Kitabı oku: «Ведана. Проклятый дар», sayfa 2
Она бросила на меня подозрительный взгляд. Не верит. Ну что ж, справедливо.
Пока я снимала куртку и разувалась, из ванны вышел дядя Саша, подошел, обнял. Пахнуло ментолом и лавандовым мылом. Оказывается, я и не подозревала, как по ним соскучилась.
– Привет, дорогая. Неожиданно. Что-то случилось? – вот заладили.
Кажется, пришло время поговорить с ними начистоту. Эти двое – моя семья. Они имеют право знать почему я выросла мягко говоря странной. Как они отнесутся к моему «дару» – вопрос второстепенный. Но мама должна знать, что ее вины в моей нелюдимости и отстраненности нет.
– Все хорошо, просто заехала, – повторила я.
Из кухни начали доноситься просто умопомрачительные ароматы готовящихся кофе и яичницы, кажется, с беконом. Мой желудок протяжно заурчал, напоминая, что со вчерашнего вечера в нем ничего было.
– Пойдем, голодный отпрыск, – хохотнул дядя Саша.
– Руки помою и прибегу.
Когда вошла в кухню, завтрак мечты был уже на столе. Стоит почаще наведываться хотя бы ради этого. Хлебцы и кусочек подсохшего сыра в моем холодильнике показались кощунством по отношению к приему пищи.
Мама с умилением смотрела, как я уплетаю безумно вкусную яичницу. Время от времени они с мужем обеспокоенно переглядывались, но не стали задавать вопросы пока я не расправилась с завтраком. Только когда взялась за кружку с латте, мама осторожно сказала:
– Ведана, точно все в порядке? Не подумай, мы рады твоему приезду. Но ты уверена, что ничего не хочешь рассказать? Может, помощь нужна?
Я сделала глоток одуряюще вкусного напитка, пытаясь придумать с чего начать.
– Это прозвучит странно. Но я прошу вас выслушать и постараться принять, хотя местами мой рассказ покажется безумным. И да, дядя Саша, мне нужна помощь.
– Милая, не томи, – беспокойство в глазах мамы превратилось в тревогу и рисковало перерасти в панику.
Я потянулась через стол, взяла ее за руку и начала говорить:
– Мама, помнишь, в десять лет мне приснился кошмар? – ответом был недоуменный взгляд. Кажется, такого вопроса она точно не ожидала.
– Да, конечно. У тебя время от времени бывали кошмары. Они и сейчас тебя беспокоят? Ты хочешь, чтобы мы нашли хорошего психотерапевта?
– Нет, нет, мам, мне не нужен врач, – мама в своем репертуаре, – Не знаю, как выразиться, но… эти сны… они вещие, – запинаясь произнесла я.
Две пары глаз обескураженно уставились на меня.
– Хочешь сказать, что ты … ясновидящая? Или экстрасенс? Как в телешоу? – мама похлопала ресницами и защебетала – Милая, может, мы все-таки найдем врача? Не зря говорят, современная медицина творит чудеса. Я уверена, тебе помогут.
– Я знаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но, пожалуйста, постарайтесь с ходу не записывать в клиенты психушки. Мне больше не к кому обратиться. Прошу вас, дослушайте.
– Ведана, мы слушаем, и обещаем быть непредвзятыми, – дядя Саша предостерегающе посмотрел на жену.
– Спасибо. В первый раз мне приснилась Маруся – единственная подруга. За четыре дня до своей пропажи. Она была… – вспоминания о том кошмаре до сих пор вызывали дрожь, – Мертвая. С отстриженными волосами и странном знаком, вырезанным на руке.
– Но ее не нашли, Веда. Мы не знаем, что тогда случилось. Ее родители переехали лет десять назад, – я и не знала, что они уехали. Значит, поговорить с дядей Витей не получится.
– Знаю, мам, но я уверена, что она погибла именно так. Мои сны не ошибаются. Никогда.
Мама вскочила и начала нервно ходить по кухне, зачем-то открыла холодильник, уставилась невидящим взглядом на аккуратные ряды банок с домашней консервацией, закрыла дверцу, села обратно на стул и заговорила:
– Ведана, я знаю, вы с Марусей были очень близки, и ее пропажа сильно подкосила тебя. С тех пор ты стала сторониться всех и вся, закрылась от окружающего мира. Пожалуйста, позволь помочь тебе. Мы будем рядом, родная.
Видя, что мама на грани истерики, дядя Саша обогнул стол и приобнял ее за плечи.
– Оля, Веда наша дочь, мы окажем ей любую – акцентировал он, – Помощь. Продолжай, дорогая.
Не устаю благодарить судьбу за то, что подарила маме встречу с этим мужчиной. Его мудрость и спокойствие, закаленные многолетней службой в полиции, стали надежным буфером в общении с эмоциональной матерью. Я с благодарностью посмотрела на отчима и начала рассказ, который даже для меня звучал невероятно:
– Потом был охранник из школы с веревкой на шее, изувеченная учительница химии, исхудавшая бабушка с пожелтевшей кожей и много кого еще. Все они приходили в мои сны за неделю до смерти, – я говорила быстро, выплескивая годами сдерживаемые эмоции, – И близкие, и те, кого видела мельком. Мама, именно поэтому я не хочу общаться с людьми, не могу позволить себе с кем-то сблизиться. Не хочу знать, как и когда они умрут. И не сплю ночами тоже из-за этого – днем мой сон спокоен.
Мама и дядя Саша застыли, глядя на меня со смесью ужаса и неверия. А я говорила и говорила. О бабушкиных словах, о страхах, о невозможности освободиться от постоянного ожидания беды. Не знаю, в какой момент я начала плакать, но вскоре захлебывалась от рыданий в маминых объятиях.
Это были слезы очищения. Столько лет я хранила тайну, носила в душе груз недосказанности. Возможно, было несправедливо повесить на родителей этот камень знания, но я больше не справлялась одна.
Более того, сейчас мне была нужна помощь гораздо более существенная, чем утешение. И я собиралась эгоистично распахнуть перед любимыми людьми дверь в мой личный дурдом. Для этого необходимо было успокоиться, и я пошла в ванну привести себя в порядок после обильного влаговыделения.
Когда вернулась на кухню, мама и дядя Саша тихонько перешептывались, но увидев меня, смущенно замолчали. Сложно было представить, что они испытывают.
– Простите, что вывалила все это на вас, – мама открыла рот, чтобы запротестовать, но я жестом перебила ее, – Сегодня ночью мне приснилась девочка. Дочь нового начальника. Ей лет десять и у меня есть основания полагать, что на нее охотится тот же маньяк, который убил Марусю. Я не могу этого допустить.
– Ведана, – мама побледнела – ты же не собираешься охотиться на убийцу?
– Собираюсь, мама. Я не верю, что этот дар или проклятие – просто череда снов, предсказывающих смерть. У них должна быть цель. И в данном случае я уверена – нужно спасти девочку. Дядя Саша, мне необходима информация.
Я понимала, что прошу слишком много. Максимум на что можно было рассчитывать после безумного разговора – избежать немедленной госпитализации. Учитывая отношение матери к моему здоровью и ее импульсивность, не удивлюсь, если у нее в поисковике уже висит топ десять психиатров Томска и России.
– Мама, прошу тебя, дай мне неделю. Обещаю, если к тому времени ты будешь настаивать, я соглашусь сходить к любому врачу, которого ты выберешь, – уставилась на родительницу умоляющими глазами кота из Шрэка.
Сомневаюсь, что выглядела умилительно, но в детстве действовало безотказно. Видимо правду говорят, что для родителей даже великовозрастные отпрыски навсегда остаются милыми крохами, потому что мама отложила в сторону смартфон – надо же, я и не заметила, что держит его в руках – и сказала:
– Хорошо, неделю. На следующий понедельник записываю к психотерапевту. Пойдем вместе.
Вот и отлично, там разберемся. Дело осталось за малым – уговорить отчима помочь.
Когда мама познакомила нас, мне было четырнадцать лет. Самый разгар пубертатного возраста, усугубленного кошмарами и одиночеством. Хоть и не баловалась запрещенкой, как многие ровесники, но угрюмостью и затворническим образом жизни нередко доводила мать до слез. Закаленному общением с куда более трудными подростками и преступными элементами мужчине хоть и со временем, но удалось заслужить мою любовь и безграничное доверие.
Наверное, в том, что они с мамой не завели еще детей, имелась и моя вина – слишком много душевных сил выкачивала забота обо мне. В результате, два замечательных человека получили асоциальную дочь без надежды на продолжение рода. Рожать детей, чтобы передать им проклятый дар, одиночество и жизнь полную кошмаров? Увольте. Еще в шестнадцать лет я легко смирилась с мыслью о бездетном существовании, и с тех пор ничего не изменилось.
Дядя Саша поддерживал любые мои решения – будь то нежелание участвовать в школьных мероприятиях или стремление зарабатывать удаленно. Но в данном случае затрагивался вопрос безопасности, раньше мне не приходилось проверять, насколько далеко простираются границы терпения и доверия отчима. Сомневаюсь, что он легко благословит меня на погоню за психом-убийцей, что подтверждал тяжелый изучающий взгляд карих глаз.
– Как ты поступишь, если я откажусь в этом участвовать? – вопрос прозвучал неожиданно, учитывая, что плана Б у меня не было. Как и плана А, откровенно говоря.
Я растерянно моргала, пытаясь на ходу придумать достойную последовательность действий. В голову настойчиво лезла только одна мысль – повторить трюк с умоляющими глазками. Остановила уверенность, что с дядей Сашей это стопроцентно не прокатит. И слезы как назло я сегодня все выплакала.
– Что-нибудь придумаю, – упрямо сказала я, – Если даже мне придется сутками следить за Крис. Не могу позволить, чтобы с ней случилась беда.
– И ты уверена, что беда случится?
– Да, – к сожалению, в этом сомнений не было, – Но если я ошибаюсь, мы ничего не потеряем, ведь так? Пойду к врачу под ручку с мамой и все.
Мужчина потер квадратный подбородок, что свидетельствовало о глубокой задумчивости. Я выжидающе смотрела на отчима, молясь, чтобы он принял верное решение. Уже начала прокручивать в голове наихудший вариант развития событий, когда услышала:
– Хорошо, мы попробуем, – не смогла сдержать вздох облегчения, а мама сокрушенно покачала головой, – Но у меня есть несколько условий. И, Ведана, ты будешь их соблюдать беспрекословно. Я серьезно.
– Конечно, конечно,– я активно закивала, готовая обещать что угодно.
– Ладно. Во-первых, во всем слушаешься меня, никакой самодеятельности, – впервые отчим говорил со мной таким строгим тоном, – Во-вторых, ничего не скрываешь. Любую информацию, даже если она кажется несущественной или невероятной, в кратчайшие сроки доводишь до меня. Поняла?
– Да, – я продолжала усиленно кивать.
Дядя Саша вышел в гостиную, вернулся через минуту с потрепанным толстым блокнотом в неожиданно веселеньком красном переплете и ручкой. Посмотрел на мою удивленную физиономию и сказал:
– Что? Зато его сложно потерять. Итак, что мы имеем? – удобно устроился на стуле напротив и приготовился записывать показания.
Пока мама суетливо убирала со стола остатки завтрака, я думала с чего начать. Не знаю, что заставило дядю Сашу взяться за расследование – на самом деле поверил в вещие сны или надеялся убедиться в обратном. Это было не важно. Осознание, что я больше не одна в своем кошмаре, затопило волной облегчения и благодарности. Глаза снова защипало, но я заставила себя успокоиться и сморгнула непрошеные слезы. Мама поставила передо мной стакан с водой, погладила по голове. С благодарностью посмотрела на моложавую, удивительно добрую женщину, и выдавила из себя хриплое:
– Спасибо. Спасибо вам.
Дядя Саша подозрительно часто заморгал, прокашлялся и сказал:
– Для начала расскажи о своей подруге.
– Марусе было десять лет, она пропала 23 сентября 2004.
– Полное имя и дата рождения, Ведана, – перебил меня отчим.
– Соколова Мария Викторовна, – мама ответила раньше меня.
Четкими фразами она бодро отрапортовала сведения о Марусе и ее родителях. Да, видимо жизнь с майором полиции оставила ощутимый след в характере мамы. Я смущенно добавила:
– Она приснилась за четыре дня до пропажи, значит, погибла 30 сентября. В свой день рождения.
Отчим бросил на меня недоверчивый взгляд, тем не менее, сделал пометку в блокноте.
– Крис приснилась сегодня ночью, – осторожно продолжила я – Если предположить, что действует один и тот же убийца, то через три – четыре дня ее тоже похитят.
– Я помню дело Соколовой. Его вел опытный следователь, но никаких зацепок не нашли. Сегодня свяжусь с ним. Расскажи подробно о месте преступления, – попросил дядя Саша.
Я понимала, как ему тяжело переступить через свой скептицизм. Насколько могла подробно описала свой последний сон – круглую кирпичную комнату, алтарь обвитый волосами, пропитанными запекшейся кровью. Потом взяла блокнот отчима и попыталась нарисовать знак, который был вырезан на запястьях обеих девочек. Старательно выводила круги, треугольник внутри одним углом пронзающий первый круг и соприкасающийся с другим. С замысловатыми узорами в каждом секторе между геометрическими фигурами возникли трудности. Как ни странно, в память они врезались очень четко, но с моим скудным талантом к живописи перевести их на бумагу оказалось крайне сложно.
– Вот, – через стол передала плод своего творчества дяде Саше – думаю, на компьютере я смогу создать его более четко и аккуратно.
– Жуть какая, – прокомментировала мама, заглянув в блокнот через плечо мужа.
– Ладно. Итак, мы предполагаем, что есть серийник, промышляющий ритуальными убийствами десятилетних девочек. Если это так, то сомневаюсь, что в течение восемнадцати лет не было других жертв. Я подниму старые связи, постараемся найти похожие случаи.
Я вздрогнула. Сколько детей мог загубить этот псих за столько лет?
– Думаю, стоит сузить круг поиска пропавшими в сентябре девочками десяти лет, арийской внешности. Согласны?
– Да, конечно, – поспешно ответила я.
– А если дети пропадали в других городах? Он же не привязан к Томску? – кажется, мама вошла в азарт.
– Не к Томску, к своему алтарю. Будем исходить из того, что ритуал он проводит в определенном месте и в определенное время, – дядя Саша искоса глянул на меня и продолжил, – Если Ведана права, то времени у нас мало.
Сердце в очередной раз кольнуло благодарностью.
– Сейчас я обзвоню ребят. Оля, на тебе обед. Веда, тебе не помешает выспаться.
С этим утверждением сложно было спорить. Несколько часов сна в сидячем положении, приправленные кошмарами, сил не добавили. А напряженный разговор вытянул последние крохи энергии. Так что я устало встала со стула, на котором провела последние несколько часов.
– Хорошо, только такси вызову.
Вытащила из кармана телефон, нажала нужную кнопку, но приложение не успело загрузиться. Мама выхватила из пальцев смартфон и строго обратилась ко мне:
– Куда это ты собралась? До города ехать полчаса, поднимайся наверх и ложись в комнате для гостей.
В силу особенностей графика, я никогда не ночевала вне собственной квартиры. Знала, что когда родители покупали дом, они отвели для меня комнату, но за десять лет так ни разу и не переночевала здесь. Со временем она постепенно переименовалась в «комнату для гостей».
– Милая, мама права. Думаю, через несколько часов появятся новости. Будет лучше, если мы сможем их обсудить не по телефону.
– Хорошо. Спасибо, вы не представляете что для меня значит возможность ничего не скрывать от вас.
– Хватит сыпать благодарностями. Мы твои родители, заботиться о тебе – наша святая обязанность. Дура, ты должна была прийти давным- давно, – мама удивленно воззрилась на отчима, – Что? Ругать ее – наше святое право.
Я прыснула первая, родители присоединились через несколько секунд. Отсмеявшись, дядя Саша взял телефон и пошел в сторону гостиной, а мама повела меня наверх.
То ли усталость взяла свое, то ли непривычная гармония внутри сыграла роль, но спала я замечательно. Проснувшись, полежала, прислушиваясь к звукам с первого этажа. В небольшой комнате, обставленной в бежевых тонах, было необычайно уютно и спокойно.
Встала и открыла тяжелые портьеры шоколадного цвета. От утренней солнечной погоды не осталось и следа. Хмурое небо налилось свинцовыми тучами, накрапывал скучный осенний дождь. Наблюдать унылую картину не было никакого желания, поэтому я обратно задернула шторы и снова оказалась в тепле и безопасности родительского дома.
Часы показывали половину пятого – давно мне не перепадало непрерывного спокойного сна, чувствовала себя бодрой и полной сил. Сполоснувшись, спустилась на кухню.
– Привет, милая. Хорошо отдохнула? – мамины глаза блестели нежностью, – Обед ты благополучно проспала, так что через пятнадцать минут подам ранний ужин.
– Отлично выспалась. Тебе чем-нибудь помочь?
– Можешь нарезать салат, – она показала на раковину, в которой стояла миска с вымытыми огурцами, мясистыми томатами и горкой свежей зелени.
Мама порхала по кухне, напевая незатейливую мелодию и время от времени поглядывая, как я режу овощи. Казалось, она не верила, что ее ребенок рядом и занимается обыденным делом. Глядя на неприкрытую радость мамы от моего присутствия, в очередной раз за этот долгий день испытала стыд за невнимательность к родителям.
Хлопнула входная дверь. Через пару минут на кухню заглянул дядя Саша.
– Оо, мои девочки колдуют на кухне. Пахнет шикарно.
Несмотря на шутливый тон, взгляд был встревоженный. Атмосфера в помещении резко потеряла непринужденность.
– Какие новости? – я не смогла скрыть нервозность.
– Только после ужина, – сказал дядя Саша и ушел в ванну.
Невзирая на старания родителей поддерживать нейтральную беседу, все мысли за столом были о девочках и убийце. Не чувствуя вкуса блюд, я торопливо запихивала в себя еду и чуть не ерзала на стуле.
– Ладно. Не буду больше томить, – сказал отчим, видя мое нетерпение – Дело хуже, чем мы предполагали. На данный момент мы нашли семь подходящих случаев.
Я застыла, не доведя до рта стакан с водой, мама побледнела. Обе молча уставились на дядю Сашу, ожидая продолжения.
– Все девочки десяти лет, рожденные 30 сентября. Белокурые и голубоглазые. Пропали 27 сентября, тела не нашли.
Мама ахнула.
– Но как эти дела не связали? Невозможно, чтобы столько совпадений не привлекли внимание! – я вскочила не в силах усидеть на месте.
– Потому, что пропажи случались раз в шесть лет. Ни одно расследование не охватило такой большой промежуток времени.
– Это что же получается? Дети пропадают с …– на мамином лице застыло сосредоточенное выражение.
– Первый известный случай произошел в 1980 году, – подсказал муж, – Мы отправили в архив молодняк. Ищут. Надеюсь, список не придется пополнять.
Будто в ответ на это высказывание зазвонил телефон.
– Да, – ответил дядя Саша.
Чем дольше он слушал, тем мрачнее становился. Мы с мамой уставились на мужчину и не дышали, пытаясь разобрать слова говорящего. Ничего внятного из динамика так и не расслышали.
– Бери дела и езжай ко мне, – отчим продиктовал адрес собеседнику – Это расследование твое, я договорюсь.
Положив трубку, опустил отчужденный взгляд на тарелку. Чувствовалось, что мыслями он далеко.
– Ну? – решила привлечь внимание.
– Еще трое, в 1962-м, 68-м и 74-м годах. За предыдущие годы архив не сохранился. Сейчас приедет следователь, будем изучать дела.
– Невероятно, это сколько же лет этой твари? Восемьдесят? Сто?
– Может это сумасшедшие сектанты или компания тех, кто считает себя ведьмами или колдунами устраивают шабаш. В любом случае сомневаюсь, что мы ищем одиночку. Что повышает градус опасности в разы. Ведана, помни о моих правилах.
– Я помню, дядя Саша. Какой у нас план действий?
– Скоро приедет Костя, мы с ним изучим дела. Постараемся найти связь между жертвами.
– Да какая у них может быть связь, кроме дня рождения и внешности? Они из разных веков! – мама отвлеклась от мытья посуды.
Из нервно подрагивающих пальцев только чудом не выскользнула тарелка, когда она резко повернулась к нам.
– Вы не должны в это лезть! Это дело полиции, вы дали им пищу для размышлений. Пусть делают свою работу!
– Но, мама…
– Нет! – перебила она окриком.
Мы растерянно уставились на маму. Несмотря на эмоциональность, она крайне редко повышала голос.
– Вы серьезно собрались охотиться на психов, которые шестьдесят лет убивают детей? И что? Ждете моего благословения?! Так вот – нет! Вы двое – моя семья. Единственная, которая у меня есть, и я не собираюсь спокойно смотреть, как вы влезаете в самоубийственное мероприятие!
После отповеди мама сдулась как воздушный шарик, из которого выпустили воздух, обхватила себя руками за подрагивающие плечи. Мы с отчимом виновато переглянулись, затем он подошел к жене и обнял. Она уткнулась лицом в широкую грудь и тихонько всхлипывала.
– Прости, дорогая. Ты права.
Права? Как права?! Несмотря на всю любовь к маме, я не могла сейчас отступить.
– Но как же Крис?! А как же дети, которых бог знает сколько лет приносят в жертву? Мы просто забудем об этом?
– Нет, Ведана. Я буду контролировать расследование. Заочно. Делом займутся профессионалы. Обещаю держать тебя в курсе.
Я открывала и закрывала рот не в силах поверить, что меня вот так просто оставили на обочине, как ненужный балласт. В наступившей тишине писклявый звонок домофона прозвучал оглушительно.
– Это Костя, быстро он. Я открою, – дядя Саша выпустил жену из объятий и пошел к двери.
А мне необходимо было успокоиться, чтобы не скатиться в банальную истерику. Вышла в прихожую, накинула куртку и мимо отчима просочилась на веранду. Моросящий дождь превратился в настоящий ливень. В лицо дохнуло озоном и свежестью вперемешку с прелым запахом мокрой осенней листвы. Сквозь монотонный стук дождя послышался приближающийся звук быстрых шагов по дорожке, затем незнакомец громко потоптался на крыльце, стряхивая с обуви налипшую грязь. Через секунду в веранду влетел мужчина в неприметной темной куртке и черной несуразной шапке-бини, натянутой по самые брови. При свете яркого освещения наши глаза встретились. Из моего рта вырвалось несколько прочувствованных нецензурных выражений. Масштаб абсурдности сегодняшнего дня начинал принимать поистине вселенские размеры.
– Дана? – на меня ошарашенно уставились глубокие шоколадные глаза, – Привет, ты что здесь делаешь?
– Привет, – все-таки удалось вымолвить, – Я тут… в общем у родителей.
– Александр Николаевич твой папа?
– Отчим, – поправила я.
– Ээ, ясно. У меня с ним встреча. Я пойду?
– Конечно.
Разумеется, из всех Кость города Томска следователем должен был оказаться тот, который видел меня голой. Нежелание общаться с людьми не отменяло потребности здорового женского организма. При наличии высокоскоростного интернета найти партнера не составляло труда. Не сказать, что у меня была бурная интимная жизнь. Вообще-то Костя был моим третьим мужчиной и единственным, с кем мне было достаточно комфортно. Но тем не менее она была. И это являлось предметом моей тайной гордости – подготовительный этап был долог и тернист.
Последние полтора года Константин являлся моим «диванным другом». Только сейчас я осознала, что даже не знала его фамилии, что уж говорить о профессии. Мы просто договаривались о встречах, когда одному из нас было необходимо снять напряжение. В первые месяцы редких рандеву Костя заводил разговоры о личном, но видя нежелание открываться, оставил попытки. Я же не считала себя в праве говорить о его жизни, раз подробности своей раскрыть не могла. Несмотря на это, у нас сложились вполне непринужденные отношения, которые устраивали обоих.
Я пялилась в стену из дождя за окном, а мозг вычислял вероятность встречи с Костей здесь и сейчас в городе с населением пятьсот пятьдесят тысяч человек. В свете последних событий стало жутко. Оказывается, я просто подарок для маньяка – живу одна, максимум раз в неделю созваниваюсь с родителями, на работе и вовсе не спохватились бы. Вполне себе неспешно можно прикончить, расчленить на маленькие кусочки и спустить в унитаз. От этих мыслей живот скрутило страхом. Идиотка. Все, никаких больше сайтов для знакомств.
Руки уже дрожали от холода, а неугомонный мозг принялся выстраивать возможность нарваться в интернете на больного извращенца вместо следователя Кости. Выходило, что удача не совсем от меня отвернулась. В душе повеселело.
Мысли перетекли на более насущные проблемы. Меня благополучно отстранили от участия в расследовании, но покорно сидеть и ждать новостей я не собиралась. Нужно подробно восстановить ритуальный орнамент на компьютере и поискать о нем информацию. И не стоит забывать, что в понедельник предстоит выход на работу – так я буду ближе к Крис и ее отцу. В офисе наверняка обретаются кумушки-сплетницы, сарафанное радио как способ получения информации еще никто не отменял. Надеюсь, получится завести пару полезных знакомств. А чтобы самой не стать темой для обсуждения, придется-таки заняться гардеробом. Заодно приободрю маму. Конечно, ей не понравится, что я буду в непосредственной близости от места предполагаемых событий, но участие в шоппинге точно повысит настроение.
