Kitabı oku: «Договор с драконом не предлагать», sayfa 3
Глава третья
Первым, что я увидела, едва открыв утром глаза, был балдахин кровати. Несколько мгновений приходила в себя, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась. И лучше бы, честное слово, забыла.
Застонала, кутаясь в одеяло и мечтая никогда отсюда не выбираться. Пресветлые небеса, стыдно-то… Да как я буду смотреть в глаза хозяину замка? А Мелиссе, которая наблюдала это безобразие? А если придется остаться и работать…
Тем не менее поднялась, оделась, пальцами расчесала волосы и собрала в прическу. Платье в пути изрядно помялось, но тут я ничего не могла поделать. Мои вещи пока не принесли. Или наоборот, уже подняли в мои комнаты, а я просто не знала об этом, находясь в покоях хозяина замка?
Впрочем, вопрос, что делать дальше, тоже не давал покоя. Вчерашние призраки изрядно меня напугали, но илар Шанрасс сказал, что они появились на одну ночь. Полагаю, его словам можно верить. Главное сейчас – выяснить, что вообще происходит.
Дверь в соседнюю комнату, которая служила гостиной, была приоткрыта, там кто-то разговаривал.
– Знаешь, дед, от тебя я такого совсем не ожидал! – послышался ледяной голос хозяина замка.
Казалось, от этой интонации – столько в ней было жуткой силы – стены вот-вот покроются инеем. Я вздрогнула и интуитивно обняла плечи, словно желала согреться.
– Ты столько лет с этим проклятием боролся, а теперь решил сдаться? И на кого оставишь Шанрассхолл?
Я ведь не ослышалась? Собеседником Ричарда является Альфред Храмс?
– Дед!
– Ну что дед? Я уже пару сотен лет тебе дед! Хоть иногда прислушивался бы к моим советам!
– Ты подставил илару Таринс! Она ведь не осознавала, когда подписывала договор, на что соглашается!
– И тем не менее пошла на это добровольно!
Послышался легкий рык, и меня буквально окатило ледяной волной магии, исходившей наверняка от Ричарда.
– Я не предлагал ничего неприличного! – возмутился Альфред.
На мгновение пространство буквально укрыла тишина, а потом Ричард Шанрасс спросил тихо-тихо:
– Дед, что ты натворил? Неужели моя жизнь важнее свободы этой хрупкой беззащитной девушки?
– Вот и приглядись получше к этой хрупкой беззащитной девушке, – чуть ворчливо предложил Альфред Храмс, отчего у меня мгновенно вспыхнули щеки. – Или прислать на помощь Элеонору? – деловито поинтересовался он.
– Дед! – рыкнул хозяин замка так, что я подскочила, а в комнате что-то глухо ударилось об пол.
– М-да… похоже, я погорячился, когда обещал иларе Таринс безопасность!
– Это рядом со мной-то? – с едва заметной угрозой поинтересовался Ричард.
– А ты считаешь, что не справишься? Не сможешь ее защитить? Что же тогда всю ночь глаз с нее не сводил? И не дал коснуться ни одному кошмару.
– Дед!
Казалось, от этого рыка дрожат стены замка, а я уже не могла от ужаса сдвинуться с места.
– Не забудь подарить иларе Таринс артефакт, который не позволит расходиться волнам магии. Не хватало еще, когда в ней проснется сила, привлечь внимание стражей.
– Что же сам этого не сделал?
– Не успел!
– Иногда мне хочется тебя придушить!
– Поздно.
– Но желание не пропадает.
Мужчины замолчали. Я попыталась осмыслить услышанное, сопоставить факты, подумать, как себя вести дальше, но мысли разлетались птицами.
– Ты хоть видел ее рисунки? – тихо спросил илар Храмс.
– А должен?
– Однозначно! Хотя самое интересное, сдается мне, илара Таринс тебе не покажет.
Это намек на тот рисунок, где в ночи видны глаза мужчины? Вернее, глаза Ричарда Шанрасса? Сегодня же его сожгу!
Спрашивается, почему я злюсь? Разве так пристало вести себя приличной иларе? Меня ведь учили в любой ситуации держать чувства и эмоции под контролем. Именно поэтому сейчас я выровняю дыхание, растворю дверь и буду вести себя как подобает. Уверенно, спокойно, как и полагается воспитанной иларе. Да-да, именно так! Хватит и того, что придется извиняться перед хозяином замка за свое вчерашнее поведение.
Вдохнув поглубже, я поправила прическу, воротничок на платье и открыла дверь. Ричард Шанрасс, одетый в темный костюм, сидел на подоконнике, скрестив руки на груди. Небрежно заплетенная коса, перевитая атласной черной лентой, спускалась ниже плеч. Под ногами у него почему-то лежал непонятно откуда взявшийся в гостиной пепел.
Я сделала легкий книксен и собралась поздороваться, как между ним и мной прямо из воздуха появилась прозрачная фигура. Я так и оцепенела.
– Илара Таринс, рад видеть вас в добром здравии, – поприветствовал меня призрачный Альфред Храмс и… улыбнулся.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Ричард Шанрасс.
От его слов я пришла в себя. Что я там говорила про поведение благовоспитанной илары? Забудем! Я подхватила первый попавшийся под руки предмет и швырнула его в призрака. Следом полетели подушка, подсвечник, книга, шкатулка…
– Обманщик! – выпалила я, только сейчас осознавая, что, кажется, попала сильнее некуда.
Подхваченная мной тарелка звякнула и разбилась о стену, пролетев сквозь привидение и не причинив ему никакого вреда.
– Шарлатан! – разозлилась, швыряя следом еще одну подушку, блокнот и кочергу.
– Илара Таринс! – завопил призрак, почему-то начиная уворачиваться.
Бряк. Бум. Хрясь.
Я уже не смотрела, что попадало в мои руки. Наконец в процессе нашего с Альфредом кружения по комнате на моем пути не осталось никаких вещей, а я вдруг налетела на Ричарда Шанрасса. Он по-прежнему невозмутимо сидел на подоконнике и даже не пытался вмешаться в то безобразие, что творилось у него под носом.
Двойка с минусом вам за поведение, илара Таринс. За то самое, где «уверенно, спокойно и как полагается воспитанной иларе».
Запыхавшись, я стояла в шаге от Ричарда Шанрасса, понимая, что такое расстояние недопустимо между едва знакомыми людьми. Но я стояла… Стояла и смотрела в эту проклятую сиреневую тьму его глаз, ощущая, как вся моя жизнь летит в бездну. И, кажется, летит с того момента, как на чердаке академии я нарисовала его глаза. А теперь кончики пальцев дрожат не просто от желания взяться за кисть, а коснуться его лица. Провести по резко очерченным скулам, упрямому подбородку, очертить линию губ… И ведь нужно сделать лишь шаг, чтобы воплотить эту мечту в реальность. Только шаг. Ему или мне.
Воздух между нами стал сгущаться. Не удивилась бы, если бы полетели искры, а ноги сами сделали бы последний шаг, чтобы я навсегда утонула в сиреневой тьме…
– Мне, пожалуй, пора, внук, – заявил Альфред Храмс, и я вздрогнула, ощущая, как мир возвращается.
Привидение растаяло в воздухе, словно его и не бывало.
Шаг назад, еще один. Виновато посмотрела на Ричарда Шанрасса, который не сводил с меня глаз.
– Присаживайтесь, – мягко предложил он.
Я опустилась на подвернувшийся стул, потому что ноги уже не держали, чинно расправила юбку, сложила руки на коленях и выдохнула, безуспешно пытаясь вернуть самообладание.
– Простите, пожалуйста. За вчерашнее и сегодняшнее поведение, недостойное… воспитанной илары, – попросила я, не в силах поднять на хозяина замка глаза и готовая к самой ужасной отповеди.
Наставницы бы за такое… Боюсь и представить, что бы они сказали. В Иларийской академии благородных девиц запрещались телесные наказания, но ничто не мешало ударить нас словом. Оно порой в разы больнее.
– Хоть полегчало? – весело поинтересовался хозяин замка.
Я вскинула глаза, не веря в услышанное. Тут же поправила выбившуюся прядь и честно ответила:
– Благодарю вас. Мне стало гораздо лучше.
– Желание запустить в деда кочергу было и у меня, – сознался он.
– Илар Шанрасс…
– Можете звать меня по имени. Ричард.
Что? Он ведь не мой родственник или жених!
– Давайте опустим условности, илара Таринс. Забудьте о книксенах, обращениях и… Поверьте, ваши эмоции, какими бы они ни были, лучше, чем попытки проявить сдержанность.
А можно мне все же успокоительного?
– Ричард, простите за учиненный беспорядок. Я все уберу, и… мне очень… стыдно. И жаль, что так вышло.
Мгновение – и мужчина оказался рядом со мной, наклонился и заглянул в лицо. Сегодня его глаза казались еще прекраснее, чем вчера. Где-то внутри них плясали смешинки. И оттенок стал совсем другим. Любопытно, я хоть когда-нибудь узнаю, сколько их всего?
– Вы еще хорошо держались, Агата.
– Мне кажется, что я очень сильно… попала, – созналась я.
Так ведь оно и было. И если раньше у меня еще оставалась надежда, что все случившееся почудилось, то при виде призрака она окончательно растаяла.
Ричард с трудом подавил вздох, оглядел разгромленную комнату, вернулся к окну и опустился на подоконник.
– Шанрассхолл – родовой замок, Агата. Нас в семье родилось двое – я и моя младшая сестра, Мариса. Мы вместе росли и учились, но когда ей исполнилось двадцать, она влюбилась… в бродячего музыканта. Он путешествовал по свету и случайно забрел в наш замок, попросив о еде и крове, обещая развлекать гостей на балах, которые тогда часто проходили в Шанрассхолле. Естественно, наша семья не дала согласия на брак, но Мариса… она упряма и всегда идет до конца.
– Они поженились? – не удержавшись, перебила я, не веря в эту невероятную историю.
– Да.
– Наверное, был ужасный скандал…
– О да! Отец и матушка буквально пылали гневом, а мы с дедом поддержали Марису. Она отправилась на родину мужа вместе с ним, а через два месяца выяснилось, что под личиной музыканта скрывался наследный принц Ридагратана.
Я охнула и вытаращила на него глаза. Тот самый невероятный красавчик и сердцеед, один из сильнейших магов и драконов, о котором я не раз слышала? Говорят, он долго искал свою пару, а когда нашел… пир в его королевстве длился неделю. В Ридагратане очень сильные маги, но если они женятся по расчету, дар ослабевает. Об этом нам рассказывали на уроках истории.
– По закону, став женой наследного принца, Мариса потеряла права на Шанрассхолл. А когда не стало родителей… я остался единственным наследником.
Кивнула, выслушав его объяснения и не зная, как начать разговор о его проклятии и моей работе.
Ричард тоже молчал, смотря куда-то вдаль. Глаза у него потемнели, стали почти черными.
– Вы ведь хотите спросить меня о проклятии, Агата?
Я прикусила губу и неуверенно кивнула. Да легче пройти по краю пропасти, чем выдержать этот резкий взгляд, в котором чувствуется лед.
– Пойдемте, это лучше увидеть.
Он поднялся, протянул мне руку и потянул за собой. Мы шли быстро, и я даже не успела рассмотреть замок и запомнить путь. Сама точно не найду дорогу обратно.
Наконец мы оказались снаружи.
Поздним утром замок выглядел совсем иначе, чем ночью. Он возвышался над нами нерушимой громадой, кутался в клочья седого тумана, скрывая очертания. И все равно производил непередаваемое впечатление.
Пока мы шли по саду, лишенному красок, я пыталась рассмотреть горы, которые окружали замок. Но мир тонул в тумане, не раздавалось никаких шагов, кроме наших. И тишина буквально давила, чудилось в ней нечто зловещее. А ощущение, что на свете не осталось ничего, кроме громады замка да Ричарда, не выпускавшего мою руку, проникало под кожу.
Мы остановились на каменистой площадке, где росло одно-единственное дерево алерии. Судя по всему, сухое и безжизненное. То тут, то там встречались кусты. Плато заканчивалось обрывом. Наверное, в солнечный день, когда горы вокруг покроются зеленой вязью и зацветет одинокое дерево, здесь будет безумно красиво.
Мне сразу захотелось броситься в замок, вернуться с кистями и красками, сесть на ближайший камень и начать творить. Пространство вокруг уже привычно стало расползаться, вспыхивая новыми цветами.
Я буквально увидела, как исчезает плотный туман, будто кто-то невидимый сдирает его, словно паутину в чулане, и перед глазами открывается невероятный по красоте пейзаж.
Там, внизу, в зеленой долине, течет река, по берегам которой раскинулся город. Хаотично разбросанные домики с остроконечными крышами, покрытыми черепицей, окруженные садами. И лишь несколько башен – наверняка сторожевых, оставшихся с давних времен, – величаво стоят великанами. А горы… в них почти нет зеленого цвета, лишь насыщенно-лиловый, как глаза хозяина замка, который стоял молча и чего-то ждал.
Я зажмурилась, прогоняя фантазию. Почему-то, когда я жила в Иларийской академии благородных девиц и мир исчезал, на мгновения превращаясь в полотно, ничего подобного не происходило. Сейчас же, даже закрыв глаза, я отчетливо видела, как цветет сиреневый вереск, укрывая собой горы. Как летит, теребя лепестки нежных небывалых цветов, колдун-ветер, срывает и бросает их в стороны…
– Агата, осторожнее, – тихо попросил Ричард, крепко взяв меня за руку.
Я открыла глаза и дернулась, осознав, что стою почти на краю пропасти. И ведь замечталась настолько, что погибла бы.
Мир вернулся, перестал казаться холстом. Туман почти целиком спрятал горы, а то, что находилось внизу, было совсем не разглядеть.
– Тут очень необычно, – заметила я.
– Вы не туда смотрите, – тихо сказал Ричард и медленно и осторожно развернул меня.
Крик так и застыл в горле, потому что туман в саду исчез, словно повиновался чьей-то воле, и переполз на горы. Перед моими глазами открылась практически безжизненная пустыня. А ведь когда-то этот сад был живым! На деревьях, которые чернели безобразными остовами, распускались цветы, в заброшенном пруду наверняка отражались кувшинки…
Вдали виднелась полуразрушенная беседка. Но больше всего леденил кровь пепел. Он засыпал ту часть сада, где мы оказались, и от него – вот что странно – веяло холодом.
– Это сделал я, Агата.
Я вздрогнула, оглянулась и посмотрела в глаза Ричарду Шанрассу. Но какие бы чувства ни прятались за этими словами, он их не выдал.
– Теперь все, на что способен мой… способна моя магия, – это превратить живое в пепел.
Тишина неожиданно оглушила нас, туман медленно пополз с гор и укрыл безжизненный сад. Ричард ничего больше не говорил про проклятие, а я не решилась спросить. Мы и знакомы-то всего ничего… Чужие совсем. У каждого из нас свои тайны.
Он не обещал безопасность, как его дед. Не говорил, что не причинит боли. Лишь, стоя на краю пропасти, показывал засыпанный пеплом сад.
И остался со мной в ночи, когда в замке были призраки.
Что мне делать с этим мужчиной? Только рисовать для него. Рисовать так, чтобы горечь и бессилие, прятавшиеся в его глазах, теряли над ним власть.
– Я показал вам это, чтобы предостеречь от излишнего любопытства, – спокойно заметил Ричард Шанрасс. – Нам с вами предстоит долго жить вместе в замке.
– Я помню. В условиях договора сказано: пока не зацветет лиловый вереск, – отозвалась я. – И разорвать соглашение не получится.
– Иначе, думаю, вы бы бежали отсюда без оглядки, – закончил хозяин замка. – Только вчера вы, боюсь, совсем меня не услышали. Вы не сможете покинуть земли моего рода, Агата. Не сможете именно из-за этого прописанного условия про цветение сиреневого вереска.
Он сжал ладонь, в ней заклубилась тьма.
– До проклятия родовая магия, что бежит в крови, питала эти земли. И да, сиреневый вереск, или, как его называет народ, маральник, цвел по всем склонам. И целебные настойки из лепестков лилового вереска славились на всю империю.
Ричард с большим усилием уничтожил сгусток тьмы в ладонях, буквально впитал его в себя.
– Вы хотите сказать, что маральник не зацветет?
– Да, Агата. По крайней мере, пока я не избавлюсь от проклятия.
– И как же его снять? – не утерпела я, все еще с трудом осознавая, что именно услышала.
Он усмехнулся, но как-то зло и холодно. Черты лица сразу заострились, взгляд стал иным, налился сиреневой тьмой.
– Никак. Неужели вы думаете, что останься у меня хоть малая надежда, я бы ей не воспользовался? Поверьте, уже опробованы все возможные способы и средства, но проклятие не исчезнет. Я не желаю, чтобы вы расспрашивали о нем меня или кого-то из моих людей. И не дайте небеса попытались помочь его снять!
– Но…
– Я. Не. Желаю, – отрезал Ричард так, что в его глазах вдруг вспыхнуло пламя, а под нашими ногами взметнулся пепел от невиданного ветра.
Мне ведь должно быть страшно. Должно. Но как бояться того, кто защищал от призраков? И судя по подслушанному утром разговору, не сводил с меня глаз всю ночь?
Наверное, я ненормальная. Страх, может, и был, таился где-то глубоко внутри, но бежать не хотелось. Хотелось освободить Ричарда от зла.
– Я понимаю, мой дед не имел никакого права решать вашу судьбу, отправлять к про`клятому… магу, тем самым лишив выбора и возможности покинуть мои земли, – словно ничего до этого и не случилось, сказал хозяин Шанрассхолла.
– По сути, он забрал у меня то, чего я никогда не имела, илар Шанрасс. Свободу.
– Ричард, – поправил он. – Злитесь на него за этот обман? Если что, призову и можете снова покидать в деда, чем желаете.
Сдается, от подобного предложения у меня покраснели не только щеки, но даже кончики ушей.
Ричард усмехнулся, но я сдержалась и в этот раз повела себя как достойная воспитанная илара – промолчала. Придется найти силы и смириться со случившимся, хотя это будет не так уж и просто.
– Вы можете выбрать в замке любые понравившиеся вам покои. Если понадобится одежда, какие-то вещи… стоит просто сказать об этом Мелиссе.
– Да ваш… дед постарался, – вздохнула я, вспомнив неразобранные сундуки.
– Это верно. Кисть, краски, бумага? Что-то из этого нужно? – деловито поинтересовался Ричард, поглядывая на меня.
– Да! – загорелась я энтузиазмом.
– Тогда жду список, Агата.
Я чуть помялась, но все же спросила:
– У вас будут пожелания? Что именно вы хотите видеть на рисунках?
Ричард неопределенно пожал плечами, давая понять, что оставляет выбор за мной.
– Вы не покажете мне свои работы, Агата? Чем-то же они так зацепили моего деда, что он даже провернул авантюру с воплощением.
Вопрос, как ему это удалось, так и замер в воздухе.
– Он был весьма талантливым артефактором, – пояснил Ричард. – Создавал удивительные вещи, наделяя их самыми разными магическими свойствами. Перед смертью работал над амулетом, который позволит ему раз в сотню лет на месяц становиться почти человеком…
– Так не хочет уходить за грань?
– У него есть одно незавершенное дело, Агата. Внук под проклятием, – вздохнул Ричард. – Да и судьба Шанрассхолла волнует старика не меньше. Вот и решил помочь.
Мы немного помолчали, каждый думая о своем.
– А почему у вас разные фамилии? – не удержалась я.
– У каждого артефактора есть клеймо мастера. У деда вот – Храмс.
Ричарда совсем не смутил мой вопрос, кажется, он даже рад был отвлечься от своих невеселых мыслей.
Я вспомнила, что говорил Альфред Храмс о причинах, по которым ему была нужна именно художница, и немного задумалась. Однозначно, когда успокоюсь и все обдумаю, позову его и подробнее расспрошу про проклятие. Если он так любит своего внука, то должен согласиться помочь.
– Так что там с рисунками, Агата?
Я очнулась, понимая, что моя задумчивость выглядела не особо вежливо по отношению к хозяину замка. Впрочем, Ричард терпеливо ждал ответа.
– Покажу, – решилась я, но подумала, что тот, один-единственный, который ему видеть не нужно, обязательно спрячу.
Ричард кивнул, предложил позавтракать вместе и пообещал потом показать замок. Я не стала отказываться. Конечно, если он думает, что я не буду искать способ снять проклятие, то сильно заблуждается. Во-первых, никто не заслужил подобной участи. Во-вторых, остаться в Шанрассхолле навсегда никак не входило в мои планы. В моей жизни случались неприятности, но я всегда находила выход из ситуации. Найду и из этой. Просто сейчас я растеряна и не знаю, что делать. Мне необходимо время.
Пока я обдумывала это, мы успели пройти через сад. Я глянула на каменные стены замка и на мгновение – лишь на одно мгновение! – мне почудилось, что вместо колючего кустарника там пламенеют амарантовые розы. Ветер играет с лепестками, и сад засыпан ими, а не пеплом.
Моргнула… и увидела только шипы.
Почему же это место видится мне совсем в других красках? Интересно, это так сильны оказались мои впечатления, что хочется постоянно взяться за кисть, или… во мне начинает просыпаться магия?
Но подумать об этом не удалось: едва войдя, мы столкнулись с Мелиссой. Экономка явно поджидала хозяина замка. Коротко поклонилась и сообщила, что поздний завтрак готов, стол накрыт в столовой.
Омлет с зеленью, блинчики с малиновым джемом, поджаренный до румяной корочки бекон, несколько видов травяного чая… Экономка расстаралась на славу и попросила меня по возможности заглянуть на кухню, чтобы сообщить о своих предпочтениях в еде. Видимо, Ричард успел сообщить ей, что я останусь в замке надолго.
В просторной столовой, отделанной в бежево-золотистых тонах, было тепло и уютно, хотя за окнами клубился туман. От камина шел жар, несмотря на наступивший день, комнату освещали свечи, разгоняя сумрак. Я порадовалась, что экономка не поставила их на стол, понимая, что тогда неловкости было бы не избежать.
Мы завтракали неспешно, временами отвлекаясь на разговор, а когда Мелисса отправилась за чаем и шоколадным пирогом, в комнату вошла горничная. Рыжеволосая улыбчивая девушка с россыпью веснушек на щеках присела в книксене, и Ричард представил ее мне.
Аманда предложила проводить меня до приготовленных покоев, чтобы я взяла папку с рисунками. По пути она болтала без умолку. Сообщила, что я могу сменить покои, если пожелаю, а также сказала обращаться к ней, если понадобится помощь с прической.
Искренне поблагодарив, я открыла дверь.
Покои мне понравились с первого взгляда. Уютная спальня с кроватью под серебристым балдахином, расшитым невиданными птицами. Рядом примостился комод и небольшой ажурный столик. Камин оказался аккуратным и надежным, в нем потрескивали поленья. Алые шторы и пушистый ковер на оттенок темнее делали спальню красивой и роскошной.
Я поправила в зеркале прическу, заглянула в шкаф, где Аманда успела развесить платья, и нашла свой скромный саквояж, из которого и вытащила папку с рисунками.
Быстро отыскала тот, что не хотела показывать, спрятала в дальнем углу шкафа. Сильно сомневаюсь, что Ричард полезет туда. Представляя хозяина замка за подобным занятием и с трудом удерживаясь от смеха, вышла в гостиную.
Мягкие диванчики и пока пустые аккуратные полки на стенах мне понравились с первого взгляда. Я так и представляла, что на них можно поставить. Но сейчас, прижимая к груди папку, направилась вниз, не желая заставлять хозяина замка ждать.
