Kitabı oku: «Полночь: 12:09», sayfa 2
Глава 3
Серое небо над головой, сплошь покрытое низкими дождевыми облаками, казалось, вот-вот разразится дождем. Асфальт на парковке был покрыт трещинами, желтые и белые линии разметки практически совсем стерлись. Во всей округе не было ни одного деревца, ни одного магазинчика или киоска. Только серость и уныние.
Старинное здание колледжа выглядело не лучше. Было очевидно, что когда–то это было величественное строение из красного кирпича и бетона. Однако сейчас годы брали свое. Здание требовало отделки, парадное крыльцо и стекла окон были покрыты граффити, как будто это молодежное кафе, а не стены почитаемого места. Каменные створы покрыты трещинами, а убранство вестибюля нуждалось в хорошей чистке.
Мы впервые находились в этом здании, и оно мне показалось мрачным, как склеп или заброшенная церковь. Внутри было холодно и пахло сыростью, и неважно, какой месяц сейчас за окном.
Наши курсы проходили в отдаленном крыле здания. Наверное, то, что мы учимся парикмахерскому делу, делало нас изгоями. Как будто мы были слишком ветрены, ярки или слишком радостны для такого места
Мы с Мари около часа блуждали по темным коридорам, в надежде найти свою аудиторию.
– Им следовало начертить карту…
– Или раздавать на входе компас, – вторила подруге я.
– Точно! Еще пару метров и придется нанимать повозку!
– Повозку?! – я рассмеялась, тут же представив, как мы въезжаем в аудиторию на белых пони.
– Эй, кажется, это тут, – Мария схватила меня за руку и потащила вперед. – Да! Определенно это наша аудитория. Илона, давай же! Шевелись! Если мы опоздаем, то все места рядом с хорошенькими парнями займут.
Мы уже бежали с Марией по длинному коридору. Однако, он как в сюрреалистическом сне не становился меньше, скорее наоборот, из–за непропорционально длинных пролетов, он казался все длиннее и длиннее. Как какая–то злая шутка.
Запыхавшись, мы ввалились в аудиторию, и под неодобрительный взгляд преподавателя, заняли места в самом дальнем ряду. Я не успела отдышаться, когда Мария начала толкать меня локтем.
Она сидела справа от меня, и улыбаясь во все лицо, косилась на мальчика в первом ряду.
– Мы должны пойти сегодня в клуб, – как можно тише прошипела Мария. – Я уверена, что нас там ждут.
– Кто? – спросила я
– Что! Не кто, а что! Приключения, Илонка! Моя душа жаждет приключений! – Тихо пропела Мария, и я захихикала в руку.
Эта идея казалась мне самой прекрасной идеей, приходившей в голову студентам в этом колледже. Хотя я честно не подозревала, как в этом мрачном месте вообще может родиться хоть что–то веселое.
Преподаватель в черном костюме что–то яростно писала на доске, но нам это было абсолютно не важно.
– Хорошо, – сказала я. – Я пойду с тобой в клуб, а потом хоть на край света.
Мария рассмеялась, и преподаватель зло посмотрела на нас.
Мне казалось, что данный курс, куда нас с Мари отправили от школы, должен был профессионально агитировать на обучение в данном колледже, но судя по отношению преподавателя к студентам, нам тут явно были не рады.
Я хотела сказать Марии, что у нас нет нарядов для такого мероприятия, да и денег на них тоже нет. Было не много на еду, но на приключения Марии денег не было совсем. Однако она уже что-то писала на маленьком клочке бумаги.
Я решила, что она пишет письмо для меня, чтобы преподаватель перестала бросать на нас злые взгляды, но Мария смяла бумажку и бросила ее в парнишку на первом ряду. Он неуверенно дернулся на стуле и повернулся. Его взгляд остановился на Марии, и он глупо поднял бровь. Она кивнула на одинокую бумажку, продолжая так же глупо улыбаться.
Парень закатил глаза, но бумажку все же поднял и прочел. Затем улыбнулся Марии и посмотрел на меня.
Я недовольно поджала губы, кажется, наш дуэт превращается в трио. Мария же, довольная от своей наглости, светилась. Лучше бы мы сходили в парк или в другое пристойное место. Тащиться в клуб, танцевать, точнее трястись с потными телами, выпрашивать коктейли – все это так надоело… Хотелось чего-то нормального, достойного. Но видимо не этим вечером.
Остаток лекции прошел без особо важных моментов. В перерыве мы с Марией нашли автомат для воды. Он, что удивительно, был белого цвета и продавал воду, а не кровь. Хотя Мария, разбрызгивая жидкость от хохота, пыталась напоить меня “водой со вкусом грусти”.
На второй лекции я усердно писала в блокнот все, что вырисовывала на доске преподаватель, пытаясь компенсировать наше буйное поведение. И хоть я понимала, что мне не очень нравится это направление работы, но все же продолжала усердно конспектировать.
Мне было шестнадцать лет, и честно говоря, меня не привлекала вообще никакая работа. Отсюда вытекало мое новое кредо – учись всему, вдруг пригодиться. Хотя уже тогда мне нравилось писать.
Пока педагог нудно рассказывала о градиентах цвета, я писала о юной девушке, которая как птенец, выпавший из гнезда, жаждала вернуться домой. Она была невероятно одинока, окружающий мир казался огромным, наполненным ложью и лицемерием.
В этом мире, где полно пустых надежд.
В этом мире, где смогла забыть я рай.
Где на людях нет длинных одежд,
В этом мире ты меня не забывай.
Ведь реальность наша такова,
Что вокруг лишь память и разруха.
Каждый вспоминает времена,
Когда мама не была еще старухой.
Когда счастливы мы были, за руки держась
Целоваться в губы мы боялись.
В этом мире все мы улыбались.
В этом мире все мы улыбались....
Я закончила четверостишия, аккуратно выводя буквы с фирменными завитушками. Они мне чрезвычайно сильно нравились – давали ту изюминку, которая отличала меня от других шестнадцатилетних дурочек. Я улыбалась, рисуя завитки теперь уже вокруг стихотворения.
Вдруг лист исчез. Его кто–то выдернул из моих рук.
– Так–так, юная мадам, вы вообще слушали мою лекцию?
– Я..я.. я переписала все, что было на доске… – начала было я, но не успела продолжить.
– Писать стишочки может каждый дурак, а ты попробуй разобрать цвета по цветотипам! Если считаешь себя умней всех, то собирайся и уходи с курса. Все равно твоя болтовня только мешает!
Я нахмурилась.
– Но я ведь переписала все, что вы говорили. Эти четверостишия я писала пока..
– Ты мне дерзишь!? Посмотри на себя! Наглая глупая девчонка! Вон из моего кабинета!
В этот раз я промолчала, но осталась сидеть на месте. Она застала меня врасплох, я просто не ожидала такой агрессии.
– Ну чего ты ждешь, особого приглашения?!
– Не совсем понимаю вашего недовольства, – снова начала я. – Я ведь молчу и не мечтаю…
– Хватит! Вон из класса! Пока ты не выйдешь, лекция не продолжится. А это значит то, что всем придется задержаться на перерыве.
Вся аудитория застонала. Рядом на сидении Мария сжалась в комок, пытаясь стать невидимкой. Она молчала и смотрела на меня так, как будто я сделала что–то ужасное. Она меня осуждала.
Я, не спеша сунула вещи в сумку, и не глядя на Мари, вышла из аудитории. Мои уши горели. Мне было ужасно обидно. Не потому, что меня выгнали из аудитории – это как раз я могла понять так или иначе. Меня расстроило то, что подруга не сделала даже попытку выйти со мной. Она не попыталась оправдать меня перед всеми, поддержать. Мы всегда были вдвоем против целого мира, но видимо сейчас, мир был против меня одной.
Бросив сумку на подоконник, я села, подтяну под себя ноги. И без того темный коридор стал казаться еще темнее. Ну что же, мрачно подумала я, теперь я могу написать еще один стих и не быть осмеянной. Везде есть плюсы. Марию в глубине души я уже простила. Разве можно было обижаться на свою лучшую подругу.
– Не переживай, – раздался совсем рядом голос. – Она каждое занятие кого-то выгоняет из аудитории.
Я подняла глаза от тетради и встретилась взглядом с темноволосым мальчишкой. На вид ему было не больше восемнадцати: рваная куртка и темные джинсы – герой девичьих грез.
– Я и не думала, – пробубнила я и соскочив с окна пошла прочь от него, но тот и не думал отставать.
– Стой, да стой ты! – он дернул меня за локоть, и я с размаху толкнула его в грудь, отчего наглец отлетел в сторону. Такого отпора он явно не ожидал.
– Иди куда шел! – ощетинилась я, но парень снова проигнорировал предупреждение.
– Я всего лишь хочу помочь! Видно же, что ты расстроилась!
– Со мной все нормально! Думай о себе.
– Да подожди, давай хоть поесть тебе куплю! Видно же что … – он тут же осекся, прикусив губу.
Я замерла. Лицо побледнело от его слов, а сердце пропустило очередной удар.
– Что видно?
– Ничего! – замотал головой парень и даже поднял руки в знал капитуляции.
– Что видно-то, говори! – я подлетела к нему совсем близко и прикусив губу, дабы не устроить скандал, вцепилась руками в черную куртку. – Ну, я жду!
– Ты.. ты выглядишь так, что тебя хочется накормить…
– Не мямли! Как кто я выгляжу?
– Как бомжиха! – раздалось откуда-то сбоку, но парень отрицательно покачал головой. – Эй, скажи ей, пусть проваливает откуда приехала!
– Да! Да! – послышалось с другой части кафетерия.
– Нет, я совсем другое имел ввиду… – залепетал парень.
– Не нужно… – Я отпустила беднягу и сделала шаг назад. – Я поняла! Извини что разрушаю ваш красивый идеальный мир своим существованием! Да, я такая! И еще – вечером можешь не приходить! Я отменяю наше приглашение!
Развернувшись на месте, я выскочила за красивые мраморные резные двери и отошла подальше от этого мрачного, но недоступного для меня места. И о чем я только думала! Нужно было остаться в своей деревне, а не тащиться сюда! Еще и Мария со своими развлечениями… Дай, Господи, мне пережить это!
***
Вечер выдался теплый. По меркам марта даже невероятно теплый. Столбик температуры не падал больше пяти градусов. Для Сибири эта погода была просто подарком. Обычно, в марте, в этой части континента бушевали метели, как будто зима сопротивлялась, отказываясь сдавать свои позиции.
Сейчас же, тихо падал снег, однако он таял, едва касаясь поверхности. По оврагам еще громоздились кучи старых серых сугробов, грубо затолканных туда специальной техникой, отчего прохожие то и дело постоянно натыкались на подтаявшие лужи.
Мы вернулись с курса в комнату Марииной тети. Они жила в маленькой душной коммуналке. Не знаю, почему мы решили, что это станет хорошей идеей: жить в одной маленькой комнатке с этой грубой женщиной. Тетей Натальей, если быть точнее. Но и выбора то у нас особо не было. Либо она либо улица… Хотя, если подумать я предпочла бы улицу. Пусть март, зато на душе тепло.
Личность тети Натальи следует описать как следует. Начать стоит так: тетя Наталья была достойным представителем всех жителей коммуналок. Она была невероятно худой, с неизменно полной кружкой жженого растворимого кофе, скорее всего Nescafé, который заваривают особым способом: на пять чайных ложек кофе пару грамм сахара и никакого там лимона или молока. Только кофе, только хардкор.
Кофе был ее религией. Она поклонялась ему, пила его на завтрак, обед и ужин, совершенно не закусывая едой. Ее сальные волосы, растянутая майка и вытянутые джинсы дополняли картину. Каждое утро, даже тогда, когда мы гостили у нее, тетя Наталья сидела на табурете, поджав под себя одну ногу, пила сожжённый кофе и обязательно курила сигарету. Клубы дыма делали нашу маленькую комнатку на двенадцать квадратных метров еще меньше.
Тем вечером, когда все произошло, она, как всегда, сидела за столом, покуривая сигарету, и учила нас жизни.
– Вот вы еще дурехи, – скрипела она – Просто посмотрите на себя! Мария ты ведь такая красивая, а одеваешься в старую драную куртку. Даже Еланка и то выглядит лучше!
– Илона! Ее зовут Илона, тетя! – поправляла Мари, но мы обе знали, что безуспешно.
Меня неприятно кольнула шпилька тети Натальи. На тот момент наша с Марией одежда мне казалась самой прекрасной на всем свете. Ведь уезжая на этот дурацкий курс мы надели самое красивое, что было в наших шкафах. Мои родители жили небогато: небольшой домик в далекой деревеньке, где до ближайшего кладбища было намного ближе, чем до магазина. Зато у нас были всегда свежие выращенные собственноручно овощи. Мы заготавливали соки, варенья, соленья и прочие блага личного участка.
Жизнь Марии складывалась хуже, чем моя. Ее мать с отчимом уехали на заработки на север континента, оставив детей с бабушкой. Их дом был еще меньше моего: всего пара комнат, сплошь заваленных вещами. Причем отчим был еще тем козлом, отчего Мария часто выхватывала по поводу и без. Это нас сближало – ничто так не объединяет людей как полна нищета.
Бабушка почти не ходила, плохо соображала, но много курила и ругалась. Единственным источником денег в семье Марии была бабушкина пенсия. Денег и продовольствия мать не выслала, зато иногда одаривала Марию с братом новыми телефонами. Я не понимала, зачем Марии телефоны, когда носить ей было нечего.
– Вот что это такое!? – Тем временем продолжала тетя Наталья. – Молодая, красивая девчонка, а одевается как нищая! Я в твои годы носила такие красивые платья, что все мальчишки в округе шеи сворачивали. Там мы с Борисом и познакомились. Правда, сейчас он на зоне сидит, срок отбывает, да и со мной не разговаривает.
На этом моменте она глухо заплакала, а я украдкой посмотрела на Марию.
– Но это потому, что он хороший. Он хороший человек, а я плохая. Я во всем виновата. У нас должен был родиться ребенок, но у меня обнаружилась внематочная беременность и я сделала аборт, а ему не сказала… Не сказала о ребенке. – Она снова зарыдала, завыла как брошенный пес. – Я так себя ненавижууууу! Ну а что я должна была делать?!
Тетя Наталья отпила кофе и прикурила третью за час сигарету. Я снова взглянула на Марию. Мой взгляд как бы намекал на то, что пока с этим что–то делать.
К моему огромному облегчению Мария понимала меня без слов. Она встала и подошла к тетке.
– Тёть Наташ, мы пойдем немного пройдемся.
– Да–да, конечно. – Она шмыгнула носом и отпив кофе крикнула в коридор. – Любаааа! Идем ко мне, перекинемся в картишки!
Покидая накуренную комнату, я думала о том, что не хочу превратиться в такую тетю Наташу. Но реальность такова, что вся моя жизнь стремилась именно в эту пропасть.
В клуб нас конечно же никто не пустил. И как только я не упрашивала охранника, даже попробовала на нем свою фирменную улыбку, за которую всегда получала желаемое. Его отказ пустить нас зародил сомнение в моем желании продолжать дальше наше приключение, но Мария сегодня была в ударе.
Да и почему бы нет. За руку рядом с ней шел тот самый парнишка с первого ряда. Не смотря на мое предостережение он все же пришел. Да и не удивительно! Кто же пройдет мимо Мари!
Он представился Алимом. В переводе с казахского это что-то значило. Я хотела уточнить, что именно, но не могла, так как подруга буквально не слазила с него. Он тоже не мог оторвать взгляд от нее, а ей кажется только это и было нужно. Они совершенно не замечали ничего вокруг. Мария смеялась над всеми его шутками, он не замечал ее огромных кроссовок и облезлой куртки.
Мы шли по пустому заснеженному парку. Алим держал за руку Марию. Я шла следом за ними. Дорожка была широкая, но я все равно продолжала идти позади. В какой-то момент моя нога поскользнулась на мокром, заледеневшем снегу, но на землю я не упала. Меня подхватили чьи–то сильные руки. Я подняла глаза и встретилась с черными, как ночь, глазами Алима. Мария шла, так и не заметив его отсутствие.
– Осторожнее, маленькая амиго, тут очень скользко.
– Хорошо, – только и смогла прошептать я.
Алим повернулся, чтобы догнать Марию, но я спросила его:
– Почему “маленькая амиго”, Алим? Ты – испанец?
Он засмеялся.
– Моя мать родом из Мексики. Это последняя ее фраза. Она умерла.
Я охнула, прикрыв рот рукой.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. Это так… Такое обычно не говорят первой встречной девчонке.
– Ты никогда не сможешь меня обидеть, смелая маленькая амиго. Да и мы с тобой уже познакомились. Помнишь, после лекции? Прости за тот некрасивый инцидент. Я не думаю, что новая куртка или вылинявшие джинсы могут рассказать о человеке…
От его слов стало чуть теплее вокруг. Я улыбнулась, но в этот момент Мария заметила отсутствие своего кавалера и с подозрением подошла к нам.
– Что–то случилось? Илона?
– Нет, все хорошо. Я просто поскользнулась и Алим помог мне…
Но Мария меня уже не слушала. Она взяла парня под руку и повела прочь, снова начав свой монолог.
Нет, вы не подумайте, я была рада за Марию. Ей не везло особо с парнишками, учитывая то, что живем мы в глубинке и там, в принципе, с парнями не очень хорошо. Да еще и ее тиран-отчим… А тут такой милый, черноглазый Алим.
Я надеялась, что тема с приключениями, клубами и вечеринками была забыта, хотя бы на время. Пока Алим и Мария были заняты друг с другом, я могла побыть с ними, пописать стихи, покараулить их или просто болтать. Все-таки это была наша с Марией прогулка.
Но все изменилось очень быстро: через несколько минут позвонила тетя и позвала Марию домой. Только Марию.
Глава 4
Главный аэропорт города Дубай встретил меня палящим солнцем. Как только наш самолет приземлился, десятки людей повыскакивали со своих мест, и, толкая друг друга, начали упаковывать себя, детей и сумки. Я же не могла оторвать взгляд от посадочной полосы. За иллюминатором были самолеты других компаний, такие же, как наш, но были и другие, огромные разноцветные машины, размером с круизный лайнер. Они были великолепны. Их огромные носы разрезали воздух, а крылья блестели на солнце. Казалось, что они живут свой жизнью, для них не страшна ни ржавчина, ни дождь, ни даже частое использование. Как будто они только что сошли с конвейера фабрики.
Эмираты очень богатая страна, со своими законами и религией, однако я надеялась на то, что Дубай современный город с многонациональным населением. Все же, несмотря на жару, я накинула кофту чтобы спрятать голые руки. Мне не нужны были проблемы с местной полицией.
Прилетая в современный Дубай из здания аэропорта вы сразу попадаете в метро. Однако, в моем путеводителе значилась пометка о том, что меня должен встретить сотрудник “NBHB Electronic World” возле третьего терминала. Я искренне не понимала, зачем этот широкий жест. Они могли просто указать адрес, и я бы купила транспортную карту или взяла такси, но видимо в данной компании было так заведено.
Я остановилась недалеко от входа в терминал. Солнце нещадно палило. Группа туристов, что-то громко обсуждающая на парковке возле терминала, лениво потянулась внутрь. Вот женщина с орущим младенцем на руках пытается затолкать сумку в автомобиль, ее муж или же брат, в этот момент складывает коляску, которая так и норовит отпружинить обратно, вдоль здания аэропорта бегут дети, вот девушка в длинном кимоно с гордо поднятой головой плавно проплывает мимо.
Чуть поодаль, в тени здания терминала стоит неприметный человек с табличкой. Выглядит это немного странно, так как группа таких же людей с табличками обычно встречаются либо на входе встречающих, либо на парковке автобусов, расположенной с другой стороны парковки.
Этот же человек выглядит подозрительно напряженным. Его одежда практически полностью белого цвета, кроме выделяющийся черной кепки на голове. Однако не это привлекло мой взгляд. Кривая надпись на его табличке гласила: “ПИСАТЕЛЬ ИЛОНА”.
Я огляделась. Что-то мне подсказывало, что более вокруг не было другого «писателя Илоны». Или же это ирония судьбы, и сейчас из здания аэропорта выйдет высокая стройная блондинка с розовым чемоданом и, улыбаясь в тридцать два зуба, окликнет человека с табличкой.
Однако ничего не происходило. Человек периодически смотрел на часы и нервничал.
Я вздохнула. Нужно было действовать.
Не спеша приблизившись к мужчине, я спросила:
– Electronic World?
– Что? – мужчина явно меня не понял. Хоть я и говорила громко, но сильный ветер и гул от проезжающих мимо автомобилей напрочь заглушал мои попытки.
– Вы из компании Electronic World?
– Вы говорите по-русски? Повторите?
– Я спросила: Electronic World? Просто меня зовут Илона…
Мне пришло подойти к нему почти вплотную. Он был выше меня, и ему пришлось наклониться, чтобы услышать мой вопрос.
Мужчина открыл рот, вскинул вверх одну руку, так как второй все еще придерживал свой головной убор, и прокричал:
– Слава Аллаху! Наконец-то! Где ваш багаж, нам пора ехать дальше! Паром скоро уйдет!
– Какой паром? – я недоуменно остановилась, но мужчина, быстро схватив мою сумку уже стремился прочь из аэропорта. – Подождите, вы ничего не говорили про паром. Куда он идет?
– Женщина, я не знаю. Быстрей! Быстрей! Я только должен вас доставить в компанию. Понимаешь? Мне поручено!
– Поручено? Кем?
– Вы договариваться – я отвозить! Ясно? Мы ехать на причал в Шиндаге и плыть паромом.
С каждым разом его произношение становилось все хуже и хуже. Это казалось очень странным, как будто плохой актер играет в плохом театре. Или же сейчас он посадит меня на паром и продаст первому встречному арабу – эта мысль не давала мне покоя. И совершенно не зря. Слишком сильными были отголоски моих прошлых ошибок.
Мы остановились возле toyota prius. Не старого и обшарпанного пикапа как в фильме ужасов, а вполне себе новенького автомобиля.
Мужчина открыл мне дверь и рукой указал на заднее сидение.
– Прошу мадам. – Его улыбка была учтивой, но его глаза меня поторапливали. Как будто если я буду медлить еще больше, он затолкает меня в машину сам.
Я неуклюже села на заднее сидение автомобиля, и мы тронулись в путь. Мужчина вел не плохо. Быстро перестраивался из полосы в полосу. Его небритое лицо, загорелые руки и стандартная для этого города одежда не давали мне никаких зацепок кем он работает. Возможно, он просто курьер компании, а я слишком много себе нафантазировала.
– Где вы работаете? – попыталась расспросить его я. – Вы курьер? Вы живете тут?
– Да.
– Да? И все? – однако, мужчина был совсем немногословен. Каждый его ответ вызвал еще больше вопросов.
– Я живу тут. Приехал на заработок из Армении. Хотел уехать в Россию, но меня лишить виза. – Проскрипел он сквозь зубы, стараясь не смотреть на меня.
– Как вам в Дубай? Тут, наверное, лучше?
Он недовольно мотнул головой и промолчал. Я же решила больше не отвлекать водителя, чувствуя явную неохоту рассказывать о себе. Движение было очень интенсивным. Нас то и дело пытались подрезать дорогие машины с открытым верхом, обтекаемые спорткары и многочисленные такси. Огромные километровые развязки, блестящий на солнце темный асфальт, ровные белые полосы – все это так отличалось от привычного для меня города.
Мой водитель плавно выруливал автомобиль, не сбавляя скорости и не уступая другим, таким же быстрым торопыгам. Видимо, мы действительно опаздывали.
Причал в Шиндаге находится на набережной, неподалеку от Al Ghubaiba Metro Station. Почти в самом центре Дубай. Его огромные лапы простирались вдоль больших и маленьких яхт и кораблей. Из-за яркого солнца металлические конструкции блестели, а голубая гладь воды манила хотя бы дотронуться. Не думаю, что тут кто-то купался, однако я бы без раздумий нырнула бы в такую манящую воду.
Если бы не странные обстоятельства нашего путешествия, я бы обязательно осталась тут на какие-то время, хотя бы для того, чтобы сделать фотографию такого красивого причала.
Мы припарковались на отдельной парковке, почти вплотную примыкающей к воде. Мой проводник, не дожидаясь разрешения, достал скромный багаж из автомобиля и двинулся к паромам.
В тот момент я была рада, что не стала надевать туфли на высоком каблуке. Да и вообще, моя одежда мало походила на одежду приезжих девушек: прямая длинная белая юбка из легкой ткани, закрывающая лодыжки, короткая футболка, и легкая кофта, которую я, боясь осуждения местных жителей, надела еще в самолете. Скорее, как потерявшаяся монашка, – вот на кого я сейчас походила.
Мы добрались до паромов достаточно быстро. Мужчина на арабском языке о чем-то быстро поговорил с охранником и повернулся ко мне.
– Вот твоя сумка, вот билет на паром. Охрана тебя пропустит. Я сказал, что ты путешествуешь одна.
Я нахмурилась, и снова не удержалась от вопроса.
– Это проблема?
Он поморщился.
– Здесь так не принято, но хватает ненормальных русских туристок. – Он гоготнул. – Иди, тебе пора.
– Постой, куда идет паром?
– В билете все написано. Вот адрес, по нему найдешь домик для проживания. Компания с тобой свяжется сама. Они хорошие ребята, не бойся. Иди! Паром уже уходит!
Я взглянула на протянутую мне бумажку. Там, по-арабски, был написал адрес. Мне он показался совсем не понятным, и я повертела бумажку в руках, надеясь найти возможный перевод или карту. Но больше ничего не было.
– Постой, я не говорю по-арабски и не читаю на арабском языке… – Начала было я, но мужчины уже не было. Мне не оставалось ничего другого как сесть на паром.
«Какой странный! – подумала я, – Говорит, значит, на русском, а пишет по-арабски! Да кто разберет этих мужчин! Их и в России то понять сложно, а зарубежный мужик – вообще, ребус!»
Adelaide двигалась довольно быстро для такого большого парома. Гул моторов, не такой сильный, как казалось изначально, уже казался чем-то обычным и естественным.
Отогнув корешок рекламного буклета, который мне всучили на входе, я взглянула на билет. Моя станция называлась Gadir (Гадир), насколько верно смогла прочесть. Время прибытия 19:00.
Оставалось примерно часа два. Погода выдалась хорошей, хотя я не знала, бывает ли тут вообще плохая погода.
Наш паром был достаточно вместительный для дальней поездки. На уровне воды располагались закрытые от посторонних глаз каюты, выше – крытые мягкие кресла для пассажиров, путешествующих на близкие расстояния.
Мне было удобно сидеть на небольшом диванчике, расположенном прямо под верхней палубой, так я могла видеть название станций, загорающихся на табло. Мой взгляд блуждал по видам, открывающимся с самой привлекательной стороны. Огромные песчаные пляжи с лазурной водой, не менее огромные рифы – все это было похоже на сказку. На очень странную сказку, в которой был один лишний кусочек – я.
Неожиданно для себя, я вспомнила о странном курьере. Возможно, он был странными только для меня. Возможно, в Эмиратах так принято, я ведь нахожусь в мусульманской стране и ко мне, как к женщине, тут будет другое отношение. Однако, это не отменяло того факта, что он вел себя отстраненно, даже, наверное, грубо.
Я перевела взгляд на свой багаж. Все вещи были на месте, я не хотела сдавать их в багажное отделение, думая, что если вещи пропадут, то будет крайне тяжело их найти, ведь никто тут не говорил по-русски и очень немного человек из персонала говорили по-английски. Или не хотели мне это показывать, – подыграла моя паранойя.
Прикрыв глаза, я попыталась немного расслабиться. Гул двигателей и шум волн создавали спокойную обстановку. Я улыбнулась. Разве можно быть еще счастливее чем сейчас. Соленый морской ветер развивал мои волосы, ткань юбки мягко обволакивала мои ноги – невероятно приятное ощущение.
Но тут мое уединение прервал возмущенный голос. Мужчина, расположившийся в паре метров позади меня, с кем-то очень грубо разговаривал по телефону. Его лицо покраснело, нога дергалась, казалось, что еще немного и он начнет бить и кусать кресло. Такие мужчины подобны хищникам – они или получают все сразу, или приходят в бешенство и тогда – держись!
От этой мысли мне стало веселее. Я посмотрела на него и глупо захихикала. Это было очень на меня не похоже, да и выглядело видимо тоже странно, так как мужчина, закончив разговор, отключил телефон и удивленно посмотрел на меня. Он поднял одну бровь и покачал головой.
Я отвернулась от него, закрыла глаза и подставила лицо ветру. Меня смутил его взгляд. Его глаза были угольно–черные. Как бездна. Как-будто зрачок и радужка стали одним целым. Господи! О какой ерунде я думаю! Возможно, это просто игра света, так отражался отблеск с места, где я расположилась. Или он демон – услужливо подсказало мое больное сознание, и я улыбнулась сама себе. На ум тут же пришел мой небольшой список заданий, который я опрометчиво пообещала себе исполнить. Среди них было – развеселить незнакомца. Мне стало дурно: веселить незнакомца с такими красивыми глазами было бы ошибкой. Мне вообще не следовало даже смотреть на него.
Не успела я решить, что делать дальше со своим положением и незнакомцем, как рядом раздался суровый голос:
– Что вас так позабавило? Я?
Я подпрыгнула на месте. Он стоял надо мной. Незнакомец с черными глазами. Он говорил со мной, точнее задал вопрос. Ветер трепал его темные волосы, и я тупо пялилась на них. Мужчина же продолжал вопросительно смотреть на меня.
Я должна что-то ответить! Я должна.
– Нет.
– Нет? Мне казалось, что вы повернулись и заметив меня начали хихикать.
– Я не хихикаю. Я просто…– Кажется в этот момент все мое красноречие покинуло меня. Так случалось довольно часто, когда кто-то заставал меня врасплох.
– Просто – что? – продолжал наступать мужчина.
– Вы так забавно кричали в телефон, – начала было я, стараясь говорить медленнее и надеяться что мужчина адекватен и все же поймет меня, – что мне казалось, что….что вы скоро начнете бить и кусать кресло. Знаю, если сказать это вслух, это звучит ужасно и теперь не так смешно, как мне тогда показалось…
Он опять поднял одну бровь.
– Вы шутите?
– Нет. – Я испугалась. Кажется, чувства юмора совсем отсутствовало у незнакомца. – Мне казалось это у меня проблемы с чувством юмора…
Я поняла, что сказала это вслух по его взгляду. В этот раз он поднял обе брови, как будто он не верил, что можно быть такой глупой. Да я и сама не верила.
– Если бы я хотел, чтобы надо мной смеялась какая-то русская девчонка, я бы остался в России.
Его слова обидели меня. Я смутилась, опустив голову. Да, это было не очень разумно, но я ведь не заслужила оскорблений. Если подумать, я могу улыбаться по любому поводу.
Я промолчала. Незнакомец тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.
– Я устал. Не хотел вас обидеть. Вообще, именно поэтому я и поехал в эту поездку – отдохнуть. Чертова работа.
– Я понимаю.
Правда понимала. А из-за моей детской выходки ему стало еще хуже.
– Мне не следовало пялиться на вас и смеяться. Я подумала, что смогу, возможно, выполнить один пункт из моего списка, но не стоило вторгаться в ваше..
Какого списка? – Перебил он. – Списка смертников? Списка русских предателей? Тех, кого, преследует правительство?
Я улыбнулась. Он явно забавлялся. Хотя и его шутки не отличались изяществом.
– У вас очень бурная фантазия. Было бы неплохо, но нет. Моя жизнь не настолько яркая. Все просто: я решила, что мне следует больше общаться с людьми. Незнакомыми людьми. И еще, что я смогу рассмешить самого грустного человека. Сегодня – это были вы.
