Kitabı oku: «Песочные часы», sayfa 3
Стало тяжело дышать, я замерзала. От свистящего ветра закладывало уши.
Крутой вираж – и я покачнулась, опасно накренившись в сторону пропасти. Если бы не крепления, разбилась.
Новое движение дракона – и тело свесилось с седла, перед глазами – все-таки я их открыла – пронеслись белые клочья облаков, сизое небо и далекая гладь замерзшего моря. Я судорожно цеплялась за воздух, истошно кричала, но ничего не могла поделать. Если крепления оборвутся или расстегнутся, конец! Но даже если выдержат, по лицу ударит драконье крыло.
– Я же сказал – держись! – Хозяин вытащил чуть ли не из бездны и обнял, пытаясь успокоить.
Поводья брошены на луку, Раш предоставлен самому себе. Норн удерживал равновесие, меняя положение корпуса, подстраиваясь под движения дракона, а руками держал меня.
Раш выровнялся. Набор высоты закончился, теперь мы летели прямо, разрезая вату облаков.
– В первый раз страшно, да? – Виконт взъерошил мои волосы под сбившимся платком. – Ты зачем пальцы разжала? – с укором спросил он. – Хотела покончить жизнь самоубийством? Нет, Зеленоглазка, не позволю, ты мне живая нужна. А теперь либо сядешь, как положено, либо усажу тебя так, как считаю нужным.
Дрожа, попыталась выпрямиться, но тело упрямо заваливалось набок. Убедившись, что ничего путного не выйдет, хозяин приказал:
– Ложись и клади мне голову на колени, так точно не упадешь.
Устроиться на коленях мужчины?! За кого он меня принимает? «За торху», – услужливо напомнило сознание.
– Зеленоглазка, я жду, – нахмурился виконт. – Лей, кому сказал!
Пришлось смириться и лечь, уткнувшись лицом в переднюю луку. Выбор невелик: либо носом туда, либо в живот хозяина. Виконта, как всегда, мое решение не устроило:
– Перевернись, а то когда Раш зайдет на вираж, разобьешь нос.
Затылок, видимо, ему было не жалко.
Вздохнув, уткнулась в шершавое пальто, стараясь не думать, где и как я лежу. В приличном обществе мою позу сочли бы непристойной. А может, хозяин желал, чтобы я смутилась? Хорошо хоть пальто толстое.
– Какие у тебя очаровательные розовые ушки, Лей. – Под затылок подложил валик из одеяла, заставив прижаться еще теснее. – Вот так и лежи, заодно лицо не отморозишь, а то здесь холодно, намного холоднее, чем на земле. Можешь вздремнуть: нам лететь часа два.
Спать я вроде не хотела, но уснула. Возможно, убаюкало хлопанье крыльев и ледяной воздух. Говорят же, что холод действует на человека, как снотворное. Только закрыла глаза – а хозяин уже тряс за плечо.
– Просыпайся, посмотришь на главный остров Арарга. Второго шанса не будет.
Выпрямилась, стараясь не опираться о его колени, переборов страх, глянула вниз и ахнула от восхищения.
Главный остров Восточного архипелага, Неро, не походил на тот, куда нас выбросил маг. Во-первых, он не казался таким пустынным, во-вторых, был очень красив, даже зимой. Здесь не было ощетинившихся обрывистых горных хребтов, пересеченных узкими полосами дорог. Море плавно переходило в длинную полосу пляжа, острыми косами вдававшегося в замерзшую водную гладь. За ним шли рощи, укутанные пеленою снега. Вытащенные на берег рыбацкие лодки днищами вверх лежали в лабиринте сетей возле многочисленных деревушек. Дальше местность, испещренная ветвистым деревом дорог, повышалась.
То там, то здесь были разбросаны пятна лесов, искрились серебром зеркала озер и прудов, змеились русла рек. Одна из них очень широка, как Старвей. На ее берегах сгрудилось больше всего поселений.
Вот и первый город, размерами, наверное, не уступающий Тулону. Покатые яркие крыши, высокая колокольня храма – все так привычно.
А вот еще один дракон, летит наперерез нам. Чешуя блестит на солнце, неповоротливое на первый взгляд тело легко скользит по воздушным потокам.
Снова селения, городки на черно-белом одеяле из полей, лесов и рек. Все очень красивое.
Что там на горизонте? Горы? Оказалось, я ошиблась, приняла за скалы очертания замка. Я подобных никогда и не видела, немудрено, что перепутала с горами – такой же неприступный, с настоящим рвом. Обшитая железом крыша слепила глаза. Заметив мое неподдельное восхищение, хозяин улыбнулся и приказал Рашу спланировать вниз. Дракон со свистом пронесся между квадратными башнями, напугав часовых, а потом снова взмыл в небо, держась на расстоянии выстрела от крепостного флагштока.
Чем дальше, тем больше драконов и замков встречалось. Казалось, строители не оставили без внимания ни один более-менее широкий пригорок или водную петлю. Попадались совершенно изумительные экземпляры, парившие над зеркалами озер.
– Куда же направиться? – задумался норн, натянув поводья. Раш послушно замер. – В имение или в городской дом? В городе я бываю чаще, с другой стороны, в имении тебя легче контролировать и учить. Наверное, лучше в имение. У меня все равно отпуск, смогу позаниматься. Да не вздрагивай так, – успокоил виконт, заметив мое волнение, – будешь вести себя хорошо, больно не сделаю. Я не планирую над тобой издеваться. Когда освоишься, заберу в город. Хотя, – он усмехнулся, – я тебя в любом случае заберу. Отныне ты всегда будешь жить со мной. Только в военные походы торх не берут, они в целости и сохранности ждут возвращения хозяев дома.
Правом выбора меня не наделили, оставалось молча слушать и любоваться природой.
Пробужденный от дремы движениями поводьев дракон свернул на северо-восток, одновременно набирая высоту. Вскоре мы снова оказались в гуще облаков. Намертво вцепившись в кожаные петли, то открывая, то закрывая глаза, отчаянно борясь со страхом и тошнотой, я мельком подумала, что хозяин намеренно лишил возможности и дальше обозревать окрестности. Вдруг смогу сориентироваться на местности, определю, где находится имение, и сбегу?
Наконец мы начали снижаться. Лес, поля, змейка реки с застывшей до весны мельницей, крупная деревушка на перекрестье дорог… Тень Раша скользила над трактом, заставляя жителей поднимать головы и снимать головные уборы.
Я ожидала увидеть имение: господский дом с хозяйственными постройками, прудом и небольшим парком, но за изгибом реки возник замок, хранивший следы множества перестроек. Наружные стены – суровые и высокие, они явно были возведены в давние времена, когда использовались по прямому назначению, для защиты от врагов. За ними виднелись серые крыши строений и собственно сам замок – четырехэтажный, прямоугольный и вытянутый, с пятью башнями. Четыре, пониже, по углам. Еще одна, самая высокая, с реющим на ветру флагом, – на западном торце. Сложенная из серо-бежевого известняка, массивная цитадель светлым пятном выделялась на фоне внешних укреплений. Как мне потом объяснили, камень со временем темнеет, значит, господский дом – самая новая постройка замка.
Раш сделал круг над стенами и спланировал во двор, прямо к высокому крыльцу. За ним приземлись другие драконы. Хыры соскочили на землю первыми и ухватили ящеров под уздцы. К ним на помощь поспешили слуги: удержать разгоряченного полетом дракона тяжело.
Норн щелкнул пальцами, и один из хыров подставил спину. Расстегнув крепления, хозяин нагнулся ко мне и проделал те же манипуляции. Спрыгнув с седла на спину раба, он протянул руку.
Почему Раш не мог лечь на брюхо, зачем подвергать унижению человека, используя его вместо лестницы?
– Давай, Зеленоглазка, тут невысоко, – поторопил норн.
– Я лучше сразу на землю.
Смерила расстояние от драконьего загривка до вожделенной твердой поверхности – минимум два человеческих роста.
– Лей, не дури! – нахмурился хозяин. – Не хочу, чтобы ты что-нибудь сломала. Если боишься прыгать, так и скажи.
Так и не дождавшись ответа, виконт шлепнул дракона по чешуе. Тот аккуратно нагнулся к самой земле, так, чтобы норн мог дотянуться до моих ног. Ухватив за икры, хозяин дернул к себе. Я, естественно, потеряла равновесие и оказалась в его объятиях. Бережно опустив меня на спину раба, норн спрыгнул на землю и, обняв за талию, завершил долгий путь к заснеженному двору. Не спеша убирать руку, норн отдал пару хозяйственных распоряжений, а потом обернулся к замершей в почтительном поклоне женщине в строгом синем платье с кружевным пояском.
– Сара, займись Лей. Выкупай, расчеши, одень во что-то подобающее случаю и приведи к ужину.
– Это ваша новая торха, господин? – Женщина с интересом рассматривала меня.
– Именно так, Сара. Обустрой, расскажи немного об Арарге. Девочка из Кевара и совсем ничего не знает.
Сара кивнула и присела в легком поклоне. Значит, свободная женщина: рабыня бы согнулась пополам, а не расшаркивалась, как на балу. Ну да, нет ни браслетов, ни ошейников.
Норн подтолкнул к крыльцу, и я поднялась к женщине, оказавшейся экономкой замка. Та приветливо улыбнулась, обняла за плечи и потянулась было к дверной ручке, но тут, нахмурившись, поспешно обернулась к виконту:
– Простите, господин, браслет уже активирован?
– Нет, на ней стандартный. Найди мой. Кажется, он в замке. Надень и попроси провести процедуру. Мигель ведь здесь?
– Да, господин, вчера вернулся. Не беспокойтесь, мы все сделаем.
Отворилась тяжелая дверь из мореного дуба.
«Интересно, – подумалось мне тогда, – кто такой Мигель, и куда они поставят драконов?»
Потолки оказались столь высоки, что в холле без труда мог бы расправить крылья дракон. Мощные столбы поддерживали укрепленные дугами ребер своды, окна на втором ярусе отбрасывали на пол квадраты света.
Задрав голову, с любопытством разглядывала герб, помещенный на самом видном месте: меч и драконья голова на лазурном поле.
– На первом этаже – парадные покои, – неопределенно махнула рукой Сара, бросила укоризненный взгляд на примостившихся на полу хыр, и те с удвоенной силой принялись намывать плиты. – Показывать не стану, потом сама взглянешь.
– А разве мне можно свободно передвигаться по замку? – удивилась я.
Я полагала, меня запрут и больше никуда не выпустят.
– Разумеется, но в пределах разумного. Ты не хыра, тебе можно заходить в любые покои, кроме кабинета хозяина и гостевых комнат. Не думай, – улыбнулась она, – твое предназначение не сводится к постели, еще и работать будешь. Горничной. Всю черную работу делают хыры, руки не испортишь, но и бездельничать не придется. Утром я раздаю задания прислуге, и на твою долю найдется. Ты с хозяином поласковее, – Сара понизила голос, – тогда в деревню ходить сможешь, а то и в городок ездить вместе с девочками. В четырех стенах сидеть – с ума сойдешь! А так хоть развлечение какое, передышка. Ты слушай меня, плохого не посоветую. Если что, плакаться тоже ко мне приходи, у меня ведь бабушка – торха. Словом, несладко придется, но что делать – терпи! И заранее прости, если ударить придется. Как экономка, имею право: не станет норн рук марать из-за разбитого горшка, а наказать положено. Но лучше я, слегка и поясом, чем виконт сгоряча и плетью. Сама понимаешь, какой силы удар у мужчины, сызмальства привыкшего держать в руках оружие.
За разговорами подошли к каменной лестнице. Теперь я в полной мере оценила высоту потолков первого этажа и подивилась, зачем было строить такие гигантские, не соразмерные человеческому росту помещения.
Холл оказался двухуровневым: по периметру его огибала обходная галерея, именно на нее и выходили окна. Не позволив ее рассмотреть, Сара увлекла меня дальше, вверх по ступеням.
– На втором этаже господские покои, а еще первый ярус библиотеки. Там же столовая, гостиная, фехтовальный зал – много всего! В основном придется работать именно на втором этаже, со временем освоишься. А сейчас нам к господину Мигелю. Его комната на третьем этаже – он для гостей, ну и я там живу. – Скромно потупилась Сара. – Компанию нам с господином Мигелем составляет управляющий и начальник гарнизона, только он предпочитает у своей пассии ночевать. Наши комнаты в западном крыле, рядом с винтовой лестницей. Тут вообще лестниц много, мы с тобой по парадной поднимаемся, она только до третьего этажа доходит. На четвертый, для прислуги, можно попасть лишь по черным, винтовым. Я тебя в башне поселю, есть там одна подходящая комнатка.
– А почему вы на третьем этаже живете, если прислуга на четвертом? – решилась спросить я, с трудом взбираясь на очередную ступеньку.
– Потому что я не прислуга, – ничуть не обиделась провожатая. – За столом тоже вместе с господином сижу. Налево и до конца, – скомандовала она, указав нужное направление.
Осторожно ступая по коврам, скрадывавшим шаги, миновала ряд шикарно обставленных проходных комнат с потолками гораздо выше, нежели привычные три метра. Кое-где трудились служанки в форменных синих платьях: вытирали пыль, полировали мебель, выводили пятна с полов.
Сара свернула в коридор, потом в еще один и еще. У меня начало рябить в глазах от дверей и гобеленов в простенках. Казалось, путь никогда не окончится, и нам суждено вечно скитаться по замку, но нет, судьба смилостивилась, открыв резные двери в библиотеку. Вернее, ее второй ярус.
– Мигель, вы здесь? – придерживая за плечо, окрикнула экономка.
– Здесь, Сара, здесь, где же мне еще быть? – проворчал человек за заваленным книгами столом. Маг – опять тот же знак октаэдра.
– У себя, отдыхать после долгой дороги.
– Лучший отдых – чтение. Что там у вас?
– Да вот господин просил браслет активировать. Он ведь у вас?
– У меня, я ж его снимал, информацию стирал. Сейчас принесу. Значит, виконт завел новую торху? – Меня опять подвергли критическому осмотру. – Его право! Симпатичную выбрал, и опять шатенку. Виконту шатенки нравятся, – подмигнул мне маг, – а ты еще и зеленоглазая – загляденье! Родись я норном, сам бы купил, только, боюсь, не по карману. Сколько за тебя дали?
– Четыреста пятьдесят.
– Солидно! Ладно, постой тут, на книжки посмотри, я за браслетом схожу.
Странно, маг – а снизошел до разговора с торхой. Они же такие надутые, гордые… Или маги тоже разные бывают? Потом выяснилось, гордости и спеси в Мигеле – хоть отбавляй. Нравился он, наверное, только Саре, которая умела найти общий язык со всеми. Взаимны ли были чувства, не знаю, но с кем-то из обитателей третьего этажа экономка спала: приходя менять белье, я частенько заставала ее кровать неразобранной. Она женщина нестарая, симпатичная, незамужняя.
Мигель вернулся с пузатым серебряным браслетом. На нем была знакомая надпись – полное имя хозяина. Передав браслет Саре, маг взял меня за руку и заменил стандартный браслет новым. Что-то подкорректировал нескольким пассами, и браслет слился с кожей, не снимешь. Мигель невозмутимо извлек нож, потянул к столу и заставил положить на него руку.
– Сара, подержите, чтобы не дергалась.
Завизжала, когда нож кольнул палец.
Не давая пошевелиться, Мигель измазал кровью матовую бронзовую пластинку, смочил жидкостью из маленького флакончика, и она засияла. Маг нанес пару капель на браслет, прочитал заклинание, от которого жаром обдало руку, и протянул платок:
– Держи, кровь остановишь. Сара, браслет я активировал, сейчас вставлю пластину в хранилище.
Тогда я не понимала смысла активации – он сводился к варварскому ритуалу, – но потом, на примере других, уяснила его суть. Активированный браслет позволял отслеживать передвижения торхи. Они отображались на той самой пластинке. Сама видела, как в руках чужого мага она выдавала не только точные координаты, но и изображение местности. Очень удобно при поимке сбежавшей игрушки.
Прижимая платок к пальцу, все еще ощущая жар от браслета, поплелась за Сарой на четвертый этаж, в ту самую комнатку в башне. Она оказалась небольшой и темной, без единого окна. Обстановка была скромная: кровать, стул, стол, комод для одежды, закуток для ежедневного омовения и отхожее место.
Позвонив в колокольчик, экономка вызвала двух хыр и велела наполнить водой деревянную бадью, занимавшую больше половины туалетной комнаты за потертой ширмой.
– Раздевайся, – кивнула она мне. – Сейчас принесут новую одежду, масло для тела и какие-нибудь духи.
Удивленно взглянула на нее. Духи? Разве торхе полагаются духи? И чем плох мой наряд? Насколько я поняла, такой носили все личные рабыни.
– Одежду повесь на ширму, кто-нибудь постирает. У тебя каждый день должна быть свежая. Белье тоже сними. Тебе ведь дали кружевное? – Кивнула. – На день. Хотя, – Сара улыбнулась, – я могу принести нечто иное. Оно такое красивое, ажурное. Размер вроде твой, в этом вы с Ивонной похожи. Господин не любит, когда грудь у женщины висит, как уши собаки. Грудь, конечно, маловата, но ты еще растешь, да и кое-какие изменения поспособствуют… Словом, через полгода у тебя будет полноценный третий – самый раз для женщины.
Покраснела и твердо решила не надевать другого белья. Я не игрушка, а живой человек!
Мой дух противоречия продержался ровно до возвращения Сары с целой толпой хыр. Четверо несли чан с кипятком, трое – ведра с холодной водой, еще одна – полотенце и открытые туфли на тонком каблучке. Замыкала шествие экономка с большим свертком в руках.
– Как, ты еще не разделась? – всплеснула руками она, бросив сверток на кровать. – Ужин через сорок минут, а нам нужно столько всего сделать! Немедленно раздевайся! Эй, вы, – прикрикнула она на хыр, – помогите девушке, смешайте воду и капните розового масла. Тщательно вымойте ее. Везде.
Пыталась сопротивляться, но шестнадцать рук, несомненно, могли гораздо больше, нежели мои две.
Наконец водные процедуры закончились. Меня натерли ароматным маслом и облачили в тончайшие паутинки кружев, которые Сара почему-то именовала бельем. Да, они оказались удобными, да, прикрывали гораздо больше, чем то, что было на мне в просмотровом зале, но приличная девушка такое не наденет. Тем более красное белье под белое платье. Оно воздушное, полностью скрывает ноги и руки, со скромным вырезом, отороченным тесьмой. Платье приятно холодило кожу, ниспадая мягкими складками.
Волосы тщательно высушили, расчесали и скрепили несколькими заколками с бесцветными камушками.
Побрызгав на меня духами с едва уловимым цветочным ароматом, экономка отошла, чтобы полюбоваться работой.
– По-моему, хороша! – кивнула Сара. – Теперь можно вести. Об Арарге расскажу позже, сейчас времени нет. Надеюсь, ты в курсе, что хозяину нельзя перечить? Поверь, он хороший, больно не сделает, если только не спровоцируешь. И вообще, – она подмигнула мне, – от первого вечера и первой ночи зависит, какие между вами установятся отношения. Ты у нас из какого сословия?
– Из второго.
Осмотрела себя в небольшом зеркальце – невинная непорочная дева, будто жрица!
– Тогда учить пользоваться столовыми приборами не нужно. Пошли, хыры все уберут, принесут разные мелочи, которые могут понадобиться.
Мы опять спустились на второй этаж.
Высокие каблуки поневоле делали шаги плавными и дробными, а зауженное в бедрах платье корректировало походку.
Стол в необъятной, по моим меркам, столовой, накрыли для двоих. Удивилась: неужели мне дозволят есть вместе с хозяином, но быстро поняла, что ошиблась. Второе место заняла Сара, мне же предложили скамеечку рядом с норном, будто комнатной собачке. Хозяин махнул рукой, хлопнув по бедру, и экономка подтолкнула меня к нему.
Забегали слуги, расставляя приборы, раскладывая кушанья, разливая напитки.
Хозяин пригубил вино и протянул бокал мне. Я наотрез отказалась пить, но виконт проявил настойчивость, поневоле пришлось открыть рот и сделать глоток.
– Перебирайся ко мне на колени, Зеленоглазка, так удобнее. Ты ведь голодна?
Отрицательно замотала головой. Даже умирай я от голода, все равно не согласилась бы. Я не уличная девка, у меня есть чувство собственного достоинства.
Отрезав ножом кусок мяса, норн насадил его на вилку и скормил мне. Весь ужин прошел в несложных манипуляциях: виконт ел и пил сам, а потом кормил с рук. Когда дело дошло до десерта, стало противно. Каково это – собирать губами виноград с чьей-то ладони? Пробовала отказаться – норн насильно запихивал ягоды в рот. В конце хозяин попросил принести еще один бокал, доверху наполнил его рубиновой жидкостью и протянул мне.
– За твою долгую жизнь, Лей!
Я выпила половину и аккуратно отставила фужер на стол.
– Лучше выпей до дна, так будет легче.
Нет, я не желала опьянеть, не хотела стать жалкой и беспомощной, хватит того, что мир перед глазами слегка потерял четкость.
– Сара, проводи ее. – Экономка быстро промакнула губы салфеткой и встала. – Зажги озиз.
– Не беспокойтесь, господин, все уже сделано, – заверила Сара. – Ванна тоже готова, если вы захотите ей воспользоваться.
– Прекрасно! Думаю, теплая вода в самый раз. Или ты не любишь воду, Лей? Думай пока. Приду через четверть часа, только переговорю с управляющим. Сара, займи ее, чтобы не скучала и не волновалась.
Стоило экономке отворить дверь, как все сомнения насчет продолжения вечера развеялись. Меня втолкнули в спальню, центральное место в которой занимала кровать под малиновым балдахином, настолько широкая, что на ней без труда могла бы спать вся наша семья.
Уютно потрескивал дровами камин, отбрасывая тени на пушистый ковер. На кресло небрежно брошен халат. Один из ящиков гардероба приоткрыт, оттуда выглядывал накрахмаленный рукав рубашки.
– Садись на кровать и жди. – Сара затеплила странную композицию из двух розоватых кристаллов и курильницы.
Терпкий аромат разлился по комнате, волнами тепла расходясь по телу.
– Расслабься и ни о чем не думай, – наставляла экономка, заглянув на минутку в отделанную камнем коричневатых тонов ванную – не сравнить с моим закутком. – В первый раз больно, не обращай внимания. Если станет совсем плохо, скажи, не терпи, врача позовут. Ты только не пугайся, со всеми одинаково, что по любви, что не по любви. Потом, может, тебе понравится.
Стараясь отвлечь меня от мыслей о предстоящем, Сара завела разговор об Арарге. Узнала, что стою на второй ступеньке местной иерархии и даже могу командовать хырами.
Разговор оборвался на полуслове. Отворилась дверь, и экономка, вежливо попрощавшись, удалилась, оставив меня наедине с хозяином. В отчаянье метнулась к окну. Да, пусть высоко, пусть разобьюсь, но хотя бы избегу унижения. С трудом отдернула тяжелые портьеры, забралась на широкий подоконник, потянулась к шпингалету. Окна двойные, не успею!
Медленно угасал день. Последние всполохи солнца рдели на западе, стремительно теснимые тьмой.
– Далеко собралась? – Руки хозяина обхватили поперек талии и опустили на пол. Виконт стоял так близко, что я ощущала дыхание на коже. – Тут высоко, Зеленоглазка, лучше не прыгать.
– Послушайте, я не вещь! Если полагаете, будто сможете безнаказанно насиловать, то ошибаетесь! – извернувшись, вырвалась, ища глазами какой-нибудь тяжелый предмет.
– Разве Сара не объяснила тебе, кто ты есть? – удивился виконт. Странно, он не рассердился, стоял и не двигался, с интересом следя, что же сделаю. – Нет, не вещь, но моя собственность, и я могу поступать, как мне вздумается, более того, наказывать за малейший проступок. Так, на всякий случай, – хозяин улыбнулся и расстегнул воротник камзола, – нападение на норна карается чрезвычайно сурово, вплоть до смертной казни.
– А может, я хочу умереть? – с вызовом спросила у нахала.
Увы, ничего тяжелого не нашла, а дверь виконт запер. Предусмотрительно!
– Зачем? Думаешь, все будет так плохо?
Промолчала, гадая, запрещено ли торхе накладывать на себя руки. С радостью воспользовалась бы такой возможностью, вот только ножа нет. К окну меня не подпустят, повеситься не успею, утопиться без посторонней помощи в ванной сложно. Что еще остается, не головой же о мебель биться!
Норн внимательно наблюдал за моими хаотичными передвижениями, потом снял камзол и убрал в гардероб.
– Ступай в ванную. Я кое-что достану и приду.
Разумеется, никуда не пошла, забилась в самый дальний угол.
Хозяин вздохнул и на время оставил меня в покое. Проверил кристаллы на столе, подошел к шкафчику в опасной близости от меня, извлек оттуда стеклянную бутылочку и отнес в ванную. Вернувшись, остановился напротив.
– Пойдем, Зеленоглазка! Понимаю, страшно, девушкам всегда страшно.
Норн коснулся пальцами волос, очертил абрис лица, остановившись на губах. Янтарные глаза потемнели, и они мне не нравились: зрачки расширились от желания. Как поняла? Такой взгляд ни с чем не спутаешь, даже если сама подобного чувства никогда не испытывала.
Одну руку хозяин положил на шею, другой гладил спину, спускаясь все ниже. Попыталась пресечь его прикосновения, но пальцы норна упрямо раз за разом возвращались на прежние позиции. Он прижимал меня все крепче и крепче. Теперь обе руки с легким нажимом скользили по бедрам, задирая подол платья.
Губы коснулись шеи, заставив вздрогнуть.
– Зеленоглазка, вода остынет, – хрипло напомнил хозяин и провел языком за ухом. – Какая же ты сладкая! – выдохнул он, с трудом оторвавшись.
– Я не хочу! – отчаянно заерзала, извиваясь ужом.
Страх дрожью разошелся по позвоночнику. Мнилось, норн не выдержит, прижмет к стене и возьмет стоя – такими темными стали его глаза. Он без всякого стыда стиснул нижние полукружия и прижался непозволительно тесно.
– Ладно, так и быть, понежишься в теплой водичке одна. В нее влили специальный успокоительный состав.
Норн отпустил, но я и не думала двигаться с места, глядя на него со смесью страха и негодования.
– Хорошо, – вздохнул хозяин, – тебя ведь вымыли? – Кивнула. – Тогда просто ополосни нужные места. Такое ароматное масло пропадает, Лей, в Кеваретакого нет, – искушал он, не сводя взгляда с губ. – Дорогое, стоит почти столько же, сколько и ты. Неужели не хочешь даже понюхать?
Воспользовавшись минутной потерей бдительности, норн попытался поцеловать в губы. Пытаясь увернуться, потеряла равновесие и очутилась во власти мучителя. Игры закончились, пути к отступлению оказались отрезаны.
Виконт перенес на кровать и начал с поцелуев, дразнящих, то легких, то требовательных. Он покрыл ими все открытые участки тела, а затем проник языком в рот. Как же противно! И не выплюнешь, не отобьешься. Норн такой тяжелый, с каждой минутой дышит все чаще. Ванна благополучно остывала, а пальцы хозяина раздевали. Медленно, перемещаясь все выше, они оголяли кожу. Нетерпеливые губы тут же осваивали новые территории. Пыталась дать коленом в пах, но норн навалился, не позволил, будто издеваясь, провел языком по внутренней стороне бедра. Обмерла, испугавшись, что он прямо сейчас возьмет меня. Воспользовавшись моим замешательством, хозяин стянул платье и отбросил на пол. Я осталась в красном кружеве белья.
– Какая же ты сладенькая! – сипло повторил виконт и взялся губами за кружево, чтобы оголить сосок.
То же самое он продел со вторым, превратив раздевание в порочную игру.
Грудь тут же покрылась мурашками. Наплевав на араргские правила, вернула белье на место. Я не шлюха, я не стану!
Хозяин обещающе улыбнулся и на время оставил в покое. Придерживая весом своего тела, он торопливо освободился от рубашки и снова приник ко мне. Губы требовательно терзали рот, руки стянули бюстье и накрыли грудь. Они гладили, мяли, пощипывали, потом и вовсе зачем-то начали перекатывать между пальцами соски. Наверное, подобное нравилось норну, только я испытывала лишь стойкое чувство омерзения. Разумеется, пыталась избавиться от бесстыжих прикосновений. В ответ хозяин прижал запястья к простыне и приник губами к груди. Они оказались куда требовательнее рук.
Теперь, проведя три года в Арарге, понимала – моя первая ночь не походила на традиционное начало отношений между торхой и хозяином, скорее, на первую брачную ночь между супругами. Норн проявил терпение и перешел к следующей стадии, когда я немного успокоилась, перестала брыкаться и отпихивать его.
Язык, щекоча, прошелся по ложбинке между грудей, затем овладел соском. Пальцами одной руки хозяин массировал второй холмик, другой – стянул трусики. Когда пал последний кружевной оплот обороны, смирилась. Да, крепко сжимала бедра, но больше поделать ничего не могла. То, что он творил дальше, не позволила бы ни одна девушка, но я торха, а виконт – мой хозяин. Расслабиться, как советовала Сара, разумеется, не могла. Глядя в потолок, терпеливо ждала наступления самого страшного момента, но хозяин медлил, предпочитая изучать мое тело. Потом я вдруг перестала чувствовать его вес, удивленно взглянула на виконта и тут же зажмурилась. Он был абсолютно голый и стоял передо мной на коленях.
Норн рассмеялся.
– Все так страшно?
Предпочла промолчать, стремительно покрываясь пунцовым румянцем. Никогда прежде не видела обнаженного мужчину и, честно говоря, не горела желанием увидеть. А вот хозяин настаивал на более близком знакомстве, взял за руку и заставил дотронуться до мужского достоинства. Тут же отдернула пальцы, вызвав очередной приступ смеха.
– Лей, открой глаза, ты не маленькая девочка, тебе семнадцать. Или мама тебе вообще ничего не рассказы вала?
Мама… Мама, хочу к ней! Хотя бы знать, жива ли.
Хозяину все равно, ему плевать. Конечно, я же рабыня, игрушка, у меня нет чувств!
Свернулась комочком и заскулила, как ребенок. Ничего не могла с собой поделать: воспоминания о родных душили, разрывали сердце.
– Лей?
Похоже, норн так и не понял, что произошло. Объяснять я не собиралась.
Хозяин обнял, попытался успокоить. Потом снова уложил на спину и лег сверху. Он не двигался, терпеливо ждал, пока иссякнут слезы. Когда всхлипы стали реже, виконт завершил то, что начал. Согнул мне ноги в коленях и подложил подушку под поясницу.
– Разведи колени, как можно шире, – приказал он, приподнявшись на руках.
Мужское достоинство нависло надо мной, указывая туда, куда ему предстояло войти. В ужасе стиснула бедра, но виконт не собирался отступать и, сломив сопротивление несговорчивой торхи, начал новую главу в моей жизни.
Когда хозяин вторгся внутрь, вскрикнула от боли и дернулась, силясь вытолкнуть чужеродный предмет. Надо отдать должное виконту, он остановился, погладил, поцеловал и только потом продолжил, медленно, постепенно погружаясь все глубже и глубже. Пару раз войдя целиком, хозяин простонал: «Ты действительно сладкая, девочка!» Его бедра задвигались быстрее, естество вторгалось в плоть, не зная пощады. Покусывая губы, терпела – а что еще оставалось?
Наконец пытка закончилась. Хозяин издал странный гортанный звук, дернулся в последний раз и замер на мне. Внутри стало очень жарко. Тянущая боль терзала между ног. Какие же мужчины скоты!
Блаженно вздохнув, виконт лег рядом, притянул к себе.
– Плачешь? Не надо, Зеленоглазка, ничего страшного не произошло, просто немного больно и неприятно. – Пальцы смахнули слезинку со щеки. – Привыкнешь. Сегодня поспишь со мной. Утром тебе приготовят ванну, переоденут. За то, что была хорошей девочкой, получишь бутылочку с маслом.
Руки снова гладили, ласкали, губы дразнили кожу. В итоге я снова ощутила на себе вес тела хозяина. Второй раз он действовал грубее, настойчивее. Виконту нравилось, он хотел меня, а я… Я свыклась со своей скорбной участью. К чему сопротивляться, какая разница, сколько раз он возьмет меня, девичьей чести не вернешь.
