Kitabı oku: «Возмездие»

Yazı tipi:

© Олег Александрович Овсянников, 2018

ISBN 978-5-4474-8773-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чем чёрт не шутит…

Седовласый пожилой мужчина, поднявшись со стула навстречу вошедшему, средних лет военному, радостно обнял его.

– Ну, здравствуй, Андрей Петровичь! Не прошло и года, отстранившись, с улыбкой оглядев, добавил, – Красавец! А ведь идет тебе генеральская форма. – Ладно, Николай Иваныч комплименты рассыпать. Говори, зачем понадобился. Ведь не для этого мне тридцать верст пришлось мотать, – с некоторым укором заметил военный. Значит, обойдемся без прелюдий. Меня, Андрюша, хорошо знаешь. С тобой полгода после контузии возиться пришлось. И как помнишь – пустяками не занимаюсь, недосуг, а ради праздного любопытства беспокоить не стану.

Николай Иванович подошел к столу и, выдвинув ящик, достал объемистую с виду папку. Бережно придерживая рукой, открыл титульный лист.

– Значит, так. Ну, то что приходится возглавлять реабилитационный центр, можно сказать, филиал госпиталя Бурденко, надеюсь, ты в курсе. Основной контингент – перенесшие пост травматический шок – контузии. Одним словом, приводим в порядок бардак в головах, войной намешанный. Большинство поступает из Чечни. Так вот, – пожилой доктор подсел на диван к генералу. Обратив внимание на немного отупелый взгляд последнего, серьезным тоном попросил: – Андрей, это очень важно. Ты для меня как сын родной, уважь старика, потерпи. Нацепив очки, углубился в открытую папку. «С 31 декабря на 1 января в непосредственной близости от президентского дворца, в результате прямого попадания, предположительно противотанковой ракеты, был подбит БТР с экипажем и взводом спецподразделения 61 десантного полка. И только третьего числа, в результате контратаки появилась возможность вывезти тела погибших. Трупы были доставлены в госпиталь, развернутый в районе аэропорта».

– Тяжелые бои там были, – заметил генерал.

– Нет, нет, ты послушай, что дальше, – с недовольством, продолжил доктор. – В ночь на четвертое санитар морга сержант Поливанов, проходя мимо палатки с телами убитых, услышал стон. Доложил дежурному врачу… – и, что ты думаешь, – в возбуждении выпалил Николай Иванович, – они нашли там находящегося в беспамятстве солдата. Но самое интересное, отмыв его от копоти и грязи, не обнаружили на теле никаких повреждений. Как можно было среди одеревеневших не распознать живого – первая загадка. Далее, после всех процедур он поступает ко мне с полной амнезией. Возим на колясочке, кормим с ложечки, ставим клизмочки – вот все лечение. Ждем, может, время поможет. Неделю назад, днем, сидит он в кресле у клумбы, воздухом дышит. Тут случись весенняя гроза, знаешь, как бывает, неожиданно, в течение минуты. И на глазах у всего персонала – молния в темечко! Его в реанимацию и, как ты правильно предполагаешь, Андрюша, он очнулся. Вот тебе вторая загадка. Обследовали – удивлению предела нет, реакция у него раз в пять быстрее, чем у нормального среднего человека, а давление и пульс ни при каких условиях не изменяются. Ну а что он говорит, просто диву даешься. Вижу, заинтриговало, – одобрительно констатировал доктор. – Мне не раз с удивительными случаями столкнуться приходилось. Даже раз было, после контузии, конюх из-под Рязани на двух языках заговорил. Но чтобы никак на внешние воздействия не реагировал – такого не припомню.

– Ну, а я то тут причем? – спросил генерал.

– Да вот сомнения у меня, Андрей, – несколько успокоившись, пояснил Николай Иванович, – отправил все документы в Москву, а оттуда приказ препроводить данного товарища в четвертую нейрохирургию. А для меня не секрет, там спецы по лоботомиям и трепанациям. Ты поговори с ним как-нибудь пожалостливее, – попросил доктор.

– Да давай, если нужно, – удивленно согласился военный.

– Вот и чудненько, – засуетился врач, приоткрыв дверь, распорядился, – Сидорова из шестой пригласите, будьте так добры.

Ежик, фыркнув, поднял мордочку и принюхиваясь посмотрел своими глазками-бусинками прямо в лицо стоявшему перед ним молодому парню.

Широкоплечий, в больничной пижаме, тот удивленно уставился на наглое животное, помешавшее прогулке.

– Вот, на создавал хозяин чудес различных, – серьезно произнес он. И, сделав шаг в сторону, тем же тоном добавил: – Прошу!

Ежик засеменил по дорожке, а парень еще долго провожал его взглядом. Подошедший пожилой санитар, остановившись неподалеку, заискивающим покашливанием попытался обратить на себя внимание молодого человека.

– Петр Николаевич. Вас главврач к себе зовут.

– Хорошо, Михеич, сейчас приду, – серьезно ответил парень и не спеша направился в сторону административного корпуса.

Без стука войдя в кабинет, проследовал в центр комнаты. Встав напротив врача, молча застыл.

Николай Иванович чуть взволнованно представил парня генералу. Молодой человек равнодушно повернулся в его сторону и медленно пожал протянутую руку, при этом пристально посмотрел в глаза военного, почему-то вызвав у него смущение и беспокойство.

– Сынок, мы тут твое личное дело почитали, вот решаем, как помочь. Родственников, полагаю, у тебя нет – детдомовский. Вот, может, жилищную проблему улучшить, как думаешь?

Парень, обернувшись к внимательно наблюдающему врачу, спросил:

– Так, понимаю, Вы не удосужились объяснить, кто я и зачем сюда прибыл.

– Да вот, голубчик, неудобно мне как-то. Вы уж, если можно, сами, – попросил врач.

Молодой человек без тени смущения обратился к генералу: – Цель создания материального мира – перевод энтропии в энергию духовного свойства. Единственная форма, способная сделать подобное, – это человек.

– Погоди, сынок, что-то никак не пойму, о чем ты, – озабоченно прервал монолог военный, – Николай Иваныч, ты мне объясни.

Доктор, будто не услышав вопрос, спросил замолчавшего парня:

– В таком случае, что является первопричиной всего?

Не задумываясь, молодой человек пояснил:

– Вседержитель – единое многообразие, все во всем. Материальной формы в определении не имеет. – Тогда как была создана земля? – заинтересовался врач.

– Часть божественной энергии сознательно погружается в хаос, создавая первичный порядок.

– Хорошо, это, допустим, понятно, – возбужденно жестикулируя, заходил по комнате доктор, – Ну тогда откуда взялось зло?

– Замысел создания материального мира послужил причиной разрыва единой Божественной силы на противоположности. И мир был воздвигнут в момент разделения на созидательное движение и застывшее совершенство.

Очень тихо с дивана донеслось:

– И что же было такого страшного в замысле, что заставило разделиться?

Парень, монотонно выговаривая, произнес:

– Настолько могуществен создатель, что даже однажды сконцентрированная, мыслеформа начинает существовать самостоятельно.

Генерал, дождавшись конца диалога, подхватив под руку внимательно слушающего доктора, отвел его в дальний угол комнаты и с некоторым беспокойством участливо зашептал:

– Николай Иваныч, с тобой все в порядке? Он сумасшедший бред несет, а ты ему поддакиваешь.

Пожилой врач, нисколько не обидевшись, как будто что-то вспомнив, подошел к столу и, покопавшись в папке, вернулся, передав генералу фотографию. На снимке четко выделялась татуировка, изображающая огромного змея, кусающего себя за хвост.

– Что это? – удивился военный.

– В науке известны случаи, когда после попадания молнии в человека на его теле образуется рисунок. Как правило, это пейзаж или какая-либо геометрическая фигура. Подобное явление было названо молниеграммой. Через некоторое время следы рисунка исчезают. У тебя в руках фотография со спины данного молодого человека сразу же после несчастного случая, – Николай Иванович показал рукой на неподвижно стоявшего посреди комнаты парня. – Не скрою, пришлось проконсультироваться. И знаешь что, обозначает подобный символ?» В оккультной традиции носит название – Оуробор. Тайное значение знака связано с понятием времени, чей ход определенным образом сопровождается разрушением. Поскольку прошлое как будто бы безвозвратно теряется – время пожирает самоё себя. Это предвестник начала свертывания системы.

Генерал, в отчаянии вскинув руки, простонал:

– Николай Иваныч, опомнись! Какой конец света, ты в своем уме?

В этот момент подошедший ближе молодой человек, обращаясь к военному, прошептал:

– Прошу представиться.

Тот, обернувшись на нелепую фразу, натолкнулся на взгляд. Увидев в глазах зеркальный блеск и заметив в них отражение мелкого суховато-зеленого человечка в мундире генерала, неожиданно стих и пристыжено замолчал.

– Почему вы не допускаете, что противоборство противоположностей однажды не может закончиться? Пророчество Апокалипсиса в состоянии вступить в действие в любую минуту. Добру для этого достаточно перед уничтожением материальной субстанции вывести своих последователей в сферу бессмертия. Кроме создания светлого дома, другого исхода для Земли нет. Мир зла для добра не существует, свет не в состоянии увидеть темноту. – Молодой человек, на секунду прервавшись, добавил: – К вам прибыл координатор. Подобное случалось в Содоме и Гоморре.

– Но почему к нам – в каком-то отчаянии вскрикнул доктор.

Парень, не повышая голоса, продолжил. Именно в России решается судьба планеты, – и, повернувшись к застывшему генералу, добавил: – Поэтому армии в будущем предстоит миссия, если будет принято решение предоставить шанс. – Затем, обратившись к Николаю Ивановичу, попросил: – Будьте добры, распорядитесь выдать мне одежду, пришло время покинуть Вас, добрый доктор. Спасибо, – И, не прощаясь, вышел из кабинета.

…Народ стремительно выдавливался из вагонов прибывшего поезда. Одним из последних на перрон сошел молодой человек в неприметной серой куртке и голубых джинсах. Совершенно не торопясь, будто у него уйма времени, направился к выходу. Очутившись на привокзальной площади в суетливо галдящем месиве, целенаправленно проследовал до оживленного перекрестка. Расположившись неподалеку от перехода, равнодушно стал наблюдать за отчаянными попытками смельчаков перебежать улицу, маневрируя между движущимся транспортом. Минут десять его развлекала подобная коррида, но вскоре, уже несколько недовольно, он стал поглядывать на часы. Заметив на противоположной стороне мальчишку лет двенадцати, ступившего на проезжую часть в надежде проскочить между мчащимися машинами, заинтересованно напрягся. Пацан с ловкостью миновал пролетевшую «девятку», увернулся от иномарки и уже у самого тротуара, поскользнулся и был сбит микроавтобусом. Тело, пролетев метров пятнадцать, нелепо рухнуло возле растущего поблизости чахлого деревца. Какие-то сердобольные женщины бросились к мальчику, крича наперебой: кто – милиция, кто – скорая помощь. В толпе замелькали стражи порядка. Прозвучала рутинная фраза: «Очевидцев попрошу остаться». Вдалеке скрипуче-пронзительно завыл сигнал скорой помощи. И уже над телом склонился врач в белом халате, стараясь пытливой рукой нащупать признаки жизни в артерии на шее у пострадавшего. По скорбной маске на лице врача и обреченному жесту всем стал ясен исход трагического происшествия. Санитар с водителем неспешно направились за носилками. Доктор, стоя возле милиционера, закурил сигарету. Никто даже не обратил внимания, как к лежащему пареньку подошел молодой человек. Опустившись на колени, обхватив руками голову парнишки, не особо сильно потряс. И тот, открыв глаза, застонал. Затем последовал истинно русский бардак. Растерянный врач старался успокоить порывавшегося встать с носилок мальчонку. Милиционер допытывался у мужчины, кто он такой, тщательно проверяя предъявленный ему военный билет и медицинское направление в госпиталь Бурденко. В конечном итоге все кончилось тем, что парень заявил о знакомстве с пострадавшим и напросился сопровождать его в больницу.

Уже в машине скорой помощи, стоило им отъехать подальше от вокзала, почти равнодушно посмотрев врачу в глаза, приказал: – Любезный, остановите. Мы сойдем. – И тот, чего-то испугавшись, поспешил выполнить просьбу. Парень вместе с мальчишкой зашли за угол дома и, пройдя под арку, очутились в тихом дворике. Присев на лавочку, молча понаблюдали за гуляющей бабушкой с облезлым пуделем на поводке. И только после паузы молодой человек поинтересовался: – Ну, ты как?

Парнишка, почесав затылок, заикаясь, ответил:

– Немного непривычно. Мне, если честно, никогда не приходилось миссию выполнять. – И тут же спросил у взрослого: – А как тебя здесь называть?

– Просто Петр. Кем ребенок был, чем обязаны?

– Значит, так, – осмелев, доложил мальчишка. – Имя мое Вова, фамилия Бокин. Год назад с мамкой решили продать трехкомнатную квартиру и податься в деревню к деду. После того, как маманька подписала бумаги, ее куда-то увезли и Вова родительницу больше не видел. Пошел в милицию, но там заявили: квартира продана, а мать бросила и скрылась с деньгами. Стали оформлять в детский приемник, сбежал. Близких в Москве не имеется, родня где-то под Костромой. Вова подозревает – маму, наверно, убили. Интересно, почему его забрали? Петр отозвался:

– Существует легенда: когда богиня Гера попросила богов по их усмотрению наградить сыновей, те послали им раннюю безболезненную смерть. Поверь, причина ухода не в тебе, но справедливое наказание за него предстоит выполнить. Понял, Вова?

– Да, командир! – смеясь согласился мальчишка, – Мне он нравится. Хоть бичевал год, с гнильем в близости жил, а в душе поэт, весельчак. Чистый дом после себя оставил. Такие Там нужны. – И многозначительно показал пальцем на небо. Заметив севшего на соседнее дерево ворона, восторженно продекламировал: – Сидит ворона на суку, а мне нет дела до нее. И не хочу даже смотреть на эту птицу дивную. Гениально! – похвалив себя, подытожил Вова. Петр, скептически оглядев мальчишку, заметил: – Надо бы тебя приодеть. Поизносился за время скитаний. – А где деньги возьмем? – оживился парнишка.

– Да вон, чертов домик светится. Там и попросим на нужды сиротские. – Кивнул в сторону зазывной рекламы недалекого казино, – Ты меня здесь подожди, и не озорничать. Уяснил? – грозно предупредил он засуетившегося мальчонку. Медленно поднялся и не оглядываясь пошел в сторону намеченной цели.

В азартном зале было немноголюдно. Несколько человек коротали время за Блэк-Джеком и столько же, играя небольшими ставками, заставляли крупье периодически запускать рулетку. У входа с бульдожьей ленью за присутствующими наблюдали охранники. Петр подошел к столу с рулеткой и, дождавшись приглашения крупье делать ставки, уверенно бросил фишки на цифру 13. Шарик, пущенный рукой распорядителя, заставил всех с напряжением следить за его полетом. Затем, попрыгав по ячейкам, надежно улегся в «чертову дюжину». Крупье, оградив флажком выигрышный номер, руками сгреб остальные жетоны и озабоченно принялся отсчитывать призовую сумму. Пододвинув горку разноцветных кружков к неподвижно стоящему молодому человеку в серой куртке, выжидательно застыл. Петр негромко спросил:

– Извините, какова максимальная сумма ставки?

– Пятьсот долларов на число.

– Именно столько опять на 13, – попросил Петр.

Шарик, закружив, повторил все в точности, как и в первый раз. Пришлось доставать тазик, чтобы донести все фишки в кассу, около сорока минут ждать, пока принесут деньги и пересчитают. Тугие пачки уложили в целлофановый пакет. Петр вышел, даже не обратив внимания, что за ним небрежной походкой последовали два довольно крупных молодых человека. Свернув за угол, он перешел дорогу и пройдя метров десять, миновав арку, очутился в знакомом дворе. Мальчишка, лениво развалившись на лавке, весело закричал, увидев Петра:

– А меня, пока тебя не было, какая то бабка пирожками кормила. Ну что, дали там денег?

– Все, как обещано, – присаживаясь на скамейку, буркнул Петр. И увидев, как Вова роется в пакете, пристыдил: – И охота тебе в грязи ковыряться? На них столько боли, проклятий, а может, и того побольше – греха смертного. До конца жизни не отмоешься.

Заметив появившихся в арке двух глыбообразных людей, направляющихся в их сторону, проговорил:

– Вот и первые торопятся. Пора начинать чистку.

Один из подошедших, оглядев пустынный двор, вытащил из-под куртки пистолет и, передернув затвор, направил ствол в голову сидевшему перед ним парню.

– Слышь, ты, пакет сюда. Быстро! – грозно прорычал бандит.

Петр, спокойно посмотрев на стоявших перед ним, мирно предложил:

– Может быть, желаете побеседовать перед смертью, или попросить

чего?

А мальчик, обратив внимание, как вытягиваются лица грозных грабителей, добавил:

– Молодой упырь игривый на лугу озорничает. И не ведает шалун, что петух давно пропел.

Этим добил их окончательно. Один, напружинившись, пытался что-то сказать, но Петр ласково прекратил мучительные попытки:

– Не ожидали хозяев встретить, бывает. А теперь идите домой, достаньте спрятанный в ванной героин, уколитесь и сдохните. Ступайте, пора.

Молодцы, как заведенные, повернулись и медленно побрели со двора.

– Жалко ребят, даже поэзии не оценили, – посочувствовал Вова.

– Им теперь не до нее, – вставая, отозвался Петр.

– Старшой! А нам за подобное самовольство не попадет?

– Не бойся, позволено. Видишь, для проявления даже тела чистые выделили, без греха. В этом мраке никто нам препятствовать не в состоянии. Плаху не судьи воздвигают, а палачи строят. Черта с Богом сравнили, а того не поймут, что затмение солнца только на земле бывает.

Вова, зачем-то вскочив на лавку, хитровато задал вопрос:

– Странно, почему темный князь на нашу миссию согласился?

Петр с сожалением заметил:

– Вот ты демон. Нарушен единственный принцип зла.

– Это какой же? – делая вид, что не особо ему важен ответ, поинтересовался мальчишка.

– А ты сам догадайся. Чем черт не шутит?.. Все, пора. Нам еще за убиенное детство новопреставленного раба Вовы поговорить кое с кем необходимо. – И подхватив пакет, не торопясь, направился к арке.

Подъехав на такси к Петровскому пассажу, проследовали внутрь блестящего никелем магазина. Уже через час из дверей фешенебельного здания вышли совершенно обновленные молодой мужчина в черном двубортном пиджаке, кремовых в защипах брюках и лакированных до зеркального блеска ботинках и мальчик, не менее экстравагантно одетый в кроссовки с наворотами, джинсы и с рюкзаком через плечо.

– У нас внешность бесподобная. Гениально! – несколько раз повторил вслух Вова садясь в машину.

В кабинет начальника РЭУ проследовала необычная парочка. Переступив порог, молодой человек вместо приветствия удрученно заметил: – Надо же, и тут бесенок.

Сидевший за столом, возмущенный наглостью посетителей, привстав, угрожающе зашипел: – Это ви мнэ такой гаваришь?

– Вот видишь, Вова, с трудом язык освоил, а туда же – в правители, – констатировал мужчина, обращаясь к мальчишке, вошедшему вместе с ним. – А вы садитесь, Казбек Памирович, – предложил он багровому от злости начальнику. И, повысив голос, приказал: – Попрошу слушаться, сейчас ваша судьба решаться будет.

Отчего-то вмиг побледневший, хозяин кабинета обреченно опустился в кресло. Посетители расположились на стульях и избрали несколько странную форму общения, разговаривая исключительно между собой.

– Вот, Вова, какова забота о семье! Этот гражданин за деньги купил должность. Плохо, но терпимо. Затем получил служебную квартиру и перевез свою половину. А дальше – больше, приступил к благоустройству родственников. И тут, представь, одинокие жильцы во вверенном ему хозяйстве меняться на горные поселения захотели. Исключительно вовремя! Поедут новые жилища смотреть – и никто их больше не видел… Вот и к вашей беде руку приложил. А нам остается узнать, кто родительницу жизни лишил.

От стола послышалось бормотание:

– Хулиган, милицию звать хочу. – А затем, видно в отчаянном порыве, почти в крик: – и кто ты такой? И есть люды, с тобой гаварыть будут.

Мальчишка, сделав жалостное лицо, возвестил:

– Разошелся дед Егорка в винном отделении, для удобства не хватает двух приятелей ему.

Молодой человек, встав со стула, заметил:

– Пошутили и хватит. А теперь за дело.

Его глаза наполнились зеркальным блеском, непонятно, что в них увидел сидевший напротив начальник, но только рухнув на колени и схватившись руками за голову, утробно захрипел:

– Нэ надо, нэ надо. Хоть дэтей пожалей!

Парень спокойным голосом прервал мольбу:

– Здесь нет судей, мы исполнители, – повернувшись к мальчишке, спросил: – Не находишь в грехе озорства?

– Нет, только умысел злобный и расчет, – не задумываясь ответил

тот.

– Вот видишь, не случайно ты в грех впал. Сознательно дорогу искал в ад.

Стоявший на коленях пытался оправдаться, повторяя:

– Слушай, дай объясню.

Но парень, видно, не пытаясь вникать в подробности, равнодушно проговорил:

– Знаем. Давал только сведения. Но в грехе нет разделения, любой сопричастен знанием о нем. Звони.

Поникший начальник подошел к столу и дрожащей рукой набрал номер. Подождав, попросил:

– Тут некоторый гаварыт хочет. – И передал трубку парню.

– Здравствуйте. Мы здесь по поводу квартиры в доме номер девять.

Женщина там с ребенком была прописана. Вы ее убили, а вот мальчонка к нам обратился. – Затем в длительной паузе он слушал ответ на другом конце провода. Фразой: «Хорошо, сейчас приедем», закончил разговор.

Покидая кабинет, повернулся к тоскливо приунывшему начальнику и предложил:

– Напиши все, да отнеси в прокуратуру. Здесь недалеко, через дорогу. Может быть, сохранят близких, – и, отвернувшись, покинул опасное для проживающих место.

На Метростроевской углубились во дворы старинных трехэтажных зданий. Обойдя облупленный угол дома, вышли к аккуратному особняку в стиле ампир, видно, построенному когда-то купчишкой для тайных увеселений. Отреставрированный, он играл новизной похотливой архитектуры. Рядом на площадке стояли десятки роскошных машин.

В холле посетителей встретили четверо охранников. Один из них, отвернувшись, тут же доложил по переговорному устройству начальству, затем, переключившись, потребовал у какого-то второго и третьего выяснить

обстановку. Услышав, что никто более не прибыл, а гости явились на такси, отупело уставился на равнодушно наблюдающего парня.

Их проводили на второй этаж и пригласили в большую комнату, где за столом сидели двое: молодой мужчина в элегантном костюме с нагло-брезгливым выражением лица и пожилой, лет пятидесяти, с внимательным, цепким взглядом. Именно он первым предложил:

– Присаживайтесь, гости дорогие, потолкуем. Откуда, по какой надобности к нам пожаловали? Как звать-величать, надеюсь, представитесь.

– Конечно, – так же дружелюбно отозвался парень, – Мое имя Петр, мальчика нарекли Вовой. Мать сгубили, квартиру отняли, а его, сироту, до убиения довели. Нас просили разобраться.

– Ну, ты слышишь, Метель. У них с чердаком не все в порядке, – вскинулся брезгливый. – Тоже мне защитник, права качать наглости набрался.

– А ты погоди, Леня, про какое такое убийство человек обмолвился? – остановил словоизлияние пожилой. – Ты решил, если к делу авторитетов подтянул, крышей любое дерьмо покрывать позволено?! Да мне, вору в законе, подобный укор слышать западло. Мать завалил и малолетку сиротой оставил. Ты что ж делаешь?

С молодого вмиг слетела спесь, и как побитый, с ноткой страха в голосе примирительно заюлил:

– Метель, мы по-блатному это сами можем обсудить, без посторонних.

Пожилой с яростью захрипел:

– Это ты блатной, коммерсант. Есть воры в законе, а есть законные воры, и разница между нами, как земля и небо. Мы, сознательно нарушая закон, не стремимся разрушать устои государства, уважая закон, а вы изменяете закон для удобства воровства, подтачивая основу и ослабляя веру в закон, а это ведет к бунту. И никому мало не покажется. – Поднявшись, ткнул пальцем в грудь испуганного бизнесмена и добавил: – Пацану хату вернешь, а что с тобой делать, подумаем, – и, не прощаясь, покинул комнату.

Коммерсант, прокашлявшись, принялся объяснять:

– В квартире только ремонт закончили. Не заселена, готовили к продаже. Ключи сейчас принесу, а документы позже оформим. Думаю, все в шоколаде при таком раскладе, – попытался сострить он.

Петр, не проявив уважения к юмору, холодно спросил:

– Сколько сейчас времени?

– Без десяти шесть, – удивленный неожиданным вопросом ответил молодой бизнесмен.

– Вы не могли бы дать ключи прямо сейчас?

– Да, пожалуйста, они при мне. – Достал из кармана связку и, отцепив массивный ключ, протянул Петру.

Тут же, ни слова не говоря, посетители вышли из кабинета и, спустившись по лестнице, покинули особняк. Проделав обратный путь, остановились у дороги. Петр, обратив внимание на недовольство Вовы, заметил:

– Узнать хочешь, почему не наказали? Так вот, за нас постарались.

В этот момент грохнуло, и над местом, где находился особняк, всплыло жирное облако черного густого дыма. Мальчонка улыбнулся.

– Справедливость восстановлена!

Петр, задумчиво наблюдая за игрой пламени, с сожалением произнес: – Это люди ограничиваются наказанием исполнителей, а для нас главный тот, кто позволил свершиться злодейству. В данном случае, кто деньги взял и в начальники человечка назначил. Он и есть источник несчастья. Думаю, здесь нам делать нечего, пора в обретенный дом пожаловать.

Квартира явно готовилась для нужд «новых русских». Наборный паркет из различных ценных пород дерева украшал полы царственных палат. Хитрющие обои меняли рисунок, создавая стереоскопический эффект. Все сверкало и светилось сытой начинкой. Даже туалет поражал вычурным убранством. Стоя у порога, Петр обернулся к мальчику:

– Ну, что скажешь, Вова, узнаешь родительский дом?

– На золотом толчке в угаре бьется старый домовой. Но ни богатство, ни напор не победят его запор, – грустно продекламировал парнишка.

– Мудро, – подытожил старший и по-хозяйски вошел в квартиру.

Вова, покрутившись по дому, не находя себе занятия, заявил Петру:

– Вообще-то у меня тут дружков предостаточно, необходимо навестить товарищей. – Так ступай, никто не держит. Только без глупостей, – отозвался молодой человек.

– Ну как Вы могли подумать, командир. Чай, не маленький, – уже от дверей прокричал Вова.

Хлопнула дверь, и в квартире воцарилась тишина. Петр подошел к креслу и, удобно расположившись, расслабленно замер. С темнотой раздался звонок в дверь. И затем в квартиру, странно покачиваясь, вошел Вова, обвязанный поверх рубашки куском оранжевой ткани. Не ожидая расспросов, безапелляционно заявил:

– Мне, по случаю, удалось в кришнаиты записаться, – и, закатив глаза, пискляво запел: – Хари Кришна Хари, Хари.

– Это что еще такое? – насторожился Петр.

Вова торжественно возвестил:

– Не пью, не ем и нет проблем.

– Хорошее учение, – согласился старший, – не мешало бы в морге на дверях повесить.

– Вот так всегда, – завыл малец, – ущемляете личность в выборе веры.

– Да уймись ты, без тебя придурков хватает. Давай-ка лучше закончим с предшественником, успокоим невинную душу, обещали.

Мальчик, сразу скинув с себя дурашливый вид, с серьезностью расположился на диване напротив Петра. Оба, закрыв глаза, расслабленно обмякли и погрузились в молчаливое оцепенение.

Уже долгие два часа продолжалось заседание правительства Москвы. Дважды выступал мэр, но вопросов не уменьшалось, ибо дело касалось приватизации. И хотя иностранным словом обозвали обычный способ воровства, ясности в этом вопросе так и не наступало. Префекты, с пеной у рта, доказывали свои права на тот или иной объект. Хотя всем было понятно – битва идет только вокруг стоимости и методов умыкания. Мэр, все понимая, устало вынужден был соглашаться, кидая очередной кусок ненасытной стае. Следующий, поднявшись, приготовился вещать, но, неожиданно выпучив глаза, захрипел и повалился на пол. Радужные круги, сжимаясь, пульсировали, увеличиваясь в окружности, вспыхнув, рассыпались снежными звездочками. Темный занавес, бледнея, исчез, и мрак, растаяв, открыл необыкновенную поляну. Вокруг с нежностью шумели деревья, переливаясь всеми цветами радуги. Шелест листьев тихим журчанием сливался с шепотом небесной музыки. С блаженством взирал он на чудесную рощу и в неясности крон уже стал различать плавные тени некогда живших на земле. С интересом хотел он найти в обитателях райских кущ своих прародителей. В гигантской березе прямо перед ним сердечным позывом угадал свое родовое дерево и со слезами узнавал среди ветвей вечности запечатленные образы почивших родителей, бабушек, дедушек. И радостью за обретенный покой наполнялось сердце. Но вечную тишину разорвала чья-то речь. На поляну вышли двое: молодой мужчина и с ним мальчишка, с топорами на плечах. Подойдя к березе, остановились, и мальчонка нагло заявил:

– В десять обхватов будет, работы невпроворот. Видать, род древний.

Мужчина, догадавшись, что они задумали, в страшном предчувствии истошно закричал, попытался броситься к ним и остановить, понимая, что они в состоянии закончить род, срубив генеалогическое дерево в райском саду. Но незримой волей сковало его движение, и он молчаливой статуей в ужасе застыл на месте. А мальчонка, по-мужицки поплевав на руки, обратился к старшему:

– Мы свой, мы новый мир построим, за топор берясь рукой, молвил лысый домовой. Приступим помаленьку.

Удары, как по живому, неестественно разрывали тишину векового леса…

Врач, склонившийся над больным, облегченно вздохнул:

– Кажется, пришел в себя. Напугали вы нас своим сердечным спазмом. Переутомились, необходимо отдыхать, а то кардиограмму сделали – нормальная, а вы все в беспамятстве. Непорядок.

Мужчина, поднявшись с кушетки, сумрачно буркнул:

– Так это просто от усталости, доктор?

– Да, милейший, обычный бытовой обморок. Отдохните дня два, больше воздуха и меньше волнений, и все будет в порядке.

Мужчина, поблагодарив, вышел. Пройдя вдоль коридора, зашел в приемную, попросил у секретарши бумагу и, пристроившись в уголке, принялся нервно писать, закусив губу почти до крови.

На заседании выступал один из последних ораторов, рассказывая о сложности замены труб меньшего диаметра на больший, когда в зал, на цыпочках, пытаясь не мешать, вошла женщина. По стеночке добравшись до мэра, положила перед ним стопку бумаг и так же незаметно покинула зал. Тот сначала с раздражением взял один листок, но, вчитываясь, уже с интересом быстро осилил все. Затем извинился и, сославшись на срочное дело, покинул собрание. В приемной застав мужчину, попросил пройти с ним в кабинет и, убедившись, что они одни, взволнованно заговорил:

– Соображаешь, Виктор Семеныч, какие бумаги написал?! Да с такими откровениями тебя в тюрьму не примут. Смотри: признаешь, что за время работы получил от разных лиц около трех миллионов долларов, и перечисляешь, за что: назначал на должности, позволял преступно приватизировать предприятия на территории района, принимал участие в создании ряда фирм, проводя через них муниципальную собственность, и все с фамилиями. Счета указаны, банки, где деньги находятся. Может, ты при обмороке головой ударился? Понимаешь, ведь это скандал на всю Россию! И что прикажешь с тобой делать?