Kitabı oku: «Холод, согрей», sayfa 3
Глава 5
Эгорд спускается по склону горы к месту назначенной встречи на розовом облаке телекинеза, фигура в доспехах со сложенными на груди руками плывет величественно, ровно, даже меч за поясом не качается, зато играет волнами плащ.
– Ты уверен, что идея хорошая? – кричит вслед Тиморис.
Прыгает по глыбам льда, точно горный козел, но все равно поспевает за Эгордом едва.
– Мы каждый день ходим в пещеры под скалами напоминать Хафалу, чтобы не совался в крепость. А теперь ты приглашаешь его к нам!
– Сейчас так удобнее, – сказал Эгорд.
– А где Леарит?
– Снаряжается. Чую, сегодня придется идти в пещеры вновь.
– Вот Ямор! Этот дерьмопаук наверняка что-то сделал с Велирой, а теперь сочиняет, что она, мол, куда-то пропала… Убью, гада!
– Разберемся.
Приближаются к алтарю.
Эту площадку на середине склона Эгорд создал для Халлига. Старшие жрецы привыкли совершать молитвы в храмах. Но где взяться храму на острове, что раньше принадлежал темным магам… Поначалу Халлиг возносил молитвы у себя в покоях, но когда остров получил мощную магическую подпитку в виде снежно-ледяной ауры, Эгорд сотворил гигантский ледяной алтарь.
Воин-маг приземлился на полукруглый ледяной утес, тот всажен в гору, словно бог наступил башмаком, а каблук остался. Поверхность площадью с бальный зал во дворце мэра такая же ровная и блестящая, как пол в том зале. По краю полукольца возвышаются статуи богов, в середине – статуя Малиина, главного бога. Чтобы обозреть ледяные лица, голову пришлось запрокинуть.
Ветер усилился, снежинки танцуют бурно.
К Эгорду спрыгнул Тиморис. Оба идут к статуе слева, там из-за ноги бога мелькнул кончик здоровенного скорпионьего хвоста.
– Держи себя в руках, дружище, – попросил Эгорд.
– Если этот уродец тронул Велиру, то извиняй, Эгорд. Я его на котлеты…
Дальше Тиморис бубнит, не разобрать, кулак шлепнул в ладонь.
За статуей лежит демон. Руки за голову, согнутое колено лениво покачивается туда-сюда. Над блестящим от хитиновых панцирей телом извивается не менее блестящий хвост, жало вырезает на ноге бога непристойное слово, дымит стекающая по льду зеленая кислота-яд, лед исчерчен руганью от пяты до лодыжки.
– Ну, хоть писать умеет, – пробормотал Эгорд.
Голова демона повернулась к пришедшим. Глазницы жидкого зеленого огня. Жвалы раскрываются, сверкают белые острозубые челюсти.
– Ааа, явились…
Демон вскочил дугой, ступни ударились об опору с грохотом, ледяной пол треснул, хвост взвился как пламя.
– Не мог выбрать место лучше? – рычит Хафал. – Я, демон, уже час торчу под задницами небесных выродков!
Отхаркнул, плюнул в израненную жалом ногу статуи.
– Не ври, – говорит Эгорд. – Ты здесь минут десять, не больше.
– Тоже мне, разница!
– А ну отвечай, говнюк, что сделал с моей дочерью?!
Тиморис надвигается на демона с кулаками, рожа как раскаленный камень.
Эгорд удерживает за наплечники.
– Не сейчас, друг.
Демон фыркнул.
– Твое придурошное отродье с сиськами, похоже, само с собой что-то сделало! Дура, вся в папашу! Оно и видно, ха-ха!
– Да я тебя!..
Тиморис сам почти демон, порывается к Хафалу, Эгорд обхватил его туловище, тянет назад.
– Остынь.
Воин лягается.
– Убью!
Лед под ногами Тимориса выращивает кольчатые ледяные щупальца, те оплетают сапоги.
Эгорд отступил, воин тут же сделал очередную попытку кинуться на Хафала, но в итоге – нелепый выпад, Тиморис тут же вернулся в прежнее положение, руки в стороны, удержать равновесие. От ледяных щупалец вьется белесый мороз.
Хафал держит лапы на поясе, грудь вздувается и выгибается от хохота.
Эгорд метнул в него острый взгляд.
Пасть демона заткнул ледяной кляп. От неожиданности Хафал пошатнулся, ручищи инстинктивно подбросило, контуры зеленого света вокруг глаз округлились, спустя миг на Эгорда глядят два острых жидких изумруда.
Хафал хищно согнулся, вот-вот прыгнет, рычание такое, что ледяной кляп белеет от трещин, хвост рубит воздух со свистом.
– Не успокоишься, – предупреждает Эгорд, – заморожу всего.
Человек-скорпион зарычал громче, от кляпа откалываются пирамидки, демон от напряжения взбух, сжал веки, в белый, как молоко, лед ударили жвалы, лед со стеклянным звоном разлетелся бутоном сверкающих мух.
– Р-р-р, ледяная падаль!..
Демон кашляет, язык вываливает под ноги остатки льда.
– Разбить бы тебе череп! Угомони лучше своего дружка!
К этому времени Тиморис закончил шквал ругательств, не удалось разобрать, на кого был направлен – на Хафала или Эгорда. Воин пыхтит как пробежавшая через царство демонов лошадь.
– Успокоился? – спросил Эгорд.
Взгляд воина хочет Хафала сжечь. Хорошо, что из Тимориса огненный маг пока никудышный, сжечь взглядом по-настоящему не способен. Хафал нужен Эгорду живой. Впрочем, демонам огонь вреда не причиняет.
– Что ж, надеюсь.
Щелчок пальцев, и ледяные щупальца рассыпались, Тиморис сделал порывистый шаг вперед, перетаптывается на месте, осколки щупалец расползаются живой колючей лужей, превращаясь под действием ауры острова в ледяных муравьев.
– Зверюга ты, Эгорд, – процедил Тиморис.
– Ага, зверюга, – рычит демон, – называется червяк!
– Может быть, – говорит воин-маг равнодушно. – А теперь, Хафал, расскажи то, что говорил через кольцо, только без воплей, матов, проклятий и прочих лирических отступлений.
– Р-р-р…
Голова демона опустилась, взгляд в сторону, когти почесывают в затылке, хвост волнуется как пламя свечи на сквозняке.
– Когда ты со своей бабой улетел, мы с Велирой поругались, затем подрались. У нас это ничего особенного, по десять раз на день собачимся. Потом не разговариваем, иногда эта дура убегает и не показывается несколько часов, но всегда возвращается. Но в этот раз поцапались славно, друг друга чуть не убили, Велира убежала и… ее нет уже сутки.
Хафал снова глядит куда-то в себя. Свирепое бормотание, наверное, демон кричит воображаемой Велире, какая она дура, стерва, вшивая бестия, вонючая подстилка пиратов, прибил бы как крысу…
– Мы в скалах уже бес знает сколько, но никогда не расставались дольше, чем на три-четыре часа. Стал искать – нашел пещеру. Там на камнях рубцы от сабель, земля разворочена, и еще кровь. Ее кровь. Наверное, дуреха на кого-то напоролась, а тому не понравилось… Может, он ее сожрал. Или взял в плен, или она погналась за ним… Я нашел лишь кольцо.
– А как узнал, что кровь ее? – спросил Эгорд.
– По вкусу. В драках часто друг друга раним. Вкус ее крови познал давно.
Хафал ухмыльнулся.
– Такой сладкий, не спутать ни с чем!
Тиморис надул щеки, Эгорд опустил ладонь ему на плечо, смотрит на демона.
– Пытался идти по следу?
Демон кивнул.
– След уходит в нижние пещеры, но очень скоро обрывается. Будто Велира и ее враг просто исчезли. Магия! Вот и пришлось обратиться к тебе, ледяной червяк, ты в этом вроде… чего-то… гр-р-р, понимаешь… как бы… немножко… совсем…
– Я ему не верю! – крикнул Тиморис.
– По крайней мере, надо взглянуть, – говорит Эгорд. – Слушай, Хафал, зачем тебе вообще понадобилось ее искать? Ты же демон, не какой-нибудь, а сын великого Зараха! Сгинула – и бес с ней! Ты что… за нее беспокоишься?
– Что-о-о-о?!
Глаза демона вспыхнули, сгорбился как перед броском, хвост извивается крутыми петлями.
– Да мне на эту курицу насрать с высокой башни! В царстве демонов таких орда, и все красивые, умелые, не брыкаются, сами кого хошь изнасилуют, не то что эта… Но мне здесь торчать Ямор знает сколько, пока тебя не убью, скотина ледяная! А с этой дурой не так скучно, есть с кем погавкаться, клешнями помахать. И дерется неплохо, тренируемся каждый день, с ней быстрее отточу навыки, быстрее приближу миг, когда тебе череп воткнется мое жало, ха-ха!
Тиморис схватил рукоятку сабли, из ножен полезла гладкая и чистая, как зеркало, полоса, но на полпути клинок к ножнам примерз.
– Эгорд!
– Хватит, Тиморис! – повысил голос ледяной маг. – Не время.
– Дай хоть саблю в ножны вернуть!
Лед с клинка слетел как пух с одуванчика, пыль твердой воды оформляется в прозрачных насекомых. Щелчок гарды о ножны нарочито громкий, как ругательный вопль.
Хафал гнусно посмеивается, но в присутствии воина-мага дальше этого не заходит.
Эгорд смотрит на склон горы с улыбкой.
– А вот и Халлиг.
Халлиг парит вдоль тропы, его покачивает розовое облако. За жрецом скачет пара ланей, вокруг него вихрь птиц. Ледяные животные любопытны, но безобидны.
Снегопад усилился, валят густые потоки, снежинки как комочки ваты, пушинки объединяются в живые колонии – снежных призраков. Те изображают каких-то людей, имитируют немые сцены, события… Что-то из памяти Халлига. Таково свойство снежных фантомов – отражать воспоминания тех, кто рядом. Эгорд не раз узнавал в роях снега черты Наяды, Милиты, Витора, Зараха…
Края жреческого одеяния коснулись пола алтаря, зазвучали шаги, в этот ритм вклинивается ритм посоха, его нижний конец то и дело ударяет о лед. Волшебная живность границы алтаря пересечь не решается. То ли испытывает священный трепет перед статуями богов, то ли боится демона.
Эгорд махнул рукой.
– Доброе утро, Халлиг!
– Хочется верить, что так, – говорит жрец размеренно, в голосе свежесть. – Хотя встретил Леарит, она рассказала, что случилось.
– Доброе, да не совсем, – проворчал Тиморис.
Белая фигура выросла до размеров присутствующих, шаги оборвались, жрец оглядывает всех.
– Вижу, все здесь, даже наш демонический гость.
Хафал с презрением отвернулся.
– Как спалось? – спросил Эгорд.
– Парочка кошмаров, пустяки… После столь долгого бодрствования – дело обычное. Значит, хотите уйти на поиски?
– Да. Но тебя, Халлиг, прошу остаться. Нужно присматривать за островом, первые ученики прибудут через две недели, надо успеть подготовить все. И разобраться с нашим загадочным открытием под крепостью… К тому же, кто-то должен обеспечивать нам связь с внешним миром, пока будем под землей. Думаю, ты, Клесса и Камалия справитесь.
– Конечно, Эгорд! Можешь положиться.
– Отлично. Схожу за Леарит. Халлиг, будь добр, проследи, чтобы эти двое друг друга не поубивали.
Тиморис и Хафал вновь перестреливаются злыми взорами.
– Да, проваливай, червяк, без тебя будет веселее!
– Не советую распускать лапы, Хафал, – предупреждает Эгорд. – Халлиг не менее… кхм… убедителен, чем я. Тебя тоже касается, Тиморис.
– Разберемся, – буркнул воин, не отрывая взгляд от демона.
– Все будет в порядке, – говорит Халлиг добродушно. – Послежу, заодно подготовлюсь к молитве. Ступай.
По пути в крепость, в одиночестве, Эгорд исследует остров и пещеры в скалах с помощью шпионских ледяных стрекоз. С момента, когда была создана первая стрекоза из зеленого ядовитого льда, Эгорд ежедневно творит в лаборатории новых, остров заселила уже целая армия незримых летуний. О них до сих пор не знает никто, даже проницательный Халлиг. Есть, правда, подозрение, что Леарит узнала, когда была богиней и умела читать мысли. Но если и знает, то молчит.
Плащ скользнул через порог внутренних ворот крепости, стрекозы успели показать Эгорду через Око Асимиры весь остров, воин-маг осматривает пещеры в скалах, самую верхнюю систему ходов. Но даже там стрекозы-разведчицы заселили далеко не все полости. Сеть пещер под скалами – мир гигантский.
Бывают кустарники, с виду мелкие, но корни расползаются на сотни метров вглубь и по сторонам. Эти пещеры – такой же громадный корень каменного кустарника под названием скалы.
Эгорд вглядывается в лучистую картинку из «окольца», оно показывает то, что видит глаз очередной стрекозы. Пещеру в пестрых мерцающих растениях.
Ее сменил взгляд другой ледяной шпионки, та пролетает лабиринт сталагмитов, обжитый муравьями.
Виды меняют друг друга каждые несколько секунд…
Ничего.
Даже верхних пещер очень много, шанс найти ту, где Хафал обнаружил кровь и следы борьбы, ничтожно мал. Надеяться на удачу – дело гиблое, надо туда идти, Хафал покажет.
Поглощенный наблюдением Эгорд пару раз споткнулся, трижды сшибся плечами с ледяными големами, но у двери их общей с Леарит комнаты «окольцо» погасло.
Дверь распахнулась изнутри, вылетела Жея, Эгорд согнулся как деревце под ураганом, равновесие удержал едва, комета солнечных перьев вывернула в коридор, треугольные стены отражают ее крики, явно радостные – предвкушает новые приключения, глупая. Лучше бы их не было, наприключался, сыт по горло…
Эгорд вошел.
Где может быть девушка, которая переодевается? Конечно, у зеркала. Даже если грядет не бал, а опасный поход в пещеры, надо же выглядеть чудесно!
Леарит надевает серьги из светло-голубых наядитов – кристаллов, чья энергия питает остров, в камнях извиваются миниатюрные молнии. Половина доспехов исчезла, серебристый кокон пластин открыт – живот и поясница обнажены, руки от локтей до наплечников тоже сияют молоком кожи, на бедрах вместо строгой облегающей скорлупы теперь юбка из длинных, как ножи, стальных лепестков и кольчужной паутины.
Волосы заплетены в две косы, тяжелые золотые канаты свисают с груди, Леарит опускает на голову серебристый обруч в узорах, в центре сияет большой кристалл той же природы, что в серьгах.
Эгорд обнял за талию.
– Красавица!
Поцелуй в шею.
Из Леарит выпорхнула стайка смешинок, голова откинулась на плечо Эгорда, запястья оплели его затылок.
– Человеческие радости были так давно, забыла напрочь, а теперь будто переживаю заново, как младенец.
– Не хочу брать тебя с собой, подвергать опасности, но оставить здесь…
– Вместе, что бы ни случилось.
От крепости вниз по склону Эгорд и Леарит летят рука об руку в общем облаке телекинеза, как внутри розового солнца. Вокруг шустрой огненной луной кружит Жея. Армии снежинок попадают в поле действия розовой звезды, закручивают хороводы, мелькают ледяные жуки, воробьи, голуби. Порождения магии чуют магический источник, стремятся как мотыльки к костру.
На территории алтаря Халлиг ходит от изваяния к изваянию, посох выжигает на постаментах две руны – имя бога и имя того, кто будет возносить молитву. Так связь между богами и человеком во время молитвы крепче.
Эгорд и Леарит приземлились на край площадки, Халлиг обошел почти весь пантеон, широким полукругом горит цепь золотых символов, жрец работает над последней парой рун.
Недалеко от Эгорда на ледяной глыбе сидит Тиморис, по лезвию сабли сердито лязгает точильный камень. Щека блестит красной решеткой царапин, вокруг глаза фиолетовая лепешка. Доспехи привлекают внимание свежими вмятинами, на пластинах россыпи мелких кратеров, такие оставляет кислота Хафала.
Демон на другом берегу алтаря, у лодыжки верховного бога Малиина. Лежит на спине, руки за голову, нога на ноге, жало в медленном гневном ритме долбит статую, от каждого удара грохот, фейерверк осколков. Половина хитиновых щитков черные как древесина после пожара.
Эгорд покачал головой.
– Олухи.
– Для меня вновь есть занятие.
Леарит сложила пальцы в замок, заломила с хрустом, те расцепились, колышутся как два факела, вновь готовы стать проводниками целебной силы. Сапожки цокают на пути к Тиморису.
Воин, подняв глаза на Леарит, расплылся в улыбке. Улыбке не хватает пары зубов.
Эгорд вздохнул.
Впрочем, Тиморису, кажется, похорошело даже без лечения, когда увидел изменившуюся Леарит – роскошные косы, блеск серег, изгибы оголенной талии, юбка позвякивает кольчугой и полосками стали. Эгорд и сам любуется.
Покончив с рунами, Халлиг вышел в центр алтаря, фигура в белых складках развернулась к статуе Малиина. Опустилась на колено, посох как опора.
Голова склонилась, лицо исчезло за седым занавесом волос.
– Я служу солнцу.
К жрецу лениво обратились глазницы Хафала, зеленый жидкий огонь очерчен враждебными уголками. Демону быть при молитве – что волку отдыхать на пирушке охотников.
– Если скажет солнце, что я – тьма,
И начну творить дела темные,
То я – воистину тьма.
Если скажет солнце, что я – тьма,
Но продолжу творить дела светлые,
Значит, солнце затмили тучи.
Хвост лупит по статуе громче, назойливее, залпы ледяного стекла как настоящие взрывы, демон пытается Халлига заглушить, сбить с толку, возмутить.
– И если в небе – лишь тучи,
Все равно я верен солнцу.
Хафал вскочил, прошел небрежно вокруг ледяной ступни. Повернулся к ней мордой, спиной к Халлигу и остальным, ноги расставлены широко, руки скрываются за скорпионьей тушей, возятся…
На большой палец бога с шипением полилась обильная желтая струя, демон довольно стонет.
– И если вокруг холод и тьма,
Найду тепло и свет,
Где их нет.
Холод, согрей.
Тьма, озари.
Солнце не в небе,
Солнце – во мне.
Из глубины небес на Халлига опустился столп света, в снегопаде границы луча различаются четко, световая колонна издает приятное хоровое пение. Молитва услышана и принята, боги довольны.
Свет угас, жрец поднялся, к Эгорду идет совсем иной Халлиг, будто родился заново, взгляд устремлен поверх Эгорда, жрец воодушевлен, хоть в улей драконов сейчас кинулся бы без раздумий. Благословение коснулось и Эгорда, воин-маг чувствует себя гораздо лучше.
– Ого! – восхитился Тиморис. – А это было чего?
– Главная молитва Светлого Ордена, – объясняет Леарит. – Между прочим, именно эту молитву послушники читают при посвящении в жрецы, и если боги отвечают, послушник в Орден принят, отныне он – жрец света.
– Здорово! Но мне с моими наклонностями такое не светит. И ладно, хватает того, что время от времени меня лечит такая прекрасная богиня. И не говори, что бывшая! Для нас ты всегда богиня!
– Спасибо, друг мой!
Леарит закончила исцелять, щека Тимориса вновь целая, от удара в глаз не осталось и следа, настроение выше крыши, зубы сияют полными рядами.
Пластины Хафала вновь обрели бурый цвет, ожоги исчезли. На демонах все заживает быстрее, чем на собаках, даже лечить не нужно. Впрочем, статуи, что Хафал попортил, тоже как новенькие. Их лед пропитан мощнейшими чарами, любые повреждения зарастают очень скоро.
– Когда боги с тобой, чувствуешь себя непобедимым, – признался Халлиг. – Даже смерть не страшит.
– Такова натура божьих детей, – говорит Эгорд. – Детям спокойнее, когда рядом отец, который все видит, знает и понимает. Кто-то больший, чем они, чьей воле можно служить, не принимать решений, не брать ответственность. Даже за свою жизнь. Если над человеком нависает смерть, умирать легче, думая, что так угодно богам.
Халлиг озирает Эгорда, Тимориса и Леарит.
– И все же постарайтесь вернуться живыми, друзья. Без вас этот маленький снежный мир осиротеет. Да и мне без вас как-то… не так.
– А вот мне без вас самое то! – рычит. – Но придется терпеть ваши поганые хари, пока не найдем эту припадочную!
Четверо повернули головы в сторону Хафала, тот приближается. Жало со свистом стряхнуло избыток яда, зеленая гуща впечаталась в лед, там разеваются дымные рты ямок.
Губы Тимориса узлом, кулаки сжались.
Эгорд тоже бы вспылил, но давно научился не замечать выходки демона. Рад, что Халлиг и Леарит тоже делают вид, что ничего возмутительного не происходит. Если в костер не бросать дрова, он потухнет, и пожара не будет.
– А мое личико тоже поганое? – поинтересовалась Леарит.
Хафал остановился в нескольких шагах от компании, глазищи пожирают девушку, сперва лицо, затем очерченную косами грудь, та теперь тоже более открытая, затем ниже и ниже. Когти скребут затылок.
– Ну-у-у… – тянет демон, снова пялясь на грудь. – Ладно, твоя мордашка не такая уродливая. Но твоя рожа, червяк!..
Хафал зыркнул на Эгорда.
– Твоя рожа такая мерзкая, р-р-р, шкуру б с нее содрать! И этой шкурой не стал бы даже подтирать задницу!
Воин-маг посмеивается.
– Какое лестное мнение. Видимо, я и впрямь красавец… В смысле, уродец. Да, милая?
Леарит кивает жарко.
– Урод, каких поискать!
Демон надулся гордостью, похож на неприступную стену.
– Во-во, урод! Наконец-то дошло, ха!.. Ладно, букашки, долго тут еще торчать? Пора под землю!
Тиморис, по-прежнему злой, проходит мимо демона, пальцы теребят рукоятку сабли, воин идет дальше, к другому краю алтаря.
– Первая здравая мысль с твоего вонючего языка…
– …сказал вонючий язык, ха-ха!
Демон пошел за ним.
Эгорд взял Леарит за руку.
– В самом деле, пора. До встречи, Халлиг! Постараемся, чтобы она состоялась.
– Береги себя, Халлиг! – произнесла Леарит сердечно.
– Да хранят вас боги!
Человек-скорпион на ходу оглянулся.
– Чтоб вы друг друга поубивали!
– И тебе успехов, демон.
Хафал развел жвалы, блестит белая глыба челюстей, то ли оскал, то ли улыбка.
Четверка минула изваяние Малиина, плотной цепью заняла кромку ледяного обрыва.
Тиморис подтянул ремешки, осмотрел себя, все ли в порядке. К горлышку походной бутыли присосались губы, пузатый глоток, пробка со скрипом возвращается домой, воин то и дело косится на демона.
Эгорд окидывает взором белое платье горы, рои снега дают воздуху глубину, правая половина тела пронизана холодом, левая в тепле прижавшейся к плечу Леарит.
Демон разминает суставы, грудные панцири выгнуты гордо, ладони на боках.
Плевок за обрыв.
Слюнной дротик под действием магии острова распустился ледяной летучей мышью, тварь, визжа, уносится воевать с промелькнувшей рядом стайкой ледяных птиц.
Четыре пары глаз вертятся в попытках вместить в себя скалы. Те будто лес крепостей, каждая в корке льда, куда более грозная, чем цитадель Эгорда, суровая и спокойная, как ветеран, после сотен убийств утративший способность видеть в бою романтику, зато убивать умеющий превосходно.
– И это лишь наружная часть, – говорит Леарит почти шепотом. – А уж внутри… Как найти Велиру в огромном лабиринте?
Глядя на скалы, Эгорд накрыл ее ладонь своей.
– По крайней мере, надо войти.
Из спины воина-мага растут ледяные крылья.
