше Тане не хватало Доджа. Его могилка сейчас превратилась в маленький заснеженный холмик. После гибели собаки и без того немногословный Альберт Борисович совсем замкнулся в себе. Он две недели почти не разговаривал с девочкой, открывая рот лишь в самом крайнем случае. Но постепенно боль от потери лучшего друга стала притупляться, и мало-помалу ученый приходил в себя. Наставник никогда не обвинял Таню напрямую, но временами малышке казалось, что он ненавидит ее за то, что она выпустила боксера на улицу в тот роковой день.

– Что сегодня приготовим? Кролика с лапшой или уху сварим? – профессор стряхнул иней с бороды и усов. Он совсем перестал бриться и все больше походил на угрюмого Деда Мороза.

– А может, грибной суп? Давно не варили, я бы его поела.

– Грибной, так грибной. Налей пока воды в зеленую кастрюлю.

Девочка взялась за черпак, а Альберт Борисович развязал большой мешок и достал пакетик с сушеными грибами. Рецепт их таежного грибного супа был специфическим: картошка закончилась, поэтому ее заменяли лапшой, а вместо свежих овощей использовали сухой суповой концентрат из старых запасов Вени. Зато мяса клали вдоволь, так что бульон получался сытным и наваристым.

– На охоту сегодня не пойдете?

– Ветер поднимается. Мне кажется, метель начнется. Дичи у нас достаточно, пока дома посижу, – Хаимович протер очки и открыл новый пакет с лапшой, – сейчас чаёк попьем, суп поставим варить и за уроки возьмемся.

Профессор старался наладить что-то вроде домашнего обучения для девочки. Таня читала каждый день, занималась арифметикой, а по части растений и животных могла дать фору любому старшекласснику. Малышка затерла до дыр книжки про флору и фауну Сибири, которую нашли в небольшой, но полезной библиотеке Вени. Хаимович по памяти рассказывал ей основы географии и истории, а физкультуру девочке заменяли долгие прогулки по лесу.

– Информатике я тебя не научу, языками тоже почти не владею, логарифмы с интегралами тебе брать не понадобится. А вот как рану перевязать, перелом срастить, какие ягоды есть можно, а какие нет и чем костер разжечь – вот эти науки самые полезные сейчас будут.

– А стрелять? – после нападения волков на Доджа Таня захотела научиться владеть оружием. Даже зомби ее так не пугали, от них можно было убежать, обмануть, даже ножом убить. Но быстрые, умные и расчетливые волки вызывали в малышке настоящую дрожь.

– Научу, окрепни немножко, по весне будем тренироваться, – уклончиво пообещал наставник.

Он и сам понимал, что без этого навыка не выжить, но подходящего оружия для девочки пока не было.

«Вот бы мелкашку или пистолет, куда ей из таких ружей палить, ключицу еще сломает», – думал профессор, рассматривая худенькую щуплую Таню.

Но зато девочка неплохо разбиралась в технической части: умела заряжать и чистить ружья, знала какой калибр куда подходит, с чем охотиться на кролика, а каким патроном отбиваться от медведя, если придется. Таня росла смышленой, старательной и любопытной, но Хаимович не мог ответить на все ее вопросы.

– Если вернемся в город, ограбим какую-нибудь библиотеку. Тебе нужно больше читать, ну и практика, само собой.

– А с другими людьми мы будем общаться? – девочке не хватало веселых компаний и детских игр. Раньше родители часто устраивали шумные вечеринки, куда приглашали друзей с детьми. Таня со многими дружила во дворе, она любила общаться и заводить новые знакомства.

– Поживем-увидим. Смотря, что за люди, – нахмурился наставник, – как-то нам не очень везет в этом плане. Ты же не хочешь общаться с такими как эта баба Галя или как там ее звали?

– Баба Зина! Брррр, она мне недавно в кошмаре приснилась, – малышка вспомнила злую угрюмую старуху, которая стала ее надзирательницей в поселке Беркута.

– Вот и я про тоже. Людей осталось очень мало, а хороших людей – еще меньше. Надо рассчитывать только на себя.

– А тот дядя, которого мы встретили здесь в лесу?

Альберт Борисович вспомнил лицо приютчика Жеки, с которым они столкнулись по пути на эту базу. Хаимовичу хотелось отделаться от такого «соседа», вот только до его жилища было два дневных перехода. При этом на лыжах, с затяжными подъемами и спусками. Снегоход Вени почему-то не заводился, профессор провозился с ним пару дней, но не смог реанимировать. А лошадь могла запросто переломать ноги на скользких крутых тропах. Ученый боялся отправиться в такое рискованное путешествие и оставить девочку без присмотра. Он надеялся, что и шорец не заберется в его края. Одному, без оружия, бродить в этих местах – дело опасное.

Несколько раз в неделю по ночам они слышали волчий вой, иногда тихий и отдаленный, а временами совсем близкий. В такие моменты, несмотря на безопасное убежище, страх пробирал людей до костей. Они знали, что матерый самец, который растерзал Доджа, продолжал бродить по округе. Хаимович чувствовал – серый хищник ждет удобного момента, чтобы отомстить за волчицу. Отомстить хотел и профессор, но зверь был слишком хитер и осторожен для такого неопытного охотника как Альберт Борисович. Вспомнив про волка, ученый подумал о приютчике: «Хорошо бы серый встретил этого Жеку в лесу. Не пришлось бы мне марать руки».

Но вслух сказал совсем другое:

– Тот дядя далеко живет. И не думаю, что он для нас – подходящая компания.

На другой ответ Таня особо и не надеялась. Малышка видела, что наставник не любит людей. По своей натуре он был одиночка и, казалось, всю жизнь мечтал стать отшельником в такой глуши.

– А весной мы вернемся в Новосибирск? – девочка помнила, что профессор обещал ей это, когда они покидали город.

Хаимович поднялся, бросил в чайник немного сушеной душицы, ромашки и листьев черники:

– Зиму надо пережить. Вот снег растает, тогда решим.

Домик наполнился ароматом травяного чая. Таня прижалась носом к холодному стеклу, на улице летели снежные хлопья. Небо, земля и воздух – все стало белым. В такую погоду приятно было сидеть у горячей печки, под пледом с кружкой горячего чая, читать книжку и поглядывать в окно.

– Пойду, живности еще корма кину, пока тропинку не завалило, – ученый натянул шапку и вышел.

С приходом зимы работы прибавилось. Теперь приходилось постоянно чистить крыльцо, дорожки до ручья, бани, стайки и туалета. Но это была очень маленькая цена за безопасность и спокойствие. Ни один зомби сюда уже не смог бы добраться.

Через несколько минут Таня услышала громкий топот на крыльце. Наставник вернулся и отбивал валенки от снега. К его приходу девочка поставила на стол две кружки чая, кедровые орехи и мороженую чернику.

– Фух, метель начинается. Холодает.

Вскоре ветер усилился. Он завывал под крышей и швырял горстями снежинки в окно. Ученый подбросил еще несколько поленьев в топку. На плите закипел бульон для грибного супа, в комнате стоял запах мяса молодого кабана, которого недавно подстрелил профессор.

Неожиданно безмятежность таёжных отшельников нарушил требовательный стук в дверь. Хаимович схватил ружьё и жестом приказал девочке спрятаться на втором этаже. Стук повторился, а вслед за ним раздался голос:

– Открой! Это я! Жека из «Медвежьего уха»!

– Про него вспомнишь, оно и всплывет, – проворчал профессор, нехотя шагая к двери. Приютчик ввалился в дом, словно большой снежный сугроб. Его ресницы и редкая борода покрылись инеем, обветренная смуглая кожа на лице покраснела. Не разуваясь, шорец устало сел прямо у порога. Снег, свалившийся с него, стал быстро таять, и пол покрылся мелкими лужицами.

– Ой, горе жить. Думал, успею до бурана, но он меня на подъеме поймал, – Жека скинул толстые рукавицы и стал растирать замерзшие руки.

Только затем он посмотрел на Альберта Борисовича, прищурил и без того узкие глаза и удивленно воскликнул:

– О, Игорь! Здорово! А где Веня?

Ученый на секунду опешил, услышав чужое имя, но тут же вспомнил, что сам так представился для конспирации, во время их первой встречи в лесу.

– А ты Веню знаешь? – вопросом на вопрос ответил Хаимович.

– Конечно! Давно, правда, не видел.

– Нет его больше. Умер Веня. Он был моим старинным приятелем, – сухо пояснил профессор и сделал шаг назад. Его рука с напряжением сжимала ружье.

«Одно резкое движение, один взгляд, который мне не понравится – и я превращу его морду в фарш», – решил про себя Альберт Борисович.

Гость с ошеломленной физиономией уставился перед собой, новость о смерти инспектора его явно обескуражила:

– Вот так дела. Вроде здоровый мужик был. Как он умер?

– Как и остальные – эпидемия. Она и сюда добралась. Веня заразился, мы его в лесу встретили, пришлось застрелить. Там в поле крест стоит, могила его.

Жека погрузился в себя и замолчал. Наконец, он облизнул потрескавшиеся губы, вытер оттаявшие под носом сопли и поднялся. Остатки снега скатились по его старой затасканной серо-зеленой горнолыжной куртке. Хаимович боялся моргнуть и следил за каждым действием чужака.

– Погреться можно? – приютчик с грустью посмотрел на нового хозяина дома.

Ученый не очень хотел чаевничать с человеком, которого еще недавно без причины планировал пристрелить, но все-таки пригласил гостя к столу.

– Как вы здесь оказались? До вашего дома путь неблизкий, – Альберт Борисович поставил перед шорцем кружку с горячим таежным чаем.

– Хотел у Вени ружье купить. Я нашел одно в «Поднебесном». Это приют так называется, сейчас он заброшен, конечно. Я прожил там три дня, никто не пришел. Вот я ружье и забрал, а к нему – двадцать патронов. Но они закончились, а зима длинная. Я вспомнил, что у инспекторов водилось оружие, хотел сторговаться, – Жека уставился на профессора вопросительным взглядом.

– Ну да, было ружьишко, – нехотя согласился Хаимович и поднялся, чтобы высыпать грибы в кастрюлю.

– Игорь, продай! Назови цену! Ты когда в лесу на лошади ехал, много стволов вез. А сейчас у тебя еще больше, а у меня – ни одного!

«Вот и не надо. Пока без оружия, ты не так опасен», – Альберт Борисович судорожно взвешивал все «за» и «против» возможной сделки.

На вид шорец казался простым добродушным парнем, но профессор панически никому не доверял. В каждом незнакомце ему мерещился хитрый враг. С другой стороны, Хаимович понимал, что доведенный до отчаяния человек опасен и с вилкой в руках. При желании приютчик мог подкараулить его или Таню даже вечером в туалете. Собаки у них нет, некому предупредить о приближении чужака.