Kitabı oku: «Революция. Next»
У каждой царственной женщины есть
Тайное царство – оно для нее реальней,
Чем блеклый окрестный мир.
Роберт Грейвз
1
19 марта (0)
Ее ресницы дрожат, словно бабочки на ветру, из последних сил держащиеся за случайный стебелек. Девчонка переминается с ноги на ногу у металлических ворот и трясется, обхватив себя за плечи. Пятна от макияжа, уничтоженного дождем, покрывают щеки неровными разводами. Бледное – красивое – лицо похоже на карту.
Сантана думает, что выглядит она жалко до безобразия, и в нем поднимается гнев.
Обтягивающее платье можно назвать модным, но сейчас оно потеряло всякий вид – дождь расчертил его цветными полосами от молибденовых волокон. И ни единой застежки – прикид на одну вечеринку. Воротник закрывал шею до самого подбородка, снизу платье заканчивалось на половине бедер. Прическа потеряла форму, и намокшие волосы облепили голову. Сантана опустил взгляд на тупоносые сапожки, измазанные грязью.
– Где ты ее подцепил? – Вопрос адресован племяннику. Шуруп стоит тут же, с его одежды стекает вода. – У какой мамаши увел? Может, еще и жениться пообещал?
Шуруп убирает со лба мокрую прядь и пожимает плечами. Совершенно ясно: если полиция нагрянет сюда в поисках девчонки, не сносить им всем головы.
Искусственная кошка прибегает к воротам Цеха и трется об его ноги. Шуруп поднимает кошку на руки, почесывает за ухом.
– Вообще-то… Да жалко стало, – произносит он. – Еду с занятий, потом вижу – прячется в темном углу возле мусорных бачков. В том месте полно всякого отребья болтается. Представляешь, что с ней будет?
– Настоящая или кибер?
– Живая, я пульс проверил и зрачки – расширяются.
– На полицейский мусор просканировал?
– Конечно – как водится…
Девчонка на секунду выныривает из своего оцепенения и спрашивает:
– Дисфункция? Почему я дрожу?
– Посмотри на себя – кто в таком виде на улицу выходит! – говорит Сантана. Он оттягивает ткань платья на ее плече и отпускает. Девушка стучит зубами. – Шуруп, отведи ее к Гангрене, пусть вкатит вам антивирус и что-нибудь от заразы. Она могла что угодно подцепить на помойке. – Сантана обошел вокруг гостьи. На том месте, где она стоит, образовалась небольшая лужица воды.
На эти ноги стоит посмотреть. Сантана взирает на племянника, и тот снова дергает плечами. Куся, биомеханическая кошка, лижет его руку.
– Как зовут? – спрашивает Сантана у девушки.
– Ия.
– Что за странное имечко?
Она твердо кивнула:
– Меня зовут Ия.
«Термиты» не обратили на гостью внимания. В Цехе бывало много странных личностей, к ним привыкли, поэтому, когда Шуруп повел Ию в закуток, принадлежащий Гангрене, никто не вышел посмотреть и не оторвался от своего занятия.
– Док, ты мне нужен, – сказал Шуруп.
Грузный немолодой человек, сидевший рядом с полной девушкой на большом продавленном диване, замотал головой. Перед ними было сооружение, представляющее собой визор, натянутый на старинный ткацкий станок. Изображение то и дело шло помехами.
– Сантана сказал, чтобы ты занялся делом, – сказал Шуруп.
Он держал девушку за руку и чувствовал ее дрожь. Гангрена повернул голову и долго смотрел на них двоих, словно выбирая, с кем будет беседовать, а кого проигнорирует. Под глазами у Дока были мешки, щеки покрывала щетина, волосы как всегда в полнейшем беспорядке. Образчик среднестатистического человека, находящегося на грани полного падения на социальное дно.
– Десять минут – и будешь свободен, – сказал ему Шуруп.
Гангрена скривился, но Шуруп не стал выслушивать его жалобы и повел Ию в закуток, принадлежащий Доку. Так или иначе, приказы Сантаны надо выполнять. Это одно из условий пребывания в Цехе. Правило номер один. Гангрена, хоть и был здесь самым старшим, не мог претендовать на особый статус. Поднявшись с дивана, он заковылял в свои владения, отгороженные от остальной части Цеха металлическими и пластиковыми листами, соединенными универсальным клеем и полосами скотча. Как везде, тут была дверь с замком. Каждому нужна тишина и уединение – любой время от времени имеет право забраться в свою нору и насладиться обществом самого себя. Правило номер два, можно сказать.
Шуруп остановился у двери.
– Прекрати дрожать, – сказал он Ие.
Она стучала зубами.
– Гипотермия. Дисфункция…
Гангрене было сорок лет – и лучшие свои дни он успел бестолково растратить где-то в прошлом. Он прибился к Цеху два года назад – Сантана переманил его к себе из грязной подпольной клиники, смахивающей на притон, где Док оживлял накачанных наркотой подростков и проводил несложные операции. Сам наркоман и бывший врач-нейрохирург, этот тип обладал бесконечным запасом желчи, которую, впрочем, предпочитал расходовать на самобичевание и депрессии, а не переносить на других без необходимости, боясь отпора. Злость и раздражение были словно топливо для его пессимистического взгляда на действительность.
Включив свет в своей каморке, Гангрена уставился на Ию. Шуруп стоял рядом с ней, скрестив руки на груди.
– Дисфункция? – снова произнесла Ия.
Док поглядел на Шурупа.
– Меня не спрашивай… Она с самого начала была… не в себе, короче… – сказал тот.
Гангрена заскреб серую щетину у себя на подбородке, имевшем форму ударной части кувалды.
– Кибер, что ли?
– Да вроде живая… Сантана приказал вколоть нам антивирус и опрыскать антисептиком.
– А чего тогда мелет?
Ия попыталась улыбнуться – от такой гримасы у Дока даже челюсть отвалилась. Он сглотнул.
– Видимо, мой озноб вызван дисбалансом между погодными условиями и легкой формой одежды. Требуется медикаментозное вмешательство для возвращения телу полной функциональности. Вы располагаете необходимыми лекарствами, мистер Гангрена?
Гумми, полная девушка, несколько минут назад смотревшая с Доком телевизор, сунулась в каморку. Протиснувшись между Гангреной и Шурупом, она присвистнула.
– Шуруп, ты кого п-привел? Да это же явный кибер! Мало тебе живых д-девок, п-пластиковую поиметь задумал? – Ее заикание в моменты гнева или волнения было заметней. Сейчас, похоже, Гумми злилась.
Гангрена покачал большой головой и открыл своим ключом древний металлический шкаф, где хранил лекарства и наркотики. Все сооружение задрожало и загремело, словно живое.
– Ну, отогни воротник, красотка… – пробубнил Док, не оборачиваясь.
Ия попыталась выполнить его приказ, но не сумела. Платье слишком плотно прилегало к коже, и она не знала, как можно обнажить шею. Дернув воротник пару раз, девушка уставилась на Гумми. Та передразнила ее, скорчив такую же удивленную мину. Ия не прореагировала на этот выпад.
– Что мне делать? – спросила гостья.
– Ну т-ты д-даешь, – проворчала Гумми.
Шуруп подставил свою шею под выстрел из шприца-пистолета и с кислой физиономией потер место укола. Руки у Гангрены, по обыкновению, дрожали, но мимо нужной точки он не промазал. Профессиональные навыки умирают последними, говорил он. Затем Шуруп самостоятельно спрыснул себе открытые участки кожи и волосы вонючим антисептиком – его макинтош, штаны и байкерсы уже и так были пропитаны защитной химией.
– Чего-то она странная, – буркнул Гангрена. – Ты откуда такая взялась, манюрка? Забыла, как раздеваться?
Ия замотала головой:
– Не владею информацией.
– Небось по голове получила, – сказала Гумми. – Или у нее отходняк п-после амфетаминов… У меня было такое.
– Помоги ей раздеться, – сказал Шуруп.
– Этого еще не х-хватало!
– Приказ…
– Чего?
– Гумми, пожалуйста.
Гумми скривила губы, потому что считала, что Шуруп постоянно втайне издевается над ее полнотой и не упускает возможности унизить. В частности, используя авторитет своего дяди.
– Ну садись, д-дурища, сюда… – сказала Гумми.
Она толкнула гостью в грудь, и та плюхнулась на диванчик, стоящий в углу каморки Гангрены. Снятое, вернее содранное с тела платье превратилось в тряпку. Гумми бросила его в коробку, где лежал разный мусор. Ия осталась голой, за исключением сапог.
Шуруп подумал, что действительно есть на что посмотреть. Он не ошибся. Наверное, стоило рискнуть.
– Так я и думал, – сказал Гангрена и жирной пятерней повернул голову девицы так, что стала видна татуировка над левой ключицей. – Да еще импланты в черепе! О GPS-датчике и не говорю, точно в логотипе зашит. Шуруп, да ты соображаешь, кого нам приволок? Задницы товарищей не жалко? О себе ты не заботишься, я знаю, херувимчик такой…
Татуировка изображала логотип и название корпорации «Лунар».
– Она мерзла под дождем, – отозвался Шуруп. – И если бы ее искали, то нашли бы в том переулке или раньше.
– А, плевать… Пусть Сантана разбирается, это ваша с ним проблема.
Гангрена повторил с Ией процедуру обеззараживания и двинулся из каморки прочь, чтобы опять развалиться на диване, стоящем в центральной части Цеха. Ладонь его с хрустом погрузилась в пакет с чипсами.
– …Сегодня был взят с незаконным игольником один из рядовых членов хакерской группировки «Гевара», – вещал визор, – который пытался внедриться в филиал Объединенного банка с помощью скан-пули усовершенствованной конструкции…
– Бездарь! – хмыкнул Док, когда на станке развернулась голограмма растерянного «Гевары».
Между тем Гумми успела принести самые приличные шмотки из одежного угла, где на металлических стеллажах складировалась чистая и продезинфицированная одежда «термитов».
– Рабочий к-клон или к-кибер, а все живое существо, верно? – Она резкими движениями, будто недовольная ребенком мамаша, помогла девушке одеться – длиннополая армейская рубаха защитного цвета, панталоны на молнии, шерстяной жакет и полосатый шарф. – Ну к-кончай дрожать, п-подруга. Скоро вернешься к хозяевам, п-подлечат… П-приедут, заберут домой. П-потерялась?
– Не знаю. Всегда была с госпожой, а потом вдруг оказалась одна.
Ия улыбнулась – впервые нормально со времени встречи с Шурупом.
– С т-тобой будет спать, Шурупчик? – спросила Гумми.
– Не знаю пока. Сантана…
– Ну разбирайтесь! Если что, я могу п-приютить, у меня к-кровать широкая. Чего уж…
– Спасибо, Гумми.
Шуруп повел гостью на второй этаж.
Сантана отложил до предела потрепанный томик Джеффа Нуна, но с кровати не встал, только кивнул на стулья и убавил громкость радио.
Девушка, кажется, понемногу осваивалась в незнакомой компании и уже без испуга оглядела обстановку – пластиковую офисную мебель еще прошлого века, помятый неизвестными вандалами сейф метровой высоты, каркас монитора, сервер локалки, обклеенные постерами стены и разнообразный мелкий и крупный хлам вроде действующей модели вертолета и шлема «пинболов» с треснувшим стеклом.
– Сантана, тут проблема… Ия – рабочий клон «Лунара», – произнес Шуруп.
Сантана положил ногу на ногу, не сводя взгляда с гостьи.
– Сбежала?
– Говорит, потерялась.
– Ладно, сейчас проверим…
Сантана снял с гвоздика сетевые очки и развернул на коленях потрепанную тактильную клавиатуру. Дополнительный монитор раздулся голограммой между струнами каркаса. Шуруп достал с полки ручной сканер биодатчиков и начал обследовать череп гостьи.
Пока к ее голове прикасались гибкие усики-щупы, Ия сидела не шевелясь. Шуруп подумал, что она, кажется, вообще не чувствует воздействия низковольтных импульсов.
Импланты в ее черепе, на макушке и затылке, были вполне функциональны и сейчас, судя по электрической активности, обрабатывали сигналы неизвестной природы.
Датчик в логотипе «Лунара» на тестовый опрос отвечал только зашифрованным набором символов. Это было возможно только в случае, если он терял связь с сервером хозяина. Тогда происходила его автоматическая инкапсуляция, защищающая датчик от враждебных атак. И еще можно было без труда прочитать, кому принадлежит меченый клон.
– Что за чертовщина? – Сантана поднял очки на лоб. – Тебя нет в базе пропавших клонов, малышка! Эй, как там ее датчик?
– Мертвый. А вот импланты работают, но независимо от наших с тобой действий.
– Что ж, вот у нас и свой шпион появился, – сказал Сантана, отключаясь от компьютера. – Эй, кто там за ниточки дергает? Мы ничего противозаконного не делаем, невидимый друг, соображаешь?
Ия смотрела на него, не понимая смысла сказанного, и Сантана махнул рукой. Если даже Ия и могла управлять внешними сигналами, то полную картину того, что происходит в Цехе, ее хозяин вряд ли смог бы получить. Но если, к примеру, он разбирал слова «термитов» и ориентировался в пространстве, то это указывало на то, что кто-то решил вышвырнуть деньги на ветер, внедряя стукача в незначительную местечковую группировку, на разоблачении которой не сделаешь карьеры и не повысишь профессиональный престиж…
Обычно сетевые копы подбрасывают кого-нибудь с аудио– и видеожучками и стряпают нелепую историю – в пределах своей небогатой фантазии. Такая работа по внедрению была грубой и уже давно не приносила Сетевой Полиции результатов. От подобной тактики уже отказались. Сантана, раньше служивший в Сетевой, кое-что знал об этом.
Выходит, здесь что-то другое.
– Что ж, дело посерьезнее, чем я думал, – произнес Сантана и, наконец, покинул кровать. Пришла пора подключить более продвинутые средства. – Ну, Шуруп, если ты нас подставил и это лазутчица…
Племянник опустил голову и опять схватил подвернувшуюся под руку искусственную кошку.
– Я гуляла с хозяйкой по большому семиэтажному магазину, – заговорила Ия. – Там было светло и тепло, играла радостная музыка. Потом я потеряла зрение – на время… Вокруг стало темно. Прошло всего три минуты и двадцать шесть секунд, прежде чем я очнулась, а хозяйки рядом не было. Я стала искать ее, но людей и клонов в магазине было так много, и они ходили так быстро… И сигнала пойти в нужном направлении я не получала. Мне стало так страшно, что я стала кричать имя хозяйки, побежала и очутилась за пределами здания, под открытым небом.
– Угу, – пробормотал Сантана. – Валяй дальше. – Слушал он невнимательно, предпочитая возиться с настройкой программы и подключением к ней сканера, которым до того пользовался племянник.
Шуруп слушал рассказ гостьи, стараясь найти в нем логику или ошибки, и, увлекшись, стиснул шею Куси под неправильным углом. Кошка пискнула, вырвалась из его руки и бросилась бежать. Сантана толкнул племянника локтем:
– Очнись…
– Ага. – Шуруп мигнул, разглядывая девушку.
– Не могу расшифровать сигналы, – признался Сантана. – Ну-ка, красавица, подними руку.
Он снова сравнил эхо от импланта со стандартным волновым пакетом, отвечающим усилию плечевых мышц. Общего между ними ничего не было.
– Может, она радио ловит? – хмыкнул Шуруп.
– Черт его разберет… Я не могу выделить мой звуковой приказ из электронного шума, и внятная команда на импланты тоже не предшествует действиям ее тела. Такое впечатление, что импланты работают локально – то есть просто фонят, а она слушается меня непосредственно. Кстати, насчет радио…
Он вывел на монитор развертки сразу нескольких, самых мощных станций, и после автоматического сравнения оказалось, что электромагнитные шумы от имплантов почти идеально раскладываются на радиосигналы. В остатке был незначительный шум, и почти наверняка он представлял собой смесь прочих сигналов, которыми под завязку забит эфир.
– Шуруп, ты гений! – сказал Сантана. – Твоя новая подруга – ходячий радиоприемник. Представляю, как ей было бы худо, если бы импланты реально передавали в мозги всю эту муть.
– Значит, ею никто не управляет?
– Сейчас – нет. Но в будущем… Исключить это нельзя, малыш. – Сантана отложил сканер и склонился над девушкой. – Знаешь, а ты совершил не такую уж глупость, когда посадил ее на байк.
– …Все очень просто. Мы можем преспокойно срубить на этом сотню-другую евро… Для этого и надо-то связаться с «Лунаром» и заявить, что Ия, или как там ее зовут по-настоящему, находится у нас, мы ее нашли и хотим честно вернуть… По закону корпорация обязана платить деньги. Это их собственность. – Сантана указал пальцем на Ию, сидящую на стуле.
– Но она не объявлена в розыск, данных в Сети нет. Сам говорил, – сказал Шуруп.
– Не имеет значения. Нет сейчас – появятся завтра. Вероятно, не успели подать заявку. Точнее, выходит, ее хозяйка не очень торопится воссоединиться со своей дражайшей прислугой. Так? – Сантана уставился на девушку. Та повела плечами и опустила взгляд. – В любом случае, факт есть факт – у нас на руках сбежавший клон.
Шуруп покачал головой.
– Да ты пойми. Пока датчик в ее логотипе не ожил, нам надо от нее избавиться. Мне не нужны неприятности – я отвечаю за все, что здесь происходит. В частности, и за тебя, – продолжал Сантана. – Если сюда прикатят «пинболы» с шумом и гамом, денег нам не видать как своих ушей. Они все возьмут себе, а нам… сейчас за нами ничего нет, но кто знает, не захочется ли им осложнить нам существование… Да и потом: я не представляю себе ее в нашей группе. Какой прок от нее? Ия, что ты умеешь делать?
– Обмывать тело, массаж, смешивать коктейли, стричь и завивать собак, включать и выключать визор…
– Отличный набор. И этим ты в «Лунаре» занималась? Прямо в офисе? Или у какой-то там хозяйки, которая забыла тебя в магазине?
Сантана достал ментоловые сигареты, закурил.
– У меня живот болит, – пожаловалась Ия. – Не отдавайте меня обратно, пожалуйста.
– Шуруп, тащи ужин. Там еще лапша оставалась, кажется.
Пока племянник разогревал воду и выгребал из холодильника и кухонного шкафа на первом этаже все самое свежее, Сантана думал. Ситуация казалась ему прозрачной. Очевидно, в локальной сети корпорации произошел кратковременный сбой – какой-нибудь террорист-любитель хакнул точку вай-фай в магазине – и датчик девчонки инкапсулировался. Импланты могли целиком ее дезориентировать – отключить на время мозг некорректным сигналом к примеру. Последствиями такого сбоя и могла быть эмоциональная заторможенность Ии и этот невнятный детский лепет.
– Так ты домашний клон?
– Моя хозяйка раньше занимала крупный пост в «Лунаре», а когда вышла на пенсию, компания подарила ей меня.
– Ишь ты. Придется тебя вернуть. Деньжата нам не помешают.
– Не надо меня возвращать… Пожалуйста.
Ия встала и уселась на диван рядом с Сантаной. Он посмотрел в ее неумытое лицо, кукольное, почти детское, и пожал плечами. Несмотря на заторможенность и замедленную реакцию, девчонка соображает, что сейчас лучше всего надавить на жалость. Клон не клон, а чисто по-женски чувствует, как себя вести.
– Не надо меня возвращать…
– А зачем ты нам, дурочка? Твое место в теплой спальне, под пальмой. Или в джакузи намыливающей господина. Я не смогу обеспечить тебе таких условий, и знаний у тебя полезных нет. Вообще-то, и спать мне с тобой не хочется. Пока во всяком случае.
– У вас нет свободных мест?
– Я не про то… Э-э… Секс, знаешь, что это такое? – Сантана крякнул. Девственница попалась, поди…
– Особь женского пола, женщина… – сказала Ия.
– Значит, сексом никогда не занималась?
– Нет.
Сантана хмыкнул и почесал затылок. На всякий случай он встал с дивана и отошел в угол.
Шуруп явился с полным подносом. Первым делом он вручил Ие чашку с настоящей китайской лапшой и толстый ломоть подсохшего черного хлеба. Девушка повертела его в руке, пошевелила ложкой в одноразовой глубокой тарелке и улыбнулась. Ничего не поняла…
За это время Шуруп с Сантаной уже успели умять по половине своих порций, запивая их крепким белковым бульоном.
– А девица не только сдвинутая, но и… девственница, представь себе. И вообще – крышу у нее оторвало неслабо. На еду смотрит как в первый раз. Ну, цепляй вилкой!
Ия посмотрела, как Шуруп и Сантана уплетают длинные разваренные макароны, и попробовала сделать то же самое. Проглотив комок макарон, ждала, что будет.
– Откуда ты знаешь, что она девственница? – спросил Шуруп.
– Вопрос – ответ. Не лично же проверил. Слово «секс» слышит впервые. Тупой клон.
Ия замотала головой:
– Я не тупая, просто неопытная.
– Ну-ну.
– По-моему, Ию не следует трогать, – заметил Шуруп.
– Никто и не собирается. Вернем хозяйке в лучшем виде, как будто из упаковки вынутую.
– Я не вернусь к хозяйке, лучше убейте меня. Она заставляла меня увлажнять ее жирное тело вонючими мазями, гулять с ее собачками и таскать коробки в магазинах.
– Да, это невыносимо тяжкие обязанности, – кивнул Сантана с ухмылкой. – Хорошо, завтра утром все будут в сборе, и мы обсудим твою проблему. Как «термиты» решат, так и поступим. Шуруп, организуй подруге лежбище, а меня прошу больше сегодня не грузить…
Он вновь раскрыл Нуна и углубился в чтение, а Шуруп повел гостью вниз. Там она ознакомилась с устройством мусорного бачка, в который научилась бросать пластиковую посуду, и тут же пожаловалась, что у нее внизу живота возникла неприятная резь. Шуруп не сразу взял в толк, о чем речь, но потом повел ее в туалет.
Резь внизу живота, подумал он. Кого я сюда приволок?..
– Вот, это женский. – Шуруп толкнул дверь и включил лампу под потолком.
– Что это? – заинтересовалась Ия. – Моя комната?
– Это сортир, а не комната… Ты что, разве не это имела в виду, когда… ну, про резь сказала?
– Болит, да, словно что-то наружу просится.
– С ума сойти, – выдохнул Шуруп. – В общем, так… Садись на эту… подставку, унитаз называется. Только панталоны сначала спусти!
– Как? За что потянуть?
Пришлось Шурупу показать Ие, как расстегивать панталоны и правильно садиться на стульчак. Ничем подобным ему заниматься еще не приходилось.
– Вот бумага, потом подотрешься и сполоснешь водой из-под крана, – покраснев, сказал он. – Ия, я ничего не понимаю. Ты издеваешься надо мной, что ли? Предупреждаю, что спать с тобой я не буду. Сантана запретил – и он прав. Все, занимайся своими делами, а я за дверью пока подожду.
– Какими делами? Мне холодно. Я не хочу быть одна!
– Да своими делами, и побыстрее… Ну!
– Не понимаю, ты уходишь?.. – Лицо Ии исказилось, будто она хотела заплакать. – Я тебе не нравлюсь?
Шуруп схватился за голову.
– Расслабься насколько сможешь, а я сейчас Гумми позову. Только не слезай с унитаза!
Он выскочил за дверь и побежал за толстушкой. Гумми по-прежнему валялась перед визором. Теперь она пила пиво.
– Ия застряла в туалете, помоги ей, пожалуйста, – сказал Шуруп. – Или произойдет катастрофа!
Гумми посмотрела на него, словно видела впервые, и без слов отправилась выполнять просьбу. Шуруп взял ее полупустую банку и сделал два глотка. Пиво успело выдохнуться и стать теплым.
– Говорю тебе, это кадр из Сетевой Полиции, – пробормотал Гангрена, которого отвлек от дремы визит Шурупа. Док поднял растрепанную голову. Глаза его налились кровью. – И Гумми тоже так считает. Подловить нас хочет или на дело раскрутить, а потом сдать.
– Ты бы сейчас ее видел, – отозвался Шуруп. Гангрена махнул рукой.
Док впал в очередное сумрачное состояние, близкое к депрессии. Скоро он начнет стонать и ныть и заниматься самобичеванием, доводя окружающих до белого каления. Сейчас он все видел в черном свете, но его подозрения, по мнению Шурупа, все-таки были небеспочвенны. Им ничего о ней не известно, кроме бессвязных фактов, выдуманных, видимо, ею самой. Пусть сейчас Ия не на связи с полицией, но в любую секунду сетевики могут оживить ее датчик и наладить коннект с черепными имплантами. И какие при этом она получит команды, можно только предполагать.
Шуруп подумал о завтрашнем собрании и о возможном вердикте «термитов». Ожидать положительного решении не приходится. Слово Гангрены и Гумми кое-что да значит – насчет других пока вообще ничего не известно.
С собой Шуруп еще не определился… Сбежавший клон – не самый лучший подарок для нелегалов.
