Kitabı oku: «Османская империя. Шесть веков истории», sayfa 6

1. 1299–1453. Другое Средневековье

Здесь начинается средневековая история Османского государства – славная история образования Османской империи и ее консолидации, в результате которой во власти ислама оказалась Восточная Европа. Османы для Восточной Европы XIV и XV веков были тем же, чем Омейяды – в Южной Европе IX–X веков. Бродель говорит об этом так: «Целью рискованных набегов османов была Европа»⁸⁹. Они предприняли настоящую экспедицию, поход на земли Римской империи, идеология которой, с некоторыми поправками, походила на концепцию расширения османских земель. История Османской империи была также историей азиатской экспансии. Часто говорят, что османы продолжили путь, проложенный их предшественниками – тюркскими народами. Их успеху обычно уделяют больше внимания, чем непосредственно способу его достижения. Гениальный ход османов заключался в том, что они создали в Румелии опорную площадку для дальнейшего закрепления в Малой Азии и завоевания земель менее предприимчивых эмиратов. Захват территорий на двух континентах – трудная задача, он шел планомерно, военные амбиции на одном континенте зависели от успехов на другом. Однако для османов Европа не являлась ни континентом, ни цивилизацией – само понятие Европа (Avrupa) появилось в турецком языке только в XIX веке. В представлении завоевателей она была землей неверных. В их мифологии Европа была страной Красного яблока, краем земли, финальной целью их устремлений. Подданные султана верили в эту средневековую легенду и на ее основе обозначили границы своего вселенского господства⁹⁰.

Можно ли уподобить османское продвижение на территории земель Рума движению «дорожного катка»⁹¹? В локальном масштабе можно: отряды всадников за несколько месяцев опустошали сельскую местность, разрушали целые деревни и наносили территориям непоправимый ущерб. И все же не более того, поскольку осады длились долго, а войска не продвигались вперед; для завоевания Вифинии и Фракии потребовались десятилетия. Составляя хронологию османских побед, мы рискуем получить насыщенную событиями историю непрерывного успеха. Чтение немногочисленных и написанных ретроспективно летописей дает искаженную картину действительности. Зато гораздо более точным и лучше задокументированным, в частности западными источниками, является растущий интерес наблюдателей-современников к передвижениям войск бея. Как только османы впервые ступили на европейскую землю во Фракии (Херсонес) в 1354 году, папа Урбан V сразу же начал против них крестовый поход, в 1366 году Амадей VI Савойский вытеснил их из Галлиполи. Однако в 1376–1377 годах басилевс Андроник IV вернул им этот стратегический порт в Дарданеллах. Османы сделали его опорной точкой для продвижения на север, а также основным военным складом и базой для последующего проникновения к Эгейскому морю. В 1396 году они одержали победу над участниками очередного крестового похода в Никополе и продолжили наступление на Балканах. В 1453 году был взят Константинополь. В этом событии Пий II (ум. 1464) увидел радикальную перемену, страшную угрозу: «В прошлом мы терпели потери в Азии и Африке – в зарубежных странах. Но сейчас мы побеждены в Европе, на родине, у себя дома»⁹². В 1480 году, в конце своего правления, Мехмед II, казалось, решил сделать новый шаг: он высадил своего визиря Ахмеда Гедик-пашу в Отранто, к югу от Неаполитанского королевства, и предпринял несколько набегов на Сицилию. Охваченный страхом папа Сикст IV (ум. 1484) объявил новый крестовый поход и создал союз христианских государств для защиты своих владений. Османы отступили в 1481 году. Они не могли удержать Адриатику, так как Венеция по-прежнему оставалась гораздо сильнее в море. Но войско янычар, несомненно, было самой грозной армией, которую только можно было собрать. Страх и восхищение перед янычарами были настолько велики, что истый христианин король Франциск I был вынужден заключить союз с Сулейманом Великолепным.

В этой книге я хотел бы рассказать несколько иную историю Средневековья, непохожую на ее общеизвестную версию. Главные события этой истории происходили на фоне минаретов, а не соборов. Это история Востока и Европы, и она посвящена тому, какое влияние оказало византийское искусство на флорентийскую живопись или греческая литература – на дух Возрождения. Это славная и мощная история Центральной Азии и Евразии, главными действующими лицами которой были черноморские народы и воины с анатолийских равнин. Ее основные этапы выходят за рамки причудливых академических периодизаций, но в то же время подчинены общей логике всемирной истории. История Средневековья заканчивается взятием Константинополя, важнейшим политическим и символическим поворотным пунктом истории и для христиан, и для мусульман. «Мы никогда не теряли города или места под стать Константинополю», – писал тот же Пий II. Но прежде всего 1453 год навсегда закрепил за XV веком название «турецкий век»⁹³. Это событие имело двойственные последствия: оно ознаменовало собой конец византийской эпохи и одновременно – усиление османской экспансии.

Завоеватели: история славных побед

Османские завоеватели сражались за ислам и постоянно находились в состоянии войны с так называемыми государствами неверных, а также с противоборствующими эмиратами. С вражескими войсками сражались легкие, быстрые и успешные армии. Османы умели извлечь пользу из своих завоеваний и приспособиться к любым трудностям. Они научились перемещаться с одного континента на другой и, если позволяли обстоятельства, выступали даже в отдаленных регионах, привлекая к военным действиям приграничное население. Османское государство очень быстро стало военно-налоговым. На полях сражений внезапные атаки чередовались с тактическими отступлениями. На войне османы использовали силу, запугивание и извлекали выгоду из политических союзов. Внутри государства основу для быстрой и продолжительной экспансии на запад от Османского бейлика обеспечивала политическая идеология, построенная на династической преемственности.

Однажды в Вифинии…

Цивилизация на территории Малой Азии начала бурно развиваться в XI веке, еще при Византийской империи – эти земли находились в составе одного из ее военных округов (фема) – и продолжила существовать, несмотря на вторжение монголов в середине XIII века. Тюркский военный олигархат управлял тюркоязычным населением, осевшим там после длительных миграций⁹⁴. Тюркский и персидский языки постепенно пришли на смену греческому и армянскому, став своего рода lingua franca и продолжая при этом использоваться в сельской местности и на городских рынках. Однако арабский знали лишь интеллектуальные и религиозные круги. Во второй половине XIII века государство сельджуков Рум распалось на мелкие княжества. Ибн Баттута, путешествовавший по этому региону вскоре после этого, называл Рум Анатолией тюркских беев. Османам удалось захватить достаточно большой кусок данной территории, и в 1394 году четвертый османский бей Баязид I получил от аббасидского халифа Каира титул «султан Рума». Именно это событие ознаменовало начало османского правления, или второго периода истории Турции.

В начале своего существования, около 1299 года, бейлик был не более чем полукочевым вождеством, здесь обосновался кочевой скотоводческий клан огузов, осевших в восточной Вифинии, к юго-востоку от Пропонтиды (Мраморного моря). По общему мнению, случилось это в нижней долине реки Сангариос (ныне Сакарья), там, где в 1281–1282 годах по приказу византийского императора Михаила VIII по восточной границе старого христианского государства были воздвигнуты крепости⁹⁵. Регион имел стратегическое значение, здесь проходил сухопутный путь с востока в Константинополь. Новое государство было основано по соседству с другими тюркскими племенами, вытесненными монгольскими завоевателями с Каспийского моря в 1230 году. После прибытия мигрантов из Трансоксианы и Хорасана плотность населения в местных деревнях значительно возросла. Жители Анатолийского плато теснили переселенцев из-за нехватки новых пастбищ, однако чужаки продолжали массово появляться на западной границе сельджукского государства Конья. Те из них, кто продвинулся дальше на запад, смешались с оседлыми группами, которые, спасаясь от монгольской власти Ильханидов в Иране, обосновались в предгорьях западного Анатолийского плато. В середине XIII века марокканский путешественник Ибн Саид написал, что его впечатлила численность тюркских племен в районе Денизли, Кастамону и Анкары⁹⁶. Улемы, купцы и ремесленники селились в деревнях в окрестностях Эскишехира (Дорилеума). В письменных свидетельствах той эпохи их называли огузами.

Османское государство появилось вскоре после окончания Крестовых походов. В Малой Азии, на западе в византийских владениях, а также на востоке на тюркской территории, закончился период борьбы между христианами и мусульманами. Оказавшись под угрозой экспансии латинских государств, византийцы упорно продолжали отвергать григорианскую реформу. Начатый венецианцами в 1202 году, Четвертый крестовый поход привел к захвату и разграблению Константинополя в 1204 году. Четверть византийской территории была отдана новому латинскому императору; остальная часть разделена пополам между венецианцами и другими крестоносцами. Византийская столица переместилась в Никею, где была основана династия Ласкаридов. Византийцы поддерживали хорошие отношения с Сельджукидами, они приветствовали наличие буферного государства между их владениями и владениями франков в Константинополе. В 1261 году император Михаил VIII Палеолог снова занял византийскую столицу. Он послал свои войска на борьбу с собратьями-христианами на Балканах, чтобы вернуть потерянные ранее территории. При этом он пренебрег восточными границами, ошибочно сочтя их безопасными, в то время они находились под давлением из-за постоянного притока нового населения. После монгольского вторжения в Центральную Анатолию были сформированы христианско-исламские коалиции. В Сардах в Лидии турки и византийцы совместно использовали цитадель, разделенную стеной с воротами, через которые они взаимодействовали друг с другом: турецкие войска защищали крестьян-христиан, которым разрешалось работать за пределами города. В нескольких случаях византийцы заключали союзы с Сельджукидами и тюркскими эмиратами, последние находили способ использовать это против своих соседей⁹⁷. В первой половине XIII века они позволили тюркским войскам пройти в Македонию, чтобы нанести удар болгарам, а также оттеснить сербов.

На востоке победа монголов при Кёсе-даге в 1243 году привела к подчинению Сельджукского султаната власти Ильханидов. Три христианских государства Малой Азии (Никея, Трапезунд, Малая Армения) стали выплачивать ежегодную дань новой монгольской державе в надежде, что она сдержит натиск кочевников, которые постоянно пытались вторгнуться на их территории. Со своей стороны, в 1270-е годы вожди сельджукской аристократии, опираясь на нескольких туркоманских эмиров, заключили союз с Мамелюкским султанатом. Они справедливо сочли его новой восходящей силой на Ближнем Востоке. Утвердившись в Египте с 1250 года, мамлюки одержали победу над монголами в битве при Айн-Джалуте в 1260 году и вытеснили их из Сирии. Дух джихада (djihad) набирал силу в Малой Азии при поддержке Аббасидского халифата, образованного в Каире в 1261 году и усиливавшегося благодаря своей растущей популярности у неортодоксальных сект дервишей (derviche). Новые претенденты (среди них Гермияне из Малатьи, поселившиеся на западе, в Кютахье) при поддержке растущих племенных сил увеличили количество набегов и грабежей на монгольских территориях. В конце XIII века империя Сельджукидов окончательно распалась. Та же участь постигла и монгольский протекторат. Независимые региональные государства – бейлики – поделили между собой Центральную и Западную Анатолию. В течение двух последующих столетий они исчезали один за другим, пока не остался лишь Османский бейлик, поглотивший остальные. Почему же сложилось именно так?

Ключи к успеху

Почему вождество Османа не распалось, а, наоборот, увеличилось в столь нестабильном политическом пространстве, где на смену старым эмиратам приходили все время новые? Предположив, что оно не распалось именно благодаря расширению территории, мы дадим лишь пол-ответа. Рассмотрим пример Синопского эмирата: почему он так быстро исчез? Это государственное образование сформировалось вокруг торгового порта с хорошо вооруженным флотом и крепкими галерами, в то время как в распоряжении соперников находились лишь легкие корабли. Синоп контролировал большую часть Черного моря и угрожал как генуэзским, так и венецианским торговым кораблям. Воинственные моряки Синопа совершали набеги даже на Каффу; морские подвиги их предводителя Гази Челеби превратили его имя в легенду. Тем не менее блистательный эмират не пережил смерти своего героя, случившейся около 1324 года: земли Синопа были включены в состав соседних владений Исфендияридов из Кастамону.

Так почему же именно османам удалось создать столь мощное государство? Уже почти столетие специалисты ищут ответ на этот вопрос. Ищут тщетно: люди того времени, воины и крестьяне, кочевники и земледельцы, почти не оставили следов своего пребывания на земле. Мы можем лишь вообразить их деяния на войне: угон в рабство побежденных, жизнь, наполненную грабежами и трофеями. Не по этой ли причине обширная историография сформировалась вокруг истории газавата (военный поход против неверных; gaza), что вызвало оживленные научные дискуссии во всем мире? Популярная в 1930-е годы теория о религиозной борьбе Пола Виттека расходится с этнической теорией Фуата Кёпрюлю⁹⁸. Согласно первой, решающее воздействие на становление Османского государства оказали общество и культура так называемого пограничного типа. Движущей силой расширения государства и ключом к его успешному выживанию стала священная война «борцов за веру» (ghâzis) против неверных. Согласно второй теории, силу экспансии определяла характерная тюркская черта – принадлежность к племени; образование Османского государства стало следствием успешного развития и введения организационных принципов, выработанных за два века тюрками Анатолии.

Многие ученые оспаривают первую теорию, настаивая на том, что воюющие не были безупречными мусульманами, они заключали договоры с балканскими монархами, имели в своих рядах греческих или каталонских христиан. По словам автора одной из первых историй династии Оруча (конец XV – начало XVI века), написанной на турецком языке, «Османы любили иностранцев», а враждебность к неверным была скорее оправданием a posteriori, чем универсальным аргументом. Что касается второй теории, некоторые историки отмечают, что она не полностью объясняет, как военному лидеру удалось создать такое мощное и организованное государство. Они настаивают на том, что не стоит путать религиозное рвение и религиозную ортодоксию, доказывая, что самые ревностные религиозные убеждения сочетались с шаманскими пережитками и самыми грубыми нарушениями предписаний ислама (в частности, употреблением вина). По их словам, беи предпочитали захватить и разорить земли неверных (газават), нежели вести законную войну (джихад), объявленную религиозными лидерами.

В последнее время ученые также обращают внимание на другие факторы. Набеги и миграция населения были результатом демографического роста и стесненности на Анатолийском плоскогорье: укрывавшимся там со своими стадами многочисленным кочевникам не хватало пастбищ. Безусловно, борьба за выживание побуждала людей браться за оружие. Но для того чтобы превратить разнообразные волнения в единую активную силу, требовалось умение мобилизовать силы. Судя по всему, военные успехи османов стали результатом освоения ресурсов покорного сельского населения, а также способом извлечения выгоды из культурных изменений, начатых их сельджукскими, византийскими или венецианскими предшественниками⁹⁹.

Все это лишь гипотезы, мы недостаточно хорошо знаем экономику Анатолии в XIII и XIV веках, чтобы оценить влияние климатических изменений и масштабы миграции тюрков, не говоря уже о том, чтобы объяснить их причины¹⁰⁰. Тем не менее было установлено, что византийский регион, в широком смысле, как и латинский Запад, выиграл от крупного демографического роста с XI по XIII век. Несомненно, упадок Византии происходил в мире благоденствия, взбудораженном соперничеством между крупными региональными державами. Поэтому необходимо изучить этиологию территориальных образований. Между тем для политической карты региона характерны дезинтеграционные процессы в тех государствах, где монарх по византийской модели стал «императором в своем царстве»: разделенная на три части Болгария начинает утрачивать свое влияние в 1330 году; после смерти царя Стефана Душана в 1355 году Сербия распалась на полдюжины конфликтующих княжеств. Это событие, имеющее большое значение в истории Балкан и, шире, «греческого Средневековья» (Е. Патлажан), весьма напоминает османское поражение полвека спустя. Разгром Анкары в 1402 году войсками Тамерлана стал одним из самых драматических эпизодов истории Османской империи. Созданное беями столь оригинальное устройство государства (централизованное политическое неделимое формирование, неотделимое от династии) оказалось под угрозой исчезновения, и только гражданская война в период Великого междуцарствия (1402–1413) позволила избежать окончательного развала империи¹⁰¹.

Предположим, что возможны два прочтения истории XIV века. С одной стороны, необходимо подчеркнуть слабость побежденных государств: Византийская империя, вынужденная обращаться за помощью то к латинянам, то к турецким эмиратам, была лишь тенью себя прежней. Отсюда проистекает успех победителей. «Не осталось сил, способных остановить османов: они заполнили политический вакуум», – пишет М. Киль¹⁰². С другой стороны, мы можем обратить внимание на особенности пространства, которое, как и Запад, обретало равновесие в сохранении небольших политических образований, ведении дипломатических игр и создании матримониальных союзов; при этом, не имея соперника, Византийская империя продолжала пользоваться этими механизмами¹⁰³. В таком контексте каждый кусочек земли, отвоеванный османами, укреплял их стартовые возможности, и им удавалось справляться с бедствиями, постигшими соседние эмираты, лучше других (впрочем, уверенно утверждать, что они меньше пострадали от чумы 1347 года, представляется невозможным)¹⁰⁴.

Вслед за другими исследователями подчеркнем прагматизм Османа и его преемников. Исходя из своих непосредственных интересов, беи захватывали территории вражеских эмиратов, бывших, как и они сами, зависимыми от неприятеля, и пытались использовать свое преимущество: бейлик Караси имел выход к Эгейскому морю, располагал флотом и знатоками морского дела, которых был лишен второй османский бей, Орхан¹⁰⁵. Беи предлагали услуги эмиратам, которые казались слишком могущественными или находились слишком далеко от их форпостов, чтобы представлять для них угрозу. Они использовали любую возможность, предоставленную византийским императором, чтобы вмешаться в дела Европы и получить знания о местности у союзников, в которых видели будущих противников. Чтобы сократить число врагов, они заключали династические браки с византийскими или сербскими царевнами, а также с дочерями туркоманских эмиров: из династии Гермиянидов – чтобы получить контроль над богатыми глиноземом землями; из династии Караманидов – чтобы нейтрализовать власть, которую им не удавалось ослабить; из династии Зулькадаров – чтобы усилить территории, граничащие с Караманом; из династии Кара-Коюнлу – чтобы иметь союзника на случай конфликта; из династии Исфендияридов (Джандаридов) – чтобы защитить свои земли с севера, а также дороги при продвижении на юг и восток. Частая смена союзников – следствие переоценки баланса сил. Неоднократные военные вторжения и территориальные аннексии являлись следствием умения использовать уязвимость противника. Одни осады приводили к победе, другие заканчивались неудачно. Какие-то земли удавалось захватить в первом же сражении, иные – лишь после нескольких кампаний; в Анатолии эмираты Гермиян и Караман сопротивлялись в течение многих десятилетий, прежде чем были окончательно поглощены; между первыми вторжениями в 1385 году и осадой Шкодера в 1479 году потребовалось почти столетие, чтобы Албания оказалась под властью Османской империи.