Kitabı oku: «Вендская Русь», sayfa 2

– Я так не думаю, – твердо заверил юношу воевода. – Но россказни этого негодяя уже дошли до Богомила, и тот даже поинтересовался, не ошибся ли я, назначив тебя старшим. После чего мне пришлось напомнить, что ты мой лучший ученик, а угодить в засаду может каждый.

– И что он?..

– Как я понял, старик на твоей стороне, но ему не нравится нездоровая обстановка в дружине, и верховный жрец приказал при первой же возможности избавиться от Будимира. А вот опровергнуть вздорные обвинения этого брехуна будет потруднее.

Ратибору было хорошо известно, что большинство отпрысков руской знати, служивших в дружине, недолюбливали Светослава. Для них он так и оставался чужаком, к тому же простолюдином. Ничего не изменилось и после назначения юноши десятником. И что с этим делать, воевода не знал.

– Ничего, справимся! – как можно увереннее произнес он.

Однако попытка приободрить сына побратима не удалась. Светослав не мог представить, как продолжит службу после таких обвинений. Хотя одно стало ему ясно уже сейчас – в лучшем случае он так и останется десятником на долгие годы.

– Я должен вызвать этого негодяя на поединок, – неожиданно заявил юноша. – И заставить его извиниться.

– Но поединки между дружинниками запрещены, – напомнил воевода. – Ты же понимаешь, что вначале тебе придется уйти со службы.

– Пускай, но этот мерзавец должен ответить за свои слова, – заупрямился Светослав.

– Вряд ли поединок что-либо изменит, – заметил с сомнением Ратибор, однако, хорошо зная характер юноши, даже не попытался его отговаривать. – Да и не станет он с тобой драться, сославшись на свою родовитость.

Такого же мнения придерживался и Трувор, когда приятель рассказал ему о своем решении. Но, в отличие от воеводы, он все-таки попробовал убедить товарища не торопиться с уходом из дружины.

– А как дальше служить, зная о постоянных усмешках и ухмылках за твоей спиной? Мы ведь для них так и остались чужими…

– Тогда хотя бы подожди до полного выздоровления, – попросил Трувор, почувствовав всю бесполезность приведенных им доводов.

Светослав и сам понимал, что вначале должен восстановить силы. Поэтому он последовал совету друга и полмесяца не напоминал воеводе о своем уходе. К тому же юноша не считал Будимира трусом, тем более что отказ от поединка поставил бы под вопрос и его пребывание в дружине Световита.

– Ты хорошо все обдумал? – поинтересовался Ратибор, когда юноша сообщил ему, что все же намерен оставить службу.

– В сложившихся обстоятельствах я не могу поступить иначе.

– Мне будет жаль с тобой расставаться, но я уважаю твое решение, – сказал огорченно воевода. – Чем собираешься заняться?

– Пока не думал, впереди поединок.

– Будимир тебе не соперник, даже если решится принять вызов, – заверил юношу побратим отца, еще раз пожалев, что теряет такого прекрасного мечника. – Так что пора задуматься, как жить дальше. Со своей стороны советую вступить в великокняжескую дружину. Ты ведь знаком с ее воеводой, моим братом Яромиром, так что сложностей не будет.

– Я и сам собирался первым делом съездить к нему, – признался Светослав, поблагодарив Ратибора за заботу. – Но у меня нет коня, а это одно из условий принятия на службу.

В дружине Световита покидавшие ее воины оставляли себе все оружие и снаряжение, стоимость которого вычиталась из их жалованья. Однако такое правило не распространялось на лошадей. Выкупить коня можно было только с разрешения воеводы и тиуна³¹ святилища.

– Хорошо, я постараюсь решить вопрос с конем, – пообещал ему побратим отца. – А с вызовом пока не торопись. Мне надо доложить обо всем Богомилу.

Вопросы с простыми дружинниками воевода имел право решать сам, но назначение или снятие с должностей командиров было прерогативой верховного жреца. К тому же у Ратибора еще теплилась надежда, что Богомил предложит какое-то иное решение возникшей проблемы.

Но чуда не случилось, так как жрец посчитал уход Светослава наилучшим разрешением сложившейся ситуации. Тем более что принятие или непринятие его вызова Будимиром давало прекрасную возможность избавиться и от этого хвастуна.

– Только не сразу, – продолжая рассуждать вслух, предупредил Богомил. – И лучше, чтобы он сам принял решение уйти. А кого ты думаешь назначить десятником вместо Светослава?

– Можно Трувора, – предложил Ратибор. – Он неплохо проявил себя в том бою, обойдя засаду данов.

– Одобряю! – сразу согласился жрец. – Сменив друга, он станет постоянным напоминанием Будимиру о его слишком длинном языке.

– Светослав попросил меня разрешить выкупить коня, – поторопился воевода передать просьбу юноши, заметив, что Богомил собирается заканчивать их разговор.

– Хорошо, я велю тиуну учесть коня при расчетах, – обещал тот. – Пусть завтра с утра подойдет к нему за оставшимися деньгами.

Всеми хозяйственными делами святилища заведовал тиун Стир, которого не удивило распоряжение рассчитать Светослава. Он был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило. Изумило его лишь указание жреца выплатить юноше жалованье за полгода вперед.

– Ну что ты на меня так смотришь? – раздраженно спросил Богомил, заметив в глазах тиуна удивление и вопросы.

Такая расточительность была несвойственна верховному жрецу, но он не мог поступить иначе. Ведь с самого знакомства со Светославом Богомил старался скрывать свою симпатию к нему, изначальной причиной которой являлось имя юноши.

Когда шесть лет назад тогда еще пятидесятник Ратибор попросил взять в дружину сына своего побратима, простого горожанина, Богомил хотел сразу ему отказать. Однако, услышав, как зовут юношу, резко изменил свое решение, чем удивил даже просителя.

В тот момент жрец подумал, что среди витязей Световита обязательно должен быть дружинник с таким именем. Причем за все прошедшие годы верховному жрецу ни разу не пришлось сожалеть о принятом тогда решении. Светослав до недавнего времени оправдывал его надежды, став одним из лучших мечников в дружине.

«Жаль, что все так по-дурацки вышло, – сокрушался в который раз Богомил. – А парень мог еще много пользы принести святилищу».

– И за коня возьми с него как можно меньше денег, – велел он тиуну, который уже начал докладывать о заготовке рыбы и других припасов на зиму. – Все-таки один из наших лучших дружинников и почти что сын Ратибора.

Глава пятая

Открывая дверь в хату, где жил Будимир со своими воинами, Трувор услышал громкий смех, который резко оборвался с появлением друга Светослава.

– Какие люди, – выговорил наигранно весело Будимир, но его глаза выдавали внутреннее напряжение и настороженность. – К нам пожаловал сам новоиспеченный десятник. Садись к столу, отметим твое назначение.

– Спасибо, но мне сейчас не до выпивки. Я пришел передать, что Светослав требует от тебя извинений за распространяемые о нем слухи. Ты должен незамедлительно и прилюдно заявить о своей лжи или принять его вызов на поединок. Завтра в полдень он будет ждать тебя на берегу у сожженного молнией дуба.

– Засунь его вызов себе в задницу! А своему приятелю передай, что не стану я драться со всяким отребьем.

– Обязательно передам, – пообещал, едва сдерживая негодование, Трувор. – Только имей в виду, что о поединке я, как положено, доложил Остромиру и воеводе.

– Ты что, мне угрожаешь?! – вскочил со скамьи притворно взбешенный Будимир и стал картинно искать свой меч. А когда нашел, дружинники уже крепко держали его за руки.

– Тебе решать, принимать вызов или нет. Однако отказавшись драться, ты станешь не только лжецом, но и трусом, – не удержался юноша от желания высказать негодяю, что о нем думает.

– Надо было все-таки сдержаться, – упрекнул друга Светослав, когда тот рассказывал, как прошла встреча с Будимиром. – Тебе еще с ним служить.

– Надеюсь, недолго. Вряд ли Богомил и Ратибор захотят держать в дружине труса.

– Ты считаешь, что он не захочет драться?

– Я же говорил, как Будимир воспринял твой вызов. И менять решение ему нет никакого смысла. Разве что перед тобой извиниться. Но пойти на такое не позволит гордыня.

Трувор оказался прав. Солнце уже склонилось к закату, а Будимир так и не появился у сгоревшего дуба. Зато пришел Ратибор, приведя коня Светослава с притороченными к седлу вещами юноши.

– Можешь его не ждать, он сейчас у Богомила, – сообщил воевода, передавая лошадь сыну побратима. – Прощайтесь!.. Трувора ждет на пристани Остромир.

Он не стал рассказывать, что, узнав о вчерашней стычке юноши с десятником, верховный жрец попросил воеводу отправить Трувора куда-нибудь подальше. Большинство дружинников осуждали отказ Будимира, и в такой обстановке от него можно было ожидать любых неожиданностей.

Чтобы не мешать прощаться друзьям, Ратибор отошел в сторону и задумался о главном, что ему следовало сказать уезжающему воспитаннику. Но все казавшееся на первый взгляд важным при более детальном рассмотрении выглядело уже не столь значительным и нужным.

– Желаю тебе всю жизнь оставаться самим собой, – все же изрек он на прощание юноше, посчитав, что такие слова сейчас наиболее уместны. – И всегда жить в ладу со своей совестью.

– Спасибо! – поблагодарил его Светослав, садясь на коня. – Я никогда не забуду, что ты для меня сделал.

– Езжай! И передай привет моему брату Яромиру, – поторопил воевода воспитанника, потому что не хотел, чтобы тот заметил, как сильно он расстроен его отъездом. Вместе с юношей уезжала и часть жизни самого Ратибора. Ведь только в молодости она кажется бесконечной, а с годами ты начинаешь ценить каждое ее мгновение.

Не успели еще валы святилища скрыться из виду, а Светослав уже думал о том, что его ждет на новой службе. Но вначале он решил заехать домой и повидаться с родней. А уже потом, выяснив, где находится Яромир, ехать к нему. Каждую осень великий князь начинал объезжать подвластные ему земли, и, естественно, дружина его сопровождала.

Вечерние сумерки застали юношу на полпути до места, где можно было переправиться с конем через пролив, отделяющий остров от земель хижан³². Поэтому Светославу пришлось заночевать в одном из селений, заплатив за постой целый динарий³³. Деньги имелись, и ему не захотелось торговаться, но, когда на следующий день лодочник запросил за перевоз две куны³⁴, он не выдержал.

– За телегу и то берут только куну, – возмутился юноша. – Ты, похоже, принял меня за желторотого юнца.

– Считаешь, что много прошу, тогда поищи, кто согласится с тобой плыть в такую погоду, – огрызнулся угрюмый пожилой перевозчик. – Видишь, ветер усиливается.

Погода на самом деле портилась, кроме ветра небо затянули серые тучи и начал накрапывать дождик. 6Однако, желая сохранить лицо, Светослав попросил перевозчика скинуть хотя бы динарий.

– Ладно, тогда поможешь грести.

Несмотря на сильное волнение, переправа прошла благополучно, не считая того, что юноша насквозь промок. Из-за этого поехать дальше сразу не получилось, и ему пришлось заночевать в прибрежном селении. Да и вообще осенняя дорога домой заняла в два раза больше времени, чем он рассчитывал.

Только на четвертый день после переправы с острова он оказался в пригороде Миллина³⁵. Изначально город возник на длинном острове между большой и малой протоками Цвины³⁶, но вскоре он сильно разросся, заняв соседние островки и даже часть берега Арсы³⁷.

Сосредоточением городской жизни был торг, находившийся на одном из островов, соединенном с левым берегом малой протоки Цвины мостом. Там в основном продавались товары, привезенные из дальних стран, куда только смогли добраться местные купцы. Все остальное можно было купить и в многочисленных лавках, расположенных на улицах города.

Помня о толчее на торговом острове, Светослав решил подарки родне приобрести по дороге, которая шла вдоль малой протоки Цвины. Тем более что гостинцы преимущественно состояли из продуктов и сластей для детей, кроме янтарного ожерелья для сестры и ножа с отделанной серебром рукояткой ее мужу. Их семья жила небогато, поэтому он посчитал, что съестные припасы будут всегда кстати.

Приобретение подарков заняло у юноши пару часов, так что Миллин он покинул уже под вечер. До его родного городка Арсибора³⁸ было четверть часа ходьбы, и, уложив на седло мешки с продуктами, Светослав прошел весь путь пешком, вспоминая, как в детстве он бегал с приятелями этой дорогой на торг.

Арсибор встретил путника провинциальной тишиной, сильно отличавшейся от шума и суеты соседнего Миллина. По дороге к отчему дому, находившемуся в центре городка, Светославу попались всего пара человек, которые, отвечая на приветствие юноши, сопровождали пожелание здоровья молодому человеку вопросительными взглядами.

Примерно так же встретил гостя свояк Ивар, закрывавший сапожную мастерскую, построенную на месте угловой части забора вокруг родного дома Светослава. Этот дом после смерти матери в позапрошлом году он отдал сестре Людмиле, которая в то время жила с семьей на окраине городка в старой маленькой хибарке.

– Ты здорово это придумал – устроить здесь мастерскую, – поздоровавшись, похвалил свояка юноша.

– А толку – покупателей все равно кот наплакал, – посетовал тот. – Выручают только заказы на ремонт, но на них одних не проживешь. Ладно, заводи коня во двор, я сейчас открою ворота.

Когда Светослав расседлывал лошадь, в конюшню прибежала с детьми Людмила и бросилась на шею брату, расплакавшись.

– Что такое! – удивился юноша. – Ивар, что ли, обижает?

– Да нет, это я от радости, – сказала она, вытирая платком слезы. – Давно не виделись.

– Тогда, хозяйка, приглашай в дом.

– Конечно, конечно, идем, – засуетилась сестра. – Ребята, помогите дяде с вещами.

Двое русоволосых мальчишек лет семи и пятилетняя девчонка сразу схватились за привезенные гостем мешки с подарками, но даже не смогли их сдвинуть с места.

– Давайте я вам помогу, – предложил Светослав, взвалив мешки с продуктами себе на спину. – А вы, пацаны, возьмите вместе вон тот мешок с вещами – он полегче.

– Ивар пошел топить баню, – сообщила Людмила, помогая детям тащить вещи брата. – Ты, наверное, захочешь вначале помыться с дороги. А я пока приготовлю что-нибудь поесть.

– О еде не беспокойся, я все купил. Разбери только мешки. А за баню спасибо, это то, что мне сейчас нужно.

Попарившись и смыв дорожную грязь, юноша словно заново родился. В теле появилось ощущение удивительной легкости, и, сидя на скамейке в предбаннике, он почувствовал себя счастливо и умиротворенно.

– Надолго к нам? – поинтересовался Ивар, принеся полотенце и чистую одежду.

– Задержусь на два-три дня, если ты не против, – неохотно признался Светослав. – Мне надо повидаться с дядей и узнать, где сейчас находится князь Мстивой.

– А почему я должен быть против, это и твой дом, – напомнил с явным недовольством в голосе свояк. – Людмила велела передать, что у нее все готово. Только зачем так много накупил, мы и сами могли тебя достойно угостить – слава богам, не голодаем.

Ивар, наверное, был неплохим мужем для сестры, но его занудство и постоянное недовольство всем часто раздражало Светослава. Вот и сегодня, изрядно выпив, тот опять начал жаловаться на дороговизну, большие налоги и миллинских торговцев, дающих за его сапоги заниженные цены.

– Тогда сам езди их продавать, – посоветовал юноша.

– А работать когда?! – зло заявил Ивар, после чего начал подробно рассказывать, какую кожу следует выбирать на подошву, а какую на голенища сапог. А затем перешел на описание их изготовления.

Светослав, не желая обижать свояка, слушал местами даже с явным интересом, но, когда тот опять начал жаловаться на недобросовестность торговцев и кожевников, не выдержал и, сославшись на дорожную усталость, ушел спать.

«Надо завтра выяснить, где находится князь, быстро повидаться с дядей и уезжать, – подумал юноша, засыпая. – А то мы опять со свояком перессоримся…»

Купец Неговит встретил племянника радушно, а узнав, что тот ушел со службы, еще больше обрадовался приезду Светослава. Он считал, что сыну младшего брата уже давно пора заняться настоящим делом. Ведь за одну удачную поездку к хазарам можно было обеспечить себя на всю жизнь.

– Не переживай! Дело для тебя всегда найдется, – заверил племянника Неговит. – Я уже сожалею, что у меня только два сына.

– Кстати, где они? – поинтересовался юноша.

– Гудим сейчас по торговым делам в Хазарии, а Кудря уехал с товаром в Бардовик. Так что ты с ним вскоре увидишься.

– Но я должен буду уехать, как только узнаю, где сейчас князь Мстивой.

– А зачем он тебе? – удивился купец.

– Хочу поступить на службу в его дружину.

– Чтобы скорее лишиться головы. В прошлом году он потерял почти пятьсот человек, помогая воевать с франками ободритскому королю Табемыслу. А с ними нужно торговать, а не воевать.

– Война без потерь не бывает, – заявил беспечно Светослав. – Зато и платят за участие в ней в два раза больше, чем за обычную службу.

– Только зачем мертвецу деньги, – заметил Неговит огорченно. – Если хочешь зарабатывать мечом, тогда иди лучше в варяжскую дружину – им хотя бы разрешается приторговывать³⁹.

– Благодарю тебя за заботу, но я уже все решил.

– Смотрю, ты такой же упрямец, как твой отец, – посетовал дядя. – Ну да ладно, тебе жить. Постараюсь завтра узнать, где твой князь.

Глава шестая

По дороге в городок Венбор Мстивой решил заехать к князьям хижан и черезпенян⁴⁰, которые при его отце Радегасте вошли в состав государства русов. После этого оно еще с большим основанием могло называться великим княжеством не только русов, но и вендов.

Приход к власти династии Биллунгов начался с женитьбы деда Мстивоя ободритского князя Мечеслава на дочери князя русов Радегаста. Наследником того являлся сын Гостомысл, у которого были только дочери, поэтому сын Мечеслава, названный в честь деда Радегастом, оказался главным претендентом на руский престол.

Не обошлось, разумеется, без споров и даже войн с другими желающими заполучить опустевший трон, но Радегаст все-таки утвердил свою власть над русами. Правда, после этого из-под контроля окончательно вышли большинство скандинавских конунгов, но зато добавились хижане и черезпеняне.

Велетские князья и на этот раз отказались помогать ободритам в войне с франками. Оба князя опять заявили, что франки не угрожают землям русов и воевать с ними они не обязаны. Мстивой только добился от князей обещания не препятствовать набору в их землях воинов.

Потерпев очередную неудачу, он поехал в Венбор, земли вокруг которого являлись родовыми владениями великого князя. В окрестностях городка также размещалась основная часть его варяжской дружины. Варяги⁴¹ собирали дань в заморских землях и сопровождали княжеские караваны в Хазарию и Константинополь.

Торговля приносила в казну около трети дохода, и в этом году Мстивой решил увеличить ее объем, чтобы покрыть расходы, вызванные прошлогодней войной с франками.

– Сколько ладей подготовить для отправки в Хазарию? – спросил тиун Завид, узнав о намерениях князя.

Венборскому тиуну подчинялись управляющие княжеских хозяйств, старосты поселений и посадники соседних городков, напрямую подвластных великому князю. Также он занимался торговыми операциями от имени Мстивоя с Хазарией, поэтому в его ведении находилась здешняя варяжская дружина.

– Думаю на следующий год отправить туда четырнадцать или даже шестнадцать ладей, – предположил Мстивой. – Только как быть с товарами? Наверное, придется докупать.

В Хазарию русы привозили в основном меха и рабов, которые в качестве дани взимали с подвластных племен или выменивали по дороге на ткани и другие изделия. Именно о товарах для обмена, собираемых Завидом в качестве податей с местных ремесленников, и упомянул сейчас князь.

– Постараюсь обойтись без закупок товаров, – пообещал осторожно тиун. – В крайнем случае можно будет отправить в Хазарию больше янтаря, он там хорошо продается.

– Прекрасная идея! – согласился Мстивой, повеселев. – Я распоряжусь, чтобы тиун Трузо⁴² выдал твоему приказчику янтаря в нужном количестве.

Когда разрешился данный вопрос, Завид намеревался отчитаться по сбору урожая, но слуга доложил о приходе Радмира, и Мстивой отложил доклад тиуна на вечер. Племянник князя ездил с поручением к данам, и привезенные им новости касались последствий набега Вислава на земли соседей.

– Все в порядке, – сразу попытался успокоить дядю Радмир. – Сигфрид – главный опекун юного короля Хорика – обещал, что они не станут мстить за набег. Оказывается, в том бою от рук воинов Вислава погиб морской конунг Гудрид, которого Сигфрид уже давно собирался повесить за разбои.

– Но ведь у Гудрида есть родственники, и неизвестно, как они отнесутся к его смерти, – засомневался Мстивой. – Да и Сигфрид всего лишь один из опекунов короля.

– Гудрид не знатного рода, я это выяснил точно, – заверил князя племянник. – Конечно, у него есть родичи и друзья, но все, с кем я разговаривал, очень сомневаются, что им удастся собрать серьезные силы для ответного набега. Что же касается надежности обещания Сигфрида, то им всем сейчас не до нас. Дело в том, что опекунам Хорика пришлось уступить племяннику Харальда Клака Рерику земли между рекой Айдером и морем⁴³.

Сведения, привезенные племянником, обнадеживали. Мстивой был прекрасно осведомлен о давней вражде сыновей Готфрида и рода Харальда Клака. И если сейчас Рерик, пытавшийся совсем недавно отобрать власть у юного Хорика, получил часть Ютландии, то положение опекунов короля на самом деле шаткое.

– Долго ли продлится мир, не знаю, – продолжил свой рассказ Радмир. – Но набеги на земли франков и соседние острова сглаживают недовольство и позволяют надеяться, что власти Хорика пока ничто не угрожает. Правда, всякое может случиться, поэтому Сигфрид попросил разрешить ему набирать воинов в твоих землях.

– Ишь чего захотел! – возмутился Мстивой. – Чтобы франки опять начали нам угрожать. Мне и так хватает с ними недоразумений.

Ему вспомнилось, как чуть не началась война с франками из-за активного участия руских ватаг в совместных с данами набегах. После этого Мстивою пришлось ввести жесткие наказания за подобные походы, и желающих сразу поубавилось. Хотя и сейчас такие случаи еще бывали.

«С другой стороны, – размышлял он, – если нападения восточных франков на земли ободритов не прекратятся, можно будет направить набеги данов на владения Людовика Германского, как уже бывало раньше. Но тогда Сигфрид наверняка потребует обещания помощи в случае вторжения франков. Нет, проще будет договариваться об этом с кем-нибудь из северных конунгов…»

– Кстати, встретился мне там дядя короля Рагнар⁴⁴, – припомнил еще Радмир. – Он просил передать извинения за гибель твоего двоюродного брата и хотел бы снова быть тебе полезным.

– После разорения Трузо и убийства Улеба⁴⁵ этому клятвопреступнику здесь лучше не появляться! – зло заявил Мстивой. – Только родство с королем спасло его от справедливого возмездия. Но если он попадется мне в руки, то сразу лишится головы.

Видя, что князь не на шутку рассердился, Радмир решил сменить тему разговора и начал рассказывать о датских нравах. Больше всего его поразило независимое положение женщин, которые могли наследовать землю не только после смерти мужа или даже по своей инициативе разводиться.

– Ладно, спасибо тебе за хорошие вести, – поблагодарил племянника Мстивой, поняв, что все самое важное тот уже сообщил. – Иди отдыхай, а я распоряжусь, чтобы тиун Завид выдал тебе пятьдесят солидов⁴⁶.

Казалось, сам бог послал ему в помощь Радмира, который в прошлом году удачно съездил в Бардовик⁴⁷, а сейчас к датчанам. Юноша был младшим сыном полабского князя Жиромира и сестры Мстивоя. Когда его отец погиб, он из-за чего-то поссорился со старшим братом Драговитом и приехал сюда.

После ухода юноши Мстивою подумалось, что за поездку к франкам и переговоры с данами награды деньгами племяннику будет маловато.

«Может, подарить ему дом и подыскать должность? Пусть обживается, парень он толковый и еще пригодится…»

Глава седьмая

– К сожалению, на данный момент я не могу взять тебя даже десятником, – признался Светославу воевода княжеской дружины Яромир. – У меня сейчас эту должность занимают бывшие пятидесятники и сотники.

В прошлом году, распуская воевавшее с франками конное ополчение, Мстивой приказал воеводе сохранить весь командный состав, полагая, что война может в любой момент возобновиться. Вот и пришлось Яромиру как-то выкручиваться.

– Если хочешь, возьму простым воином, – предложил он огорченному юноше. – Тут у меня один вроде собирается уходить. А как возобновится война с франками, сразу назначу тебя десятником или даже пятидесятником.

– А когда она начнется?

– Этого сейчас никто не знает. Одно могу сказать с уверенностью: франки обязательно захотят поквитаться с ободритами за прошлогоднее поражение.

Перспектива служить простым ратником расстроила Светослава. Заметив это, Яромир и сам огорчился, что не может ничем помочь воспитаннику Ратибора. И тут он припомнил, что брат жены Драган, сотник варяжской дружины, упомянул в недавнем разговоре об освободившемся у него месте ладейного старшины.

– Это, конечно, не княжеская дружина, – оправдывался воевода. – Зато мир повидаешь.

Вспомнив, что дядя тоже советовал ему идти служить в варяжскую дружину, Светослав, немного подумав, согласился. Затем поблагодарил брата Ратибора за участие и заботу. Юноша только усомнился, что его вот так сразу возьмут ладейным старшиной.

– Об этом можешь не беспокоиться, – заверил его Яромир. – Варяжские сотники имеют право самостоятельно набирать воинов. А вот затягивать с поездкой к Драгану нам не стоит.

Воевода опасался, что князь в любой момент мог уехать из Венбора. Поэтому тем же вечером они отправились в варяжский лагерь, находившийся недалеко от городка на противоположном берегу реки Пены.

– Конь у тебя знатный, – похвалил лошадь юноши Яромир, когда они переправились на другой берег реки. – Могу купить, если он станет не нужен.

Светослав ничего ему не ответил, внимательно осматривая окрестности – реку с вытащенными на берег ладьями, лесок невдалеке и рядом с ним большое селение, куда они направлялись.

– А вон и варяжские ладьи, их на зиму переворачивают, чтобы не мочили дожди и снег, – пояснил юноше княжеский воевода. – Те, что меньше, – речные, длиной в пять-шесть саженей⁴⁸, а которые побольше – морские. На каждой из них в обычное плавание отправляются до дюжины варягов…

Драгана сильно удивил неожиданный приезд свояка, с которым они виделись всего пару дней назад. Первое, о чем ему подумалось, это о несчастье с сестрой; ведь Яромир рассказывал, что последнее время Беляну стали часто мучить головные боли.

– Да нет, известий от нее у меня нет, – успокоил свояка воевода. – Так что, думаю, там все в порядке. А приехал я к тебе с просьбой. Прошлый раз ты говорил, что подыскиваешь ладейного старшину. Так вот знакомься, Светослав был десятником витязей Световита, ученик моего брата. Я бы с удовольствием взял его к себе, но ты знаешь мое нынешнее положение.

– Лучшей рекомендации не придумаешь, – признался, улыбнувшись, Драган. – К сожалению, свободной должности пятидесятника у меня сейчас нет, а ладейным старшиной возьму его с удовольствием.

– Я твой должник, – поблагодарил его Яромир.

– Это я твой должник, – не согласился тот. – Витязей Световита среди варягов можно по пальцам пересчитать. Поэтому без угощения я тебя не отпущу.

– Но меня может хватиться князь, – попытался отказаться воевода, помня, в каком состоянии он уехал отсюда в прошлый раз.

– Что может случиться за каких-то пару часов, – возразил ему Драган. – Мы только чуть-чуть выпьем – и езжай.

– Ну, если ненадолго, – сдался Яромир, понимая, что без угощения свояк его все равно не отпустит.

– Только перед тем как отметить нашу встречу, – оглядевшись, сказал сотник, – мы познакомим юношу с его непосредственным начальником. Вон он как раз сюда идет.

Светослав с любопытством посмотрел в указанную Драганом сторону и увидел коренастого бородатого мужчину лет сорока пяти. Его походка очень напоминала гусиную поступь, и юноша едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Этот молодой человек будет служить под твоим началом старшиной, – сообщил сотник, поздоровавшись с подошедшим Рожнегом. – Объясни ему все и покажи, где он будет жить.

– Хорошо, все сделаю, – обещал пятидесятник. – Но я только что узнал, что вчера умер тесть. Можно мне отъехать дня на три?

– Искренне сочувствую, – выразил ему соболезнование Драган. – Все мы смертны… Тогда покажи юноше жилье, и можешь ехать. А во все остальное посвятишь его позже.

– Удачи тебе на новой службе! – пожелал княжеский воевода, прощаясь с воспитанником брата. – Думаю, еще свидимся.

Расставание с Яромиром подействовало на Светослава удручающе. Брат Ратибора был последним человеком, который его хорошо знал и относился с явной благосклонностью. А теперь начиналась совсем другая жизнь, в которой ему предстояло опять завоевать уважение начальства и сослуживцев.

– Смотрю, у тебя конь, – вывел юношу из задумчивости голос Рожнега. – Там, где ты будешь жить, места для него нет. Но ты можешь поставить его на общей конюшне. Правда, за это придется платить.

– Много?

– Как договоришься. Вон твой дом, – указал рукой на ближайший приземистый сруб с соломенной крышей пятидесятник. – Там сейчас живут всего трое, а старшим у них твой кормщик Протша. Скажешь ему, что ты новый ладейный старшина, он тебе все расскажет и покажет. А мне надо бежать.

Торопливость Рожнега была объяснима, и все же юноша не ожидал, что пятидесятник даже не представит его новым сослуживцам. Постояв пару минут в растерянности, Светослав, понимая, что ничего теперь не поделаешь, направился к указанному Рожнегом дому.

Вблизи дом выглядел еще непригляднее. Потемневшие от времени бревна, все в глубоких трещинах, свидетельствовали о древности строения, что подтверждало и покосившееся с соломенной крышей крыльцо.

Привязав к столбу – остатку забора – коня, Светослав пошел к крыльцу и, с опаской поднявшись по его кривым ступенькам, постучал в дверь, после чего ее резко открыл. И тут же из дома на него пахнуло спертым, с гнильцой воздухом, и ему сразу расхотелось здесь жить.

– Есть кто-нибудь? – спросил он, так как вначале не смог ничего рассмотреть в темноте.

– А кого надо? – поинтересовался чей-то грубый голос слева.

– Кормщика Протшу.

– Я здесь, проходи к правому окну.

Только после прозвучавших слов Светослав заметил два небольших оконца под самой крышей, через которые едва пробивался тусклый дневной свет. К тому времени его глаза уже начали различать предметы внутри дома, и он отметил, что справа от двери находилась печь-каменка, а слева нары. Такие же нары, только шире, располагались и в дальнем левом углу, а справа от них был отгорожен небольшой чуланчик, откуда и появился кормщик.