Kitabı oku: «Ииссиидиология. Основы. Том 5», sayfa 2
Пожалуй, максимально возможно для учёных, не знакомых с данной парадигмой, к ней приблизились авторы эпигенетической теории (Вульф, Бюффон, Гарвей, Уоддингтон), а также родоначальник концепции генетической нейроэволюции П. Анохин. При этом, что бы ни бралось за основу любой ортодоксальной эволюционной теории, – будь то естественный отбор, мутации, «ромбовидные геммы», унисексуальные клеточные ядра, загадочная зародышевая плазма, нейронные динамизмы или факторы внешней (включая социальную) среды, а также любые тому подобные преференции в рамках существующих синтетических теорий, – все они по отдельности, безусловно, важны и могут быть рассмотрены с гораздо более объективной точки зрения, в том числе и с позиций Ииссиидиологии. Например, возможны следующие соотнесения:
– мутаций – с микстумной (дооллсово-флаксовой) диффузгентностью, с отклонениями от базовой Схемы Синтеза;
– ромбовидных гемм – с тетраэдрально интерпретируемой автором «Основ Ииссиидиологии» визуализацией кармонаций;
– зародышевой плазмы – с интегралом воздействия асттмайрааапарвулических динамизмов родителей на формирующуюся эфирную конструкцию продукта их совместного творчества – зародыша;
– гермафродитизм ядер можно использовать при наложении теории «первичного андрогина» на ииссиидиологический подход к внутрикачественной структуре полового диморфизма и так далее.
Материал данного и предыдущих томов «Основ Ииссиидиологии» никоим образом не противопоставляется вышеперечисленным эволюционным теориям, он не входит с ними в конфронтацию, а «всего лишь» объективизирует ортодоксальные представления, предлагая не использовать данные концепты в качестве монопольной безальтернативной базы для качественного понимания эволюционного (амплификационного) процесса, в основе которого, согласно ииссиидиологическому подходу, лежит постоянное совершенствование Фокусной Динамики любой Формы Самосознания (степень же выраженности научно и социально понимаемых «деградационных» процессов обусловлена лишь степенью отклонения от основной – в данном случае человеческой – направленности в их развитии). Более того, при углублении и ещё большей объективизации подхода (при рассмотрении понятия амплификационности) – синтетическое творчество в данном типе мироздания не лимитируется конкретной Схемой Синтеза, всегда представляя исключительно эволюционные процессы.
В результате к ииссиидиологическому подходу в понимании эволюции, как это не удивительно, оказались наиболее близки не биологи, а лингвисты с дословным переводом «evolution» (развертывание), В. И. Ленин (в части своего философского творчества) с его: «Жизнь и развитие в природе включают в себя и медленную эволюцию (по Ииссиидиологии – временные инопротоформные петли), и быстрые скачки (по Ииссиидиологии – подчакрамные перефокусировки и акты ревитализации), то есть – перерывы постепенности», а также недоучившийся богослов Ч. Дарвин с его: «эволюция – это трансмутация видов». Однако в последней цитате напрашивается небольшое уточнение в виде преобразования дарвиновского термина «вид» на «Форму Самосознания», постоянно совершенствующую свою Фокусную Динамику путём культивирования в ней всё большего объёма качественно совместимых информационных фрагментов, на фоне эмпиритизации (насыщаемости опытом), подразумевающей, в том числе, и конкатенационную (последовательно совершенствующуюся) смену бирвуляртности (Схемы Синтеза).
Один из ведущих нейрофизиологов современности К. Анохин утверждает, что для него «сверхзадачей является создание такой синтетической теории, которая позволит для самых разных видов нервной системы объяснить, как на основе работы нервных клеток появляется вся система разума». При этом проводя кропотливую молекулярно-генетическую работу по изучению вопросов нейроэволюции, он так же, как и другие учёные-генетики, на определённом этапе сталкивается с непреодолимым барьером в виде принципиального непонимания корпускулярно-волнового, квантово-нелокального состояния молекулы ДНК, хромосом и генома в целом.
Данная проблема современных биологов не позволяет им понять первооснову самого механизма нейроэволюции (как составной части общего эволюционного процесса), определить роль головного и спинного мозга в морфологической эволюции и в эволюции генома и, наконец, разобраться в том, как эта эволюция привела, а более объективно – проявила, возникновение высших когнитивных функций человека. Другая сторона вопроса, во многом предопределившая кажущийся, на первый взгляд, избыточным объём рассмотренных в данном томе генетических пертурбаций, – это тот факт, что более половины наследственных генетически «предопределённых» заболеваний, описанных для человека (по факту – сдвигов в инопротоформные подсхемы развития), тем или иным образом связаны с нарушениями функций нервной системы.
Начиная поверхностное ознакомление с 6-й главой данного тома, у неподготовленного читателя может возникнуть крамольная мысль, что перед ним очередной, пусть и непривычный своей многопрофильностью, медицинский справочник по нейрофизиологии, эндокринологии, анатомии и генетике. Дабы этого не произошло, достаточно вернуться к названию главы, а оно звучит следующим образом – «Принципы функционирования и основные качественные характеристики ИИССИИДИ-Центров человека». Глубинный, объективный смысл материала подразумевает именно такой угол рассмотрения изложенной информации. В то же время при внимательном изучении неизбежно происходит революционное переосмысление всех базовых теорий медицины, которые целесообразно кратко повторить для читателей, недостаточно знакомых с данной наукой.
Современная медицина признаёт четыре базовые модели: целлюлярную (эволюционировавшую в генетическую и эпигенетическую), представленную Р. Вирховым, предложившим свести суть любой патологии к клеточным изменениям; учение о стрессе Г. Селье, взявшего за основу синдром адаптации; психосоматическую, основоположниками которой явились З. Фрейд, К. Юнг, Ф. Александер, признававшие первостепенное значение в патогенезе психоэмоциональных факторов; социальную (с подвидом в виде эпигенетической), разработанную К. Лоренсом, Н. Фришем, Р. Парком, Э. Уилсоном, рассматривавшими социобиологическую обусловленность здоровья; теорию народонаселения Т. Мальтуса и его последователей – неомальтузианцев, считавшими все болезни прямым результатом увеличения численности народонаселения.
Вспоминая предложенный в начале статьи метод сравнения через использование закона единства и борьбы противоположностей, надо отметить, что при всей гетерогенности, разнотипности и кажущейся несопоставимости вышеперечисленных научных концепций, они могут быть объединены и объективизированы в случае их рассмотрения через призму ииссиидиологического учения, более того, как это ни парадоксально, данная ассоциация возможна на базе рассмотрения наиболее спорных и амбивалентных положений базовых теорий медицины. Первое место среди них по своей дискутабельности, безусловно, принадлежит, запрещённой в советское время, а сейчас ограниченно-популярной, теории народонаселения или теории «оптимума населения», постулирующей, в частности, возможность управления (ограничения) роста численности человеческой популяции встречными причинами – войнами, эпидемиями и (!) нравственным воздержанием.
Казалось бы, указанные сентенции совершенно не коррелируются с Ииссиидиологией, но при педантичном подходе мы можем найти определённые экстраполяционные ассоциативные цепочки, начинающиеся с характеристики проявления переходных резопазонов проявления Форм Самосознания с их катаклизматической и пандемической составляющей, продолжая неоднократным упоминанием 3-5-процентной данности относительной проявленности в нашей группе ПВК Форм Самосознания с потенцией к ллууввумичности (то есть для них – нас) современная реальность «перенасыщена» Формами Самосознаний, малосопоставимыми между собой по стратегии и тактике реализации данной Схемы Синтеза), а также следующим из материалов лекций автора Основ однозначным описанием «миров будущего», как объективно менее густо населённых и, наконец, соотносимостью, пусть и на совершенно другом энергоинформационном уровне, императива Мальтуса о «нравственном воздержании» с декларируемыми в Ииссиидиологии принципами высокоинтеллектуального Альтруизма и высокочувственного Интеллекта.
Следующей моделью медицины является социальная, постулирующая первостепенную значимость в возникновении, распространении и протекании заболеваний «повреждающих факторов» социальной природы: степени урбанизации, социально-культурных преобразований, этнической структуры, а также таких специфических динамичных величин, имеющих, по мнению последователей данной концепции, более персонифицированное значение, как структура семьи и профессиональная деятельность, социальный статус и условия жизнедеятельности.
В цикле книг Ориса «Бессмертие доступно каждому» и в «Основах Ииссиидиологии» используются примеры социальных каузальных связей (степень отклонения от человеческой Схемы Синтеза и, как результат: профессиональная, социальная и даже этническая инволюционная (деградационная) динамика как фактор, определяющий межпротоформные перефокусировки; зависимость спортивных и иных профессиональных достижений от указанного фактора; связь асоциальности поведения, структуры семьи (в частности многодетности) со степенью проявленности межсхематических динамизмов и даже влияние этажности жилого помещения на организм и прочее), но все они подразумевают под собой фокусно-социальную ориентацию.
Ииссиидиологическая концепция рассматривает причинно-следственную связь Формы Самосознания с проявленной окружающей действительностью в диаметрально противоположном, в сравнении с социальной моделью патогенеза, направлении, утверждая, что первостепенно даже мы, при всей своей объективной многовариантности и многоликости, сами непрерывно проявляем и энергоинформационно структурируем своими мыслями, желаниями и устремлениями собственную субъективную реальность, динамичность и конкретика изменений которой предопределяется качественностью нашей Фокусной Динамики.
Однако вся сложность рассмотрения данного вопроса состоит в том, что квантованные нами персоналистические миры (подробнейшим образом описанные в 3-м томе «Основ Ииссиидиологии») – инерционно, условно вторично, – одновременно воздействуют на саму Фокусную Динамику, тем самым предопределяя возможность и степень значимости вышеуказанных социальных факторов. Кроме того, необходимо помнить, что сама по себе Фокусная Динамика любой Формы Самосознания интегральна по отношению к нюансам конкретики Схемы Синтеза, к эмпирической наполненности конфигурации, предопределяющей её текущий интерес, к резонационности с другими своими личностными интерпретациями, к объективному, неосознаваемому влиянию Форм Самосознаний, которых мы относим к другим мерностным диапазонам.
Социальная эпидемиология, как основной инструмент социальной теории возникновения заболеваний, выглядит с позиций Ииссиидиологии как под-под-аспект энергоинформационной амицирациологии (от «амицирация» – приобретение новых свойств в результате завершения определенного этапа синтеза), так как не социальные патогенные факторы предопределяют конкретику пространственно-временной и психо-физиологической «географии» самоосознавания, а то, насколько качественно, соответственно с основной (для нас – с человеческой) Схемой Синтеза, Форма Самосознания может воспринимать любое, ею же проявленное, событие и состояние, потенциальная сменяемость которых находится в прямой зависимости от степени акцентированности целеположения, приоритета текущего или насущного интересов.
Безусловно интересной выглядит следующая концептуальная модель, используемая современными медиками и биологами, – теория общего адаптационного синдрома (стрессовая теория развития заболеваний), описывающая совокупность неспецифических защитных приспособительных реакций, возникающих на фоне действия стрессорных раздражителей и проявляющихся фазными изменениями гормонального баланса, метаболическими и функциональными сдвигами, направленными на адаптацию организма к действию данных раздражителей.
В упрощённой форме, согласно данному положению, при чрезвычайно сильном или несильном, но необычном для данной конфигурации воздействии на биологическую форму любого из стрессоров, подразделяющихся на физические раздражители (чрезмерная физическая нагрузка или ее полное отсутствие), биологические раздражители (бактерии, вирусы) и эмоциональные факторы внешней среды (субъективно-значимо положительные или отрицательные) биологическая форма всегда отвечает идентичной классической триадой: атрофией тимуса и лимфоидной ткани, гипертрофией (гиперплазией коры надпочечников) и множественными кровоизлияниями слизистой желудочно-кишечного тракта.
Несомненно, что сам факт декларации автором теории Г. Селье концепции мультикаузальности (многопричинности) внешнего воздействия, с последующим определённым скоррелированным ответом, является объективным качественным достижением в санологии (науке о здоровье). Более того, она подаспектно подтверждает один из аксиоматических ииссиидиологических постулатов о мультиполяризации Фокусной Динамики любой Формы Самосознания.
Однако в материалах Основ, в частности в 5-м томе, мы имеем возможность ознакомления с более конкретизированной энергоинформационной обусловленностью развития и разрешения данного статуса (стресса). Суть в том, что, согласно ииссиидиологическому подходу, любой стресс (а по классификации Селье только «генерализированный адаптационный синдром» – дистресс) свидетельствует об осуществлении данной Формой Самосознания не «триады Селье», но «ииссиидиологической монады» – акта меж-Качественного синтеза по каким-то конкретным сочетаниям синтезируемых признаков. При этом закономерным результатом данного процесса является ревитализация (посмертная перефокусировка), которая, как это ни шокирующе выглядит для интровертированных Форм Самосознаний, объективно, пусть и априорно для наших сегодняшних систем восприятия, является свидетельством амплификационности (повышением качественности) синтетических динамизмов.
Концепция общего адаптационного синдрома по некоторым классификациям входит в наиболее популярную с начала XIX и до последней трети XX веков (до преобразования клеточной теории в генетическую) психосоматическую модель патогенеза, объясняющую как чувства, эмоции и мысли посредством нервной и гормональной систем трансформируются в биохимические реакции и интегрально материализуют данный субстрат на уровне биологической формы.
Структурно данное направление в медицине можно дифференцировать на психофизиологические концепции: идеи И. Сеченова о рефлекторной природе психической деятельности, учение И. Павлова об условно-рефлекторной обусловленности высшей нервной деятельности, кортико-висцеральная теория К. Быкова; на психоаналитические концепции: теория невроза Ф. Александера, конверсионная теория З. Фрейда, теория архетипов К. Юнга, «десоматизация-ресоматизация» В. Шура, концепция «болезней готовности и выражения» Ф. Векскулла; на ментально-когнитивные теории: «нарушения объектных отношений» Кернберга, Винникота и Кляйна, «потери объекта» Фрейбергера, «алекситимии» Шифнеуса.
Ииссиидиологический подход к психофизиологической, в частности кортико-висцеральной концепции, был рассмотрен выше на примере теории стресса, косвенно он широко применён в 5-м томе «Основ Ииссиидиологии» при описании качественных характеристик ИИССИИДИ-Центров, опосредующих активность в данном случае в первую очередь лимбико-ретикулярной, а как следствие – вегетативной и эндокринной систем.
Остальные психосоматические концепции являются, по сути, сверхсубъективизированными теоритическими выводами из психотерапевтической практики, которая сама по себе, имея предметом изучения аффилированные (связанные общими интересами) в инопротоформном направлении Формы Самосознания пациентов (а зачастую и самих исследователей), имеет более прикладное, по факту, не системное значение, занимаясь интерпретацией «проекций» усечённых эфирных конструкций коллективного бессознательного, хоть объективно и представляющего обширнейший слой разнопротоформного опыта, но принципиально прямо не экстраполируемого инструментами ортодоксальной науки на динамику личностного самосознания.
Более объективный подход, изложенный в ииссиидиологической концепции, позволяет понять, что бессознательные негативные противоречивые императивы и представления, продуцируемые подкорковыми структурами наших микстумных биологических форм, хоть и доминируют в творчестве большинства современных людей, будучи объективной основой нашего биологического существования, но всё же являются диссонационными по отношению к человеческой Схеме Синтеза. По этой причине они могут и должны быть осознанно проработаны и трансформированы нами в гармоничное амплиативное сотворчество личностного самосознания и коллективного подсознания.
Наиболее подробное применение в структуре 5-го тома «Основ Ииссиидиологии» получила современная, трансформированная из первоначальной теории целлюлярной патологии Вирхова, клеточная теория патогенеза, преобразованная медико-биологическим сообществом последних десятилетий в генетическую и эпигенетическую концепции. При этом, пожалуй, основная загадка клеточной теории – загадка тотипотентности (в параметрах генотипа – эпигенетической экспрессионности), заключающейся в том, что клетка многоклеточного организма в определённый период своего развития обладает генетической потенцией всех клеток данного организма, так и не решена ни критиками, ни последователями родоначальника данной модели медицины, хотя ответ с ииссиидиологической точки зрения прост – он, как это не удивительно, заключён в более качественном понимании безосновательно отвергнутого одного из шести базовых положений теории Вирхова, постулирующего, что каждая клетка (добавлю: каждая структурная клеточная субсоставляющая) независима.
То есть, выражаясь языком Ииссиидиологии, каждая клетка сохраняет известную степень энергоинформационной самостоятельности, предопределённой её Схемой Синтеза, основанной на специфичности её распаковочного процесса из «собственного сектора» общего информационного пространства (из субтеррансивной ОДС), не исключающего, но объективизирующего императив тотипотентной амплификационности (развития в других подсхематических направлениях) – по сути, её свободу выбора.
На этом фоне успехи новых направлений в клеточной теории – генетики и эпигенетики, повысив степень аспектабельности (возможности визуализации) клеточных структур, сформулировав догмат «ДНК-РНК-белок», а затем, преобразовав его в учение о «гистоновом коде», только добавили количество нерешенных вопросов, таких, например, как причина и механизм информационного формирования генома, каузальности активации-дезактивации генов, объективной природы, формально описанных на сегодняшний день эпигенетических сигналов (метилирования, геномных и хромосомных перенастроек, модификации гистонов в виде ацетилирования, фосфорилирования, убиквитинирования, биотинилирования, АДФ-рибозилирования, изомеризации пролинового остатка и других).
Материал данного тома даёт принципиальный ответ на эти вопросы путём формулирования концепта квантовой нелокальности каждого структурного элемента клетки и всего белково-нуклеинового комплекса в целом, предопределяющим попеременно-одновременное нахождение вышеуказанных самосознательных структур и в наших, в разной степени осознаваемых, человеческих пространственно-временных континуумах, и в ноовременных информационных комплексах, неподвластных постижению нашими системами восприятия, но объективно способствующими, в частности, синхронной реализации информации генов во множестве иных Форм Самосознаний (людей, растений, животных), что ортодоксально понимается как наследование и горизонтальный перенос генов.
Сам же патогенез – механизм зарождения и развития любого заболевания – может быть в упрощённом варианте, без учёта всего сложнейшего взаимообусловливающего механизма корпускулярно-волнового динамизма резопазонно-резонирующих Форм Самосознаний, как это не эпатажно выглядит, разобран на примере описанного в материале данного тома принципа возникновения и развития такого, к счастью для нас чаще «инфекционного» (двунаправленного) «заболевания», как любовь, с одной лишь поправкой, что в случае развития классического патогенетического процесса, в поверхностном уровне рассмотрения, речь идёт не о двух, а об одной Форме Самосознания, которая, согласно ииссиидиологическому подходу, резонационно взаимодействует с другой своей личностной интерпретацией, возможно представляющей её предков или будущих потомков, с несколько измененной (в случае с «любовью» схожей) картиной экспрессированности генов, имеющей взаимодополнительный опыт в виде насущного и текущего интересов и сопоставимый по своей активности психический (в случае с «любовью» психо-физиологический, гормонально акцентированный) статус.
После использования понятия патогенеза в данном месте статьи вполне уместно описать принципиальное отношение к таким базовым понятиям биологии и медицины, как филогенез, антропогенез и онтогенез. В основе ииссиидиологического понимания филогенеза – процесса развития биологического вида во времени, лежат концепты многомирия и одномоментности возникновения всего Сущего, объективно нивелирующие значение ортодоксально принятых филогенетических реконструкций, базирующихся на палеонтологических и сравнительно-межвидовых анатомических методиках.
Имея предметом изучения не биологическую форму, а Форму Самосознания, и учитывая филогенетические межпротоформные и внутривидовые пертурбации, как характеристику процесса диффузгентности, Ииссиидиология описывает эволюционный процесс (включая и филогенетический) исключительно в виде последовательного увеличения энергоинформационной ёмкости фокусной Конфигурации на фоне опосредованности пространственно-временных характеристик.
Материал 5-го тома «Основ Ииссиидиологии» в части описания «хронологической» мультиполяризации фенотипических вариантов полулюдей и полуживотных представляет любопытную, по сути, артефактную для антропологов информацию, привычно занятых изучением биологической эволюции в контексте исторического формирования физического типа человека, как подвида других гоминид. Согласно ииссиидиологическому подходу, люди – как биологизированный результат микстумного межпротоформного творчества – в их ныне наблюдаемом виде представляют собой, в том числе, и интеграл генно-инженерных экспериментов «предыдущих» развитых цивилизаций, создававших в утилитарных целях, в частности, химерные организмы, археологические находки которых не перестают вводить в ступор современных исследователей.
Пожалуй, объективно самым сложным вопросом современной биологии и медицины является вопрос онтогенеза – индивидуального развития, совокупности последовательных морфологических, физиологических и биохимических преобразований с момента оплодотворения до конца его жизненного цикла. Ииссиидиологическое понимание диалектически преобразует само понятие онтогенеза, подразумевая под индивидуальным развитием в условиях третичной иллюзии процесс синтетического творчества, обусловленного меж-Качественными двудоминантными преобразованиями, сопровождающимися амицирациями, в том числе и ревитализациями (посмертными перефокусировками) с возможными вариантами самоосознавания в виде внутриутробного развития, результирующегося (в части сценариев) рождением новой биологической формы с потенцией продолжения данного синтетического процесса на новом энергоинформационном фоне.
В продолжение рассмотрения общих вопросов онтогенеза, начатого в цикле «Бессмертие доступно каждому» и в «Основах Ииссиидиологии», в данном томе предоставлена дополнительная информация о связи онтогенетических динамизмов с уровнями активности энергетических центров, кроме того, уделено большое внимание описанию начальных (в нашем понимании) этапов онтогенеза.
Вот только часть из рассмотренных вопросов: о влиянии на зачатие и дальнейший период беременности, включающий органогенез и половую дифференциацию, сопоставимости психо-физиологических и генетических статусов родителей, в свою очередь являющихся интегралом активности их ИИССИИДИ-Центров; о значимости взаимодинамизмов ядерного и митохондриального геномов в плане выраженности межпротоформных тенденций плода (внутриутробных патологий); об ииссиидиологическом понимании мутационного процесса, в частности обусловленного попеременной доминацией интересов виваксов и виталитасов; о психо-физиолого-анатомических нюансах внутриутробного, перинатального (околородового), младенческого, препубертатного и пубертатного периодов (периода полового созревания), предопределённых сроком начала формирования и временем привязки АСТТМАЙ-РАА-А-Парвулы к новой биологической форме; о принципиально новом энергоинформационном применении метода сравнения, известного в генетике, как близнецовый, позволяющем на базе сравнительных характеристик персонифицированных Парвул, объективизировать наши представления о схожести и разнотипности Фокусной Динамики разных видов близнецов и так далее.
Заканчивая поверхностный обзор основных моделей и некоторых базовых понятий медицины и биологии и продолжая анонсировать материал данного тома, можно сделать следующий «психосоматический» вывод: позитивное мыслечувствование, тенденциозность альтруистичных желаний создают условия наибольшего благоприятствования для нашего самоосознания в конфигурациях тех биологических вариантов «личностных» интерпретаций, где генетические деформации (болезни) либо не произошли, либо нивелированы через динамизмы неокортекса за счёт доминации трансляции из ядерного генома истинно человеческих Представлений.
Таким образом, признавая генетическую заданность исходной, осознаваемой нами конфигурации, организуемой фенотипически и реализуемой через взаимодействие с окружающей внешней средой, мы можем, используя в том числе и инструменты психосоматической теории, на базе ииссиидиологического подхода, осознанно регулировать именно психическую составляющую в данном творческом процессе, тем самым переориентируя «самих себя» в конфигурации с другими физиологическими показателями здоровья, то есть перефокусируясь в другие сценарии развития.
Теперь, на базе уникального материала 5-го тома «Основ Ииссиидиологии», несколько более подробно остановлюсь на аподиктическом (убедительно-доказательном) примере описания синтетических процессов данных резопазонов человеческого проявления с помощью раскрытия закона единства и борьбы противоположностей путем сопоставления таких диалектических экстремов, как понятия Инь и Янь (мужского и женского начал), путём применения концепции полового диморфизма – свободы выбора формы проявления.
«В генотипе женщин потенциально уже изначально заложен своеобразный амплификационный механизм, который помогает человечеству даже в самых неблагоприятных ситуациях, не только выжить, но и продолжать своё размножение, то есть спасает наш вид от вымирания, когда по каким-либо причинам все мужчины погибают или же полностью теряют свои репродуктивные способности. Функции этого механизма закодированы в структуре Х-хромосомы. Дело в том, что женские яйцеклетки вполне способны развиться во взрослый организм без оплодотворения. Роль мужских сперматозоидов заключается в создании всего разнообразия людей как вида, то есть за то, что мы с вами рождаемся такими разными, мы обязаны именно наличию в нашем генотипе мужского набора хромосом».
Таким образом, принимая априори вышеприведенную цитату из разбираемого нами тома, можно предположить, что первичные матриархальные сообщества вполне самодостаточно обходились без присутствия противоположного пола, а задачи воспроизведения потомства решались пусть уже не автогаместически, но ещё и не экзогаместически (уже не путём самооплодотворения, характерным для андрогинов, но ещё и не привычным для нас перекрестным оплодотворением, характерным для поло-дифференцированного общества), при этом можно предположить, что одним из вариантов перенесения наследуемого материала и (или) активации яйцеклетки внутри матриархальных гомосексуальных взаимоотношений являлся не только тантрический секс и, как результат, партеногенез, но и какой-то аналог сквиртинга.
Нечто похожее на подобный вариант размножения присутствует на сегодняшний день в наших континуумах у более чем 70 видов животных, в популяциях которых самки могут производить потомство без участия самцов, что генетически обусловлено двух-, трёх- и четырёхкратным набором хромосом в яйцеклетке (кстати, стандартная человеческая яйцеклетка на ранней стадии развития – исходный ооцит до образования полоцита (полярного тельца) – диплоидно самодостаточна), при этом роль самца сводится лишь к инициации развития – его гаметы аннигилируются в половых путях партнерши.
Как писал в начале ХХ века Ж. Леба (немецкий физиолог): «На сперматозоид нельзя смотреть, как это делалось раньше, как на причину развития. Он только ускоритель процессов, которые могут совершаться и без него. Он действует как катализатор в химической реакции». При концептуированном в данной статье варианте однополого размножения у женщин речь шла бы о версии партеногенеза, называющейся гиногенезом (два женских набора хромосом формируют зиготу), который в наших резопазонах, так же как и андрогенез (два мужских набора хромосом) или триплоидия (эмбрионы с двумя отцовскими и одним материнским набором или наоборот), регулярно возникают на ранних стадиях эмбрионального развития, но заканчиваются самопроизвольным абортом согласно Ииссиидиологии – ревитализацией с перефокусировкой в другие сценарные и континуумные группы, подразумевающие в том числе другие «человеческие» кариотипы и (или) другую плоидность яйцеклеток.
Продолжая тему биологических реалий проявленности наших континуумов, аргументируя объективность для них базовости женской формы, отметим, что вопреки общему мнению о жесткой фаталистической детерминированности индивидуального развития, заложенной геномной программой, ранние стадии эмбрионального развития млекопитающих, включая человека, идут при выключенном геноме при помощи материнской РНК. Вплоть до стадии бластулы, а иногда и до гаструлы, зародыш синтезирует все нужные белки на основе матричных РНК, унаследованных от матери, аннигилирующиеся после начала работы генома.
