Kitabı oku: «Королевской поступью», sayfa 2
Глава 3
В центре библиотеки под большим окном был столик для чаепитий в окружении мягких кресел, где так удобно читать. Туда я и отвела паренька:
– Распорядись принести чай и захвати вторую чашку и да, скажи, пусть меня не беспокоят. Любопытные глаза нам ни к чему.
– Но меня могут хватиться, – почесал Веся затылок.
– Скажи, я приказала тебе разобрать книги на верхних полках. Пока сойдёт.
Парнишка убежал. Подперев щёку рукой, задумалась. Выйдет ли что-нибудь путное с этих занятий? Впрочем, какой у меня выбор? Только идти признаваться князю. Не знаю почему, но всё моё существо бунтовало против этого. Мысли вернулись к Весе. Что за странный паренёк? Я не могу похвастаться обширными знакомствами в этом мире, однако он был не такой, как другие слуги. Работа у дворни тяжёлая, с детских лет их руки огрубевшие, красные, а у Веси длинные музыкальные пальцы, только что ногти обгрызены. Да и кожа светлая, не опалённая солнцем. Ещё и акцент, похож на прибалтийский. Странный он.
Предмет моих размышлений ворвался в комнату, таща поднос с небольшим чайником, чашками и пирожками.
– Садись, – кивнула я на кресло рядом.
Мальчишка послушно опустился, расставив посуду и налив.
– Скажи, с чего ты хочешь начать занятия?
Веся как-то сразу подобрался:
– С самых азов. Я ничегошеньки не знаю. Магия прорывается во мне, а справиться не могу.
Я выдержала поистине МХАТовскую паузу:
– Ведь ты не обычный лакей? Может, стоит довериться друг другу?
Решилась на самый откровенный разговор. В этом мире мне нужен подельник или помощник, неважно, как называть. Только одна я не сдюжу. Круг аристократов закрытый, все знают обо всех, единственная оплошность и меня могут раскусить. Долго отсиживаться в поместье не получится, тут Григорий прав. Опять же внезапно пропавшая магия может побудить к расспросам, которые мне совсем ни к чему.
Паренёк снова скуксился, застыв с пирожком в руке.
– Говори, не бойся. Я не выдам тебя, обещаю. Только и ты сохрани мой секрет.
– У вас странная магия, – начал робко мальчишка, – столько намешано, и всё нестабильное. Не знаю, как правильно объяснить.
– Как ты её видишь?
– У каждого дара свой цвет. У целителей – зелёная, у менталистов – тёмно-синяя, те кто владеет перемещением предметов красноватого оттенка или пурпурного, ритуальные маги от белого до фиолетового, пока не разобрался, кажется, это зависит тёмный или светлый колдун. Это как свечение от человека. А у вас намешано всего, – парень закрутил в воздухе руками.
– Веся, а если не про магию. Ты откуда? Кто твои родители? И не ври, что крестьянский сын.
Мальчишка испуганно захлопал глазами:
– Эм-м-м…
– Говори, – нахмурила я брови, – я уже сказала, не выдам. А начнёшь врать, велю Игнату выпороть тебя.
Глаза Веси наполнились слезами, подбородок задрожал:
– Я всё скажу, – всхлипнул он, – мой отец – барон. Король был недоволен им, и наша семья попала в опалу. Родителей лишили земель, оставив лишь небольшую деревушку, запретили появляться при дворе. Меня должны были сослать в монастырь, чтобы род зачах. Я единственное дитя. Тогда мама и уговорила меня на побег. Приготовила снеди в дорогу и отдала последние деньги, что у них остались. Добраться сюда было несложно. Приехал в Питер, хотел устроиться там кому-нибудь в помощники, но не удалось. Потом меня всё-таки взял один старик, писарем. На лето мы приехали сюда, в его имение. Ему казалось, что его дочь ко мне неравнодушна. Хозяин велел выгнать меня без расчёта. Какое-то время перебивался, но к зиме стало совсем худо.
– Потому ты и не обучен магии?
– Да, – хлюпнул носом Веся, – отец начал моё обучение, мы занимались теорией, только к практике приступить не успели.
– А что за имя странное? – Я придвинулась ближе к пареньку, протянув ему ещё один пирожок.
– Я ведь не русский. Раньше Васей назывался, только когда Игнат нашёл меня, всего продрогшего от холода, я забыл соврать. Хорошо, что он глуховат и не расслышал имя полностью. Так и прозвал Весей. Тут много кличек у парней, не удивляются люди.
– Как же тебя зовут?
Мальчишка опустил голову:
– Можно это останется тайной. Я не хочу врать вам.
– За честность, спасибо. Пускай, в конце концов, каждый имеет право на свои секреты. Послушай теперь и мою историю, – собралась с духом, – я попала сюда из другого мира или времени, не разобралась ещё. Очнулась в этом теле, когда графиня Туманская умерла от побоев мужа. Меня забрал князь Соколинский, выходил. Я ничего не знаю об этой жизни мне не справиться одной. Ты говоришь, у меня есть способности, а как ими пользоваться или разбудить снова, даже понятия не имею.
Веся от удивления открыл рот, да так и замер:
– Так вот откуда у вас эти странные цвета! – Подпрыгнул он в кресле.
– Что за цвета?
– Ну-у-у, как сказать. Чудные. Неясные. Будто все краски на палитре смешали, а сверху блёсток добавили. Такая… Мешанина. Но красиво.
– М-да, нам с красоты воду не пить, – поставила я пустую чашку на стол, – надо соображать, как всем этим пользоваться.
– Вот же! – Веся потряс передо мной книгой с азами, – по ней и начнём учиться. У нас такая же была. Тут про всю магию написано.
– Чудненько, – потёрла я руки, – только времени у нас мало. Григорий задержится на пару недель, не больше. Приступаем прямо сейчас.
Паренёк довольно кивнул:
– Давно об этом мечтал.
– Только кратко поясни мне теорию. Чтобы потом не оплошать.
Как удалось мне узнать из того, что рассказал Веся, в этом мире было четыре основных волшебных направления: менталисты, ритуальные маги, целители, теурги. Первые обладали способностью контролировать людей, внушать им нужные мысли, сильные эмпаты и, как ни странно, телекинетики. Вторые колдовали с помощью заговоров и владели магией крови. Целители, понятно, лечили. А вот теурги представляли собой закрытую касту, из которой была создана Тайная канцелярия всех королевских дворов. Они могли контролировать способности любого мага, блокировать или, наоборот, пробуждать и усиливать их. Но самое удивительное было не это. Волшебники не просто одарённые люди, они были вообще не людьми. Веся рассказал древнюю легенду, согласно которой предки магов пришли на Землю после какой-то катастрофы на своей планете и остались. Они стали первыми царями, фараонами, султанами и так далее. Понятно, что маги стали элитой. Заключая браки с людьми, предки волшебников выяснили, что дар в полной мере передаётся потомству, если человек обладает развитой интуицией или способностью к эмпатии. Вводя в свой круг нужных людей, колдуны и сформировали сословие одарённой аристократии.
– Любопытно. А ваши пришельцы отличаются от людей?
Веся удивился:
– Пришельцы? Вы имеете в виду предков?
– Ну да. Что-то я не заметила у князя длинных ушей, или ещё чего…
– При чём здесь уши? – Изумлённо спросил Веся.
Я лишь молча пожала плечами, не говорить же ему о наших сказках про эльфов и прочих.
– Вы сами ничего не заметили у себя?
– Что я должна была заметить?
Парень рассмеялся:
– А глаза? Ничего не смутило. Они ведь у вас необыкновенные, даже для магов.
– То что цвет насыщенный и полосочки тёмные?
– Полосочки, – Веся хлопнул себя по колену, хихикая – ой, не могу. Смотрите внимательней, – парень придвинулся ко мне вплотную и распахнул и без того большие глаза.
Я вгляделась и ахнула. В глубине голубой радужки клубился туман, который на поверхности и превращался в эти почти чёрные прожилки. Инфернальное зрелище.
– У князя я подобного не замечала.
– А вы смотрели долго в его глаза?
Вспомнила, что Григорий всегда отводил взгляд, если была близко к нему. Я грешила на муки его совести, после смерти моего мужа. А оно вот как.
– Так, – придвинула я книги поближе, – с теорией закончили, приступаем к практике.
Глава 4
Мы быстро прочитали первые пару глав книги, из них следовало, что магическая сила, называемая эфиром, окутывает землю, как атмосфера. Волшебники получают её через темечко, затем преобразовывая. Дабы пробудить спящую силу, следует отключить свои эмоции и избавиться от посторонних мыслей. Сделать это можно с помощью…медитации. Вот уж не думала. Только мне, непоседе, подобные приёмчики даются с трудом. Не могу долго усидеть на одном месте, а мысли несутся в голове, как бешеные скакуны.
Веся принёс свечу, зажёг её и поставил на стол:
– Это поможет сконцентрироваться. Смотрите на пламя и очистите свои мысли.
– Постараюсь, – я поудобней устроилась в кресле и уставилась на покачивающийся от лёгкого сквозняка огонёк. Минут через тридцать-сорок, заметила, что пламя изменилось. Оно словно обрело странный ореол, пурпурный по краям, он темнел к центру, становясь почти чёрным. Я распахнула глаза и повернулась к Весе. Паренёк был словно окутан грозовой тучей, в недрах которой виднелись голубые вспышки. Завораживающе! Опустила взгляд на свои руки. Вот о чём говорил Веся, вокруг меня тоже был подобный энергетический кокон, он переливался всеми цветами радуги, что плавно переходили один в другой. Только такого красивого грозового оттенка, как у мальчишки не было.
– Что это значит? – Прервала я наше молчание.
– Видите? Это ваши магические силы. У вас развиты все способности, хотя подобное считается невозможным.
– Все? Такого цвета как у тебя в моей оболочке, или как её назвать, нет.
– А что вы видите? – Удивлённо спросил Веся.
– Как будто тучка, с молниями внутри.
Паренёк подскочил, возбуждённо заметался по комнате.
– Что-то не так? – С любопытством наблюдала я за ним.
– Хм. Магическое зрение открылось у меня недавно, но я видел совсем другое. Просто синее свечение. Даже сейчас, вы уже сильнее меня.
– Не торопись с выводами. Что значит твой цвет?
– Теург – еле слышно выдохнул Веся, – такого в нашем роду ещё не бывало.
– Всё когда-то случается впервые, – заметила я, пожав плечами, – подумаешь, чуть другая сила.
Веся открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом осёкся и молча кивнул.
– Дальше что? – Заёрзала я в кресле, – давай читать книгу.
– Вы не устали? – Удивился мальчишка.
– Нисколько. А должна была?
– Ну-у-у, пробуждающаяся магия отнимает много сил.
– Всё нормально, только есть хочется. Ничего, потерплю.
Мы склонились над фолиантом. Прежде чем разучивать заклинания или прокачивать способности, следует приноровиться концентрировать разлитую в теле магию, собирая её в ладонях. Прочитали, как это сделать, и сели друг напротив друга, чтобы видеть, что у нас получается.
Веся довольно быстро справился, над его ладонями мерцали настоящие тучки, смотрелось забавно. У меня же ничего не происходило. Я расслабилась, насколько смогла и попыталась снова, чувствуя, как в груди закипает злость на свою немощность.
– О! Глядите! – Ткнул пальцем мальчишка на мои ладони.
Опустив глаза, увидела, как над ними зависли две сферы, раскрашенные во всё те же радужные тона.
– Получилось! – Радостно воскликнула я, всплеснув руками. Шарики полетели в разные стороны: один опрокинул свечу, другой же сбил с полки книгу.
– Осторожней! – Крикнул Веся, поднимая подсвечник, – так и дом спалить недолго.
– Ух! Вот это да! – Счастливо разглядывала я свои руки. Внезапно в глазах потемнело и тело перестало слушаться. Последнее, что помню, – испуганный взгляд Веси.
Очнулась в своей спальне, мрак рассеивала зажжённая свеча, рядом с кроватью в кресле посапывала нянюшка, Евдокия Ильнична.
Я завошкалась на постели, и старушка тут же открыла глаза:
– Ох, дитятко, лежи, не вставай. Пить хочешь?
Молча кивнула, и нянька подала мне стакан с водой.
– Опять за своё, – запричитала она, – будто мало было. Ведь с пятнадцати лет себя изводили этим магичиньем. Уж думала, образумились, а вы опять.
От волнения она переходила с ты на вы, поминутно поправляя платок на голове.
– Что папенька говорил? И учителя ваши? Постепенно всё надо, толково, не торопясь.
– Не волнуйся, баб Дуся, – улыбнулась я, погладив старушку по морщинистой руке, – это после болезни. Тяжело пока занятия даются.
– Сдались они вам, – проворчала няня, – будто без магии плохо живёте. Слава богу, живы, здоровы, богаты. Девичье ли это дело? Вам замуж надо. Деток рожать, да за хозяйством приглядывать. Ан нет, всё туда же, колдунством своим всё маетесь.
Ну уж нет, замуж я точно не тороплюсь. Хочу пожить в высшем свете, насладиться выездами, балами. Почему бы и нет, раз уж выпала такая возможность.
Так, стоп. Что там нянюшка сказала? Я богата? Этим вопросом ещё не задавалась. Мне всего хватало в доме князя.
– И сколько у меня того богатства? – С деланным недовольством спросила у старушки.
– Не гневите, бога, барыня. Три деревни, почитай, вам покойный граф оставил, душ сколько, пашни, скот. Ваша усадьба, что в приданное пошла, дом в столице. Живи да радуйся. Говорю вам, бросайте магичить.
И тут мой желудок жалобно заурчал на всю комнату.
– Ох, ты, – всплеснула руками старушка, – что же это я заболталась. Ужин-то готов давно. Сейчас принесу. Вам после колдовства кушать надо. Не то князь прознает, спустит с нас три шкуры.
Нянюшка вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Через минуту в спальню бесшумно скользнул Веся.
– Как вы? Я так испугался, – он протянул мне две ароматные булочки, – вот, подумал, может, пригодятся, – засмущался паренёк.
– Ещё как, – цапнула тут же одну, впиваясь в неё зубами, – спасибо.
– Вы не контролируете выброс сил. Это плохо. Так можно и до смерти себя довести, – Веся присел на корточки рядом с кроватью.
– Ничего, позанимаемся ещё, разберёмся, что и как.
– Только обещайте, что в день не больше одного урока, – поднял на меня опечаленные глаза парнишка.
– Так и быть. Буду послушной ученицей.
– Вот и славно, – повеселел Веся, – ну я пойду, Евдокия Ильинична скоро вернётся.
Он ужом выскользнул за дверь. Вовремя, через пару минут та распахнулась, пропуская бабу Дусю с большим подносом в руках. Я быстро проглотила остатки булки, стряхнув крошки.
Няня взбила подушки, усадив меня выше, и поставила ужин на кровать. Тарелка ароматного бульона, кусок отварной грудки, горячие булочки. М-м-м. Пища богов. Я втянула в себя немыслимый аромат, накинувшись на еду.
– Кушай, деточка, кушай. Одни глаза остались, исхудала вся. Что князь скажет, а тятенька.
– Можно подумать, отцу есть до меня дело.
– Негоже так про родителя, – нахмурилась баба Дуся, – занятой он человек. И о вас позаботился, на приданное не поскупился.
– Ага. Старому садисту замуж отдал.
– Кто ж знал, дитятко, что так обернётся. Вон как граф ухаживал, почитай, весь дом цветами засыпал, вас драгоценностями почище ёлки новогодней украсил.
Махнула рукой, прекращая беседу. Старушка села в кресло и задремала. Я же закончила ужин и, убрав поднос на столик, легла, вспоминая свою прежнюю жизнь.
Моя семья была из маленького провинциального городка, большая часть жителей работала на машиностроительном комплексе, рядом с которым и вырос населённый пункт. Все друг друга знали, ходили в гости, праздновали в шумных компаниях. Я со своими ровесниками пошла в один садик, потом в школу. И всё бы ничего, если бы не отец. Его знали все, как примерного семьянина, добившегося хорошей должности, не пьющего и не гулящего. Только никто и представить не мог, в какого монстра он превращался за закрытыми дверьми нашей квартиры.
Мы с мамой боялись поднять глаза в его присутствии, подать голос. Его дом должен быть идеальным. Так он учил маму. Кулаками. Ему было всё равно, что та работала по двенадцать часов на заводе, не всегда успевая сделать всё по дому.
Мама молчала, никогда не жаловалась на него. Да и не принято это было, выносить сор из избы. Терпела, плакала по ночам, замазывая дешёвой пудрой перед работой синяки.
Однажды его очередной «урок» вышел из-под контроля. Мама упала от удара и сильно приложилась головой о батарею. С того дня она слегла. Ни скорая, которую всё же вызвал отец, когда смыл с неё кровь, ни потом врачи в больнице утешающих прогнозов не давали. Мама слабела с каждым днём, и через месяц её не стало. Мне тогда исполнилось пятнадцать.
Я не могла смотреть, как он лицемерно скорбит над маминым гробом. Душу рвало на части от ярости и бессилия. Все обязанности по дому он свалил на меня. Теперь уже мне приходилось пудрить синяки. Почему не пошла в полицию? Не знаю. Наверное, не хотела осуждающих взглядов и сплетен.
Дождавшись своего шестнадцатилетия и получив паспорт, пока отец был на работе, собрала вещи, оставила записку, чтобы не искал меня, и смылась из дома.
Устроилась на завод, повезло попасть в другой корпус, в котором отец не появлялся, сняла комнату в общаге. Школу пришлось бросить. По ночам просыпалась от страха, всё мерещилась тяжёлая поступь отца. Я боялась его до нервной дрожи, до заикания. Лишь через полгода, когда убедилась, что он и не пытается меня искать, успокоилась и вздохнула свободно. Так прошло четыре года. Зарплату подняли, смогла снять комнату поприличней. Только вся моя жизнь так и была серой полосой. Изо дня в день одно и то же: завод, дом, завод, дом. Друзей не было. Людям я доверять не научилась. Отношений с парнями боялась как огня, в любом юноше мне виделся садист. Так и жила. Пока однажды, возвращаясь затемно с работы, в подворотне не столкнулась с грабителем. Жуткий мужик, от которого смердело перегаром и испражнениями, выскочил из-за мусорного бака:
– Деньгу гони, – просипел он севшим голосом.
Щаз. В тощеньком кошельке притулилась пара тысяч, это на еду до конца месяца. Отдам, помру с голодухи. Я ринулась в бой за свои богатства, вцепившись в потрёпанную сумку. Побоев не испугалась, привычная. В пылу драки не заметила блеснувшего ножа, лишь когда правый бок пронзила острая боль, глянула вниз, увидев, как по майке хлынула почти чёрная кровь. Изумлённо прикоснулась к ране рукой и отключилась, очнувшись уже здесь. Поморщилась, вспоминая своё долгое выздоровление. Однако готова вынести и больше, лишь бы остаться в этом мире. Это же ожившая сказка, мечта. Пусть и немного страшная поначалу. Не хочу больше видеть обрыдлую комнату и цех, тонувший в мазуте и вони нагара. Я сделаю всё, чтобы занять место Александры. Магия? Как скажете! Заниматься буду день и ночь. Не хочу, чтобы и здесь мной помыкали мужики, хоть князья, хоть графья. Садизм лица не имеет, как и сословия. Нет уж. Стану независимой, сильной. Изучу всю подноготную графини, никто и не заметит подмены.
Глава 5
Наутро нянюшка заявила, что никуда не выпустит меня с постели. Добрая старушка после завтрака уселась в кресло, дабы я не посмела даже носа высунуть из-под одеяла. На мою просьбу принести книгу, чтоб хоть чем-то скрасить скуку, она безапелляционно заявила, что от науки только головная боль.
Час любовалась видом за окном, пока монотонное постукивание спиц Евдокии Ильиничны не убаюкали меня, и я не задремала. Проснулась, когда солнце подобралось к зениту, заливая яркими лучами сугробы. Няньки рядом не было. Хорошо. Нет, сбегать не собиралась. Но ведь позаниматься можно и, лёжа в постели, когда рядом нет бдительных глаз.
Я взбила подушки, уселась повыше и начала медитацию, пытаясь сконцентрировать силу в ладонях. Прикрыла глаза и расслабилась. Мысли поначалу потекли лениво, как сонная река, а потом и вовсе пропали, голова стала лёгкой и ясной. По венам заструилась магия, я чувствовала, как она точно река проходит по моему телу, сливаясь с током крови. Силы становилось больше, меня всю буквально распирало, казалось, могу одним жестом снести стену. Открыла глаза, чтобы прогнать наваждение, и увидела над своими ладонями два шара сантиметров по десять в диаметре. Они переливались яркими цветами, как новогодние игрушки. Замерла, не зная, что с ними делать. Такого прогресса сама от себя не ожидала. Полюбовалась ещё немного и решила, что если аккуратно стряхну их с рук, то без подпитки сила просто развеется в воздухе. Вот она проблема недоучек. Зря мы с Весей не заглянули в следующую главу.
Я повела ладонями в стороны, осторожно избавляясь от шаров. Те, также радостно переливаясь поплыли по току воздуха, что шёл из камина и приблизившись к почти догоревшему огню…взорвались, как хорошая бомба.
В меня полетела каменное крошево и остатки лепнины, по комнате пополз удушливый чад. Хорошо, что была в кровати и взрывом просто вдавило в подушки, а не переломало кости. Закашлявшись, в первые минуты не сразу поняла, что произошло. Из дыры в стене, что осталась от камина, на меня смотрела изумлённая и перепуганная горничная, убиравшая в это время гостевую комнату, которая находилась аккурат за стеной.
В спальню толпой ввалились Игнат, нянюшка, Веся и ещё кто-то из служанок.
– Что происходит? – баба Дуся бросилась к окну, распахнув створки.
– Барышня, живы? – Кричал Игнат.
Веся молча подбежал к кровати, осматривая, нет ли на мне ран. Служанки просто путались под ногами, гомоня не разобрать, что. Бедлам.
– Да всё со мной нормально, – уняв дрожь в голосе, ответила я, – камин почему-то взорвался.
– Ах ты ирод, – набросилась нянюшка на Игната, – чем топил?
Мажордом разинул рот, задохнувшись от возмущения:
– С ума сошла старая, – наконец вырвалось у него, – теми же дровами, что и вчера.
Няня, сощурив глаза, подошла ко мне вплотную:
– Опять твоё колдунство? Вот ведь знала, что нельзя одну оставлять. Приедет князь, всё ему расскажу.
– Ябедничать будешь, да?
– Ты меня, старую, ещё и стыдить удумала? А если бы в голову каменюка попала, что я потом князю и батюшке говорила? Почему не уберегла дитя? – Старушка разошлась не на шутку, потрясая худыми руками над моей головой, – сейчас же велю Его Сиятельству отписать, что вы здесь творите, пока его нет.
– Ну ладно, не сердись, баба Дуся, не специально я. Оно само как-то…
– Всё у неё само, – успокаиваясь, проворчала нянька, – ох, точно убьётся малахольная. Вот велю запереть в спальне, а князь приедет, ещё и похвалит, что дом его уберегла от разрушений.
Игнат, осмотрев масштаб трагедии, что-то пробурчал под нос и вышел, за ним ушли и остальные.
– Нянюшка, велишь запереть, я дырку в стене проделаю, – решилась уже на угрозу. Характер у старушки крут, видела, как она слуг гоняет. Такая и барыне юбки задерёт, да розгами выпорет, не посмотрит на благородство. А Григорий и правда, на её сторону встанет.
– Вот ведь в кого такая, – всплеснув руками, опустилась старушка в кресло, – матушка – божий одуванчик, папенька серьёзный, а она же с детства как тот варвар.
– Обещаю, буду аккуратней. Разреши Весе мне из библиотеки книги принести, он знает какие. Я тихонько читать буду. Честное слово!
– И что будешь с ней делать, – пробормотала старушка, – уж ладно. Только уговор, магией не заниматься. Да погоди, другую спальню велю приготовить. Не здесь же оставаться.
Евдокия Ильинична обвела взглядом некогда красивую комнату, по которой сейчас метались хлопья сажи, с ними весело играл ветерок, ворвавшийся в окно. Камин представлял собой плачевное зрелище, на стенах осела копоть.
Молодая горничная нагрела воды, под бдительным присмотром нянюшки я отмылась до скрипа от последствий своих экспериментов. Потом старушка препроводила меня в другую гостевую спальню. Без камина. Предусмотрительные какие. Веся принёс мне книгу, что мы начали с ним изучать. Я тихонько шепнула, что потом ему всё расскажу и довольно кивнув, мальчишка умчался по своим делам.
Нянюшка, уложив меня снова в кровать, заняла место в кресле, а я принялась за чтение.
Вот оно! Оказывается, избыток энергии нужно «сливать» через стопы в землю, ну или что там под ногами, тогда она просто развеется. Мда. А сконцентрированную в шаре надо дополнить намерением. Интере-е-есно. Да и шар нужен лишь для начальных тренировок, волшебники не пользуются им, направляя магический посыл напрямую.
Я почесала затылок. Разберись во всех этих премудростях, то руками, то не руками. Пожала плечами и зевнула. Желудок жалобно заурчал.
– Проголодалась? – Отложила нянюшка спицы, – и то ж, есть давно пора. Откладывай свои книги, сейчас ужин принесу.
Старушка вышла из комнаты, куда тут же прокрался Веся.
– Как вы, Ваше Сиятельство? – Мальчишка приблизился к кровати.
– Веся, давай хоть ты без Сиятельств, просто на вы можно. Садись, пока баба Дуся ходит, быстро всё тебе перескажу, – хлопнула я по кровати рядом с собой.
У парнишки загорелись глаза, вкратце пояснила, что и как.
– Это я и раньше знал, – вздохнул Веся, – понятно, что собирать силу в руках долго, надо учиться управлять ей. Эх, наставника бы толкового.
– Не грусти. И сами справимся. Давай завтра в саду потренируемся? Чтобы не разрушить ничего.
Глаза парнишки загорелись:
– Здорово! А вас Евдокия Ильинична отпустит?
– Ну не до приезда же князя будет меня здесь держать? Как там, кстати, дела с комнатой?
– Игнат нанял рабочих восстановить камин. Князь с него спросит по приезде, почему в доме разруха.
– Неудобно получилось. Может, опробуем какое-нибудь простенькое заклинание завтра?
– Барышня, – тихо рассмеялся Веся, – по сути, заклинания только ритуальным магам нужны, да и то не всегда. Вам просто надо чётко представить, что вы хотите, вообразить, как бы результат вашего действия. Увидеть его мысленно. Вот только как с вами быть?
– А что не так? – Я поднялась выше в подушках.
– Ну, понимаете. Менталисты, те с эмоциями работают, предметы хорошо перемещают, их сила только в этом направлении действует. У каждого направления магии как бы свой ограничитель. А у вас всего понамешано. Боюсь, вам сложно придётся.
– Ладно, война план покажет, – махнула рукой.
– Какая война? – Удивился Веся.
– А, не обращай внимания. Поговорка такая есть. Беги, а то скоро нянюшка вернётся. Завтра позову тебя.
Веся кивнул и тихонько выбрался в коридор.
Остаток дня штудировала премудрую книгу, где подробно рассказывалось о преобразовании эфира в магическую энергию. На нашу физику похоже. Закон сохранения энергии. Она не возникает и не исчезает, а преобразуется из одного вида в другой. Только здесь её изменение контролирует сознание мага. Занятно. Я и не знала, что магия похожа на науку. Думала, как в одном нашумевшем фильме, палкой махнул, заклинание крикнул и вуаля, всё готово. Похоже, придётся садиться мне за учебники. В школе училась хорошо, только вот с десятого класса ушла. На еду зарабатывать надо было. Теперь же пробелы в знаниях необходимо исправлять.
После ужина стоило мне прилечь на подушки, меня сморил сон. Ночные мои грёзы были полны магии. Я ехала верхом на единороге, в руках перламутром сияла волшебная палочка, с которой срывались яркие вспышки заклинаний. Всё было подвластно мне в ту секунду, даже сама судьба.
Проснулась я в приподнятом настроении, вылезла из-под одеяла.
– Далёко собралась, голубушка, – нянюшка открыла глаза, она так и спала, сидя в кресле.
– Прогуляться хочу в парке. Глянь только, бабушка Дуся, день то какой чудесный!
За окном ранее солнце выметало с улиц ночную тьму, тени ещё таились под крышами дворовых построек, под кронами деревьев, но с каждой минутой становились светлее. Снег был похож на нежнейшую сахарную вату: пушистый, лёгкий. Он искрился, как тысячи маленьких солнышек. Точно светило распалось на миллионы крохотных звёздочек, упавших на землю. Ветерок срывал с веток хлопья снега, играл с ними в воздухе, зашвыривал за воротники прохожим, кидал в лицо. За оградой княжеского парка виднелась накатанная дорога, по которой сновал люд, рысили лошадки, неторопливо катились гружёные телеги.
Евдокия Ильинична подошла к окну:
– И правда – благодать. Сходи, прогуляйся. Вареньку с тобой отправлю.
– Лучше Весю, пожалуйста.
– Что так? Зачем тебе этот лакейчонок?
– Он забавный и весёлый. Варя же будет дрожать от холода и только дожидаться, когда домой пойдём.
– Будь по-твоему. Сейчас кликну девушек, чтобы помогли одеться, – старушка, накинув на плечи шаль, вышла из комнаты.
Я быстренько умылась и уселась на кровать в ожидании горничных.
Когда вышла во двор, Веся уже ждал меня, кидая снежками в нахохлившихся воробьёв на заборе.
– Хватит гонять бедных птах, пошли в сад, махнула я ему рукой, – сейчас посмотрим, на что мы способны.
По венам тоненькими иголками растекалась магия, будоража кровь.
