«Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах» kitabından alıntılar, sayfa 3
распространенномукосмополитизмом» (1949) и «Делом Еврейского антифашистского комитета»
неопределенность прошлого, в свою очередь, формирует настоящее. Замороженная и «непредсказуемая» история страны с двоящейся памятью оборачивается
Амульдена Караседо и Роберта Бахара «Молчание других»,
. Поссорившаяся со всеми своими соседями страна находится в затяжном экономическом кризисе с неясными перспективами выхода, правительство сокращает бюджетные расходы, а общество с параноидальным азартом обсуждает прошлое.
Софья Петровна» Лидии Чуковской (под названием «Опустелый дом»), «Крутой
Это особенно отчетливо видно во внешней политике на примере возрождения комплекса представлений и реакций, связанных с холодной войной. Современная Россия, в отличие от СССР, не может предложить миру альтернативный политический строй, ценности и идеалы. Не будучи в состоянии вернуть себе статус сверхдержавы, государство использует своего рода симпатическую магию, наряжаясь в костюмы прошлого, чтобы вернуться во времена, когда трава была зеленее, а само оно – сильнее и безжалостнее.
общность и сделать осуждение преступлений прошлого, насколько возможно, не поводом для болезненных споров и разделений, а основанием для общенациональной программы при
репрессии» 57 . За первой волной реабилитаций и амнистий стоял Лаврентий Берия
Помнить о жертвах и страдании вообще труднее, чем о героях и победах
Это все немного напоминает семейный скандал – но кухней оказывается огромная страна, а действующими лицами – не только живые, но и мертвые. Которые, как выясняется, живее всех живых 17 .
