Kitabı oku: «Портрет Дориана Грея / The Picture of Dorian Gray (+ аудиоприложение)», sayfa 2
Chapter 2
As they entered they saw Dorian Gray. He was sitting at the piano, with his back to them, and he was turning the pages of some music by Schumann. “You must lend me these, Basil,” he cried. “I want to learn them. They are perfectly charming.”
“That entirely depends on how you sit today, Dorian.”
“Oh, I am bored with sitting, and I don’t want a portrait of myself,” answered the boy, turning quickly. When he caught sight of Lord Henry, his face went red for a moment. “I am sorry, Basil, I didn’t know that you had anyone with you.”
“This is Lord Henry Wotton, Dorian, an old Oxford friend of mine. I have just been telling him what a good sitter you were, and now you have spoiled everything.”
“You have not spoiled my pleasure in meeting you, Mr. Gray,” said Lord Henry, stepping forward and offering his hand. “My aunt has often spoken to me about you. You are one of her favourites, and, I am afraid, one of her victims also.”
“I am in Lady Agatha’s black books at present,” answered Dorian. “I promised to go to a club in Whitechapel with her last Tuesday, and I forgot all about it. I don’t know what she will say to me. I am far too frightened to call.”
Lord Henry looked at him. Yes, he was certainly wonderfully handsome, with his curved red lips, honest blue eyes and gold hair. “Oh, don’t worry about my aunt. You are one of her favourite people. And you are too charming to waste time working for poor people.”
Lord Henry sat down on the sofa and opened his cigarette box. The painter was busy mixing colours and getting his brushes ready. Suddenly, he looked at Lord Henry and said, “Harry, I want to finish this picture today. Would you think it very rude of me if I asked you to go away?”
Lord Henry smiled, and looked at Dorian Gray. “Shall I go, Mr. Gray?” he asked.
“Oh, please don’t, Lord Henry. I see that Basil is in one of his difficult moods, and I hate it when he is difficult. And I want you to tell me why I should not help the poor people.”
“That would be very boring, Mr. Gray. But I certainly will not run away if you do not want me to. You don’t really mind, Basil, do you? You have often told me that you liked your sitters to have some one to chat to.”
Hallward bit his lip. “If Dorian wishes it, of course you must stay.”
Lord Henry took up his hat and gloves. “No, I am afraid I must go. Good-bye, Mr. Gray. Come and see me some afternoon in Curzon Street. I am nearly always at home at five o’clock. Write to me when you are coming. I should be sorry to miss you.”
“Basil,” cried Dorian Gray, “if Lord Henry Wotton goes, I will go too. You never open your lips while you are painting, and it is horribly boring just standing here. Ask him to stay. I insist upon it.”
“All right, please stay, Harry. For Dorian and for me,” said Hallward, staring at his picture. “It is true that I never talk when I am working, and never listen either. It must be very boring for my sitters. Sit down again, Harry. And Dorian don’t move about too much, or listen to what Lord Henry says. He has a very bad influence over all his friends, with the single exception of myself.”
Dorian Gray stood while Hallward finished his portrait. He liked what he had seen of Lord Henry. He was so unlike Basil. And he had such a beautiful voice. After a few moments he said to him, “Have you really a very bad influence, Lord Henry? As bad as Basil says?”
“There is no such thing as a good influence, Mr. Gray. All influence is immoral.”
“Why?”
“Because to influence someone is to give them your soul. Each person must have his own personality.”
“Just turn your head a little more to the right, Dorian, like a good boy,” said the painter. He was not listening to the conversation and only knew that there was a new look on the boy’s face.
“And yet,” continued Lord Henry, in his low musical voice, “I believe that if one man lived his life fully and completely he could change the world. He would be a work of art greater than anything we have ever imagined. But the bravest man among us is afraid of himself. You, Mr. Gray, are very young but you have had passions that have made you afraid, dreams —”
“Stop!” cried Dorian Gray, “I don’t know what to say. There is some answer to you, but I cannot find it. Don’t speak. Let me think. Or, rather, let me try not to think.”
For nearly ten minutes he stood there with his lips open and his eyes strangely bright. The words that Basil’s friend had spoken had touched his soul. Yes, there had been things in his boyhood that he had not understood. He understood them now.
With his smile, Lord Henry watched him. He knew the exact moment when to say nothing. He was surprised at the sudden effect of his words on the boy. How fascinating the boy was!
Hallward continued painting and did not notice that the others were silent.
“Basil, I am tired of standing,” cried Dorian Gray suddenly. “I must go out and sit in the garden. The air is stifling here.”
“My dear fellow, I am so sorry. When I am painting, I can’t think of anything else. But you never sat better. You were perfectly still. And I have caught the effect I wanted. I don’t know what Harry has been saying to you, but there is a wonderful bright look in your eyes. I suppose he has been flattering you. You mustn’t believe a word that he says.”
“He has certainly not been flattering me. Perhaps that is the reason that I don’t believe anything he has told me.”
“You know you believe it all,” said Lord Henry, looking at him with his dreamy eyes. “I will go out to the garden with you. It is horribly hot in the studio. Basil, let us have something iced to drink, something with strawberries in it.”
“Don’t keep Dorian too long,” said the painter. “This is going to be my masterpiece.”
Lord Henry went out to the garden, and found Dorian Gray holding a flower to his face. He came close to him, and put his hand on his shoulder.
Dorian Gray frowned and turned his head away. He liked the tall young man who was standing by him. His dark, romantic face interested him. There was something in his low, musical voice that was fascinating. But he felt a little afraid. Why was this stranger having a strong influence on him like this? He had known Basil Hallward for months, but the friendship between them had not changed him. Suddenly someone had come into his life and turned it upside down. Someone who seemed to have the key to the mystery of life itself.
And yet, what was there to be afraid of? He was not a schoolboy or a girl. It was silly to be afraid.
“Let us go and sit out of the sun. I don’t want you to be burnt by the sun.”
“What does that matter?” cried Dorian Gray, laughing as he sat down on the seat at the end of the garden.
“It should matter very much to you, Mr. Gray.”
“Why?”
“Because you are young, and youth is the best thing in the world.”
“I don’t feel that, Lord Henry.”
“No, you don’t feel it now. Some day when you are old and ugly you will feel it terribly. Now, wherever you go, you charm the world. Will it always be so? You have a wonderfully beautiful face, Mr. Gray.”
“I don’t think.”
“Don’t frown. It is true. The gods have been good to you. But what the gods give they quickly take away. You have only a few years in which to really live, perfectly and fully. Live your life now, while you are still young!”
Suddenly the painter appeared at the door and waved at them to come in. They turned to each other and smiled.
“I am waiting,” he cried. “Do come in. The light is quite perfect, and you can bring your drinks.”
They got up and walked towards the house together.
“You are glad you have met me, Mr. Gray,” said Lord Henry, looking at him.
“Yes, I am glad now. I wonder whether I will always be glad.”
“Always! That is a terrible word. Women are so fond of using it.”
After about a quarter of an hour Hallward stopped painting. He stood back and looked at the portrait for a few moments. Then he bent down and signed his name in red paint on the bottom left-hand corner.
“It is finished,” he cried. “And you have sat splendidly to-day. I am awfully obliged to you.”
Lord Henry came over and examined the picture. It was certainly a wonderful work of art.
“My dear man,” he said. “It is the best portrait of our time. Mr. Gray, come over and look at yourself.”
Dorian walked across to look at the painting. When he saw it his cheeks went red with pleasure. He felt that he recognized his own beauty for the first time. But then he remembered what Lord Henry had said. His beauty would only be there for a few years. One day he would be old and ugly.
“Don’t you like it?” cried Hallward, not understanding why the boy was silent.
“Of course he likes it,” said Lord Henry. “Who wouldn’t like it? It is one of the greatest paintings in modern art. I will give you anything you like to ask for it. I must have it.”
“It is not my property, Harry.”
“Whose is it?”
“Dorian’s, of course,” answered the painter.
“He is a very lucky fellow.”
“How sad it is!” said Dorian Gray, who was still staring at his own portrait. “I will grow old and horrible. But this painting will always stay young. It will never be older than this day in June… If only it were the other way!”
“What do you mean?” asked Hallward.
“If I could stay young and the picture grow old! For that – for that – I would give everything! Yes, there is nothing in the whole world I would not give! I would give my soul for that!”
“I don’t think you would like that, Basil!” cried Lord Henry, laughing.
“I certainly would not, Harry,” said Hallward.
Dorian Gray turned and looked at him. “You like your art better than your friends. I am no more to you than a green bronze figure.”
The painter stared in amazement. It was so unlike Dorian to speak like that. What had happened? He seemed quite angry. His face was flushed and his cheeks burning.
“You will always like this painting. But how long will you like me? Until I start getting old. Lord Henry Wotton is perfectly right. When I lose my beauty, I will lose everything. I shall kill myself before I get old.”
Hallward turned white, and caught his hand. “Dorian! Dorian!” he cried. “Don’t talk like that, I have never had a friend like you, and I will never have another. How can you be jealous of a painting? You are more beautiful than any work of art.”
“I am jealous of everything whose beauty does not die. I am jealous of the portrait you have painted of me. Why should it keep what I must lose?” Hot tears came into his eyes as he threw himself on the sofa.
“You did this, Harry,” said the painter, angrily.
Lord Henry shook his head. “It is the real Dorian Gray – that is all.”
“Harry, I can’t argue with two of my best friends at once. Between you both you have made me hate the best piece of work I have ever done. What is it but canvas and colour? I will destroy it.”
Dorian Gray watched as Hallward walked over to the painting-table and picked up a knife. The boy jumped from the sofa, tore the knife from Hallward’s hand and threw it across the room. “Don’t, Basil, don’t!” he cried. “It would be murder!”
“I am glad that you appreciate my work at last, Dorian,” said the painter coldly. “I never thought you would.”
“Appreciate it? I am in love with it, Basil. It is part of myself. I feel that.”
“What silly people you are, both of you!” said Lord Henry. “I don’t like scenes, except on the stage. Lets forget about the painting for one night and go to the theatre.”
“I would like to come to the theatre with you, Lord Henry.”
“And you will come too, won’t you, Basil?”
“I can’t,” said Hallward. “I have too much work to do.”
“Well, you and I will go together, Mr. Gray.”
The painter bit his lip and walked over to the picture.
Глава 2
Когда они вошли, то увидели Дориана Грея. Он сидел за роялем, повернувшись к ним спиной, и переворачивал страницы произведений Шумана.
– Вы должны одолжить это мне, Бэзил, – воскликнул он. – Я хочу это разучить. Это совершенно очаровательно.
– Это зависит от того, как вы будете сегодня позировать, Дориан.
– О, я скучаю, позируя, и мне не нужен мой портрет, – ответил юноша, быстро оборачиваясь.
Когда он заметил лорда Генри, его лицо на мгновение покраснело.
– Извините, Бэзил, я не знал, что у вас кто-то есть.
– Это лорд Уоттон, Дориан, мой старый товарищ по Оксфордскому университету. Я только что говорил ему, что вы превосходно позируете, а теперь вы всё испортили.
– Вы не испортили моего удовольствия познакомиться с вами, мистер Грей, – сказал лорд Генри, выходя вперёд и протягивая руку. – Моя тётя часто говорила мне о вас. Вы – один из её любимчиков и, боюсь, также одна из её жертв.
– Теперь я у леди Агаты на плохом счету, – ответил Дориан. – Я обещал в прошлый вторник пойти в клуб в Уайтчепеле – и совершенно забыл об этом. Я не знаю, что она скажет мне. Я слишком боюсь показаться ей на глаза.
Лорд Генри посмотрел на него. Да, он был, конечно, удивительно красив, с его изогнутыми красными губами, честными голубыми глазами и золотистыми волосами.
– О, не волнуйтесь о моей тёте. Вы – один из её любимчиков. И вы слишком очаровательны, чтобы понапрасну тратить время, работая ради бедняков.
Лорд Генри сел на диван и открыл свой портсигар. Художник был занят смешиванием цветов и подготовкой кистей. Внезапно он посмотрел на лорда Генри и сказал:
– Гарри, я хочу закончить этот портрет сегодня. Ты не сочтёшь за грубость, если я попрошу тебя уйти?
Лорд Генри улыбнулся и посмотрел на Дориана Грея.
– Мне уйти, мистер Грей? – спросил он.
– О, пожалуйста, не уходите, лорд Генри. Я вижу, что Бэзил в дурном настроении, а я терпеть не могу, когда он сердится. И я хочу, чтобы вы сказали мне, почему я не должен помогать бедным людям.
– Это было бы очень скучно, мистер Грей. Но я, конечно, не уйду, если вы этого не хотите. Ты ведь не возражаешь, Бэзил, не так ли? Ты часто говорил мне, что тебе нравится, когда у твоих моделей есть кто-то, с кем они могут поболтать.
Холлуорд закусил губу.
– Если Дориан так хочет, то, конечно, оставайся.
Лорд Генри взял шляпу и перчатки.
– Нет, боюсь, я должен уйти. До свидания, мистер Грей. Навестите меня как-нибудь на Керзон-стрит. Я почти всегда дома в пять часов. Напишите мне, когда вы придёте. Будет обидно, если вы меня не застанете.
– Бэзил, – воскликнул Дориан Грей, – если лорд Уоттон уйдёт, то я тоже уйду. Вы никогда рта не раскрываете, когда работаете, а стоять здесь ужасно скучно. Попросите, чтобы он остался. Я настаиваю на этом.
– Хорошо, пожалуйста, останься, Гарри. Ради Дориана и меня, – сказал Холлуорд, смотря на портрет. – Это правда, что я никогда не разговариваю во время работы и никогда не слушаю. Это должно быть очень скучно для моих натурщиков. Садись, Гарри. А вы, Дориан, поменьше вертитесь и не особо слушайте то, что говорит лорд Генри. Он оказывает очень плохое влияние на всех своих друзей, я здесь – единственное исключение.
Дориан Грей встал, а Холлуорд заканчивал его портрет. Ему понравилось знакомство с лордом Генри. Он был так не похож на Бэзила. И у него такой красивый голос. Через некоторое время он сказал ему:
– Вы действительно оказываете очень плохое влияние, лорд Генри? Столь плохое, как говорит Бэзил?
– Нет такой вещи как хорошее влияние, мистер Грей. Всякое влияние является безнравственным.
– Почему?
– Потому что влиять на кого-то – это отдавать им свою душу. У каждого человека должна быть своя собственная индивидуальность.
– Поверните голову немного направо, Дориан, будьте хорошим мальчиком, – сказал художник.
Он не слушал беседу и подметил только на лице юноши новое выражение.
– И всё же, – продолжал лорд Генри своим низким певучим голосом, – я полагаю, что если бы каждый человек жил полной жизнью, он смог бы изменить мир. Он стал бы произведением искусства, более значимым, чем всё то, что мы когда-либо представляли себе. Но и самый храбрый человек боится себя. Вы, мистер Грей, очень молоды, но и у вас были страсти, которые напугали вас, мечты…
– Остановитесь! – крикнул Дориан Грей, – я не знаю, что сказать. Есть что ответить вам, но я не могу это нащупать. Не говорите ничего. Дайте мне подумать. Или, скорее, дайте мне попытаться не думать.
В течение почти десяти минут он стоял с раскрытым ртом и странным блеском в глазах. То, что произнёс друг Бэзила, затронуло его душу. Да, в его детстве были вещи, которые он не понимал. Он понял их теперь.
Лорд Генри с улыбкой наблюдал за ним. Он знал, когда не нужно ничего говорить. Он был удивлён неожиданным эффектом, который произвели на юношу его слова. Настолько тот был очарователен!
Холлуорд продолжал рисовать и не замечал, что другие замолчали.
– Бэзил, я устал стоять, – вдруг воскликнул Дориан Грей. – Я должен выйти и посидеть в саду. Здесь душно.
– Мой дорогой друг, мне так жаль. Когда я пишу, я не могу думать ни о чём больше. Но вы никогда не позировали лучше. Вы были совершенно спокойны. И я поймал выражение, которое хотел. Я не знаю, что говорил вам Гарри, но в ваших глазах замечательный яркий блеск. Предполагаю, что он польстил вам. Вы не должны верить тому, что он говорит.
– Он, конечно, не льстил мне. Возможно, именно поэтому я не верю ни слову из того, что он мне сказал.
– Ну уж нет, вы всему этому верите, – сказал лорд Генри, смотря на него своими томными глазами. – Я выйду с вами в сад. В студии ужасно жарко. Бэзил, дай нам выпить чего-нибудь холодного, чего-нибудь с земляникой.
– Не задерживай Дориана надолго, – сказал художник. – Это будет моим шедевром.
Лорд Генри вышел в сад и нашёл Дориана Грея, прижимавшего к лицу цветок. Он подошёл к нему поближе и положил ему руку на плечо.
Дориан Грей нахмурился и отвернул голову. Ему нравился высокий молодой человек, стоявший рядом с ним. Его смуглое, романтичное лицо заинтересовало Дориана. В его низком, мелодичном голосе было нечто очаровательное. Но он чувствовал себя немного испуганным. Почему этот незнакомец оказывал на него такое сильное влияние? Он в течение многих месяцев знал Бэзила Холлуорда, но их дружба никак не изменила его. Вдруг кто-то вошёл в его жизнь и перевернул её вверх ногами. Кто-то, у кого, казалось, есть ключ к самой тайне жизни.
И всё же: чего здесь бояться? Он не школьник и не девочка. Бояться было глупо.
– Давайте сядем в тени. Я не хочу, чтобы солнце вас спалило.
– Какое это имеет значение? – смеясь, воскликнул Дориан Грей, садясь на скамейку в конце сада.
– Это должно иметь для вас очень большое значение, мистер Грей.
– Почему?
– Потому что вы молоды, а молодость – лучшая вещь в мире.
– Я этого не чувствую, лорд Генри.
– Нет, вы не чувствуете этого сейчас. Однажды, когда вы будете старым и уродливым, вы почувствуете, что это ужасно. Сейчас же, куда бы вы ни пошли, вы очаровываете мир. Всегда ли так будет? У вас чудесное красивое лицо, мистер Грей.
– Не думаю.
– Не хмурьтесь. Это правда. Боги относились к вам хорошо. Но боги скоро отнимают то, что дают. У вас есть лишь несколько лет, чтобы действительно пожить, радостно и полно. Живите своей жизнью сейчас, пока вы ещё молоды!
Вдруг в дверях появился художник и махнул им, чтобы они шли в дом. Они повернулись друг к другу и улыбнулись.
– Я жду, – прокричал он. – Входите же. Свет сейчас прекрасен, и вы можете захватить свои напитки.
Они встали и вместе пошли к дому.
– Вы рады, что встретили меня, мистер Грей, – сказал лорд Генри, смотря на него.
– Да, сейчас я рад. Интересно, буду ли я радоваться всегда.
– Всегда! Это ужасное слово. Женщины так любят им пользоваться.
Примерно через четверть часа Холлуорд прекратил работать. Он отошёл назад и в течение нескольких минут смотрел на портрет. Потом он наклонился и красной краской в левом нижнем углу написал своё имя.
– Всё закончено, – воскликнул он. – И вы сегодня блестяще позировали. Я вам премного обязан.
Лорд Генри подошёл поближе и исследовал картину. Это было, конечно, замечательное произведение искусства.
– Мой дорогой, – сказал он. – Это лучший портрет нашего времени. Мистер Грей, подойдите и посмотрите на себя.
Дориан подошёл посмотреть на портрет. Когда он увидел его, его щёки раскраснелись от удовольствия. Он чувствовал, что впервые признает свою собственную красоту. Но потом он вспомнил то, что сказал лорд Генри. Его красота оставалась бы только в течение нескольких лет. Однажды он станет старым и уродливым.
– Вам не нравится? – воскликнул Холлуорд, не понимая, почему юноша молчит.
– Конечно же, ему нравится, – сказал лорд Генри. – Кому бы такое не понравилось? Это одна из самых грандиозных картин в современном искусстве. Я дам вам всё, что попросите. Я должен заполучить её.
– Она мне не принадлежит, Гарри.
– А кому тогда?
– Дориану, конечно, – ответил художник.
– Он – счастливец.
– Как это грустно! – сказал Дориан Грей, который ещё смотрел на свой собственный портрет. – Я буду становиться старым и противным. Но этот портрет всегда будет оставаться молодым. Он никогда не станет старше, чем в этот июньский день… Если бы всё было наоборот!
– Что вы имеете в виду? – спросил Холлуорд.
– Если бы я мог остаться молодым, а портрет бы старел! За это… за это… я отдал бы всё за это! Да, во всём мире нет ничего, чего бы я не отдал! Я отдал бы за это свою душу!
– Не думаю, что тебе бы это понравилось, Бэзил, – воскликнул, смеясь, лорд Генри.
– Конечно, нет, Гарри, – сказал Холлуорд.
Дориан Грей повернулся и посмотрел на него.
– Вы любите своё искусство сильнее, чем друзей. Я для вас – не более чем зелёная бронзовая статуя.
Художник смотрел в изумлении. Было так необычно, что Дориан рассуждает подобным образом. Что случилось? Он казался довольно сердитым. Его лицо побледнело, щёки горели.
– Вам всегда будет нравиться этот портрет. Но как долго вы будете любить меня? Пока я не начну стареть. Лорд Уоттон совершенно прав. Когда я потеряю свою красоту, я потеряю всё. Я убью себя прежде, чем стану старым.
Холлуорд побледнел и схватил его руку.
– Дориан! Дориан! – прокричал он. – Не говорите так, у меня никогда не было такого друга как вы и никогда не будет. Как вы можете ревновать к живописи? Вы красивее любых произведений искусства.
– Я ревную ко всему, чья красота не умирает. Я ревную к портрету, который вы с меня нарисовали. Почему он будет хранить то, что я должен потерять?
Горячие слезы подступили к его глазам, когда он упал на диван.
– Это ты наделал, Гарри, – сердито сказал художник.
Лорд Генри покачал головой.
– Это просто настоящий Дориан Грей – вот и всё.
