Kitabı oku: «Я никому не скажу», sayfa 2

Он

На здание дома мод «Мечта», где находился офис отца, я смотрел из-за угла. Ждал Водовозова. Можно было, конечно, никогда в жизни не простить ему, что он сбежал тогда во дворе. Но мой отец всегда говорил, что ждать от человека нужно не подвига, а только тех поступков, которые ему по плечу. В этом я был с ним согласен. Хотя той ночью думал совсем иначе. Искрутившись на диване от боли, я Витьку проклинал. И его, и этих с ножом, и даже куклу Катю, хотя она была ни в чем не виновата.

На следующий день я снял все деньги, что перечислила мама, и отдал в счет долга. Дожидаться, когда меня зарежут, очень не хотелось. Спасибо этим добрым людям с холодным оружием, сделали мне прививку от азартных игр.

Наконец Водовозов вышел, закурил и выложил:

– Все, я свободен. Кстати, подслушал разговор твоих предков.

– И?

– Ну, матушка как обычно: сопли, слезы. А Павел сказал, что узнавал в деканате и ты правда учишься. Довольно посредственно, но паниковать рано.

– И?

Витек никогда не договаривал все сразу. Постоянно тянул и набивал себе цену.

– И все. Тебе мало?

Ответа на этот вопрос я не знал. Может быть, и мало, а может, даже это – лишняя информация. Родители мной интересуются, то ли не бросают, то ли не оставляют в покое. Даже с этим не было никакой определенности.

Витька мотнул головой в сторону дома мод.

– А вот мой папаша спит и видит – загнать меня в офис подрабатывать. Но нет, я в эту контору – только генеральным директором.

– Поехали, – сказал я Водовозу. – Генеральный из тебя…

Куклу Катю я встретил снова в библиотеке. Прошло уже достаточно времени, чтобы я перестал на нее злиться и даже подумал, что она молодец. К тому же у нас действительно равный счет. Перед сессией свободных мест в читальном зале было мало, и я сел рядом с Катей. Какая разница, где сидеть. Она не поздоровалась. Наверное, обиделась, что я тогда ее прогнал. Ну пусть. Я сюда пришел оценки исправлять, а не с девчонками общаться. А потом она достала хлеб с колбасой. Да, это ужасно глупо звучит и еще глупее выглядит, когда ты видишь колбасу и тут же начинаешь разговаривать. Ноу меня было оправдание. Я отдал все деньги, и все, что дома можно было посчитать съедобным, давно уже кончилось. Вечером я напрашивался к кому-нибудь в гости. То к Водовозу, то к девчонкам из общаги, на лекциях тоже можно было чем-нибудь у кого-нибудь разжиться. А именно в тот момент я был страшно голодный, и от запаха этой колбасы у меня даже голова закружилась. Поэтому про еду над учебником вырвалось само собой. И, конечно, я не рассчитывал, что Катя вдруг поделится. А она это сделала совершенно свободно. Как будто специально захватила лишний бутерброд. Потом появились одногруппницы, и я ушел с ними в общагу. Подумав, что напрасно обзывал Катю про себя. Нормальная девчонка.

В понедельник эта нормальная девчонка сидела в тот же час на том же месте. С тем же пакетом. И во вторник тоже. И говорил и-то мы друг другу только «привет» и «пока». А в промежутке она меня угощала этой своей колбасой. Хорошо, что Водовозов пока в библиотеку не приходил и этого цирка не видел.

На третий день Катя вдруг поинтересовалась:

– Ты куда сейчас пойдешь?

– Домой.

Она глубоко вдохнула, уставилась на меня огромными светло-карими глазищами и выпалила:

– На улице темно, страшно. Ты не мог бы меня… проводить?

– Мне показалось, ты довольно уверенно передвигаешься по темным дворам.

– Ну, не можешь – не надо.

Поднялась и рванула к выходу, пришлось ловить за локоть:

– Стоять! Чего ты такая быстрая? Я еще «нет» не сказал.

– Ну… говори.

– Не скажу. В конце концов, если ты не доберешься домой, завтра не появишься тут с колбасой.

– Это точно, – кивнула Катя.

– Так что идем.

Следующий час я шел непонятно куда с первокурсницей Катей, которая тащилась рядом молча, только иногда трагически вздыхая. В итоге мы оказались в районе моей бывшей школы.

– Мой дом, – Катя показала на серую кирпичную пятиэтажку.

– Увидимся завтра в читалке? – по возможности вежливо спросил я.

– В обычное время, – пожала она плечами и пошла к подъезду.

Дожил, объедаю первокурсниц.

Я все-таки дошел до ограды школы и сел около нее на корточки. Прислонился спиной к холодному железу. Школа была другой жизнью. Можно сказать, другим миром. Безопасным. Вот, например, за моей спиной футбольное поле. Я там каждый сантиметр знаю. Сколько времени мы там за мячом пробегали… Сейчас мяч я и в руки не возьму – трясти начинает. Да и взял бы… С кем гонять? С Водовозовым, что ли? В универе опрашивали, кто каким спортом занимался, кого в какую университетскую команду можно пристроить. Но не на первом курсе, а уже на втором. И я соврал, что ничем не занимался. В хоре пел, отвяжитесь… Не думаю, что мне поверили. Но, как говорит Водовоз, в репутации буйного сумасшедшего есть много плюсов…

Я встал, повернулся и взялся за прутья решетки. На футбольном поле будто замелькали фигурки… две команды. Я крепко зажмурился и помотал головой. Нет. Не буду ничего представлять. Подумаю лучше о другом… Например, об этой… гуманитарной миссии по раздаче колбасы голодающим. Раз она живет рядом с моей школой, могла и учиться в ней. Правда, я ее не помню. Ну да если даже так и было, она младше на два класса. Кто в школе смотрит на малявок…

Она и сейчас малявка. Хотя и симпатичная. И вообще у нас с ней завтра свидание. Я хмыкнул, оторвался наконец от ограды и пошел обратно домой. В этот район от универа куда проще было доехать на автобусе или маршрутке. Зачем она тащила меня пешком? Загадочная личность.

На следующий день на «продуктовое свидание» я не попал, а если быть честным, я о нем и не вспомнил. Водовозу наконец удалось выжать из своей Ирки очередную встречу, но двое на двое, и он поволок меня с собой как друга. В итоге в то время, когда Катя начинала шуршать вкусно пахнущим пакетом, мы сидели у Водовоза. И я знал, о чем тот мечтает. Чтобы мыс Иркиной подругой сейчас культурно растворились в пространстве и оставили их одних. Но пусть не ждет от человека подвига. К тому же все-таки надо было ему отомстить. Поэтому я никуда не уходил. И пусть скажет спасибо, что к Ирке его не приставал. Вообще, было забавно наблюдать, как у Водовоза не получается с женским полом. А у него не получалось никогда. Потому что он был зацикленным на себе занудой. И о чем говорить с девчонками – не знал. Это Данька знал. Может быть, лучше было бы наоборот. Потому что в ту ночь Водовоз спокойно спал в городе или даже не спал, а психовал, что не поехал с нами… Что ж, очень часто человек злится именно на то, что потом оказывается для него высшим благом. Я подумал, что ровным счетом ничего у него не получится. Ни сейчас с Иркой, ни с постом генерального директора в доме мод, которым владеют наши с ним отцы. Потому что он – амеба. А я – идиот, который дружит теперь с амебой. Потому что, приключись что, мне такого друга не страшно потерять…

Она

Я думала, что Андрей откажется проводить меня. Я бы не удивилась и не расстроилась. Колбаса – не повод для знакомства. Вообще не знаю, что меня за язык дернуло. Но он согласился. И этим сбил меня столку. Если бы я запланировала все заранее, то, конечно, продумала бы темы для разговора и все бы прошло совершенно иначе. Но я ничего не планировала. Максимум, на что меня хватило, – это сообразить, что на автобусе мы окажемся у моего дома слишком быстро. Поэтому я отправилась пешком. И он пошел рядом. Получился безмолвный поход. Я несколько раз собиралась начать беседу, но так и не решилась. Мало ли какой отреагирует. Так хоть проводит до дома и не сбежит раньше времени.

Естественно, когда он фактически назначил мне свидание в читалке на следующий день, я обрадовалась. И твердо решила больше так глупо себя не вести. Пора общаться нормально, а не ограничиваться парой фраз и совместным жеванием. Мне вдруг показалось, что этого мало. И можно двигаться дальше.

Он не пришел. Ни на следующий день, ни потом. Сначала я подумала, что с ним могло что-то случиться. Например, гриппом заболел. У нас уже треть группы слегла. Но не успела так подумать, как увидела Андрея у расписания. Он стоял в обнимку с темноволосой девицей. Меня как холодным душем обдало – как я не догадалась, что у него есть девушка. Конечно, иначе и быть не могло. Если парень с такой внешностью в его возрасте без девушки, он либо гей, либо дурак… Так что, конечно, он не один. А что в читалке со мной общался, так, может, эта его любимая с температурой свалилась и ему делать было нечего. Но и в этой мысли я не успела утвердиться. Так как теперь только и делала, что оглядывалась по сторонам, а кто ищет – тот всегда найдет. В следующий раз он обнимался с какой-то блондинкой на остановке. С этой они уж как-то очень откровенно себя вели для общественного места. Его ладони постоянно соскальзывали с ее талии ниже, и ее это устраивало.

Когда еще позже я увидела его с третьей девицей, они шли куда-то в сторону двора, где ему в прошлый раз порезали руку. Наверное, там он и жил. Я пошла за ними. Мне даже смешно стало… Парень моей мечты – пьет водку из горла и спит со всем, что шевелится. Ну не конспекты же писать он ее повел…

Пройдя за ними, я узнала дом и подъезд.

А на следующий день он натолкнулся на меня в читалке, поздоровался и прошел мимо. Как будто ничего между нами не было: ни порезанной руки, ни колбасы, ни молчаливой прогулки.

И вот тогда я разозлилась. И снова – не на него, а на себя. Потому что, когда он сказал «привет», у меня сердце в пятки ушло. Так же, как два года подряд уходило при случайных встречах в школе. Я для него пустое место, а он для меня – центр вселенной. Это было абсолютно неправильно. Тем более что он настолько изменился. И все эти изменения мне не нравились. Получается, долгое время я любила вымысел, образ, фотку того, кем он был когда-то прежде? Тогда почему меня так колотит вот от этого нового и совсем не такого, как раньше, Андрея? Ничем я этого не могла объяснить. Кроме, пожалуй, гормонов. Он приближается – и тело выдает реакцию. А если вдуматься, такие парни мне как раз и не нравятся. Красивые, самоуверенные и относящиеся к девушкам как к средству удовлетворения своих потребностей.

Фотографию я выкинула. Давно надо было это сделать. После моря, например. На море у меня вполне получилось вытравить из себя Андрея Громова.

Отправив фотографию в мусорное ведро, я забралась на подоконник, прижалась лбом к холодному стеклу, долго смотрела на медленно падающие снежинки и вспоминала. До этого лета я все-таки была абсолютным ребенком. Наивная вся, почти блаженная. Только такая и могла любить парня целых два года, ни разу его за это время не увидев. Стихи ему сочинять пыталась… Пока не поняла, насколько бездарна в выражении своих страданий рифмами. Хорошо хоть я все это осознавала и смогла принять решение – срочно измениться. Когда, если не летом, когда школа уже позади, а университет – впереди? Не вступать же в студенческую жизнь с детсадовским сознанием. Еще и смена обстановки помогла. Солнце, море, романтика. Когда местный парень начал оказывать мне знаки внимания, я решила плюнуть на все и пойти до конца. Тем более что он был красивый, веселый и какой-то легкий. И отношения с ним вышли легкие, без всяких мучений и слез в подушку, как в случае с Андреем. К тому же Максим был реальный, живой, его можно было обнимать, целовать, а не только грустно смотреть со стороны. И, между прочим, об Андрее я за время этого отдыха даже не вспомнила. Закружило. Потом вернулась в Москву и по Максиму не скучала, хотя с ним было очень хорошо. А так ли необходима человеку любовь? Без нее все было просто замечательно.

Но не искать же мне сейчас парня, чтобы отвлечься от Громова снова.

Потом я решила, что сама виновата, слишком много о нем думаю. И чем больше хочу забыть, тем больше увязаю. Надо не с ним бороться, а сосредоточиться на посторонних вещах. Например, сообразить, кого звать на свой день рождения. Он уже на носу, а я так и не выяснила у мамы, на какую сумму могу рассчитывать, не решила, в какое кафе пойдем… Мне же некогда, я кормлю колбасой одного типа, которому на меня наплевать…

Чем ближе был мой день рождения, тем тоскливее становилось. Восемнадцать я всегда считала каким-то порогом. К восемнадцати что-то хорошее должно было со мной произойти. А происходило только то, что я сама заработала, – поступление в университет, например, или летний роман с Максимом. То, что сама решила и сделала. И никаких чудес, никакого подарка просто так. Сплошные плоды собственных усилий. А ведь еще пара лет, и в чудо я уже даже не поверю. А потом? Закончу университет, найду работу, кого-нибудь подходящего в мужья, рожу ребенка и… Там чудесам и вовсе не место.

Накануне дня рождения мне приснился идиотский сон. Как будто я встречаюсь с Андреем. И мы целуемся, целуемся, целуемся…

Чудо во сне – вот и все, на что ты можешь рассчитывать, Катенька.

Проснувшись, я метнула подушку в будильник и поклялась, что верить – не перестану. Как говорят в рекламе: вы этого достойны…

Он

Восьмого декабря рано утром мне позвонила квартирная хозяйка и просветила, что заявится вечером и проверит, не превратил ли я квартиру в притон. Можно подумать, она знала, как на самом деле выглядят притоны. Тем не менее после лекций я пошел домой – распихивать барахло по углам. Иначе хозяйка могла выселить меня, а искать новую квартиру не хотелось, я уже привык к этой.

Прибравшись, как мог, я сел за ноут и принялся ждать. Если бы эта тетка явилась пораньше, я бы еще успел куда-нибудь вечером смотаться. Но она все не шла и не шла, и я начал злиться. Так она иногда поступала: скажет, что появится, и не придет. Наверное, держала в напряжении, чтобы я чаще наводил чистоту.

Стемнело, а я все сидел и ждал. Хотя можно было уже и понять: сегодня не официальный визит, а очередная акция запугивания. Только я так подумал, как в дверь позвонили. Надо же, все-таки притащилась. Ну и отлично, зато ближайшие недели ее здесь не будет. Я распахнул дверь во всю ширину: нам нечего скрывать и некого бояться!

На пороге стояла… Катя. Прилети сейчас сюда НЛО, я бы удивился меньше.

– Привет! – сказала она. – А у меня сегодня день рождения.

Ну да, запах алкоголя я уже почувствовал.

– Поздравляю, – ответил я и попытался закрыть дверь, потому что делать тут Кате было нечего.

Но она пресекла это действие. Качнулась вперед, толкнула меня плечом и вошла. В прихожей сразу начала снимать сапоги, и получалось у нее не очень. Расстегнула один – пошатнулась, чуть не шлепнувшись на пол, расстегнула второй… Потом сделала пару шагов в уже расстегнутой обуви и только тогда догадалась ее снять. На полу остались грязные следы. Теперь только квартирной хозяйки и не хватало – тут тебе и грязь, и нетрезвая девчонка. Все, что так нравится арендодателям.

Катя прошла в комнату, и мне ничего не оставалось, как закрыть дверь и последовать за ней.

– Ты здесь спишь? – она показала пальцем на диван. Я промолчал.

Она обвела комнату взглядом.

– Ну да, больше негде. А постель у тебя где? Простыня, подушка?

– Ты что, спать сюда притащилась? – психанул я.

В конце концов, что происходит? Девочка перепила и ее домой не пускают? Так есть хочется, что переночевать негде? Откуда она вообще мой адрес узнала?

Катя не обратила на мои слова никакого внимания, еще раз осмотрелась, подошла к шкафу и открыла створки. Потом вытащила оттуда единственную имевшуюся в наличии простыню. Она лежала там с лета, проглаженная еще моей мамой, и я ею не пользовался. Смысл стелить простыни, если во сне крутишься так, что они забиваются под подушку.

И вот эта настырная кукла Катя вытащила эту простыню и молча накрыла ею мой диван.

– Ты очумела? – задал я вполне логичный вопрос. – Здесь сплю я. Я, а не ты.

Катя посмотрела на меня и, как будто ничего и не слышала, дернула молнию своего пуховика, скинула его прямо на пол, оставшись в тонком, почти прозрачном платье, и сказала:

– Да, здесь спишь ты. Но почему бы сегодня и не со мной? Тебе же все равно с кем. У меня день рождения, сделай мне подарок.

– Подарок? – возмутился я. – Поищи себе другого идиота для подарка. Дверь – там.

Еще чего не хватало. Если бы я знал, зачем она приперлась, даже не открыл бы.

– Иди отсюда. Эти мне малолетки… Первый раз в первый класс…

Она вдруг шагнула ко мне, прижалась всем телом и схватилась за шею.

– Я совершеннолетняя, и ты у меня не первый. Или ты боишься?

Потом провела пальцами по моей щеке. Пальцы были прохладные и немного подрагивали. И пахло от нее какими-то чуть ощутимыми духами и вином.

Я закрыл глаза. Что делать-то? Не буду двигаться, не буду отвечать. Она передумает и уйдет. Где она набралась этой дикости – прийти и лезть в кровать к человеку, которого видела несколько раз в жизни? Это могли бы сделать другие девчонки, но не эта же… Катя сняла мои очки, погладила меня по волосам и опять по лицу. Заставила наклониться, и я почувствовал, как теплые губы целуют шею в вырезе футболки, и щеки, и глаза, и лоб. Это тоже было странно, необычно, непривычно… Затем ее ладонь скользнула под мою футболку, а потом она потянула ее вверх. Я дернулся.

– Нет!

Футболку я не снимал ни с кем и никогда.

– Хорошо, – шепнула она прямо в ухо. – У меня там… на спине… молния.

Черт, да что же это такое… Отступать она точно не собиралась… Да и хотел ли я теперь, чтобы она отступила? Я дернул замочек вниз, и платье легко упало на пол. А она все целовала меня и целовала…

…Шевелиться не было ни сил, ни желания. Пожалуй, теперь я даже не смог бы сказать, какой сейчас день и какой час. Время остановилось. Катя лежала рядом и молча перебирала мои волосы. Теперь пальцы у нее были не прохладные, а теплые, я сначала ощущал их движение отчетливо, потом все слабее и слабее…

Очнулся, когда за окном было уже очень светло. Я что, спал всю ночь? Сел, огляделся. На полу возле дивана что-то блеснуло. Наклонился, поднял. На ладони лежала прозрачная капелька с молнии – держатель от собачки. Катя! Это что, было на самом деле?

Она

Рыдать в ванной – очень разумно. Даже можно сказать, прагматично. И слезы сразу смываются, и родителям тебя не слышно. Впрочем, когда я вернулась, они уже спали. Свет в коридоре горел, и дверь в их комнату была открыта. Приличные современные родители – отпустили, но волнуются, спят тревожно, ждут. Дверь хлопнула – можно расслабиться и спать спокойно.

Я налила горячей воды, села и наконец заревела. Всю дорогу сдерживалась, еле дотерпела до дома. Вот тебе и подарочек на день рождения, Катя. Не чудо, нет, опять все своими руками. Как только в голову пришло…

Хотя как пришло – я как раз отлично помнила. Сидели с девчонками в кафе, пили коктейли, пьянею я быстро, чтобы не сказать мгновенно. И мне так паршиво вдруг стало… Полумрак там был, музыка, огоньки по стенам, пары танцуют. И мое «ничего мне к восемнадцати не удалось» вдруг комом в горле застряло. В день рождения надо веселиться, а я чуть не плакала. И не пила за себя, любимую, а как будто с горя напивалась. Глупости, конечно, но вдруг подумала: надо было Андрея сюда позвать. Не пришел бы? Но попытаться было можно. Может, ему теперь все равно, с кем пить. И с кем спать… Это было следующей мыслью. Я вспомнила тех трех девиц… А ведь они его даже не любят. Я была в этом уверена на сто процентов. Не любят, но… А ты, Катенька, вздыхай и дальше. Можешь даже дотронуться, если выпадет случай снова дать бутерброд. Можешь еще кинуться под машину на его глазах, есть надежда, что он ухватит тебя за воротник. Очень романтично. И противно. И несправедливо.

Когда все вокруг уже покачивалось, я, злая и расстроенная, представляла, что это не какие-то незнакомые люди тут танцуют, а мы с ним. Потом злилась еще больше – да что же за проклятие, чего ж плохо так мне. И наконец решила: потому и плохо, что он – мой вымысел, сказка и девичья мечта. А вот окажись я с ним… Скорее всего, я разочаруюсь. Даже наверняка. Что в нем такого замечательного? Ничего. Нет и быть не может.

С дня рождения меня должны были подвезти – парень моей подружки. Но я от этого отказалась и ушла пораньше. Поехала к Андрею. По дороге рассчитывая протрезветь и передумать. Меня как будто разделило на две Кати. Одна думала: а что тут такого, вот поеду к нему и сделаю все, что мне хочется. Разочаруюсь и забуду. Эта Катя даже сунулась в аптеку и купила маленькую квадратную коробочку. С двумя изделиями внутри. Рожать от него я не собиралась. Да и с его жизнью мало ли что, лечись потом… А вторая Катя была в шоке от первой, постоянно хотела убежать и вернуться к своей обычной жизни в розовых мечтах. Будь я потрезвей, победила бы вторая. Но теперь думать об этом было слишком поздно…

Добралась до его дома я очень быстро. Вошла в подъезд и решила звонить во все квартиры, пока он не откроет сам. Вторая Катя во мне в это время надеялась, что он живет не один. Хотя трудно было представить, чтобы его мама вдруг поселилась в этой пятиэтажке и допустила то состояние, в котором он сейчас был.

В общем, второй Кате не повезло. Он жил на первом этаже, совершенно один… И первая Катя была пьяна. А трезветь, быстро и страшно, начала, когда уже разулась у него в квартире и прошла в комнату. Теперь оставалось сказать: может, чаю попьем?

Но если бы я не решилась сегодня, не решилась бы больше никогда. Кажется, он посчитал меня сумасшедшей. Или еще хуже – что мне тоже все равно с кем. Поэтому я сейчас и рыдала, сидя в воде. Если у нас что-то и могло когда-то получиться, то не теперь, после всего. А что будет теперь – вообще неизвестно. Как мне ему в глаза смотреть? А если он в университете все разболтает? Раньше бы он такого не сделал, но мало ли что было раньше…

Выглядело это, наверное, ужасно. Ничуть не романтично, а даже цинично. Я его за шею обнимала, а рука была сжата в кулак, в кулаке – то самое изделие, что не позволяет размножаться таким дурам, как я. И таким придуркам, как он… И тряслась я от страха, а не от возбуждения… По крайней мере сначала…

Потом голова у меня все-таки отключилась. Как и положено. Я так долго могла о нем только мечтать, а теперь могу все. Он весь – мой. Пусть ненадолго, пусть даже в выключатель ткнул перед тем, как… То ли видеть меня не хотел, то ли что… Пусть даже раздеваться полностью не стал, как это делают с совсем незначимыми девушками… Это уже было неважно.

Но теперь… Что мне делать теперь? Как завтра идти в университет? Конечно, вполне вероятно, мы и не столкнемся там. День не столкнемся, два. Потом все равно увидимся. Наверное, я сквозь землю провалюсь…

Только успокаивалась, как слезы подступали снова. Так вот ты какая, взрослая совершеннолетняя жизнь…

Уснула я под утро, не понимая, добилась ли я того, чего хотела, – разочарования в Андрее…

В пятницу я передвигалась по университету короткими перебежками, но, к счастью, с Андреем не столкнулась. А за выходные успокоилась. С чего вообще устраивать трагедию? Парни не заморачиваются на эту тему – захотел девушку, переспал с ней. Почему мы вечно страдаем и с ума сходим? Будем считать, что это был акт равноправия. Я его хотела и получила. Мне было хорошо, а что думает он – его личные проблемы. Разболтает? Только лишний раз докажет, что непорядочный человек. И это тоже его проблемы.

Я себя отлично убедила и ко всему подготовила.

Так что, когда увидела его в понедельнику расписания, прошла мимо. Ничего между нами не произошло. Ни-че-го.

На следующий день я выходила из университета, когда меня кто-то удержал за локоть. Я обернулась. Андрей стоял за моей спиной, в одной руке крутил какой-то мячик, не теннисный, а чуть меньше, а вторую тут же отдернул.

– Привет.

– Привет.

На этом наша содержательная беседа завершилась. Потому что меня позвала подружка, а он все стоял молча и крутил свой мячик. А я вдруг поняла, что, кажется, начинаю приходить в норму. Он ко мне обратился, а я не затрепетала и не впала в ступор. Пожалуй, не зря я пошла к нему тем вечером. Может, получится уже жить дальше? Подумать о чем-то или о ком-то другом. Например, о Стасе из нашей группы. Хороший парень, с сентября на меня смотрит, погулять звал, но я не собралась. А надо, наверное.

– Кать, – Наташка обернулась, – а чего этот псих тебя за рукава хватает?

– Какой? – не поняла я.

– Ну этот, со второго курса.

– Он с третьего…

– Да нет, второй курс, управление. Уж поверь.

Я сосредоточилась. Наташка жила в общаге и могла знать многое, чего не знала я.

– Псих, говоришь?

– Полный. Если тебе вдруг в голову взбрело с ним связаться, забудь эту идею сразу. Девчонки говорили, что он в академ на год уходил, потому что в психушке лежал.

– Даже так…

– Я подробностей не знаю, просто не связывайся, ага?

– И не собиралась, – сказала я, – он просто спросил, сколько времени.

– Да? А у самого ни часов, ни телефона? Говорю же, ку-ку.

Я кивнула, и мы пошли к Наташке пить чай.

Кажется, все вокруг указывало мне именно на то, что связываться с Андреем больше не надо.