Kitabı oku: «Кольцо приключений. В семи томах. Книги 1-4», sayfa 6
Глава 22
В то время, как наше посольство находилось в Москве, царем Московским в Польшу был послан боярин Репнин-Оболенский, чтобы примирить поляков с Хмельницким. Но все было тщетно. Польша вознамерилась покончить с Хмельницким и его казаками, заключив союз с крымскими татарами, которым было все равно с кем заключать союз, лишь бы иметь солидный бакшиш или держать сторону сильного. На тот момент Польша казалось сильною.
А мне дьяк, как и обещал, прислал интересующие меня книги.
Кое-какие пометки для себя я сделал.
История со времен князя Владимира известна нашим современникам как история междоусобицы, братоубийства, коварства и активного участия соседей, желающих половить рыбки в мутной воде российской истории. Все легенды о том, как княгиня Ольга отомстила за смерть своего мужа, показывали на то, что не было у русских жалости к себе и не хотели русские идти на компромисс с русскими. Русские бились с русскими. Русские грабили русских и не нужно было врагов русским, потому что они сами были себе врагами.
В 1015 году умер князь Владимир, сделав своих сыновей наместниками в Новгороде, Полоцке, Турове, Ростове, Муроме, Владимире Волынском, Тмутаракани.
1015-1025 гг. – междоусобные войны между сыновьями Владимира.
1026 год – раздел земли русской по Днепру.
1054 год – раздел Ярославом Мудрым земли между своими сыновьями – наместники в Киеве, Чернигове, Перяславле, Владимире, Смоленске.
1169 год – взятие Киева князем Андреем Боголюбским и перенесение центра Руси из Киева во Владимир.
В 1223 году татары впервые победили разобщенных русских князей на реке Калке и устроили пир на помосте, основанием которому служили живые тела побежденных. После этого татары поодиночке стали побеждать всех князей, а было их ни много и ни мало, а семьдесят человек, и каждый со своими владениями, и каждый со своими дружинами.
1240 год – взятие монголо-татарами Киева.
Русских князей татары сделали своими наместниками над русским народом, переписали все население и установили дань, которую русские князья и выбивали для татар. Правильно говорят: не хочешь защитить землю свою, будешь кормить своего завоевателя.
Каждый князь русский был князем только по воле татар и носил ярлык татарский на княжение. Князья предавали друг друга за ярлык и уничтожали роды княжеские.
Кроме татар князья искали покровителей и на стороне. А на них нападали князья литовские, польские, венгерские, рыцари тевтонские, завлекая верой католическою и помощью папы римского.
Из всей Руси сильным осталось только княжество Московское, потому что князю Московскому татары поручили собирать дань со всех князей и приводить к покорности других князей.
Князья московские стали приводить к покорности ближних князей, а потом даже замахнулись и на своих благодетелей – татар. Послали татары царевича Арапшу, и побил Арапша русских на речке Пьяне.
В 1380 году князь Дмитрий Иванович, впоследствии Донской, разбил татар на Куликовом поле. А после этого хан Тохтамыш разбил русских и сжег Москву. А в 1480 году после стояния на реке Угре разбежались в страхе в разные стороны татары и русские, и каждый думал, что их победили. И вот в царствование князя московского Иоанна Васильевича Третьего закончилось монголо-татарское иго, продолжавшееся 240 лет.
И Россия нынешняя только по левую сторону Днепра, как князья поделили землю русскую в 1026 году.
Получается так, что завоеванная татарами Русь все равно осталась Русью со своей верой, со своими обычаями, была данником Золотой Орды, но смогла окрепнуть, освободиться от вассальной зависимости и стать могущественным государством. Насколько люты были монголо-татары, но настолько они были и мудры, оставив в завоеванных странах все, как есть, надеясь на свое тысячелетнее могущество и прекрасно понимая, что разоренные страны будут врагами и никчемными данниками, с которых много и не возьмешь.
Возможно, что монголо-татарам нужно сказать спасибо за то, что они помогли нам исправить роковую ошибку князя Владимира, разделившего русские земли. Монголо-татары создали условия для сплочения русских княжеств в единое царство под сильной рукой Московского государя.
Русские княжества, оставшиеся на правом берегу Днепра, были завоеваны сильными польским и литовским государствами, которые поставили их положение людей второго сорта, насаждая среди русских чуждую веру и язык.
Прежняя Киевская Русь исчезла в XIV веке. Литва завоевала Черную Русь – западную часть Руси в районе нынешнего Гродно. Затем подчинила города Полоцк, Минск, Витебск, Восточную Волынь, Киев и другие города до Курска и Чернигова, создав Великое княжество Литовское. И это княжество тоже приказало долго жить из-за внутренних распрей.
По Киевской унии 1386 года Великое княжество Литовское распалось на католическую и православную части.
Галицию заняли поляки. Закарпатскую Русь – венгры.
Говоря современным языком, сейчас представитель русско-польско-литовского этноса Богдан Хмельницкий старается спасти остатки русского государства на правобережье Днепра и предлагает русскому царю воссоединить русские земли и освободиться от польского владычества.
Но пан Хмельницкий не теряет надежды стать вольным паном, и чтобы царь Московский у него на посылках был.
Ой, пане, заблуждаешься ты насчет московского царя.
Но вот что интересно, ни в одном прочитанном мною источнике, что принес мне дьяк, я не встретил названия Украина.
Надо будет потом посмотреть, откуда появилось это слово Украина, кто его придумал и в честь чего.
Интересно, а нынешний МИД ссылается на исторические документы, когда принимает решения о взаимоотношениях с другими государствами? Сомнительно.
Глава 23
Где-то в начале сентября года 1653 дьяк Михаил Федоров перехватил меня во время утренней прогулки.
– Здравствуйте, отец Владимир, что-то узнали новое из летописных документов? – спросил он.
– Что-то, конечно, узнал, – сказал я, – но в основном освежил имевшиеся у меня знания и готов принести вам эти книги.
– Не беспокойтесь, отец Владимир, время будет и принесете как-нибудь на днях, – успокоил меня дьяк. – А почему никто не встречал вас в близлежащих церквях на службах, да и к причастию вы не подходили? Уж не униат ли вы тот, о коих сами нелестно отзываетесь?
– Я православный, вельможный пан, – сказал я, – но привык молиться у себя в комнате, не поверяя таинства своей молитвы взорам любопытствующих прихожан. Я ведь почти духовного звания и в причастии не нуждаюсь, как посвященный в таинства церковного обряда. А что, пан дьяк, просьба гетмана Хмельницкого как-то решается?
– Все будет зависеть от того, как поведет себя гетман Хмельницкий в самое ближайшее время, – сказал Федоров.
– То есть, все будет зависеть от того, в какую сторону пан гетман будет косить глаз? – уточнил я.
– Отец Владимир точно выразил мою мысль, – сказал таинственно дьяк. – И было бы неплохо, если бы вы отправили пану гетману тайную цидулку по этому вопросу и лучше, если бы с отправкой не было задержки. Примите мои самые глубокие почтения, отец Владимир.
Дьяк поклонился и пошел дальше по своим делам.
– Дело закручивается, – подумал я – и, вероятно, не один я буду отсылать гонцов на Запад. Слежка здесь поставлена отменно, поэтому гонец мой не должен привлечь внимания и не иметь при себе что-то, что можно отнять и прочитать. Задача.
Гонец прибыл в Москву намного раньше посольства и живет себе в слободе у своей родственницы. Имя у него соответствующее – Иван. Знает его только гетман и я. И никаких паролей не надо. Устное сообщение можно выведать под пытками, а вот письмо нужно написать и спрятать так, чтобы никто не нашел.
В одной из мануфактурных лавок нашел я белый шелк. Дорог материал для богатых людей, но на две ленты денег у меня хватило. Свинцовым карандашом написал: «куда глаз будет смотреть – таков и результат будет». Гетман поймет: если тверд будет в союзе с царем московским, то союз состоится.
Ленточка шелковки получилась маленькая. Нашел Ивана в слободе. Велел зашить послание в рубец на подоле рубахи и отправил к гетману с обозом купцов.
Первого октября из Посольского приказа наше посольство пригласили в Кремль. В комнатке рядом с Грановитой палатой нас и поместили. Дверь была специально приоткрыта, чтобы мы могли слышать, что происходит.
А происходил в этот день земский собор.
Думный дьяк изложил прошение гетмана Хмельницкого о готовности перейти под руку Московского государя с Запорожским войском, всеми служилыми казаками и городами, имевшимися в его подчинении. Принятие гетмана Хмельницкого может грозить войной с Европой и с Польшей, в первую очередь.
Собор оказался шумный, наряду с боярами был там люд служилый разного званья со всех концов земли русской и купцы. Редко бывает такое единодушие среди русских людей, но все высказались за то, чтобы земли русские воссоединялись и даже купцы обещали помочь своими средствами, буде война какая начнется. Патриарх и духовенство благословили царя в его благородном служении народу и земле русской.
В Переяславль царь отправил боярина Бутурлина, окольничего Алферьева и думного дьяка Лопухина. С московским посольством отправилось и гетманское посольство. Ехали долго, с частыми остановками и тридцать первого декабря прибыли в Переяславль.
Посольство встречали колокольным звоном, с коврами, с хлебом и солью, с большим количеством ликующих казаков.
Приветственную речь держал Переяславский полковник Павел Тетеря.
Гетман с полковниками и старшиной казацкой прибыл первого января 1654 года. Предварительные переговоры напоминали польский сейм или же нашу Государственную Думу при принятии важных решений. Вопрос шел об автономии вновь принимаемых земель.
– Возможно, буде Переяславль поближе к Москве, плюнул бы Бутурлин на все эти переговоры, да и поехал бы к царю с предложением не принимать гетмана с его землями под руку Москвы, но приходилось терпеть, – все это мне по секрету сообщил дьяк Михаил Федоров, бывший в составе того посольства и знавший, что слова его до гетмана не дойдут, благо мы с ним состояли в отношениях доверительных и работали оба на интересы государства российского.
Насколько единодушен был земский собор в решении казацкого вопроса, настолько разноречивы была казацкая старшина в отношении подчинения московскому царю.
Часть была готова немедленно отдаться польскому царю, если тот удовлетворит их требование об увеличении численности реестрового казачества. И аргументы были такие, что поляки более цивилизованны, чем москали, только что освободившиеся от татарской неволи, и то, что казаки в составе Польше становятся европейцами, а не русскими, а если принять унию, то и в сейм можно депутатом избираться и даже в гетманы польские выйти.
Другие кричали, что подписание договора с Московским государством вызовет войну с Польшей и царь Московский слишком слаб, чтобы воевать с Польшей и защищать казаков.
Третьи предлагали заключить союз с крымскими татарами и создать мощную Крымскую автономию, которая будет грозить и полякам, и москалям.
Целую неделю утрясали положения договора, в конце концов, точку поставил гетман.
– Слухайте сюда, панове. Куда бы мы ни пошли, нас не будет как народа. Пойдем к полякам, станем ляхами, поклоняться будем католическому крыжу и причащаться у ксендзов. Пойдем к крымчакам, станем мусульманами и молиться будем полумесяцу, а вместо священников у нас будут муллы и муэдзины и о горилке со шматом сала на закуску можно будет забыть. Кроме как к московскому царю, нам идти некуда. Кто не хочет с нами, может идти на все стороны. Кто со мной, становись под мою руку.
Скрепя сердцем, недовольная старшина, боясь гетмана и своих казаков, встала под руку гетмана.
– Последнее, – сказали большинством, – записать в договор, что царь Алексей Михайлович должен дать присягу казакам в сохранении их казачьих вольностей.
Вот тут-то боярин Бутурлин и встал на дыбы, сверкая грозно очами:
– Царь российский подданным своим присягу не дает, но если он обещал сохранить казачьи вольности, то обещание свое выполнит.
Замерла казацкая старшина. Чувствуют, что перехлестнули через край. А ну как боярин встанет да уедет к царю с докладом, что принимать гетмана никак невозможно по причине того, что казаки ставят невыполнимые условия. Полетят тогда казацкие головы, много найдется охотников расправиться с ними.
Тряхнув чубами, казаки сказали, что согласны с договором.
И Бутурлин вздохнул облегченно:
– Ну что, пане гетман, на завтра назначаем раду?
– Назавтра, до полудня. Господа полковники, прошу обеспечить присутствие самых авторитетных казаков, чиновников и купцов. С Богом, панове, – сказал гетман и перекрестился.
Глава 24
Восьмого января 1654 года в одиннадцать часов пополудни собралась генеральная Рада.
Речь гетмана Хмельницкого хорошо известна всем, но и я конспективно делал пометки:
– Господа полковники, есаулы, сотники, все войско Запорожское!
Бог освободил нас из рук врагов нашего восточного православия, хотевших искоренить нас так, чтобы и имя русское не упоминалось в нашей земле. Но нам нельзя более жить без государя. Мы собрали сегодня явную всему народу раду, чтоб вы избрали себе из четырех государей себе государя. Первый – царь турецкий, который много раз призывал нас под свою власть; второй – хан крымский; третий – король польский; четвертый – православный Великой Руси царь восточный. Турецкий царь басурман, и сами знаете, какое утеснения терпит братия наша христианская от неверных. Крымский хан тоже басурман. Мы по нужде свели было с ним дружбу и через то приняли нестерпимые беды, пленение и нещадное пролитие христианской крови. Об утеснениях от польских панов и вспоминать не надобно; сами знаете, что они почитали жида и собаку лучше нашего брата – христианина. А православный христианский царь восточный – одного с нами греческого благочестия; мы с православием Руси единое тело церкви, имущее главою Иисуса Христа. Этот великий царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в Малой Руси, не презрел наших шестилетних молений, склонил к нам милостивое свое царское сердце и прислал к нам ближних людей с царской милостью. Возлюбим его с усердием. Кроме царской высокой руки, мы не найдем благотишайшего пристанища; а буде кто с нами теперь не в совете, тот куда хочет: вольная дорога!
Из толпы собравшихся понеслись выкрики:
– Волим под царя восточного! Лучше нам умереть в благочестивой вере, нежели достаться ненавистнику Христовому, поганому.
Полковник переяславский Тетеря стал обходить ряды и спрашивать:
– Все ли такое соизволяете?
– Все, – как один отвечали казаки.
Подошел полковник и сообщил, что все казаки, собравшиеся на генеральную раду, соизволяют так, как сказал пан гетман.
Повернувшись к куполам собора, Хмельницкий перекрестился и сказал:
– Боже утверди, Боже укрепи, чтоб навеки было едино.
Зачитали казакам и текст договора.
Все казацкие земли в пределах губерний Полтавской, Киевской, Черниговской, части губерний Волынской и Подольской присоединялись под именем Малой России к Московскому государству с правом сохранять свой особый суд, управление, выбор гетмана вольными людьми, право последнего принимать послов и сноситься с иноземными государствами (кроме крымского ханства и польского короля), неприкосновенности прав шляхетского, духовного и мещанского сословий. Дань (налоги) государю должна платиться без вмешательства московских сборщиков. Число реестровых казаков увеличивалось до шестидесяти тысяч, но дозволялось иметь и более казаков-охотников.
Такой автономии не было ни у одного княжества Московского государства.
После приведения к присяге членов генеральной Рады, московская делегация поехала приводить к присяге жителей всех городов и деревень.
Малороссийское духовенство неохотно соглашалось поступать под власть московского государя. Митрополит Сильвестр сам вышел встречать московское посольство, но внутренне не был расположен к Москве. Духовенство не только не присягнуло, но и не согласилось посылать к присяге шляхтичей, служивших при духовных особах, монастырских слуг и людей из имений, принадлежавших монастырям и церквам.
Духовники и ополяченные ходили и агитировали народ Малороссии, что московский царь заставит всех носить лапти вместо черевик, заставят всех перекрещиваться.
Казацкая старшина вообще вынашивала планы создания в Малороссии независимого государства.
Последующая история взаимоотношений России и Малороссии была чередой войн и предательств украинских гетманов и казацкой старшины, пытавшейся обмануть всех и вся: польского короля, царя московского, султана турецкого, хана крымского, короля шведского, приклоняясь то к одному, то к другому, чтобы создать свое независимое государство.
Никто точно не знает, откуда появилось название «Украина». Более склоняются к тому, что Польша хотела уничтожить все русское на русских землях и называла эти районы окраиной, а жителей – окраинцами.
Мне, посмотревшему, как происходило воссоединение русских земель с прополяченным населением, становится очевидно, что государи московские совершили стратегическую ошибку, приняв в состав государства по настоятельным просьбам Грузию и Украину на особых условиях, а не как граждан с равными правами. Не хотите быть равными со всеми, можете идти к … бабушке эротической походкой.
Последствия этой ошибки приходится расхлебывать в мое время.
Угнетая свой собственный народ и предоставляя широкие привилегии присоединившимся территориям, царское правительство создавало колоссальный разрыв во взаимоотношениях простых людей, которые видели, насколько велики послабления пришельцам за счет ужесточения гнета русских, а потребители привилегий считали себя выше простых русских. Не зря русские люди называли жителей Великого Княжества Финляндского чухной, а жителей Малороссии – хохлами. Почему-то никаких оскорбительных кличек не было у жителей Белой Руси кроме разве что бульбаши, потому что к ним относились так же, как и ко всем гражданам Российской империи.
У нас как бы считается, что существует дружба между русским и украинскими народами, но реальная жизнь показала, что этой дружбы как не было, так и нет, так и не будет, особенно если населению Украины, в том числе и этническим русским, посулят шенгенские визы. Тогда на всех братских отношениях будет поставлен жирный католический крыж. Мы это уже видели в Прибалтике.
Настроения элиты любого государства всегда носят антинародный характер. Элита действует только в своих интересах. Покупает иностранные футбольные клубы, плюя на то, что русский футбол в откровенной заднице. Покупает крупные бриллианты, ювелирные и художественные изделия, царские пасхальные яйца. Везет девок во французские Куршевели, упорно не замечая растущей нищеты и социального расслоения общества. Элита не понимает, что нищие люди, которых обзывают «средним классом», будут движущей силой в уравнивании уровня жизни населения богатейшего государства мира – России.
Глава 25
Честно говоря, до чего же страшная наука – история. Сродни врачебной профессии. Только историю вылечить нельзя. Это все равно что, курение. Будешь курить – вот тебе гипертония, болезни сердца, не будешь курить – вот тебе болезнь Альцгеймера. Или хирургия. Иногда достаточно убрать маленькую бородавочку и жить спокойно всю жизнь. А когда бородавка разрастается в злокачественную опухоль, то ее никаким скальпелем не вырежешь. Это все относится к принятию решений нашей элитой.
Хирург может качественно изменить историю, срезав все ненужное. Но тут приходит терапевт и говорит: не слушайте хирурга, ему бы только резать да резать, а мы вам дадим таблеточку, и у вас все само собой отвалится. Как тут выбрать между хирургом и терапевтом раз в четыре года, когда каждый хирург, жалуясь на трудность профессии, просто спит и видит себя Хирургом. И терапевт тоже видит себя Хирургом.
Я ехал в повозке, укрытый тулупом, и подремывал под скрип серебряного снега. Государево посольство возвращалось в Москву. Гетман и меня отправил сопровождающим посольство и для того, чтобы узнать, как будет доложено царю о приведении Малороссии под руку государства российского.
Я уже был довольно опытным в делах воинских и политических и пользовался особым доверием гетмана, который намеревался меня послать во Францию для зондирования вопросов признания Малороссии отдельным государством Украина. Я умело дрался на саблях, достаточно ловко фехтовал шпагой и знал французский язык. Был не стар годами, недурен собой, а ряса придавала мне больше загадочности. Что еще нужно для того, чтобы получить покровительство высоких особ как дипломатический представитель и как посетитель будуаров жен и любовниц вельмож и приближенных ко двору? Тем более постоять за себя я мог.
Рядом в повозке подремывал дьяк Федоров. Только что мы говорили о том приеме, который давал гетман Хмельницкий боярину Бутурлину и его посольству.
– Что можно сказать, отец Владимир? – сказал дьяк. – Ничего говорить не буду. Будет нам возни с вашей Малороссией. Сейчас у них голова кружится от того, как они ловко провели москалей. Пусть позабавятся в самостийность. Поверь мне, следующий государь ликвидирует гетманство, и Польша не растянется «от можа до можа», а лопнет на несколько частей и долго не будет этого сильного государства, пока не ослабнет Россия, а ослабнет она не скоро.
– Что боярин-то по этому поводу думает? – спросил я.
– Докладывать будет, что духовенство враждебно нам и что гетманам малоросским верить нельзя, нужно их контролировать и крепко руку государеву держать на делах малоросских, – сказал Федоров. – Недоволен боярин. Да и вам досталась незавидная участь – вы сторонник честного объединения и для вас это поручение будет пыткой. Ничего, я поговорю с Дьяком Посольского приказа, вас как подданного Руси могут и в Посольский приказ взять. Ладно, до Москвы еще далеко. Успеем наговориться.
Зимняя дорога хороша тем, что ровна и быстра. Нет ни жары, ни насекомых надоедливых. Дома я не был почти три года. Зато могу сказать, что был у истоков подготовки Переяславской Рады. Только кто в это поверит? Если написать фантастическую повесть, которая является вымыслом автора, то можно и правду довести до состояния вымысла. Тот человек, который обратится к историческим источникам, сам узнает, где в этой повести правда, а где вымысел. Только найдется ли у нас в России издатель, который примет к изданию повесть человека, перемещавшегося во времени и пространстве?
После этих мыслей я вдруг почувствовал такую тоску по своему времени, что непрошеная слеза в уголке глаза появилась. Все же трудно быть в прошлом. Даже женщину как следует не зажмешь и не завалишь в постель, чтобы получить настоящее человеческое удовольствие. А потом окажется, что твой товарищ по университетской скамье твой внук. Поэтому приходилось быть воздержанным при достаточно сильном внимании встречавшихся мне женщин.
Я уходил по весне. Время возвращения придет месяца через два. Нужно перемещаться на 354 года вперед. Совершенно машинально я крутанул колечко на один оборот вперед. Я так же ехал в возке, рядом дремал дьяк Федоров, день клонился к закату, скоро должен быть следующий ям и со мной ничего не происходило. Я пошевелил затекшими ногами, и вдруг у меня потемнело в глазах.
Очнулся я от громкого деревянного скрипа, нестерпимого запаха грязных человеческих тел и какого-то тухлого мяса. Я лежал в тесноте под какой-то лестницей на деревянном полу, который то вдруг взлетал вверх, то резко опускался. Моя сабля лежала подо мной поперек поясницы и при каждом движении причиняла мне боль чашечкой гарды.
