Kitabı oku: «Песнь для Хозяйки Холма», sayfa 2

Глава III.

“Иногда действительность и иллюзии

невозможно отделить друг от друга”

Валентина Никитична приходила минута в минуту, секунда в секунду – такой пунктуальной она была. Эта точность становилась своего рода обрядом, который подчеркивал серьёзность и ответственность учительницы. К счастью, Вера успела после завтрака даже умыться и почистить зубы. Со спокойной душой девочка встретила Валентину, и они ушли заниматься в детскую комнату.

Сегодня у Веры проходило очередное занятие по изучению азбуки Брайля¹. Началось всё с повторения прошлого материала. Долго что-то разбирали, оттого Вера погрузилась в себя, стала мечтать и отвлекаться от работы. Очевидно, что ей было очень скучно. Девочка хоть и старалась вытягивать весь материал по максимуму, но всё же умственно она измоталась достаточно быстро – нет изучения нового, цикличность и монотонность ей тяжело даются. И сейчас она желала поскорее закончить томительное обучение и отправиться резвиться в поле с Луи.

Воспоминания о прикосновении травы к смычку её нежных пальчиков вызывали в Вере лёгкое дрожание. Грезилось, как она сейчас находится в том самом поле и вдыхает запахи цветов, травы, иногда свежей росы, которые проникают в её ноздри и наполняют своей сладостью каждую клеточку её тела. Вместо монотонного повествования об особенностях Брайля, она слышит вкрадчивый шорох листьев, а ветер ласкает её распаренное лицо, словно невидимый друг, шепча ей о том, что мир огромен и удивителен. А Луи – её глаза – терпеливо сопровождают неугомонную девочку, несущуюся по бескрайнему полю. Пока Вера витала в облаках, она непроизвольно стала ощупывать деревянный стол, пластиковые ручки и шероховатую бумагу.

Валентина Никитична быстро заметила отстранённость ученицы, поэтому решила кардинально изменить подход к обучению.

– Вера Константиновна, возьмите это, – произнесла женщина.

Сначала девочка испугалась, вернувшись в реальность, а затем аккуратно взяла от учительницы тяжёлый предмет, и, совершенно не ожидая этого, чуть не выронила полученную вещь.

– Это сказка, полностью написанная шрифтом Брайля. Если что-то будет непонятно, можете смело задать мне вопрос сейчас или, если будете читать вне занятий, на следующих уроках. Если такой подход вас заинтересует, я весьма рекомендую к прочтению, – Валентина Никитична всегда использовала официальное обращение ко всем, даже к своим ученикам. Это касалось и Веры, которой было всего двенадцать лет. Так преподаватель выражала своё уважение к собеседнику и требовала того же взамен. Для неё было важно, чтобы её особенные ученики в будущем стали более самостоятельными и смышлёными, а не обузой.

– Извините меня, Валентина Никитична… И благодарю Вас! – наверное, даже Луи с дедушкой в соседней комнате почувствовали, как засияла девочка. Книги в её жизни имеют особое место.

– Ничего страшного. Я понимаю, что материал не самый интересный, но Вы успешно выполняете задания, подтверждая свои знания. Поэтому, Вера, Вас можно похвалить. И, что очень важно, книга – это совмещение полезного с приятным, – учительница взяла свободный стул и села подле девочки. – Всегда берегите и цените книги. А теперь, не хотите вместе ознакомиться с началом истории? – голос её прозвучал непривычно мягко, не так, как она всегда объясняла темы спланированных уроков.

– Конечно хочу!

Вера тут же потянулась к книге, которую уже активно ощупывала и изучала. Она была рельефной, с множеством выпуклостей. На переплётной крышке изображено что-то громадное и массивное – единственное, что смог разобрать незрячий ребёнок. Чувствовалось, будто здоровяк пристально смотрел на девочку.

– На обложке проиллюстрирован лес, где по центру расположено старое могучее Древо, подобно солитёру. – Очевидно, Вера не знала смысл такого выражения, поэтому Валентина Никитична пояснила, – В ландшафтном дизайне это особый приём – отдельно стоящее дерево или кустарник в европейских странах. И вот история крутится вокруг одиночества, от которого Древо стремится избавиться.

– А существуют ли такие растения, которые, как люди, способны разговаривать? – Вера не сразу задумалась о том, что произнесла вслух.

– Верочка, – загадочно улыбнувшись, и неожиданно нарушив свою обыденную формальность, Валентина Никитична положила свою руку на худенькую кисть ученицы; на мгновение женщина позабыла о своей привычной строгости, – разные сказочные существа, что-то вроде мудрых и разговорчивых растений, конечно, существуют лишь в мифах и фольклоре. Однако в этой книге они способны оживать благодаря волшебству слов. Просто они становятся реальными в мире наших фантазий, словно наш мир – мост между действительностью и иллюзией. Ты же любишь мечтать, не так ли?

Вера лишь утвердительно промычала.

– Иногда границы между реальностью и миром сказок настолько смываются, что невозможно отделить одно от другого.

Валентина Никитична, столь серьёзная и требовательная женщина, в самом деле сказала это? Неужели даже взрослый, очерствелый человек может витать в облаках, и, подобно маленькому ребёнку, верить в эти детские сказки?

Веру поразило такое нехарактерное для Валентины Никитичны поведение. Конечно, девочка была рада, что женщина впервые подпустила её так близко к себе, позволила заглянуть в ее внутренний мир. Но сначала дитя на мгновение опешило, замолчало и какое-то время не двигалось. Словно ее разум захватил неизвестный, опасный вирус, вызвавший паралич всего тела. И, осознав, насколько нелепо теперь выглядит Вера, она поспешно раскрыла книгу и начала читать первую страницу этой долгой и запутанной сказки.

Уже в самом начале девочка наткнулась на новые, прежде неизвестные слова. Внимательно и нежно Валентина Никитична прокладывала маленькими пальчиками Веры путь по странному лабиринту точек и символов. Она произносила каждое слово отчетливо, чтобы ученица могла понять его значение. Женщина знала, что для девочки эти слова не просто символы, а ключи к пониманию материала.

–⠝⠁⠀⠕⠞⠙⠁⠇⠡⠝⠝⠕⠍⠀⠕⠞⠀⠍⠊⠗⠁⠀⠓⠕⠇⠍⠑⠀⠎⠞⠕⠫⠇⠕⠀⠎⠞⠁⠗⠊⠝⠝⠕⠑⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠕⠀⠥⠚⠑⠀⠝⠑⠀⠕⠙⠊⠝⠀⠺⠑⠅⠲⠀⠑⠍⠥⠀⠃⠮⠇⠕⠀⠞⠁⠅⠀⠍⠝⠕⠛⠕⠀⠇⠑⠞⠂⠀⠟⠞⠕⠀⠕⠝⠕⠀⠥⠚⠑⠀⠞⠕⠟⠝⠕⠀⠝⠑⠀⠏⠕⠍⠝⠊⠇⠕⠂⠀⠅⠕⠛⠙⠁⠀⠏⠕⠫⠺⠊⠇⠕⠎⠾⠀⠝⠁⠀⠎⠺⠑⠞⠲⠀⠍⠝⠕⠛⠕⠀⠇⠑⠞⠀⠙⠗⠑⠺⠥⠀⠏⠗⠊⠓⠕⠙⠊⠇⠕⠎⠾⠀⠚⠊⠞⠾⠀⠺⠀⠪⠞⠕⠯⠀⠏⠗⠊⠝⠥⠙⠊⠞⠑⠇⠾⠝⠕⠯⠀⠊⠵⠕⠇⠫⠉⠊⠊⠂⠀⠊⠀⠅⠁⠚⠙⠮⠯⠀⠙⠑⠝⠾⠀⠗⠁⠎⠞⠑⠝⠊⠑⠀⠏⠕⠎⠞⠑⠏⠑⠝⠝⠕⠀⠥⠛⠁⠎⠁⠇⠕⠲⠀⠎⠁⠍⠕⠀⠎⠕⠃⠕⠯⠀⠗⠁⠵⠥⠍⠑⠑⠞⠎⠫⠂⠀⠚⠊⠵⠝⠾⠀⠝⠁⠀⠓⠕⠇⠍⠑⠀⠃⠮⠇⠁⠀⠟⠥⠙⠑⠎⠝⠕⠯⠒⠀⠙⠥⠓⠀⠵⠁⠓⠺⠁⠞⠮⠺⠁⠇⠕⠀⠍⠑⠙⠇⠑⠝⠝⠕⠑⠀⠙⠺⠊⠚⠑⠝⠊⠑⠀⠞⠥⠟⠀⠊⠀⠃⠇⠑⠎⠅⠀⠵⠺⠑⠵⠙⠀⠝⠁⠀⠝⠕⠟⠝⠕⠍⠀⠝⠑⠃⠑⠲⠀⠕⠙⠝⠁⠅⠕⠀⠝⠑⠀⠃⠮⠇⠕⠀⠝⠊⠅⠕⠛⠕⠀⠚⠊⠺⠕⠛⠕⠀⠙⠇⠫⠀⠃⠇⠊⠵⠕⠎⠞⠊⠀⠊⠀⠗⠁⠵⠛⠕⠺⠕⠗⠕⠺⠂⠀⠊⠀⠛⠕⠇⠮⠯⠀⠓⠕⠇⠍⠀⠝⠁⠟⠊⠝⠁⠇⠀⠅⠁⠵⠁⠞⠾⠎⠫⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠥⠀⠥⠚⠁⠎⠝⠕⠀⠕⠙⠝⠕⠕⠃⠗⠁⠵⠝⠮⠍⠀⠍⠑⠎⠞⠕⠍⠲

(На отдалённом от мира холме стояло старинное дерево уже не один век. Ему было так много лет, что оно уже точно не помнило, когда появилось на свет. Много лет Древу приходилось жить в этой принудительной изоляции, и каждый день растение постепенно угасало. Само собой разумеется, жизнь на холме была чудесной: дух захватывало медленное движение туч и блеск звезд на ночном небе. Однако не было никого живого для близости и разговоров, и голый холм начинал казаться дереву ужасно однообразным местом.) – Валентина вкладывала в каждое слово частичку своей души, чтобы Вера смогла прочувствовать истинное значение прочитанных предложений. —

⠕⠭⠥⠭⠁⠫⠀⠍⠝⠕⠛⠕⠇⠑⠞⠝⠳⠳⠀⠞⠕⠎⠅⠥⠂⠀⠙⠗⠑⠺⠥⠀⠟⠥⠙⠊⠇⠕⠎⠾⠂⠀⠟⠞⠕⠀⠕⠝⠕⠀⠍⠑⠙⠇⠑⠝⠝⠕⠀⠛⠊⠃⠝⠑⠞⠀⠝⠁⠀⠏⠗⠑⠅⠗⠁⠎⠝⠕⠍⠀⠓⠕⠇⠍⠑⠀⠕⠞⠀⠝⠑⠺⠮⠝⠕⠎⠊⠍⠕⠯⠀⠎⠅⠥⠅⠊⠲⠀⠊⠀⠎⠑⠯⠟⠁⠎⠀⠪⠞⠊⠀⠥⠚⠁⠎⠝⠮⠑⠀⠟⠥⠺⠎⠞⠺⠁⠀⠕⠅⠥⠞⠁⠇⠊⠀⠑⠛⠕⠀⠎⠊⠇⠾⠝⠑⠑⠂⠀⠟⠑⠍⠀⠅⠕⠛⠙⠁⠤⠇⠊⠃⠕⠀⠏⠗⠑⠚⠙⠑⠲⠀⠚⠁⠚⠙⠁⠀⠏⠗⠕⠎⠞⠮⠓⠀⠗⠁⠵⠛⠕⠺⠕⠗⠕⠺⠀⠊⠀⠃⠇⠊⠵⠕⠎⠞⠊⠀⠞⠕⠇⠾⠅⠕⠀⠥⠎⠊⠇⠊⠺⠁⠇⠁⠎⠾⠂⠀⠊⠀⠞⠑⠏⠑⠗⠾⠀⠕⠝⠁⠀⠏⠕⠚⠊⠗⠁⠇⠁⠀⠗⠁⠎⠞⠑⠝⠊⠑⠀⠊⠵⠝⠥⠞⠗⠊⠂⠀⠎⠇⠕⠺⠝⠕⠀⠛⠕⠇⠕⠙⠝⠮⠑⠀⠊⠀⠃⠑⠵⠚⠁⠇⠕⠎⠞⠝⠮⠑⠀⠞⠑⠗⠍⠊⠞⠮⠀⠵⠁⠺⠑⠇⠊⠎⠾⠀⠛⠇⠥⠃⠕⠅⠕⠀⠺⠀⠑⠛⠕⠀⠅⠕⠗⠑⠲⠀⠝⠕⠀⠺⠕⠅⠗⠥⠛⠀⠃⠮⠇⠁⠀⠞⠕⠇⠾⠅⠕⠀⠛⠥⠎⠞⠁⠫⠀⠃⠑⠵⠍⠕⠇⠺⠝⠁⠫⠀⠞⠗⠁⠺⠁⠂⠀⠅⠕⠞⠕⠗⠁⠫⠀⠞⠕⠀⠊⠀⠙⠑⠇⠁⠇⠁⠂⠀⠟⠞⠕⠀⠝⠑⠏⠗⠊⠫⠞⠝⠕⠀⠺⠕⠏⠊⠇⠁⠀⠊⠀⠍⠕⠵⠕⠇⠊⠇⠁⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠥⠀⠛⠇⠁⠵⠁⠲⠀⠕⠝⠕⠀⠙⠥⠍⠁⠇⠕⠂⠀⠟⠞⠕⠀⠪⠞⠊⠀⠍⠑⠇⠅⠊⠑⠀⠝⠑⠛⠕⠙⠝⠊⠅⠊⠀⠎⠏⠑⠉⠊⠁⠇⠾⠝⠕⠀⠗⠁⠎⠞⠥⠞⠀⠗⠫⠙⠕⠍⠂⠀⠏⠗⠑⠵⠊⠗⠁⠫⠀⠑⠛⠕⠀⠕⠙⠊⠝⠕⠟⠑⠎⠞⠺⠕⠀⠊⠀⠞⠫⠚⠡⠇⠥⠳⠀⠥⠟⠁⠎⠞⠾⠲

(Ощущая многолетнюю тоску, Древу чудилось, что оно медленно гибнет на прекрасном холме от невыносимой скуки. И сейчас эти ужасные чувства окутали его сильнее, чем когда-либо прежде. Жажда простых разговоров и близости только усиливалась, и теперь она пожирала растение изнутри, словно голодные и безжалостные термиты завелись глубоко в его коре. Но вокруг была только густая безмолвная трава, которая то и делала, что неприятно вопила и мозолила Дереву глаза. Оно думало, что эти мелкие негодники специально растут рядом, презирая его одиночество и тяжёлую участь.)

В комнате царила полная тишина, которую нарушал лишь редкий шелест страниц и выразительный голос женщины. Валентина Никитична владела речью с мастерством, что позволяло Вере оживлять живописные образы мира в своём воображении, которые та никогда бы не смогла увидеть. Ребёнок слушал и воображал себя на том самом холме, где стояло Древо. Ощущение было таким реальным, будто девочка сама оказалась в его тени и слышала шёпот ветра, который ласкал его могучую кору. Учительница описывала, как солнце нежно прикасается к лицу, создавая игру тепла и света, как луга расцветают разноцветными красками, покрывая землю мягким ковром. Валентина меняла тон, описывая запах дождя, который смывает пыль с листьев и наполняет воздух свежестью. И вместе с очередной страницей переворачивалось и сердце Веры.

– ⠕⠇⠾⠅⠕⠀⠅⠕⠛⠙⠁⠀⠎⠕⠇⠝⠉⠑⠀⠝⠁⠟⠁⠇⠕⠀⠵⠁⠓⠕⠙⠊⠞⠾⠀⠵⠁⠀⠛⠕⠗⠊⠵⠕⠝⠞⠂⠀⠺⠕⠵⠙⠥⠓⠀⠝⠁⠏⠕⠇⠝⠊⠇⠎⠫⠀⠝⠑⠚⠝⠮⠍⠊⠀⠱⠕⠗⠕⠓⠁⠍⠊⠂⠀⠊⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠕⠀⠥⠎⠇⠮⠱⠁⠇⠕⠀⠱⠥⠍⠀⠇⠑⠞⠫⠭⠑⠯⠀⠏⠞⠊⠉⠮⠂⠀⠃⠥⠙⠞⠕⠀⠅⠞⠕⠤⠞⠕⠀⠏⠕⠎⠇⠁⠇⠀⠑⠡⠀⠎⠏⠑⠉⠊⠁⠇⠾⠝⠕⠀⠙⠇⠫⠀⠝⠑⠛⠕⠲⠀⠏⠗⠊⠇⠑⠞⠑⠺⠀⠅⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠥⠂⠀⠕⠝⠁⠀⠏⠗⠊⠝⠑⠎⠇⠁⠀⠎⠀⠎⠕⠃⠕⠯⠀⠊⠀⠛⠕⠇⠕⠎⠀⠚⠊⠺⠕⠛⠕⠀⠍⠊⠗⠁⠂⠀⠕⠞⠀⠅⠕⠞⠕⠗⠕⠛⠕⠀⠗⠁⠎⠞⠑⠝⠊⠑⠀⠎⠕⠺⠎⠑⠍⠀⠕⠞⠺⠮⠅⠇⠕⠲⠀⠐⠏⠗⠊⠺⠑⠞⠂⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠕⠖⠀⠤⠀⠗⠑⠵⠺⠕⠀⠭⠑⠃⠑⠞⠁⠇⠁⠀⠏⠞⠊⠉⠁⠲⠀⠤⠀⠅⠁⠅⠀⠞⠮⠀⠏⠗⠕⠺⠡⠇⠀⠙⠑⠝⠾⠢⠐

(Только когда солнце начало заходить за горизонт, воздух наполнился нежными шорохами, и дерево услышало шум летящей птицы, будто кто-то послал её специально для него. Прилетев к дереву, она принесла с собой и голос живого мира, от которого растение совсем отвыкло. “Привет, дерево! – резво щебетала птица. – Как ты провёл день?”) – Женщина искусно озвучивала речь персонажей, стремясь передать характер крохотной игривой птички и большого неуклюжего растения. —

⠙⠗⠑⠺⠕⠀⠍⠑⠙⠇⠑⠝⠝⠕⠀⠵⠁⠛⠕⠺⠕⠗⠊⠇⠕⠲⠀⠑⠛⠕⠀⠛⠕⠇⠕⠎⠀⠵⠺⠥⠟⠁⠇⠀⠗⠕⠃⠅⠕⠀⠊⠀⠎⠇⠁⠃⠕⠒⠀⠐⠏⠗⠊⠺⠑⠞⠂⠀⠏⠞⠊⠉⠁⠲⠀⠫⠀⠥⠚⠑⠀⠍⠝⠕⠛⠕⠀⠇⠑⠞⠀⠎⠞⠕⠳⠀⠵⠙⠑⠎⠾⠀⠺⠀⠕⠙⠊⠝⠕⠟⠑⠎⠞⠺⠑⠂⠀⠏⠕⠪⠞⠕⠍⠥⠀⠍⠕⠊⠀⠙⠝⠊⠀⠕⠙⠝⠕⠞⠊⠏⠝⠮⠑⠲⠀⠅⠁⠚⠙⠮⠯⠀⠙⠑⠝⠾⠀⠫⠀⠍⠕⠇⠟⠁⠀⠝⠁⠃⠇⠳⠙⠁⠳⠀⠵⠁⠀⠍⠊⠗⠕⠍⠂⠀⠝⠑⠀⠊⠍⠑⠫⠀⠺⠕⠵⠍⠕⠚⠝⠕⠎⠞⠊⠀⠎⠀⠝⠊⠍⠀⠅⠕⠝⠞⠁⠅⠞⠊⠗⠕⠺⠁⠞⠾⠂⠀⠊⠀⠍⠝⠑⠀⠕⠟⠑⠝⠾⠀⠞⠫⠚⠑⠇⠕⠲⠐⠀⠏⠞⠊⠉⠁⠂⠀⠏⠑⠗⠑⠅⠗⠥⠞⠊⠺⠱⠊⠎⠾⠀⠺⠕⠅⠗⠥⠛⠀⠎⠑⠃⠫⠂⠀⠟⠞⠕⠃⠮⠀⠗⠁⠵⠛⠇⠫⠙⠑⠞⠾⠀⠥⠙⠊⠺⠊⠞⠑⠇⠾⠝⠮⠑⠀⠏⠗⠕⠎⠞⠕⠗⠮⠀⠪⠞⠕⠛⠕⠀⠅⠗⠁⠎⠊⠺⠕⠛⠕⠀⠍⠑⠎⠞⠁⠂⠀⠕⠞⠺⠑⠞⠊⠇⠁⠒⠀⠐⠕⠓⠂⠀⠏⠗⠕⠎⠞⠊⠂⠀⠙⠗⠥⠚⠊⠭⠑⠲⠲⠲⠀⠫⠀⠟⠁⠎⠞⠕⠀⠃⠮⠺⠁⠳⠀⠵⠙⠑⠎⠾⠀⠝⠑⠏⠕⠙⠁⠇⠡⠅⠥⠂⠀⠞⠕⠇⠾⠅⠕⠀⠝⠑⠙⠁⠺⠝⠕⠀⠝⠁⠎⠑⠅⠕⠍⠮⠱⠑⠯⠀⠎⠷⠑⠇⠁⠲⠀⠑⠎⠇⠊⠀⠓⠕⠟⠑⠱⠾⠂⠀⠃⠥⠙⠥⠀⠏⠗⠊⠇⠑⠞⠁⠞⠾⠀⠅⠁⠚⠙⠮⠯⠀⠺⠑⠟⠑⠗⠐⠲⠀⠙⠗⠑⠺⠕⠀⠝⠑⠀⠏⠕⠺⠑⠗⠊⠇⠕⠂⠀⠅⠕⠛⠙⠁⠀⠏⠞⠊⠉⠁⠀⠎⠅⠁⠵⠁⠇⠁⠀⠪⠞⠕⠂⠀⠊⠀⠑⠛⠕⠀⠺⠑⠞⠺⠊⠀⠵⠁⠃⠑⠛⠁⠇⠊⠀⠙⠗⠕⠚⠾⠳⠀⠕⠞⠀⠗⠁⠙⠕⠎⠞⠊⠲⠀⠑⠍⠥⠀⠕⠟⠑⠝⠾⠀⠓⠕⠞⠑⠇⠕⠎⠾⠀⠺⠑⠗⠊⠞⠾⠀⠺⠀⠏⠗⠑⠙⠎⠞⠕⠫⠭⠥⠳⠀⠙⠗⠥⠚⠃⠥⠲⠀⠐⠃⠥⠙⠥⠀⠕⠟⠑⠝⠾⠀⠗⠁⠙⠀⠺⠊⠙⠑⠞⠾⠀⠞⠑⠃⠫⠀⠅⠁⠚⠙⠮⠯⠀⠙⠑⠝⠾⠂⠀⠤⠀⠎⠅⠁⠵⠁⠇⠕⠀⠕⠝⠕⠀⠏⠞⠊⠉⠑⠂⠀⠤⠀⠞⠮⠀⠎⠞⠁⠝⠑⠱⠾⠀⠍⠕⠊⠍⠀⠑⠙⠊⠝⠎⠞⠺⠑⠝⠝⠮⠍⠀⠙⠗⠥⠛⠕⠍⠖⠐⠀⠕⠙⠝⠁⠅⠕⠀⠍⠁⠇⠑⠝⠾⠅⠥⠳⠀⠏⠞⠁⠱⠅⠥⠀⠙⠑⠗⠑⠺⠕⠀⠞⠁⠅⠀⠊⠀⠝⠑⠀⠥⠺⠊⠙⠑⠇⠕⠲⠀⠝⠑⠀⠟⠑⠗⠑⠵⠀⠙⠑⠝⠾⠂⠀⠝⠑⠀⠟⠑⠗⠑⠵⠀⠝⠑⠙⠑⠇⠳⠀⠊⠀⠙⠁⠚⠑⠀⠝⠑⠀⠟⠑⠗⠑⠵⠀⠍⠑⠎⠫⠉⠲⠀⠏⠞⠊⠉⠁⠀⠊⠎⠟⠑⠵⠇⠁⠀⠞⠁⠅⠀⠚⠑⠀⠗⠑⠵⠅⠕⠀⠊⠀⠝⠑⠵⠁⠍⠑⠞⠝⠕⠂⠀⠅⠁⠅⠀⠊⠀⠏⠕⠫⠺⠊⠇⠁⠎⠾⠲

(Древо медленно заговорило. Его голос звучал робко и слабо: “Привет, птица. Я уже много лет стою здесь в одиночестве, поэтому мои дни однотипные. Каждый день я молча наблюдаю за миром, не имея возможности с ним контактировать, и мне очень тяжело.” Птица, перекрутившись вокруг себя, чтобы разглядеть удивительные просторы этого красивого места, ответила: “Ох, прости, дружище… Я часто бываю здесь неподалёку, только недавно насекомышей съела. Если хочешь, буду прилетать каждый вечер”. Древо не поверило, когда птица сказала это, и его ветви забегали дрожью от радости. Ему очень хотелось верить в предстоящую дружбу. “Буду очень рад видеть тебя каждый день, – сказало оно птице, – ты станешь моим единственным другом!” Однако маленькую пташку дерево так и не увидело. Не через день, не через неделю и даже не через месяц. Птица исчезла так же резко и незаметно, как и появилась.)

Веру глубоко тронул рассказ о несчастной судьбе существа. Как только Валентина Никитична начала читать о такой грустной участи растения, девочка полностью погрузилась в эту историю. Она легко представила себе бескрайний простор, где постоянно дует ветер и пронизывает её до костей, вызывая неприятную дрожь. Солнце изначально грело, но со временем начало беспощадно палить своими лучами, перегревая чувствительную поверхность кожи. Детская душа хотела убежать от этого злосчастного места, однако Вера, прикованная к месту, как дерево своими корнями к земле, не могла сдвинуться хотя бы на сантиметр. Даже благодатный дождь, вдруг появившийся из ниоткуда, не смог помочь. Ужасные вопли, сопровождавшие растение всю его жизнь, ослабли от ливня, а затем и вовсе затихли, но на душе не стало легче. А когда птица исчезла, захотелось просто заплакать.

Для меня все эти занятия не были чем-то незнакомым. Я уже встречала слепых людей и знакомилась с их судьбами. Однако каждый раз меня поражает, как Вера, обратив внимание на эти обычные слова, начинает ощущать что-то, что мне непонятно, но оттого и чарующее. Она снова ломает мой внутренний механизм, который работает веками, и пробуждает что-то внутри безжизненной материи, ставя меня, Смерть, в совершенно тупиковую ситуацию. Почему я не могу остановиться? Неужели мне действительно так интересно, как всё это закончится?

– Извините, Валентина Никитична, но почему эта история такая грустная уже в самом начале? – Вере было нелегко скрывать волнение в голосе, когда она задала этот вопрос.

Учительница ласково, как это обычно делала мама девочки, с совершенно лёгким прикосновением погладила кучерявые волосы. Тёплые, почти невесомые пальцы свободно скользили по вьющимся локонам.

– Вера, – заговорила Валентина Никитична, – эта история не только грустная. На самом деле, порой трогательные рассказы приносят нам величайшие уроки.

– Я считаю, что это несправедливо, а сказка абсолютно неправильная. Они же должны приносить радость и учить хорошему. Например, доброте.

– Доброта – замечательное качество, Вера, – поддержала Валентина, не смущаясь ни на мгновение. – Сказки и рассказы должны привносить радость в наши жизни и помочь научить нас добру. Но часто мы узнаем очень важные уроки и через грусть, а порой и боль.

Учительница взяла ребёнка за руку и аккуратно повела к подоконнику, где давно стоял нелепый кактус, который Вере никогда не удавалось ощупать, чтобы представить его облик.

– Вера, эти кактусы – символ надежды и выносливости. Они растут в безжизненной пустыне, где вода и питательные вещества встречаются редко. Растения ежедневно сражаются с жарой, засухой и мелкими хищниками, чтобы сохранить свою жизнь. Другие растения не могут выжить в таких условиях, а эти кактусы способны даже расцветать. Их необычные цветы наполняют пустыню нежностью и красотой, пробуждают радость и надежду в серых и безжизненных пейзажах.

Девочка представила себе огромную пустыню, залитую ярким солнцем, где ветер приносил запах горячего песка. Конечно, этот мир совершенно не тот, каким его представляют себе зрячие люди. Он основан на воспоминаниях о прикосновениях, запахах и звуках.

– Почему-то все видят в этих кактусах только колючки и забывают про наличие цветов, – продолжала рассказывать Валентина Никитична, – но самое важное – это то, что они не прячутся и не отчаиваются. Они находят свою уникальность и способ существования в трудных условиях. И несмотря на все тяготы, кактусы совсем не переживали из-за одиночества, наоборот, они предпочли обзавестись колючками, чтобы защищаться и жить в безопасности.

Валентина Никитична уселась с Верой обратно на стулья, держа в руках маленький горшок с кактусом. Верины руки осторожно обошли колючки, чувствуя каждый их кончик. Однако сейчас растение её не укололо.

– Смотри, как он смог адаптироваться к своей среде. И он не одинок, даже когда обитает в страшной пустыне. Также в этой сказке есть своя уникальная мысль о смысле бытия каждого существа через пелену мрачной истории, – продолжала Валентина Никитична; её голос стал значительно мягче. – Это как сонное море, где ни одна волна не спешит встретиться с берегом в буйном танце, а небо скрыто хмурыми тучами. В такие моменты кажется, что солнце уже никогда не согреет наши лица, а радость исчезла навсегда, но стоит взглянуть на это с иной стороны, как неожиданно мрачность раскрывает свою истинную красоту и замечательную особенность, – тихим, вкрадчивым голосом произнесла учительница. – Запомни: если уметь принимать ситуации с разных сторон, то тишина, покой и темнота порой перекрывают       шум бури.

Вера была несогласна с этим утверждением или, быть может, просто не до конца осознавала то, что пыталась ей объяснить Валентина Никитична. Девочка хотела было сказать что-то против такой точки зрения, но не могла произнести слова вслух или хотя бы внутри себя, мысленно. На самом деле Вера совершенно не знала, в чём именно она была неправа по мнению учительницы. Дитя сомневалось в своих убеждениях.

Не теряя времени, Валентина Никитична продолжила обучать Веру шрифту Брайля через мир сказки, словно проводник в неизведанной стране. Она не только помогала разгадывать новые слова, но и создавала через магию словесных образов перед незрячими глазами девочки облики, чтобы она могла лучше осознать смысл необыкновенной истории.

Неожиданно прозвучал будильник, который пунктуальная Валентина Никитична ставила незадолго до начала занятий, чтобы не занимать личное время семьи. Впервые этот звук оказался для Веры не стол ожидаемым, как раньше, когда от утомлённости девочка отсиживала последние минуты, предвкушая гудение старенького будильника, а напротив – он оказался мерзким и огорчающим.

– Что ж, пора заканчивать, – голос женщины прозвучал глухо и сдавленно.

И ей не хочется оканчивать это увлекательное занятие?

– На самом деле… Вера, я никогда не проводила уроки в столь комфортных условиях. Вы пробудили во мне детские воспоминания. Спасибо вам. – Услышав эту интонацию, эту мягкость и чувственность в голосе, Вера впервые ощутила искреннюю улыбку Валентины Никитичны и непроизвольно улыбнулась в ответ.

Глава IV

“Способность чувствовать мир иначе —

это дар и проклятие одновременно.”

Как только за учительницей закрылась входная дверь, Вера тут же резво засмеялась.

– Луи! – она позвала собаку и ринулась к себе в комнату.

Весь необъятный мир девочки расцвёл яркими пёстрыми цветами под лучами воображаемого солнца, хотя ничего из этого она никогда и не видела. Даже если она незрячая, внутри неё пылает огонь страсти, готовый вспыхнуть. Её сердце, наполненное светом и энергией, вырывалось наружу от переизбытка эмоций, и Вера была готова пуститься в пляс в любую секунду. Её тело трепетало от непреодолимого желания весело и свободно двигаться, вырваться наружу и отдаться полной свободе. В голове у неё зазвучала мелодичная музыка, которую она недавно услышала по телевизору у дедушки, и она поддалась её завораживающим нотам.

Возможно, именно энергия так сияет в ней? Неужели на самом деле это она заинтересовала меня в ту ночь?

Снова раздались звуки шаркающих. Но на этот раз Луи не старался быть неприметным – он неистово мчался с весёлым лаем в комнату Веры. Влетел в помещение и, стараясь притормозить, прокатился несколько метров, пока не въехал в ноги хозяйки.

– Пришло время гулять, Луи! – Вера закричала на всю квартиру, словно приглашала всю вселенную присоединиться к их мгновенной забаве.

Она крепко обхватила шею пса и рухнула на пол, продолжая цепко обниматься со своим верным четвероногим другом. Их сердца слились в одном ритме, они беспечно погружались в свой мир, где царило только безграничное счастье.

Вера, улыбаясь, лежала на прохладном полу, позволяя Луи прыгать вокруг неё. Он, взволнованный предстоящей прогулкой, лизал её щёку своим тёплым, шершавым языком. Пёс забрался на диван рядом с Верой. Он знал, что уже скоро они вместе отправятся на желанную и такую приятную прогулку. Валяясь на полу, девочка ощутила его частое дыхание над собой, а затем головой прижалась к его шерстистому телу, продолжая безостановочно гладить и похлопывать его спину. Она позволяла себе не размышлять о мирской суете и наслаждалась моментом. Для неё Луи был гораздо больше, чем просто собакой.

Когда она говорила своей маме “люблю”, она ощущала то же чувство, что и сейчас. Такое пылкое, яростное и громадное. Кажется, оно поглотит меня целиком, накроет всей массой, раздавит, как ненужную букашку, и не оставит ничего, кроме остатков этой любви…

На громкие непрерывные звуки пришел дедушка. И вновь тихонько заскрипела несчастная дверца комнаты, и опять Степан Григорьевич, выглядывая из-за приоткрытой створки, молча с улыбкой на морщинистом гладковыбритом лице, наблюдал за двумя озорниками. Вера, давно почувствовав присутствие новой фигуры, прекратила играть.

– Дедушка, вы что-то спросить хотели?

– Верочка, дорогая моя, я пришел напомнить тебе, – спокойно и нежно заговорил мужчина, что делал только во время переживаний, поэтому Вера уже догадывалась о чём пойдет речь, – в прошлый раз забыла ты свои часы. Прежде чем побежишь резвиться на улицу, возьми их. И, пожалуйста, впредь не забывай…

В самом деле, вчера Вера забыла дома эти часы, которые дедушка привез ей из-за границы. Дорогостоящие, немецкие, с синтезатором речи, они помогают девочке ориентироваться во времени.

Степан Григорьевич не раз вспоминал момент из жизни, когда в семье Панфиловых появилась его первая и единственная внучка. В ту пору он был счастливее всех на свете. Обычно такая реакция характерна для родителей, у которых после рождения ребёнка восторг переполняет сердце. Наверное, даже самые горячо желавшие стать родителями, Елена и Константин, не испытывали такой радости. Фактически, они к этому долгожданному событию были готовы – давно планировали появление дочери, оттого и восприняли долгожданное рождение как что-то обыденное. Однако дитя было слепым с рождения.

После осмотра и обследования врачи пришли к заключению: девочка не увидит, никаких надежд нет. Это полностью изменило жизнь дедушки. Даже смерть его жены, Лидии, которую он любил больше всех на свете и всю жизнь считал своей музой, не так волновала его внутренний мир и душу. Никогда раньше он не сталкивался с этим. Конечно, в жизни он знакомился и не раз общался со слепыми, но они не были его родственниками, что очень важно. А тут его самый близкий человечек – незрячий, и на этом всё.

Данный факт сильнее обеспокоил Степана Григорьевича, чем родителей, которые довольно быстро приняли эту тяжёлую ситуацию. Мужчина страшно переживал за внучку и задумывался: «Как эта крохотная девочка будет жить в этом огромном и сложном мире?» Поэтому он придумывал, как облегчить жизнь своей дорогой внучке.

Когда Вера была совсем маленькой, она отставала от сверстников в освоении навыков подвижности. Начиналось с малого: самые простые движения, например, повороты со спины на живот и обратно, или умение садиться и держать голову, вызывали у неё трудности. И заканчивалось более глобальными проблемами: Вере было сложно овладеть навыками ходьбы. Она долго не могла хватать предметы и ориентироваться в пространстве. Ситуацию усугубило событие, когда дедушка прочитал в журнале, что слепые дети растут недостаточно подвижными, склонными к апатии и замкнутости, и, как следствие, это приводит к отсутствию социальных навыков. Тогда Степан Григорьевич совсем потерял над собой контроль, что вовсе ему не свойственно. Он всегда следил за собой, постоянно контролировал себя, никогда не терял самообладания и прекрасно умел в нужный момент скрывать горестные чувства и обиды. Дедушка, который всегда был опорой для окружающих, теперь сам нуждался в поддержке, и тогда всё пошло коту под хвост. Степан начал чрезмерно опекать внучку, что привело к частым ссорам с отцом Веры, его сыном Костей. Страх превратился в навязчивость, а навязчивость – в конфликты с сыном.

Елена Михайловна всеми силами старалась сохранить гармонию и уют в семейном очаге, однако не всегда всё зависит от одной женщины. Бушующие страсти у Панфиловых не прекращались. И после одной серьёзной беседы Елены со своим мужем произошло странное: Константин затих на несколько месяцев, а затем ушёл и больше не вернулся. Это был удар для всей семьи, особенно для маленькой Веры, которая не понимала, почему папа больше не возвращается домой. И до сих пор девочка вспоминает детские годы со смешанными чувствами. Воспоминания о дедушке, который так беспокоился о любимой внучке, грели душу, но переплетались с обидой на отца, ушедшего в неизвестность и не оставившего ни слова объяснения. Вера с трудом осознавала масштаб семейной драмы, но даже в самые тяжёлые периоды девочка находила опору в своей маме. Мягкий голос Елены и её нежные, ласковые объятия становились для дочери островком спокойствия среди бурного океана семейных проблем.

С тех пор Степан Григорьевич сдерживал себя, если возникало чрезмерное желание лишний раз помочь внучке. Правда, в итоге он всё равно заменил почти всех близких людей Вере. И именно дедушка подарил девочке Луи. Затем мама купила дочери карманные часы с открывающимся стёклышком, чтобы Вера могла ощупывать стрелки, а Степан Григорьевич в свою очередь активно учил внучку узнавать время.

Интересно наблюдать, как жизнь человека вдруг переворачивается из-за такого маленького создания. Неужели люди способны на такие жертвы? Выходит, и это любовь?

Степан прошёл в небольшое свободное помещение, где было минимум мебели – только самое необходимое, лишь бы сберечь коленки неугомонной Веры. На полу лежал мягкий ковёр, напоминающий пушистые облака, словно ступаешь по январскому снегу – в этот период он наиболее рыхлый и пухлый. Шаги по ворсистой поверхности источали невесомый, едва уловимый звук, создавая иллюзию нежного шёпота, который нёсся в тишине комнаты и ласкал чувствительные уши Веры.

Дедушка достал из кармана небольшие наручные часики с резиновым ремешком и аккуратно закрепил их на тонком детском запястье. Она прикоснулась к ровной поверхности ремешка и почувствовала его прочные петли, которые обнимали её кисть, словно это ласковые руки дедушки осторожно касаются её, подобно лёгкому прикосновению лепестка.

Кожа Степана Григорьевича всю жизнь была мягкой, неотличимой от женской, и такой несвойственной для мужчины. Возможно, это из-за того, что он никогда не работал в местах, где требовалось прилагать тяжёлые физические усилия и работать с грязью – всю жизнь он был искусным актёром. В своей молодости он, с помощью исключительной игры разных ролей, дарил миру краски, озаряя лица зрителей неподдельными эмоциями. Именно там, в театре, он и познакомился с бабушкой Веры, которую она не успела застать – покинула мир незадолго до рождения внучки. Дедушка не раз рассказывал, как его руки однажды касались нежнейших, мягчайших рук Лидии, чьи особенности перешли и к девочке. Они вели будущего возлюбленного по театральным декорациям, к сцене, создавая мир, переполненный запахами дерева и тканей разных фактур.

Смерть Лидии принесла резкие перемены в жизнь дедушки, подобно тому, как неожиданно звучит потерянная нота в мелодии. И с тех пор его руки стали постоянной поддержкой Веры в мире звуков и текстур. Они заботливо ведут её по тропинкам бескрайнего мира, как это когда-то делала Лидия.

– Ну, хорошенько выгуляйте свой дух, чтобы прийти и заснуть крепким-крепким сном. – Дедушка поцеловал внучку в макушку и, тихонько шаркая тапочками, поспешил на кухню.

Часики старательно тикали. Вера слышала равномерный стук, который наполнял комнату ритмичной мелодией. Луи уже давно схватил свой "ремешок для прогулок" и держал его в пасти. Затем присел рядом с Верой и положил свою большую тёплую лапу на её тонкую ножку – настало время идти гулять!

– Ох, Луи… Ты стал уже таким большим. – Девочка провела рукой по шёрстке своего друга. – Помнишь, каким ты был маленьким озорным щенком? Теперь ты уже почти в два раза больше меня, но всё такой же игривый, – добавила она и мягко улыбнулась. – Спасибо тебе за то, что всегда рядом. Ты ведь самый преданный спутник в моём мире темноты.

Желанные объятия давили на пса. Луи глубоко задышал и ответил радостным вилянием хвоста, удары которого заглушало покрывало на застеленной кровати. Он будто понимал слова своей подруги, которые вызывали будоражащее трепетание его души.

Пёс уже долго держал в пасти ремень, слюна его стекала по лямке, оставляя следы на его шерсти. Вера нежно провела пальцами по его мокрому пуху и осторожно прижала слюнявую мордочку к своей прохладной щеке, чувствуя, как горячие струйки его тяжёлого, прерывистого дыхания тихонько ласкают её чувствительную кожу. Каждый глубокий вдох и протяжный выдох Луи были подобны словам безмолвной молитвы, которую взрослые не понимают даже в уединении, однако она и её четвероногий друг способны понять это вместе.

Собака, под давлением своего значительного веса, с грохотом спустилась с постели. Его разгорячённая морда опустилась, ремень он положил вниз, и тот звякнул, ударившись о паркет, тёплым влажным языком он лизнул руку хозяйки. Луи знал, что эта маленькая девочка не видит его внешний облик, однако она видит его душу, и это было ему дороже всего на свете.

***

После совместной идиллии Вера медленно поднялась на ноги и осторожно направилась к шкафу. Она доверчиво протянула руки вперед, стараясь наощупь найти ручки шкафа. Плавно скользя своими пальцами по деревянной поверхности, девочка ощутила холодный металл – дверца тут же отворилась. По ощущениям, одно из отделений было немного больше, чем остальные и, вероятно, там хранилась одежда. Вера робко протянула руку вперед. Её пальчики скользили по поверхностям разных тканей: мягкая шерсть, лёгкий шелк, гладкий хлопок. Они вели девочку по незаметным молниям и аккуратным отделочным швам, чтобы найти нужные вещи. Ей было несложно отличить переднюю часть одежды по глубине ворота и наличию пуговиц, которые она так обожала. И всё же, выбирать одежду для неё – непростая задача.

Девочка оценивала каждый обнаруженный предмет одежды, полностью ощущая его контур и текстуру. В одном отделении она нащупала мягкий кардиган с тонкими пуговицами, приятный и теплый на ощупь. Вероятно, это и было то, что она искала. Вера внимательно разглаживала пальцами швы кардигана, ориентируясь на его форму. Эта незрячая девочка настолько опытна в тактильных ощущениях, что почти безошибочно понимает, какой это предмет одежды. Правда, чувство стиля у неё совершенно отсутствует, ведь она полагается не на цвета, которые для неё недоступны, а на материал и форму вещей.

Продолжая искать, Вера двигалась по отделениям шкафа. В некоторых местах она нащупывала блузки с разными фактурными тканями, узорами и вышивкой. Она внимательно ощупывала каждую деталь, чтобы понять, какие штаны больше подходят для сегодняшней прогулки. Вот девочка нашла одни лёгкие джинсы с узорами у карманов на уровне бёдер. Особого значения и внимания всем этим украшениям, которые якобы украшают облик человека, Вера не придавала.