Kitabı oku: «Эриния. Месть огня», sayfa 3
Глава 3
Зайдя за угол бара, я представила себе Двери в Элладу и мысленно сконцентрировалась на них, активировав заклинание вызова. Ближайшие проходы в мой мир были далеко, так что надо было идти через мост. На нем меня привычно встретил Хеймдалль, который как занимался этим тысячелетия назад, так и остался предан своему делу, теперь, правда, отвечая за все миры. Уже оттуда я вышла сразу в Олимполис и двинулась по направлению к храму Фемиды, отмечая краем глаза почти незаметное движение за собой. Я остановилась, вроде как поправить плащ, повернулась – никого. Хорошо – поиграем! Старательно делая вид, что ничего не замечаю, уже войдя под колонны, я шмыгнула молнией Зевса в комнату и заперлась. Прислушалась у двери – тихо. Я улыбнулась и, скинув прямо на пол плащ и стащив ботинки, зашла в купальню. Магический свет мягко лился сверху, маленький бассейн в сумраке манил к себе. Только тут я поняла, как сильно устала. Вот не до игр в преследование мне сейчас. Я начала скидывать тунику, развязывая шнуровку, а затем резко развернулась и прижала рукой к стене назойливую мошку, что вилась за мной в режиме полупрозрачности.
– Крылышки! Крылышки сломаешь! – завопило из-под пальцев.
– Ах ты мерзкий вуайерист! – рявкнула я. – Я тебе не только крылья сломаю, но и шею, и хоть так, но обломаю желание подглядывать. Скажи спасибо, что кинжалом не пригвоздила, стрекоза-переросток.
Под ладонью зашевелилось и захихикало, полупрозрачная тень начала проявляться и обретать форму злокозненного пикси. Вид мальчишески-задорный, глаза блестят, светло-рыжие вихры вьются, крылышки – те самые, за которые он так боялся, за спиной – все как полагается, включая отвратительный характер и вороватую натуру. Он немедленно вцепился в мой палец зубами, и я отдернула руку, а пикси упал на полочку под ним и тут же начал осматривать себя, пыхтя и злобно на меня косясь. Наконец, удостоверившись, что с его драгоценными крыльями все в порядке, он зыркнул и проговорил.
– Могла бы и поосторожнее! Знаешь же, какие они нежные.
– Морган, какого фавна ты решил меня преследовать таким тупым способом? Думаешь, я тебя в баре не заметила?
– Я прст тебя охрнл! – заговорил он звонко и запальчиво, глотая буквы.
– От кого, дурачок? Я – эриния.
– Не в духе? – буркнул он, потом вздохнул и взмыл на уровень моего лица.
Я мотнула головой.
– Отвернись, Морган!
Пикси сделал вид, что закрыл ладошками глаза, но, конечно, когда я разделась, тут же раздвинул пальцы и подсмотрел. Я показала ему кулак, и он захихикал. Честно говоря, мне было все равно. Я легла в купальню, налив туда ведро разных контрабандных масел и пен с земли, а пикси начал играть с пузырями.
С Морганом я познакомилась в первые же недели своего пребывания в Олимполисе. Он почему – то предпочитал жить здесь, а не на землях, освоенных обитателями британского и североевропейского фольклора. Впрочем, даже там пикси почти не видели. Они давно прятались от всех: по какой-то причине их ловили и держали как птиц в клетках, привязывая к хозяевам заклятиями и клятвами. Морган, впрочем, никого не боялся, утверждая, что среди своих ему стало скучно. Я же подозревала, что он что-то вытворил и его выгнали из родных тайных просторов. Увидев его в первый раз, я чуть не прибила наглеца – он как раз пытался украсть мой завтрак. Но постепенно как-то получилось, что пикси стал моим другом, как и Мег, – единственные близкие мне существа. Знаете, довольно сложно изменить свою натуру, пусть даже твое тело, способности и даже биологический вид полностью преобразились. Всю свою жизнь я была одиночкой. Меня не любили за странности в поведении, а я, в свою очередь, избегала людей за их жестокость. Дети боялись со мной дружить, потому что, как и все эринии, я обладала обостренным чувством справедливости и частенько вставала на непопулярную сторону слабых. Но те тоже меня страшились, больше понимая язык силы, чем защиты. Взрослым же я частенько высказывала все, что думаю, а – будем честными – им сильно не нравится, когда ребенок с дикими желтоватыми глазами и насупленным видом обвиняет их в инфантилизме, тупости и злобе. Конечно, со временем я это преодолела, захотела близости и тут же оступилась, вляпавшись в Криса.
Появившись в Олимполисе, сначала я была обескуражена и присматривалась ко всем, а потом началась учеба. И оказалось, что тут все, как на Земле в кампусе. Мажоры – те, кто жил и родился в Олимполисе, да еще и принадлежал к благим существам. Изгои и лузеры – новички в магических мирах, без роду и племени – это я. Мег было все равно – она сразу приняла меня. И хотя мне было это странно, но в конце концов меня притянули ее неиссякаемый оптимизм и тяга к приключениям. Пожалуй, Морган пришелся мне по душе по той же причине. Вредный, мерзкий, но веселый, суматошный и всегда верящий в чудо и добро. Почему они выбрали меня в друзья, я не понимала. Иногда чутье эриний подсказывало мне – за этим что-то кроется, но затем я понимала, что с подозрением я отношусь ко всем – от одногруппников до Совета верховных эриний.
В общем, Морган ворвался в мою жизнь, и как бы я его ни выгоняла – в ней остался. Он делился сплетнями, помогал мне в занятиях, когда я вообще не понимала устройства миров, в которых мне предстояло жить и работать, магии и самой концепции почти бессмертия. Я себя так и воспринимала почти человеком, и иногда ужасно тосковала по земной жизни, которая была мне понятна.
Кстати, стоило, наверно, рассказать о нашем мире, а точнее – мирах или плоскостях. Если говорить просто, то представьте себе цветок – ромашку, розу, хризантему, не важно. Это очень похоже на реальности. Когда-то из снов Мрака и Света появился Первомир – чистый хаос, и из него вышли элементали: Воздух, Вода, Земля и Огонь. Уже они создали единый огромный мир – Землю, тогда полную магии, но тем разбудили Мрак и Свет, а те в вечной борьбе за обладание властью породили богов. Недолго думая, боги, объединившись, усыпили Мрак и Свет в Первомире, захапав все себе, но тут же начали грызться между собой. Земля же процветала – она была полна магии и существ, кого угодно можно было встретить там – от русалки до тролля и, конечно, людей, которые развивались, прогрессировали, и в какой-то момент всем перестало хватать места. И тогда боги, устав воевать между собой за крохи уходящего почитания, решили создать новые реальности. Они припали к источнику – Мраку и Свету в Первомире, и единый мир-бутон распался на десятки лепестков. Но так велика была сила Мрака и Света, что они начали через богов тянуться к их мирам и пытаться их захватить. Тогда-то все существа, вышедшие в новые реальности и занявшие их, обманом и отправили богов в Первомир, где их тут же поглотили в себя Мрак и Свет, и энергией, произошедшей от того, запечатали ту плоскость навсегда.
С тех пор человечество пошло по пути прогресса, почти лишив себя волшебства, а магические существа отгородились на своих лепестках от Земли и зачастую друг от друга. Так и получается, что реальности наши разобщены, но соединены, что это одновременно целое и разделенное. Какие-то так накладываются друг на друга, что реальности почти слиты между собой. Некоторые вообще растут отдельно, и попасть туда можно только через мост. Если говорить научно, то это теория пересекающихся вселенных, где некоторые независимы, а другие плотно спаяны. Все миры между собой связаны мостом, точнее станцией перехода, которая охраняется Хеймдаллем и его отрядом. Есть и другие порталы – частные или стихийные. В целом проникновение в человеческий мир не запрещено, но за всеми Дверями присматривают, потому что люди могут нечаянно себе навредить, попав к нам, или мы им можем навредить – не все сущности приятны и милы в общении.
Каждая из реальностей занята согласно единым верованиям – как привыкли когда-то на Земле. Я – эриния, и мой мир – Эллада. Конечно, никто не выгонит шумерского шебу из Олимполиса, но лучше ему оставаться в его Вавилоне. Почему? Стагнация, привычка, традиции – выбирайте сами. Мне – землянке, где миграция – основа жизни, такое было удивительно. Поэтому-то пикси и диковинка в нашем мире. Через пару магических границ обитают сидхе и эльфы. Они делят мир с гномами, феями и теми же пикси, хотя и говорят, что давненько их не видели. В третьем живут страшные шестирукие монстры, которые питаются кровью. В общем, миров много. Некоторые задавались целью посетить все и возвращались через столетия, не пройдя и до середины. Другие и вовсе не возвращались, затерявшись где-то в местах столь жутких, что там от путешественников не остается и костей.
Говорят, если идти через границы долго, очень долго, то можно проникнуть в мир, где спят самые древние твари. Однажды на лекции профессор-друид нам рассказал, что всю эту нечисть хотели вообще уничтожить, но Первомир не позволил. Как хихикнул тогда Морган, спрятавшийся у меня в шарфе, Первомиру все равно, просто не могут найти дурака, который это сделает.
Впрочем, есть один мир, состоящий только из одного города, где находится место всем. И там же расположены станция перехода и Совет магических миров. Кроме изначально отрезанных от нас в целях безопаности реальностей, он соединен со всеми плоскостями и граничит тоже со всеми. Назвали, как ни странно, этот город-мир по-гречески – Порта, то есть Врата.
Мне всегда было интересно рассмотреть пристально все миры, но моя юрисдикция на вселенский закон не распространяется. Так, бывают иногда приключения с другими существами, но редко и только когда задеты наши интересы. Мег рассказывала, что однажды нечаянно попала к сидхе, да тут же вылетела обратно. Ее встретили высокомерным: «Сударыня, что вы забыли здесь, разве сегодня Белтайн, что вы позволили себе смешаться с нами?» И идеальный палец на прекрасной руке указал ей на Дверь. Снобы и высокомерные задиралы носа, эти эльфы и сидхе, к людям относятся настороженно, а некоторые – так и с ненавистью. Ох, у них там те еще забавы процветают. Не раз и не два именно сидхе приходилось ловить особому отряду «Валькирия». Да, валькирии тоже существуют и от нечего делать очень давно организовали свое ведомство, куда стали принимать всех. Они подчинаются Совету магических миров и отвечают за безопасность во всех реальностях. Говорят, что Первая Валькирия Бриана устала слушать в Вальхалле чье-то заунывное пение о подвигах на бесконечном пиру и решила собрать подруг в отряд – успокаивать разошедшихся пьяных героев. Ну а что еще делать – уже некого подбирать с полей сражений под трубную музыку и отправлять в загробный мир, да и самих викингов нет, только те, что живут в Вальхалле и пьют. И вот началось все с них, а уже через пару веков Бриана с подругами оказалась в Порте. Теперь в отряд принимают разных сущностей: от кентавров до джиннов, но по старой памяти так и называют «валькириями». Иногда я задумываюсь, смогу ли попасть туда? Может быть, хотя бы среди столь разных существ я смогу стать своей?
Горячая вода расслабила меня. Я наблюдала, как Морган с наслаждением гоняется за мыльными пузырями, – и не скажешь, что ему лет 100 как минимум. Чисто котенок с мячом. Глупый и дурашливый.
– Морган, а ты зачем за мной следил?
– Б – бл – бллл, – хлюпнуло рядом с ухом. Я скосила взгляд, пикси оказался внутри пузыря и, пытаясь что-то произнести, наелся мыла.
– А чуть подробнее?
Морган наконец прорвал пузырь и выпалил:
– Охранял.
– От кого бы?
– Эринию убили. Опять.
Я резко поднялась.
– Так чего ж ты молчал?! Как?
– Как и раньше.
– Но я же… – Я осеклась. Морган пожал плечами.
– Поэтому и следил за тобой, дылда! Волновался, а ты крылышки ломать!
Надо признать, что последние пару лет эриний стали убивать часто. И всегда кроваво и страшно. Именно поэтому я и попала год назад на Элладу – очередную сестру зарезали где-то на Земле. Но мы уже как некоторое время решили эту проблему… Или, получается, нет?
– Ты знаешь, иногда на Земле я словно начинаю снова видеть свою тень. Я и Мегере говорила. Она сказала, что у меня воображение слишком развито. Посоветовала героя найти.
– Валькирии в Олимполисе, – выпалил Морган внезапно. – Расскажешь им!
– Да ладно! – я подскочила и тут же упала в воду, поскользнувшись на игрушке, которую украдкой утопил проказливый обормот. Булькнув, я вынырнула. Мерзкий пикси ржал, держась за живот руками. Я щелчком отправила его в воду, но скотина успел раскрыть крылья и взлететь, вот только не рассчитал – я метнула в него заколкой для волос, и он тут же упал с громким визгом в воду.
– Крылышки! Ты мне крылышки намочила! – завопил он, когда вылез на бортик. Теперь смеялась я, глядя на то, как с него сползает пена, крылья повисли, а с одежки стекает вода. Он обиженно фыркнул.
– Ой, ну не буду больше. – Я взяла льняную салфетку для лица и замотала в нее пикси. Он торчал оттуда несчастный, как промокший котенок. Впрочем, и размером напоминал его же. – Говори уже.
– Ладно, – Морган насупился. – Думал обрадовать тебя, а ты только и норовишь меня прибить. По делу эриний они приперлись, решили, что вы сами явно не справляетесь. С учетом обстоятельств у тебя есть шанс показать себя!
Я снова чуть не уронила пикси в воду, но вовремя подхватила и начала тут же целовать в по-детски мягкие щечки.
– Отпусти, дылда! Раздавишь! Ну! – Он изворачивался, хохоча.
Наконец я угомонилась и, выставив Моргана, оделась. В комнате я застала эту шкодливую сволоту за тем, что он вырезал прорези для крылышек в одной из чашечек моего топа, приспособив ее под ночную сорочку.
– Морган!
– Сама виновата, – не отрываясь от процесса, сказал он. – Одежда сохнет, могу летать голым и впечатлять тебя своим достоинством, конечно… – Он застыл с маленьким ножичком в руке, задумчиво рассматривая чашечку. Я фыркнула.
– Вот это ты зря, – укоризненно сказал Морган. – Для моего роста я жеребец!
И Морган начал стаскивать салфетку, нарочито вихляя бедрами.
– Прекратить! – рявкнула я. От неожиданности Морган плюхнулся на зад, оставив мокрый след на кровати. – Рассказывай подробно!
Высунув язык от усердия, пикси дорезал бывший предмет моего туалета и оделся.
– Дай пожрать сначала!
Я завела глаза и полезла искать что-то сладкое. В сумке нашлась шоколадка, которую я и протянула Моргану, понимая, что иначе не добьюсь большего. Чавкая, пикси продолжил.
– А я ничего и не знаю, кроме того, что Верховная ваша – Суспера – встречалась с кем-то из отряда. Я пытался подслушать, но меня нашла валькирия – здоровенная такая баба – и как дала щелчка, я только и понял, что они приехали объяснить, кто в магических мирах главный.
– Понятно, – протянула я, окинув его долгим взглядом. – То есть информации на одну секунду, а ты мне час мозг палочками колупал.
– Какими палочками? – насторожился пикси.
– Для китайской еды!
– Какой?
Морган выглядел удивленным, но шоколад жрать не перестал. Я потянулась за одной долькой, но он тут же запихнул все в рот – куда там только помещается – и взлетел. Точнее попытался, так как раздувшееся брюшко притянуло его к полу. Я захохотала и не могла остановиться минут пять, пока Морган, как жук, старался перевернуться, дрыгая ножками. Когда он затих, я подняла измазанного шоколадом пикси за то, что когда-то было предметом моего гардероба. Он дрых. Вы знали, что шмели могут так устать, что засыпают в цветке или просто падают в траву? Так и этот пикси, переедая сладкого, отключается полностью. Я осторожно положила Моргана на подушку и прикрыла кончиком пледа. И только было примостилась рядом, как активизировался амулет вызова в штаб.
Что ж. Они и правда прибыли за мной.
Глава 4
Суспера лениво меня рассматривала. Была она, как и в день нашей встречи, змееволоса и тем прекрасна. Я стояла навытяжку перед ней, стараясь не коситься на дверь, куда входили «валькирии». Несмотря на то, что структура давно разрослась, разветвилась и принимала в свои ряды разных существ, даже людей, их все равно было принято называть так. Дань памяти основательницам.
Суспера так и осталась сидеть, лишь небрежно махнула им рукой – дескать, располагайтесь.
– Вольно уже, Алекто, – улыбнулась она острыми зубами. – Вот ваша эриния. Знакомьтесь. Алекто, она с нами год. – Что-то тревожное мелькнуло в ее взгляде.
Я развернулась и увидела высокую, очень пышногрудую женщину со светлыми волосами. Носила она, как и положено валькирии, броню поверх плотной светлой туники из шерсти. Красный плащ складками ниспадал с плеч. Гардероб воительницы дополняли теплые черные штаны, в которых ей явно было жарковато в нашей вечной античной весне. Буйная грива светло-рыжих волос была сплетена в красивые косы, спускавшиеся толстыми змеями до поясницы. Я чуть позавидовала, мои рыжие волосы просто торчали в разные стороны, а сплести из них косы вообще не представлялось возможным, даже когда в детстве меня заставляли их отращивать. Была она высокая, крепкая, с широким носом и скулами и глазами голубыми, как небо. Правой рукой валькирия опиралась на висящий на бедре меч, а левой поглаживала косу.
Валькирия белозубо улыбнулась, и как-то стало сразу понятно, что нрава она буйного, но смешливого и отходчивого.
– Брунгильда Свенсдоттир, – зычно протрубила она и, схватив меня за руку, потрясла ее так, что я два раза подпрыгнула. – Нам бы поговорить с тобой, деточка!
– Агха, – я мысленно пересчитала клацнувшие при очередной встряске зубы.
Рядом с ней стояла эльфийка из Светлых, что в целом уже одно и то же, но на то они и эльфы, чтобы выпендриваться и сочинять громоздкие речевые конструкции. Ее огромные глаза с радужкой столь светлой, что, казалось, это сверкает на вершинах снег, пристально изучали меня, и это было неприятно. Длинные белые, не седые, а именно белые, волосы, скрывали острые уши. Кожа ее, как у всех эльфов, словно мерцала. «Никакого шиммера не надо», – вспомнила я человеческих одногрупниц из прошлой жизни. Нежные губы и тонкий нос, чуть острый подбородок – ее прекрасное лицо словно было покрыто льдом.
Брони на ней не было, лишь светлая тонкая блуза и такие же широкие брюки, казавшиеся юбкой. Одежда явно была магической – притворяясь шелковой, она при этом словно бы струилась по телу, отражая свет и поглощая тени. Я знала, эта ткань прочнее титана, прекрасно грела в холод, удивительно охлаждала в жару. И была соткана из чистой магии. Я неосознанно поправила шарф на шее из такой же ткани, а эльфийка скользнула по нему взглядом.
Оружия у нее не было – только цветы и украшения: в волосах, на ушах, на шее, на пальцах и изящных руках. Все это переливалось и блистало на солнце, впитывая свет.
Сама эльфийка казалась хрупкой и ранимой, однако было бы ошибкой так думать. Светлого сложно было убить, а вот они делали это легко и без признаков душевных терзаний. Даже я могла бы стать их жертвой, на что уж живуча! Хуже были только Темные.
Я неприлично долго пялилась на эльфийку, и она показала это, выразив неудовольствие лишь поднятием одной брови. Я тут же отвернулась.
Эльфов я видела редко, их ближайших родственников сидхе – никогда, они почти не покидали свой мир – Тир-на-Ног, или, как его еще называли люди, Авалон. Теуты, то есть эльфы и сидхе, были горды чрезвычайно, а другие народы скорее терпели, чем дружили или хотя бы сотрудничали с ними. Лишь в Белтайн они открывали Двери, чтобы любой мог прийти к ним на огонек, да в Йоль Дикая Охота преследовала жертв по разным мирам, загоняя их на Тир-на-Ног. Оба повода были так себе для тех, кто решил насладиться «гостеприимством» теутов.
Светлые старались жить обособленно, не взаимодействуя ни с кем, даже из своей реальности. А чтобы эльф в организации воинов! Нет, дело не в том, что этот народ пил нектар и не умел драться, – еще как умел. Просто Светлым были ближе леса и поля, где их питала магия природы. Даже дома их были живыми.
– Ребенок! – фыркнула эльфийка, и я внезапно поняла, что главная тут она, а не Брунгильда. – И вы доверили ей такое дело?
Суспера хищно улыбнулась.
– Она – эриния, и прошу этого не забывать. Это был ее тест. Сестра Кира страховала Алекто.
– Но справилась именно девочка, – не спрашивала, но утверждала эльфийка. Суспера кивнула.
– Хорошо. Итак, дело мы прочли, но нужны дополнительные данные, – проговорила эльфийка. – Я Старшая особой 13-й боевой ячейки Организации устранения междумирных преступлений «Валькирия». – Я мысленно присвистнула. Особая боевая ячейка – это те еще оторвы, никому не подчиняются, идут иной раз на весьма неоднозначные действия, принимают спорные решения, собирают разведданные и устраняют особо зарвавшихся. А о «тринадцатой» так и вовсе ходили легенды. То там тролль в начальниках, то они в человеческом мире переворот устроили. Причем каждый раз данные о ее составе менялись, а подвиги росли снежным комом. Между тем эльфийка продолжала, голос ее был певучим, акцент мягким и нежным. – Я – Светлая высшего ранга Галакадрифлаякудль. – Я мысленно поперхнулась на втором слоге. – Для краткости – Гала, – заметив мою панику, проговорила эльфийка, обнажив в улыбке идеальные ровные белые зубы без клыков.
«Чертовы эльфы, – подумала я. – Рядом с ними даже нимфы – замарашки». Я подавила эту мысль, поняв, что Гала ее считывает, и метафорически прикусила язык.
– Алекто! – Я развернулась на резкий голос Сусперы с облегчением. Брунгильда и Гала сели. – Расскажешь нашим друзьям из параллельного ведомства, – сказала моя начальница и скривилась, когда заметила, как эльфийка скептически и чуть с презрением улыбнулась лишь уголками губ. – Коллеги, – с нажимом, глядя с вызовом Гале в глаза, продолжила Суспера, и я ею невольно восхитилась – работают по делу, где замешан Красный Колпак Свифт. Помнишь его?
Еще бы я не помнила! Это было мое первое дело, и я тогда чуть не умерла со страху. Я было открыла рот, но тут атмосфера в комнате ощутимо изменилась, словно откуда-то полилась чарующая музыка. Суспера, глядя за мое плечо, провела кончиком раздвоенного языка по губам. Я заметила, как расширились зрачки Брунгильды, и лишь Гала так и осталась ледяной статуей.
– А, Анар, – спокойно произнесла эльфийка. – Ты опоздал, мы начали без тебя.
– Извини, Светлая, – раздался от двери мягкий мужской голос, обволакивающий, как шелк, бархатный и чертовски сексуальный. И тут я поняла, кто там, особенно когда услышала тонкое хихиканье из-под потолка. Чертов Морган знал и не предупредил! Крылья оборву! Мало того что в отряде Светлая – там еще и инкуб!
Стараясь сохранять достоинство и не выглядеть эротоманкой, я развернулась. Не вышло – на несколько кратких мгновений мое сердце начало стучать как сумасшедшее, затем остановилось и снова зашлось, да так, что, наверно, в соседей комнате было слышно.
– Хватит уже, Анар, – проговорила лениво Гала, и меня тут же отпустило.
Ну почти. Анар все-таки оставался инкубом, альвом. Родственники эльфов, а точнее сидхе, инкубы и суккубы питали свою магию сексом, страстями и чувственными наслаждениями. И чем выше было желание жертвы к инкубу или суккубе, тем сильнее эти существа становились. В отличие от Светлых они были частыми гостями и в человеческом мире, и в других реальностях. Им же нужны были объекты для подпитки. Были они, в общем, безвредны, если не злоупотребляли своими способностями, а иногда даже полезны для тех, кто никак не мог справиться с сексуальными проблемами. Впрочем, могли и затрахать до смерти. В прямом смысле этого слова. А могли свести с ума.
Анар был высок, мускулисто-совершенен, силен. А как иначе. Все суккубы и инкубы отличались отменной физической формой и идеальными пропорциями. Одет он был в простой камзол и штаны, заправленные в высокие сапоги. Все подчеркивало его совершенство. Бежевый цвет – бронзовую кожу, сапоги и узкие брюки – стройность ног, вырез – красивую шею и мужественный подбородок. Темные длинные волосы забраны в хвост. Глаза темные, как ночь, в них даже мерцал свет звезд. Манящие губы, красные, чувственные – ах, как было бы хорошо впиться в них поцелуем, почувствовать на своей шее, чтобы опускались они ниже и ниже, чтобы его горячее дыхание опалило кожу… По мне пошли мурашки, и я уже практически издала стон, чувствуя, как накатывает доселе неизвестное мне ощущение и подгибаются ноги… Да чтоб тебя, скотина! Я так крепко сжала кулаки, что боль привела меня в чувство и наваждение кончилось. С легкой улыбкой инкуб поклонился и протянул руку, двусмысленно посмотрев на красные вмятины на моей коже. Я отпрянула.
– Не стоит…
– Знакомиться? – еще шире улыбнулся Анар, но руку убрал. – Простите мне мое настойчивое желание, – он сделал очень долгую паузу, и я сглотнула, – понять, кто вы. Очень трудно что-то утаивать, когда полон страстей, правда же? – А это он проговорил только губами, неслышно, но я все равно рассвирепела и, чтобы скрыть это, поджала губы, разворачиваясь обратно к его спутницам… И вздрогнула. На подоконнике сидел сидхе, насмешливо разглядывая меня огромными глазами цвета мха. День полон сюрпризов.
– Э? – протянула я, не веря себе. Там никого не было еще минуту назад. Я точно знала это. Мы были на пятом этаже, а окно было закрыто!
Темный в здании. Я мгновенно отреагировала на опасность, выхватив бич. Мои глаза зажглись огнем, и от меня пошел такой жар, что Анар отпрянул, а Брунгильда подняла руки, словно защищая нежную эльфийку. Впрочем, та сидела спокойно, рассматривая меня в ипостаси эринии. Как и сидхе – небрежно откинув полу простого, даже не магического плаща, он облокотился на колено поставленной на подоконник ноги. Вторую он спустил на пол. Длинные пальцы его рук переплелись друг с другом. Поза была максимально неудобной, но он сидел так изящно, словно в самом мягком кресле, и что-то неуловимо знакомое было в его позе…
Полностью в черном, он казался еще более бледным, чем это свойственно сидхе. В глазах – насмешка и власть, левая бровь вздернута в пренебрежительном удивлении. Бледные, чуть тонкие губы кривятся – даже более неприятно, чем до того у эльфийки. Острые скулы делали его лицо угловатым, жестким, вздернутый вверх изящный подбородок – высокомерным, но огромные миндалевидные глаза сглаживали эффект.
И опять же побрякушки – только теперь черные и серебряные – на запястьях, пальцах, в ушах, на шее. И в волосах цвета ртути, которые казались живыми, как змеи Сусперы. Даже когда сидхе сидел неподвижно, пряди лениво переплетались друг с другом, словно перетекали струйками воды в ручье. Были они убраны так, что проколотые и украшенные цепочками и сережками острые уши бросались в глаза, как и некрасивый кривой шрам на правой щеке – от губы до мочки. Помешанные на изяществе и совершенстве сидхе сделали бы все, чтобы его скрыть. Но не этот. Он своим шрамом будто гордился, выставляя напоказ. И в этом виделось что – то куда более нарочитое и угрожающее, чем все, что я видела до того в его спутниках.
– Это Фер, – проговорила эльфийка. – Можешь опустить оружие. Он – член нашей команды. – Сидхе еле заметно кивнул.
Долбануться можно! Они приняли в команду сидхе и альва, а заправляет ими эльфийка! Это же оружие массового поражения!
Я смотала бич и засунула за пояс, но руку оставила сверху. Не доверяла я этому Темному. На камни, которые были надеты на сидхе, можно было купить небедную страну где-то на Земле. На каждом пальце (каждом!) был перстень – ходячая ювелирная лавка, как могло бы показаться, если не знать, что любое украшение теутов несло в себе защиту или угрозу. Светлые эльфы и Темные сидхе были двумя ветвями одного народа. Дети дня и ночи. И они не признавали ни за кем первенства. Даже друг за другом.
Эльфы были детьми природы – как я уже говорила, они питались ее силой. Одни из немногих, они и сейчас могли жить на Земле, но не хотели, отгородившись от уничтожающего природу человечества. Эльфы и их потомки дриады прячутся в лесах, строя города так, что они не причиняют вреда даже самому крохотному цветку. Солнце питает их магию, и она направлена на созидание и рост. И в этом тоже есть опасность. Просто представьте, что делают внезапно выросшие деревья с телами существ и людей! Представили? А такое бывало во время войн не раз.
Темные – лучшие колдуны. Знаете, в чем разница между колдовством и волшебством? Поверьте, она колоссальна. Волшебство дружит с природой, а колдовство со стихиями! Первое – ласковое, как котенок, второе опасно, как взбешенная пантера. И сидхе подчинили стихию себе. Обосновались они на Тир-на-Ноге первыми – точнее, их туда выгнали великие колдуны Мерлин и Моргана еще до Великого Перехода. Дело в том, что бесконечные катаклизмы Земли дарят сидхе необыкновенное могущество, как и войны, а люди любят во вред себе устроить что-нибудь эдакое. Особенно если их подтолкнуть.
Именно из связей людей с сидхе произошли инкубы и суккубы, а Дикая Охота была их выдумкой. И вот одна из этих тварей сидит на подоконнике и разглядывает меня. А повелевает им Светлая – его древний родственник и враг. Желания попасть в «валькирии» во мне резко поубавилось. И во что я только вляпалась?
Я села напротив эльфийки, чувствуя на спине жаркий взгляд инкуба. Сидхе просто отвернулся к окну, но я знала, что он тоже меня изучает.
– Итак, Алекто, расскажи нам о деле.
– Первое задание в моей реальности, – я осеклась, – то есть в моей бывшей реальности. Я отправилась на простое тестовое – загнать насильника на покаяние. Когда мы уже закончили, то нашли труп одной из эриний недалеко от нас и выследили виновника.
– Точнее – ты выследила.
– Да, – не стала я отнекиваться. – До этого погибло несколько эриний, так что это было делом чести.
– Как у тебя это вышло?
– Нашла след, а когда он попытался сбежать, призвала.
Сидхе повернулся в мою сторону, я не отрегировала, глядя только на эльфийку.
– Как именно призвала? – ни капли не удивившись, уточнила Светлая.
– Дар эринии. Вижу след, могу, наступив в него, призвать виновного. Могу даже изменить его сознание и показывать ему нечто ужасающее или прекрасное. Могу повелеть сдаться. В особых случаях помогают бич и огонь. Но Красный Колпак все-таки из Темных, – я даже не дернулась посмотреть на сидхе. – Он ранил мою напарницу и ушел в другую реальность.
– Просто ушел? Без моста? – Фер говорил спокойно, певуче, мягко, словно шелест травы под ветром или волн по песку. Я повернулась к нему. Он задержался взглядом на моем шарфе, как до того Гала.
– Без, – ответила я. – Исчез и вынырнул в другом месте.
– Откуда ты знаешь?
– Я же его там поймала, – фыркнула я. – Он был опутан бичом и затянул меня за собой. Там освободился, но я уже пустила по его следу огонь. Он сопротивлялся, даже когда его кожа почернела, и, кинувшись на меня, повалил на землю.
