Kitabı oku: «Золотой мальчик, или Сказ о благородном муже, ставшем правителем», sayfa 2
Золотой молодежи, детям богатых и влиятельных родителей, свойственно проводить жизнь в праздности и развлечениях определенного свойства. Опасных развлечениях, хотя бы немного волнующих застоявшуюся древнюю кровь. Гуан-фу не был исключением. Курить дарящую сладкие грезы траву гнаф или каждый день менять женщин? Пробовал, надоело. Гонять на дорогом электрокаре, игнорируя дорожные правила и рискуя разбиться? Банально, примитивно. Так развлекались слишком многие из его круга. А вот с рапирой в руках выйти против живого тиадара… Настоящая опасность, настоящий противник! Смертельные случаи случались редко и вероятность гибели была не больше чем у профессиональных гонщиков, но она была. И это по-настоящему будоражило кровь! Да ради этого он многое отдаст и согласен рисковать жизнью!
Когда, по окончании школы, к великому неудовольствию старого князя, его единственный наследник вместо имперской академии, приличествующей аристократу, поступил учится в простонародный столичный технологический университет, владыка народа Гиюн-кхо, стерпел. А потом наследник на потеху досужей публике начал рисковать жизнью. Пошел наперекор отцу. После этого старый князь демонстративно почти не обращал внимания на единственного наследника и, как поговаривали, хотел написать завещание в пользу дальних родственников.
Год тому назад, когда сын поднялся в рейтинге бойцов до первой десятки и его фотографию разместили в спортивном журнале, один из знакомых показал князю журнал (никто из близких не решился), отец пренебрежительно хмыкнул и сказал:
– Вольно ему шпажкой махать перед ничтожными инородцами…
Несмотря на века, проведенные в изгнании, народ Гиюн-кхо считал остальных тиадаров совершенно чуждыми себе и неравными.
Машина бесшумно тронулась, набирая скорость, помчалась в аристократический район столицы. Гуан-фу сидел на заднем сидении, с полуприкрытыми глазами и немного рассеянным видом, из полуоткрытого окна – запах перегретой пыли. Угрюмо поглядывали темнотой окон двух-трехэтажные виллы, спрятавшиеся за бетонными заборами, пролетали ядовито-зеленые кроны деревьев, проносились встречные автомобили.
Неожиданно раздался пронзительный звон телефона, Гуан-фу вздрогнул.
– Да, – произнес в трубку водитель, несколько секунд слушал не перебивая, потом повернулся к пассажиру.
– Вас, сиятельный, – учтиво наклонил голову и передал трубку Гуан-фу, – Глава разведки.
Нахлынуло мучительное чувство, что сейчас произойдет нечто плохое.
– Да, – произнес настороженно.
– Сиятельный, вас посмел побеспокоить ничтожный Итос. На вашего сиятельного отца совершено покушение. Ваш отец жив, но ничтожные тяжело ранили его.
На миг Гуан-фу оледенел, потом глаза полыхнули, между тонких, черных губ, мелькнули волчьи клыки. Ни горя, ни страха не было – только холодная ярость.
Опустив трубку.
– Езжай домой и как можно быстрее!
– Выполняю, сиятельный!
Автомобиль, презрительно игнорируя дорожные знаки и, пару раз едва не протаранив машины неудачников, домчался к отцовскому дому. Еще на подъезде Гуан-фу увидел необычное оживление. У закрытых ворот парка, в глубине которого прятался трехэтажный, старинный дворец, скопление вооруженных автоматами наемников, судя по окрасу шерсти на голове – в основном из народа Гиюн-кхо. Только после того, как охрана опознала автомобиль наследника, а один из наемников заглянул в кабину и убедился, что посторонних нет, ворота открылись.
Глава разведки семейства, рыже-седой, но все еще крепкий тиадар с поклоном встретил на парадном крыльце дворца.
– У меня плохие известия сиятельный. Ваш отец умер. Теперь, по праву старшинства, вы глава Семьи и Повелитель!
Как умер? Что говорит этот несчастный поедатель падали? У Гуан-фу вдруг задрожали ноги. После смерти матери отец был самым близким человеком и, хотя в последнее время они не понимали друг друга, это не отменяло того что это был отец! Отец, всегда бывший примером и заботившийся о нем и любивший его, правда по-своему!
«Ну что ты скулишь?» – всплыл в памяти недовольный голос отца. Гуан-фу, тогда еще семилетний, никак не решался перерезать глотку тхору. Небольшое животное с изящно загнутыми рожками на жертвеннике бешено билось в прочных путах, не в силах их порвать, словно предчувствуя судьбу. Жалобное блеяние обезумевшего от страха животного раскатилось между стен молельни. «А ну, не ной! Не пристало наследнику древнего рода скулить от страха подобно ничтожным крестьянам! Ты потомок древних и могучих правителей, не боящихся крови! Или ты отказываешься от их наследства?»
Гуан-фу задумался, потом нехотя признался:
– Нет.
– Тогда поднимайся и бери нож!
Через минуту густая струя темно-алой крови из перерезанной глотки хлынула на камень жертвенника, лапы забились в агонии. Несколько мгновений, застыли. Гуан-фу оглянулся на отца. Какая в его глазах была гордость за сына!
Кто бы не покушался на отца… он отомстит и жестоко отомстит! – черные губы сжались в тонкую линию.
– Кто, кто посмел это сделать? – взгляд уже не наследника, а наследственного повелителя народа Гиюн-кхо, впился в невозмутимое лицо верного слуги.
– Сиятельный, не стоит обсуждать дела тайный там, где слишком много лишних ушей. Я уверен в преданности каждого слуги в этом доме, но все же…
Гуан-фу согласно наклонил голову и твердой походкой направился вслед за Главой разведки.
Залы и коридоры дворца были битком набит тиадарами и многих он не знал. При виде нового главы Семьи разговоры затихали, тиадары склонялись в поклоне перед новым Повелителем. В парадной гостиной увидел Охарэ, Глава боевиков Семьи; он сидел на диване, прямой, неподвижный и, невиданное дело – курил. Судя по сладковатому дымку это была трава гнаф.
