Kitabı oku: «Подозрительная невеста дракона», sayfa 3

Глава 8

Эйр

Мы тряслись в наёмном экипаже, направляясь к дому господина Ризегана. Я смотрел в окно, машинально отмечая, что с наступлением темноты прохожих на улицах становится всё меньше, будто люди разбегались по домам, боясь чего-то.

В столице в это время жизнь только начинается. Дамы прохаживались по тротуарам либо с кавалерами, либо с компаньонками. Господа прогуливались пешком или верхом, красуясь перед ними. Даже дети не спешили спать, гоняя по широким улицам покупные магические разноцветные шары или выгуливая фамильяров самых разных мастей.

Днём торговцы либо дремали на стульях у витрин, либо закрывали лавки до темноты, ведь лишь с её наступлением начиналась активная торговля. Я так привык к тому, что, возвращаясь из дворца, преодолеваю площадь, наводнённую горожанами, что сейчас чувствовал себя не в городе, а в пустом лесу.

Дома были похожи на столетние деревья, а засыпанные снегом крыши – на раскидистые лапы голубых елей. Серебряные брызги луны искрились в сугробах, возвышающихся по обе стороны от дороги, а золотистые окошки напоминали таинственные светлячки, блуждающие в чаще. Они заманивали одиноких путников зайти всё дальше и дальше…

Арлета Кустер напоминала такой огонёк. Светлая и чистая, девушка благородного происхождения завораживала какой-то непостижимой дикостью, таящейся в глубине её тёмных глаз. Будто сотканная из противоречий, казалась опасной тайной, которую так хотелось разгадать!

И я не мог противиться. За один день произнёс слов больше, чем за весь прошедший год. Хотелось говорить с Летой, поддразнивать её, любоваться яркими эмоциями, быть рядом, вдыхать удивительный снежно-сладкий аромат с очень тонкой и какой-то изящной ноткой горечи.

В саду я наклонился, чтобы уловить эту нотку за ускользающий хвостик, понять, что она означает, почему так тревожит меня, но совершенно забыл об этом, стоило взгляду коснуться пухлых губ девушки. И теперь я задавался вопросом – что бы сделал, если бы Арлета не толкнула меня в сугроб?

– Чему вы улыбаетесь? – настороженно спросил слуга.

Удивился:

– Улыбался? Я?!

– У меня мурашки, когда у вас на лице такая гримаса, – пожаловался Сарча и потёр свои плечи. – Она у вас редко появляется, но я предпочёл бы не видеть никогда! Если уж вы улыбнулись, жди беды!

– С чего ты взял? – сухо спросил я.

– А вспомните случай двухлетней давности в Холмгране? – содрогнулся Сарча. – Или праздник Весеннего разлива в прошлом году… Бр-р! Люди, которым вы так улыбнулись, были уничтожены! И сейчас, увидев эту жуткую гримасу, я в растерянности. То ли не поздоровится господину Кустер, то ли глава местного отделения лишится не только должности и состояния, но и головы.

– Ну буду зарекаться, – коротко ответил я.

Сарча дёрнул за воротник, будто ему стало трудно дышать, а я размышлял о том, что во время, когда слуга заметил улыбку, думал вовсе не о деле. Неужели меня так увлекла тайна, флёр которой ощущался вокруг барышни Арлеты? Очаровала и потянула за собой сильнее, чем долг? Быть не может!

Повозка остановилась у роскошного трёхэтажного особняка с витражными окнами, толстыми колоннами и широкой лестницей, устланной красным ковром. Слуги поспешно сметали с него снег, когда как хозяин дома уже спешил встречать гостей.

– Ваше сиятельство! – с безудержным восторгом воскликнул господин Ризеган. Махнул рукой, приказывая поставить ступеньку, а потом торопливо пнул слугу и сам распахнул дверцу повозки. – Как я рад, что вы согласились на моё предложение!

Он сам протянул руку, чтобы помочь мне выйти и я, надевая образ избалованного столичного повесы, с силой опёрся на неё так, что глава местного ведомства крякнул под весом моего тела. Выбравшись, я ступил на ковёр и бросил со всем возможным высокомерием:

– Будто у меня был выбор.

– А где же ваша невеста? – заглянув в повозку, растерялся господин Ризеган.

– Дома, как и полагается незамужней даме, – показывая раздражение, процедил я. – Вы ожидали, что меня будет сопровождать благородная госпожа? Она не такая девушка!

– Ох, простите, – мужчина согнулся пополам. – Я не подумал…

– Заметно.

И направился по лестнице к распахнутым дверям. Перила были увиты алыми лентами и украшены еловыми веточками, как в доме Арлеты, но там символ приближающегося Новогодья был изысканно-уточнённым, здесь же выглядел совершенной безвкусицей.

Вся эта показная роскошь была так же уместна, как серебряная сбруя на породистой дойной корове. Но, судя по лучащемуся самодовольством лицу господина Ризегана, он этого не понимал, искренне считая, что поразил столичного выскочку великолепием приёма.

Покои, которые мне отвели для отдыха, были такой же низкопробной пошлятиной, как и остальные комнаты в доме. Всё здесь кричало об огромных деньгах и мизерном чувстве вкуса. Сомнения в том, что господин Ризеган нагло обворовывает королевскую казну, не осталось даже у Сарчи.

– Неужели, он вас не боится? – шёпотом спросил слуга, когда мы остались одни. Слуга помог мне раздеться, и я опустился в медную ванну, наполненную горячей ароматной водой. – Я потрясён наглостью этого человека! Сколько же он украл? Такие дома в порядке вещей в столице, и даже там не каждый герцог может позволить себе витраж на все окна! Этот человек считает, что он бессмертный?

– Здесь есть что-то ещё, – задумчиво промолвил я, пока он с силой тёр мне плечи губкой. – Судя по беглым подсчётам, на месячное содержание такого дома и штата слуг требуется годовой бюджет ведомственного отделения Леверетта.

– Годовой?! – Сарча округлил глаза. – Но откуда в провинции такие деньги?

– Вот и узнаем.

Я поднялся, позволяя слуге вытереть меня мягкой тканью, а потом вернулся в спальню и упал на кровать, желая забыться крепким сном, но ворочался едва не ли до утра, размышляя не о том, как разоблачить господина Ризегана, а гадал, почему же провинциальная красотка так отчаянно не желает за меня замуж. Единственную достойную версию я собирался проверить на скором балу в честь Новогодья.

Глава 9

Арлета

Панча разбудила меня, когда позднее зимнее солнце уже стояло в зените. Сестры в постели, конечно же, уже не было. Я потянулась и сонно пролепетала:

– Почему раньше не пришла?

– Простите, барышня, – нетерпеливо выталкивая меня из постели, чтобы заправить кровать, проворчала она, – но это вы спали, как убитая! Я два раза пыталась разбудить вас, и всё без толку. Чем хоть ночью-то занимались?

– Чем и ты, – я повела плечом, не желая раскрывать неприятный секрет о том, что до рассвета не могла глаз сомкнуть, размышляя о графе, который вдруг свалился на мою голову и смущает красивым лицом и словами о браке, которого не может быть. – Просто всю ночь кошмары снились.

– Скоро же полнолуние! – охнула служанка и присела на краешек кровати с подушкой в руках. – Опять тот сон? Вас снова кто-то преследовал в волчьем обличии?

– Тс-с, – я боязливо покосилась на приоткрытую дверь. – Вдруг Триста рядом.

Воспоминание об ужасном видении, которое посещало меня каждый раз, когда над землёй поднималась круглая луна, отозвалось дрожью во всём теле. Я помотала головой, избавляясь от липкого, будто паутина, ощущения, и прошептала:

– Нет, другие. – И не сдержала раздражения: – Всё из-за этого графа! Как там его?

– Эйр Хартш, – с придыханием ответила Панча и сжала подушку в объятиях. – Но почему вам снились кошмары из-за этого красивого и учтивого мужчины?

– Где ты учтивость увидела? – ехидно поинтересовалась я. – Он же приставучий, как дорожная пыль! А какой наглый!

«Почти поцеловал» – я прикусила нижнюю губу.

Настроение внезапно улучшилось, и я, напевая какую-то недавно услышанную песенку, поспешила за ширму, чтобы умыться. Панча, старательно пряча лукавую усмешку, помогла мне вытереться, причесаться и одеться к обеду. Впервые за долгое время я вышла к столу позже отчима.

Господин Кустер читал газету, а моя маленькая сестрёнка сидела рядом и, старательно водя мелком по листку бумаги, мурлыкала ту же самую песенку, что и я. Подняв голову, Триста понимающе улыбнулась мне и снова вернулась к рисунку. Отчим же, педантично сложив газету, отложил и обратился ко мне прямо:

– Какого цвета платье ты бы хотела надеть на бал у господина Ризегана? Розовое? Голубое? Что сейчас модно?

Я села за стол и улыбнулась Шолле, которая поставила передо мной тарелку с супом. Отчим тяжело вздохнул и пожаловался:

– Как ни прискорбно, модистку звать уже поздно, придётся купить готовое.

Я на миг опустила голову и, пряча смешок, попробовала суп. Господин Кустер никогда не покупал одежду в магазине, предпочитая услуги старой модистки, с которой каждый раз до посинения спорил о тканях, нитках и кружевах, добиваясь того, чтобы цена готового наряда была на порядок дешевле магазинной.

– Что ответишь?

Отчим ждал, и я, ощущая его напряжённый взгляд, отложила ложку. Выпрямившись, посмотрел на мужчину с искренним удивлением:

– Я полагала, вы пошутили. Разве мне нужно новое платье? Я ещё из старых не выросла.

Триста залилась весёлым смехом, ведь это предложение как правило произносил господин Кустер на просьбу что-то купить мне или моей сестре. Отчим недовольно поджал губы и подхватил газету. Рывками развернул её и проворчал:

– Этот бал исключение. Ты должна покорить его светлость красотой и манерами, чтобы он не сорвался с крючка… Кхе! Я хотел сказать, дабы ещё больше очаровать своего будущего супруга. И не переживай насчёт денег, я скопил немного на твою свадьбу. Мы спокойно можем потратить отложенное на наряд, потому как Эйр Хартш неприлично богат. Уверен, что он сам купит тебе подвенечное платье и лично позаботится о роскошной церемонии.

Я сжала ложку, сдерживая стремительно растущий гнев. Отчим утверждал, что с деньгами у нас всё хуже, и поэтому на зелья для младшей дочери давал всё меньше и меньше денег. А в последнее время не позволял брать повозку, когда мы с Тристой отправлялись к травнику. Будто наказывал за то, что никто не берёт меня замуж, или надеялся, что однажды мы не вернёмся домой, освободив от тяжёлых обязанностей и не причинив вреда репутации.

Но я ему такого счастья не подарю. Останусь в этом доме до тех пор, пока не буду уверена, что судьба Тристы не повторит мою. Только тогда навсегда исчезну и безо всякого замужества растворюсь в лесу, оставив всё человеческое навеки веков!

– Может… – От гнева голос мой подрагивал, и от отчима, это, разумеется, не утаилось. – …Вы выделите часть этих денег на лекарства для Трис? Вы же помните, что в полнолуние ей становится хуже? Или хотите, чтобы она стала такой, как я?

Господин Кустер резко смял газету и отбросил в сторону, едва не попав в тарелку, которую несла Шолла. Тихо, но с угрозой уточнил:

– Обвиняешь меня в том, что я плохо забочусь о дочери? Да я во всём себе отказываю ради вас! Избегаю приглашений в увеселительные дома, игнорирую скачки и охоту. Меня все считают затворником. Но что бы ни делал, всё равно остаюсь жадным отчимом.

Он буравил меня тяжёлым взглядом и шумно дышал. На щеках двигались желваки, кадык ходил ходуном. Я сдержала рвущиеся обвинения, понимая, что меня всё равно не услышат. Мы слишком разные, и у каждого свои представления о несчастье. Для отчима это положение вдовца с прицепом, а для меня – разрушенная жизнь моей сестрёнки. Не переживу, если однажды кто-то посмотрит на неё так же, как некогда господин Кустер на мою мать.

– Насколько он богат? – неожиданно спросила Триста, разряжая напряжение, сгустившееся в воздухе. – Жених Леты. У него много денег?

– Куры не клюют, моя кнопочка, – засюсюкал отчим и с улыбкой погладил её по голове.

Я не понимала этого человека. Вроде искренне любил родную дочь, но почему тогда каждую монетку на её лечение мне приходилось вымаливать едва ли не на коленях?

– Говорят, граф Эйр Хартш совсем не умеет их тратить, – весело поделился господин Кустер, преображаясь лицом. Разговоры о деньгах (если их у него не просили), всегда были ему в радость. – Единственное, что он купил, когда стал драконом его величества, это дом в центре Девлиона, но здание пустует, потому что у него нет хозяйки.

Сестрёнка распахнула глазёнки, с восторгом глядя на меня:

– Ты будешь жить в столице?

– Будет, – ответил за меня отчим.

Это короткое слово прозвучало, как угроза.

Глава 10

Эйр

Проснулся я рано и, одевшись, сразу направился обследовать дом. Как и предполагал, хозяева ещё сладко спали, как это принято в провинции, и по коридорам лишь пугливо сновали слуги, в серых ливреях и пышных ярко-красных жабо они походили на мышей, которым повязали яркие бантики на шеи.

Сарча косился на них, как на привидения:

– Кошмар какой! Им будто шеи перерезали, и изнутри всё вывалилось…

– Ну и фантазия у тебя, – хмыкнул я.

– С кем поведёшься, от того и наберёшься, – парировал слуга и вздрогнул при виде ещё одного мужчины в алом жабо. – Бр… Кому это только в голову пришло?

– Зато очень удобно, – возразил я. – Всегда их трудно не заметить, не считаешь?

– Ваша правда, – проворчал он и, когда я свернул в сторону лестницы в подвал, зашептал: – Мне посторожить?

– Лучше прогуляйся до кухни, – негромко посоветовал я. – Прикажи сделать завтрак и поговори о продуктах. Кто привозит, когда, где хранятся. Вызнай всё, что сможешь.

– Будет сделано, – обрадовался он приятному и вкусному заданию, но уходить не спешил.

Когда я вынул из кармана набор отмычек, разочарованно буркнул:

– Магией же быстрее.

– Фокусы будешь смотреть в цирке, – холодно осадил я и напомнил: – Магия оставляет следы, забыл? Отмычкой быстрее и безопаснее. Всегда можно соврать, что дверь была не заперта. Встретимся в общей столовой через час.

– Если вас не будет через два, вызову стражей, – привычно кивнул он.

– Кого ты собрался вызывать? – я на миг замер и бросил на него насмешливый взгляд. – Не понял ещё, что Леверетт это королевство в королевстве? Любой из городских стражников тут же доложит Ризегану, и наше задание будет провалено. Включи голову, Сарча, и действуй осторожно.

– Простите, ваше сиятельство, – скользнув в темноту, услышал его виноватое бормотание.

Освещать себе путь магией было опасно, но и так идти самоубийство – мало ли, какие тут ловушки стоят? Пришлось воззвать к своему дракону и попросить предоставить мне звериное зрение. Не скажу, что этот способ надёжнее и безопаснее. Стальной дракон за каждую крошку помощи потребует немалую плату, но выбора не было.

Моё чутьё вело меня в подвал, дразня чувствительное обоняние шершавым запахом сырой земли и сладковатой нотой засахаренного дерева. Другой бы не обратил внимания, решив, что подвалы забиты вареньем, которым славится Леверетт, но я знал – здесь что-то нечисто. Именно за способность ощущать ложь наш противный призрак и назначил меня главным королевским инспектором.

В первом помещении не было ничего особенного, лишь мешки с крупой, короба с мукой, сахаром и солью. Во втором я обнаружил небольшой склад вяленого и копчёного мяса, колбас и сала. Куски были аккуратно разложены на полках, от которых веяло охлаждающей магией. Господин Ризеган не скупился на услуги бытового мага, а ведь это очень дорого. Особенно, если учесть, что специалиста такого плана нужно вызывать из столицы.

Подозрения мои увеличивались с каждым новым помещением, через которое я проходил. Ведь бытовая магия имеет побочный эффект – за большим её количеством можно скрыть нечто запрещённое. Моё чутьё торопило меня вперёд, и даже тревожно забилось сердце в дурном предчувствии, ведь на пути выросла единственная в подвале дверь.

– Нашёл, – удовлетворённо шепнул я при виде цельного куска дерева, из которого в городке варят особое варенье.

Судя по запаху, оно было вымочено в сахарной воде. Сделано это было для того, чтобы отбить какой-то очень характерный запах. Итак, налицо явное сокрытие некой магии плюс нечто особенное, о чём можно догадаться, лишь понюхав. И я единственный, кто может понять, что внутри, не ломая зачарованный замок.

Шагнув вплотную к двери, я шумно втянул носом воздух и…

Стал задыхаться.

Воздух вдруг превратился в густой гель, и перед глазами всё поплыло. Я отпрянул от двери, но было уже поздно. Чтобы я снова пришёл в себя, нужно немедленно принять лекарство, а оно осталось в кармане мехового плаща. Если не принять зелье, то я потеряю сознание, чего я не допускал уже долгое время. Но аллергия на шерсть некоторое время не беспокоила меня, и я непозволительно расслабился. За что сейчас, когда так необходимо быть в сознании, расплачивался.

Но что хуже – послышались голоса, которые быстро приближались. Кто-то спускается в подвал, и вскоре меня обнаружат. Господин Ризеган догадается, что я нашёл его тайну, и пиши, всё пропало! Что же делать? Как исправить ситуацию? Я не знал, но всё отползал и отползал от двери, надеясь, что мне станет лучше. Но дышать было всё сложнее, сердце заколотилось, как сумасшедшее, и перед глазами потемнело.

Собрав последние силы, я вполз в первое попавшееся помещение и пошарил по полке. Схватив нечто, – то ли сыр, то ли мясо, – принялся с остервенением кусать его и проталкивать в глотку. Пока не потерял сознание.

Очнулся в комнате, которую выделил мне хозяин дома, в постели. Надо мной склонились, внимательно вглядываюсь, несколько человек. Высокий худой мужчина с саквояжем в жилистых руках выглядел как лекарь, сам господин Ризеган, – бледный и нервно покусывающий губы, – и мой верный Сарча. Слуга охал и держался за пухлые щёки, но глаза его хитро поблёскивали. Я понял, что пока меня не разоблачили.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно спросил лекарь. – Пятна перед глазами плавают?

Я покосился на слугу и, заметив, как тот на миг опустил ресницы, прохрипел:

– Есть немного… А что со мной случилось? Ничего не помню.

– Вы спасли мне жизнь, господин Хартш! – с волнением воскликнул Ризеган и заломил руки. – Но сами пострадали! Как я могу загладить этот неприятный инцидент?!

Я потребовал объяснений:

– Что произошло?

– Вы захотели на завтрак ветчины, – «объяснил» Сарча. – И пока я пошёл на кухню за хлебом, спустились в кладовую. Но кусок показался вам странным, и вы попробовали…

– Впредь не советую пробовать то, что кажется вам странным, господин Хартш, – горячо проговорил лекарь.

– Почему?

– Яд василиска! – простонал господин Ризеган. – Кто-то хотел отравить меня этой мерзостью, но вы… вы…

Он взмахнул руками, не зная, как ещё выразить свою признательность. А мы с Сарчей переглянулись. Слуга самодовольно, а я с благодарностью, ведь он догадался, зачем я кусал продукты и улучил минутку, чтобы выпустить туда немного своего яда. Надеюсь, никто не увидел.

Глава 11

Арлета

Я причёсывала волосы Тристы, когда вдруг раздался беспокойный стук в дверь.

– Арлета! – голос отчима прозвучал тревожно и нетерпеливо. – Выходи немедленно! Ну же, дорогая, не заставляй меня заходить!

Мы с сестрёнкой переглянулись:

– Что случилось?

– Арлета! – господин Кустер повысил голос, что с ним бывало крайне редко.

Я отложила расчёску и поспешила к двери.

– Уже иду. – Открыла её и всмотрелась с бледное лицо отчима. – Что за срочность?

– Плохие вести!

Он развернулся на каблуках и направился к кабинету, я последовала за отчимом, недоумевая, почему он пришёл лично, а не послал за мной слугу. Заметив Шоллу, которая с любопытством вытягивала шею, медленно бредя в другую сторону с корзиной в руках, я попросила:

– Помоги Тристе с причёской.

Служанка кивнула и повернула к нашей спальне, но не торопилась, всё ещё поглядывая на меня и господина Кустера. И я её не винила – таким взволнованным отчима я видела только однажды. Не хотела вспоминать о том дне, потому что даже на похоронах мамы он был спокоен и даже немного безмятежен, будто её смерть была его спасением.

Прикрыв за собой дверь в кабинет, я подошла к столу отчима, который уже уселся в кресло и плеснул себе бренди в стакан.

– Что на новости, которые вас так взволновали?

– Твой жених при смерти, – выпалил господин Кустер и одним глотком опорожнил стакан. Отбросил его с силой, и раздался звон разбитого стекла. – Проклятье!

У меня ёкнуло в груди, и перед внутренним взором встал образ красивого мужчины, что преследовал меня и настаивал на помолвке вопреки моим намёкам. Да, я хотела избавиться от странного претендента на мою руку, не веря в его искренность, но смерти не желала.

– Как? Почему? – растерянно прошептала, опираясь о стеллаж с пыльными книгами, которые достались отчиму от отца. – Он выглядел здоровым… Лошадь понесла?

Это было единственное, что пришло в голову. Однажды в образе волка я видела, как по лесу летел конь, за шею которого отчаянно держался бледный юноша. Он даже не кричал, то ли сил не осталось, то ли не позволяла гордость. У животного была пена на губах, а глаза были налиты кровью. Мой звериный нюх уловил запах смерти.

Я кинулась наперерез коню, и тот при виде волка встал на дыбы, а через миг рухнул замертво. Паренька отбросило в траву, и он лишь чудом не свернул себе шею. Я подбежала и ткнулась носом в тёплую щёку, лизнула лоб – человека не отравили, лишь коня. Я отступила к кустам и спряталась. Сидела до заката, пока незнакомец не пришёл в себя и, хромая, побрёл в сторону города.

– Отравили, – выдохнул отчим и ударил кулаком по ладони.

Я вздрогнула, вспомнив того коня с пеной на губах и красными глазами. А отчим продолжал:

– И это накануне свадьбы! Кто-то намеренно это сделал, мне назло!

– Не думаю, что его отравили из-за вас, – поражаясь эгоизму мужчины, возразила я. – Господин Хартш один из драконов его величества, а их боятся и ненавидят.

– Какая разница? – простонал господин Кустер и разозлился: – А всё ты виновата! Не воротила бы нос, уже была бы замужем. После его смерти тебе бы достался дом и состояние, а теперь ты снова будешь висеть на моей шее!

Он глянул на меня так, как некогда на маму, и я невольно сжалась, ощущая разрастающуюся бурю в груди. Скоро полнолуние, и оборот сдерживать всё труднее. Стоит вспылить, и я могу даже здесь стать волком. Боюсь представить, что последует за этим.

– Простите, – едва сдерживаясь, процедила я.

– Ну уж нет, – выдохнул отчим и, вскочив, схватил меня за руку и потащил к дверям: – Собирайся! Мы немедленно выезжаем к господину Ризегану. Панча! Где эта ленивая девка? Помоги барышне одеться!

– Вы с ума сошли? – Я вырвалась и отступила на шаг. – Что скажут люди, если мы явимся? Мы с графом даже не помолвлены.

– Так сделай всё, чтобы это случилось! – взвился мужчина и сжал кулаки. – Я тебя не понимаю. Господин Хартш знатен, богат и красив. Чего тебе ещё надо?!

Сдерживаться становилось всё труднее.

– Да, он хорош собой и обеспечен, но разве граф официально просил у вас моей руки? Что, если всё это лишь пустые разговоры для развлечения?

– Развлечься он мог бы и в Девлионе, – прикрикнул отчим и взмахнул рукой.

Я отшатнулась, едва дыша, а перед глазами встала жуткая сцена из детства, которой я стала невольным свидетелем. Те чувства снова вцепились в меня: боль, страх за маму, стыд… Задыхаясь, я прижалась к стене, чтобы не упасть. Заметив, что мне плохо, мистер Кустер засуетился и, сменив тон, торопливо пообещал:

– Я дам денег на лекарство для Тристы. Столько, сколько нужно дам, чтобы она не болела в полнолуние! И повозку можешь взять, но если только сейчас поедешь со мной к Ризегану. – Я не могла говорить, прижимая ладонь к груди, на которую будто камень положили, сипло втягивала воздух, и отчим снова разозлился: – Будешь молчать, и я больше ни медяка не выделю на этого деревенского шарлатана! Я никогда не верил, что моя дочь какой-то там монстр, ясно?!

Он сорвался на крик, и мне потребовалась вся выдержка, на которую я была спокойна, чтобы не обернуться волком и не вцепиться в белую шею. Сейчас я ненавидела отчима так сильно, как никогда. Не знаю, это ли сыграло роль, а может виновато близкое полнолуние, но моё тело начало изменяться. Затрещала рвущаяся ткань, руки покрылись шерстью, на меня отовсюду обрушились запахи и звуки. Отчим отбежал и вжался в стену спиной. Его испуганный и брезгливый взгляд был для меня, как ушат ледяной воды.

Возвращалась в своё человеческое обличие я гораздо медленнее. Сжала на груди разодранное платье и, тяжело дыша, прохрипела:

– Панча поедет со мной, как компаньонка. Всё же я незамужняя барышня из благородной семьи и не желаю, чтобы обо мне сплетничали. Но пойду собираться я лишь после того, как вы отдадите деньги.

Протянула руку, и отчим поторопился открыть секретер. Дрожащей рукой он не с первого раза попал в замочную скважину. Принимая кошель, я понимала, что этот день изменит шаткое равновесие в нашей семье. И всё из-за моей несдержанности.

Мы добрались до роскошного дома господина Ризегана, когда уже стемнело. В огромном богато украшенном к празднику зале было не протолкнуться от сочувствующих хозяину гостей. Тот восседал на кушетке и, обмахиваясь веером, стонал снова и снова:

– Я был на волосок от гибели! И жив только благодаря дракону его величества!

К счастью, на меня почти никто не обратил внимания. Оставив отчима в очереди жаждущих засвидетельствовать своё почтение Ризегану, я последовала за служанкой в сером платье и алом переднике, а Панча отстала от нас, но вскоре догнала и прошептала на ухо:

– Я всё узнала. Граф попробовал мяса, в котором был яд василиска.

– Что? – похолодела я.

Противоядия от него не было, люди быстро угасали. Лишь единицы поправлялись, и то через несколько месяцев.

– Похоже, что его светлости суждено умереть молодым и одиноким, – прошептала я.

– Я вам так сильно докучаю, барышня Кустер? – услышала я насмешливый голос из приоткрытой двери. – Почему желаете мне скорой смерти?

– Я вовсе не…

– Заходите, – приказал он и добавил тоном, не требующим возражений. – Одна.