Kitabı oku: «Книжки на вырост. Любимые детские авторы со всего света»

Yazı tipi:

Предисловие

Детскими книгами я начала заниматься случайно. В самом начале перестройки в Библиотеке иностранной литературы, где я работала, ликвидировали спецхран. Освободились огромные площади, и надо было придумать, как их использовать по-новому. Родилась идея открыть в Иностранке детский читальный зал и пустить во взрослую научную библиотеку детей. Тогда это было не принято: дети должны были читать только в специальных детских библиотеках. А мы открыли для юных читателей все книжные богатства без ограничений – с пяти лет каждый мог читать любую книгу из нашего 5-миллионного фонда, неважно, школьник ты или профессор, все равны. Эту идею поддержал великий учёный Вячеслав Всеволодович Иванов, который как раз в это время был директором библиотеки. Директорствовал он недолго, но и за этот короткий срок сумел вывести Иностранку на совершенно новый уровень – профессиональный и человеческий. Учёный с мировым именем, он охотно читал лекции и для детей, и делал это блестяще.

Конечно, дети читали в Иностранке не только взрослые книги, но и детские. Принимаясь за новое дело, мы ещё не знали, какими сокровищами обладаем. Оказалось, что детские книги собирались в библиотеке с самого начала как часть общего гуманитарного фонда. За почти сто лет нашей истории накопилась уникальная коллекция, включающая очень редкие издания и, главное, весьма полно отражающая всю историю развития мировой детской литературы. Трудно сосчитать, сколько это всего книг, но мы полагаем, что тысяч сто, не меньше. Впрочем, это сейчас я знаю, что и как и что почём – в смысле качества и ценности наших фондов, а тогда, в начале 90-х, я почти ничего о детской литературе не знала, в университете нам её не преподавали. Хотя мне, как филологу-скандинависту, наверное, было немножко легче: дух Астрид Линдгрен неизменно осеняет каждого, кто посвящает себя шведской литературе, даже взрослой, даже средневековой – как это было поначалу со мной, ведь диплом в Ленинградском университете я писала именно о средневековье. Но, пожалуй, главное, что даёт университетское образование, это осознание того, сколько ты ещё не знаешь, – очень ценное качество для любого исследователя.

Приступив к новому делу, я ясно сознавала, что ничего про детскую литературу не знаю. И начала изучать. Удивительное это было время: в стране бушевала перестройка, многие вспоминают «лихие 90-е», а для меня это было самое счастливое время – я читала детские книги запоем, да ещё это было моей работой! Но тогда же я обнаружила, что о книгах, которые мне так нравятся, почти никто не знает, как никто не знает об их авторах. Оказалось, что детская литература – это гораздо больше, чем тот список (весьма большой и представительный, надо отдать должное) «рекомендованной» зарубежной детской литературы, которая издавалась в СССР. Конечно, мне захотелось больше узнать о создателях любимых книг. Но самой заветной мечтой было их перевести и издать по-русски, ведь тогда можно будет поделиться своей любимой книгой с друзьями, можно будет эти книги обсуждать, делиться радостью – вот что самое ценное!

Я счастлива: мне удалось осуществить многое из того, что сначала казалось только мечтой. Очень многие книги действительно были переведены на русский язык, и не только мной. Если поначалу я мечтала все любимые книжки перевести сама, чтобы передать свои ощущения и впечатления, то со временем научилась не жадничать, а делиться находками с коллегами – издателями и переводчиками, а переводчики детских книг у нас прекраснейшие! И потом уже эти новинки становились на полки в нашем читальном зале, и какая радость видеть, что их читают взахлёб и дети и взрослые. И подсказывать: прочти ещё вот эту!

Но читателям, как и мне, хотелось узнать больше о любимом авторе. Так я начала писать свои первые статьи для журналов «Детская литература» и «Библиотека», где они сложились в рубрику «Новое имя на обложке», а позднее – для журнала «Библиотека в школе», где мне позволено было создать свой собственный раздел-вкладку о детской литературе «Остров сокровищ», и там уж я могла подбирать в свою «пиратскую» авторскую команду кого захочу.

Конечно, сначала было страшновато: я боялась оплошать, проявить неосведомлённость, но главное – сомневалась, нужно ли кому-нибудь то, что я пишу. И вот тогда свершилось маленькое чудо: мне пришло письмо с далёкой Камчатки. Толстый пакет, в котором лежало 8 листочков (!) из тетрадки в клеточку, исписанных от и до. Неизвестная мне библиотекарь писала, как ей пригодились мои статьи, поскольку она нигде не могла найти информации о новых, ещё незнакомых авторах, а читатели их уже полюбили и хотят знать больше. «У вас ведь не Библиотека, а целая Академия!» – писала она и, щедро рассыпав похвалы в мой адрес (которые я приводить не буду), решительно переходила к делу, перечисляя авторов, сведений о которых не хватает ей и читателям её библиотеки: от Джеймса Барри до Альфреда Хичкока (Интернета-то тогда ещё не было!) – всего полтора десятка имён с подробными вопросами, что и как читать. Это же был для меня настоящий план лет на пять вперёд как минимум! Справлюсь ли? Может, я бы и отложила это письмо в сторонку – времени-то на всё точно не хватит, если бы не конец письма:

«Уважаемая О. Мяэотс! – вновь словно бы окликала меня незнакомая коллега. – Простите, что высыпала ВАМ кучу вопросов, просто ухватилась за Вас, как за соломинку, т. к. никто не пишет по детским писателям, а вопросы все задают! – И дальше, словно извиняясь: – Я Вам написала так много, утомительно для Вас, но подумала: когда я ещё смогу написать? А у нас сегодня, 9 октября, – сильнейший циклон, ураганный ветер, дождь, снег, я не пошла на работу и занялась тем, что села за журнал “Библиотека” № 9 и стала писать Вам письмо, потому что холодно, нет отопления, на улицу не выйти, – пожалуйста, я Вас очень прошу… если у Вас будет возможность и будет чем помочь – буду очень и очень признательна. <…> Я буду ждать хоть сколько!»

Я живо представила себе, что вот где-то на другом конце земли сидит в страшную бурю хороший человек, читает мою статью и просит о помощи, – разве может быть большее признание твоего труда?! И большей славы, пожалуй, у меня тоже не было, это письмо – дороже любого диплома или премии! С тех пор всё, что я пишу, я в первую очередь пишу вот для такого читателя – требовательного, интересующегося, не очень академичного, но влюблённого в детскую книгу. К счастью, во все времена таких очень много. Надеюсь, что и эта книга попадёт по адресу – к тебе, дорогой читатель.

За несколько десятилетий накопилось немало статей на самые разные темы: сначала я писала о писателях, но детские книги невозможны без иллюстраций, и я стала писать и о художниках, потом, немножко освоившись в детской литературе, я стала размышлять о том, как там всё устроено и взаимосвязано, – так появились статьи-обзоры, статьи-исследования. Как всё это собрать в одной книжке? Не получится ли слишком разношёрстно? Как найти какой-то объединяющий принцип или тему? Пожалуй, я последую совету легендарного английского издателя Питера Киндерсли, который считал, что книжки надо создавать «о том, что любишь». Так вышло, что я, уже будучи совсем взрослой, росла вместе с детскими книгами, училась у них, открывала то новое, что не замечаешь, когда читаешь в детстве. Есть такие книги, которые сопровождают нас всю жизнь, и всякий раз, перечитывая, мы словно читаем заново – это такие книги на вырост¹, вот им и их создателям и посвящена эта книга.

Ольга Мяэотс

Рыцари детской книги

Кто придумал книжку-картинку?
Рэндольф Кальдекотт

«Рисунки Рэндольфа Кальдекотта положили начало современной книжке-картинке. Именно у Кальдекотта мы встречаем взаимодействие изображения и слова – контрапункт, никогда прежде не применявшийся»² – так отзывался об английском художнике Рэндольфе Кальдекотте, пожалуй, самый знаменитый художник-иллюстратор второй половины ХХ века американец Морис Сендак. И не он один. Какие же заслуги позволяют Кальдекотту вот уже почти два века оставаться первым из первых, сохраняя титул «отца-основателя книжки-картинки»?

«Современный Орфей». Автопортрет из книги «Скетчи Рэндольфа Кальдекотта». 1889

Рэндольф Кальдекотт (1846–1886) проработал в книжной графике чуть больше десяти лет, но это были благословенные годы – не только по достигнутым художником результатам, но и потому, что совпали с золотым веком английской книжной иллюстрации, когда планку качества в искусстве книги определяли такие талантливые реформаторы, как Уильям Моррис и Джон Рескин. Кальдекотт был ровесником блистательных художников Уолтера Крейна и Кейт Гринуэй, в значительной степени изменивших образ детской книги. Они были современниками, но, столь разные по творческой манере, были не соперниками, а скорее соратниками и поддерживали уважительную заинтересованную дружбу. Изысканные иллюстрации Крейна и Гринуэй завораживают до сих пор, они по-прежнему популярны, их часто издают, тиражируют в сувенирной промышленности, ими восхищаются, им подражают. На первый взгляд работы Кальдекотта более просты и лишены нарочитого лоска и «искусственности». Но это – простота гениальности.

Рэндольф Кальдекотт вырос в семье лавочника и по окончании школы работал клерком в банке. Годы, проведённые в провинции, в графствах Чешир и Шропшир, не прошли бесследно – он всем сердцем полюбил английскую сельскую жизнь, узнал и полюбил сельских жителей, портреты которых уже и в то время старательно заносил в свой блокнот. Будущий художник много гулял по полям и лугам, рос умелым наездником и азартным охотником – эти «забавы» сослужили ему в дальнейшем добрую службу, став источником неиссякаемого вдохновения для его творчества.

Рэндольф Кальдекотт не получил специального художественного образования. Лишь когда юношу перевели работать в банк в Манчестер, он впервые познакомился с настоящими художниками и смог получить первые уроки в художественной школе.

В 26 лет Кальдекотт решается коренным образом изменить свою жизнь: бросает работу в банке и на свой страх и риск отправляется в Лондон, где собирается учиться и одновременно зарабатывать на жизнь пером и кистью. Не сразу, но талантливый молодой художник, а главное – его рисунки, был замечен, и он стал получать заказы от различных иллюстрированных журналов. Издатели справедливо оценили не только лёгкость его пера, но и талант карикатуриста, тонкий и добрый юмор.

Со временем художник начал получать и книжные заказы. В 1875 году Кальдекотт, уже снискавший признание своими журнальными рисунками, получает крупный заказ на оформление сборника рассказов Вашингтона Ирвинга из его «Книги очерков» под названием «Старинное Рождество». Художник сделал для этого издания сто двадцать рисунков. Первый опыт оказался удачным, но главное – он привлёк внимание самого искусного книжного гравёра того времени Эдмунда Иванса. Иванс готовил для издательства George Routledge & Sons серию дешёвых детских книжек с картинками (он называл их книжками-игрушками – toy books), к этой работе он привлёк ранее и Уолтера Крейна.

Ил. из книги «Забавная история Джона Гилпина». 1878

Сотрудничество Кальдекотта и Иванса началось в 1878 году, и уже первые, изданные к Рождеству детские книжки принесли и художнику, и издателю невероятный успех. Первыми ласточками стали книги по стихотворению Уильяма Купера «Забавная история Джона Гилпина» и «Дом, который построил Джек». Кальдекотт выбирал для своих книжек детские фольклорные стихи, популярную поэзию восемнадцатого века и, конечно, образцы знаменитой английской поэзии нонсенса. Уже в первых книгах художник проявил в полную силу свой удивительный талант рассказчика: коротенькое стихотворение он превращал в настоящий спектакль, добавляя в него параллельные сюжеты, трактуя по своему усмотрению характеры персонажей, вставляя художественные «отступления и комментарии», даже дописывая или переписывая текст. Кальдекотт смело давал волю своей фантазии и охотно обращался к собственным воспоминаниям и впечатлениям: тут-то ему и пригодился опыт провинциальной жизни и юношеские зарисовки! Иванс предоставлял художнику полную свободу, тот волен был распоряжаться текстом по своему усмотрению: полдюжины строчек превращались в добрую дюжину страниц, а то и больше. Ни один художник до Кальдекотта не позволял себе таких вольностей в обращении с текстом.

Ил. к колыбельной «Баю-бай, мой Зайчик». 1882

Важным достоинством иллюстраций Кальдекотта является, несомненно, его чувство юмора – добрая понимающая улыбка видна во всех его рисунках и добавляет им изрядную долю привлекательности.

В работе над книжками-картинками Рэндольф Кальдекотт впервые пробует себя в цветной иллюстрации, его предыдущие книги были чёрно-белыми. Полноцветные иллюстрации перемежаются с монохромными зарисовками; именно Эдмунд Иванс, оценив мастерство Кальдекотта-рисовальщика, предложил ему включать в книжки эскизы и наброски. Ивансу принадлежит и идея делать рисунки не чёрными чернилами, а сепией – тёмно-коричневым цветом на слегка тонированной светло-бежевой бумаге. Умелое сочетание цветной полосной иллюстрации и лёгких летящих рисунков сепией придаёт книге удивительную свободу и динамику, «воздух» книжного пространства словно бы превращается в «ветер», вольно гуляющий по лугам и полям и залетающий в чопорные гостиные. Иллюстрации создают ощущение «живого дыхания», спонтанности. Известно, что Кальдекотт не любил дорабатывать и исправлять собственные рисунки: нарисовав раз, он, если ему что-то в них не нравилось, просто выбрасывал неудачный вариант (или дарил друзьям) и начинал всё сначала.

Обложка книги «Второй сборник картинок и песенок Р. Кальдекотта». 1895

В то же время работа над цветными иллюстрациями была очень кропотливой и тщательной. И тут следует отдать должное мастерству гравёра: чтобы передать нежные акварельные оттенки оригиналов Кальдекотта, он печатал их в шесть красок, применяя различные сложные технологии. Одна за другой ежегодно, с 1878 по 1885 год, выходят шестнадцать книжек-картинок – по две к каждому Рождеству. Они стоили всего один шиллинг и расходились огромными тиражами. Иванс утверждал, что получал столько предварительных заказов, что тираж книг достигал ста тысяч экземпляров! Однако, скорее всего, первоначальный тираж был равен шести тысячам, а затем издатель делал новые и новые допечатки, так что точный тираж установить сложно.

Успех этих дешёвых изданий был столь велик, что со временем отдельные книжки стали объединять в альбомы – более дорогие издания в твёрдых переплетах, включавших в разные годы по четыре, восемь и шестнадцать иллюстрированных историй.

Фантазия Кальдекотта кажется безграничной и неуёмной. Ну кто бы ещё смог «растянуть» пять строчек простенького стишка:

Ил. к стихотворению «Хей, дидл-дидл!». 1882

Хей, дидл-дидл!
Кот играет на скрипке,
Корова прыгнула через луну,
Щенок рассмеялся, увидев такую потеху,
А тарелка убежала с ложкой.

Но нарочитая бессмыслица происходящего дала возможность художнику предложить свой вариант истории и заглянуть не только на скотный двор, где резвилась та самая корова, но и в детскую, и в гостиную. Более того, художник позволил себе даже дорисовать стихотворению собственную мораль. Вот они, беззаботные влюблённые беглецы – тарелка и ложка. Как радостен их побег! И сколь печален его финал… Вот чем кончаются опрометчивые романы!

Именно эта виртуозная трактовка привела в восторг Мориса Сендака: «Кальдекотт одновременно и иллюстратор, и сочинитель песен, и хореограф, и режиссёр-постановщик – он просто великолепен. Он способен взять четверостишие, какую-то бессмыслицу, и превратить его в книгу, исполненную громадного смысла – но не перегруженную и лишённую сентиментальности»³.

А вот Кейт Гринуэй, получив эту книжку Кальдекотта, вынуждена была признать, что не способна на подобный вольный полёт фантазии.

Интересно сравнить, насколько по-разному три художника иллюстрируют одно и то же стихотворение. Вот, например, стихотворение «Молочница». У Гринуэй история о деревенской девушке и её незадачливом ухажёре уместилась (пусть и лишь один куплет) в одном рисунке, у Крейна (вместе с нотами) заняла разворот. А Кальдекотту, чтобы рассказать об этом неудачном сватовстве, понадобилось двадцать четыре рисунка, из которых шесть – полноцветные иллюстрации! Художник не только подробно изобразил забавное ухаживание глупого щёголя на глазах у всей деревни, жители которой, конечно, тоже стали персонажами поставленного Кальдекоттом «спектакля», но и дополнил историю параллельным сюжетом – знакомством двух собак, принадлежащих главным героям, которое, увы, также закончилось ничем.

Но не только кропотливая разработка сюжета отличает работы Рэндольфа Кальдекотта от иллюстраций его друзей-художников – Кейт Гринуэй и Уолтера Крейна: ни одному из художников той поры не удалось достичь той абсолютной естественности, лёгкости и лаконичности, которой обладал Кальдекотт.

Уолтер Крейн очень внимательно относился к вопросам искусства книги, он стремился к тому, чтобы оформление детской книги подчинялось единому замыслу и было выдержано в едином стиле – от обложки до самой последней страницы. Его иллюстрации изысканны и отсылают зрителя к образцам высокого искусства – Античности, Средневековью, живописи Ренессанса, японской гравюре… Но всё же Крейн был скорее декоратором, дизайнером, а Кальдекотт – иллюстратором, вольным художником.

Его, Кальдекотта, рисунки удивительно органичны и начисто лишены какой-либо претенциозности, чопорности, излишней декоративности. Художник стремился к максимальной лаконичности и ёмкости: «Искусство исключения – это наука. Чем меньше линий, тем меньше ошибок»⁴, – писал он. В стремлении к минимализму Кальдекотт шёл на любые самоограничения: так, он часто отказывался подписывать свои рисунки, чтобы не перегружать их. «Я лучше откажусь ставить мои инициалы, чем позволю им нарушить мой рисунок. Я часто поступаю именно так: в этих лёгких зарисовках каждая линия имеет значение»⁵, – писал художник гравёру Джеймсу Дэвиду Куперу.

Ил. к стихотворению «Молочница» К. Гринуэй, У. Крейна, Р. Кальдекотта

Обложки «Книжек-картинок» № 1 и № 2. 1920-е годы

И что ещё важнее, в каждом рисунке видна индивидуальность художника, который не потакал вкусам читателей и не следовал слепо наставлениям учёных современников, сторонников эстетического движения (эстетизма), а шёл своим путём, уводившим его на просёлочные дороги «старой доброй Англии», милой художнику и читателю, в XVIII век, когда жили мирно и просто и ещё слыхом не слыхивали о технической революции, а пыхтящие огненные паровозы ещё не пугали лёгкие сельские двуколки. Этот заповедный мир был и остаётся мил и дорог английскому читателю.

Творческое наследие Кальдекотта не ограничивается лишь книжками-картинками, он иллюстрировал разные книги: помимо уже упоминавшихся сборников рассказов Вашингтона Ирвинга, это ещё и сборники эссе Эдвина Во и книжки для детей популярной в то время писательницы Джулианы Горации Ивинг, а также басни Эзопа и Лафонтена и, конечно, знаменитые книги путевых зарисовок и очерков – результат многочисленных путешествий художника по Европе.

Слава Рэндольфа Кальдекотта уже при его жизни перешагнула границы Британии: книги с его иллюстрациями издавали не только в Европе, но и в Америке, где он также стал необычайно популярен. Забавные рисунки и детские книжечки полюбились широкой публике и заслужили признание собратьев-художников: среди великих мастеров, восхищавшихся работами английского иллюстратора, были Ван Гог и Поль Гоген, которые хвалили ёмкость линий и точность рисунка Кальдекотта.

Говорят, что у отца знаменитой Беатрикс Поттер, прославившейся удивительными книжками-картинками со сказками о кроликах, свинках, утятах и прочей живности, населявшей фермы столь любимого ею Озёрного края, хранились рисунки Кальдекотта, и начинающая художница на них училась создавать свои забавные и полные жизни образы.

Увы, с раннего детства Рэндольф Кальдекотт, несмотря на энергичный образ жизни, отличался слабым здоровьем. Он страдал ревматизмом, что в сыром английском климате было мучительно, особенно в промозглые зимы, поэтому на зимние месяцы художник старался уехать в более тёплые края – Италию, Швейцарию, Францию. В 1885 году он решил отправиться на зиму за океан – во Флориду. К сожалению, эта зима оказалась на редкость холодной, художник заболел во время путешествия и умер в феврале 1886 года.

Но книги Рэндольфа Кальдекотта продолжали издаваться. На обложке сборника, выпущенного в 1906 году и объединившего несколько тоненьких книжек-картинок, есть надпись: «Гений Кальдекотта останется жить в веках. Кальдекотт – властитель детской. Никому не удалось сравняться с ним талантом. Он превосходен. Детская комната, где нет на книжной полке его книжек, – пуста». И это не реклама, а истинная правда.