Kitabı oku: «Дзенин», sayfa 2
Она все никак не могла понять, шутит он, каждый раз, или говорит всерьез.
– Нет, нет! – с неожиданным жаром возразила девушка. – Это слишком неопределенно. Давайте созвонимся. Я дам Вам свой телефон. У Вас есть ручка? Ой, у меня же самой есть!
Она начала лихорадочно рыться в своей сумочке, но дрожащие от волнения пальцы плохо слушались. Сумка, скользнув с ее плеча, упала на пол, предательски рассыпав вокруг все содержимое. Марина нервно сгребла в охапку все свои помады, пудреницы, флакончики духов и прочую дребедень, давно и намертво поселившуюся во всех дамских аксессуарах. А когда подняла глаза, смешно прижимая к груди весь этот ворох наполовину ненужных вещей, рядом с ней никого уже не было.
Марина чуть не расплакалась от обиды. Она, застыла, закусив губу, но в следующее мгновенье пулей вылетела из кафе. Незнакомца нигде не было видно.
Марина все еще озиралась по сторонам, с горечью думая о том, как же все-таки глупо и непростительно по-детски она себя ведет, когда боковое стекло стоящего напротив тонированного джипа медленно опустилось.
– Привет, малышка! – из чрева огромного внедорожника показалась коротко стриженая голова какого-то накачанного парня. – Садись, подвезу, если что!
– Нет, – девушка грустно покачала головой. – Спасибо, не надо.
Она попыталась перейти улицу, обойдя джип. Однако машина тронулась, преграждая ей путь.
– Ну, ты чё? Не пугайся, – не унимался ее хозяин. – Все пучком. Я – Гарик, меня тут все знают.
– Рада за Вас, – сухо отрезала Марина, пытаясь обойти джип сзади. Но водитель опередил ее, дав задний ход.
– Да чего ты, садись, прокатимся. Отдохнем культурно! Не пожалеешь.
Марина растеряно огляделась, в глубине души, почему-то, все еще надеясь на помощь своего незнакомца. Но его по-прежнему не было видно. Равнодушные прохожие молча проходили мимо.
Внезапно машина «Гарика» заглохла. Его наглая физиономия пропала из окна автомобиля, и Марина увидела, как он, чертыхаясь, крутит ключом неподдающийся стартер. Воспользовавшись моментом, она перебежала улицу и влетела в открытую дверь первой же попавшейся маршрутки.
– Стой, дура, куда ты? – слышала она позади себя возглас Гарика. – Я ж тебя все равно найду!
Но пьенящее чувство свободы, смешанное с острым привкусом опасности влекло Марину прочь от этого места.
В отдалении, наблюдавший за всей этой сценой незнакомец, подождав, пока маршрутное такси потеряется в потоке машин, вышел из тени мрачноватого здания неподалеку и, надев солнцезащитные очки, решительно зашагал в противоположном направлении. Джип Гарика наконец-то завелся, но догнать девушку он уже не мог.
Котори, несмотря на подробные указания и умение прекрасно читать следы, долго блуждал по лесу, прежде чем разыскал жилище отшельника. Вход в пещеру прятался в скалах рядом с небольшим живописным водопадом, тонким серебристым занавесом ниспадавшим в прозрачное горное озеро с хрустально чистой водой. Котори, который и сам жил в горах, был поражен умиротворенным великолепием этого уголка дикой природы. Здесь хотелось остаться навсегда. А еще удивляло полное отсутствие человеческих следов. Словно и не жил здесь никто. Для разведчика-ниндзя, привыкшего читать следы словно книгу, это было слишком уж необычно. Даже сверхъестественно. Неудивительно, что к Котори вновь вернулись все его прежние страхи. Он застыл перед узким входом, не решаясь войти.
– Заходи, Котори, не стесняйся – послышалось из темноты. – Я жду тебя.
Котори набрался храбрости и нырнул в проем, сразу же инстинктивно скользнув в сторону – на светлом фоне он был отличной мишенью. Пока глаза привыкали к полумраку, он переключил все внимание на слух и обоняние, надеясь, что они помогут предугадать возможную опасность.
– Ты боишься, Котори? – вновь раздался насмешливый голос ямабуси.
– Воины Кога не ведают страха, – громко и заносчиво ответил Котори, на самом деле не зная, что говорить.
– Тогда почему ты пришел с оружием?
Котори вздрогнул. Ему приказали оставить весь свой боевой арсенал дома, но он, на всякий случай, припрятал за пазухой небольшой кинжал – танто. Откуда о нём проведал старый дьявол-ямабуси, осталось для него совершеннейшей загадкой.
Чиркнул кремень, и разгоревшийся огонь озарил тусклой игрой полутеней мрачноватые своды пещеры. Котори наконец разглядел сидевшего в дальнем углу старика. Тот был абсолютно сед, и его длинные волосы были собраны на затылке в толстую косу.
– Брось его мне! – приказал старик, и Котори, повинуясь, достал своё оружие.
Стараясь не попасть в ямабуси, он расчитал свой бросок. Однако кинжал, не долетев положенной траектории, внезапно, странным образом, рухнул вниз, прямо к ногам старца. Тот медленно извлек кинжал из песка и поднес его к глазам, держа клинок немного на расстоянии, обеими руками.
– Оружие гэнин. Грубое, как и весь их мир. Дзёнин не носит мечей. Его сила в гармонии с миром.
Старик замолчал, видимо предоставляя Котори время осмыслить сказанное. Юноша понял, что ямабуси ожидает его реакции, по которой и будет оценивать способности своего нового ученика.
– Простите, Учитель, – после недолгих размышлений, обратился к нему Котори. – Но ведь мы – ниндзя, наша задача убивать, разрушать и сеять панику. И дзёнин направляет нас, заключая договоры с феодалами. В чем здесь можно найти гармонию?
– Это хороший вопрос, Котори, – старик удовлетворенно кивнул. – Искусство дзёнина в том и состоит, чтобы найти тонкое равновесие между необходимым и достаточным. Как ты знаешь, опытные воины-ниндзя стараются избегать прямых столкновений с противником при выполнении своих задач. И уж тем более, никого не убивают без надобности. А ведь подготовленному бойцу ничего не стоит лишить человека жизни! Но глубина истины лежит еще дальше, в тонком, нематериальном мире. Все же, дзёнин сам выбирает, чей «облик сотрёт», не так ли? Как ты думаешь, как он это делает?
– Быть может, это судьба выбирает, кому жить, а кому умереть? – нашелся Котори.
– Доля истины есть в твоих словах, юный ниндзя, но есть и свобода выбора дзёнина. Важно не ошибиться. А для этого необходимо установить прочную связь с таинственными силами Ками, обрести син дзин – божественное сознание. Только тогда его выбор станет выбором самой судьбы. Иными словами, обрести кандзин-канамэ означает постичь небесный закон. Этому я и собираюсь тебя научить.
– Благодарю, Учитель, – Котори склонился в традиционном низком поклоне. – Это великая честь для меня. Но позвольте мне задать вопрос?
– Спрашивай, Котори.
– Почему Ваш выбор пал именно на меня? В клане много великих воинов, а я пока не был ни в одном настоящем бою.
Старик не спешил отвечать. В пещере повисла тишина, и лишь редкие капли воды, стекавшие с потолка пещеры, нарушали эту многозначительную паузу, упрямо продолжая долбить неподатливый камень.
– Быть может, именно поэтому, – наконец ответил ему старик.
– Простите за дерзость, Учитель, но я не понимаю Вас, – Котори еще ниже склонился над землей.
– Ты еще очень много не понимаешь. Иначе, зачем тебе чему-то учиться. Знания, которые я хочу передать тебе, обладают великой силой. Их нельзя доверить любому и каждому. Это может привести к необратимым последствиям, и не только для самого адепта. Ученик должен обладать сэйсин – чистотой сердца. Невозможно вылепить кувшин для знания из обожженной жизнью глины. Материал должен быть мягок и податлив. Таким, каким ты и являешься в настоящий момент.
Старик немного помедлил, словно взвешивая слова, а затем продолжил:
– Есть и еще одна причина. Твоя внутренняя энергия очень мне подходит, – монах оборвал себя, будто испугавшись сказанного. Котори недоуменно молчал. Ямабуси пришлось продолжить:
– Очень давно мы заключили с твоим кланом негласное соглашение. Я обучаю избранных, обладающих необходимыми способностями и кондициями, тайнам Сюгэн-до, но взамен забираю у них часть их Ки – жизненной силы, – при этих словах глаза ямабуси так странно блеснули, что Котори невольно сжался в комок. – Я уже очень стар, и мне необходима живая подпитка извне. Ты удивлен? А как, по-твоему, мне удалось дожить до моего преклонного возраста? Ведь мне почти уже триста лет!
Монах чуть прибавил голос в конце, и последние сказанные слова эхом отразились от стен пещеры, окатывая Котори волной неконтролируемого страха. А улыбка, появившаяся на устах старика, показалась ему демонической. Котори был на грани того, чтобы пуститься наутек, несмотря на возможное суровое наказание. Старик зловеще захохотал, и мрачные тени запрыгали по стенам пещеры, извиваясь в каком-то диком танце, порожденным трепетом небольшого костра. Котори трясущимися руками вытащил из-за пазухи амулет, доставшийся ему от отца, и зашептал заклинания против злых духов. Ямабуси взорвался еще одним, более длительным раскатом хохота.
– Котори, – выдавил из себя старик, едва справляясь с порывами смеха. – Ты так смешно пугаешься! Не волнуйся, я не демон и не вампир. И не собираюсь пить твою кровь. Я действительно возьму часть твоей энергии, но ты этого даже не заметишь. Больше того, пока ты молод, это только пойдет тебе на пользу. Ребячества поубавится. А силы ты быстро восстановишь. На, вот, выпей это! Мой отвар горных трав поможет тебе успокоиться.
В руках старика появилась глиняная чашка с неизвестным дымящимся напитком. Котори не знал, что ему делать. Он не мог побороть свой страх.
– Пей, пей, не бойся. Мне нет нужды поить тебя ядом, – отшельник вытер с глаз выступившие от смеха слезы. – Давно я так не смеялся!
Собравшись с духом, Котори опрокинул в себя предложенную чашу, несмотря на обжигающий жар напитка. На удивление, жар оказался странно прохладным, освежающим, и, едва коснувшись желудка, быстро распространился по всему телу, наполняя живительной силой каждую его конечность. Котори сразу почувствовал голод.
– Полегчало? – наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнес старик.
Котори благодарно кивнул, возвращая чашку.
– Тогда приготовь себе еды. Продолжим позже, – старик встал и потянулся, захрустев всеми своими трехсотлетними суставами. – А я, пожалуй, пройдусь. Отшельники питаются воздухом. Кажется, так говорят среди людей?
Генерал-майор Симаков, начальник территориального управления ФСБ, сидел в своем кабинете за массивным столом, заставленным телефонными аппаратами, и тоскливо раскладывал «косынку» на компьютере, философски размышляя на тему изменчивости мира. Еще вчера дела шли, в общем-то неплохо. Он со дня на день ожидал присвоения очередного звания генерал-лейтенанта, собираясь с почетом уйти на пенсию и заняться политической карьерой. Стать депутатом областной думы. И вдруг такая неприятность! Ему уже звонили сверху, интересовались расследованием, а он мямлил в трубку, не зная, что отвечать. Вспоминая неприятный разговор, генерал морщился, как от зубной боли.
– Разрешите? – в дверях показалась голова полковника Федорова.
– Входи, входи, Николай Николаевич, – оживился генерал. – Ну, рассказывай, чего накопал?
– В общем и целом картина ясна, товарищ генерал. Вскрытие показало, что губернатор скончался от сердечного приступа – не выдержал молодецких развлечений, в его-то возрасте. Никаких следов внешнего воздействия или постороннего присутствия. Вроде все чисто…
– Почему вроде? Чего не договариваешь, полковник?
– Да, в общем, ерунда, но доложить я обязан. Девочка эта, с которой губернатор развлекался, утверждает, что видела неизвестного человека в бассейне. Информация сейчас тщательно проверяется, но я уверен, что это была галлюцинация, вызванная употреблением наркотиков.
– Поясни, – взгляд генерала стал еще более мрачным.
– По ее словам, она видела голого мужчину со светящимися глазами, который потом исчез в стене.
– Чего?! – полковнику показалось, что глаза генерала сейчас вылезут из орбит. – Что за бредятина?
– Так точно, товарищ генерал, – бред! Точнее – галлюцинация. Сейчас она в больнице, ждем заключения врачей.
Симаков какое-то время, не отрываясь, смотрел прямо в глаза Федорову, схватившись обеими руками за столешницу. Он был похож на грузного медведя, изготовившегося к броску. Полковник вначале напрягся под его свинцовым взглядом, но затем успокоился, понимая, что начальник просто что-то прокручивает у себя в голове. Наконец, немного расслабившись, генерал медленно опустился в кресло.
– А там никаких потайных ходов нет? Мало ли?
– Никак нет, товарищ генерал. Уже проверили специальной аппаратурой. Стена – монолит. Привлекли экспертов из управления архитектуры. Они осмотрели дом, ознакомились с проектом и данными технической паспортизации. Утверждают, что это практически невозможно. Там кругом армированный бетон!
– При желании все возможно, – проворчал генерал и задумчиво потер виски. – Ну, нет, так нет! В конце концов, это уже не наш вопрос, а следствия. Для этих ребят главное – бумажка в деле. А вот, что главное для нас, полковник?
Федоров пропустил слова генерала мимо ушей, понимая, что вопрос риторический, и ожидал дальнейшей реакции руководства.
– А для нас, – продолжил генерал, – главное – это политическая стабильность в области! Понимаешь?
Нельзя сказать, что полковник совершенно точно понял направление витиеватых генеральских мыслей, но на всякий случай согласно кивнул головой. Симаков между тем вышел из-за стола и подошел к приоткрытому окну. Он так долго что-то высматривал за стеклом, заложив руки за спину, что Федорову пришлось прокашляться. Генерал обернулся.
– Ты вот, что, полковник, – медленно произнес он, сверля взглядом подчиненного. – Ты давай, поработай там с этой девочкой. Врачи пусть ей чего-нибудь успокоительного дадут. Нам здесь Фантомасы не нужны! Устанем с Москвой объясняться! Понятно тебе?
– Так точно, товарищ генерал! – оттарабанил полковник. – Яснее ясного!
Чего уж тут было не понятного? На чаше весов лежали погоны генерал-лейтенанта. А они для Симакова были гораздо важней таких эфемерных понятий, как «установление истинной картины происшедшего».
Генерал вновь занял свое привычное место за столом.
– Охрана что-нибудь заметила?
– Никак нет. Следов постороннего присутствия на территории особняка не обнаружено. Камеры видеонаблюдения также ничего подозрительного не зафиксировали. Непосредственно на месте происшествия никого из охранников по понятным причинам не было, однако для того, чтобы попасть на место происшествия, необходимо незаметно пройти прямо сквозь караульное помещение, полное людей, что совершенно исключено!
Генерал помолчал.
– А люди проверенные? Подкупить их не могли?
– Кто? – удивился полковник.
– Кто? – передразнил его генерал, не по чину смешно выпучивая глаза. – Вот и подумай, «кто»? Проверь, кому это было бы выгодно. Но, по-тихому. Лучше, если криминала в этой истории не будет. Ты меня понял?
Федоров, конечно же, все понял.
– Иди, полковник, работай. Доклад – два раза в день. А если что важное нароешь, звони мне в любое время суток. Свободен!
Марина медленно брела вдоль берега какой-то странной, совершенно незнакомой ей реки, напряженно пытаясь сообразить, что она здесь делает, и как вообще сюда попала. Но как ни старалась, не могла. В голове прочно закрепился черный зияющий провал, и все попытки хоть как-то осветить его искорками мыслей заканчивались ничем. Вскоре Марина поняла, что просто не в состоянии мыслить обычным образом и по-женски смирилась с этим. Вместо того, чтобы мучить себя напрасными усилиями, Марина решила получше осмотреться. Местность вокруг пугала своей мрачной пустотой. Тишина и ни единой души. Пустынный пейзаж, да река, над которой клубился туман, такой густой, что не было видно другого берега. И сумрак. Тяжелые серые облака плотной пеленой затягивали небо, скрывая даже намек на солнце. Марина растеряно оглядывалась по сторонам.
Наконец впереди в тумане замаячил какой-то темный силуэт. Обрадовавшись, Марина поспешила навстречу, но вскоре ее надежда сменилась разочарованием. Это было все лишь дерево, высохшее и почерневшее, одиноко тянувшее свои скрюченные ветви куда-то к воде. Словно источенные временем пальцы старика пытались ухватить что-то важное во мраке. Маринино воображение сразу же дорисовало картину способного самостоятельно передвигаться дерева, которое погибло, так и не дотянув до заветной реки. От этой мысли ее просто передернуло. Мгновенно возникший страх под воздействием пугающей обстановки и одиночества тотчас же перерос в панику, и она закричала, призывая хоть кого-нибудь на помощь. Но вокруг царила все та же гнетущая тишина.
– Эй, кто-нибудь?! – вновь выкрикнула девушка, уже почти впадая в истерику. – Помогите, пожалуйста!
Она всхлипнула и обреченно прошептала:
– Я заблудилась.
– Здесь опасно так шуметь, – внезапно услышала она в ответ. – Мало ли чье внимание Вы привлечете!
Марина резко обернулась и увидела человека, мужчину. Черты его лица показались ей очень знакомыми, но она никак не могла вспомнить, кто это, и где она раньше видела этого человека. В нем было что-то очень близкое, и в то же время невообразимо далекое, недоступное, как сон, который силишься припомнить, но чем больше стараешься, тем глубже уходят воспоминания о нем. Марина тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.
– А где я вообще? Не понимаю, что я тут делаю, и как вообще здесь оказалась.
– Честно говоря, для меня это тоже загадка. Сюда можно попасть либо с проводником, либо обладая огромной силой, да и то, если вообще иметь представление о такой возможности. Вы сильно рискуете, разгуливая здесь в одиночестве.
– Бросьте пугать, кроме Вас здесь никого нет, – Марина даже повеселела от неожиданной компании. – Или Вас мне тоже следует опасаться?
– Быть осторожным нужно быть всегда, и особенно в таком месте.
– Да что это за место, черт возьми? – раздражённая странными словами незнакомца, выплеснула свои эмоции девушка.
– Тише! – он резко прикрыл ей рот. – Вы очень опрометчивы. Здесь звуки распространяются по иному, и очень часто напрямую достигают ушей того, кого это касается.
– Вы хотите сказать, ч…, – но он снова не дал ей сказать ни слова.
– Я же просил Вас, – с укоризной покачал головой мужчина. – Со мной Вы конечно в относительной безопасности, но даже я не могу предугадать, что здесь может случиться в следующий момент.
– А Вы то кто? Я ведь Вас знаю? – она даже бестактно указала на него пальцем. – Откуда то!
– Это вряд ли. Я и сам себя до конца не знаю, – незнакомец явно «угорал».
– Не валяйте дурака! – раздраженно бросила Марина. – Вы прекрасно понимаете, о чем я?
– Ну, хорошо, – смирился, наконец, незнакомец. – Да, мы виделись. Давно. Даже очень давно. Но не тратьте силы на воспоминания, они у Вас итак на исходе. Лучше постарайтесь хорошенько запомнить это место, и если у Вас получиться попасть сюда еще раз, Вам будет гораздо безопасней в моей компании.
Марина попыталась осмотреться, но кроме страшноватого дерева, вокруг не было ничего примечательного. Она хотела спросить незнакомца, как он узнает, если она объявится здесь снова, но странный писк отвлек ее. Она повертела головой, пытаясь понять причину этого непонятного звука, но ничего так и не заметила. Наконец, она поняла, что источник писка находится прямо у нее в голове. В тот же момент ее сознание зацепилось за этот навязчивый звук и, с бешеной скоростью, понеслось куда-то вдаль…
Марина открыла глаза, и какое-то время еще лежала, не в силах сообразить, где сейчас находится. Наконец до нее дошло, что она в собственной квартире, в своей теплой и надежной кровати. Пищал будильник, напоминая, что ей пора в университет. «Так это был сон? – С облегчением, и одновременно разочаровано подумала она. – Но какой же … настоящий!».
Наскоро собравшись, она вышла на улицу. Все еще находясь под впечатлением необычного сна, она на автомате дошла до остановки и остановилась в ожидании своей маршрутки, почти ничего не замечая вокруг. Когда подошел микроавтобус, толпа подхватила ее и понесла к дверям. Она покорно продвинулась к ступенькам, но, ухватившись за поручень, внезапно остановилась, намертво застыв на лестнице. Сзади напирал народ, возмущенно требуя от нее прохода. Но Марина не могла двигаться. Только что возникшая мысль почти парализовала ее. Она наконец-то вспомнила, где видела мужчину из своего реального сна. Это был тот самый незнакомец из сувенирного магазина, который рассказывал ей об индийских божествах!
Автобус давно ушел, а она все стояла на остановке и ловила ртом воздух, не в силах восстановить ставшее невыносимо тяжелым дыхание. Такой привычный и надежный мир вокруг нее рушился и становился аморфным, теряя привычные очертания. Сон и явь внезапно поменялись местами, и она уже не могла понять, что в ее жизни стало более реальным? А прохожие суетливо толкались вокруг, не понимая, что они просто живут во сне.
Постепенно Котори начал привыкать к чудачествам своего нового наставника. Как оказалось, отшельник – ямабуси вовсе не был таким устрашающим дьяволом, каким рисовала его людская молва. Наоборот, он очень душевно относился к своему ученику, хотя и любил незлобно посмеяться над ним. Поначалу это немного обижало Котори, но потом он привык, и даже стал находить шутки Учителя забавными. Те, которые понимал. А понимал он далеко не всё. Старик вообще очень часто старался поставить все с ног на голову, видимо, пытаясь сломать какие-то стереотипы в восприятии мира своим учеником. Это ужасно злило и пугало Котори, особенно в те моменты, когда вследствие особенного воздействия Учителя то ли на него, то ли на окружающие его предметы, он вдруг терял твердую почву под ногами. В переносном смысле, конечно. Просто в такие времена привычному миру недоставало реальности, он становился зыбким и текучим, словно талый снег по весне. Закоренелые, впитанные с молоком матери постулаты об окружающем мире, о законах природы не выдерживали натиска и ломались. И тогда сохранить остатки рассудка можно было единственным способом: течь, скользить в неизведанном пространстве вместе с подвижным, текучим миром ямабуси.
Не единожды теряя связь с реальностью, Котори очень хорошо понял, почему бесстрашные ниндзя испытывают такой мистический страх перед стариком-отшельником.
Однажды, когда они прогуливались с Учителем вдоль озера, и монах выслушивал отчет Котори о его тренировках, он вдруг остановился на берегу и остался стоять, вглядываясь в темные глубины водоема. Котори, уже давно привыкший к подобным перепадам, просто молча уселся на поросший мхом валун, и стал терпеливо дожидаться дальнейшего развития событий. Ждать пришлось довольно долго. Вскоре Котори начал терять терпение и, поёрзав на своем камне, не выдержал и окликнул старца. Тот недовольно покосился на ученика.
– Нюндзюцу – искусство терпеливых. А у тебя, я вижу, не хватает ни терпения, ни выдержки. И зачем ты мне врешь?
– Я? – искренне удивился Котори. – Но когда такое было, Учитель?
– Да вот сейчас. Рассказывал мне, что занимаешься созерцанием, а сам в это время думал о девушках!
Котори смутился. Бывало и такое. Но он честно старался не отвлекаться на посторонние мысли. Старик спрятал едва заметную улыбку в бороде.
– Если бы ты чаще предавался медитации, ты был бы более терпелив! Усердное самосозерцание помогает выработать особое состояние духа – Му-Син. Это своего рода отрешенность, помогающая воину адекватно воспринимать этот мир, правильно и быстро реагировать на любые угрозы, – пояснил Учитель. – Посмотри на поверхность воды! Какая ровная гладь! Ни ветерка, ни ряби. Смотри, как четко отражаются в озере и кусты вдоль берега, и эти облака, и даже мы с тобой. Но стоит появиться волнам, – Учитель бросил в озеро камень, – как тут же искажается действительность. И чем сильнее волнение, тем больше это искажение.
Старик бросил в воду два камня: большой и поменьше. От маленького на поверхности воды пошла мелкая рябь, большой вызвал волну, докатившуюся до самого берега.
– Мелкие волны – это наши мысли. Большие – эмоции. Примерно в той же пропорции их сила воздействия на нас. Следовательно, тебе в первую голову следует научиться контролировать эмоции, а затем избавиться от ненужных мыслей. Когда ты ни к чему не привязан, даже совершая какие-то поступки, ты не нарабатываешь новых кармических зависимостей, а лишь отрабатываешь то, что накопил в предыдущих жизнях. Делаешь то, что должен делать. Ты вот, например, родился ниндзя. Твой долг, твоя карма – быть ниндзя. Так будь им, но при этом сохраняй отрешенность, не цепляйся ни к чему в этом мире. Избавившись от кармы, дух твой станет чист и свободен. Все просто. Но в то же время сложно для понимания.
– Но почему, Учитель?
– Потому, что этому сопротивляется наш главный враг – наш же собственный разум. Он постоянно пытается все контролировать, боится потерять себя, – Учитель грустно улыбнулся. – Он мешает нам воспринимать мир непосредственно таким, какой он есть, без каких-либо умозрительных интерпретаций.
– А разве мир не такой, каким мы его видим? – удивился Котори.
– Мир – это иллюзия, Майя. Он необыкновенно реален, но в то же время абсолютно иллюзорен. Важно понимать, что все то, что мы видим, с чем соприкасаемся в реальной жизни, и даже то, о чем не имеем ни малейшего представления – все это проявления изначальной Силы в разных ее вариациях. Вернее так: это различные уровни вибрации единой энергии. А воспринимаем мы, например камень, как проявленную материю, просто потому, что так привыкли, так нам удобнее воспринимать. Вернее даже не нам – нашему разуму. Но, подчиняясь разуму, мы естественным образом ограничиваем свои возможности, ведь кроме далеко не безграничных способностей к логической интерпретации и изложения ее в языковой форме, нам, в принципе, доступно множество других источников познания. Это и подсознание, интуиция, – особым образом упакованная в глубинах нашего мозга квинтэссенция опыта прошлых жизней. И сверхсознание – способность прямого подключения к необъятному источнику знаний – самой Вселенной, сознанию Бога, то, что ты пытаешься делать во время медитаций. И, наконец, возможность непосредственного восприятия течения энергии в мире, так как она есть. Самое главное понять, принять и убедить в этом свой разум, что все в мире есть проявление и взаимодействие энергий. Тогда нам открываются безграничные возможности. Смотри!
Учитель снова бросил в озеро несколько камней. От них по воде пошли круги, пересекаясь друг с другом и накладываясь один на другой.
– Смотри внимательно! Вот иллюстрация воздействия друг на друга различных энергий. Казалось бы, после совершенно хаотичного взаимодействия волн, каждая из них отделяется от остальных и вновь становится сама собой!
И, правда, на некотором расстоянии от места броска Котори уже мог в точности различить падением какого именно камня вызвана та или иная волна.
– В этом весь секрет. Энергии взаимодействуют, не мешая друг другу. Человек тоже сгусток энергии, следовательно, он может взаимодействовать с чем угодно, при этом оставаясь самим собой.
Монах прикрыл глаза и через мгновение начал издавать мощные горловые звуки, мантры, соединяя в различных сочетаниях пальцы рук. Его низкий дрожащий голос пронизывал Котори насквозь. Постепенно что-то едва заметно изменилось вокруг старика. Его тело казалось заключенным в какой-то полупрозрачный кокон, похожий на испарения, идущие от раскаленных камней. Воздух дрожал, будто ему передавались вибрации магических мантр. Ямабуси пропел целый набор раскатистых звуков, сопровождаемых комбинацией пальцевых хитросплетений. И вдруг замолчал, погрузившись в себя.
Когда он открыл глаза, Котори невидимой волной отшатнуло назад. Глаза старика блистали нечеловеческим светом, точно начищенная матовая сталь клинка. Зрачков у глаз не наблюдалось. Зрелище это было совершенно жутким. Котори почувствовал озноб и головокружение. Однако ямабуси не обращал на него никакого внимания. Он вдруг поднялся одним невероятным движением, не напрягая при этом ни единой мышцы, словно кто-то резко дернул его за шиворот вверх, и подошел к скале, приставив к ней руку, сложенную в положение нуки-тэ, рука-копье. Котори не сразу понял, что произошло в следующий момент. Рука Учителя стала медленно погружаться в камень, который, плотно облегая его кисть, тем не менее, поддавался ему, словно губка. Котори не мог поверить своим глазам! Тело Учителя постепенно исчезало в скале!
В следующий миг ноги его подкосились, и он упал на четвереньки, едва успев защитить голову от падения. Его тут же стошнило. Голова кружилась бешено раскрученным волчком. Двойственность восприятия разрывала разум напополам. С одной стороны, он был объят необъяснимым и неописуемым ужасом, от осознания только что увиденного. Разум отказывался верить в происходящее. В то же время какая-то другая его часть спокойно и собранно констатировала реальность произошедшего события. Котори, едва способный к любым передвижениям, медленно сполз к озеру и опустил гудевшую голову в ледяную воду. Да так и остался лежать на берегу, пока холодная вода постепенно возвращала его к жизни.
– Котори! – немного погодя услышал он голос Учителя откуда-то сверху. – Сколько можно тебя ждать? Уже темнеет. Пора устраиваться на ночлег.
Генерала Симакова оторвал от работы голос дежурного офицера в селекторе.
– Москва на проводе, товарищ генерал, – доложил капитан.
Генерал закрыл окно с пасьянсом и, с видимой неохотой, поднял трубку.
– Ну, здравствуй, Валерий Степанович, – голос на том конце аппарата не предвещал ничего особо приятного. – Рассказывай, что там у тебя нового.
– Здравия желаю, Иван Георгиевич, – уныло отозвался Симаков. – Нового пока ничего. Все обстоятельства дела говорят о несчастном случае. Вернее, о естественной смерти. Вскрытие тела показало присутствие в организме губернатора следов этилового спирта. Никаких ядов или посторонних соединений. Плюс сауна, плюс девочки. В его-то возрасте! Вот сердце и не выдержало забав молодецких!
– Несчастный случай, говоришь? А я слышал, в деле есть свидетель, и его показания противоречат твоей версии, генерал! Как это понимать? Недоглядел за губернатором?
«Настучали уже, – с тоской подумал Симаков. – Свои же настучали. Подсиживают, сволочи …»
– Ну что, Вы, Иван Георгиевич! – добавил он вслух. – Разве можно всерьез воспринимать слова наркоманки в состоянии абстиненции? Тем более что абсолютно никаких улик, говорящих в пользу версии о насильственной смерти, не обнаружено. К тому же сейчас, когда девчонку откачали, она утверждает, что ничего не помнит о вчерашних событиях.
– Откачали или накачали? А, генерал? Я твои методы знаю. Ты вообще понимаешь, что здесь большая политика замешана? И большие деньги! Начнется передел собственности, финансовых потоков. Шум поднимается, будь здоров! Телевизор смотришь? Мне из Кремля звонили, дело на контроле лично у Президента. Так, что давай там, отнесись к этому со всей серьезностью! Помощь тебе нужна?
