Kitabı oku: «Звезды у миров общие»
Часть 1. Леди «огр» в дырявых джинсах.
– Ты что там заснула, старуха?! – грозно рявкнул Рогбир, оторвавшись от бурдюка с вином и в очередной раз обвел брезгливым взглядом убогое жилище знахарки. – Два часа к ряду бормотала свои бесовские заклятия и вдруг, на тебе, заткнулась. Часом не померла там? Эй, слышишь меня, старая ведьма?!
– Умерь свой вахлацкий пыл, Рог, иначе выпровожу наружу, – раздался скрипучий старческий голос из-за ширмы, отгородившей угол сруба. – В моем ремесле важны терпение, покой и безмолвие. Мне нужна мертвая тишина!
– Если до рассвета ты не исполнишь волю моего господина, клянусь богами, ты упокоишься навеки, – не унимался Рогбир, угрюмо оглядывая занавесь, на которой в колышущемся свете свечи подрагивала тень горбуньи с всклокоченными волосами. – Я лишу тебя головы!
– Еще одно слово и я наложу на тебя печать немтыря, и твой грязный язык отсохнет водерень, – сердито воскликнула старуха, и Рогбиру показалось, что даже через занавеску он встретился с её пронизывающим ведьмовским взглядом.
– В самом деле, Рогги, уймись, не мешай мудрой Гонзанне кудесить.
Кряжистый коротышка, сидевший около очага со скрещенными на сарацинский манер ногами, попытался усмирить перебравшего товарища.
– Брысь, отсюда Игрень! – раздался голос Гонзанны. – Иди, за гостями присмотри, пока чего не стянули! С них станется!
Рогбир и карлик возмущенно переглянулись, усмотрев явную иронию в словах старухи, но вслух высказывать протест не решились.
Из-под занавеси, неспешно, с задетым чувством собственного достоинства, выбрался котяра, по окрасу совершенно не подходивший окружающему антуражу. Ведьминому коту, прозябавшему на болотах, положено было быть черным как смоль, исполненным мистической загадочности, навевая одним своим видом минорные мысли о бренности всего сущего. Этот же обитатель дома на болотах был светло-рыжим, лощеным и вместе с тем простым как дворовая псина.
Кот подошел к сидевшему карлику и потерся о его колено. Первым желанием коротышки было отшвырнуть кота куда подальше, в окно, например, но он лишь ласково погладил пушистого рыжего демоненка. Карлик был в таком нервозном состоянии, что если бы о его колено вместо кота потерлась какая-нибудь склизкая жаба с петушиным хвостом, он бы и её погладил. Коротышка считал, что с ведьмовскими питомцами лучше не ссорится, тем более на их территории.
Поглаживая кота, карлик понизил голос и сделал другу внушение:
– Лучше её не злить, старина. Иначе она не посмотрит и на то, что ты налакался как свинья и к тому же являешься доверенным лицом короля. Наведет такую сглаз-порчу, будешь потом всю ночь в кустах тужиться, одной рукой москитов, другой – кикимор отгонять. Поверь, Рогги, я знаю, о чем говорю. Такого о колдуньях и ведьмаках наслышался, поседеть в пору, – провел он рукой по своим черным как смоль волосам, –Садись, садись, дружище.
Рыжий крысолов, словно выражая согласие с карликом, с немым укором поглядел на стоявшего посреди избы человека и отправился по своим кошачьим делам, бесстрашно выскользнув за неплотно прикрытую дверь в чавкающую мглу болота.
Несмотря на количество и крепость выпитого, Рогбир послушно опустился на кругляш чурбака и немигающим взглядом уставился на танцевавшие в очаге языки пламени. Верный пес короля Арлинга Великодушного, «дикий рыцарь», он вовсе не желал ссориться с изощренной в колдовских делах старой знахаркой, выполнявшей кое-какие указания короля. Просто нервы взыграли.
Еще бы им не взыграть.
Бесстрашный в бою, сэр Рогбир, старался за десять верст обходить стороной гиблые места, предвзято относился к всякого рода «слугам дьявола» и их чародейскому ремеслу, и совсем уж мало радости ему доставляло выполнение сомнительных поручений короля. А в этот злополучный раз, все три напасти сошлись в единое – убитый горем король Арлинг, послал его на ночь глядя на Проклятое Болото, к бесовской ворожее с весьма щекотливым поручением, – ну как тут не перебрать со старым добрым алахетским вином.
Благо, что балагур Эйсфо, и по совместительству близкий друг и вечный спутник похождений Рогбира, как всегда вызвался сопровождать своего боевого товарища. Присутствие коротышки, хоть как-то скрашивало мрачный интерьер ведьмовского пристанища.
В отличие от Рогбира, семифутового широкоплечего и в целом доброго молодца, некогда искусного кузнеца, еще в пору юности одним ударом кулака валившего с копыт племенных быков, Эйсфо был самым что ни на есть доподлинным карликом и едва дотягивал своему другу до пояса. Однако, несмотря на невеликий рост, он был отличным воином и не раз доказывал свое превосходство над теми глупцами, кто сомневался в его способностях и пытался посмеяться над его небольшой высотой. Два длинных обоюдоострых ножа, до поры до времени покоившиеся в ножнах, чьи отполированные рукоятки в настоящее время торчали из-за плеч Эйсфо, в свое время попробовали «на вкус» много чужой дурной кровушки.
Помимо походов и битв Эйсфо, любил крепкий эль, терпкое вино, скабрезные баллады и девиц с, как говорится, пониженной социальной ответственностью (к возрасту и внешности женского пола у него особых требований не было). И если бы не его страсть к приключениям, как он сам говаривал, то карлик давно стал бы шутом или менестрелем при дворе какого-нибудь знатного господина, где всегда хватало и вина, и девиц, и сплетен. Еще он утверждал, что является прямым потомком таинственных горных гномов, поэтому за милю чует, где припрятано золотишко и драгоценные каменья. Несмотря на эту сомнительную особенность, непутевый Эйсфо всегда был на мели и зачастую столовался у закадычного друга Рогбира, что, впрочем, не мешало ему при необходимости всегда отыскать в карманах пару серебряных монет на подарки знакомым девицам.
То ли дело прагматичный и толковитый сэр Рогбир. В юности он был старательным учеником кузнеца, что сулило ему в будущем стать одним из лучших мастеров в самом востребованном ремесле, и если бы не случайная и судьбоносная встреча с королем, перевернувшая его дальнейшую жизнь, то, наверное, сейчас бы возможно он уже был бы почтенным отцом семейства, со своими слугами и работниками. Иногда, в моменты душевного раздрая, Рогбир ловил себя на шальной мысли, что может и зря там, на водопаде, около мельницы, спас королю жизнь. Прошел бы мимо, сделал вид, что не заметил барахтавшегося на стремнине человека, глядишь, может и не пришлось бы после этого принять «высочайшее благоволение» и стать оруженосцем, а чуть позднее и «диким рыцарем» короля Арлинга Великодушного. И не нянчиться с августейшим патроном впоследствии. Конечно, в глубине души он понимал, что по-другому в тот день поступить не мог, и даже если бы догадывался, что за «честь» его ждет, то все равно поступил бы также.
Да, чего уж там, в глубине души, где-то очень глубоко, Рогбир любил короля, и готов был за него и в огонь и в воду, а то, что предательские мысли такие возникали, так это дело житейское. Иной раз, согласитесь, и любимое чадо хочется розгами приласкать.
К сожалению, у Рогбира своих детей не было, в виду отсутствия второй половины, а единственную дочь короля, принцессу Марэну, он, честно говоря, недолюбливал примерно с такой же силой, с какой уважал её отца. И это чувство нелюбви друг к другу было у них взаимным. Уж слишком гордым и честолюбивым был Рогбир. Уж слишком спесива и чопорна была леди Марэна, которая с окружающими её людьми вела себя не свойственно леди, проще говоря – по-хамски. Даже с благородными господами, которые к тому же были много старше её, принцесса позволяла себе неучтивые выходки. Чего говорить об её отношении к таким безродным «дикарям» как Рогбир. Поэтому, когда сегодня утром няньки обнаружили её в постели без чувств, практически бездыханной, в Рогбире боролись два противоречивых чувства – холодное злорадство и искреннее беспокойство за душевное состояние короля.
Арлинг Великодушный в дочери души не чаял, посему чуть с ума не сошел, когда ему придворные, набравшись храбрости, донесли худую весть. Если бы Рогбир не заступился, король в горестном порыве всех нянек головы лишил бы прямо у кровати дочери.
Даже продвинутый для того времени королевский лекарь Ордивио, человек усердный и башковитый, и тот расписался в собственном бессилии перед свалившейся бедой.
Видя, что Арлинг Великодушный, готов запятнать свое достойное прозвище кровью невинных, Рогбир не выдержал и шепнул королю, дескать, что возможно все не так плохо и кто-нибудь из отшельных кудесников сможет справиться с «хворью» принцессы.
Шепнул и… пожалел.
Король ухватился за спасительную «соломинку» и отрядил инициировавшего начинание Рогбира обстряпать это деликатное дело. Как тот не отнекивался, как не отговаривался, правитель был неумолим. Как говорится – инициатива инициатора губит.
– Ты, Рог, и точка! – ударил по подлокотнику трона Арлинг так, что его усыпанная сверкающими самоцветами корона сползла на лоб, собрав у переносицы суровые складки.
Поняв, что немного перегнул палку в разговоре с верным, но обидчивым рыцарем, престарелый Арлинг примирительно добавил.
– Пойми, Рогги, я не могу доверить такое дело никому из этих благородных чистоплюев, – король поправил, украшенный драгоценными каменьями головной убор, несколько разгладив складки, – Они все загубят на корню. Одно упоминание о Гонзанне вгоняет их в трепет. К тому же, сам знаешь, почти все они спят и видят, как захватить трон. Моя связь с Гонзанной, этим «охотникам на ведьм» только на руку. Вся надежда на тебя, сэр Рогбир, мой верный «дикий рыцарь». Так что не обессудь, отправляйся в путь. Прошу, помоги мне вернуть дочь!
Такие доводы Рогбиру крыть было нечем. Когда начало смеркаться простая крытая телега (карету решено было не отряжать, чтобы не привлекать излишнего внимания), запряженная парой лошадей, которой правил Эйсфо, выехала в сопровождении сэра Рогбира через северные ворота замка.
Уже в полночь, под всевидящим оком полной луны, рыцарь стучал в дверь одинокой халупы, затерявшейся в глуши Проклятого Болота…
***
– Скоро рассвет! Что скажешь, Гонзанна?
Рогбир подошел к занавеске, но заглянуть за неё не осмелился.
– Уже скоро, скоро, Рог! – миролюбиво проговорила старуха. – Я уже вижу её.
– Само собой, еще бы ты её не видела, – хмыкнул рыцарь. – Она лежит прямо перед тобой, во всей своей юной красе.
– Я говорю не о её телесной оболочке, я вижу принцессу в потусторонней тьме.
– Что?!! Где?!!
Рогбира передернуло от её слов. Рыцарь огляделся, пытаясь разглядеть ту самую «потустороннюю тьму», но к своему облегчению увидел только дремавшего у очага карлика.
– Совсем скоро сотня изрыгающих огонь черных лошадей принесет нам нашу девочку, – загадочно промолвила Гонзанна. – Все, Рог, не отвлекай меня, мне надо собраться с мыслями. Сейчас мне нужна полная тишина. Поступи как Эйсфо, вздремни.
Ага, вздремни. Как бы ни так. Уснуть в доме ведьмы – равносильно погибели. Рогбир даже ножны с мечом не отстегнул, ибо неизвестно, кто, или что в следующий миг пожалует в гости к старой ворожее.
Рыцарь отошел к окну и оглядел подступы к дому. Плотный туман, словно огромный удав, подползал с болота, сжимая вокруг дома клубящиеся кольца. В дымке болотных испарений то и дело мелькали чьи-то неверные тени. Из глубины болот послышался волчий заунывный вой. Ему ответил сердитым уханьем филин. В сарае испуганно заржали кони, а за занавеской торжествующе захихикала Гонзанна.
Вот-вот что-то должно было произойти, и это «что-то» рыцарю определенно не нравилось.
Рогбир положил руку на рукоять меча и глянул на мирно дремавшего на плаще товарища. Карлик смешно засучил ногой и, проворчав сквозь сон «чертова ведьма», перевернулся на другой бок. Рыцарь подсел к очагу и подкинул полено в огонь. Языки пламени, прожорливо накинулись на древесную плоть и стали с треском её пожирать.
«В час волка держи ухо востро, а меч обнаженным» – вспомнил рыцарь старую воинскую заповедь.
Рогбир отхлебнул бодрящего вина, настроился на ревностное бдение и… сам не заметил, как опустил голову и провалился в глубокий сон.
– Так-то лучше, – облегченно вздохнув, Гонзанна отвела глаза от занавески и впилась хищным взглядом в полированный шар из черного горного хрусталя, уложенный в изголовье лежанки из звериных шкур, на которых покоилось обнаженное тело принцессы Марэны.
Нежная шелковистая кожа (сейчас сплошь покрытая тайными рунами, написанными кровью целомудренного черного кролика), тонкая талия, бутоны упругой груди, еще не познавшие мужских ласк, вьющиеся рыжие локоны, разметанные по лежанке и очаровательное, даже подернутое мертвенной белизной личико – этот сосуд был достоин, чтобы в него вновь вдохнуть жизнь…
***
– Фиона, Фи… тьфу ты, Марина, ты где? – взмыленный администратор Сергей заглянул в подсобное помещение детского кафе, выделенного для переодевания участников их анимационной группы.
В подсобке, на ящиках из-под фруктов переодевался в «Осла» поверженный «Шреком» «лорд Фаркуад» – Кирилл Львович – единственный пенсионер в «креативном молодом коллективе». Пожилой Кирилл Львович был взят в команду лишь благодаря своему богатому ТЮЗовскому прошлому и чрезвычайно низкому росту, позволявшему ему играть характерных героев соответствующего типажа. Несмотря на почтенный возраст, мужчина был тот еще попрыгун-затейник.
– Львович, а где Маринка? – окликнул бойкого пенсионера администратор. – Куда она запропастилась?
– Ась?
– Где наш «огр» в юбке, спрашиваю?
– А-а, где Мариночка? Мариночка! Ты где? – Львович притворно заглянул за ящики. – А нету Мариночки. Тю-тю! А зачем она тебе?
– Львович, не тупи. Сейчас её выход. Там Саня, наш толстопузый «Шрек» уже с «принцессой» Викой сосутся перед малышней. А это значит, что пора Вике, превратиться в Маринку. Ну, то есть, «принцессе»-красавице стать «принцессой»-«огром».
– А давай я и «Фиону» заодно исполню, – без раздумья предложил свои услуги Львович, прекратив натягивать костюм осла. – Расширю, так сказать, свой репертуар.
– Спасибо, Львович, ты у нас и так и «Лорд Фаркуад», и «Пиноккио», и «Кот в сапогах». А «осел» из тебя прямо такой типичный получается, как настоящий. Так что репертуар тебе добавлять не будем. Так где, Маринка?
– Знамо где, у служебного выхода дымит папиросками, – поделился информацией Кирилл Львович. – Хотела здесь закурить, так я её туда прогнал. У меня же астма, Сереженька. А мне еще в ослиной шкуре по кафешке с детками скакать. Могу и «скопытиться» перед детворой.
– Ладно Львович, дорогой вы наш осел, давайте, натягивайте уши и дуйте в зал, а я за Маринкой.
Администратор Сергей рванул по коридору к служебному ходу…
***
– Дебильное представление! – выпуская сигаретный дым через ноздри, поделилась Маринка наболевшим с рыжим котом, сидевшем на мусорном баке и изучающее разглядывая её. – Надо менять концепцию, киса.
Что именно хотела этим сказать, Марина до конца сама не понимала, но точно знала, что что-то надо кардинально менять. Так дальше нельзя.
Стоя в дверном проеме, в одной руке девушка держала тонкую длинную сигарету с ментоловым табачком, (а никак не папироску, как заявлял Львович), в другой реквизит –поролоновую «голову» принцессы Фионы, той самой, которой мультипликационный персонаж становился с заходом солнца – зеленой ушастой орчихи.
Приехав поступать в театральное училище из захолустья, Марина, как это в большинстве случаев происходит, не сдала вступительные экзамены. Возвращаться в глухомань, где её никто кроме тетки не ждал (да и та, скорее всего, не ждала, надеясь, что племянница найдет себе место в городе), девушка не захотела. Молодая особа решила остаться в городе, чтобы на следующий год вновь попробовать поступить. С работой для девушки без специальности в городе было туговато. Вариантов было два: выходить на трассу или идти продавцом в фаст-фуд. Воспользоваться первым вариантом ей не позволило воспитание, вторым – обезофобия, в простонародье – боязнь растолстеть. Марина с детства любила булочки и «пироженки», благодаря чему имела некоторый излишек веса. Поэтому работа в фаст-фуде с их «обедом за счет работодателя» её пугала едва ли не так же как и первый – панельный – вариант. Так что работу аниматора, которая ей подвернулась, Марина посчитала подарком судьбы. Судите сами, и зарплата достаточная для того, чтобы снять комнату на окраине города и какие-никакие курсы актерского мастерства. Тем более, что ей нравилось возиться с верящей в чудеса мелкотней, видеть их улыбающиеся лица, дарить им сказку. Правда, роли ей доставались все сплошь дурацкие. Если тощей вертихвостке Вике, которая и играть-то толком не умела, путала и забывала слова, доставались роли «Феи», «Белоснежки» или вот, красавицы «Фионы», то упитанной Марине приходилось играть то «Ниндзю-черепашку», то «Губку Боба», а то и «Аркадия Паровозова», в лучшем случае принцессу Фиону (во второй ипостаси, той, которая «огр»). Со временем такое положение дел Марину стало напрягать.
Не раз она разговаривала с администратором Сергеем по поводу своих, мягко выражаясь, ролей. И всякий раз он обещал подумать, между делом ненавязчиво намекая, что не мешало бы немного похудеть потенциальному кандидату в «Рапунцель». Марина и без намеков понимала, что да – худеть надо. И после очередного признания очевидного факта, решала начать новую жизнь, которая должна была включать в себя строгую диету, утренние пробежки и другие не менее значимые процедуры, способствующие существенному сбросу веса. Но утро было не намного мудренее вечера, и все её начинания, как правило, заканчивались на этапе планирования той самой новой жизни. Так что покамест ей приходилось довольствоваться ролью милого «огрессы», в то время когда она мечтала сыграть настоящую принцессу.
– Ах, вот ты где! – вывел её из раздумья голос Сергея. – Кончай перекур, Марин. Напяливай «голову» на голову и бегом в зал. Там Саня с Викой уже на бис перед детьми взасос целуются, а она все никак в людоедку не превратится. Как бы родители жалобу не подали за развращение своих малолетних отпрысков. Давай, давай, бегом моя хорошая! Бросай курить, вставай на лыжи!
«Да, концепцию надо менять», – подумала Марина и, пульнув в урну окурок, припустила по коридору, подгоняемая администратором, спасать выходившую из под контроля ситуацию…
***
– Ладно, всем пока! – бросила Марина, еще раз придирчиво осмотрела свои чересчур пышные формы в зеркале, тяжело вздохнула и покинула офис.
Выйдя на улицу, девушка свернула за угол и направилась к станции метро, чтобы успеть на последний поезд. Сегодня они припозднились: пока привезли в офис костюмы, пока поделили заработок, пока договорились о следующем представлении, наступила полночь. Но, несмотря на поздний час, настроение у Марины было хорошее. Невзирая на скверное в её субъективном понимании представление, гонорар за устроенный праздник от родителей маленького именинника они получили хороший. Хватит и за жилье заплатить и прикупить что-нибудь из одежды.
В вагоне метрополитена, увозившего её на окраину города, было малолюдно. Пара-тройка таких же, как она, припозднившихся пассажиров. Все коротали время в пути как могли. Парень в наушниках скучающе разглядывал рекламу в вагоне. Женщина с полной сумкой читала книжку карманного формата. Пожилой мужчина в очках дремал, изредка поглядывая на часы. Никому не было дела до Марины, но, тем не менее, у девушки создалось такое ощущение, словно за ней кто-то наблюдал. Неприятное, знаете ли, ощущение. Марина посмотрела через окно в ближайшие вагоны, но и там не обнаружила, ни чьего любопытного взгляда и списала все на переутомление. Чтобы отвлечься от навязчивого чувства, девушка подумала о том, что уже скоро окажется дома, потихоньку, чтобы не разбудить хозяйку, выпьет на кухне чаю, затем закроется в своей съемной комнате, окунется в пленительный мир Интернета и «встретится» с такими же как она полуночниками. Там, в «мировой паутине», она чувствовала себя как рыба в воде: знакомилась, общалась, флиртовала, дразнила, ссорилась, мирилась, конечно же, «лайкала», а бывало и «банила». В социальных сетях у неё было великое множество виртуальных знакомых, друзей и поклонников. Последние клевали на её «аватарку». Своё фото Марина выставлять стеснялась, – рыжая, веснушчатая, пухлощекая барышня – поэтому скрывала девичьи комплексы за чужой фотографией очаровательной «куколки», скачанной там же, на бескрайних просторах Интернета.
Подъезжая к конечной остановке, Марина встала и подошла к двери, где уже стоял, пританцовывая, юноша в наушниках. Марина оглядела свое отражение в окне: модные, с прорехами на коленках, джинсы, меньшие на размер чем нужно, но больше на три, чем хотелось бы, джинсовая же кепка и обтягивающая футболка с веселой надписью «Все бабы как бабы, одна я…». Снизу на футболке было написано «принцесса», однако главное слово крылатого выражения затерялось в складке на животе. Марина одернула футболку и пропавшая «принцесса» появилась на свет. Теперь все в порядке.
Юноша, краем глаза наблюдавший за Маринкой, понимающе улыбнулся и вышел в автоматически открывшиеся двери. Конечная остановка.
Выбравшись из подземки, Марина подошла к круглосуточному киоску, торговавшему, в том числе, и вкусняцкими пирожными. Постояв минуту в раздумье, она отвела взгляд от манящей витрины со сладостями и пошла прочь. Ведь с завтрашнего дня она уже твердо решила начать новую жизнь. Сделав несколько шагов, девушка круто развернулась и вернулась к киоску. Завтра будет только завтра, а сегодня она себя крайний раз побалует «ромовыми бабами» и «заварными». Заслужила.
Купив несколько пирожных, девушка приняла пакет у продавца и пошла в сторону многоэтажек нового спального микрорайона, который был недавно возведен на месте высушенных болот. Город разрастался новыми территориями.
На тротуаре, ведущем к новостройкам, было безлюдно. Основная масса пассажиров свернула в частный сектор. Марина прошла по мосту через овраг, который отрезал спальный район от ярко освещенного пятачка станции метро, и её вновь посетило тревожное чувство, словно за ней наблюдают.
«А вдруг это маньяк, да еще сексуальный, – мелькнула пугающая мысль в голове девушки, – Что там по этому поводу надо предпринять? Ах, да – если вас насилуют, попытайтесь расслабиться и получить удовольствие» – вспомнила она забавное выражение, пытаясь хоть немного себя развеселить. Но сейчас ей было не до смеха. Скорее наоборот. Стало еще тоскливее.
Внезапно где сверху захлопала крыльями ночная птица и вдобавок к ней закружили вокруг с дюжину юрких летучих мышей. Тут уже и так взвинченные нервы Марины не выдержали.
Девушка припустила по тротуару в сторону мирно дремавших многоэтажек. Стук её одиноких каблучков отдавался эхом в округе, отчего создавалось ложное впечатление, что за ней бежит кто-то еще. Не в силах обернуться назад Марина уже без стеснения помчалась сломя голову и почти добралась до ближайшей высотки. Осталось только перебежать через перекресток со светофорами, предостерегающе подмигивавшими ей по-кошачьи желтыми глазами.
Когда Марина была уже на середине «зебры», раздался визг шин, и из-за угла вылетело черное «ВMW». Не сбавляя хода, рычащий форсированным движком автомобиль помчался прямо на неё. Свет ксеноновых фар ослепил девушку.
– Ослеп что ли… – прикрыв глаза рукой, крикнула девушка.
Договорить она не успела. Раздался запоздалый скрип тормозов, затем глухой стук. От удара Марину отбросило на газон. Потерявшую управление машину занесло в сторону, где она сбила светофор и, заехав передними колесами на тротуар, заглохла.
В окнах окрестных домов стал зажигаться свет. Потревоженные дорожно-транспортным происшествием жители выглядывали в окна и выходили на балконы. Кто-то звонил в скорую, кто-то вызывал полицию, а на газоне неподвижно лежала девушка в футболке с веселой надписью, так и не выпустив из руки пакет со сладостями…
– …придурок! – еле слышно прошептали бледные губы принцессы Марэны.
В следующий миг её грудь поднялась – девушка сделала первый глубокий вдох, замерла и… порывисто задышала.
– Вот и ладненько! – радостно потерла руки Гонзанна, все также сидевшая у изголовья лежанки. – Возвернулась в свой «кров» голубушка! Ай да я, ай да чертова невеста! И ты тоже умница, Марэна! – старуха погладила девушку по голове, – Еще немного полежи, укрепись во плоти и просыпайся, лапонька. Главное, не сорвись вновь в потустороннюю тьму…
***
– Товарищ лейтенант, водила кажись в неадеквате. Лопочет ерунду какую-то, все валит на типа обезумевшую тачку. Странно, спиртным не разит, видимо под воздействием наркосодержащих препаратов, – доложился сержант патрульного наряда, первым приехавшего на место происшествия.
– Хорошо! Контролируй нашего лихача, сейчас я здесь закончу и поедем на освидетельствование, – произнес лейтенант и обернулся к медикам, грузившим носилки с пострадавшей девушкой в карету скорой помощи. – Что с девчонкой, жить будет?
– Сложно сказать, – ответил врач, захлопывая дверь «скорой». – При внешнем осмотре никаких серьезных травм ни на теле, ни на голове не выявлено, что весьма странно. Правда все остальное плохо, зрачки на свет не реагируют, но это, возможно следствие закрытой черепно-мозговой травмы. Дыхание слабое. Пульс нитевидный, пальпаторно определяется с трудом. Скорее всего, пострадавшая находится в коматозном состоянии. Более определенно можно будет сказать при клиническом обследовании.
– Да, бедолага! – вздохнул лейтенант полиции. – Не повезло, так не повезло.
– Ладно, поехали мы! – врач протянул руку лейтенанту. – Будем надеяться, что все обойдется, и девчонка выкарабкается. С виду вон какая крепкая. Кровь с молоком.
Полицейский пожал доктору руку и подошел к нервно курившему около разбитой машины водителю.
– Ну что «Шумахер», долетался? – участливо, но с долей здорового цинизма, произнес лейтенант и кивнул на отъезжавшую карету «Скорой помощи». – Молись, дружище, чтобы она выжила, или загремишь по полной программе.
– Командир, да пойми ты, я сам не понимаю, как оно получилось, – пылко заговорил водитель – мужчина лет тридцати пяти в бейсболке и спортивном костюме. – Я вообще не собирался сюда ехать, а мой «бумер» вдруг словно взбесился. Я руль кручу в одну сторону, а «тачка» прет прямо, я газ сбрасываю, а она ускоряется, я по тормозам, а ей хоть бы хны. Все как будто заклинило. Наверное, сотни две «лошадей» из себя выдавила, пока на этом перекрестке ту бабенку не сбила. Потом сразу заглохла. Просто чертовщина какая-то! Я тут не причем, отвечаю, товарищ начальник. Это все она, тачка фашисткая!
– Ничего, разберемся, что здесь за «чертовщина» произошла, – ответил лейтенант, разглядывая покореженный автомобиль. – Так сколько ты говоришь, в этом «бумере» «лошадей»… было.
– По техпаспорту сто тринадцать, но перла как танк!
– М-да, число нехорошее, – покачал головой лейтенант. – Ладно, поехали, нанесем визит вежливости дежурным наркологам. А то мучаются там, от безделья.
Пока приехавшие эвакуаторщики возились с пришедшей в негодность машиной, полицейские повезли незадачливого «лихача» на освидетельствование.
***
Две яркие, слепящие фары феерично рассыпались на тысячи осколков, каждый из которых засверкал крошечной радужной звездочкой. Стало необыкновенно легко и тихо. Марине чудилось, что она обратилась в невесомую былинку, парящую в пучине межзвездного пространства. Словно в объятиях абсолютного покоя, она качалась на волнах невесомого эфира. Казалось, неуязвимое, а потому никому неподвластное Время, самовольно приостановило свой беспечный бег, чтобы дать ей насладиться всепроникающей песней тишины. Марина зачарованно наблюдала за разноцветными переливами окружающего её великолепия. Вокруг неё, в первозданной тишине плавали величественные галактики и загадочные туманности, проносились юркие стайки астероидов, неслышно накрапывали метеоритные дожди. Представшая перед ней картина была наполнена незримой любовью и светлой грустью.
Послышался еле различимый в чарующем шепоте звезд голос, который ласково, но настойчиво звал её. Марине не хотелось покидать это чудесное место, но противиться голосу она не могла. Окружающий блистательный мир внезапно свернулся в одну яркую точку, к которой против воли устремилась она. Точка все разрасталась и разрасталась, пока, наконец, не заполнила собой все пространство и не поглотила её. Сразу стало как-то тесно, дискомфортно и тяжело дышать.
Марина застонала и открыла глаза…
– Хвала силам кромешным! – благоговейно пролепетала Гонзанна, умиленно глядя на открывшую глаза принцессу. – Вернулась Марэна!
Несколько раз моргнув, Марина увидела над собой угол хижины, полностью затянутый паутиной. В следующую секунду угол с паутиной закрыло от неё старушечье лицо, испещренное сеткой морщин и обрамленное седыми всклокоченными волосами. Старуха оскалилась, обнажив остатки зубов, и, как ей самой показалось, нежно произнесла:
– Доброе утро, Ваше Высочество!
Марина моргнула несколько раз, но так как кошмарное видение не исчезло ей ничего не оставалось делать, как завопить истошным голосом.
С первым воплем принцессы, храпевшие Рогбир и Эйсфо вскочили на ноги, и ещё не разобравшись спросонья, что за переполох, обнажили клинки.
Уяснив, что крики раздаются из-за ширмы, Рогбир первым шагнул к занавеси и разрубил веревку. Занавеска упала к его ногам, а их глазам предстала живописное зрелище – ожившая и все еще обнаженная принцесса Марэна, забившись в угол, визжала так, будто ей подсмолили пятки, а старая ведьма, сидя возле опустевшей лежанки, растерянно переводила взгляд с черного шара на девушку, неслышно бормоча проклятия.
Увидев голую принцессу, Рогбир деликатно отвел взгляд в сторону. Заметив, что бесцеремонный Эйсфо, буквально пожирает глазами юное девичье тело – только слюна с языка не капает – рыцарь прикрыл тому глаза рукой, а чтобы тот не рыпался, недвусмысленно приставил меч к горлу коротышки, и только после этого задал вопрос:
– Гонзанна, тысяча чертей, что здесь происходит?!
Мудрая ведьма даже не знала что ответить.
Но тут ей на выручку пришла леди Марэна. Заметив, что стоит совершенно голая, она прекратила вопить и стыдливо прикрыв руками грудь и пах, внимательно разглядела всю троицу.
Неприятная женщина в ужасном гриме, здоровяк в странном костюме с бутафорским мечом и прыткий коротышка в совсем уж «дешевском» тряпье – кто еще это мог быть кроме её придурочных коллег.
– Вика? Саня? Кирилл Львович? Вы что совсем рехнулись? – заговорила девушка. – Нарядились в дебилов и устроили тут «Хеллоуин». Кирилл Львович, ладно эти двое умственно отсталых, но вы-то взрослый человек, почетный пенсионер, – попеняла она карлику, глазевшему на неё сквозь пальцы рыцарской руки, – а туда же, в дурацкие розыгрыши ввязываетесь. Ладно, все пошутили и хватит. Вы двое свалите отсюда! Вика, где мои шмотки? Сейчас я оденусь и разберусь, какая скотина меня напоила. Голова просто раскалывается.
