Kitabı oku: «Сердце океана»

Yazı tipi:

Посвящается Пату Гэффни.
Все упоминания ирландской музыки сделаны только для тебя.

Ее глаза сияли как алмазы,
Я подумал, что она – королева этих земель.

Ирландская народная песня «Черная бархатная лента»

Nora Roberts

HEART OF THE SEA

(#3 of GALLAGHERS OF ARDMORE TRILOGY)

This edition published by arrangement with Writers House LLC

and Synopsis Literary Agency

Глава 1

Деревушка Ардмор уютно раскинулась на холмах южного побережья Ирландии, в графстве Уотерфорд, где Кельтское море катит волны на золотой песчаный пляж, огороженный извилистой каменной стенкой.

Неподалеку – поросшие зеленой травой утесы, к которым лепится старый отель. При желании можно прогуляться меж лугов по живописной, но трудной для подъема узкой тропе, и на вершине первого утеса обнаружить развалины часовни и родник Святого Деклана. Вид отсюда оправдывает усилия – бескрайние небеса и океан, крыши домов внизу. Земля здесь священная, и, хотя многие похоронены в ней, лишь одна могила отмечена каменным надгробием.

Сама деревня может похвастать аккуратными улочками и красочными коттеджами, некоторые из них покрыты традиционными тростниковыми крышами. Цветы здесь повсюду, куда ни кинешь взгляд, выплескиваются из оконных ящиков и горшков, украшают дворики. Очаровательная картина с любого ракурса, и местные жители гордятся тем, что выигрывают награду «Чистый Город» уже два года подряд.

На вершине Башенного холма вы найдете прекрасный образец круглой башни с уцелевшей до сих пор конической крышей и руины собора, построенного в двенадцатом веке в честь святого Деклана. Если поинтересуетесь, жители деревни расскажут вам предание о том, как Деклан пришел в их края за тридцать лет до святого Патрика. Они ничуть этим не хвастают, просто сообщают, как обстояли дела.

Те, кто увлечен стариной, найдут в руинах собора прекрасные образцы огама¹, вырезанные на камнях, а также древнеримские колонны и барельефы, потрепанные временем и ветром, но все еще впечатляющие.

При этом Ардмор вовсе не претендует на славу. Это просто симпатичное местечко с парой магазинов и коттеджами, построенными неподалеку от золотых песчаных пляжей.

Дорожный указатель Ардмора приветствует вас гэльским «Failte», что значит «Добро пожаловать».

Именно это сочетание древней истории с радушным гостеприимством и привлекло сюда Тревора Маги.

Его предки происходили из Ардмора и Олд-Пэриш. Дед родился здесь, в маленьком домике возле Ардморской бухты, прожил первые годы жизни, дыша влажным морским воздухом, и, вероятно, держась за руку матери, заходил в эти самые магазинчики и гулял по берегу вдоль прибоя.

Покинув родную деревню и родную страну, дед увез жену и маленького сына в Америку. Он не навещал, и, насколько было известно Тревору, даже никогда не вспоминал родные места. Не только расстояние, но и горечь отделяли старика от родины. Об Ирландии, Ардморе и о людях, которых оставил здесь Деннис Маги, в семье говорили редко.

Поэтому в представлении Тревора об Ардморе звучали нотки сентиментального чувства и любопытства, и его выбор имел личный мотив.

Однако он мог позволить себе личный мотив.

Тревор был строителем, и, как дед и отец, строил умело и качественно.

Дед его поначалу зарабатывал на жизнь тем, что возводил кирпичные заборы, а состояние сколотил, перепродавая недвижимость во время и после Второй мировой войны. Спустя годы его основным бизнесом стали покупка и продажа недвижимости, а на стройках работали те, кого он нанимал.

Старый Маги не испытывал ностальгии ни по своим первым трудовым годам, ни по далекой родине. Насколько мог судить Тревор, у старика вообще ничто не вызывало особенных чувств.

Но Тревор унаследовал его руки строителя и здравый смысл бизнесмена, и он научился пользоваться и тем, и другим.

Все эти умения, плюс щепотку сентиментального чувства он применит здесь, чтобы построить театр – традиционное здание для традиционной ирландской музыки – по соседству с лучшим пабом деревни, носящим имя «Паб Галлахеров».

Договор с семьей Галлахер уже подписан, участок земли размечен под проект, и наконец Тревор выкроил в своем плотном расписании время, которое хотел здесь провести.

Он намеревался не только подписывать чеки и следить за ходом строительства. Он хотел поработать собственными руками.

Даже в майский прохладный денек человек вспотеет, если все утро будет черпать лопатой бетон. После завтрака Тревор вышел из своего арендованного коттеджа в джинсовой куртке, грея ладони о чашку с горячим кофе. Теперь, несколько часов спустя, куртка отброшена в сторону, а под рубашкой по груди и спине стекают тонкие струйки пота.

И он готов отдать сотню фунтов за кружку холодного пива.

До паба – всего несколько шагов по строительному мусору. Вчера Тревор уже заходил туда и знал, что в полдень там полно посетителей. Однако человек не может позволить себе утолить жажду прохладным «Харпом», если запретил своим рабочим выпивать во время трудового дня.

Тревор подвигал плечами, покрутил шеей, огляделся. Непрерывно грохотала бетономешалка, перекрикивались рабочие, отдавая команды или докладывая об их исполнении. Музыка строительства. Тревору никогда не надоедало ее слушать.

Бизнес Тревор унаследовал от отца. «Учись с самого низу» – было кредо Денниса-младшего, и теперь третье поколение строителей Маги следовало отцовскому завету. Более чем за десять лет (пятнадцать, считая летние каникулы, проведенные на стройках) он познал все прелести строительного бизнеса. И головную боль, и кровавые ссадины, и ноющие мышцы.

К своим тридцати двум годам он провел больше времени в кабинетах и залах заседаний, чем на строительных лесах, но не утратил радости и чувства удовлетворения от того, чтобы самому помахать молотком. Здесь, в Ардморе, на строительстве своего театра, он и намеревался этим заняться.

Тревор проследил взглядом за маленькой женщиной в линялой кепке и высоких, заляпанных грязью сапогах. Та обошла бетономешалку, подала знак рукой, когда смесь заскользила вниз по желобу. Затем перелезла через кучу песка и щебня, постучала своей лопатой по желобу, подавая оператору сигнал остановиться, и вместе с другими рабочими принялась разравнивать жидкий бетон.

Тревор порадовался, что чутье его не подвело, когда он нанял прорабами Бренну О’Тул и ее отца. Он взял их не только за опыт в строительстве – хотя тот был впечатляющий, – но и потому, что, зная деревню и ее жителей, они организовали слаженную работу. Все нанятые строители довольны и выкладываются на всю катушку. Человеческие отношения в такого рода проектах не менее важны, чем крепкий фундамент.

Да, О’Тулы – отличные работники. Три дня, проведенные в Ардморе, подтвердили, что он сделал правильный выбор.

Когда Бренна полезла обратно через песчаную кучу, Тревор подошел, протянул руку и помог ей спуститься.

– Спасибо. – Бренна воткнула лопату в землю и оперлась на нее. Даже в грязных сапогах и линялой кепке она была похожа на фею, с ее сливочной кожей и огненно-рыжими прядями, выбившимися из-под козырька. – Тим Райли говорит, дождя не будет еще пару дней, а он обычно прав в таких делах. Думаю, успеем закончить фундамент прежде, чем погода переменится.

– Вы, ребята, сделали немало, пока меня не было.

– Конечно! Приступили, как только вы дали отмашку. У вас будет хороший, прочный фундамент, мистер Маги, и точно в срок.

– Зови меня просто Трев.

– Хорошо, Трев. – Бренна сдвинула кепку на макушку, чтобы посмотреть ему в глаза. Даже в сапогах на толстой подошве она была ниже его на целый фут. – Отличную бригаду ты прислал из Америки.

– Поскольку я сам выбирал каждого, не стану спорить.

Его тон показался Бренне несколько холодным, но не враждебным.

– Женщин, значит, не выбираешь?

Улыбка медленно расплылась по его лицу, добралась до глаз цвета торфяного дыма.

– Вообще-то, выбираю, и так часто, как могу. И для работы, и вне ее. Я привлек к этому проекту одного из моих лучших плотников. Она приедет на следующей неделе.

– Похоже, мой кузен Брайан не ошибся, когда говорил, что ты выбираешь по способностям, а не по полу. Мы много сделали за утро, – добавила она, кивая в сторону бетономешалки. – Этой машине еще долго тут громыхать. Завтра из отпуска вернется Дарси, и, предупреждаю, она будет возмущаться по поводу шума.

– Это хороший шум. Строительный.

– Я тоже так думаю.

Они помолчали в совершенном согласии, пока машина извергала последнюю порцию бетона.

– Я угощу тебя ланчем, – предложил Тревор.

– С удовольствием. – Бренна свистнула, привлекая внимание отца, рукой показала ему, как зачерпывает еду. Мик с улыбкой отмахнулся и вернулся к работе.

– Он в своей стихии, – пояснила Бренна, когда они подошли к крану, чтобы помыть сапоги. – Ничто не делает Мика О’Тула счастливее, чем пребывание в гуще стройки, и чем грязнее, тем лучше. – Она потопала ногами, стряхивая воду, и направилась к кухонной двери. – Надеюсь, ты не будешь все время проводить на работе, а осмотришь здешние места.

– Да, я собираюсь поездить.

Он получил подробные отчеты о туристических достопримечательностях, состоянии местных дорог и маршрутах в соседние городки. Однако намеревался осматривать местность один, без сопровождающих.

Тревор признался себе, что ему просто необходимо это сделать. Уже более года его словно что-то притягивало к Ирландии, к Ардмору. Ему даже снились эти холмы и утесы.

– А! Вот и мой красавчик за своей любимой работой! – воскликнула Бренна, открывая дверь на кухню. – Что ты нам сегодня приготовил, Шон?

Долговязый парень с взлохмаченными черными волосами и светло-голубыми глазами повернулся к ним от огромной старинной плиты.

– Блюдо дня – суп из дикого шпината и сэндвич с говядиной. Добрый день, Тревор. Эта девушка тебя не загоняла?

– Да, она умеет устроить движуху.

– Приходится все брать на себя, раз мужчина моей жизни такой увалень. Шон, ты не забыл подобрать для Тревора еще пару мелодий?

– Был слишком занят, угождая своей молодой жене. Она требовательное создание. – Шон обхватил ладонями лицо Бренны и поцеловал ее. – Проваливайте из моей кухни. Я и так без Дарси еле справляюсь.

– Завтра вернется, и к полудню ты успеешь обругать ее дюжину раз.

– Потому-то мне ее и не хватает. Сделайте свой заказ Шинед. Она неплохая, и понемногу учится у нашей Джуд. Просто ей пока недостает опыта.

– Шинед – подруга моей сестры Мэри Кейт, – пояснила Бренна Тревору, открывая дверь в зал. – Добрая девушка, но немного рассеянная. Мечтает выйти замуж за Билли О’Хару, и это предел ее амбиций на сегодняшний день.

– А Билли О’Хара что говорит?

– У него амбиций еще меньше, так что пока молчит. Привет, Эйдан.

– Привет! – Самый старший из Галлахеров обернулся, не отнимая рук от пивных кранов. – Пришли обедать?

– Ага. Смотрю, ты сильно занят.

– Господи, благослови автобусные экскурсии! – Подмигнув, Эйдан запустил по стойке две пинтовые кружки в страждущие руки посетителей.

– Нам перейти на кухню?

– Да нет, если не спешите. – Взгляд его голубых глаз, более темных, чем у младшего брата, скользнул по залу. – Обслужат помедленнее обычного, но пара свободных столиков есть.

– Пусть босс решает. – Бренна повернулась к Тревору. – Где будем обедать?

– Давай сядем за столик. – Тревор решил заодно понаблюдать, как идут дела в пабе.

Он последовал за Бренной и сел с ней за один из круглых столиков. Вокруг гудели голоса, плавал дым, витал дрожжевой аромат пива.

– Выпьешь пинту? – спросила Бренна.

– Только после работы.

С улыбкой Бренна оттолкнулась от стола и покачалась на стуле.

– Да, рабочие мне говорили, что насчет выпивки ты настоящий тиран.

Тревор не возражал против слова «тиран». Смысл в том, что он держит все под контролем.

– Правильно говорили.

– Знаешь, в нашей деревне у тебя могут возникнуть с этим проблемы. Многие из здешних ребят выросли на «Гиннессе», прямо как на материнском молоке.

– Я сам люблю «Гиннесс», но тому или той, кто работает на меня, придется довольствоваться молоком.

– Да, ты суровый человек, Тревор Маги. – Бренна рассмеялась. – Ладно, расскажи, как тебе понравился коттедж на Эльфийском холме.

– Очень понравился. Удобно, уютно, тихо, а вид из окон такой, что дух захватывает. Все, как я мечтал, поэтому спасибо тебе за совет.

– Не за что! Коттедж принадлежит моей семье. Думаю, Шон скучает по его маленькой кухоньке, ведь наш новый дом пока не достроен. – Бренна сдвинула брови, словно заговорила на больную тему. – Жить в нем уже можно, но я решила по выходным усовершенствовать кухню, чтобы Шон был счастливее.

– Хотел бы я увидеть ваш новый дом.

– Правда? – Бренна склонила голову набок. – Ну, заходи в любое время. Я объясню, как нас найти. Ты не обидишься, если я скажу, что не ожидала, что с тобой будет так легко общаться?

– А чего ты ожидала?

– Чего-то вроде акулы большого бизнеса. Только не обижайся.

– Ну что ты. Вообще, все зависит от вод, в которых я плаваю.

Тревор оглянулся, увидел жену Эйдана, и его глаза потеплели. Он привстал, но Джуд остановила его жестом.

– Нет, я к вам не присоединюсь, спасибо. – Она положила ладонь на выпирающий живот. – Привет, меня зовут Джуд Фрэнсис, и я сегодня вас обслуживаю.

– Тебе не следует проводить весь день на ногах и носить подносы, – обеспокоенно заметил Тревор.

Джуд со вздохом достала блокнот.

– Он говорит прямо как Эйдан. Я время от времени сажусь и поднимаю ноги вверх. И не ношу тяжести. Шинед одна не успевает.

– Не беспокойся, Тревор. Перед тем как я родилась, моя мама копала картошку, а после родов она встала и пожарила ее. – Тревор недоверчиво прищурился, и Бренна захихикала. – Ну, может, и нет, но держу пари, что смогла бы. Джуд, мне, если можно, суп дня. И стакан молока, – добавила она, ухмыльнувшись Тревору.

– Мне то же самое плюс сэндвич.

– Отличный выбор. Сейчас принесу.

– Она сильнее, чем выглядит, – сказала Бренна, когда Джуд отошла к другому столику. – И упрямее. Теперь, найдя, так сказать, свою судьбу, она еще сильнее желает доказать, что способна делать все то, что, по мнению окружающих, ей делать не следует. Не волнуйся, Эйдан не позволит жене перетрудиться. Он ее обожает.

– Да, я заметил. Похоже, мужчины семьи Галлахер очень преданы своим женщинам.

– Попробовали бы они быть другими, их подруги им бы показали! – Расслабившись, Бренна откинулась на спинку стула, сняла кепку, и рыжие кудри рассыпались по плечам. – Не скучно в Ардморе после Нью-Йорка?

Тревор вспомнил нью-йоркские стройплощадки: грязевые оползни, наводнения, обжигающую жару, мелочный вандализм, саботаж.

– Совсем нет. Именно такой я представлял себе деревню по отчетам Финкла.

– Ах да, Финкл. – Бренна хорошо помнила парня, которого Тревор посылал на разведку. – Вот он, мне кажется, всему предпочитает городские удобства. А ты, значит, не столь… привередлив?

– Я очень привередлив, но в других вещах. Поэтому и включил в проект театра многие из твоих набросков.

– Приятный и изящный комплимент. – Бренна просияла. – Я не просто так спрашиваю. У меня особое чувство к коттеджу на Эльфийском холме, однако я сомневалась, что тебе понравится. Ну, думала, ты, как человек городской, предпочел бы поселиться в отеле на утесе, где есть горничные, ресторан и тому подобное.

– В номере гостиницы со временем начинаешь чувствовать себя точно в клетке. К тому же мне очень интересно пожить в доме, где родилась, жила и умерла женщина, которая была помолвлена с одним из моих предков.

– Старая Мод была чудесной женщиной. И провидицей. – Бренна посмотрела Тревору прямо в глаза, следя за его реакцией. – Мод похоронили на утесе у родника Святого Деклана, и там можно ощутить ее присутствие. Но не ее призрак теперь обитает в коттедже.

– Что?

Бренна вскинула брови:

– Так ты не слышал легенду? Твой дедушка родился здесь. И твой отец тоже, хотя он был младенцем, когда они уехали в Америку. Но твой отец приезжал сюда много лет назад. Они не рассказывали тебе историю леди Гвен и принца Кэррика?

– Нет. То есть в коттедже обитает призрак леди Гвен?

– Ты ее не видел?

– Нет. – Тревору почти не рассказывали в детстве легенд или мифов, однако в нем текла ирландская кровь, поэтому он искренне заинтересовался. – В коттедже чувствуется женское присутствие, едва уловимый аромат, так что соглашусь: призрак, скорее всего, женщина.

– Верно.

– Кто она была? Раз уж я делю кров с призраком, мне следует что-нибудь о ней знать.

В его интонации Бренна не заметила ни недоверия, ни насмешки над ирландцами с их суевериями. Только спокойный интерес.

– Ты снова меня удивил. Но сначала мне нужно кое-что сделать. Сейчас вернусь.

«Любопытно, – подумал Тревор. – У меня есть свое привидение».

В его жизни бывали моменты, когда он ощущал потустороннее присутствие. В старых зданиях, на пустых строительных участках, заброшенных полях. Однако подобные вещи не обсуждают на заседаниях советов директоров или с бригадой рабочих за кружкой холодного пива после трудового дня. А здесь все иначе. И Тревор хотел узнать больше.

Его интересовало все, связанное с Ардмором и окрестностями. Красивая легенда о привидении может привлечь людей так же, как и хороший ирландский паб. Атмосфера важна.

«Паб Галлахеров» имел ту атмосферу, какую он искал, когда задумывал свой театр. Старое дерево, потемневшее от времени, дыма и кухонного чада, идеально сочеталось с кремовыми стенами, каменным очагом, низкими столиками и скамьями.

Барная стойка была роскошная, и Тревор уже заметил, что Галлахеры постоянно протирают и полируют ее. Возраст посетителей варьировался от младенца на руках матери до древнего старика, сидевшего на табурете за дальним концом стойки.

Несколько человек, которые расслабленно сидели, курили и потягивали пиво, явно были местными. Втрое больше было туристов – с сумками для камер, стоящими под их столами, с дорожными картами и путеводителями в руках.

В гуле голосов звучали самые разнообразные акценты, но преобладал тот мелодичный перелив, который Тревор слышал в речи дедушки и бабушки до конца их дней.

Тревор задумался: скучали ли они по ирландскому говору? Почему у них не было желания съездить в Ирландию? Что за горькие воспоминания держали их вдали от родины? Любопытство, перескочив через поколение, заставило Тревора приехать, чтобы увидеть все своими глазами.

А еще Тревор гадал, как так вышло, что он узнал и Ардмор, и вид из коттеджа, и даже сейчас знает, что увидит, взобравшись на утес. Словно в памяти хранились фотографии этого места, сделанные кем-то и припрятанные для него.

Но настоящих фотографий у дедушки с бабушкой не оказалось. Отец приезжал сюда однажды, когда был моложе, чем Тревор сейчас, и он мало что рассказывал.

Конечно, Финкл привез в Нью-Йорк отчеты, где имелись и фотографии, и подробные описания, но Тревор знал, что увидит на них, еще до того, как раскрыл первую папку.

Генетическая память? Тревор не очень-то верил в подобные вещи. Одно дело унаследовать отцовские глаза, их серый цвет, удлиненную форму. И Тревору говорили, что у него дедовы руки и деловой склад ума. Но разве может память передаваться через кровь?

Размышляя об этом, Тревор разглядывал зал. Он не осознавал, что, сидя здесь в рабочей одежде, сам скорее походил на местного, чем на туриста – с темно-русыми волосами, взъерошенными после трудового утра, с узким худым лицом, характерным больше для солдата, или, может, для ученого, чем для бизнесмена. Женщина, на которой он чуть было не женился, как-то сказала, что такое лицо мог бы вылепить гениальный, но безумный скульптор. Впечатление суровости добавляли тонкие шрамы на подбородке – результат пореза осколками стекла во время торнадо в Хьюстоне.

Лицо Тревора Маги редко выдавало его чувства. Кроме тех случаев, когда Тревору это было нужно.

Сейчас его лицо сохраняло холодное и отчужденное выражение, но оно озарилось дружелюбием, когда к столу вернулись Бренна и Джуд. Поднос, как он заметил, несла Бренна.

– Я попросила Джуд посидеть с нами и рассказать тебе о леди Гвен, – объяснила Бренна, разгружая поднос. – Джуд – шанахи.

Увидев приподнятые брови Тревора, Джуд помотала головой.

– Это по-гэльски «рассказчица». Но я вовсе не шанахи, а просто…

– А у кого скоро выходит книга и кто уже пишет вторую? Первая книга Джуд выйдет в конце лета, – продолжала Бренна. – Кстати, замечательный подарок для кого угодно. Учти, когда отправишься по магазинам.

– Бренна! – осадила ее Джуд.

– Обращу внимание, – пообещал Тревор. – Некоторые из баллад Шона основаны на легендах. Это старая и уважаемая традиция.

– О, ему понравятся твои слова. – Улыбаясь, Бренна подхватила поднос. – Я отнесу, Джуд, и потороплю Шинед за тебя. Начинай, я-то уже много раз слышала.

– Ее энергии хватило бы на двадцать человек. – Джуд, по виду немного уставшая, взяла свою чашку с чаем.

– Я рад, что нашел ее для этого проекта. Или что она меня нашла.

– Поскольку вы оба хитрецы, думаю, вы нашли друг друга. – Джуд поняла, что сказала, и поморщилась. – Я в хорошем смысле.

– Я так и понял. Что, малыш толкается? Я это вижу по твоему лицу, – пояснил Тревор. – Моя сестра недавно родила третьего.

– Третьего? – ахнула Джуд. – Иногда я гадаю, справлюсь ли с одним. Он такой активный. Но ему придется подождать еще пару месяцев. – Она погладила свой живот. – Ты, наверное, не знаешь, я жила в Чикаго чуть больше года назад.

Тревор неопределенно хмыкнул. Конечно, он это знал. Он получил подробные отчеты.

– Я планировала пробыть здесь шесть месяцев. В коттедже, где когда-то жила моя бабушка после смерти ее родителей. А бабушка унаследовала коттедж после смерти своей кузины Мод. Та умерла незадолго до моего приезда.

– Женщина, с которой был помолвлен мой двоюродный дед.

– Да. В день моего приезда шел дождь. Я решила, что заблудилась. Я в самом деле заблудилась, и не только в пространстве. Меня тут все пугало.

– Ты приехала одна в чужую страну? Не похоже на пугливую женщину.

– Эйдан тоже так говорит. – Джуд почувствовала себя свободнее. – Наверное, я не знала тогда, на что способна. В общем, я свернула на улицу, точнее, на подъездную дорожку к этому домику под тростниковой крышей. И в окне второго этажа увидела женщину. Красивую и печальную. По ее плечам струились светлые волосы. Наши взгляды встретились. Тут подъехала Бренна. Оказалось, я наткнулась на собственный коттедж, а в окне я видела леди Гвен.

– Призрак?

– Вот именно. Звучит невероятно, да? Уж явно не рационально. Но могу точно описать, как она выглядела. Я даже нарисовала ее. А ведь, когда я приехала сюда, я знала о той легенде не больше, чем ты сейчас.

– С удовольствием послушаю.

– Тогда я тебе расскажу.

Джуд подождала, пока вернувшаяся Бренна сядет и примется за еду, и начала рассказывать.

Да, она прекрасная рассказчица, отметил Тревор. История лилась плавно и естественно, затягивая слушателя. Джун поведала о юной девушке, жившей некогда в коттедже на Эльфийском холме. Мать ее умерла при родах, и девушка заботилась о своем отце, ухаживала за домом и садом и держала себя гордо.

А пониже зеленого холма расположился серебряный дворец эльфов, где жил и правил эльфийский принц Кэррик. Он тоже был гордый и очень красивый. У него были длинные, черные, как вороново крыло, волосы и ярко-синие глаза, которые приметили Гвен. А глаза Гвен приметили Кэррика.

Они полюбили друг друга, эльф и смертная девушка. По ночам, когда все спали, он прилетал за ней, чтобы прокатить на своем огромном крылатом коне. Они никогда не говорили о любви, ибо гордость смыкала их уста. Однажды ночью отец девушки проснулся и увидел дочь с эльфом, сходящих с крылатого коня. В страхе за нее он сосватал Гвен за другого и приказал ей немедленно выйти замуж.

Кэррик полетел на крылатом коне к солнцу, собрал в серебряный кошель его огненные искры. Перед свадьбой Гвен вышла из коттеджа, чтобы встретиться с ним. Кэррик открыл кошель, высыпал бриллианты к ее ногам и сказал: «Я принес тебе сокровища солнца. Они – моя страсть к тебе. Прими их и меня». Он обещал ей бессмертие и жизнь в роскоши и славе. Но ни слова не произнес о любви.

Поэтому Гвен отказала ему, отвернулась и ушла. И бриллианты, лежавшие на земле, превратились в цветы.

Кэррик приходил еще дважды. Во второй раз – когда она носила под сердцем свое первое дитя. Из серебряного кошеля он высыпал собранные для Гвен жемчужины. «Это слезы луны, – сказал он. – Они – мое томление по тебе». Но томление – не любовь, а она дала обеты другому.

Когда Гвен отвернулась от Кэррика, жемчужины превратились в цветы.

Прошло много лет. Гвен растила детей, ухаживала за больным мужем, похоронила его и совсем состарилась. Все эти годы Кэррик тосковал в своем дворце и по ночам летал по небу на крылатом коне.

А однажды он бросился в морские глубины и вырвал у моря сердце. Он высыпал к ногам Гвен свой последний дар – в траве засверкали сапфиры. Они – его верность ей. Теперь наконец он заговорил о любви, и Гвен утирала горькие слезы, ибо ее жизнь подходила к концу. Она сказала, что слишком поздно. Ей были не нужны богатства и слава – ей нужно было только знать, что он любит ее. Любит так сильно, что она отбросила бы страхи и покинула свой мир ради него. Когда она отвернулась, а сапфиры превратились в цветы, Кэррик, охваченный гневом и болью, произнес страшное заклятие. Не найти Гвен покоя без него, и не увидят они друг друга, пока трижды не встретятся влюбленные, не примут друг друга, не рискнут своими сердцами, поняв, что любовь превыше всего.

Триста лет, думал Тревор, входя в тот самый дом, где жила и умерла Гвен. Долгое ожидание. Он выслушал повествование Джуд, не перебивая. И не сказал ей, что некоторые части легенды ему известны. Но они ему снились.

Тревор не сказал Джуд и о том, что он тоже мог бы описать Гвен вплоть до глаз цвета морской волны и нежного овала лица. И ее он видел во сне.

Только теперь он осознал, почему чуть было не женился на Сильвии: она напоминала ему мягкий и тихий образ из сна. Поднимаясь по лестнице, чтобы принять душ, Тревор думал о том, что у них с Сильвией все могло бы сложиться. Его до сих пор мучило, что этого не произошло. В конце что-то пошло не так.

Сильвия поняла это первой и спокойно отпустила его прежде, чем он признался, что посматривает на дверь. Возможно, это и беспокоило его больше всего. Ему не хватило мужества положить конец их отношениям. Сильвия простила его, но он себя еще не простил.

Едва войдя в спальню, Тревор уловил легкий аромат. Тонкий и женственный, словно от розовых лепестков, упавших на покрытую росой траву.

– Привидение пользуется духами, – проговорил он с легкой улыбкой. – Что ж, если вы скромница, мисс, то, пожалуйста, отвернитесь.

Тревор разделся и направился в ванную комнату.

Остаток вечера он провел в одиночестве, разбирая накопившиеся документы, просматривая факсы на аппарате, который привез с собой, и отправляя ответы. Закончив, взял бутылку пива и вышел с ней на крыльцо. В слабом свете угасающего дня Тревор вслушивался в звенящую тишину и смотрел, как в небе загораются первые звезды.

Тим Райли, кем бы он ни был, видимо, прав. Дождь пока не намечается. Фундамент нового здания успеет застыть.

Когда Тревор повернулся, чтобы войти в дом, краем глаза он заметил какое-то движение – словно серебристо-белое размытое пятно промелькнуло в темнеющем небе. Но когда он поднял взгляд и стал всматриваться, то не увидел ничего, кроме звезд и восходящей четвертинки луны.

Падающая звезда, решил Тревор. С призраком еще можно смириться, но эльфийский принц на крылатом коне – это уже чересчур.

Однако, закрывая за собой дверь коттеджа, Тревор как будто услышал где-то вдалеке звучание труб и флейт, которые наигрывали танцевальную мелодию.

1.Огам – речь и письменность древних кельтов и пиктов, употреблявшаяся на территории Ирландии и Великобритании в IV–X веках.