Kitabı oku: «Разговоры с Богом», sayfa 2
О небе
Небо было тревожным.
Мятущимся, нервным, бесконечным.
Облака, окрашенные в багровый оттенок, мчались, не задерживаясь, стремясь куда-то за горизонт.
Небо нависало так низко, что казалось, оно вот-вот рухнет на землю.
Давно не видела я такого неба.
В детстве я слышала, что древние считали, что такое небо всегда предвещало что-то плохое.
Не знаю.
Может быть.
Но я не чувствовала ничего плохого в этом зловещем небе.
У всех бывает плохое настроение, почему же небо должно было быть исключением?
Я стояла под деревьями, и слушала, как затихает лес.
Лес готовился к ночи.
Сосны, шумевшие под странным небом, уже успокоились и их кроны величаво венчали могучие стволы.
Птицы затихали, устраиваясь в своих гнездах.
Цветы все, до одного, закрыли свои лепестки, ожидая нового утра.
Даже веселый родник, казалось, стал журчать чуть тише.
И только небо переливалось над лесом цветом налившейся вишни.
Я улыбнулась и пожала плечами.
Если лес спокоен – чего же переживать мне?
Лес мудрее, древнее, спокойнее.
Ему ведомо то, чего мне не понять никогда.
А небо…
Небо станет прежним, как только первые лучи рассвета встанут на его просторах.
Когда утро сменит ночь.
Когда ветер поменяет направление и умчится далеко-далеко, оставив мне только воспоминания.
Мы все возвращаемся к своей жизни рано или поздно.
И небо вернется тоже.
К той самой жизни, которая походит на все другие и ни на одну из них не похожа никогда.
Послесловие
Он не заслужил света, он заслужил покой.
М. А. Булгаков
Много раз прочитанные слова, вчера вдруг прочно засели в голове.
Только покой.
Ни ад, ни рай.
Покой – все, что мы ищем, казалось бы, всю жизнь.
Покой.
Но вдруг отчетливо, ясно, откровенно я поняла, что на самом деле мы ищем не покой.
Мы ищем Свет.
Наши представления о том, чего мы хотим, могут подменять понятия, могут путать, петлять, обманывать, но однажды приходит момент, когда все встает на свои места.
И мы видим Свет.
Чувствуем его.
Пытаемся потянуться к нему, чтобы хотя бы слегка прикоснуться душой.
Впустить в себя.
Остаться с ним.
И только это становится по-настоящему важным.
И словно молнией пронзает мысль о том, что покой – это всего лишь мишура, фантик, пустая коробочка.
Ты открываешь ее и понимаешь, что тебя обманули.
И наступает разочарование, слезы, обиды, непонимание.
Ведь ты так стремился к покою, а получил пустышку.
И нет сил прислушаться, понять, ощутить, подумать.
Пока не наступит самый главный день в жизни.
Или самый обычный.
Но именно в этот день ты поймешь, что такое Свет.
И все встанет на свои места.
И давно привычные истины станут чужими.
И ты примешь то, что отвергал всю жизнь.
И сам попытаешься дойти туда, куда упорно не хотел идти.
Потому что только Свет может сделать тебя лучше.
Потому что только Свет останется с тобой.
А покой…
Покой – это всего лишь иллюзия счастья.
Вечные обещания, вечные слова и никаких изменений.
Ты останавливаешься в покое.
Ты теряешь свою душу.
Ты растворяешь в серой пелене, даже если тебе кажется, что ты получил желаемое.
Нет.
Не получил.
А только потерял возможность.
Все возможности.
Всю свою жизнь.
Не так ли, пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат?
Кусочек пуха
Кусочек пуха, зацепившийся на ветке, привлек мой взгляд.
Какая ерунда.
Мало ли, что подхватит и принесет ветер?
Но взгляд зацепился и уже невозможно было оторваться.
Дерево, приготовившееся к весне, ветки с набухшими почками, серость от апрельского, совсем не весеннего неба, накрапывающий дождь, перемешивающийся со снегом и пух.
Зацепившийся на ветке.
Что в нем такого?
Легкое облачко, которое запуталось среди паутины и не может выскочить на свободу.
Я протянула руку, и освободила невесомый пух.
Он уютно повозился и устроился у меня в ладони.
Куда я с ним?
И зачем он мне?
Я смотрела на ладонь, ощущала тепло и улыбалась.
Надо же.
Такая мелочь, и так улучшила настроение.
Вдруг откуда то снизу послышалось настойчивое чириканье.
Я опустила взгляд.
Воробей прыгал напротив меня и что-то чирикал.
Но у меня нет с собой ни семечек, ни хлеба.
Что я могу дать тебе, малыш?
И вдруг я поняла.
Я присела перед воробьем, и протянула ему руку, не дыша, чтобы не спугнуть ни его, ни пух, который моментально взлетит с первым порывом ветра.
Воробей подпрыгнул, ухватил клювом пух, взглянул на меня и взлетел.
Ну вот и хорошо.
Вот и пригодится пух для устройства гнезда.
А хорошо все-таки весной.
Радостно.
Даже если небо серое и погода так себе.
А греет душу радость возрождения.
И надежда на спасение.
