Kitabı oku: «Соберик»

Пролог

Зеленый рассвет заглянул в разорванный купол. Старпом открыл глаза. Он никак не мог привыкнуть к такому освещению. Сразу захотелось стряхнуть дремоту, ведь здесь, на Соберике ему снился один и тот же страшный сон. Каждый раз повторялись события приземления точно, как он их запомнил. Все виделось как будто со стороны. По сути это был сон про пробуждение, который повторялся под утро.

В том кошмаре Михаил Владимирович очнулся не сразу. Тело долго отходило от заморозки, мысли путались. Кто-то перемещался по кораблю, шумел, спорил, а он все не мог себя заставить выбраться из холодильника. До затуманенного сознания долетали возгласы:

– Данил, поди сюда, еще один оттаял!

– Давай, вытащим что ли?

– Одежда другая и лежит отдельно.

– Может пилот? – ответил кто-то в серой куртке.

– Глаза открыл. Говорить можешь?

– Серый, а может, на койку его перенесем, может не совсем отошел? Посмотри вон на того пассажира. До сих пор его трясет.

Михаил Владимирович почувствовал весь холод перенесенной глубокой заморозки. Его начало знобить. Пальцы рук и ног болезненно покалывало.

– Эй, доктор, можно его того… Вытащить?

Теплые руки проверили пульс.

Михаил Владимирович с трудом сфокусировал взгляд, но лица все равно расплывались. Мозг требовал тепла, вяло напоминал о нестандартной опасной ситуации.

– Я сам, сам.

В крио отсек зашел мужик в защитном скафандре и без шлема. Он искал веревку, ракетницу и спички, cобирался что-то взрывать. Его слушали в пол уха, советовали поискать на складе где-нибудь.

Михаил Владимирович слабым голосом протестовал, говорил, что в защитке сюда нельзя. Просил ничего не трогать, пытался руководить. Перед глазами предательски темнело, но он нашел в себе силы и неверным шагом направился в рубку управления.

Старший помощник капитана выполнял свою работу: подключал нужное оборудование, запускал соответствующие протоколы. Пол часа он скачивал и архивировал данные о полете и приземлении. Остальные таскали какие-то вещи, упаковывали, собирались ехать. Куда ехать? Разбивать лагерь на планете, по которой не ступала нога человека?

Пока старший помощник капитана отправлял сообщение на аппараты в космосе, беспокойные пассажиры уже что-то подпалили на улице. Он подошел к иллюминатору, чтобы визуализировать данные датчиков. На фоне синеватой растительности ярким пламенем горел бикфордов шнур. С грохотом оторвало люк грузового отсека.

Корабль тряхнуло. Помощник капитана упал, ударившись головой о край приборной доски. На пару минут он потерял сознание.

Михаила Владимировича привел в себя рыжий мужик, который кутался при его пробуждении. Он так в одеяле и ходил.

– Здорово, я Витек!

– Что это было? Вы что, сдурели все? Корабль взрывать?

– Они там, это… Тачки нашли, хотят ехать. Говорят, вокруг радиации много, надо там, за лесом палатки поставить.

Михаил Владимирович посмотрел в честные голубые глаза Витька и понял, что все только начинается. Он взял кое-какую аппаратуру, включил межпланетный маяк, вытащил из кладовой тревожную сумку с одеждой и припасами. По дороге к грузовому шлюзу столкнулся с техником.

– О! Данил? Рад видеть! Где капитан?

– Капитан и второй пилот Васильев скончались на рабочем месте.

– Как?

– Разорвало при разморозке.

– Сколько выживших?

– 12.

– Понятно… Членов экипажа ты и я.

– Караваев еще, доктор.

– Не было такого, посмотрим, что он там лечит.

Данилушка прихватил тревожную сумку и кое-какую технику. Он загрузил электромобиль, слушая, как Старпом орет через колонки, пытаясь призвать всех к порядку, назвать свои фамилии, имена и отчества.

Большинство выживших садились в электромобили, которые резво завелись и поскакали по бездорожью, как на крыльях.

Старпом с бортинженером задраили люки, как смогли и отправились за остальными на своем необычном транспорте.

Отцы и дети

Старпом лежал в палатке, которая давно утратила первоначальное пафосное название «Купол». Теперь на соседней планете есть купол, который видно за миллионы километров. Сквозь навигационную систему, снятую с Трехи просматриваются крупные детали. Даже плотные слои атмосферы и парящей в ней органики пропускали блеск полусферы размером с Шанхай. К слову сказать, уже появилось два купола поменьше и ударными темпами строился квадрат с провинцию Синьцзян.

В пологе шатра зияла большая дыра. Сквозь такую удобно наблюдать за соседями, пока планеты находились на подходящем для этого расстоянии. Старпом думал обо всем сразу и ни о чем. Этой способности у людей Соберикцы не отняли. Он строил несбыточные планы, пытался принять решение о том, лететь ему дальше покорять вселенную или остаться здесь.

Старпом помогал строителям человеческого межпланетного корабля, регулярно посещал стартовую площадку ковчега с изгоями. Он постоянно прислушивался к новостям из местной обсерватории, помогал расшифровать данные с исследовательских кораблей, что исчезли за краем галактики.

Старпом поробовал слушать, о чем думают существа вокруг палатки. Он отодвинул в сторону телескоп, взял со стола водянистый голубой лист, завернул в него немного укропа, выращенного Витьком. Длинные лопухи, похожие на морскую капусту – первая местная пища, которую начинает принимать человеческий организм. Он жевал и слушал.

Неподалеку Витек спорил с местными ботаниками о пользе зеленых растений и способах их культивации. Те сомневались в практическом применении земных организмов на Соберике, но сходились во мнениях, что вреда от них не будет. Витек собирался засеять ячменем поляну за лагерем и просил помощи при перекопке.

Старпом не был растениеводом и скучные речи агронома вводили его в состояние прострации. Он сосредоточился на безвкусном съедобном листе. Соль и специи уже закончились, приходилось ограничиваться укропом.

Человеческое ухо уловило разговор. Небольшая компания подходила к кораблю. Он сразу понял, что из людей тут Антрополог, Доктор и Дикой. Последнего было сложно уже назвать человеком, прочитать его мысли не удавалось. Он неожиданно появился, словно свалился с неба и почти не говорил.

– Так почему же Вы не болеете нашими болезнями?

– Мы вас всех еще в первый день стерилизовали, – ответила Доктору Кати.

– Катя! Как ты могла!? – возопил Дикой!

– Не в плане размножения, а в плане микроорганизмов.

– А… Дезинфицировали, – догадался Доктор.

– Да, всех вас и поляну вашу тоже. Я лично с людьми работаю с момента пребывания.

– Это как?

– Изучаю, улучшаю, защищаю свою популяцию.

– От кого? Мы же мирные.

– Двое из вашего лагеря пойманы на попытке прекращения жизнедеятельности Соберикцев.

– Ага, и за одного из них ты замуж вышла, – вступил в разговор Серый. Он наконец-то научился скрывать свои мысли. Так как они часто были пошлыми или развратными, местные провели с ним пару мастер-классов.

– Замуж – это ваши традиции, мы таким не занимаемся. А Дикой никого не убил и не собирался. Мы его мысли проанализировали.

– Тогда кто второй? Первый – Бегемот, а второй?

– Не знаю, как зовут и чем прославился, но застали его за поджогом анабиотического отсека. Прочитали мысли, оказалось, что он хотел поджарить и съесть спящих. Планировал сжечь всех, радовался мучениям и потерям. В общем, мы забрали у него защитный костюм и выпустили в темном лесу. Его сейчас Доктор забрал в свой музей.

– Ну скажете тоже, Катенька, музей… Так, коллекция… – скромничал Доктор.

Старпом перестал жевать: «И что же это за коллекция?» – подумал он.

Вялый тоже научился скрывать свои мысли, но тут не выдержал и стал думать о всяких страшных вещах: кто-то горел живьем, а в синих джунглях возвышалась гора разноцветных трупов.

Тем временем разговор продолжался.

– Здесь кто-то есть? Я слышу, как Вы жуете.

– Да, я, Старпом. Уже заканчиваю.

– Скажите, Старпом, а Вы как думаете, надо нам полностью подстраиваться под эту чудесную планету? – под полог заглянуло лицо доктора. На лбу у него поблескивало несколько чешуек, похожих на рыбьи.

– Ну… Мы все меняемся, как хочет большинство.

– А Вы хотите?

– Я … Нет, скорее не хочу. Если будет возможность, полечу исследовать космос.

– Все бы хорошо, но нет технологий, способных поднять на такую высоту наш корабль. И нет способа нам в нем преодолеть межзвездные расстояния.

– Это да…

– А если остаться? – нарушил паузу Антрополог. Как мы сохраним наш вид?

– Да, вид не сохраним.

– Я о том, что женщин у нас мало. У нас есть замороженные эмбрионы, но кто же их будет вынашивать?

– А давайте, усыпим баб на шаре, введем им ваши эмбрионы и пусть они рожают. А что? Местные же так делают! – не выдержал унылой беседы Вялый.

– Вот и займись, а то под тобой уже синяя глина проступает от постоянного лежания.

– Да я пошутил.

– Хреновые у Вас шутки, уважаемый. Бегемоту за такие штучки голову оторвали, и никто не возразил.

– А помните, был такой, Овощь? У него в голове сосуд лопнул или типа того.

– Ну да, что с ним?

Вслед за первой компанией к шатру подошли подруги Кати. Старпом вышел из своего укрытия, дожевывая укроп.

– Приветствую всех! – Старпом обвел глазами подошедших. Дикого снова не было. А очень хотелось увидеть именно его изменения, как первопроходца в этой области.

– Чик-чик… «никогда к этому не привыкнем», – ответили коренные жительницы на приветствие.

На Соберике не принято здороваться, прощаться, вести вежливые разговоры. Любому жителю планеты легко найти собеседника по интересам, а при небольшом усилии наладить с ним длительное мысленное общение на большом расстоянии.

Людям же казалось, что за ними постоянно следят и ущемляют их свободы. Однако, воли гораздо больше, если тебе не надо слушать из вежливости то, что совсем не интересно. Беседа продуктивна, когда все ее участники заинтересованы в общении. Паранойя медленно, но верно проходила, однако человеческие умы, зараженные ложью и недоверием перестраивались с трудом.

– Мы тоже полетим с Вами, если почините корабль.

– Почему с нами? – удивился Серый. Он сильно вытянулся за последнее время, но еще был низок для соберикца.

– Мы больше не относимся к генетическим отходам.

– Как так? Раньше от вас избавиться хотели, а сейчас передумали?

– Мири была слишком низкой, но из-за вас средний рост соберикца стал меньше, – пояснила Кати.

– Я попала под отсев, когда весь Соберик переводили на синтетическую пищу. Не могла есть почти ничего, поэтому положили меня в камеру и поэтому не могла я лететь в космос. Теперь все изменилось. Даже платформы исхода засажены съедобными растениями, а об искусственном питании никто не помнит.

– Так у вас тут давно уже порядок совсем другой. Могла бы жить как хочешь.

– Все сильно изменилось, кого я знала, те умерли или улетели. Я завела Ручи-ручи, занялась альтернативными формами жизни. Мой основной проект имеет отношение к перемещениям в космическом пространстве и закрывается после вылета поселенцев, – добавила Мири.

Все замолчали. Мири делилась воспоминаниями, которые уже потеряли цвет и четкость, но все еще наводили тоску на маленькую зеленую женщину.

Она со своими братьями и сестрами разводила животных. Родители рано переставали заботиться о маленьких соберикцах и их Мири почти не помнила. Но они оставили детям отличную звероферму, ведь когда-то на этой дивной планете с идеальным обществом любили покушать мяско.

Гигантские розовые жуки с ровными блестящими крыльями давали сахарный нектар, а питались в облаках. Тогда небо было плотнее. Так уж устроено тут, что Гчила, войдя в симбиоз с Мати создала защитный слой летающей живности. Это спасало жизнь на поверхности вместо озонового слоя, так как он еще не полностью успел сформироваться.

В небесных полях паслись стада, похожие на сонмы гигантских бабочек. Эти создания спускались в долину чтобы отложить яйца из которых выводились толстые гусеницы. Их хорошо кормили и жарили потом на сопле Гчилы, где она выпускала тонкой струей горячий воздух. Оставшихся охраняли, пока однажды у ползающих сарделек не вырастали крылья. Тогда уже не надо было их кормить, а только ждать, когда они вернутся, отложат яйца и все повторялось.

Из розовых крыльев жуков, дающих сахар, брат Мири делал горки детям в долине. За это местные жители приносили всякое разное, кто чем богат. Жареных гусениц резали наподобие колбасы, их тоже меняли на продукты и нужные вещи.

А потом все изменилось и вот уже нет ни бабочек, ни жуков, ни растений, что так похожи были на водоросли и кораллы южных морей Земли. Брат девушки мог плеваться огнем. Его сочли опасным и отправили на другую планету. К горячему соплу, через которое Гчила спускала раскаленный газ подвели десяток труб и теперь они отапливают ближайший полюс.

Мири загрустила. Ручи-ручи бегала вокруг, пытаясь отвлечь хозяйку от дурных мыслей.

– Жучка! Жучка! – радостно позвал ее Витек и сообщество переключило внимание на него.

Он все же убедил соберикских растениеводов помочь вскопать делянку за лагерем. Теперь осталось посадить культурные растения и убедить местных, что зеленое лучше синего.

– Ликчи, а тебя за что замуровали? – поинтересовался Серый.

– Я сама сделала такой выбор, чтобы быть свидетельницей истории.

– Ну мы же понимаем, что это не так.

– Она клон, – отрезала Кати.

– Клон?

– Да, 200 лет назад было принято решение клонировать всех идеальных на тот момент соберикцев, кто летит осваивать космос. А потом сообщество приняло решение запретить размножаться клонам, которые остались на Соберике.

– Что-то странно. Совсем глупое решение, на мой взгляд. Лучшим-то надо наоборот…

– Нельзя тем, у кого исходник оставил потомство, в любом виде.

– Я решила стать хранителем истории. Раз в год я просыпаюсь и проверяю свою семейную пещеру.

– Это что-то новенькое! – удивился Старпом.

– Так… Ты не знал, что ли? У вас же тоже такая пещера есть. Род людей… Хранитель у вас Доктор.

В голове Доктора промелькнула серия жутких и очень мрачных картин. Все увидели мумифицированные трупы с одинаковыми лицами. Голова Бегемота с белыми глазами жутко торчала на острие Гчилы. В темных углах стояло какое-то оборудование, на стенах – рисунки и надписи на русском.

– Ты что наделал? Доктор? Это ты здесь за расчлененку? – гаркнул опешивший Старпом.

– Ну и что, я же никого не убивал.

– А я дело твое видел, перед тем, как у меня ноут увели! Убивал и расчленял.

– Да нет, же, нет… На Земле я работал медбратом и забирал себе кое-что, после ампутаций. Я это все хранил очень аккуратно, никому не показывал. А потом в наших краях маньяк появился. Ну… У меня нашли мою коллекцию… Меня арестовали, но выяснилось, что большинство живы тогда были и это доказано.

– Ну ты извращенец.

– У них тут подобная практика считается нормой, между прочим и, между прочим, я остаюсь и буду уважаемым членом общества. На Земле мне пришили больше 20 убийств, чтобы дела закрыть, а потом предложили эту миссию.

– А ты что? Не смог оправдаться?

– Я? Я-то смог, только родственники жертв дважды на меня покушение организовывали. Меня на свободе убили бы.

– Да за что? Раз ты не виноват?

– У нас не принято говорить, что не виноват, а люди верят во что хотят. Тут предложили поучаствовать в исследовании… Долгосрочном.

– И ты сразу согласился?

– Меня пригласили на должность медика, но в конце концов отправили как обычного исследователя, как всех.

– Ладно, понятно, что с тобой ничего не понятно.

– Я вообще сюда шел, чтобы взять кое-чего из своих вещей. Ухожу я, переселяюсь.

– Отбиваешься от коллектива?

– Ага, меняю работу.

– Ну, давай, мне спокойней.

– А покажешь, эту свою пещеру?

– Да.

– Нет.

– Я вообще-то у Ликчи спрашивал.

– Ну, пошли тогда. Мне еще Доктору надо показать, как лучше яйца хранить.

В ответ раздался дружный человеческий хохот.

– Ну даешь!

– Это кто же тебя так шутить научил.

– Это не шутка, – ответила Ликчи.

– Так вы мне не ответили насчет размножения, – опомнился антрополог.

Тут всем стало ясно, что ему нравится задавать подобные вопросы женским особям. В его голове назойливо всплыли неэтичные эксперименты над мартышками в лаборатории на Земле.

– Вот, вот, мне тоже интересно, особенно насчет яиц, – вставил свое слово Серый. Он даже раскраснелся и стал фантазировать, перебив мысли спутниц.

– Пойдемте, я вам покажу. Сейчас как раз время вскрыть мое хранилище и посмотреть, что там. Потом мне надо будет… Как вы выражаетесь… Помедитировать, связаться с другими заинтересованными соберикцами.

– А есть способ туда побыстрее попасть? Доехать или долететь?

– У нас машина на ходу, можем дорогу через джунгли проложить.

– Имеется еще несколько возможностей, но вам они пока не доступны, – ответила Ликчи.

– Пошли с нами, Старпом, если хочешь.

Старпом обрадовался, но попытался сделать суровый вид. На языке вертелись резкие словечки, хотелось показать, что делает одолжение.

– Мы же читаем твои мысли? Забыл? – добавила Кати.

Старпом молча последовал за компанией. Было ощущение, что одежда не по размеру и обувь жмет. «Наверное, мышцы затекли в неудобной позе» – подумал он.

Словно в ответ на его догадку Доктор протянул руку вверх. Конечность казалась до странности длинной. Футболка на нем задралась, обнажив поясницу, а рукав наоборот сильно скатался. Кожа спины под футболкой оказалась коричневой, в мелких темных точках. С такого ракурса стало очень заметно, что уши его поменяли форму, а рост увеличился сантиметров на двадцать.

Ликчи вела всех прямиком к скалам, оставшимся от деятельности Гчилы. Иглы уже на половину разрушились, но все равно смотрелись грозно, хотя и не так фантастично, как свежие.

Через час вся компания дошла до ровной платформы, на которой высокие деревья не росли. Никто даже не подозревал, что это именно то место, где есть пещеры. Людям всегда кажется, что они должны быть в горах, но это не так.

Ликчи потопала по ровной поверхности, потом нагнулась и потянула за незаметную ручку. Она приложила усилие и оторвала слой дерна, обнажив лаз в подземелье.

– Сорвите мелких листьев каких-нибудь, а то будет темно.

– Да мы можем факел сделать из веток или вообще костер там развести.

– Я не об этом, – тихо сказала Ликчи, забираясь под поверхность планеты.

«Условно разумные», – подумала она, глядя, как люди собирают хворост.

В ответ на это Кати выпустила на волю собственные мысли и выдала серию строгих щелчков. В ответ человеческие мужчины сразу все объяснили.

– Ну, так бы сразу и сказала.

– Я не слышал.

– Ты не говорила.

– Она не говорила.

– Пусть еще возьмут большие камни! – послышалось из-под земли.

– Это еще зачем? – удивился Серый.

– Тропа осыпалась, вы не пройдете.

До подземного хранилища чего бы там ни было оставалось совсем недалеко, и отступать не имело смысла. Любопытство брало верх над страхом перед неизведанным. Про подземелья этой «земли обетованной» пока известно было мало – не любили Соберикцы туда спускаться. Подавляющее большинство пребывало в уверенности, что под поверхностью только трубы и ничего более.

Правила хранения яиц

При дневном свете в широкий лаз виднелись ровно уложенные обломки гигантских игл. Проход рассчитан на трехметровый рост. Пришлось собрать все обломки вокруг, чтобы доложить некоторые места, сделав их более проходимыми. Местные растения для этой цели не очень годились, да и девушки стали возмущаться, говоря, что дерево сгниет, а ходить здесь еще долго придется.

– Где листья? – поинтересовалась Ликчи.

Люди переглянулись. Они явно забыли о первой просьбе.

– Вот, есть, – Серый достал из заднего кармана помятую веточку.

– Я взяла, – Мири протянула букет, в темноте подземелья кажущийся черным.

Ликчи подошла к стене и приподняла какой-то хитрый камень. Раздался звук, похожий на свист воздуха. Пещера наполнилась запахом застоявшейся морской воды.

– Надо воду поменять.

– На обратном пути.

Ликчи отломила маленькую ветку и бросила куда-то, в пространство под камнем. Через секунду в стене обозначился силуэт падающего растения. Оно очень медленно опускалось и светилось по контуру, а потом все полностью. Фантастический рисунок двигался, распространяя вокруг длинные прямые лучи.

В умах людей возникали и гасли догадки. Прошло пол минуты и Кати, которая никогда и никого к своим мыслям не подпускала, проронила несколько слов о прошлом. Она поделилась воспоминаниями, показав картину из своего детства.

Огромное светящееся море, без берегов и горизонта казалось спокойным. Где-то в его недрах дышала Гчила, создавая волны и приливы. Маленькая сиреневая девочка сидит верхом на золотой спине в крупной чешуе. Это ее дед, живущий в море, приплыл поиграть со своими сухопутными внуками. Вокруг плавает стайка двоюродных братьев и сестер, парит над волнами еще какой-то дальний родственник или приятель.

Сверкает море, на глазах у Кати дополнительное веко, что отсеивает лишнее сияние и не дает обжечься глазу. Кто-то протягивает ей небольшую сеть с камнями по периметру. Она нагибается и ловит мелких круглых существ, что переливаются и высовывают колючки прямо из своего пухлого тельца.

Воспоминание окончилось и всем стало ясно, что холодная воинственная Кати больше не будет делиться впечатлениями.

– Так… Это морские животные?

– Да, морские.

– А где же моря?

– Да, у нас нет сведений про моря.

– И рек мы не видели – максимум лужи под пробитыми трубами.

– Моря все в трубах… – голос Ликчи отзывался эхом и было понятно, что подземелье огромное.

Она отодвинула еще один камень, бросила туда ветку. Стало светлее.

– Но как же здесь все это сохранилось? Где живут подводные обитатели?

– Здесь только светящиеся водоросли. Они вечно живущие. Их кормишь – светятся, не кормишь – спят.

– Вот это да! А мне можно покормить? Можно таких же в мою пещеру?

– Нужно, доктор, просто необходимо.

Доктор взял протянутую ему ветку, встал на носочки и отпустил корм для водорослей.

Аквариум озарило всполохом. Даже проводница удивилась такому.

– Покажи руку. Что ты туда кинул?

Доктор протянул ладонь. На ней виднелись ссадины от перетаскивания камней. Одна из них довольно сильно кровила.

– Это кровь. Водоросли едят кровь.

От такого импульса проснулся весь аквариум. В ярком свете стало видно, что путники идут почти параллельно земле по узкой расщелине. Дна ее не было видно, а верх ограничивался каменным, но рукотворным потолком. Трубы, обернутые в материал, похожий на монтажную пену, пронизывали пространство под ним.

– Это стекло? – нарушил молчание Серый и демонстративно постучал по прозрачной стенке.

– Нет, другой минерал, – ответила Ликчи.

Аквариумов было несколько. Следующий уже так ярко не светился. Туда попробовали бросить волос и сломанный человеческий ноготь, но реакция была такой же, как на растения. Водоросли медленно поедали нежданное лакомство, давали свет, привлекая на пиршество всю колонию.

– И долго они будут светиться? Мы обратно успеем?

– Полгода, год. Успеем обратно, даже светлее будет.

– Вот это да! На Землю бы таких!

– Мы отсылали, с первым ковчегом. Только они и прижились.

– А что с ними случилось потом?

– Не знаю, это ты мне скажи. Есть у вас такие?

Все молчали. Ярко светящихся в темноте подводных хлопьев точно никто не видел. Доктор вспомнил фосфоресцирующих существ из глубин океана.

– Похожие есть. Тоже на большой глубине живут.

В ответ – молчание.

Тропа казалась довольно широкой, но в одном месте обрушилась. Пришлось кое-как пробираться, хватаясь за неровности камней.

– Я двадцать лет назад однажды аквариумы не почистила, торопилась, так это Гчила сделала. Ей не нравится, если совсем нет изменений и сильные тоже не любит. Ради спокойствия под Собериком и на его поверхности наши мудрые соплеменники разрешили оставить это место. Я сливаю на нее осадок, добавляю воду и кормлю водоросли в резервуаре, а за это мою пещеру не трогают.

– В каком смысле? Не разоряют?

– Ее не рушат для прокладки коммуникаций. Я за этим слежу.

– Ты же спишь целый год?

– Да, но работы согласовываются заранее.

– И тебя слушают?

– Да. Взвешивают все за и против. Сообщество решает, что мое наследие очень ценно и я отрабатываю свое место на Соберике. Тем более, я храню генофонд, который уже никак не восполнить.

– А как же с морскими жителями? Кати, у тебя тоже есть такая пещера?

– Нет.

– Всех морских обитателей отправили на планету, где очень много воды, – ответила за нее Мири.

– Увы, тут остаются только те, кто нужен большинству. Последние поколения изменяют, некоторых еще в яйце, некоторых позже.

– Надо же, какое разнообразие. Вы все настолько отличаетесь друг от друга. У нас даже между видами отдельными нет столь разительных отличий, – вежливо удивился Доктор.

– Это ты еще мою пещеру не видел.

Ликчи остановилась. Она толкнула стену ладонями, и та пришла в движение. Откинувшись назад, каменная глыба образовала мост через пропасть.

Антрополог споткнулся обо что-то и чуть не угодил в бездонную яму.

– Тьфу, блин, что это? Ровно что ли сделать не могли?

– Это ручка. Обратно надо будет ее закрыть. Потянешь и закроется. Чтобы посторонние не залезли. Это опасно для них, для нашего мудрого сообщества, бесконечно далекого от вандализма.

– А? Понятно. Тебя прослушивают, – сообразил Серый.

– У нас это не так происходит. Я несколько дней в году бодрствую обычно, поэтому ко мне приковано много внимания. Сейчас я изучаю вас, людей и уже месяц нахожусь под пристальным наблюдением.

– А что же сами не придут, не спросят?

– Им это не нужно, ведь я честна и постоянно открыта, общаясь со всеми.

– Так тебе разрешили свой схрон нам показать? – не выдержал Старпом. Ему все еще были непонятны многие аспекты происходящего.

– Большинству все равно.

– А меньшинству?

– Интересно.

– Да, странное у вас общество. Снаружи, вроде, все идеально, а на деле всех, кто в рамки не укладывается на верную гибель отправляете.

– Это шанс выжить или быть полезными для своего народа, как вы говорите.

– Нас чуть на «Убийцу дронов» не отослали, там бы точно кранты.

– Зато собрали бы данные, оборудование по терраформированию установили, а может, на орбите бы жили, пока не умерли от старости? Вы же к этому стремитесь?

– Нет, нет.

– Мы уже много сделали.

– Мы первопроходцы, так сказать.

– Тогда ваша цель уже достигнута.

– В каком смысле?

– В смысле, что мало кто из вас здесь приносит какой-то положительный результат, а только отнимаете ресурсы. Стремлений у вас нет, делать вы ничего не умеете.

– Вот и поговорили.

– Проходим, не толпимся! – подогнала сзади Кати.

Все общество прошло внутрь длинного просторного зала. Звук отодвигающегося камня, голубовато-белый свет, потом еще и еще.

Люди застыли в изумлении.

На входе под стеклом, а точнее в стекле, как в янтаре, находились две гигантские фигуры. Чудовища стояли на задних лапах и совсем не напоминали тех красивых стройных существ, что бродили по поверхности планеты.

– Это моя прабабушка, – Ликчи показала правой рукой на жуткую ящерицу с шаровидными глазами. От носа до кончика хвоста она достигала метров 5 в длину.

– А это мой прадедушка, – она подняла левую руку.

Крылатый монстр, похожий на трехметровую гаргулью застыл с гримасой боли на лице. О том, что это боль можно было догадаться благодаря копью, размером с бревно, торчащему из его странной морщинистой груди. На когтях сверкал какой-то металл, а в черепе зияла металлическая пластина.

– Это твои предки?

По сравнению со своими родичами, Ликчи выглядела маленькой и хрупкой, такой обычной, солнечно-оранжевой девчонкой.

– Они контролировали всю долину. Прабабушка управляла всеми, кто находился на довольно большом расстоянии возле нее. Она не только читала мысли говорящих, но и внушала все, что ей было нужно: повиновение, обожание, желание охранять, приносить дары.

– А дед?

– Он – кумир нашей Кати. Он держал в страхе всю долину, приносил до пяти шкур в день. Он даже убил нескольких, кто сопротивлялся им с бабушкой. А их дочери были такими маленькими, что он возил их в бой на своей спине. Когда он летал… Трепетала вся округа.

– А потом его убили?

– Да, сторонники идеального климата. Хотели отправить осваивать одну из планет, но зачем же ему? Он и так хорошо жил. Предпочел умереть в бою.

– Жители долины, наверное, обрадовались?

– Из них треть отправили на орбиту, а потом закинули в вашу звездную систему. Никто не знает в какое время они попали и что с ними стало.

– Но еще две трети живы остались?

– Да, остались, но потом и среди них выбрали половину для освоения космоса.

– А обратно почему Вы своих исследователей не забираете?

– Это вам скажут другие. Я не могу.

– Какое-то не очень идеальное общество у вас получается.

– Пошли дальше. Много будешь думать, полетишь радиацию измерять. Наши астрономы открыли новый пульсар, тоже команду набирают.

– А это наскальная живопись?

– Что за техника? Словно камень прожжен.

– Эта техника ныне утеряна. Она не имела практического смысла при освоении Соберика.

Рисунки можно было рассмотреть, только отойдя к противоположной стене. Они состояли из отдельных частей, но с большего расстояния складывались в цельную картину.

В начале широкого коридора красовались круглые объекты в какой-то незнакомой системе, связанные снопом летящих искр. Потом существа или механизмы, похожие на головастиков или маленьких рыб летели, а может плыли вверх. Далее представлены длинные черви; плоские куски гладкого материала с лапками; гигантские насекомообразные существа; фрагменты игольчатых образований, похожих на мех или свернувшихся ежей.

Изображения невиданных существ или загадочных предметов на противоположной стене находились сверху, под сводами пещеры. Ниже располагались тонкие линии и завитки, далее они складывались в орнамент. Еще ниже – круг, символизирующий планету.

Из поверхности планеты торчали иглы, гротескно преувеличенные остроугольные скалы. Половину ее заливали огромные океаны. Можно было понять, что изображено, но белых шапок на полюсах или пустынь на экваторе не просматривалось.

Речь явно шла про Соберик. И вот существа уже на поверхности. Они попадают в липкие щупальца, закапывают грунт вещи, зарываются сами. Они тонут в океане, горят в дыхании Гчилы, но несколько выживают.

Перед резким сужением коридора рисунки существ изменились. Изображения стали тоньше, худее, видимо, подразумевалось снятие защитной оболочки. Они палили в небеса из пушки, делая дырку в плотном куполе облаков. Из другой пушки они выпускали что-то в виде пара, который поднимался к небесам.

– Вот так. С одной стороны жгут, а с другой восстанавливают… – заговорил антрополог.

– Как мы своим СВЧ-маяком.

Старпом на минуту почувствовал себя урожденным соберикцем.

– А может это вообще о другом?

– Ты о чем подумал, Серый?

– Ну, в начале – это наши живчики, потом, значит, это самое.

– Да все поняли про это самое, перестань думать, ты всем мешаешь.