Kitabı oku: «Воин Чёрного Дракона», sayfa 2

Глава 4

Андрей стоял на ступеньках гостиницы и размышлял: первым делом перевезти серебро из гостиницы в банк. Затем в оружейный магазин – насчёт новой партии оружия. Оттуда – в финансовый департамент таможни, там забрать премию за сданные в Уссурийске трофеи. Спасибо Ивантееву, тепло улыбнулся Андрей, вспомнив хитрую физиономию штабс-капитана, когда тот вручал ему уже оформленную накладную на получение денег, и брошенную фразу: «Рекомендую начать с финансиста, батенька, а то проставляться будет не на что». Вот жук, знал о награждении. Хотя о чём я говорю? Он бы да не знал?!

На своём месте Сергей Вячеславович, на своём. И служака добрый, и как человек – правильный.

В этот раз оружейный магазин разочаровал Андрея. Интересующее количество маузеров ожидалось не ранее, чем через две-три недели. За двадцатипроцентный аванс удалось заказать две сотни пистолетов, а заказ на винтовки хозяин принимать отказался. При этом так сконфуженно пыхтел и отводил глаза в сторону, что Андрей понял: дядька сегодня же рванёт в жандармерию с доносом.

Нужно предупредить Ивантеева, чтобы успокоил торгаша, а то затаскают по кабинетам, ходи потом объясняйся. Да и ссора с оружейным магазином мне ни к чему, пригодится ещё. А винтовки, вздохнул он, винтовки придется искать в другом месте.

С оружейным магазином закончили, поехали к портному заказывать, вернее, строить новый мундир.

Неделя пролетела в заботах и хлопотах. И вот наступил день торжественного приёма. Войдя в парадный вестибюль губернаторского дома, он увидел отца. Старший Лопатин сдержанно подошёл к сыну, крепко пожал руку и обнял.

– Загорел, возмужал, а ведь я не видел тебя всего месяц. Как ты? Когда приехал? – засыпал вопросами отец. – Представляешь, – понизил он голос, – вчера меня спешным порядком вызвали к его превосходительству, сказали, в связи с торжественными мероприятиями. Намекнули на представление к «Станиславу» и ещё какие-то приятные сюрпризы, но я не ожидал встретить тебя.

Слышал, ты выполнял поручение Николая Ивановича? Не буду спрашивать какое, уверен, ты справился.

– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся Андрей. – По порядку заданных вопросов докладываю: у меня всё в порядке, жив и, как видишь, здоров.

Приехал уже неделю как. Что тебя представили к «Станиславу», слышал. Рад. Поздравляю! Про другие сюрпризы тоже знаю, но не скажу – боюсь сглазить.

Ты лучше расскажи, чтó дома? Как мама, дед? Есть новости о Ване?

Отец улыбнулся.

– Разговор переводишь? Ладно, ладно. Не хочешь выдавать сюрприза, не надо.

А дома? Дома всё в порядке, мама и дед здоровы. О Ване пока новостей нет, но думаю, скоро объявится. Ты где остановился?

– Да тут рядом, в гостинице «Европейская», пешком пять минут. А ты?

– Пока нигде. Но раз ты в «Европейской», то и я там.

– Погоди, пап, мне нужно доложиться, потом договорим, – перебил отца Андрей и направился к столу, где молодой поручик отмечал приглашённых.

Фамилию Андрея нашли в списке, и он вернулся к отцу. Чтобы не стоять посереди зала, отошли к окну. Военный оркестр, создавая праздничную атмосферу, наигрывал вальс. Беседе отца с сыном помешал шум ввалившейся в вестибюль группы офицеров. Приветственно кивнув присутствующим, они направились к столу отмечаться. Судя по блестящим глазам и слегка порозовевшим щекам, «по соточке» они уже приняли.

Вслед за офицерами, пригладив жёсткий ёжик волос, появился Ивантеев. Его синий форменный китель жандарма ярким пятном выделялся среди белоснежных мундиров армейских и флотских офицеров. Разглядев возле окна Лопатиных, он широко улыбнулся и направился к ним.

– Андрей, здравствуй! Рад тебя видеть!

Повернувшись к старшему Лопатину, он вежливо представился:

– Штабс-капитан Ивантеев, Сергей Вячеславович! А вы, видимо, отец нашего корнета.

– Иннокентий Иванович Лопатин, к вашим услугам, – отрекомендовался отец и с удивлением посмотрел на Андрея, пытаясь понять, чтó может связывать его сына и жандармского офицера.

Ивантеев повернулся к Андрею.

– Пока ты неделю прохлаждался, тут столько всего произошло.

Андрей пожал плечами.

– Когда приказали, тогда и прибыл. Отбываю, так сказать, отпуск. От скуки скоро заплесневею.

– А у меня, – весело отозвался Ивантеев, – даже покурить времени не хватает. Тут всё так закрутилось, ну, об этом ты в своё время сам узнаешь, – показал глазами на потолок штабс-капитан.

Вестибюль быстро заполнялся. Наконец двери зала приёмов распахнулись, и зычный голос распорядителя объявил:

– Прошу в зал, господа!

Первым в открытые двери проследовал важный полковник с гусарскими усами. За ним потянулся народ.

Помня аскетичную скромность кабинета генерал-губернатора, Андрей на миг растерялся. Зал поражал размерами и богатым убранством. Его стены, задрапированные шёлковой материей, где по светло-зелёному полю рассыпались мириады золотых узоров, придавали обстановке невероятную красоту и торжественность. От входа к небольшой сцене бежала ковровая дорожка малахитового цвета, а по обеим её сторонам стояли ряды резных мягких кресел. Спинки и сиденья были обтянуты бархатом, который в сочетании с позолотой деревянных элементов кресел идеально перекликался с драпировкой стен. На сцене стояла небольшая трибуна с барельефом малого герба Российской империи, за ней на стене висел праздничный портрет Его Императорского Величества Николая Второго в полный рост. С двух сторон от портрета стояли государственные флаги: слева – чёрно-жёлто-белый, Романовский, а справа – бело-сине-красный, государства Российского ¹².

Под высоким потолком, сверкая хрусталём, нависали две огромные многоярусные люстры. А на стенах, опоясывая помещение, светились хрустальные бра.

Электричество в домах Владивостока не было редкостью. Запущенная в порту судовая электростанция с лихвой обеспечивала потребности города в электроэнергии. Но вот хрустальные люстры и изысканные светильники из Европы могли себе позволить лишь состоятельные купцы. Соревнуясь между собой, они привозили люстры невероятных размеров и форм. А в крупных магазинах висели такие многоярусные гиганты, что на них, как на чудо, приходили поглазеть все жители города.

Но люстры зала приёмов могли дать фору даже им. Электрическое освещение и оформление зала затмило все представления Андрея о красоте и роскоши: хрустальные льдинки люстр, переливаясь, сверкая, подсвечивая друг друга, отражались в больших настенных зеркалах и заливали огромный зал ослепительным светом.

Приглашённые чинно занимали кресла. Расторопный поручик, отмечавший прибывших, корректно направлял их к полагающимся по статусу местам.

Вот он вежливо отказал желающему разместиться в первом ряду важному чиновнику, тут же предложив ему место во втором ряду. Чиновник состроил недовольную мину, но подчинился, а поручик с невозмутимой учтивостью продолжил заниматься рассадкой гостей.

Увидев в проходе отца и сына Лопатиных, он жестом пригласил их пройти в первый ряд и указал на забронированные места. Старшего Лопатина усадили посередине ряда, а Андрея поместили с самого края. Пока он осваивался и с любопытством разглядывал прибывающих, поручик подвёл уже немолодого хорунжего со знаками принадлежности к Уссурийскому казачьему войску. Хорунжий расправил усы и, повернувшись к Андрею, степенно поздоровался.

Первый ряд быстро заполнялся. Офицеров рассаживали по старшинству званий, от центра к краю ряда.

Наконец суета закончилась, ходьба прекратилась, и слышался лишь тихий гул множества приглушённых голосов, который усиливал ощущение торжественности и приближения чего-то важного и волнующего.

К трибуне вышел незнакомый Андрею полковник. Шум голосов стих.

Полковник выдержал паузу и неожиданно сочным, рокочущим голосом скомандовал:

– Господа офицеры!

Присутствующие в зале офицеры поднялись с кресел. За ними, подчиняясь общему порыву, встали и гражданские чины.

– Его Превосходительство, генерал-губернатор Приамурского края, Гродеков Николай Иванович!

Духовой оркестр грянул марш. В двери зала энергично вошёл Гродеков и направился к трибуне. Музыка стихла, но присутствующие не садились.

Выдержав секундную паузу, оркестр, говоря словами известной песни, «загремел басами», а трубачи стали дружно выдувать медь, выводя монархический гимн «Боже, Царя храни». Все присутствующие подхватили гимн.

Отзвенели последние ноты здравицы.

– Садитесь!

Зал зашевелился, рассаживаясь. Андрей, как и все присутствующие, попал под очарование момента. Началась торжественная часть.

Генерал-губернатор зачитал присутствующим обращение Его Императорского Величества, затем зашёлся патриотической речью, после чего приступил к «раздаче слонов», то есть к награждениям.

К трибуне, чеканя шаг, подходили представленные к наградам офицеры, им зачитывали приказ о награждении с подробным перечислением заслуг счастливчика и статута ¹³ награды. Потянулась череда вызываемых к церемонии офицеров.

– Капитан Лопатин! – услышал Андрей.

– О! Батя пошёл! – улыбнулся он. – Давно старик заслужил. А сколько ещё таких честных служак у России матушки, – вздохнул он.

Андрею вдруг вспомнилась далёкая и уже почти забытая чеченская война: грязь, кровь, замученный чеченскими отморозками русский солдат, распятый на кресте…

– Корнет Лопатин! – прозвучало на краю сознания.

– Корнет, вас! – толкнул Андрея в бок хорунжий.

Андрей поднялся из кресла и, разгоняя тяжёлые воспоминания, направился к трибуне. Когда до неё осталось несколько шагов, он перешёл на строевой и, печатая шаг, зафиксировал подход. Гродеков одобрительно глянул на Андрея и взял в руки украшенную вензелями наградную бумагу.

Корнет Лопатин Андрей Иннокентьевич, неся службу по охране участка КВЖД Уссурийск-Никольский – Михайловка, обнаружил банду китайских хунхузов, замаскировавшихся под строительных рабочих. Бандиты обирали и терроризировали строителей, принуждая их саботировать работы на стратегически важном участке железной дороги. Умело обезвредив банду и арестовав её участников, корнет Лопатин возглавил конвоирование захваченных бандитов в город Уссурийск. По дороге на конвой было совершено нападение отрядом китайских бандитов численностью в семьдесят сабель. Укрывшись на лесном хуторе, корнет Лопатин дал хунхузам отпор и сумел не только полностью уничтожить банду нападавших, но и захватить их лошадей, воинское снаряжение и амуницию. Получив от пленного хунхуза информацию о готовящемся нападении ещё более крупной банды на населенный пункт Михайловка, корнет через посыльного предупредил своего командира о надвигающейся опасности, а сам с двадцатью четырьмя бойцами навязал хунхузам бой. Тем самым обеспечил возможность организовать оборону Михайловки. В боестолкновении с бандитами корнету удалось заманить их в засаду и нанести существенный урон в живой силе, а затем контратаковать хунхузов. В ходе боя казакам корнета Лопатина пришлось вступить в схватку с противником врукопашную, где корнет проявил личную отвагу и беспримерную храбрость. В этом бою, командуя малой полусотней казаков, он смог одержать сокрушительную победу над крупным бандитским формированием китайских хунхузов, вторгшихся на территорию Российской империи. Отрядом корнета Лопатина было уничтожено более двухсот бандитов и сорок два взято в плен, захвачено две сотни лошадей, множество амуниции и оружия.

За умелое руководство вверенным ему воинским подразделением, смекалку и исключительную личную храбрость, проявленную в боях с численно превосходящими силами противника, уничтожение двух крупных бандитских формирований, понеся при этом минимальные потери, приказываю:

Наградить корнета Лопатина Андрея Иннокентьевича орденским знаком на Георгиевское Оружие с гравировкой «За храбрость».

Настоящее награждение утверждено Думой Георгиевских Кавалеров!

– Сегодня, – Гродеков выдержал паузу, – я, генерал-губернатор Приамурского края, выполняя возложенные на меня почётные обязанности, вручаю эту высокую и заслуженную награду! Поздравляю!

Это была сабля. Андрей бережно принял её двумя руками, ощутил ладонями лакированную поверхность обтянутых чёрной кожей ножен и, набрав в грудь воздуха, выдохнул:

– Служу Царю и Отечеству!

Придерживая левой рукой ножны, выдвинул из них клинок. На доле сверкнула гравировка «За храбрость». Торец рукояти венчал белый эмалевый крест, в центре которого алел небольшой медальон с изображением Святого Георгия Победоносца на коне. В армии такой знак прозывали «клюквой». Он вручался исключительно за боевые заслуги и в армейской среде пользовался большим почётом.

Поцеловав клинок, Андрей освободил саблю из ножен и, отступив от генерала на шаг, отсалютовал.

– Чтишь традиции! Молодец! – похвалил Гродеков, довольный бравым видом Андрея. – Но это ещё не всё, господа, – обращаясь к присутствующим, улыбнулся генерал, – награждение орденским знаком «За храбрость» на Георгиевское оружие причисляет награждённого к кавалерам Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия. А это означает, что корнету Лопатину как Георгиевскому кавалеру, присваивается внеочередное воинское звание поручик!

Зал захлопал.

– А теперь! От имени Его Императорского Величества! Ещё раз поздравляю всех отмеченных сегодня высокими наградами!

Оркестр грянул марш, и Гродеков стремительной походкой покинул зал.

Народ потянулся на выход.

Андрея окружили знакомые и незнакомые офицеры, крепко жали руку и поздравляли. К нему пробился отец и крепко сжал в объятиях.

– Ну, порадовал! Вот, действительно, сюрприз так сюрприз! «Георгия» и внеочередное звание! Вот это по-нашему! Мать-то как будет рада! А дед!

Теперь он всех своих дружков замучает. – И грустно вздохнул. – Совсем ты у меня взрослым стал. Ну, пойдём, – хлопнул он Андрея по плечу и потянул к выходу.

В вестибюле гремела музыка. Бравурные марши сменялись воздушными звуками вальса, вокруг царила праздничная атмосфера: шумная толкотня и весёлый смех, гостеприимно распахнутые двери буфета призывно манили круглыми боками бутылок.

Сквозь толпу протиснулся Ивантеев.

– От души поздравляю! Особенно тебя, Андрей! И с наградой, и с поручиком.

Надеюсь, твой отец простит мне эту вольность. – И, хитро подмигнув Андрею, кивнул на буфет. – А не хлопнуть ли нам по маленькой за такое-то событие?

– Почему бы нет?

– Тогда чего стоим? – беря инициативу в руки, заулыбался Ивантеев и потащил Лопатиных в буфет.

Андрей заказал графин водки и бутерброды. Старший Лопатин с удивлением посмотрел на него.

– Сынок, ты чего водку заказал? У меня есть деньги! Давай по коньячку, чай, не каждый день ордена обмываем.

– Погоди, отец, праздновать мы поедем в ресторан, а сейчас обмоем твоего «Станислава» и моего «Георгия» горькой водкой, потому как награды эти боевые кровью солдат наших погибших и раненых оплачены.

С этими словами он выкрутил из навершия сабли крест и опустил его в хрустальный бокал, до краёв наполненный водкой.

Отец молча кивнул и опустил «Станислава с мечами» в свой бокал.

– Ну, чтоб не последние!

– До дна! – подхватил Ивантеев, опрокидывая водку в рот.

– Будем! – поддержал Андрей.

Допив водку, он зубами вытащил из бокала орденский крест и прикрутил его на место.

– За вами не угонишься, – проворчал старший Лопатин, но водку выпил до капли. Затем аккуратно вынул орден из бокала, тщательно протёр и закрепил на петлице мундира. – Предлагаю здесь закончить и переместиться в ресторан. А то без закуски такими темпами мы скоро «кыш» сказать не сможем. Сергей Вячеславович, мы приглашаем!

– С удовольствием принимаю приглашение, – улыбнулся Ивантеев, – только переоденусь, мне по городу в форме и подшофе ходить не комильфо.

– Тогда встречаемся через час в ресторане моей гостиницы, – предложил Андрей, – там кухня отменная.

Следующий день Андрей встретил головной болью, мутным взглядом и ядовитым перегаром изо рта.

– Надо же было так набраться, – вздохнул он, вспоминая события вчерашних посиделок.

А начиналось всё чинно и благородно. Правда, до тех пор, пока к ним не присоединились знакомые отца, ротмистр и капитан от кавалерии из Новониколаевского гусарского полка.

Гусары застряли во Владивостоке в ожидании транспорта с лошадьми из Северных Американских Штатов. Каким образом и для чего воинское начальство закупило у американцев лошадей, для Андрея осталось непонятным. То ли породу своих скакунов решили улучшить, то ли кто-то просто нагрел руки на этой закупке. Причём второе всем участникам попойки казалось более вероятным. В результате вот уже вторую неделю два бравых кавалериста в ожидании грузового судна из далёкой Америки коротали время в местных кабаках и трактирах. Вчера их занесло в ресторацию «Европейской».

Ротмистр, увидев однокашника по Павловскому кадетскому корпусу, бросился к Иннокентию Ивановичу, как к потерянному родственнику. А когда узнал о причине застолья, то превратился в настоящий ураган.

Поскольку получение наград и присвоение очередного воинского чина обычно чествуется в офицерском собрании полка, к которому принадлежат виновники, а оба Лопатиных числились за Московским отделением ИРГО, то получалось, что во Владивостоке им не перед кем было проставляться. Разумеется, генерал-губернатор не в счёт. Хотя бы потому, что они ему не ровня ни по службе, ни по дружбе.

Эту вопиющую несправедливость решили немедленно исправить. Тем более что виновники торжества были уже в настроении, а главное, при деньгах.

В течение получаса официанты летали по залу ресторана, накрывая и сервируя стол с учётом вновь прибывших гостей.

Ротмистр фонтанировал энтузиазмом и идеями. Напитки и закуски соревновались между собой количеством и названиями. Были опробованы все имеющиеся в ассортименте алкогольные напитки. Звёздочки с погон новоиспечённого поручика трижды ныряли сначала в бокал с водкой, потом с шампанским, коньяку повезло не меньше. «Станислав с мечами» старшего Лопатина тоже не избежал этой участи. После очередной смены блюд Ивантеев с трудом поднялся из-за стола, махнул на посошок и нетвёрдой походкой покинул застолье. За ним засобирался и сослуживец ротмистра, потерявший надежду избавиться от собутыльника. А тот не унимался: из него, как из рога изобилия, сыпались тосты вперемешку с приличными и не очень анекдотами. Только закрытие ресторана смогло остановить разгулявшегося гусара.

– Пора вставать, – с трудом отрывая голову от подушки, заскрипел мозгами Андрей и, собрав волю в кулак, пошёл умываться.

Приведя себя в порядок, спустился в ресторан. Там, как ни в чём не бывало, сидели отец и вчерашний ротмистр.

Гусар, похоже, ночевал тут, – подумал Андрей, наблюдая, как однокашники о чём-то оживлённо беседуют. Оба выглядели «огурцами», как будто вчера пили не «всё, что горит», а клюквенный морс.

Ну, дают! – восхитился Андрей. – Что значит старая гвардия!

Увидев Андрея, отец приглашающе махнул рукой.

– Давай к нам! Сейчас ушицы из осетрины принесут, трепанга с лучком уже тушат.

– Да я особо есть не хочу, – пытался отказаться Андрей.

– Послушайте совета отца, поручик. Закусите, глядишь, к обеду отпустит, – с понимающе-снисходительной улыбкой многоопытного гуляки проговорил ротмистр.

Не отвяжутся, – вздохнул Андрей и сел за стол.

Завтрак затянулся и угрожал перейти в обед, от которого, как известно, рукой подать до ужина.

Надо отступать, – подумал Андрей и, сославшись на неотложные дела, откланялся.

Старые друзья не стали его удерживать и приступили к дегустации очередной бутылки «Шустовского».

Глава 5

Первым делом Андрей решил проведать Саньку и Петра, но портье сказал, что они не ночевали в номере.

Ещё бы! – усмехнулся Андрей, вспомнив выражение неописуемого счастья на лицах обоих, когда он выдал им причитающуюся за трофеи премию и объявил трёхдневную увольнительную. Наверное, в каком-нибудь трактире или весёлом доме зависли. Пусть отдыхают.

Он вышел на набережную, отыскал свободную скамейку и, с наслаждением подставив лицо солнцу, предался нирване. Морской бриз приятно ласкал прохладой, изгоняя из чугунной головы и ватного тела последствия вчерашнего загула.

– Хорошо-то как! – потянулся Андрей, наблюдая за двумя пацанами, которые, соревнуясь, запускали по воде «блинчики». Один камешек разбежался, подскочил и с всплеском шлёпнулся в воду.

Как болванка из миномёта, подумал Андрей. А ведь миномёт изобрели в русско-японскую войну, в Порт-Артуре. Я даже помню имя изобретателя, кажется, Гобято. Точно, капитан Гобято ¹⁴.

А если ускорить этот процесс? Что я знаю о создании миномёта?

При обороне Порт-Артура начальник артиллерийских мастерских крепости капитан Гобято додумался забрасывать противника шестовыми минами.

Этими минами были забиты склады арсенала, а боевого применения, пока до них не добрался Гобято, они так и не нашли.

Ещё бы! Надо же было удумать такое, извиняюсь за выражение, средство поражения судов противника! Мину на пятнадцатиметровом деревянном шесте крепили к подводной части форштевня ¹⁵ миноносного катера, как таран на римских галерах. Дальше катер на большой скорости должен был приблизиться к вражескому судну и таранить его. При этом противник должен быть и глухим, и слепым. Потому что любое корабельное орудие из миноноски сделала бы дуршлаг задолго до того, как она смогла бы приблизиться для таранного удара. К сожалению, морское начальство поздно с этим разобралось, и в арсенале морских крепостей сейчас пылились сотни мин на дурацких шестах.

Гобято додумался стрелять этими минами из корабельной мортиры. Для этого укоротил шесты и, чтобы мина в воздухе не кувыркалась, приспособил к ней железные крылышки. Ствол орудия задирали максимально вверх. Шест, на котором была закреплена мина, вставлялся с дула, а с казённой части орудие заряжалось обычным пороховым зарядом в медной гильзе.

После выстрела мина на шесте летела навесом и при ударе о землю или другое препятствие взрывалась, нанося противнику, укрывшемуся в окопах, существенный ущерб. Поскольку сама мина в ствол не опускалась, а находилась за его пределами, то получила название надкалиберной.

Это открывало перспективу изменения веса и размера такого снаряда, что, собственно, Гобято со временем и сделал.

Миномёт в дальнейшем усовершенствовали, точнее, упростили. В результате в качестве ствола стали использовать любую толстостенную трубу, подходящую по диаметру под любую стандартную артиллерийскую гильзу. Труба-ствол крепилась к тяжёлой опорной плите для придания миномёту устойчивости и гашения отдачи при выстреле.

Боевая часть мины изготавливалась на месте и выглядела как усечённый конусообразный цилиндр из обычного листового железа, который заполнялся пироксилином. Толкающий шест заряд мог быть разным, и, в зависимости от его мощности, можно было влиять на дальность выстрела. Оставалось только подобрать трубу, диаметр которой соответствовал калибру имеющихся в наличии артиллерийских снарядов.

А поскольку шестовых мин и снарядов к лёгким морским пушкам в арсенале избыток, то на них и будем делать ставку, решил Андрей. Отсюда вывод: нужно искать капитана Гобято!

Хотя сейчас он, скорее всего, ещё не капитан, но это не важно. Раз он смог стать изобретателем миномёта в моём прошлом, должен сообразить и сейчас.

Для его поиска лучше подключить Ивантеева с его конторой, а то, если я появлюсь в артиллерийских мастерских, могут принять за шпиона. А мне эта головная боль ни к чему. Хорош прохлаждаться, идём искать Ивантеева; если он не в родной конторе, то уж где его найти, там точно знают.

Андрей поймал извозчика и отправился на поиски штабс-капитана.

Жандармерия Владивостока располагалась в чистеньком двухэтажном особняке. Войдя в здание, Андрей сразу же наткнулся на Ивантеева. Тот куда-то торопился.

– О! Андрей! Я думал, ты сегодня ещё будешь праздновать. Ты ко мне?

– Я по делу.

– Так. Я сейчас занят, но, если ты не спешишь, подожди меня в кабинете. А я освобожусь, и пообщаемся. Идёт?

– У вас здесь есть кабинет? – удивился Андрей.

– Уже есть, расскажу позже. Ну что, подождёшь?

– Добро.

Через час, удобно расположившись в кресле Ивантеева, Андрей делился с ним «своей» идеей изготовления приспособления для заброски гранат на большое расстояние.

– Ну, ты и выдумщик. Хотя признаю, дело полезное. Так кого, говоришь, ты хочешь найти?

– Гобято Леонид Николаевич, служит не то в артиллерийской сибирской бригаде, не то в артиллерийских мастерских, – с готовностью ответил Андрей, – брат у него вроде есть. Здесь на флоте служит, командует то ли миноноской, то ли ещё чем, не знаю.

– И зачем он тебе?

– Говорят, этот Леонид большой выдумщик по части всяких артиллерийских приспособлений, глядишь, и мне чем поможет.

– Ладно, найдём твоего изобретателя. Теперь по нашим делам. Принято решение о создании особого казачьего разведывательного подразделения. Его задача – взаимодействие с лояльными к нам отрядами хунхузов, а также контроль их действий на нашей и сопредельной стороне, в том числе в Китае и Корее. Отряд будет именоваться отрядом пластунов, а числиться за Приамурским казачьим войском. Командиром отрядом решено назначить тебя. Полномочия широкие. Подчинение напрямую Гродекову. Финансирование, оружие, необходимая информационная и силовая поддержка – тоже его.

Я назначен куратором этого отряда от нашего ведомства.

По этой причине меня перевели во Владивосток и повысили в должности, сейчас я являюсь заместителем полковника Смирнова.

– Ничего себе! – присвистнул Андрей.

– Не свисти – денег не будет, – ухмыльнулся Ивантеев.

– Значит, кто-то будет бегать по лесам, а кто-то сидеть в этом уютном кресле и марать бумажки, – шутливо вздохнул Андрей, поглаживая мягкую кожу кресла.

– Каждому своё! – довольно огрызнулся Ивантеев. Они дружно рассмеялись. – Кстати, это была не только моя идея приручить хунхузов, – забросил ответную шпильку Ивантеев, – ты тоже приложился. Так что не говори, что не думал о создании подобного подразделения.

– Значит, спецназ, – вслух проговорил Андрей.

– Что? – не понял Ивантеев.

– Я говорю, спецназ – отряд специального назначения.

– А что? Звучит хорошо и, главное, по теме, – одобрительно отозвался штабс-капитан.

– Кто будет формировать отряд?

– Не переживай, никто у тебя твоих казаков не заберёт, если сам не захочешь кого-то заменить.

– А численность?

– Пока решили остановиться на неполной полусотне.

– Значит, тридцать человек. И то хлеб.

– Полный комплект наберёшь из казаков отряда капитана Лопатина.

– А как же отец?

– Его отряд свою задачу выполнил. Капитан Лопатин возвращается к прежней работе. Будет руководить экспедицией ИРГО. Охраной строительства КВЖД поручено заниматься недавно прибывшему подразделению пограничной стражи, теперь это их забота.

Так что за отца не переживай.

– С этим понятно, – ответил Андрей. – Сколько у меня времени на сборы и подготовку?

– Время есть. Со дня на день из Цицикара ожидаем китайскую делегацию. Губернатор Хэйлунцзянской провинции готов обсуждать вопрос создания отрядов китайской милиции, которые будут охранять строительство КВЖД на китайской территории. Принципиально вопрос уже решён, осталось согласовать взаимодействие их милиции и наших пограничников.

– Я так понимаю, что из отряда Ло Ю мне нужно создать первый отряд милиционеров?

– Ловишь на лету! – ухмыльнулся Ивантеев.

– А оружие? Я ничего приличного найти не смог, а то, чем вооружены бойцы крепости, – хлам.

– Оружие дадим.

– Какое?

– Отдадим тебе ту партию трофейных карабинов, что ты взял на банде.

– Но я же сдал их таможне? Мне даже премию за них выплатили.

– За это не переживай! Кроме того, принято решение о передаче тебе трёх сотен винтовок Бердана. Конечно, это не мосинки, но и не то, что имеет отряд Ло Ю.

В общем, тебе дают пять сотен винтовок. Соответственно, ты сможешь вооружить пять сотен милиционеров.

С продовольствием тоже поможем, а амуницию придётся выбивать из китайских «партнёров».

– Пять сотен винтовок?! Да это же на целый батальон! – радостно воскликнул Андрей. – Дело за малым: где взять столько людей?

Известно, что со Стариком Линем?

– Кремень! От общения отказывается. Хотя, если честно, в свете последних событий мы его особо и не трогаем. Кстати, у тебя нет новостей от Ван Хэда?

– Жду в ресторане гостиницы каждый вечер, но пока тишина. Если честно, то беспокоиться рано. У него на одну дорогу не меньше двух-трёх недель должно уйти. Так что только дней через десять появится, не раньше.

– В принципе, время терпит, – кивнул Ивантеев, – неделя-другая погоды не делает. Нам самим нужно время, чтобы оформить оружие и остальное снабжение.

– Тогда у меня всё. Не буду мешать, – поднялся Андрей. – Появится Хэда, сообщу.