Kitabı oku: «Обожженные», sayfa 22
Глава 27
Боль была в сотни раз хуже той, что я испытала, когда пыталась совершить нечто подобное на Тиморе. Ну еще бы: одно дело пролить на себя кипяток, и совсем другое вцепиться в горячее существо, которое при этом еще и брыкается и кусается. Первым моим инстинктом было отбросить это, но я приказала себе собраться. Крепко держась за свет, я рванула его на себя и почувствовала, как миллионы сознаний сталкиваются с моим единственным. Они набросились на меня, пытаясь разорвать моего магнура на части. Мои друзья кричали что-то вокруг, но я не слышала слов. Для меня сейчас не существовало ничего, кроме обжигающей боли.
Маривонн подзадоривала своих паразитов, давала им силы вцепиться в меня как можно сильней. Теперь, когда наши сознания соприкоснулись, я видела, какая сильная боль сидит внутри нее, как тяжело ей было справиться с потерей Вина, и что она вовсе не готова к тому отчаянию, которая обрушится на нее, если она отпустит гармонианцев. Именно поэтому она будет драться со мной до конца.
Но и я не была расположена сдаваться. Если я сейчас отступлю, то поставлю под угрозу жизнь Криса и всех остальных, кто был мне дорог. Я не могла этого допустить, как бы мне ни было больно. Вот только как я смогу уничтожить гармонианцев без помощи Текодора? Я понятия не имела, как разорвать энергию на фотоны.
Гармонический свет окутал меня и начал жечь. Концентрация была настолько велика, что все мое тело покрылось ожогами. Конечно, гармонианцы могли бы и залечить мои раны, но зачем бы им это делать? Они хотели победить меня. Я упала на пол, волдыри на моей коже полопались, но эта боль была совсем ничтожной по сравнению с той, которая терзала все мое энергетическое существо. Каждый гармонианец жег и кусал меня. Конечно, магнур силен, но по сравнению с этой промежуточной стадией между энергией и материей вовсе нет. У них определенное преимущество, ведь они могли поражать на двух уровнях. Но, кажется, я знала, что мне нужно сделать.
Найдя в череде их знаний нужное мне, я воспользовалась им, и в эту минуту все вокруг почернело.
Рука Кендис больно обожгла Локи, и он с криком отдернул ее, ощутив, как на коже остался ожог. В отчаянии он несколько раз прокричал имя Кендис, но девушка была слишком занята, чтобы ответить.
Он нащупал руку Формадоры и сжал ее, пытаясь убедить доранку, что все в порядке, хотя на самом деле боялся он сам. Он понимал, что происходит что-то не по плану. Предполагалось, что свет пропустит через себя Текодор, а только потом эта энергия перейдет к Кендис, однако это явно было не так.
– Теки! – крикнул Локи. – Что происходит?
– Он тебя не слышит, брат, – неожиданно раздался голос Эрика над самым ухом. – Что бы сейчас ни происходило на энергетическом уровне, оно поразило не только Кендис и Маривонн, но и мальчика со Стивом.
Локи понял, что его брат прав. И Стив, и Текодор сейчас валялись на полу, держась за головы так, как будто над ними громыхали бомбы. Остальные люди стояли в растерянности, не зная, что предпринять, хотя на лице Джайлса застыло восхищение. Видимо, его привело в восторг то, что он стал свидетелем энергетической войны. Но Локи не разделял его чувств.
– Что нам делать? – растерянно спросил он у своего брата, совсем забыв о том, как они ненавидели друг друга последние восемь лет. Но ответила ему Формадора.
– Ничего, – взгляд у нее был каким-то обреченным. – Кендис набросилась на них в обход Текодора, и это плохо, потому что только он способен их уничтожить или хотя бы подавить. Максимум, чего она добьется – это что они ее убьют или переселятся в ее тело. Мне очень жаль, Локи, но твоя девушка уже почти мертва. И мы проиграли.
– Нет! – яростно воскликнул Локи. – Она бы не стала этого делать просто так! Наверное, у нее был какой-то план! Пусть Текодор ей поможет!
– Он ничего не может сделать – в атмосфере слишком большие возмущения, чтобы он мог ясно мыслить, – сокрушенно покачала головой Формадора. – Да и, в конце концов, он же всего лишь ребенок.
– Нет, – от отчаяния Локи готов был взвыть. Не может такого быть, чтобы это все закончилось вот так! Не может!
Какое-то время свет полыхал, а они, простые люди, не могли ничего сделать, только смотреть на то, как высшие существа сражаются, и то до конца не понимая, что именно происходит.
И тут вдруг что-то изменилось. Локи несколько раз моргнул, прежде чем осознал, что он видит: и Кендис, и Маривонн лежали на полу, не двигаясь. Он опустился на колени перед Кендис и отвел прядь волос с ее лица. Глаза ее были закрыты.
– Что случилось? – растерянно спросил он.
Сбоку от него пошевелился Текодор. Он морщился от боли, которая пронзала его голову, а его глаза смотрели как-то странно, как будто он не понимал, что видит. Формадора поспешно бросилась к нему:
– Теки! Ты в порядке? Что случилось?
– Они прошли через меня, – еле слышно простонал он. – О Боже, они ушли в энергетическую сферу!
– Куда? – не понял Локи.
– Их сознания… их здесь больше нет, – покачал головой Теки. – Кендис отделила их человеческие сознания от энергетических. Теперь энергетические существа воюют отдельно, а люди отдельно. Это происходит в другой Вселенной, поэтому тела бездействуют.
– Что-то я не понял, – нахмурился Эрик. – Куда они прошли?
– Даже не пытайся понять, – отмахнулся Текодор. – Это для тебя слишком.
В этот момент раздался еще один стон. Обернувшись на него, Локи с некоторым страхом увидел Стива. Его силуэт по-прежнему ярко светился, а лицо было искажено злостью. Локи судорожно сглотнул: он не забыл, как его друг пытался убить его. Но Стив только усмехнулся:
– Расслабьтесь, я не буду ничего делать, пока Кендис с Маривонн не вернутся. Мне и самому интересно, кто из них победит?
Ничего не чувствовать и не видеть приятно. Моя кожа была покрыта приятной прохладой, а чернота ласкала мои болевшие глаза. Но, к сожалению, это ненадолго. Я почувствовала легкий ветер, осознала, что на чем-то лежу. Травинки легонько кололи мою кожу. Изумленная, я открыла глаза.
Я находилась на зеленой поляне. Мое тело (или не тело?) окутывала приятная усталость. Хотелось уютно устроиться на этом ковре и лечь спать. Просто закрыть глаза и позволить себе смотреть сны, пока энергетические существа разбираются сами. Но я знала, что один единственный магнур не справится с полчищем гармонианцев. Если я на самом деле хочу победить, то я должна разобраться со всем сама.
Я села и осмотрелась. Если я правильно понимала, то попала в сформированную моим сознанием иллюзию, так как не была способна увидеть энергетическую сферу без высшего существа. Света было очень много, и, подняв голову, я увидела, что небо без конца озаряется яркими вспышками, подобными фейерверку. Это было бы красиво, если бы я не знала, что там идет битва за дорогих мне людей. Опустив взгляд на поляну, я замерла: в нескольких футах от меня сжалась Маривонн. Ее черные волосы были спутаны, а одежда порвана в нескольких местах. Она горько плакала так, как будто потеряла все в этой жизни.
Прислушавшись к себе, я неожиданно поняла, что и сама на самом деле не так уж в порядке. В сердце стремительно нарастала боль, а все тело почему-то было покрыто синяками. Снова подняв взгляд на Маривонн, я вдруг обнаружила у нее в груди большую рану, из которой ручьем текла кровь. Именно за нее она так отчаянно хваталась пальцами, и именно из-за нее так жалобно скулила.
Мне захотелось помочь ей, но ноги меня не слушались. С удивлением я обнаружила, что одна из них вывернута, и я не могла ей воспользоваться. Что ж, ничего не поделаешь. Придется ползти. Я осторожно стала подтягивать свое тело к Маривонн, оставляя кровавый след на траве. Каждая клеточка моего тела болела, но я не сдалась, пока мне не удалось коснуться плеча девушки.
– Эй, – осторожно подала голос я, и Маривонн испуганно вздрогнула.
Она подняла голову, и я изумленно уставилась в ее карие глаза. Они казались измученными, как будто последние несколько месяцев она не чувствовала ничего, кроме боли. Да так оно и было на самом деле. Я ожидала, что она яростно наброситься на меня и сломает то, что еще не было сломано, но она лишь разрыдалась:
– Зачем ты это сделала? Зачем ты их убрала? Мне больно. Мне слишком больно, я не могу этого терпеть…
– Тише, – я осторожно ее приобняла. – Я знаю, Маривонн, я знаю. Но я не могу позволить им победить. Человечество не должно стать носителями этих паразитов. Может, нас и создали с этой целью, но мы достойны большего.
– Хочешь сказать, мы достойны боли? Страданий? – почти выплевывала Маривонн. – Я не хочу так жить, Кендис. Раньше я могла думать о других людях, о чужом благе, но сейчас мне слишком больно. Я измучена и изранена. Вин умер… и я не смогла спасти его семью. Лучше уж я буду главной среди новой расы, которую волнует только захват мира, чем человеком.
Я только погладила ее по спине. Я так и думала, что дело тут не только в этих существах, которые влияют на ее мысли. Она и сама теперь считала так же, как и они. Ей было проще стать плохой, чем терпеть боль. Она изменилась, потому что старой Маривонн было слишком тяжело, слишком плохо, чтобы продолжать жить. Я ее очень жалела и, хоть мой любимый был жив, я прекрасно понимала, как ей тяжело. Я постаралась сказать как можно мягче:
– Маривонн, послушай… Я понимаю, что тебе больно, и что ты не хочешь и дальше жить в этом мире страданий. Ты потеряла все, что тебе дорого в жизни, и все-таки ты не сдавалась, пока эти гнусные существа не воспользовались твоей уязвимостью. Но ты сильная. Ты сможешь их победить. Тебе не нужно пытаться сбежать от боли. Ты должна взять ее и превратить в свою силу. Вин умер, пытаясь помешать энергетическим существам захватить власть. Ты должна довести до конца то, что он начал.
– Вин мертв! – всхлипнула Маривонн. – И мать его мертва! И даже бедняжка Скарлетт, она тоже мертва – я это ощутила… И Габриэлла мертва. И мои родители мертвы. И я уже мертва, Кендис. От меня почти ничего не осталось. Зачем мне продолжать бороться? Чего ради? Лучше сдаться гармонианцам и позволить им творить с этой Вселенной все, что они захотят… Я и сама с радостью покорю мир… Лучше так, чем терпеть боль…
Я тяжело вздохнула. Нечего тут и говорить, ее потеря тяжелее моей. По крайней мере, я знала, что Крис жив и здоров, и это хоть немного облегчало мою боль. Кроме того, я была не одна. Если бы не Локи и не мои друзья, я бы, наверное, совсем загнулась.
Я вспомнила, как долгих четыре месяца назад, я впервые открыла глаза после семилетнего полета. Я оказалась в новом мире, с новыми правилами, мне пришлось отказаться от всего привычного и научиться жить по-новому. И я смогла это сделать. А из анабиоза меня вывела та самая девушка, которая сейчас плакала у меня на руках. Если бы она этого не сделала, со мной бы не случились все те удивительные вещи. Я так бы и умерла глупой девушкой-социофобкой из Лондона, какой была до этого путешествия. Значит, я должна сделать для нее то же самое.
Я решительно сказала:
– Вставай, Маривонн.
Но она покачала головой:
– Лучше убей меня, Кендис. Потому что если я встану, то не смогу сражаться с гармонианцами. Я снова объединюсь с ними, и убью и тебя, и каждого человека, который тебе дорог. Так что лучше убей меня. Возможно, тебе хватит сил с ними справиться.
– Ну, уж нет, – я отстранилась от нее и посмотрела на ее кровавую рану в груди. – С гармонианцами я разберусь. Но тебе умереть я не позволю.
Разумеется, я понимала, что на самом деле это не наши физические оболочки, а лишь сознание, и раны не несут опасности, но я должна была ей помочь. Я сняла с себя рубашку, оставшись в майке, и перевязала Маривонн. Удивительно, но ее взгляд стал более ясным.
Битва наверху начинала утихать. Свет уже мерцал не так ярко, и я понимала, что магнур проигрывает. Гармонианцы готовятся к тому, чтобы захватить мое тело. Что ж, я а я готова была их принять. Но я должна помочь Маривонн. Я не позволю ей умереть. Не позволю.
Именно поэтому я, шатаясь, встала на одну ногу, пока другая безжизненно волочилась по земле. Удивительно, но мне хватило сил устоять. Маривонн смотрела на меня широко открытыми глазами, как будто я вдруг отрастила крылья и поднялась в воздух. Я крепко схватила ее за руки и твердо сказала:
– Вставай.
– Я не…
– Вставай! – воскликнула я и потянула ее вверх.
И она встала. Ее ноги дрожали, а из мелких ран сочилась кровь, но она стояла. Ее взгляд все больше прояснялся, и вскоре она уже могла стоять без моей помощи. Она слабо улыбнулась:
– Спасибо.
– Не за что, – вяло улыбнулась я и подняла взгляд в небо. Борьба прекратилась. Оно было пронзительно желтым.
– Кендис, они в твоем теле, – обеспокоенно сказала Маривонн.
– Я знаю, – я уже их ощущала. – Но я смогу с ними справиться. Мне хватит сил.
– Кендис, они используют твою боль против тебя, – голос Маривонн был встревоженным. – Тебе все еще больно из-за того, что произошло с Крисом, и ты способна на борьбу. Они заглушат боль, а последнее усилят. Ты больше не будешь собой.
– Я справлюсь, – усмехнулась я. – Моя боль и моя сила – они едины. Крис – это то, ради чего я борюсь. Они не смогут отделить одно от другого.
Маривонн хотела еще что-то сказать, но в этот момент все мое тело загорелось. Я почувствовала, как гармонический свет выжигает мое зрение, и мне ничего другого не оставалось, кроме как вернуться в мое физическое тело.
Возвращение в свое тело было довольно болезненным. Я буквально ощутила, как каждый атом моего тела сгорел и восстановился, потом снова сгорел, потом снова восстановился… Боль была сильной, но не такой, какую я не могла вынести. Я хотела открыть глаза и посмотреть, что происходит вокруг, но неожиданно поняла, что они не функционируют. Это должно было меня напугать, но не напугало. Кроме того, я вдруг поняла, что они мне больше не нужны. Я прекрасно все видела и без них.
Я увидела тысячи энергий вокруг себя, и поняла, что мои друзья обеспокоенно смотрят на меня, как будто не зная, чего ожидать. Откашлявшись, я выдала не своим, искаженным, голосом:
– Я здесь. Я в порядке.
– Кендис? – встревоженно спросил Локи. – Ты вся светишься.
Его аура была пронзительно красной от любви, окутавшей его в этот момент. Я знала, что ему очень хочется убедиться, что это я и обнять, но он не решался.
– Кендис? – раздался мысленный голос, и я узнала Текодора. – Это ты?
Постаравшись разобраться в себе, я неожиданно ощутила, что на меня что-то давит. Такое ощущение, что я пыталась удержать на своих плечах нечто огромное. Гармонианцы… Они пытались изменить мою личность, убрать боль, заставить меня чувствовать облегчение, а волю к борьбе использовать ради достижения их цели. Держать их вес на себе было трудно, но не невозможно. Они могли положить на меня сверху что угодно, но моя основа останется той же, что и была.
– Это я, – ответила я вслух. – Я их держу. Они пытаются задавить меня, но я им не поддамся. Как Маривонн?
– Кендис? – раздался испуганный голос рядом, и я узнала девушку-пилота. – О Боже, я ничего не вижу!
– Они выжгли ее глаза, – потрясенно пробормотал Локи. – Кендис! Ты тоже ослепла!
– Плевать, – отмахнулась я. Доля равнодушия мне все-таки передавалась, и я знала, что, когда избавлюсь от этого света, я закачу истерику, но пока что я была спокойна.
– Дораны могут вырастить тебе новые глаза, – сказал Текодор. – Это неважно.
– Хорошо, – кивнула я. – Ну что, Теки, разберемся с ними окончательно?
Текодор хотел кивнуть, но я вдруг ощутила в нем ужас.
– Кендис, я… я не могу, – отчаянно выкрикнул он. – У меня больше нет конца пути, и если втяну их в себя, то уничтожу свою сестру и расу! Я не могу этого сделать, не могу.
Эх… я не могла его в этом упрекнуть. Я бы на его месте поступила точно так же.
– Что ж, – постаралась я сказать как можно бодрее. – Видимо, мне придется научиться жить с этой массой в голове.
– Нет, Кендис! – воскликнул Локи. – А если они возьмут верх?
– Не возьмут, – отмахнулась я. – Я сильная. Жаль, конечно, что я буду вечно испытывать боль…
– Я могу помочь, – вдруг неожиданно раздался голос Стива.
Все оглянулись на него, и я увидела его светящийся образ в их мысленных потоках. Его лицо все еще было равнодушным, но я чувствовала, как внутри него что-то начинает прорываться на поверхность. Стив выглядел уверенно, когда говорил:
– Я могу быть концом. Конечно, гармонианец это не совсем магнур… Но какая разница, если частицы все равно все сожгут?
– Стив, нет! – снова воскликнул Локи. – Как же я без тебя? Ты мой друг, и я не хочу, чтобы ты умирал.
– И вправду, Стив, – добавила я. – Один человек уже умер, спасая меня. Не делай так снова. Ты нужен Локи.
– Локи нужна ты, – вдруг мысленно сказал мне Стив.
Я оглянулась на парня и поняла, что это правда. Хоть я и любила Криса, но я не могла не признать, что без меня Локи совсем сломается. Конечно, сейчас мне казалось, что я смогу справиться со всей этой массой внутри меня, но что, если настанет день, когда я не смогу с ними бороться? Тогда я умру, и для Локи это будет гораздо тяжелее, чем потеря друга. Я видела, как сильно полюбил он меня за это время, и злилась на себя за то, что позволила этому произойти. Я не хотела делать ему больно.
– Ты уверен, что этого хочешь, Стив? – мысленно спросила я его. – С гармонианцами внутри можно жить.
– Да, вот только я уже не я, – горько усмехнулся он. – Я даже почти ничего к тебе не чувствую, так, отголоски старых эмоций. Но ты мне дорога, Кендис. И Локи тоже. И я не могу смотреть, как вы страдаете. Кендис, я умер уже в тот момент, когда частица гармонического света попала в меня. А у тебя еще есть шанс.
Внутри меня все протестующе сжалось. Я не любила Стива, но он был сильным и храбрым и, возможно, самым лучшим человеком из всех нас. Как же мы сможем жить без него дальше? Но я не могла рисковать жизнью Локи, Криса и всех остальных… Я не была уверена, что однажды не настанет день, когда вся эта боль не начнет меня сводить с ума, и я не начну слушать световых существ, обещающих мне мир и покой…
– Да, ты прав, – согласилась я.
Текодор, подслушивавший наш разговор, мысленно спросил разрешения. Я напоследок коснулась своим сознанием сознания Стива, стараясь передать ему благодарность за все то, что он сделал. Он принял, хотя я почувствовала внутри него нотки горечи и попытки светового существа заставить его передумать. Но его чувства ко мне и Локи сильнее. Я снова повернулась к Текодору. Он внутренне содрогался от ужаса того, что ему предстояло сделать, но был готов. Я кивнула ему, мол, начинай.
И тут же почувствовала тягу. Мой груз становился легче. Гармонианцы не хотели сдаваться, они цеплялись за мое сознание, не желая отпускать, но в этот раз они сидели не в Маривонн, которая желала их сохранить, дабы ничего не чувствовать. Я хотела, чтобы они ушли. Поэтому стала толкать со своей стороны, помогая Текодору.
Наконец, они отпустили меня, и я почувствовала странную пустоту. Боль прошла, и я с облегчением приняла холодный воздух, обрушившийся на меня. Честно говоря, я ожидала, что больше ничего не буду видеть, но яркие энергетики друзей вокруг меня по-прежнему сияли, и я даже смогла увидеть свой мысленный образ в их головах. Я была растрепанной и изнеможенной, как будто побывала в урагане. Кажется, магнур во мне по-прежнему был жив.
– Кендис? – Локи коснулся меня своей рукой. – Ты в порядке?
– Да, – я уткнулась своим лицом ему в плечо, а сама мысленно наблюдала за тем, как Текодор разрывает гармонический свет на фотоны.
Сознания световых существ испарялись, а мальчик-доран, не дав энергии разрушить его ДНК, направил ее в Стива. Его гармонианец завопил от ужаса, но человек мысленно улыбнулся мне и сказал:
– Прощай, Кендис. Я всегда буду тебя любить.
У меня внутри все сжалось от этих слов, и я заплакала бы, если бы мне было чем. Но мои глаза больше не функционировали нормально, и я лишь простонала что-то в шею Локи, ощущая боль внутри. Я успела заметить, что Стив радовался, что я была рядом с его другом в такой момент.
После чего он вспыхнул и сгорел, не оставив даже и атома.
Эпилог
Маривонн открыла глаза и поначалу поморщилась от яркого света. За последнюю неделю она успела отвыкнуть от того, что в мире можно что-то увидеть, и обилие цвета, форм и света обрушилось на нее и заставило сердце биться сильнее. Женщина-доран, которая сняла с ее глаз повязку, мягко произнесла:
– Осторожно. Это может быть непривычно для тебя. Ты провела без глаз гораздо больше времени, чем Кендис. Как ты себя чувствуешь?
– Смотреть… больно, – Маривонн слегка приоткрыла глаза так, чтобы лишь чуть-чуть света проникало в них.
Она увидела синекожую улыбчивую женщину, с добрыми фиолетовыми глазами и зелеными волосами, убранными в пучок на затылке. Это было так странно – видеть, но не слышать чужих мыслей. Ей казалось жутким, что она не знает, о чем думает эта доранка. Но все-таки приятно было увидеть снова более-менее знакомые формы, а не бесконечный свет.
– Ты привыкнешь, – сказала женщина, убирая бинты в ящик. – Эти глаза ничем не отличаются от твоих настоящих. Зато теперь ты снова сможешь вести нормальную жизнь.
– Да, смогу, – задумчиво протянула Маривонн.
Она увидела стол, на котором лежала, увидела свои ноги в светлых брюках. Было удивительным увидеть пол, на который она могла их опустить. Ощущения и зрение странным образом сплетались, и ей еще нужно было привыкнуть к этому. Такое чувство, что она только родилась, и ей нужно заново научиться ходить.
Спустив ноги на пол и неуверенно на них встав, она осмотрелась. Она находилась в одной из немногих больниц на Гармонии, которая не была разрушена. Смутное чувство вины напомнило ей, что именно она разгромила большинство зданий на Гармонии, в ярости пытаясь подчинить всех людей себе. Да, к этому ей тоже придется привыкнуть, подумала она, поморщившись.
Стены были кремовые, пол бежевый, столы обыкновенные металлические. На женщине белый медицинский халат. Она что-то мыла у небольшой раковины в углу. Прошла всего неделя с тех пор, как гармонианская раса оказалась окончательно уничтоженной, и планета только-только начала восстанавливаться. Как и сама Маривонн.
– Я могу идти? – спросила она у врача.
– Да, конечно, – рассеянно пробормотала та.
Маривонн медленно, не доверяя своим глазам, подошла к двери и осторожно ее коснулась. Та бесшумно скрылась в стене, открыв ей вид на почти пустой коридор.
Честно говоря, Маривонн не ожидала, что ее кто-то будет ждать. Кендис навещала ее вчера, когда она только приходила в себя после операции, но сегодня Джейкоб собрался покинуть планету, и многие ее друзья готовились к отлету. Однако в коридоре на бежевых креслах кто-то сидел. С трудом сопоставив эти лица со своими воспоминаниями, Маривонн снова ощутила укол совести. Перед ней сидели Михаил, Акайо и Хлои, все трое с мрачным выражением лица.
– Привет, – растерялась она и замерла на месте. – А вы чего тут?
– Тебя ждем, – спокойно пояснил Михаил. – Нам Кендис рассказала, где ты лежишь.
– А, – только и сказала Маривонн.
Она еще не привыкла смотреть на людей, но не могла не видеть, какие расстроенные у них лица. Она знала, что, будучи гармонианкой, сильно подставила их. Раньше пилоты, да и сестры Кук тоже, были ее друзьями. Но после слияния она заключила сделку с их предками, пообещала им тела их внуков, а самим Михаилу и другим задурила голову тем, что якобы пытается исследовать любовь. И как они только могли ей поверить? Гармонианцы считают любовь ненужным чувством. Они сразу отвергли его, и ей не было нужды проводить эксперименты. Все это только для того, чтобы раздобыть тела бесчеловечным первооткрывателям.
Маривонн знала о том, что произошло, пока Кендис освобождала ее от гармонианцев. Михаил, Акайо и сестры Кук отправились возвращать свои тела, но встретились с сопротивлением своих предков. Им удалось их победить, но в процессе погибли Скарлетт и Грейс. Тело Скарлетт зарезал Вадим, к тому же он повредил мозг робота, так что даже копию ее сознания не удалось восстановить. Это было ужасно. В конце концов, именно Скарлетт поддерживала ее все то время, что она пыталась отыскать миноров, не понимая, что опасается она совсем не тех. Скарлетт была ее подругой. И из-за нее она умерла. Как и Вин.
На глаза навернулись непрошеные слезы. Плакать было непривычно, но ее тело вспомнило, как это делать, и, всхлипывая, Маривонн начала причитать:
– Мне так жаль, что это случилось со Скарлетт. Это все моя вина. Я вела себя, как последняя стерва все это время. Меня стоит посадить в тюрьму…
– Ну, тише, – неожиданно произнес Михаил и осторожно прижал ее к себе. – Все понимают, что ты просто была не в себе, что тобой управляли…
– Как ты можешь меня успокаивать, Миша? – отчаянно воскликнула Маривонн. – Это из-за меня у тебя больше нет любимой девушки, а у Хлои вообще всей семьи…
Мужчина тяжело вздохнул, но не перестал ее обнимать. Маривонн постаралась отстраниться, чувствуя себя неправильно, когда ее утешают в этой ситуации, в то время как в последние месяцы она не приносила ничего, кроме зла. Но Михаил взял ее за руки и посмотрел ей в глаза:
– Я знаю, и это ужасная потеря. И мне почему-то кажется, что тебе в этой ситуации тяжелее всех. Честно говоря, единственное, о чем я жалею, это что так долго тянул время. Я почему-то был уверен, что у меня с Карли будет возможность построить нормальные отношения… но я ошибался. Однако я не виню тебя, Маривонн. Кто знает, может, будь я на твоем месте, я бы поступил точно так же.
– Мне нет прощения, – упрямо твердила Маривонн.
Рана, нанесенная Михаилу, еще слишком свежа, и Маривонн вообще не понимала, как он находит в себе силы стоять здесь, разговаривать с ней. Через неделю после смерти Вина Маривонн еще только лежала у себя в комнате на кровати и смотрела в потолок. И даже сейчас, после всех этих месяцев и событий, ей до сих пор больно. Как она сможет с этим справиться? Как они смогут с этим справиться?
– Послушай, – продолжил Михаил. – Не могу сказать, что я тебя прощаю. Но я тебя понимаю. И мне кажется, что сейчас, мы все должны забыть и отпустить прошлое. Гармонианцев больше нет, и мы можем начать жизнь с чистого листа. Мы можем полететь на новую планету, изучить местный образ жизни, попробовать влиться… Пусть мы уже и слишком взрослые для тура «Новая жизнь», но все имеют право в первый месяц на планете вести себя совершенно свободно. Мы думаем улететь куда-нибудь… все равно Гармония сейчас не лучшее место для жительства. Что скажешь? Полетели с нами?
Маривонн с сомнением посмотрела на троицу. Михаил выглядел совершенно раздавленным, однако он, похоже, не забыл еще их дружбу, не забыл, как они вместе управляли кораблем, ведя новичков в новую жизнь, и готов был простить ей всю ту боль, что она причинила ему. Хлои выглядела недовольной, и Маривонн могла ее понять, ведь именно из-за нее у нее больше не было семьи. Вин погиб, прикрывая ей спину, Скарлетт умерла из-за ее махинаций с телами, а ее мать она вообще лично убила. Хлои сможет ее простить еще очень нескоро, если вообще простит, однако она не возразила против предложения Михаила. Ну, Акайо единственный, кто сохранял более-менее спокойное выражение лица – лично ему она ничего не сделала, разве что разрушила жизнь его девушки. Пожалуй, ему с поступками Маривонн будет проще всего примириться. Стоит ли ей отправляться в путешествие с теми, кого она, можно сказать, предала? Маривонн не знала.
Хотя, с другой стороны, что ей вообще оставалось? Ее жизнь была так же разрушена, как и жизнь людей, стоящих перед ней. Все дорогие ей люди умерли. А возвращаться на Тимор ей не хотелось. Она просто не могла снова оказаться там, где умер ее любимый. Что ей еще оставалось делать со своей новой жизнью?
Поэтому Маривонн согласилась.
Холодный воздух пронизывал так сильно, что Лора не переставала кутаться в куртку. Теплая рука Дэнни прижимала ее к себе, стараясь согреть. Это давало ей ощущение безопасности и защиты. Как будто она воздвигла собственную крепость среди руин этого разрушившегося города, среди которого они стояли.
Дэнни с Лорой наблюдали за тем, как Джейкоб проверял работоспособность его космического корабля. Площадка, выделенная ему для взлета, была совсем маленькой, так что он казался очень большим, хотя на самом деле предназначался для совсем небольшой группы людей. Джейкоб со знанием дела проводил необходимые манипуляции, то появляясь, то исчезая внутри, и для Лоры это все казалось таким же непонятным, как и энергетическая вселенная. Наконец, пилот закончил свои проверки и подошел к паре:
– Ну что ж, я закончил. Точно не полетите со мной?
Дэнни усмехнулся и покачал головой:
– Я год проторчал в клетке на Кристаллисе. Я понимаю, что планета в этом не виновата, но все-таки, пожалуй, с меня хватит. Я хочу исследовать космос, как всегда и мечтал.
– Мы мечтали, – поправила его Лора. – Мы вместе хотели исследовать космос. Я буду петь песни, а ты изучать технологии местных цивилизаций. Наконец-то наши мечты исполнятся!
– Я рад за вас, – довольно улыбнулся Джейкоб, и откинул отросшую прядь русых волос с глаз. – Ну, а что до меня, то я до жути соскучился по Норе. Я уже связался с ней и знаю, что у нее все хорошо. Я хочу с ней встретиться и провести немного времени наедине. А потом… возможно, снова вернусь к пилотированию. А может, тоже пойду работать в полицию. Как-то мне не хочется вновь возвращаться к разлукам после всего того, что я пережил. Мой опыт может пригодиться при раскрытии преступлений.
– Я тебя понимаю, – кивнул Дэнни.
И тут же страстно поцеловал Лору. Несмотря на все разлуки, на все мимолетные страсти и увлечения, которые успел пережить каждый из них, на все их различия, они все-таки были вместе. Путь, который они прошли, был очень тяжелым, но он закалил их, и сделал сильнее. Они не знали, куда занесет их жизнь дальше, но знали, что будут вместе.
– Куда думаете податься? – поинтересовался Джейкоб.
– Наверное, в систему Барнарда, – пожал плечами Дэнни. – Есть там пара цивилизаций, которые привлекают мое внимание. Возможно, есть еще способы летать на скорости света, а возможно, даже быстрее. И я обязательно их открою.
– В систему Барнарда? – присвистнул Джейкоб. – Стармэйт, это же еще два световых года отсюда! Если вы туда доберетесь, то сюда сможете вернуться нескоро. Надо входить в затяжной анабиоз!
– Мы знаем, – сказал Дэнни. – Именно поэтому… наверное, мы больше не увидимся, Джейк.
– Наверное, – погрустнел пилот.
На глаза Лоры неожиданно навернулись слезы. Она очень подружилась с Джейкобом в последние месяцы, и ей горько было расставаться с ним, но она знала, чего хочет. Девушка оторвалась от своего парня, подошла к пилоту и крепко его обняла:
