Kitabı oku: «Хроники Мастерграда. Книги 1-4», sayfa 2
Едва переступил порог, затрезвонил телефон и на мэра обрушился третий вал сообщений о таинственных событиях вокруг города. Все началось с ночного обрыва питающей город линии ЛЭП, из-за чего автоматика переключила электроснабжение на городскую электростанцию. Потом новые, необъяснимые событии. Вначале даже разозлился, но сообщений пришло слишком много, и решил во всем разобраться, прежде чем действовать. А после известия, что за городом женщину ранили стрелой, глаза полезли на лоб. Рационального объяснения таинственным событиям он не видел, пока, сопоставив все факты, не пришел к невероятному, но объяснявшему все выводу. Утреннюю поездку отменил, чем облегчил жизнь частным и муниципальным коммунальщикам, с них при каждом нарушении спрашивал так, что только дым стоял столбом, и позвонил командиру вертолетного отряда полковнику Гришаеву.
Летчик, срывающимся от волнения голосом, сообщил, что с соседними аэродромами и командованием пропала связь. Тогда Соловьев попросил послать вертушку облететь окрестности и разведать обстановку в районе областного центра. А секретариату – собрать военных и правоохранителей…
– Дзинь! – оглушительно прозвенел телефон, Соловьев вздрогнул, по спине прошла волна ледяного озноба. Ломая в себе проклятое чувство боязни, повернулся, несколько секунд, не мигая, смотрел на телефонную трубку, словно это не творение человеческих рук, а ядовитая гадюка, подошел к столу.
– Да? – замолчал, после паузы, произнес – Понял! Благодарю вас!
Пробежался по кабинету от стола к двери, вернулся и рухнул в кресло. Черты лица буквально плыли, один за другим пробегали по нему: восторг и ужас и, снова восторг. Наконец, выдохнул воздух, высоко вздымая плечи. Лицо привычно окаменело. Тщательно подравнял аккуратно сложенные на столе документы, поднялся и направился на выход.
Соловьев остановился в небольшой приемной, обставленной в современном офисно-деловом стиле, каких на просторах от Смоленска до Владивостока тысячи. Военные и правоохранители кучковались по группкам и тихо переговаривались, гадая о причинах срочного сбора. Отдельно – оба командира пограничных частей вместе с заместителем начальника городского отдела ФСБ в «гражданке», начальник отдела как всегда занят, и он представлял службу вместо него. Рядом сверкали звездами на погонах полицейские: начальник горотдела вместе с начальником отдела по борьбе с оборотом наркотиков. С ними главный таможенник с руководителем службы судебных приставов и пожарный, отдельно два командира воинских частей с военным комиссаром – полковника Гришаева еще не было. И если группы «военных» состояли из приехавших издалека «варягов», то в «полиции» в основном местные, знавшие друг друга чуть ли не со школьных времен.
Люди в погонах недружно поздоровались.
– Здравствуйте! – небрежно бросил в ответ мэр и подошел к углу, где напротив окна за компьютерным столом самого казенного вида сидела секретарь. – Все собрались? – голос обычный, спокойный.
Крашеная брюнетка, похожая на секретаршу в левой конторе, отрицательно покачала головой.
– Нет командира вертолетного отряда, – на правах старой сотрудницы из времен первого периода управления городом Соловьевым, она могла многое себе позволить. Взгляд упал на настенное зеркало. Как она? Вроде все хорошо.
– Виктор Александрович! А правда, что город куда-то перенесло? – отрывисто хохотнула, – Представляете какую чушь говорят? Ох, люди, люди, чего только не придумают!
Женщина похоже, сильно нервничала поэтому и тараторила без умолку.
Мэр недоуменно уставился, нахмурился. Как же стремительно разносятся слухи по городу! Поколебавшись, ответил:
– Да, перенесло похоже… – хотел еще что-то сказать, но сдержался.
Женщина ахнула, закрыла руками скривившийся в гримасе ужаса рот. В приемной замерли, потом раздался изумленный возглас.
Глава города повернулся. Взгляд остановился на крепко сложенном мужчине с короткой стрижкой в возрасте слегка за тридцать немного в стороне от приглашенных. Многократно перебитый нос делал его похожим то ли на бандита, то ли на боксера.
– Володя, давай за мной! – и направился на выход.
Мужчина кивнул и двинулся следом, в паре шагов за Соловьевым. Официального статуса у него не было, но во всех поездках он сопровождал Виктора Александровича и, считался его неофициальным телохранителем. Кто платил за это, никто не знал, но лицо он был приближенное к градоначальнику и его откровенно побаивались. Виктор Александрович остановился у дверей, обернувшись, оглядел обалдевших людей в погонах, криво усмехнулся и вышел из приемной.
Бездельников, таскающихся по разным митингам и демонстрациям, кроме санкционированных властью, Соловьев считал людьми никчемными, поэтому вышел из старинного здания администрации с видом грозным и непреклонным и таким же настроением. Яркое весеннее солнце хлестануло по глазам. На мгновение опустил взгляд, замедлив шаг. Звонко громыхнула, закрываясь за охранником, массивная дверь.
Оратор повернулся на звук.
Поперхнулся на полуслове, рука с мегафоном упала. На узких губах зазмеилась виноватая и заискивающая улыбка, отшатнулся, словно хотел затеряться среди митингующих.
Толпа разномастно одетых горожан заметила мэра, люди замолчали и уставились кто со злобой, кто с интересом, но все с ожиданием: что-то будет?
Глазами поруганной лишайным псом трепетной лани оратор смотрел, как, аккуратно обходя неглубокие лужи, из которых сизые голуби, распушив перья, с достоинством пили воду, подходил Виктор Александрович.
Остановился, позади, в шаге, встал Володя.
– Ну здравствуй, Иван Алексеевич! – по жестким губам мэра скользнула слегка презрительная улыбка, – Опять бузишь? Не надоело еще?
Пролетали мимо легковые автомобили, расплескивая лужи в мелкие, леденящие капельки, водители с интересом поглядывали в сторону толпы, но у всех дела и, машины мчались дальше. Прохожие останавливались, вливались в толпу. Заводила с растерянным видом оглянулся на соратников, смотрящих на него с надеждой. Взгляды придали силы.
– Этна… Здрасте и вам… – невнятно, словно во рту каша, прошепелявил оратор и бросился в атаку, – А скажи Виктор Александрович народу, – тут вновь посмотрел на обступивших людей и продолжил с каждой секундой крепнущим голосом, – что за беспорядки в городе? Почему связи нет с областным центром? Почему нет телевидения? Почему вернулись междугородные автобусы? Видишь сколько вопросов к тебе? Мы тебя выбрали, – остановился и указал рукой на обступивших людей и почти прокричал, – этна народ спрашивает, почему безобразия допускаешь!
Толпа громким и невнятным, но явно одобрительным гулом поддержала предводителя, люди выжидательно смотрели на главу города. Стая голубей взлетела с асфальта, закружила в круговороте над площадью.
Виктор Александрович мысленно поморщился, глубоко внутри появилось раздражение, но на лице по-прежнему маска вежливого внимания. «Достал. И как с такой дикцией служил замполитом? Я бы и близко к солдатам не подпустил». Но люди вокруг ждали ответа, и, хотя объяснять не очень хотелось, но пришлось. Заговорил спокойным, размеренным голосом, так не соответствующим содержанию речи:
– Вы, Иван Алексеевич не шумите. Мы выясняем, что произошло. С Горки вылетел вертолет, когда вернуться, тогда и узнаем, что за чертовщина вокруг, – сделал паузу, раздумывая, стоит ли это говорить, но потом решил, что скрывать глупо. Все равно рано или поздно придется рассказать, – Но уже известно, что ни областного центра, ни ближайших городов и деревень не обнаружили. Зато нашел кучу стойбищ, как у северных народов.
Иван Алексеевич изумленно ахнул, ладонь с траурными каемочками под ногтями на миг прикрыла рот. Нервно оглянулся на десятки испуганных и умоляющих глаз. Он не мог не оправдать их надежд.
– Ты власть этна! Как ты… как ты мог допустить это! – воскликнул, давая петуха от волнения.
Виктор Александрович посмотрел на собеседника словно на дите малое, досадливо поморщился. Работать надо, а тут приходится с этим балбесом объясняться.
– Я тебе не господь бог, так что претензии предъявляй к Всевышнему или к природе, уж не знаю, верующий ты или нет, – ответил жестко и перевел взгляд на притихшую толпу, – От имени администрации я заверяю, что мы предпримем все возможные меры, чтобы избежать катастрофы, но предупреждаю сразу, будет нелегко. Я потребую дисциплины и работы. Строжайшей дисциплины и напряженной работы! Тогда все у нас получится!
Глава города поджал губы и пристально оглядел молчаливых людей вокруг. И все обращенные на него взгляды были, как минимум, недоброжелательны. Легкий весенний ветер настороженно гудел в проводах, одинокий бело-сине-красный флаг, крепко зажатый в руках невзрачного вида старушки в потрепанной дубленке, бился словно живой, невольно притягивая взгляд. Он внезапно ощутил себя страшно одиноким.
– Ну раз вопросов больше нет, то до свидания, а вы расходитесь! Нечего мешать работать администрации!
Он повернулся, но не успел сделать и пару шагов
– Мы что в прошлое перенеслись, как в книгах про попаданцев? – крикнули в спину слезливым женским голосом.
Виктор Александрович повернулся, разыскал взглядом спросившую – невзрачную женщину в розовом, поношенном пуховичке, похожую на перепуганную мышку.
– Пока не знаю, но, когда получу ответы, не стану скрывать!
Он снова обвел жестким взглядом окончательно притихшую толпу и твердым шагом направился к дверям администрации. В очередной раз победил, самодовольная улыбка пробежала по губам. Неожиданно что-то упало на плечо, скосил взгляд и брезгливо поморщился. На пиджаке зеленовато-желтая капля – «оросил» голубь. «По примете богатым буду!» – подумал саркастически. На ходу вытащил из заднего кармана брюк платок, вытер. Спустя миг скомканный лоскут материи полетел в урну у дверей. Его ожидало гораздо более важное – встреча с военными. Главное – убедить их подчиниться.
Глава 2
Появление в приемный Соловьева в миг охладило раскаленную, словно солнечная корона, атмосферу до абсолютного нуля. Яростный спор людей в погонах затих. Лица большинства бледные, в глазах плескалось замешательство. Всех их Соловьев неплохо знал. Сильные, слабые стороны, и считал заслуживающими уважения, но сегодняшние события их явно словно ударили пыльным мешком из-за угла. Мысленно усмехнулся: зрелище растерянности людей в погонах придало дополнительной спокойной уверенности в собственных силах.
Ошеломленные, полные ненависти, вопросительные – всякие взгляды скрестились на главе города. Это лишь кажется, что люди в погонах вне политики. В маленьком городе им волей-неволей приходилось с кем-то приятельствовать, а с кем-то враждовать. Вот немалая их часть и дружила с прежней администрацией города, да и Виктор Александрович с поистине медвежьей грацией успел отдавить немало любимых мозолей. Сильный порыв ветра закачал по-весеннему голыми ветвями тополя напротив окна, бросая причудливые тени на людей в форме.
Градоначальник энергично подошел к секретарше. Взгляд тоскливых глаз с потекшей косметикой поднялся на начальника, скосился в сторону зеркала. Ужас, как она выглядит! Пальцы с массивными перстнями, слишком крупными, чтобы быть золотыми, упали на столешницу.
Соловьев сжал бледные губы в злую ниточку и посмотрел на женщину осуждающе – не терпел, когда расклеиваются. У него самого сын остался в Москве, но он же не устраивает истерики!
Секретарша посмотрела на Соловьева виновато, машинально чуть ли не в узел завязывая прядь тяжелого узла волос. Нрав начальника она давно изучила и понимала, что серьезно проштрафилась в его глазах.
– Слушаю, Виктор Александрович, – произнесла тихо, почти прошептала.
– Вера, собери мне в кабинет замов и немедленно. – распорядился мэр, решив не упрекать за внешний вид.
– Хорошо, Виктор Александрович, – произнесла женщина убито в спину направившемуся в кабинет мэру и потянулась к телефону.
У двери градоначальник остановился. Повернувшись, натянул на лицо натуженную полуулыбку:
– Товарищи офицеры, прошу немного подождать, не больше десяти минут, мне необходимо отдать срочные распоряжения.
Дверь бахнула, закрываясь, люди в погонах вновь принялись обсуждать ошеломляющие новости. Один за другим, едва успев поздороваться с военными, в кабинет Соловьева торопливо влетели заместители. Слухи по администрации расползлись моментально, и в курсе фантастических новостей были все. Последней, на бегу кинув военным: «Здрасте», торопливо прошмыгнула в дверь заместитель по социальным вопросам – унылого вида женщина далеко за сорок – типичный синий чулок. Градоначальник не обманул: не прошло и нескольких минут, как заместители с вытянутыми от удивления лицами, пулей вылетели из двери.
«Дзинь!» – телефон взорвался трелью, заставил нервно дернуться и замолчать. Взгляды скрестились на секретарше.
– Да? – подняла трубку, – Да, подошел… зовут… – скосила взгляд на блокнот на столе, торопливо перелистнула пару страниц, – Александр Степанович… хорошо.
Трубка легла на место, женщина объявила:
– Заходите, товарищи, глава вас ждет.
Длинный стол, вдоль выходящих на центральную площадь окон, горел отраженным светом полуденного солнца так, что еще немного и глазам будет больно. Дальше вглубь кабинета за письменным столом, с видом сосредоточенным и неприступным, торопливо писал в еженедельнике Соловьев. Везде идеальный порядок: просмотренные и не просмотренные документы лежали ровными стопками, а две ручки гармонично расположились в черном органайзере с краю – все выдавало дисциплинированного человека, тщательно следящего за своей территорией. На миг оторвавшись, бросил быстрый взгляд на входящих офицеров, буркнул:
– Садитесь, товарищи, – торопливо махнул рукой в сторону стола заседаний и вновь уткнулся в бумаги. Начальник таможни поздоровался, но Соловьев, не поднимая глаз от документов на столе, нетерпеливо махнул рукой, дескать, не до этого. Зашуршали отодвигаемые стулья, офицеры расселись. Несколько секунд прошло в молчании, потом мэр поднял взгляд – вроде все. Энергично поднялся и прихватив ежедневник со стопкой бумаг, пересел на высокое кожаное кресло во главе стола заседаний.
Расстегнул пиджак и тщательно подравнял принесенные документы. Потом оценивающе посмотрел на людей в форме. Сейчас все попали в одну лодку. Многие его, мягко говоря, не любили, держали дулю в кармане, дескать, кто ты такой, царек недоделанный, но в глаза никто не стал бы говорить. А выплывут или потонут, во многом зависело от того, сумеет ли убедить их подчиниться городской власти.
– Александр Степанович, – обратился к высокому худощавому полковнику в синей форме летчиков, – расскажите, пожалуйста, о результатах облета окрестностей.
Тот поднял тусклый взгляд, встряхнулся, сбрасывая угрюмую задумчивость, и хотел по привычке встать, но Соловьев остановил небрежным жестом, дескать, это лишнее.
– Докладываю! – сказал летчик нервным и оттого глуховатым голосом, – Борт RF – 95570 облетел окрестности города. За периметром в двадцать километров чужая земля; дороги и поля обрываются, словно ножом обрезали. Дальше голая степь, а на севере настоящая тайга, типа сибирской. Потом борт летал к областному центру, но ни его, ни других городов и деревень, не обнаружил. Доклад закончил.
Комок черной желчи подкатил к горлу, пытаясь прорваться сквозь сомкнутые зубы. Только многолетняя военная закалка спасала офицера от нервного срыва. Мысли витали далеко от этого места. Он вспоминал дочь с шестилетним внуком. Неделю тому назад они уехала в Сочи. Как же рассказать жене о Переносе города? Теперь дочь с внуком все равно что умерли, они никогда больше их не увидят. Никогда, какое горькое слово…
За столом уже знали результаты облета окрестностей от самого летчика и встретили речь угрюмым молчанием.
Пальцы градоначальника нервно забарабанили по столу, быстрые, стремительные, словно лапки охотящегося паука. Секунду поразмышлял, затем посмотрел в усталые глаза летчика.
– Плотина электростанции с водохранилищем-охладителем на нашей земле?
– Так точно, – мрачно произнес летчик и, торопливо вытащив платок, откашлялся.
– Это хорошо. – мэр незаметно выдохнул воздух и кривовато улыбнулся. Значит будем с электричеством. Уголь поблизости подходящих для электростанции марок найдется. И его много. Еще немного подумав, спросил:
– А людское жилье, чужое, – выделил интонацией последнее слово, – экипаж обнаружил?
– Да, видели стойбища из чумов, по типу тех, в которых живут северные народы, и какие-то оборванцы вокруг.
– Ну и куда мы попали? Кто-нибудь может объяснить? Надеюсь, сам факт Переноса города с окрестностями сомнению не подлежит? – Мэр оглядел угрюмо молчащих офицеров, затем упер тяжелый, пронизывающий взгляд, каким хищник, готовясь к прыжку, смотрит на жертву, в лицо летчика и с силой прижал ладонь к зеркальной поверхности стола.
– Я не знаю. – тихо ответил подполковник, взгляд опустился на столешницу.
– Хорошо… – мэр кивнул и небрежно откинулся в кресле. – Фотографии окрестностей додумались сделать?
– Так точно, – проронил полковник, вялым движением достал из кармана куртки тощую стопку белых прямоугольников и передал Соловьеву.
Торопливо просмотрев фото и пару раз многозначительно хмыкнув, градоначальник передал их офицерам. Пока передавали из рук в руки фотографии и тихо говорили между собой, неторопливо выровнял лежащие перед собой листки бумаги, с лихорадочной поспешностью решая, как строить диалог. Он обязан победить. Сейчас или никогда! Давить, давить и убеждать в собственной правоте и необходимости подчиниться. Пока вояки не опомнились, взять их под контроль, иначе все планы пойдут насмарку. Сами погибнут и город погубят. Соловьев обвел сощуренными глазами офицеров. Те молчали, угрюмые взгляды обращены в стол. Градоначальник внутренне усмехнулся. Не им соревноваться с ним, половину жизни проработавшим в еще том гадюшнике – городской администрации, в искусстве подчинения людей.
– Значит так, мужики, я не господь бог и не знаю, где мы, но в одном точно уверен: мы не в России двадцать первого века. На другую планету нас перенесло или в другое время? Не знаю, пусть разбираются ученые. Главное, страны под названием Российская Федерация здесь нет, и это реальность, в которой предстоит жить дальше! Я глава города и для меня основное – любой ценой обеспечить безопасность, – он выделил голосом последнее слово, – и наладить материальную базу для нормального существования горожан. Мне и вам вместе придется этим заняться, или… Или мы все скоро погибнем.
– Кто нас перенес? Кто? – вскочил вдруг главный таможенник, весь багровый, – На свете миллион таких городишек! Почему, почему это случилось с нами? – суетливо вскинувшись, истерично повысил голос, – Или это какое-то природное явление? Пришельцы или гребанные потомки на нас эксперименты устраивают?
Офицеры непроизвольно переглянулись, их самих мучил тот же вопрос.
Вопрос риторический и не требовал ответа, но градоначальник вскинулся, словно ему противоречили.
– Я не знаю, но это и неважно, важно сейчас, – выразил интонацией последнее слово, – Выжить! Выжить и насколько это возможно сохранить научный и промышленный уровень.
Таможенник рухнул на стул, отвернулся к окну.
«Цзинь-цзинь», – звонко защебетала приземлившаяся на подоконник беззаботная весенняя птаха. Для нее ничего не изменилось: все так же пригревало солнце и количество червячков не изменилось, так чего горевать? А мелкие проблемы людей важны только им самим. Толпа перед окнами здания, недавно с азартом выкликавшая главу администрации, таяла, распадалась, словно кусок сахара в кипятке.
Соловьев помолчал, в очередной раз поправил лежащие на столе документы, добиваясь их идеального выравнивания и сказал назидательно, проникновенно, почти по-дружески:
– Мужики! От нашего мира остался только город и его окрестности. Семьдесят тысяч горожан и несколько тысяч сельских жителей, которым необходима ваша защита. Есть тут враги, нет ли, я не знаю, но рассчитывать нужно на наихудший вариант. Они есть, и они сильны. Поэтому полагаю, что в связи с Переносом черт знает куда, вы должны перейти в подчинение городской власти. Только так мы сможем дать отпор любому врагу, – увесисто шлепнул рукой по столешнице. Всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит – так кажется, сказано в библии?
«Ловко», – заместитель начальника отдела ФСБ, не отрывал взгляд от большого желто-коричневого знамени города в дальнем углу кабинета, рядом со стягом России. Из потенциального сидельца Соловьев превращался в спасителя города и начальника для людей в погонах. Глянул на градоначальника, тот уловил этот взгляд, лицо на миг дрогнуло. В сейфе секретки отдела накопилось внушительное досье о незаконных делишках Соловьева, ждали только отмашку из центра – пустить в ход.
Молчание затягивалось. Из открытой форточки слышался приглушенный шум моторов.
Перспектива превратиться из привилегированных федералов и областников в подчиненных городской администрации не радовала. Это и снижение статуса, и повседневный контроль, в то время как командиры успели привыкнуть к самостоятельности. Из Москвы или областного центра все не проконтролируешь. Тем более что еще тлела надежда: Перенос не навсегда, немного потерпеть, и они вернутся назад, и жизнь возвратится на привычные рельсы.
Начальник пожарного гарнизона нахмурился, машинально почесал бритый затылок и поднял руку. Дождался кивка Соловьева и поинтересовался:
– Вы полагаете, что обратный Перенос невозможен?
– Полагаю, – Соловьев криво усмехнулся и небрежно отчеканил, сверкая от возбуждения глазами, – Если я не прав, то и слава богу, но исходить следует из худшего. Из того, что мы застряли здесь навсегда и действовать соответствующе. Все согласны?
Молодой, едва за сорок, подполковник, командир радиолокационного батальона, вскинулся, словно бойцовский петух. Смерив Соловьева неприязненным взглядом, рубанул с плеча:
– Мы давали присягу России, а не городу. И у меня нет приказа переходить в подчинение городской власти!
С градоначальником у него сложились непростые отношения. Еще на первом сроке у власти Соловьев обещал выделить землю под дачные участки офицерам батальона, но нарушил свое слово. Офицер тогда не сдержался и высказал все, что думал о градоначальнике. «Доброжелатели» немедленно донесли Соловьеву, он даже ездил в штаб округа, жаловался и просил убрать неугодного командира. Но генералы лишь посмеялись над излишне деятельным главой муниципалитета.
Несколько мгновений мужчины мерялись взглядами, потом Соловьев не выдержал и отвел глаза, левое веко едва заметно дернулось. И тут же, спохватившись, что это могут истолковать как непростительную слабость, густо побагровел. На память он не жаловался, врагов помнил хорошо и никогда не забывал. Глянув на локаторщика взглядом, подобным уколу острозаточенных стилетов, сказал лязгающим металлом голосом:
– Приказ? А какой может быть приказ если ваше командование осталось неведомо где? Может пора голову включить? – казалось, мэр обращается лично к локаторщику, но тут он широко махнул рукой, привлекая общее внимание, – И не забывайте, что речь идет о выживании города, вас самих и ваших семей. Присягу принимали защищать Россию? Так защищайте ее, сейчас вся она – это город и его окрестности! Или мы будем вместе, одним кулаком, – он приподнял крепко сжатый кулак над собой, махнул рукой, словно разбивая неведомую преграду, – или нас переломают поодиночке! Делом докажите, а не трескотней, что вы патриоты, а не балаболки!
Соловьев медленно обвел взглядом застывшие лица военных, зрачки сузились, продолжил:
– И не забывайте, что вам, как и любому другому жителю города, необходимы продукты питания, тепло зимой, вода, свет. Город будет вас обеспечивать всем необходимым, а вы станете сидеть на его шее и ждать приказа неведомо от кого? Не бывать такому!
Торопливо глотнув, облизал пересохшие губы.
«Крыть – нечем, он прав…» – багровый, как варенный рак, подполковник – локаторщик катнул желваками и отвернулся.
– На ближайшие дни… и годы… безопасность и развертывание производства всего необходимого для выживания – это главная задача, – градоначальник сказал, как обрезал.
Начальник горотдела полиции, пару минут с напряженным вниманием что-то читавший в телефоне, воспользовался паузой:
– Р-разрешите? – глаз конвульсивно дернулся, заикание – это были последствия контузии во время командировки в Чечню. Дождался кивка Соловьева, поправил очки и, глядя в экран телефона зачитал: «На Гончаровке н-наряд задержал подозрительного бомжа на коне, по-русски не понимает, говорит на языке, напоминающем башкирский», – полицейский оторвал взгляд от экрана и протянул с задумчивым видом, – п-похоже, попался абориген.
Гончаровка – район города с малоэтажной (частной) застройкой.
Лица офицеров, до этого неподвижные, ожили. Тревожно зашептались. Если попался местный житель, то появился шанс узнать, куда же город попал.
– Хорошо, – Соловьев наклонился над столом и пометил в еженедельнике, – Жду от вас информации куда мы попали и кто вокруг нас.
– Д-доложу, – согласно наклонил рано поседевшую голову начальник полиции, пальцы набирали на телефоне текст. Хотя формально полиция и не подчинялась местной власти, но ее финансирование шло в том числе и от муниципальных властей, а кто платит, тот и заказывает музыку. Главный городской полицейский давно привык учитывать мнение администрации.
– Да и пусть медики проверят, не хватало еще чтобы какую-нибудь заразу принес! – мэр бросил пристальный взгляд на офицера, поднявшего голову, но на лице того читалось только внимание. Кивнув, он продолжил набирать текст.
– Виктор Александрович, – вновь обратился начальник пожарных, – нам будет проще принять решение, если вы озвучите свои предложения что делать нам и городу.
Градоначальник на миг замер, затем согласно наклонил голову.
– Ну что же, это разумно. Начнем с того, что действовать я буду максимально жестко! Иначе не выживем. Продовольствия в городе мало, максимум на три-четыре недели. Точное количество сейчас выясняют, поэтому все консервы будем закладывать на хранение на крайний случай и переходить на карточную систему. На комбинате хлебопродуктов и мясокомбинате есть значительные запасы мобилизационного резерва, их реквизируем и будем искать местные источники продовольствия. Раз есть люди, то их не может не быть! Продержимся до осени – выживем, район засеет все, что только возможно. Что касается огородов – всем желающим десять соток, пусть сажают овощи и фрукты. По углю и электричеству: уголь придется экономить, да все придется экономить, пока не доберемся до местного сырья. Запасов электростанции хватит месяца на два, не организуем за это время доставку угля, перемерзнем, а кто выживет, скатится в средневековье. Пока все, остальное после того, как разберусь в обстановке.
Военный комиссар: румянощекий, с хитрыми маленькими глазками, его недавно выбрали в городское собрание депутатом и, по слухам, он был близок к градоначальнику, поднял руку.
– Ну что, по-моему, дело ясное, – заалел, словно девица на выданье, зачастил, почти проглатывая слова, – я за предложение Виктора Александровича!
Офицеры переглянулись. На лицах весь спектр эмоций: от надежды до скепсиса. Но все понимали: в критической ситуации город должен возглавлять сильный управленец, который пользуется доверием и поддержкой большинства, а рознь и склоки неминуемо приведут к гибели. Одни считали Соловьева радетелем за город, некоторые – жуликоватым чиновником. Но в деловой хватке, организационном таланте и знаниях сложного городского хозяйства и те, и другие не сомневались. Он был лучшим, из возможных, кризисным управляющих для города попаданцев. С другой стороны, он недавно избрался, стало быть, имел нерастраченный кредит доверия населения. Первыми подняли руки полицейских и начальника пожарных, после недолгих колебаний, остальные. Иного выхода они не видели.
Соловьев восседал с прямой спиной, словно палку проглотил. Глаза зажглись торжеством – у него в очередной раз все получилось! Да он гений! Но ни единый мускул на лице не дрогнул, только растянул сухие губы в снисходительной улыбке:
– Благодарю за принятое правильно, – сказал негромко, выделив последнее слово голосом, но как-то так, что все услышали, – решение и информирую вас, что сегодня же предложу депутатам дополнить штат администрации должностью заместителя главы по военным и внутренним делам, кандидатом на нее я вижу вас, Степан Алексеевич! – Соловьев кивком указал на военкома, – Вы не против?
Военком еще больше зарделся, попытался сохранить серьезное выражение лица, но не выдержал, расплылся в самодовольной улыбке. Подскочил, уставился на благодетеля глазами преданного пса:
– Так точно, не против. Спасибо за доверие! – сказал с придыханием.
К власти, пусть небольшой, в качестве депутата городского Собрания, он пришел в команде нынешнего градоначальника, и вновь убедился, что правильно выбрал за кого играть.
– Александр Степанович! – обратился мэр к командиру вертолетного отряда официальным тоном, – Организуйте, пожалуйста, облет окрестностей по максимально возможному радиусу.
– Хорошо, – подполковник угрюмо кивнул и вновь опустил взгляд в стол.
– Ну все, товарищи, – Соловьев махнул рукой, тонкие губы раздвинул в ледяной улыбке, – по рабочим местам.
И тут же добавил, обращаясь к фсбшнику и, пародируя Мюллера из «Семнадцати мгновений весны»:
– А вас, Олег Аркадьевич, я попрошу остаться.
Тот повернулся. Градоначальник подождал пока закроется дверь за последним офицером и произнес, неприятно кривя блеклые губы:
– Я знаю у вас есть на меня наблюдательное дело. Принесите его, пожалуйста.
Для него не было секретом, что на всех глав местных самоуправлений ФСБ вело наблюдательные дела.
Лицо фсбшника ничего не выражало, несколько мгновений тяжело молчал, потом бесстрастно ответил:
– Хорошо.
– Минут десять вам хватит, чтобы доставить его в мой кабинет?
– Хорошо я сейчас пришлю. Я могу идти?
Градоначальник кивнул. Едва фсбшник закрыл за собой дверь, вытащил платок и обтер мокрую, словно в бане, шею. Разговор, особенно концовка, тяжело дались, но все получилось! «Ну я и монстр», – думал с ликованием. Спустя десять минут, он сидел в кресле комнаты отдыха и изучал принесенную секретчиком отдела ФСБ папку. Вздыхал, матерился сквозь зубы, скрипел зубами. Потом собственноручно уничтожил ее. Он не знал, что в личном сейфе начальника отдела лежала копия дела. По указанию Москвы ее подготовили для отправки в столицу для принятия по градоначальнику решения. Возбуждать уголовное дело или подождать пока поглубже увязнет в криминале?
