Kitabı oku: «Этот мир. Сборник стихов», sayfa 6

На родном белорусском

И далёком тунгусском.

Души тех, кто в Берлине

Погибал за три шага

До Победы Великой

На ступенях рейхстага.

Украинцев помянем –

Разделивших путь русский,

А со свастикой знамя

Не лизавших холуйски.

Господа «западэнцы»,

У вас планы с изъяном:

Прогибались под немцем,

Теперь – новый хозяин?

Пули мечете в штатских,

С пьяных глаз – трын-трава?

Не дай бог вам, ребятки,

Вдруг узнать, что война -

Это апокалипсис.

Это Львов по подвалам.

Это тысячи, тысячи…

И задаром. Задаром.

Но есть в мире управа.

Есть великая правда,

В том, что город блокадный

Не стал символом ада.

В том, что русское семя,

Ослабев, вновь окрепло;

В том, что мы – птица Феникс.

Возродившись из пепла

Будем верить, и помнить,

И искать, и молиться,

Что такое бездонье

Больше не повториться.

А будет жизнь. Будут дети.

Будут радость и грусть.

И всегда на планете

Будет Светлая Русь.

1941

В сорок первом нам было не сладко –

Тошно было, чего уже там.

В уходящие спины солдатские

Зло глядели без стекол дома.

«Как же так? Бить врага малой кровью -

На его земле, не на нашей…»

Взгляд запавших глаз исподлобья

От тоски беспредельной страшен.

У Москвы уж чужие шинели,

Волны паники смыли слабых…

Но, собрав все силы, сумели

Отстоять. Так рождалась слава

Для мальчишек, совсем безусых,

Чье нелегкое бремя взросленья

Под прицелом войны безумства

Стало меркой других поколений.

Один день войны

Перепахано поле огнём…

«Эй, браток, закурить не найдётся?»

«Ты башку-то пригни, слышишь, зём?

Снайпер, гад, всё никак не уймётся…»

«О, летят переправу бомбить…

Что же наши? Опять не успеют?»

«Всё мечтают из Волги испить…»

«А земля-то, гляди – соком преет!»

«Кучно бьёт, головы не поднять…

Дай же, Боже, нам выстоять силы!»

«От шального не сметь помирать!

Помнишь, Мишку таким подкосило?»

«Всё. Сегодня уже не попрут.

Эй, разведка, шурши сапогами!»

«Когда водку опять разольют?»

«Когда тёща приедет с блинами…»

Ночь. Живым можно видеть сны.

Мёртвым – тенью бродить устало.

Это был лишь один день войны…

Сколько там их ещё оставалось?

Мальчики русские

Мальчики русские, в форме военной

И с автоматами наперевес.

Как это странно и сокровенно,

Что вы сегодня и с нами, и без.

Вы там одни в окружении жутком

Гнилости мира, распявшей Христа.

Если нет Веры, болезни расcудка

Всё выжигают в душе дочиста.

Нет, не одни вы. Конечно, мы с вами:

Молимся верим, надеемся, ждём…

Вам предстоит пройти через пламя,

Нам суждено умыться дождём.

Вы победите. Вернётесь живыми,

И никогда мы не будем уже

Прежними. Сделали вы нас другими,

Дети России со светом в душе.

Вот и дожили мы до войны

Вот и дожили мы до войны,

Про которую так в песнях пели.

Не киношные взрывы слышны,

И не грим алой краской на теле.

Оседают лениво дома,

Вместе с пылью и души клубятся…

Ведь ты этого хочешь, война:

Люди будут не жить, а бояться.

И платить они будут тебе

Гневом, страхом и болью потери.

Ненавидеть, страдать, скорбеть…

Только сильные лишь будут верить

В неизбывную силу добра.

Не винить белый свет оголтело,

Не кричать с перепою: "Ура!,

Но с молитвой вершить своё дело.

Нам ещё допоздна воевать

По причине большого замеса:

Слишком рьяно пытались загнать

Нам стеклянные бусы прогресса.

А теперь вот случилась война…

Топчет в кровь ребят души босые.

Поклонись им всем в ноги, страна,

И молись, чтоб вернулись живыми.

Чтоб последний завал разгребли

И поставили памятник вечный

Тем, кто верил, боролся, любил,

Взвалив тяжесть судьбы на плечи.

Любимой

Птица вольная, чуть капризная…

Рассмеёшься – и солнца лучик

На душе моей долго стелется.

Ждал так долго тебя по жизни я,

А когда всё же свёл нас случай,

Ошалел – до сих пор не верится.

Ты порою такая тревожная,

В упор бьющая синим взглядом,

А за ним – не пойму, что кроется.

Говорю о судьбе осторожно:

То ли рада ты, то ль не рада,

Все равно одно – беспокоиться.

Каждый раз – я к тебе, как к проруби;

От тебя – как на казнь гонимый,

В сотый раз умирать собираюсь.

О себе наплету с три короба…

Всё равно ты мне верь, любимая:

Это я для тебя стараюсь.

Непокорная и упрямая,

Целовать и кусать готовая,

Обещать, а потом смеяться…

Всё равно ты красивая самая.

«Я люблю тебя!» – три этих слова

Могут с губ моих вдруг сорваться.

Знаю, ты не покажешь виду,

И останется лишь надеяться,

Что само все собой устроится…

Я почти не расстроюсь – видно,

На роду моем знак имеется:

О тебе целый век беспокоиться.

Раненая птица

…А ты думаешь, легко

Беречь раненную птицу?

Охранять её покой

И молиться, и молиться….

Ждать, когда собравшись в путь,

Ты раскинешь свои крылья,

Крикнуть ввысь: «Не позабудь!»

И заплакать от бессилья.

Тебя ждёт твоя стезя,

Твои беды и удачи.

Мне с тобою в путь нельзя,

Я из прошлой жизни мальчик.

Но молитва долетит,

Ты от злого сна очнёшься…

Страх отпустит, Бог простит,

И тогда ты вновь вернёшься.

Кто я тебе?

Да и кто я тебе? Только имя,

Распростёртое в пустоте…

Когда вечер печалью остынет,

Я останусь один в темноте.

Я люблю тебя, девочка-осень,

Хоть ночами почти не сплю.

Тебя ветер, как лист уносит…

Я одну лишь тебя люблю.

Ни зима с её снегом искрящим,

Ни весна с облаками в цвету,

И не лето в нарядах пестрящих

Не затмят мне твою красоту.

Только кто я тебе? Просто имя,

Распростёртое в пустоте.

Когда ночь меня тихо обнимет,

Я останусь один в темноте…

Извини

Извини. Я опять повторяюсь,

Все о чем-то сказать порываюсь,

И качусь по уклон,

Как стареющий клоун.

Я теряю тебя, безнадежно теряю.

Но: Только чуть хрипотцы в голосе,

И так близко твои волосы.

Говорю – не пойму : кстати-ли?

А в душе все слова – матерные.

Извини. Я боялся быть нежным,

Нужно время, чтоб снова стать прежним.

Чтоб любить и ласкать,

Не боясь потерять

И не бить кулаком в неизбежность.

Но: Только взгляд неустанно – в звезды,

А на улице – сыро и поздно.

Говорю обо всем касательно,

А в душе все слова – матерные.

Извини. Извиненья – глупы:

Мне тебя не отнять у судьбы.

В мире шатких надежд

Как круги по воде

Все заклятья мои и мольбы.

И: Только холодно губы – губам.

Я теряю, теряю тебя…

А душа – прокаженный на паперти –

Избичевана словом матерным.

Болезнь

Когда болезнь ломает тело

И ощущения чужие,

И дышишь жадно, не умело,

Тогда, моя любовь, скажи мне:

Ты не окажешься химерой

В горячечном томленьи плоти?

Не отомстишь мне высшей мерой

За все – обманом… Иль, напротив,

Рукой холодной лоб мне тронешь,

Не осуждая – но прощая;

С души больной обиды смоешь,

Пусть ничего не обещая…

Я видел разные картины,

И все сливалось воедино.

Мне сказали

Мне сказали, что вы хмуры,

Скучны, серы, нежеланны;

При отсутствии фигуры

Мыслями непостоянны;

Своевольны и упрямы,

Непростительно бестактны;

И, не будь вы все же дамой,

Не простили все вам так бы…

Я почти поверил сплетням –

С вами глухо все, как в танке;

Я решил – вы безбилетник

И ссадил на полустанке.

Но при встрече я увидел:

Вы бессовестно красивы.

Я зачем-то вас обидел –

Вы ответили учтиво;

Я шутил – вы улыбались;

Я серьезным был – вы тоже.

Когда все же мы расстались,

Я балдел от ваших ножек;

Грудь и талия – на зависть,

С эрудицией в порядке.

Неужели показалось

Всем, что в жизни вам не сладко?

Нет – тут, видимо, другое:

Непредвзятая услуга

Тех, кто сердцем и рукою

Претендует на роль друга;

Или тех, кто ваше имя

(вообще-то без шипящих)

Произносит с пантомимой

Анаконды в лесной чаще.

Но, разоблачив злодеев,

Я внезапно понял ясно

Что, пожалуй, не сумею

Вас обрисовать бесстрастно.

До тех пор, по крайней мере,

Пока вальс небезызвестный

Не заставит всех поверить,

Что вы больше не невеста.