Kitabı oku: «История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией», sayfa 11

Взлет и падение Сербии и наступление османов

Кризис в Венгрии, который последовал за периодом правления Анжуйской династии, был тем более прискорбным, потому что в этот самый момент стремительное наступление турок, уже завоевавших большую часть Балканского полуострова, приближалось к Дунайскому региону, в то время как остальная часть Византийской Восточной Римской империи находилась в полной изоляции. Однако на Венгрии лежала доля ответственности за главную причину, по которой стало возможным это стремительное наступление новой мусульманской державы: отсутствие единства и сотрудничества между христианскими странами. Разумеется, серьезным препятствием был продолжавшийся раскол между католиками и православными, но даже среди православных христиан, которых было большинство на Балканском полуострове, отсутствовала согласованность действий при обороне от азиатского вторжения. Напротив, продолжались, во-первых, вековая вражда между греческой (Восточной Римской) империей и славянскими государствами, расположенными к северу от ее сократившейся территории, и, во-вторых, почти такое же долгое соперничество между болгарами и сербами.

В XIV в. именно Сербия занимала явно лидирующее положение на Балканах. При выдающемся воинственном преемнике Стефана II, Стефане Уроше III, королевство Нема-ничей столкнулось с совместным противодействием Византии и Болгарии, вступивших во временный союз. Но в 1330 г. сербы разгромили их обеих: Михаил Шишман со своей армией болгар был разбит и убит в битве при Вельбужде, а император Андроник III был вынужден заключить мир после потери большей части Македонии. На следующий год Стефана III заменил его сын и бывший соправитель Стефан Душан, который стоит в ряду величайших монархов своего времени и который поставил себе цель создать Сербскую империю вместо переживающей упадок империи Палеологов.

Его шансы казались вполне реальными, потому что Византия, потеряв почти все свои владения в Малой Азии, отошедшие туркам-османам во время правления Андроника II и Андроника III, после смерти последнего в 1341 г. вступила в период гражданской войны между его сыном Иоанном V и чрезвычайно одаренным узурпатором из семьи Кантакузинов, который стал соперником императора под именем Иоанна VI. Оба они продолжали вести переговоры с папой римским, которые начал их предшественник с целью положить конец восточному расколу и присоединиться к союзу против турок, который поддерживали папы в Авиньоне. Но пока эта акция мало продвигалась вперед, оба императора время от времени использовали в гражданской войне турецких наемников. Мало помогло то, что в 1344 г. католики-крестоносцы захватили Смирну у менее опасного турецкого правителя, и с этого времени османы под предводительством особенно агрессивного преемника по имени Орхан²⁵ начали свое вторжение на европейскую территорию²⁶ как союзники то одного, то другого греческого императора.

Тем временем Душан, не зная сначала об огромной опасности всему христианскому миру, исходившей от османов, оккупировал все больше и больше территорий империи, отодвинув границы Сербии далеко в Албанию и Фессалию. Будучи сначала коронованным в 1333 г. только как король Сербии, в 1346 г. он отпраздновал еще одну коронацию в столице Македонии Скопье, получив претенциозный титул императора сербов и греков, или, как его стали называть чуть позже, Imperator Rasciae et Romaniae. На протяжении всех этих лет он также укреплял Сербию изнутри: объединил страну под властью хорошо организованной администрации, составил кодекс обычного права и способствовал развитию культурных отношений с Западом.

Помимо ведения переговоров с императором Иоанном V, который в 1354 г. наконец разгромил своего соперника, папа Иннокентий VI также пытался склонить Душана к религиозному союзу с Римом и активному участию в крестовом походе против турок. Теперь сербский правитель осознал острую необходимость остановить мусульман-агрессоров, которые нанесли сербам первое поражение под Адрианополем в 1352 г., а в решающем 1354 г. захватили первый постоянный плацдарм на европейской земле, заняв Галлиполи. К сожалению, возможное участие Душана в крестовом походе, который он сам хотел возглавить, было осложнено враждебностью другого перспективного лидера христианских сил – Людовика I (Лайоша) Венгерского, соперника сербов в Боснии. В таких условиях не помогли даже хорошие отношения Душана с Венецией, и план религиозного союза Сербии с католическим миром, который был бы так важен для культурного единства всех югославов, провалился.

Другим препятствием к любой совместной обороне Балкан были, разумеется, имперские амбиции Душана, которые сделали невозможным никакое настоящее сотрудничество с Византией. Когда он внезапно умер в 1355 г., это случилось в тот самый момент, когда вместо того, чтобы выступить против турок, он, вероятно, готовился к завоеванию Константинополя. Тем не менее его преждевременная смерть была серьезным ударом не только для Сербии, но и для христианских народов Балканского полуострова вообще. Королевство Неманичей было разделено между последними представителями династии, которые оказались далеко не такими выдающимися, и местными вождями, среди которых Бал-шичи (основатель – Балша I) в области Зета – будущей Черногории – были самым влиятельным кланом, наиболее заинтересованным в отношениях с католическим Западом. Болгария, которая тоже была поделена между последними представителями Шишмановичей, не могла быть реальным союзником Византийской империи. Когда император Иоанн V, несмотря на свое обращение в католическую веру по западному обряду и симпатии пап Урбана V и Григория XI, не получил от католического мира никакой помощи для борьбы с мощью турок, быстро растущей после завоевания Мурадом I Адрианополя, православная фракция в Константинополе, возглавляемая патриархом, продолжала надеяться на эффективное сотрудничество с православными славянами на Балканах. Но всем этим перспективам пришел конец после битвы на реке Марице неподалеку от Адриано-поля, тогдашней столицы турок, в 1371 г.

Даже в этот критический момент не был образован никакой союз христианских держав – ни католических, ни православных, и только вооруженные силы сербов под предводительством последних преемников Душана были разбиты в этом первом крупном победоносном сражении турок в Европе. И именно Сербию Мурад I теперь хотел полностью уничтожить, прежде чем пытаться завоевать окруженный Константинополь, где его влияние было уже решающим. Окончательный удар был нанесен в знаменитом сражении на Косовом поле («поле черных дроздов»), в котором турки разбили оставшиеся силы свободных сербов в 1389 г. Помощь других балканских народов снова оказалась совершенно недостаточной, и даже один из сербских военачальников Марко Кралевич, воспетый впоследствии в легендах, возможно, сражался на турецкой стороне. В ходе Косовской битвы вместе с вождем христиан Лазарем Мурад I тоже расстался с жизнью²⁷, но его сын и преемник Баязид I продолжил его политику безжалостных завоеваний.

Следующими жертвами стали теперь изолированные болгары. В то время как некоторые группы сербов продолжали оказывать сопротивление на северо-западе Балканского полуострова в горах Зеты и Боснии, где только после смерти Стефана Твртко в 1391 г. его королевство распалось на части, Болгария, расположенная вблизи европейского центра Османской державы, была полностью порабощена в 1393 г. после падения ее столицы Тырново. Деятели культуры, которые вели активную общественную жизнь в этом городе, отправились в изгнание, и национальная жизнь болгар была просто уничтожена почти на 500 лет. Однако навсегда остались предания о средневековой мощи Болгарии, равно как и о славе Душана и трагедии в Косове, которые продолжали вдохновлять сербов не только во время их последних местных боев в следующем веке, но и до их освобождения в XIX в.

Так как сразу же после завоевания соседней Болгарии угроза нависла над Валахией (которая неоднократно подвергалась набегам), для всех свободных балканских народов началась мрачная эпоха турецкого ига и внедрения совершенно чужеродной мусульманской цивилизации и политической организации. Для христианской Европы это была серьезная, хотя и недостаточно осознаваемая потеря. Гораздо сильнее было ощущение неизбежности завоевания Константинополя, который на тот момент был полностью окружен и проводил политику уступок как при старом императоре Иоанне V, так и после его смерти в 1391 г. при его сыне Мануиле II. И только в связи с попытками спасти Восточную христианскую империю попутно рассматривалось освобождение балканских славян.

Однако даже эти попытки было труднее делать, чем раньше, так как теперь до Константинополя было невозможно добраться, разве что по морю. И вместо того чтобы покончить с восточным расколом, начался Великий Западный раскол, добавив еще один разделяющий элемент к отсутствию единства среди христианских стран. И хотя католические государства Центрально-Восточной Европы сначала оставались верны законному папе в Риме, участие Бургундии – западноевропейской страны, самым серьезным образом озабоченной восточной проблемой, но вставшей, как и вся Франция, на сторону папы Авиньонского, – исключало любую папскую инициативу в Крестовом походе 1396 г., который, казалось, имел хорошие шансы на успех. Однако этот военный поход закончился поражением у Никополя, где крестоносцы задолго до вступления на имперскую территорию встретились с армиями турок у Дунайской границы между Валахией и Болгарией. Поэтому это решающее событие просто укрепило во всем регионе положение османских завоевателей, которые даже принудили сербские войска воевать на своей стороне.

Довольно необычно, что именно отряд сербов-наемников отличился шесть лет спустя в Анкарской (Ангорской) битве 20 июля 1402 г., в которой Баязид I потерпел, в свою очередь, поражение от другого азиата-завоевателя – Тимура Железного Хромца, или Тамерлана, который за короткий период возродил империю Чингисхана. Хорошо известно, что эта неожиданная катастрофа усиливающейся Османской державы позволила Византийской империи просуществовать еще полвека. Под впечатлением от его вмешательства в дела турок христианский Запад даже рассматривал кровожадного монгольского правителя в качестве возможного союзника. Только Венеция никогда не разделяла этого заблуждения, потеряв в 1393 г. свою восточноевропейскую колонию Тану в устье Дона после вторжения Тамерлана в Северо-Восточную Европу.

Это вторжение создало угрозу не только Московской Руси, где только началось сопротивление власти монголов, но и новой державе в Центрально-Восточной Европе, которую венецианцы и другие эксперты по восточному вопросу справедливо считали важным фактором в любых действиях против мусульманского нашествия даже на Балканах. Это была польско-литовская федерация, включавшая также русские земли старого Киевского государства, которая образовалась благодаря восстановлению мощи Польского королевства, поразительной экспансии и окончательной христианизации Великого княжества Литовского. Поэтому эти два события являются важной частью глубоких изменений всей структуры Центрально-Восточной Европы, которая развивалась в ходе XIV в.

Последние польские короли из династии Пястов

Растущая роль Польши на международной арене в XIV в., столь отличная от ее шаткого политического положения в XIII в., была естественным результатом ее возрождения как объединенного королевства. Это возрождение на национальной основе как постоянный фактор в европейской государственной системе было достижением двух замечательных правителей – отца и сына, и оно произошло сразу же после временного и территориально ограниченного возрождения королевства при Пшемыславе II и воцарения в нем чужеземного правителя – Вацлава II Чешского, вслед за которым всего лишь один год правил его сын Вацлав III.

После смерти последнего в 1306 г. принц из рода Пястов Владислав Локетек (Локоток), который возглавил национальную оппозицию чешскому господству, немедленно оккупировал Малую Польшу, но ему потребовались шесть лет, чтобы получить всеобщее признание в Великой Польше, где соперником ему был силезский кузен, и еще восемь лет, чтобы в 1320 г. получить королевскую корону. Благодаря своим неутомимым усилиям в течение этих трудных переходных лет он стал первым королем, восстановившим свое королевство, которое после его смерти в 1333 г. мог без труда унаследовать его единственный сын Казимир, ставший королем Казимиром III.

Однако это было государство, которое включало лишь две основных земли – Малую и Великую Польшу со столицами Краковом и Гнезно в добавление к изначальной вотчине Локетека, представлявшей собой лишь небольшую часть Куявии. В этом же регионе оставались местные князья – близкие родственники короля, признавшие его власть, но при этом пользовавшиеся большой самостоятельностью, в то время как князья Мазовецкие, принадлежавшие к младшей ветви династии, были практически независимы. И даже еще до утраты Силезии, которую многочисленные потомки старшей линии Пястов сделали вассалом Чехии, Локетек пережил такую же болезненную потерю Польского Поморья.

В первые трудные годы своего правления, когда эта провинция вместе с портом Гданьск находилась под угрозой маркграфов Бранденбургских, Локетек попросил рыцарей Тевтонского ордена, считавшихся дружественными соседями и возможными союзниками, прийти на помощь и спасти город. Они откликнулись на просьбу, но лишь для того, чтобы захватить его для себя, предательски перебив большую часть польского населения. К 1309 г. завоевание всей провинции и ее включение в состав Пруссии завершились, и Польша оказалась совершенно отрезана от Балтийского моря.

Король был настолько полон решимости отвоевать Поморье, что в год своей коронации передал этот спорный вопрос на суд Святого римского престола. Папа Иоанн XXII, с согласия которого Владислав I (таков был его королевский титул) был коронован, назначил видных представителей польского духовенства третейскими судьями. После дотошного церковного суда они признали притязания короля. Тевтонский орден отнесся к их решению пренебрежительно, и, как только король 1325 г. добавил к своему союзу с Венгрией аналогичный союз с Литвой, самому существованию которой угрожал этот орден, он попытался вернуть потерянную провинцию силой оружия.

В течение трех лет тяжелых боев Владислав I даже вторгся в Бранденбург, который тогда был союзником тевтонских рыцарей, но сотрудничество с литовцами, все еще остававшимися язычниками, не принесло своих плодов, тогда как орден получил поддержку от Иоанна Люксембургского. В 1331 и 1332 гг. сама Польша пострадала от вторжений и опустошений, совершенных рыцарями-крестоносцами, которые не могли компенсировать такие победы поляков местного значения, как победа под Пловцами, и, когда король умер, немцы оккупировали даже его родную Куявию по условиям перемирия, которые он был вынужден принять.

Так что на следующий год его сын Казимир III получил власть в чрезвычайно трудных условиях. Но его 37-летнее правление оказалось настолько успешным, что его одного из всех польских королей позднее назвали Великим, и еще при жизни он обладал чрезвычайно высоким авторитетом и на родине, и за ее пределами.

Его величие особенно очевидно в области управления страной, которой пренебрегал его отец. Вместе с опытными юристами в годы своего правления он работал над созданием кодекса законов Польши, который помог ему навести порядок во всей стране и установить стабильный баланс всех классов общества. При нем польское рыцарство уже становится привилегированным дворянским классом, но при поддержке верных сторонников он пресек возможные посягательства мятежных предводителей аристократии, особенно в Великой Польше, где сформировалась первая «конфедерация», или лига аристократов, не желавших мириться с его властью. Казимир III также поощрял развитие городов, которые продолжали пользоваться привилегиями по немецкому городскому праву, но под надзором местного апелляционного суда, находящегося в Кракове. Наконец, он стал известен как защитник крестьян, а также евреев, которые, уже получив хартии вольностей в предыдущем веке, теперь селились в Польше в быстро растущих количествах, спасаясь от преследований в западных странах.

Сомнительно, чтобы Казимиру III удалось составить унифицированный свод законов, принятый во всей Польше, который объединил бы отдельные проекты для Великой и Малой Польши, которые были провозглашены приблизительно в 1346 г. Но большой прогресс был достигнут в унификации управления путем создания центральных учреждений, а почти все местные княжества стали землями, находящимися под властью короля, у которого умерли двоюродные братья в Куявии, лишь за одним исключением. Что же касается князей Мазовии, то они постепенно признали своим сюзереном короля, и здесь тоже угасание различных боковых линий династии дало возможность Казимиру III установить свою прямую власть по крайней мере над частью этой земли и устранить всякое иностранное вмешательство в ее дела.

В своей внешней политике Казимир понимал, что более сильным соседям необходимо делать уступки. После неизбежного признания сюзеренитета Чехии почти над всеми силезскими княжествами он надеялся сосредоточить все силы против Тевтонского ордена и попытался возвратить себе Поморье мирным путем с помощью решения другого папского арбитражного суда, который на этот раз собрался на заседание в Варшаве в 1339 г. и состоял из французских прелатов. И снова решение, принятое в пользу Польши, было отвергнуто орденом, и в 1343 г. Казимир III счел своим долгом заключить мирный договор в Калише, который возвращал Польше только Куявию, а Поморье оставалось у тевтонских рыцарей как «постоянное владение».

Король не переставал искать случая снова заявить на нее свои права, но он уже был занят в политической акции, которая была его главной целью с 1340 г. и которая доставляла ему много хлопот на восточных рубежах Польши. Это была проблема его преемничества в Галиции и Волыни после смерти его двоюродного брата, тесно связанная с проблемой наследственного права Венгрии в Польше.

Казимира III хорошо приняло население этого спорного пограничного региона, хотя оно и было в основном русским; он гарантировал ему полную автономию и уважение местных обычаев. Однако против него выступили не только татары, но и литовские князья, которые тоже претендовали на наследство бывших князей Галиции и Волыни. Заняв полностью в 1349 г. бывшее Галицко-Волынское княжество, король Польши вынужден был ограничиться Галицией в 1352 г. Ее новой столицей стал недавно основанный, но быстро развивающийся город Львов. Наконец в 1366 г. Казимир III прибавил к своим владениям западную часть Волыни, и его владычество было признано литовскими правителями Подолии.

Время от времени он пытался прийти к взаимопониманию не только с представителями этой Подольской династии, но и всей литовской правящей династии и сотрудничать с ними в борьбе против рыцарей-крестоносцев. Он поддерживал все проекты обращения Литвы в католическую веру. Также есть некоторые указания на то, что Казимир III уже рассматривал возможность польско-литовского союза опять-таки в связи с выбором его собственного преемника. Этот выбор был его постоянной заботой в последние годы правления, когда он понял, что, несмотря на свои три брака, он не оставит после себя наследника мужского пола.

Казимир III не видел ни одного подходящего кандидата на польский престол среди представителей существующих ветвей Пястов, и, хотя он, по-видимому, рассматривал разные альтернативы, включая внука – Казимира Штеттинского, которого он усыновил и одарил большими владениями в Польше, изначальный план – оставить Польшу королю Венгрии Людовику – возобладал. Отношения с этим его племянником, столь важные для политики Казимира в общеевропейских делах, были особенно близкими во время проведения съезда в Кракове в 1364 г., когда Казимир проявил необычную гибкость в рассмотрении даже скандинавских и балканских проблем. В тот же год, когда проходило это памятное собрание, которое лучше всего продемонстрировало рост могущества Польши, король также сделал свой самый большой вклад в развитие польской культуры, основав Краковский университет по образцу знаменитых итальянских юридических школ.

Когда Казимир безвременно умер в 1370 г., началось 12-летнее правление в Польше Людовика Венгерского совместно с его матерью – сестрой Казимира. При сильной поддержке аристократии Малой Польши, которой противостояла большая часть знати Великой Польши, в которой гораздо популярнее были национальные кандидаты, он практически ограничил свой интерес в польских делах желанием добиться того, чтобы наследное право одной из его дочерей было признано и в Польше. Он достиг этой цели ценой хартии вольностей, дарованной польской знати в 1374 г. на второй из трех последовательно проведенных встреч с ее представителями в Кашше (Кошице) на севере Венгрии.

Именно тогда было законом установлено привилегированное положение slachta (шляхты), развивавшейся на протяжении предыдущих веков. Самой важной уступкой, которая ограничила обычные налоги до небольшой, просто символической платы, было начало парламентского правления в Польше, так как с того времени введение никаких других налогов было невозможно без голосования представителей нации. В равной степени было важным участие аристократов в решении важных политических вопросов. Хорошо подготовленные в этом отношении при иностранном правителе, который часто отсутствовал, они сами были готовы позаботиться о жизненно важных интересах страны, когда он умер в 1382 г., тщетно надеясь, что выбранная им дочь будет править в Польше вместе с ее будущим мужем-немцем, которого ей также выбрал отец.

Его план передать Польшу в управление Марии, обрученной с Сигизмундом Люксембургом, провалился, как только венгры избрали ее своей королевой. Никто не хотел, чтобы союз с Венгрией продолжался на личностном уровне. В неразберихе междуцарствия, которая, казалось, приведет к избранию Мазовецкого Пяста, поляки оставались верными своим обязательствам по отношению к Анжуйской династии, но пригласили младшую дочь Людовика Ядвигу, которая, несмотря на свой юный возраст – ей едва исполнилось 10 лет, в 1384 г. была отправлена в Краков и коронована как «королева» Польши.

Выбор ее мужа имел огромную важность для всей Центрально-Восточной Европы. У нее тоже был немецкий жених Вильгельм Габсбург, но поляки были настроены против него не меньше, чем против Сигизмунда Люксембурга. Они решили выбрать другого кандидата, который сам желал получить польскую корону в интересах Литвы – страны своего происхождения.