Kitabı oku: «Сценарий»

основано на реальных событиях

памяти Джерома посвящается

Женщина быстро перемещается по комнате, разговаривая по телефону. Она невысокая и худенькая как подросток. Волосы завитушками непослушно торчат в стороны неопрятной копной. Бледный цвет волос скрывает седину. Потому женщина выглядит моложе своего возраста. Неопрятная длинная майка с вытянутым лицом Пола Маккартни и короткие узкие джинсы дополнительно говорят о ее легкомысленном отношении к своим годам. Имя женщины Светлана. Во время разговора она срывает со спинок стульев и кресел свои вещи и распихивает их в скомканном состоянии в ящики шкафа или комода.

Левой рукой Светлана держит телефон возле уха, правой рукой снимает свитер со спинки стула, говорит возмущенно:

– Да с чего ты взяла?

Правой рукой она открывает зеркальную дверцу шкафа, запихивает свитер на среднюю полку поглубже, правым плечом задвигает дверцу шкафа обратно и всплескивает освободившейся правой рукой подтверждая свое возмущение выбросом ладони вверх:

– Ничего подобного!

Светлана проходит до кресла, правой рукой стягивает со спинки кресла плюшевый халат:

–Почему тебя вообще заинтересовали статьи по геронтологии? Я не подавала повода.

Светлана с халатом в правой руке достигает комода, выдвигает средний ящик, засовывает халат внутрь ящика и коленкой правой ноги задвигает ящик обратно:

–Глупости все это. Придумки психологов. Носятся со своими диссертациями ради престижа и денег.

Светлана выдвигает ящик стола и смахивает внутрь ящика все листы и письменные принадлежности с поверхности стола. На столе остается только открытый ноутбук и коврик с мышкой:

– Я не типичная старушка. Мне это не свойственно. Порядок – это моя основная черта характера.

Светлана пинает игрушечные мышки и шарики в сторону кошачьего домика:

– Мы с депрессией ни разу не встречались. А, вот, с твоим психологом я бы встретилась , диссертацию ему бы

подпортила, а ДО-ДО вдобавок подмочил бы.

– 1 -

Светлана присаживается на корточки возле кошачьего домика и закидывает игрушки внутрь домика одну за другой:

– Ладно. Как скажешь. Давай скидывай.

Светлана проходит к столу, склоняется к экрану ноутбука, правой рукой щелкает мышкой дважды:

– Сейчас откроется…Конкурс сценариев?

Светлана усаживается на стул за рабочий стол, внимательно всматривается в экран:

– А-а-а-а… Поняла,– чем бы дитя не тешилось.

Светлана поворачивается лицом к телефону, глаза закатывает в досаде и проговаривает уже медленней:

– Хорошо. Договорились. Конечно отчитаюсь.... Пока-пока.

Светлана кладет телефон на стол и медленно разворачивается направо, в сторону окна, голосом строгой воспитательницы вопрошает:

– ДО-ДО?

На широком подоконнике в лежаке из плюша под зебру с парой небольших подушечек в тон лежака дремлет взрослый крупный кот голубого окраса породы шотландский вислоухий. Светлана лет пять тому назад взяла этого кота в приюте для бездомных животных. В приюте коту дали кличку Дормидон. Светлана поощряла людей, что тянутся к знаниям. Она представила себе. как тот. кто дал такое вычурное имя коту, как минимум. заглянул в книгу старинных забытых имен. Потому Дормидон не менял имя при смене хозяина. но получил более упрощенное его произношение. Хотя ДО-ДО менее всего интересуется звуком своего имени, строгий тон голоса хозяйки принуждает его открыть глаза и слегка приподнять голову с подушечки.

Светлана как будто всерьез обвиняет кота:

– Это ты стуканул моей дочери?

ДО-ДО вопросительно склоняет мордочку чуть вправо.

Светлана встает из-за стола, направляется к комнатной двери и продолжает в прежнем сердитом тоне:

–Пошла мыть посуду.

После этих слов, не замедляя шаг, она поворачивает сердитое лицо лицо в сторону питомца:

– Когда вернусь, подстригу тебе когти.

У ДО-ДО голова поднимается еще выше, глаза округляются, а кончики ушек даже чуть-чуть раздвигаются к затылку, насколько это возможно.

Светлана продолжает идти, не реагируя на реакцию ДО-ДО. Уже в дверях, держась за ручку, вновь разворачивается к коту, на этот раз уже улыбается:

– Тогда хоть туалет за собой убери, а то все моя очередь, да моя.

ДО-ДО кладет голову обратно на подушечку и блаженно закрывает глаза.

Светлана сидит за рабочим столом перед ноутбуком.

– 2 -

Правой рукой она держит компьютерную мышку, ладонью левой руки поддерживает подбородок, изображая мыслителя. Светлана не трогает кнопок клавиатуры,– просто смотрит на монитор, слегка покусывая нижнюю губу. По левую сторону от ее стола на длинных ножках стоит детский стульчик с обеденным столиком. На столике плоское блюдо с горкой мясного филе, нарубленного мелкими кусочками. На детском стульчике сидит ДО-ДО. Передние лапы ДО-ДО согнуты в локтях, опираются о поверхность детского столика. Так коту удобней склоняться над тарелкой. Кот деликатно выхватывает из горки мяса небольшой кусочек, затем приподнимает голову и смачно жует пищу.

Светлана опускает левую руку, -локоть по-прежнему на столе, только ладонь свешивается с края стола вниз. Она обращает лицо в сторону питомца:

– Слишком громко чавкаешь… Мешаешь творческому процессу.

Светлана громко вздыхает и опять занимает позу задумчивого человека при помощи поддерживания подбородка. Чавканье продолжается. Светлана разговаривает с котом, игнорируя его безразличье:

– Нет. Даже не думай. Не стану я писать с тебя главного героя. Ты ничего не рассказываешь про свои приключения до приюта. А если я нафантазирую про тебя историю, ты будешь гневаться и кусаться. А отрицательные эмоции тебе вредны.

ДО-ДО невозмутимо чавкает.

Светлана продолжает монолог как воображаемый диалог:

– А может ты и прав. Сделаю халтурную работу. Тебе читать не стану. Перед дочерью отчитаюсь. А конкурсы создают для поиска свежих идей, то есть для их заимствования. Мне свежую идею все равно не родить,– стара уже для родов.

Светлана указательными пальцами обеих рук начинает что-то печатать на клавиатуре ноутбука. Паузы между ударами по клавишам клавиатуры продолжительные. Локти ее прижаты к поверхности стола, сознательно тормозя процесс печатания. Звук чавканья прекращается. Светлана, не глядя в сторону питомца, спрашивает:

– Съел? Минуточку…

Правой рукой она достает из-за ноутбука кофейную кружечку с напитком, ставит ее на опустевшее блюдо перед котом:

– Вот, дорогой. Как ты любишь, – клубничный йогурт.

По-прежнему лениво она продолжает печатать под звук причмокивания. В полной тишине Светлана прекращает свой вялотекущий процесс печатания текста, разворачивается к ДО-ДО:

– Умничка моя. Мой ДО-ДО большая умничка.

Светлана закрывает глаза и склоняет лицо к детскому столику с вытянутыми трубочкой губами к мордочке:

– 3 -

– Поцелуй мамочку.

ДО-ДО тоже протягивает свой подбородок, вымоченный йогуртом к губам хозяйки. Он быстро-быстро троекратно тыкается в вытянутые губы, обнюхивая их.

Светлана встает, захватом под передние лапы вытягивает кота из столика и садит питомца как малыша на согнутую в локте свою левую руку. Правой рукой она гладит ДО-ДО по головке и спинке, при этом кот передними лапами как охватывает шею хозяйки как настоящий ребенок. Светлана несет питомца к его лежаку, сюсюкает:

– Ела-ела, съела, умничка моя. Пора моей умничке на бочок.

Светлана укладывает ДО-ДО в кошачью постель, поправляет подушечку и поворачивает ручку створки окна, – приоткрывает верхнюю грань створки для проветривания помещения. Светлана чмокает питомца в примятое правое ухо, продолжает играть роль кошачьей мамы:

– Милому ДО-ДО пора отдыхать.

Она гладит питомца по голове и спине, отчего тот блаженно закрывает глаза. Сама же Светлана при этом смотрит в окно.

За окном ряд деревьев вдоль придомовой дорожки наполовину облысели по закону осеннего листопада. От упавшей листвы на метр вверх стволы деревьев выбелены, а на верхней части выбеленных стволов всего ряда деревьев расклеены постеры с большим черно-белым фото посередине. Каждый постер несет печальную информацию под грифом "РАЗЫСКИВАЕТСЯ". Худенький подросток в черной курточке с капюшоном, натянутом на голову, размазывает клей кисточкой по поверхности уже пожелтевшего листа бумаги. Работает он споро,– ловко достает из сумки с ремнем через плечо новый листок, прижимает и разглаживает его поверх прежнего. Даже из окна видно – новый листок выполнен в старом стиле "РАЗЫСКИВАЕТСЯ". На этот раз кто-то ищет девушку в очках. В отличие от старой листовки, где на фото широко распахнутые глаза пропавшей умоляли найти ее, фото новой искомой девушки выполнено уже в полный рост. Издалека пропавшая выглядит как долговязая отличница, не желающая кокетничать даже перед фотокамерой.

Светлана прильнула к оконному стеклу, внимательно вглядываясь в новый постер. Она не забывает гладить кота и разговаривать с ним:

– Ты посмотри,– опять новая девушка пропала. Наша полиция отдыхает уже года два как от работы. Постоянно пропадают девочки по возрасту чуть ли не сразу со школьной скамьи. Ты тоже догадался, я знаю, – в городе орудует маньяк. Кстати о маньяках… А давай сценарий на фильм ужасов состряпаем. Ужастики ужасно котируются , да и, действительно, интересно куда наши девочки пропадают. Хотя бы в своих фантазиях надо найти и спасти девочек… Ну, если спасти не получится, то хотя

бы наказать обидчика. Согласен?

– 4 -

ДО-ДО в ответ мурлычет с закрытыми глазами.

Светлана возвращается к рабочему столу, начинает печатать уже бойко пальцами обеих рук. Она слегка кивает головой словно соглашаясь с написанным.

Раннее летнее утро. В дачном поселке большие дома высокомерно смотрят друг на друга из-за высоких оград элементами вычурной архитектуры. Практически каждый дом кичится декором из дорогостоящих современных материалов, осматривает затонированными окнами окружающую панораму на все четыре стороны.

В самом конце дачной улочки, мощенной белым булыжником, находится дом, особо укрытый в зелени деревьев. Для надежности дополнительно дом прикрыт двумя рядами колючей проволоки поверх высокого забора. От входных ворот до двери дома дорожка из мраморной плитки блестит от утренней росы. Арочный прозрачный голубой навес над дорожкой из речного песка от калитки до входной двери сопровождает всяк сюда входящего, предупреждая праздное шатание незнакомцев по приусадебной территории. Кроме того, плотные ряды крыжовника колючим забором высажены по обе стороны от арочного навеса. Да стволы пышных яблонь строем высятся за крыжовником, закрывая собой от любопытных глаз сад за домом. От обособленного дворика веет чистотой и аккуратностью. Входная дверь особо укрытого дома, естественно, железная с тремя замочными скважинами по вертикали. Капельки росы блестят на листьях хмеля, что затеняет входную дверь, цепляясь за декоративную решетку. Декоративная решетка тоже железная сварена как тюремная в клеточку, покрыта черной эмалью и установлена рамкой для входной двери. Беззвучная красота лаконичности.

В самом доме за дверью тишина сохраняется. Стенные шкафы в коридоре высокие и стройные обрамляют боковые стены длинного и узкого коридора. Не видно верхней одежды и обуви. Даже зеркало отсутствует. Аскетичный коридор выводит прямо на кухню. Тишина и абсолютная чистота царствуют повсюду. Столы и шкафчики чистого белого цвета поблескивают отполированными краями в бледных лучах раннего солнца, что пронизывают тонированное стекло стильного круглого окна. За массивным холодильником из общей картины однообразной стерильности выбивается складная ширма с бледным рисунком японского пейзажа. Ширма плавно складывается вбок в сторону холодильника и обнажает невысокую стальную дверь. На серебристой поверхности двери ярким черным пятном выделяется замочная скважина под припаянной полукруглой ручкой.

Скважина зрительно увеличивается и увлекает любопытствующий глаз прямо в черноту своей тайны, где его надолго обволакивает всепоглощающая тьма.

Постепенно тьма отступает, сереет, вычленяет узкие

– 5 -

лучики света, что пробиваются через плотное жалюзи маленького оконца под потолком подвального помещения. Лучики под углом падают вниз расширяясь и бледнея. Пылинки клубятся и танцуют вальс в скудном свете лучей. Вместе с пылинками опускается и любопытствующий взгляд на самое дно подвала.

Тишину нарушает звук падающих капель. Верхний лучик падает и освещает водопроводный кран с резным вентилем. Капля воды набухает на носике крана, отрывается и со скоростью шлепается на сырую поверхность раковины. Кран и раковина словно задержались в подвале из прошлого века. От крана тянется железная некрашеная труба. Труба ржавая. Она изгибается под раковиной и ползет вдоль стены на небольшой высоте от серого цементного пола. Медленно любопытствующий взгляд преследует шероховатую поверхность трубы от раковины вглубь подвала. Уже через метра три неприглядную трубу пересекает чистенькое блестящее сталью кольцо наручников. Любопытствующий взгляд осторожно скользит вниз по стальной цепочке. И уже видно, как скрючены тонкие длинные пальцы узкой, почти детской ладошки. Сама ладошка зафиксирована нижним кольцом наручников.

Некоторое время пальцы неподвижны. Неожиданно указательный палец быстро дергается вверх и тут же возвращается на прежнее место. И еще какое-то время пальцы неподвижны. Затем указательный палец вновь совершает свое резкое рефлекторное движение. Затем слышится сдавленный стон. Только тогда все пальцы приходят в движение – ладонь начинает одновременно выкручиваться из ловушки кольца и дергать наручник вниз насколько позволяет ржавая тонкая труба. Звон от резких соприкосновений наручников и трубы разрывает тишину звуком набата.

Сквозь оглушительный грохот слышен приглушенный крик охрипшим голосом:

–Прошу. Не надо. Он спустится на шум. Только хуже будет.

Охрипший голос принадлежит девушке в грязной мужской рубашке. Девушка с охрипшим голосом, как и рубашка, давно не мылась: слипшиеся длинные волосы змейками свисают с черного гимнастического мата, на котором та подневольно лежит на спине. Ее правая рука подтянута наручниками вверх к трубе где-то на расстоянии пару вытянутых рук от девушки с почти детскими пальчиками.

Девушка с почти детскими пальчиками перестает трясти трубу, пытается рассмотреть в темноте источник охрипшего голоса. Девушка с почти детскими пальчиками очень похожа на девушку с последнего постера разыскиваемых. Хотя она лежит на черном гимнастическом мате, подвальная грязь ее еще не коснулась: короткая стрижка волнистых волос соломенного цвета еще аккуратно обрамляет круглое лицо с широко раскрытыми от

близорукости глазами. На переносице до сих пор видна

– 6 -

небольшая вмятина от дужки оков. Белая нежная кожа покрыта россыпью мелких веснушек. Простые джинсы и майка с принтером большого города безукоризненны,– добротная одежда из дорого бутика. Ноги босы. Ступни неприлично выходят за пределы прямоугольника мата,– пятками касаются цементного пола. Ступни выдают высокий рост девушки. Таких в школе дразнят дылдами, подсознательно завидуя их модельной внешности. Девушка с постера еще не привыкла к темноте:

– Тут кто-то есть?

Охрипший голос откликается сразу:

– Да. Мы тут уже месяц. Может быть. Не знаю. Не считала дни.

Девушка с постера свободной рукой тянет в сторону веко левого глаза, пытаясь рассмотреть собеседницу:

– Мы..Кто мы?

Охрипшим голосом следует ответ:

–Вот. Смотри за мной еще лежит… Но, похоже, она уже не просто лежит.

Девушка с постера от испуга одергивает руку от своего века:

–Что значит не просто лежит?

Голос в ответ немного понизился, отчего хриплость в голосе почти исчезает:

– Ну…Не знаю. Я давно не слышала чтоб она шевелилась.

Девушка с постера от страха удостовериться в собственной догадке, продолжает задавать вопросы ради вопроса:

– Что значит не шевелилась?

Собеседница еще на полтона снижает голос:

–Ну… Она есть отказывается. Может ее уже и нет в живых. Я только имя ее знаю. Она Роза, по-моему. Вроде так она говорила. У меня голова постоянно болит. Могу что-то перепутать.

В кромешной тьме за соседним матом черными контурами выделяется еще одна пленница подвала. Бессильно опавшая кисть из наручников бледной линией сливается с линией очень тонкой руки и тянется к скелету в серой коже. На костистые ноги небрежно наброшена темно-грязная тряпка. Небрежной тряпкой выглядит также голова молчаливой пленницы. Роза, если так ее зовут, действительно не подает признаков жизни.

У девушки с постера страх нарастает до жути:

– А кто…

Ее прерывает звук скрежета ключа в замке подвальной двери.

Хрипота вернулась к пленнице-соседке: