Kitabı oku: «Байаҕантай буолаһа уонна улууһа (1639–1930)», sayfa 2

Баайаҕаттан тахсыбыт норуот талааннааҕа, саха орнаменнарын чинчийээччи, дэгиттэр уус Б. Ф. Неустроев бу нэһилиэк Кутаама үрэҕэр Илин эҥээр тимирин уустара төбүрүөннээн олорбуттарын – нэһилиэк түҥ былыргыттан сайдыылааҕын мээнэҕэ тоһоҕолообот. Кини Баайаҕа тимир уустарын туһунан кинигэ суруйар, уустар туттар кистэлэҥнэрин бар дьонугар тиэрдэр санаалаах. Байаҕантайдар саха норуотугар киллэрбит кылааттара чопчуланыытыгар Б. Ф. Неустроев уонна Е. Д. Андросов кинигэлэрэ биллэр-көстөр оҥкулу охсуохтара диэн эрэниэххэ сөп.

Онон, баайаҕа диэн тылтан тахсыбыт Байаҕантай диэн историческай аат умнуллан, быраҕыллан хаалара сатаммат. Билиҥҥи түөрт улуус (Уус Алдан, Таатта, Томпо уонна Өймөкөөн) устун ыһыллыбыт байаҕантайдар төрүт уус ааттарын үйэтитэр туһугар кыһаныахтаахтар. Ол курдук, тоҕо сатаныа суоҕай Тааттаҕа «Байаҕантай» диэн агрофирма эбэтэр нэһилиэк баар буолара? Дьону-сэргэни муннарардыы тоҕо, холобура, Уус Таатта, Алдан нэһилиэгэ диэн ааттаныахтаахтарый? Историческай кырдьыгы төнүннэрэн, Байаҕантай нэһилиэгэ диир, ама, сөп буолуо суоҕа дуо? Эбэтэр Саха сирин киинигэр Дьокуускайга Байаҕантай диэн ааты туох эрэ биллэр-көстөр тутууга дуу, уулуссаҕа дуу иҥэрдэххэ?

Итинник элбэх ыйытыылар үөскүүллэр. Тус бэйэм, саҥа кэм кэлэн, «Тыгын Дархан» диэн ресторан, «Эллэй Боотур» диэн дыбарыас баалларыттан, Хаҥалас диэн улуус былыргы аата төннүбүтүттэн үөрэбин. Итилэр кэккэлэригэр түҥ былыргыттан тардыылаах Байаҕантай диэн аат баар буолуон баҕарабын.

Чолбон. – 1997. – № 5. – С. 71—72

Об образовании Баягантайского улуса Якутского округа

Э. К. Пекарский

Нижеприводимый в буквальном переводе рассказ принадлежит перу якута Баягантайского улуса П. Е. Готовцева и передан мне Л. Г. Левенталем, моим сотоварищем по якутской экспедиции, снаряженной на средства И. М. Сибирякова (1894—1896 гг.). Оригинал озаглавлен так: «Рассказ. От образования Баягантайского улуса из размножившихся родников (якута по имени) Баи-ага и присоединившихся (к ним родников) других улусов до 10‐й ревизии (1857 г. – Н. Н.)».

Человек по имени Баи-ага, очень умный и рассудительный, жил вместе со своими многочисленными родниками в местности, ограниченной с востока рекой Алданом и с запада «травянистой рекой», называемой Танда. Имена тогдашних людей, вероятно, были те же, которыми теперь называются реки, речки, елани и покосные участки отдельных лиц, вроде Танда, Тандигы, Хаптаны, Дадар, Улукутчу, Мэгютчю. По-видимому, это так и было в действительности.

Когда они таким образом жили-множились, русские власти сделали следующее распоряжение:

– Для уплаты податей вам гораздо лучше будет разделиться на отдельные наслеги; в каждом наслеге у вас будет тойон, так называемый «князец» (с 1822 г. официально называется старостой); затем всех вас вместе нужно будет писать и называть Баягантайским улусом.

Согласившись на это, роды по местам своего жительства образовали 1‐й, 2‐й и 3‐й Баягантайские наслеги, некоторые – Сасылский наслег, а те люди, которые пришли сюда из местности Киллэм (Кильдемский наслег) Западно-Кангаласского улуса, образовали Кангаласский наслег. Эти 5 наслегов составили Баягантайский улус.

История отделения Кангалассого наслега и присоединения его к Баягантайскому улусу, по слухам, такова. В Западно-Кангаласском улусе, в местности Кильдемского наслега, был, говорят, правнук Дыгына, внук Манысыта (пастух), сын Бодомы (Бодуома), по имени Курджага. Этот Курджага вследствие притеснений и обид со стороны русских придумал следующее:

– Если я поселюсь (где-нибудь) далеко, лучше будет, да и потомкам моим до поры до времени необходимо жить в вольной стране.

Убедивши сколько-то народу следовать за собою, Курджага со своими пятью сыновьями и скотом отправляется на р. Яну.

Во время пути родной брат Курджаги вместе с двумя или тремя домочадцами остался на берегу Алдана, в местности, занимаемой теперь Чериктейским наслегом Дюпсюнского улуса. Ныне среди немногих их потомков первым (лучшим) считается Василий Петров Попов, пользующийся некоторою известностью.

Курджага со своими родниками достигает Яны, где живет год или два.

В это время два члена его семьи дошли до Колымы, где размножились и образовали нынешние 1‐й и 2‐й Кангаласские наслеги. Теперь они народ бедный, в пользу коего по области собираются пожертвования.

Курджага же с Яны отправляется на р. Оймякон в местность, называемую Терют с детьми и своими родниками. Те несколько семейств, которые были не в состоянии сопутствовать им, остались на Яне и образовали один наслег; главный из их потомков ныне Николай Васильев, состоящий улусным головою.

Курджага, достигши Оймякона, прожил сколько-то лет, а когда умер, то сыновья похоронили его на могильном лабазе (араҥас). Затем его сын (Өртөх) вместе с братьями и сколькими-то людьми ушли с Оймякона к устью р. Татты, к людям, жившим по р. Танда. Прочие же остались жить (оседлились) на Оймяконе. Эти пришельцы, присоединившись к улусу и производя благоприятное впечатление своею рассудительностью, получали покосные места от поселившихся здесь ранее людей, а некоторые получили благодаря жалобам главным начальникам, ведавшим покосными местами, – всего 48 остожий (сенокосных участков) и при этом еще летовья. На реку Оймякон вышли из Борогонского улуса самые отважные люди, которые, размножившись, образовали Борогонский (Оймяконо-Борогонский) наслег и присоединились к Баягантайскому улусу.

Сверх того, игидейские роды Таттинского (Ботурусского) улуса жили смешанно вместе с баягантайскими – жили мирно, даже породнились друг с другом. Из тогдашних их людей первым был Александр Андросов (якутское прозвище Балан), говорят, что среди якутов это был лучший и разумнейший человек. Находясь в таких мирных и даже родственных отношениях, люди эти присоединились к Баягантайскому улусу, а затем, еще более размножившись, образовали 1‐й и 2‐й Игидейские наслеги.

После этого, вследствие увеличения населения в 1‐м Баягантайском наслеге, в улусе прибавился один наслег – 4‐й Баягантайский.

Всего стало 9 наслегов с населением в 4387 душ мужского пола (по 10‐й ревизии,).

Во время производства последней ревизии в Баягантайский улус для проверки выезжал чиновник Поротов. Поехавши на Оймякон, он велел отрубить голову старика Курджага, как некрещенного, и увез ее в Якутск, говоря, что она будет отослана в Россию. Неизвестно, была ли она куда отправлена или нет.

Можно предположить, судя по сведениям из довольно старого архива, что за время от начала образования улуса до 10‐й ревизии население увеличилось почти вдвое.

Если послушать старых людей, то по сравнению с прежним временем, люди ростом (костью) стали меньше, а затем и простой чисто якутский ум тоже претерпел перемену.

Вначале при образовании наслегов за исправное взыскание князцами с якутов податей от императрицы Екатераны II каждым из них был получен в 1766 г. в награду кортик с тем, что по смерти князца сын его становится таким же князцом и носит тот же кортик, как награду. И так из века в век.

В Баягантайском улусе голова появляется впервые, по-видимому, с 1793 г.

Список голов Баягантайского улуса (1793—1893 гг.)

Тюокюн Чечереканов (1793—1799 гг.); Никита Готовцев (1800—1803 гг.); Александр Готовцев (1804—1808 гг.); Семен Калининский (1809—1813 гг.); Петр Заболоцкий (1814—1820 гг.); Андрей Сыромятников (1821—1832 гг.); Петр Постников (1833—1839 гг.); Павел Сыромятников (Бардыкы) (1839—1847 гг.); Ефим Заболоцкий (1847—1852 гг.); Михаил Белолюбский (1852—1854 гг.); Савва Егоров (1854—1858 гг.); Андрей Винокуров (1858—1860 гг.); Николай Заболоцкий (1860—1862 гг.); Иван Готовцев (1862—1864 гг.); Семен Неустроев (1864—1866 гг.); Михаил Готовцев (1866—1868 гг.); Дмитрий Сыромятников (1868—1870 гг.); Егор Булдаков (1870—1873 гг.); Яков Сыромятников (1873—1882 гг.) Иван Егоров (1882—1885 гг.); Козьма Калининский (1885—1888 гг.); Трофим Неустроев (1888—1891 гг.); Прокопий Сыромятников (1891—1893 гг.).

Живая старина. – 1907. – Вып. 1. – С. 96—99.

Из истории Баягантайского улуса
(воспоминания)

Николай Слепцов

В 80‐х годах ХIХ века Баягантайский улус состоял из девяти якутских наслегов: 1, 2, 3 и 4 Баягантайских, 1 и 2 Игидейских, Кангаласского, Сасыльского, Оймяконо-Борогонского и двух тунгусских, с малочисленным населением Мэмэльского и Готниканского. Всего в улусе было 11 наслегов.

Баягантайский улус занимал самую дальнюю территорию на северо-востоке края Якутского Округа на расстояниях: за 200, 400 и дальнее – за 1000 километров.

1 и 2 Баягантайские и Кангаласский наслеги располагались на западном крае улуса, по бассейнам речки Танда. Они теперь присоединены к Усть-Алданскому району. 1‐й Игидейский занимал территорию в середине улуса по речке Байяга. Там был центр улуса – Баягантайская инородческая управа. 2‐й Игидейский наслег «Этэхтуу» (ныне – Олбинский) располагался в предустье реки Татта, 3 и 4 Баягантайские и Сасыльский наслеги – по обеим сторонам р. Алдана. Оймяконо-Борогонский наслег находился отдельно, особняком за 800 км от центра улуса, за Верхоянским хребтом, в верховье реки Индигирки, ныне отделившийся в самостоятельный Оймяконский район.

Тунгусские: Готниканский и Мэмэльский наслеги (жители) бродяжествовали на северных и восточных границах улуса, в пределах Верхоянского хребта, тоже ныне отделившиеся в самостоятельный Томпонский район. Они занимались оленеводством, пушным и звериным промыслами. Многие хозяйства из Мэмэльского наслега с 1883 года, во время сильного неурожая пушнины и зверей, батрачествовали по всем наслегам улуса в течение нескольких лет, и возвратились в свой наслег, когда улучшился набег зверей. Тогда, на обратный выезд их снабдило начальство ружьями и огнеприпасами, а Оймяконский богач Кривошапкин Н. О. пожертвовал для каждого хозяйства по одному медному чайнику и котелку.

Основная форма хозяйства якутского населения в улусе была скотоводческой (держали рогатый и конный скот), сеяли немного зерновых, а подспорьем в летнее время служила ловля озерной и немного речной рыбы и охота на всякого рода пушных зверей.

До 1900 г. хлеб в улусе сеялся в недостаточном количестве и поэтому многие хозяйства завозили хлеб из Якутска, а зерно из смежных – Батурусского и Борогонского улусов.

По климатическим условиям в Оймяконо-Борогонском наслеге хлеб не сеялся. Землепользованием покосов по улусу, за исключением Оймяконо-Борогонского наслега, пользовались мужчины, с 10‐летнего возраста, по классной системе. Первый класс имел 3 остожья, второй – 2, третий имел одно, и четвертый имел по 1/2 остожья. Классы по остожьям назначались обществом – для каждого хозяйства в отдельности, по их платежеспособности податей и повинностей, а не имущим скота – покосы не выделяли.

Коренной земельный передел покосов (буор түҥэтик) проходил периодически, по желанию и общему согласию, по письменному приговору всего общества наслега. Для передела главной причиной служило заметное изменение в урожайностях на покосах, после предшествовавшего раздела. Остожья оценивались выборными депутатами от самих обществ по средней урожайности в возах (воз 20 пудов). В приговорах указывались все правила на оценки, даваемые депутатам на их работах: принимать во внимание качество покосов по урожайности, удобности условий работ на них, заливаемости, суходольности, ровности, кочковатости и т. п. Остожья, обыкновенно, переходят из поколения в поколения, пока хозяева сами от них не откажутся. В промежутке между коренными переделами земель по покосу, если получится большая разница в урожайностях, в связи с недородом на них трав, делаются уравнения (элитиярка). Для этого целым наслегом избираются по приговору от каждого рода по одному депутату, которые по указаниям, даваемым обществом, должны оценивать каждый покос по натуральной растительности, и при разделе земель по количеству возов, урезывая лишние урожайности. Участки земель, подлежащие урезкам на том и другом переделе, по оценкам, берутся обществом от хозяина по его указанию. Выгонные места (сайылыки), усадьбы (этях) или олох миэстэ в раздел не входили, так как их в каждом наслеге имелось вдоволь.

Каждый юртянный якут испокон века устраивал себе усадьбу на своих покосах, в выгодном месте по своему выбору. Таким образом имел две усадьбы: зимнюю – кыстык и летнюю – сайылык.

По слухам, во времена прадедов, более богатые имели вдобавок к постоянным своим усадьбам еще осенние и весенние жилища – (кулукку отор) и сааскы отор – балаганы, где пасется скот.

Государственные подати и внутренние повинности распределялись по приговору общества и взимались только с владельцев остожьев по классной системе.

В каждом наслеге имелось родовое управление, во главе с наслежным старостой и родовым старшиной. В улусе жили редкие богачи, которые обладали большим количеством конного и рогатого скота, числом до 500 голов. Во втором Игидейском наслеге (Этэ хонуу) Гавриил Андросов (Учугей Хавырыла) имел 500 голов, и во втором Баягантайском наслеге имел тоже 500 голов Неустроев Роман (Хаччылаах Роман). Тогда в смежных наслегах Батурусского улуса у одного богача, Афанасия Петрова, имелось 1000 голов скота. Этот улус имел больше богачей, чем в Баягантайском. У абсолютного же большинства населения в хозяйстве имелось от 15 до 30 голов, у меньшинства – ниже, и у очень редких наслежников – не более одной коровы. Не имевшие совсем скота были единицы, они батрачествовали у богатых и середняков.

Оймяконо-Борогонский наслег в улусе слыл более богатым, как в скотоводческом, так и в пушном промысле. Там за сорок лет их насчитывалось до пятнадцати человек, в числе которых были: Белолюбский С. И., имевший до 700 голов скота, у него в 1894 году ожеребилось до 150 кобыл; Кривошапкин Н. О. держал 700 голов скота, в числе которого было до двухсот лошадей. У остальных же наслежников имелось от двухсот до пятисот голов скота.

Улусные богачи в своих хозяйствах держали, на готовом содержании, в среднем до пяти наемных работников мужчин и прислуг – женщин. Нанимали их они на год – с Покрова до Покрова. Мужчины за оговоренный срок получали от 30 до 40 рублей, женщины – от 5‐ти до 8 рублей жалованья.

С 1‐го октября по 9 мая мужчин нанимали за 10 рублей, и на сезон с 9 мая по 29 июня – за 5 руб. (числа по ст. ст). Женщин сезонно не нанимали. Кроме сезонных работников крупные богачи в своем и даже в смежных наслегах, нанимали постоянных скотников (ынахсыт), которые всю зиму – с 1.Х по 9.V – содержали их скот на хозяйском сене. Для годовалого теленка брали у хозяина воз сена, для двухгодовалой коровы – два воза, для «трехтравной» – три, и свыше «четырехтравных» – от 4 до 5 возов сена. Для рабочих быков – по шесть-семь возов сена. Скотники, при этом, свой скот кормили вместе с хозяйским. За такое содержание скотнику хозяин платил три рубля. Весь зимний удой (до Николиного дня) от одной стародойки (кытара) и от остальных коров, прибывших с летнего «хасаса» (содержания), и всех оставшихся после летнего удоя и прекративших доиться коров, а также весь удой, получаемый от ранее отелившихся – до 9 мая – коров… Все это называлось хозяйской «дачей» скотнику (так в тексте – Н. Н.)

Таким образом, хозяин получал всю продукцию, получаемую от данных коров, с 9 мая по 1‐е октября, и нанимали еще на лето удойщиков на коров (хагааччыт); им давали по их выбору десять лучших коров и две маломолочные, всего 12 коров. За это со своих удойщиков брали 10 пудов (160 кг) топленого масла и 100 пудов кислого молока (тар). С таким же расчетом хозяева брали со своих скотников масло и кислое молоко, если у них оставались на летний удой дойные коровы. Такая норма бралась за основу для определения полагаемого от любого количества дойных коров масла, т. е. с учетом их количества и молочности. Хороших коров‐стародоек дают в аренду на зимнее время – с 1‐го октября по 9 мая – за пуд топленого масла, без молока.

Кроме описанных порядков расчета, практиковалась на летний удой сдача коров под «одинарное» масло: от первого отела – 20 фунтов, средней молочности – 30 фунтов и лучшей молочности – 1 пуд масла. Исходя из такого расчета, сдавали также коров на «половинный удой».

Жители из бедного класса давали коров на удой редко, по случайной необходимости.

Обычно при гуртовой отправке скота на содержание или на удой сопровождали его от хозяев приемщики, получавшие гостинцы в виде мяса, чая, сахара и масла. Масло назначалось для дарения огню в квартире приемщика скота. Цена и количество гостинцев значения не имела: дарили кто сколько может. В ответ на такое дарение со стороны хозяина приемщики и удойщики, со своей стороны, при обратной сдаче скота дарят маслом и пенкой кипящего молока с приправой топленого масла (арыы үрүмэ). Такой обычай по содержанию и удою скота был твердо общепринятым как в Баягантайском, так и в Батурусском улусах.

Содержание скотников давно ушло вместе с сокращением скота у единичных лиц. Сдача коров на удой прекратилась в улусе со дня революции.

В отличие от центральных наслегов улуса, в Оймяконе-Борогонском – раздела земель не было совсем и не могло быть, в виду его территориальных особенностей. Там население жило очень разбросанно, на обширных пространствах – по бассейнам верховий рек Индигирки и Колымы, с обильными покосами. Население там владело большими пушными промыслами. От центра наслега Оймякона наслеги располагались: Оротук – за 400 км, Сеймчан – за 700 и Балыгычан – за 1000 километров. В виду таких расстояний, население с разных концов собиралось в улусе только раз в год. Общественный сход проходил в Родовом управлении, съезжались к Петрову дню, т. е. к 29 июня по ст. ст. и по пути делегаты приобщались к святым тайнам (таҥарага тиксии). На этом сходе производились все годовые расчеты как по податям, так и по частным долгам. А от самых дальних поселений на сход приезжала только зажиточная верхушка.

Подати и повинности раскладывались на общество в родовом управлении, сообразно платежеспособности каждого плательщика-юртянина. Для этого ежегодно, загодя, составлялись списки плательщиков с разделением по душам и классам: 1, 2, 3 и 4‐й. За единицу при раскладке денег берется З‐й класс. С «подушных» оклад денег брали в меньшем размере. С беднейших хозяйств подати не взимались совсем. Крайне же бедным семьям, по усмотрению общества, оказывалась помощь в виде продуктов, стоимость которых компенсировалась обществом деньгами тому, кто эту помощь оказывал.

Вплоть до революции 1917 года более богатые наслежники выделяли деньги в подряд на закупку масла. Раньше, когда пуд коровьего масла продавался в городе на рынке за 8—9 руб., то платили на месте по 7 рублей, когда поднималась цена на масло на рынке до 10 руб, то давали по 8 руб. Позднее же, когда цена за пуд масла повысилась до 15 рублей, то в наслеге оно стоило уже 10 руб. По таким расценкам давали в долг подрядчикам в натуре (аванс) по 2 и более руб. денег по числу пудов масла.

Подрядами на сено занимались все богачи. За каждый воз подрядчиками уплачивалось по 50 коп. Впоследствии оплата за воз выросла до 1 рубля. Расчеты за подряды производились ежегодно 1‐го октября. Качество сена принималось по сортам.

В прошлые времена корова стоила от 15 до 20 руб., вол – 30—40 руб., за лошадь платили от 30 до 40 руб.

В начале ХХ века цены на пушнину были такие: красная лисица – 3 руб., лисица-сиводушка – 5—10 руб., горностай 10—15 коп., белка с хвостом – 15 коп., без хвоста – 10 коп. Колонок стоил 30 коп., тарбаганья шкура 25—50 копеек.

Первые школы Баягантайского улуса

Исключительная роль в области просвещения в бескультурном и темном Баягантайском улусе принадлежит политическим ссыльным, учителю-педагогу Ионову Всеволоду Михайловичу и Виташевскому Николаю Алексеевичу, прибывшим во 2‐й Игидейский наслег (Ётёхтю) в восьмидесятые годы 19 столетия.

В начале их местное население принимало настороженно, как чуждых людей, противников царя-солнца, неверующих в Бога-Отца. Называли их преступниками или белыми поселенцами, в отличие от уголовных ссыльно-поселенцев разного сброда, которых не любили. Они пугали жителей и проживали за счет общества. Они не работали, и называли их черными поселенцами (хара бэсиэчик).

Со временем к политическим стали относиться с пониманием, как к неопасным для общества, образованным людям. Многие из жителей стремились с ними познакомиться и даже подружиться.

Общество 2‐го Игидейского наслега, куда их водворили, отвело им место, правда, не совсем удобное, под усадьбу, чуть в стороне от населенного пункта, под названием «тиккей», а потом переместили поближе к жителям, на берегу речки Татты.

В 1887 г. мой отец, Сем. Вас., по совету политссыльного Виташевского Ник. Алексеевича первым в улусе отдал меня на обучение на дому к Ионову Всев. Мих. За ним стали отдавать на обучение своих детей и некоторые другие родители. В следующем году мой отец пригласил на жительство Ионова к себе, устроив для него домик с амбаром. Там мы и учились до 1893 года.

Тогда же по приглашению Николаева Егора Дм. наш учитель В. М. Ионов переехал в 1‐й Жехсогонский наслег Батурусского улуса и учительствовал там до 1900 года, обучая до 13 учеников, из которых шестеро до него начинали учиться в Якутском реальном училище. В начале нового века Ионов переехал в Якутск и там тоже учительствовал, вплоть до возвращения на родину по амнистии. (Ионов был участником Сибиряковской экспедиции 1894—97 гг. и в 1904 г. – Нельканской экспедиции инженера В. Е. Попова. Восстановлен в правах в 1895 г., в Якутске содержал частную нач. школу. Выехал в Петербург в 1911 г., умер 2 февраля 1922 г).

Из учеников Вс. Мих. Ионова нас в улусе осталось пятеро, овладевших русской грамотой. Все мы стали общественниками, работали писарями и на выборных должностях у себя на родине.

В 1903 г., по предложению начальства, в центре улуса Баяге была открыта первая министерская классная школа имени Маслова. Надо сказать, что общества Борогонского и Дюпсинского улусов от школы тогда отказались, а в нашем улусе к открытию школы отнеслись с интересом. Впоследствии подыскивали строения для новых школ и открывали их в счет губернской повинности. В улусе стали открываться такие школы (по годам): Крест-Хальджайская – 1906 г., Олбинская – 1907 г., Тандинская – 1907 г., Оймяконо-Борогонская – 1913 г., Мегино-Алданская – 1916 г., Баягинская – 1916 г. Министерскими школами заведовали: русская О. А. Монастырева, якуты Г. Ф. Андреев, Вас. Ив. Софронов, Сем. Ив. Егоров, Ст. Ник.Черемкин, Будищев.

До 1917 года в нашем улусе функционировали 7 школ, в то время как в других улусах Якутского округа было всего по 2—3 министерские школы, открытые за счет улусов.

В восьмидесятых годах ХIХ века в улусе жили такие грамотные якуты: в 1‐м Баягантайском наслеге Л. Д. Заболоцкий, К. И. Коленинский, в Кангаласском П. Е. Готовцев, Аф. Аф. Петров и С. В. Петров, в 3‐м Баягантайском С. М. Егоров, в Сасыльском наслеге Е. Е. Булдаков, в Оймяконо-Борогонском И. И. Готовцев.

До революции 1917 года в 1 Баягантайском наслеге появились свои специалисты-интеллигенты, а именно: Готовцев Егор Егор. (учитель), Готовцев Лука Егорович (фельдшер),. Заболоцкий Сем. Ник. (интеллигент), Готовцевы – Антон, Мефодий, Василий и Ст.Тер. Андросов.

Во 2‐м Баягантайском наслеге: Егоров Алекс. Дм. (учитель); В Кангаласском: Петров Захар Пр. (письмоводитель инород. управы), Дягилев Софр. Фед. (ученик Ионова), Дягилев Гер. Тимоф. (учитель), Турантаев Ив. Сем. (учитель), Готовцев Гав. Ин. (письмоводитель инор. управы).

В 1‐м Игидейском наслеге: Слепцов Мих. Петр. (учитель), Слепцов Вас. Петр., Андросов Гр. Кирил. (фельдшер), Андросов Ник. Сем. (учитель), Андросов Федот Тихонович (ученик Ионова), Петрова Лидия Гавр. (фельдшерица), Луковцев Ст. Афан. (учитель), Луковцев Аф. Аф., Чахов Афан. Прок. (письмоводитель ин. управы), Андросов Л. И. (учитель).

Во 2‐м Игидейском наслеге (Ётёхтю): Слепцовы – Ник. Сем. (ученик Ионова), Никифор Петр. (бухг.), Леонт. Инн., Дм. Инн. (бух.), Фед. Данил. (учитель), Андросов Никол. Варл. (фельдшер).

Во 2‐м Игидейском наслеге также было немало грамотных якутов, а именно: Андросовы Фил. Спир. (учитель), Петр Спир. (учитель), Неустроев Ксен. Инн. (ученик Ионова), Черкашин Анан. Алекс. (учитель), Баланов Ив. Дм., Баланов Алексей Дм. (учитель), Петров Арс. Арс. – 1‐й, Петров Арс. Арс. – 2‐й, Потапов Сем. Ив. (ученик Ионова).

В 4‐м Баягинском наслеге: Неустроевы Павел Дм. (окончил Як. реальное уч.), Ник. Дион., Анна Дион., Конст. Федор. (учитель), Винокуров Ин. Тим. (учитель).

В 3‐м Баягантайском наслеге грамотными были следующие лица: Слепцов Ив. Гор. (учит.), Слепцов В. Г. (бух.), Харитонов Савва Пр., Винокуров Конст. Петр.

Среди интеллигентов Оймяконо-Борогонского наслега числились: Винокуров Пр. Алекс., Егоров Сем. Ин. (учитель, окончил Як. реальн. училище), Слепцов Иван Семенов. (учитель), Тыллар Гавр.Афан., Готовцевы Ив. Ив. и Петр Сем., Винокуров Мих. Ник.

Всего по улусу – 56 человек.

Материал подготовил к печати П. Конкин

Илин. – 204. – № 5. – С. 74—77.

Литература и примечания от автора

1. Автором воспоминаний является Слепцов Николай Семенович – учитель, уроженец Баягантайского улуса, бывший ученик сосланного в Якутию народовольца В. М. Ионова. В ноябре 1944 года он сдал свои воспоминания в Якутский научно-исследовательский институт истории, языка и литературы, которые ныне хранятся в архиве Якутского научного центра СО РАН.

2. Николаев Егор Дмитриевич – голова Батурусского улуса, в 1884 г. обращался к генерал-губернатору Восточной Сибири с докладной запиской о прекращении ссылки в Якутскую область.

3. Имеются отдельные ошибки в датах открытия школ в отдельных наслегах. Так, в местности Танда церковно-приходская школа была открыта 10 (22) февраля 1892 года. Первыми учащимися были 9 мальчиков и 1 девочка. До 1917 г. школу окончили 33 учащихся.

Крест-Хальджайская школа была открыта 24 августа (6 сентября) 1906 года. Мегино-Алданская школа была открыта 14 (27) января 1914 г.

Оймяконо-Борогонская школа была открыта в 1904 году в местности Томтор (чаще Крест-Томтор) – центре Оймяконо-Борогонского наслега. Это была также церковно-приходская школа. Первых учащихся было всего 5 детей. Первым учителем был священник местной церкви С. Н. Верещагин. С 1908 г. учителем работал Семен Иванович Егоров, с мая 1909 г. зав.школой был священник Оймяконской церкви Иван Константинович Бобухов – выпускник Якутской духовной семинарии.

По утверждению краеведов, первое народное училище в Баяге было открыто 30 декабря 1870 г. по распоряжению губернатора Якутской области, генерал-майора Виктора Павловича де Витте. Первыми учащимися были 3 детей. Первым учителем был Иннокентий Гаврилович Неустроев. В течение первых 5 лет училище работало в небольшой якутской избе. В 1875 г. училище переехал в новое здание. 1 сентября 1898 г. школа была переименована в Баягантайское народное училище Министерства народного просвещения имени действительного тайного советника И. И. Маслова. В 1915 г. школа была преобразована в 2‐хклассное училище (до этого была 1‐классная школа с 4‐мя учебными группами). С 1898 по 1917 г. в школе обучались 163 учащихся, из них 52 учащихся окончили школу. До 1917 г. в школе работало около 20 учителей.