«В лесах» kitabının incelemeleri

Замечательное произведение. Очень хорошо рассказывается о жизни в отдельных частях России в описанный период, а также разных людей. Особенно двуличие и истинную сущность. Хорошее дополнение к учебникам истории. Изложено красиво. Считаю, что автора сильно недооценили как писателя.

Супер!Браво!Восторг!Особенно аудиокнига в исполнении Людмилы Солоха,только благодаря этой великой актрисе, я смогла познакомиться с таким великим автором.Спасибо!

Боже мой, как же я рада, что нашла эту книгу! Сначала боялась, что не осилю роман в 4 томах, но оказалось, что зря)) Читала с упоением, прям мечтала оказаться в тех местах в то время, чтобы воочию всё увидеть. С сожалением дочитывала последнюю книгу… Очень познавательно, чтобы узнать из первых уст про жизнь в средней полосе во второй половине 19 века.

Что за книга, что за диво, да жаль только особливо не посоветуешь никому. Не все любят, вернее сказать, многие избегают религиозной тематики в читаемом, предпочитают экшн неспешному течению повествования, сотканного из мгновений, именующих себя самой жизнью.

А здесь как раз все перечисленное имеется в большом количестве. Глухие заволжские леса, где со времен церковного раскола XVII века нашли пристанище приверженцы старых обрядов, не хотевшие жить сообразно новой реформе патриарха Никона и впоследствии получившие название «старообрядцы».

По территории раскиданы многочисленные монастырские скиты, благодаря которым и в которых усиленно блюдут чистоту канонов православной веры, завещанной отцами. Живут за счет богатых подаяний купцов, промышленников, да и в целом населения, могущего нести в церковь сырым и вареным: помянуть, отпраздновать рождение, свадьбу, да просто грех замолить...Мало ли их у людей ? Чай святых-то нет среди простых смертных..

В скитах находят душевное умиротворение и покой, потерявшие его в миру, зачастую в силу предательства, порой родительского, больше личного, случившегося по молодости лет. Скрывают они за своими толстыми стенами многие тайны рождения и смерти, позора и отчаяния. Живут там разные люди, истово молящиеся и приносящие покаяние, а есть и не гнушающиеся под охраной церковных стен, с именем Бога на устах творить грехи страшные...Кому воздастся по вере его, кого не минует кара...

Мирской стороной жизни старообрядцев представлена семья купца-тысячника Патапа Максимыча Чапурина, состоящего из него, жены Аксиньи Захаровны, да двух заневестившихся дочерей Настасьи и Прасковьи. Его роль отца и мужа в семье непререкаема, его слова - закон для домашних, но и он со своей стороны чтит, любит и уважает жену, заботится о ней и о детях не на словах, а на деле. Если и прикрикнет, то для острастки больше. Его торговая деятельность, многочисленные деловые и личные связи с разнообразными людьми демонстрируют чем жили и занимались, как развивали отношения в сфере бизнеса (по современному), домашняя жизнь помогает понять и почувствовать внутрисемейный уклад, отношения между супругами, родителями и детьми.

Полнота и разнообразие представленной картины в то время и в том месте не только познавательна, но и увлекает не меньше современных произведений. Любовь, предательство, почитание родителей, погоня за золотой монетой, многие искушения, жажда обладания чужим ли телом, ли богатством - ничего не теряет актуальности с течением времени и сменой веков и поколений.

Книга не читается, буквально как песня льется полноводной рекой, до краев наполненной народным фольклором. Тут тебе шутки-прибаутки, поговорки, разнообразные емкие словечки, отображающие местный говор и дающие представления вообще как разговаривали промеж собой люди в то время в разных жизненных ситуациях, традиции, песни и обряды венчальные и погребальные....Просто кладезь русской старины и отличного литературного языка.

Несмотря на кажущийся объем и отсутствие как таковых активных действий, повествование не стоит на месте, многочисленные персонажи настолько яркие выпуклые и запоминающиеся, что не дают не забыть о себе, не потерять нить повествования. Личная история каждого оказывается интересной с той или другой стороны. И даже в чем-то предугадывая развитие событий, продолжаешь с интересом следить за происходящим, потому как тут будет и экскурс в историю скита, и насущные проблемы религиозного или личного содержания, перемежающиеся фольклорными напевами, в которых чувствуется "душа народная" и настроение сообразно событию.

Любителям тематического чтения, исторического романа, желающим окунуться в старину -рекомендую.

Хорошая книга мне попалась, я бы даже сказала преотличная. Роман показался увлекательным, несмотря даже на совершенно незамысловатый сюжет. Чего уж скрывать, если говорить исключительно о сюжетной линии, то книга могла бы быть и в разы короче, не потеряв ничего в ходе действия. Но вся соль-то не в этом. Роман Печерского по своей сути превосходная беллетризованная энциклопедия русской культуры быта. Читая "В лесах" мы узнаем как жил русский народ в первой половине девятнадцатого века. Автор показывает и купечество, и артельные бригады рабочих, и ремесленников, и раскольничьи скиты.

Герои, в общем-то, очень даже живые. В них легко поверить. Правда, и злилась я на персонажей частенько: на одного за подлость, на другого за слабость духа, на третьего за наивность, на четвертого за упрямство. Ух, давно я так эмоционально не воспринимала выдуманных персонажей. А что если они не выдуманные? Может они самые, что ни на есть живые? Может они - это мы?

Именно в этой рецензии мне хотелось бы уделить несколько слов основным героям. И начну я, пожалуй, с Патапа Максимыча. Чапурин... Ах, какой мужчина! Первостатейный купец, но вот уж кто мужчина! Почему-то Господь Бог не дал ему сына, а наградил двумя дочурками-дурами. Несправедливо. Ему б достойного наследника.

Создав образ идеального мужчины, Чапурин, видимо, решил, что этого более чем достаточно. Остальные лица мужского пола этого произведения поддерживают верность традиции: чем больше внимания уделяется герою, тем он отвратительнее.

Алексей Лохматый, будь он неладен! Так хорошо парень начинался. Мы с Патап Максимычем сразу же были им очарованы, еще при первой встрече! Чапурин сделал его своим приказчиком. А чем могла одарить Алешу я? Разве что своей читательской улыбкой. Но, как видно, оба мы растратили свои дары напрасно. Подвел нас Алеша, обманул доверие. Гнилой человечишко!

Василий Борисыч, o sole mio! Как ж он меня раздражал!!! Даже говорить не хочется про него ничего, как надоедливая муха. Тьфу на него. Тьфу на него еще раз.

Який - хитрый, мстительный, расчетливый. Мог стать романтическим героем, а стал тем, о ком я постоянно думала "накажи его Бог". И что же? Наказал. Так тому и быть.

Настя, дочка Патап Максимыча - дурища. Как еще сказать? Такие перспективы у нее были, все загубила. И себя в том числе.

Фленушка - вот интересный персонаж!!. Уверена, что однозначной оценки среди читателей образ Фленушки вызвать не может. Интересная девушка, подозреваю ее в том, что она водолей:)

Матушка Манефа - сестра Чапурина, оно и чувствуется, сестра брату под стать! Уважаю я ее, да и как иначе. Матушка заслужила почет, уважение как героев произведения, окружающих ее, так и читательское.

Очень интересный язык, много всяких "словечек" того времени настолько приглянулись мне, что вошли в мой повседневный язык. Например, прекрасное слово "супрядки". Правда устроить их удается только на двоих с сестрой, а не большой развеселой компанией, но увы...

Долго не могла решить, с чего начать свой отзыв на столь монументальное произведение. Начну, пожалуй, с мысли, которая не покидала меня на протяжении всей первой части - мне кажется, что именно такие книги стоит читать вместо скучных учебников истории. Нет, правда. Жизнеописание, быт, традиции и устои старообрядческого Заволжья середины 19 века переданы так полно и точно, а язык повествования настолько красив, тягуч и мелодичен, насколько может быть только великий и могучий наш русский язык. И право же, роман настолько передает русский дух и показывает русскую душу во всей её широте, что, думаю, мало что может сравниться с ним в этом.

Он полон сказаний, верований, фольклором, а также отрывками из языческой мифологии. Например, четвертая часть начинается со слов "Вот сказанье наших праотцев о том, как бог Ярило возлюбил Мать Сыру Землю и как она породила всех земнородных." Всё это сдобрено присказками, пословицами и поговорками, да так искусно и уместно, что любо-дорого смотреть. Полнота и обширность сведений, приведенных в романе не могут не поражать. От рассказа о том, как принято на Руси встречать Ивана Купалу, до подробного разбора реформ и дальнейшей судьбы старообрядцев с их принятием Австрийского духовенства. Труд поистине монументальный, а ведь это только первая часть дилогии..

В центре повествования жизнь нескольких купеческих семей, а также быт и жизнеописание старообрядцев в скитах Керженских, Чернораменских. И здесь тоже остается только восхищаться мастерством автора - персонажи настолько живые, "объёмные", характеры и манеры их так прописаны, что все словно стоят перед читателем, словно живые. Ни одного не законченного образа, ни одного неправдоподобного героя, будь он даже мимолетным - автор опишет, обрисует, передаст характер. При вводе же основных персонажей, Мельников сначала упомянет его роль в настоящем повествовании, а затем непременно расскажет полную историю жизни и, как правило, страданий, случай, приведший к знакомству с главным(и) героем, и как их дальнейшие судьбы пересекались.

Первая книга больше о мирском, здесь встречаются все основные герои - заволжские тысячники и их друзья, купцы, жители Города и Городца и прочие. Она насыщена событиями, за которыми весьма интересно следить. Вторая же больше о монастырских нравах, старообрядческих обычаях. Здесь повествование больше уходит в скиты, рисуя перед нами соответсвенно образы послушниц, монахинь и монахов. Однако она тоже представляет определенный интерес. Во второй части Мельников приводит легенду-сказание о знаменитом (во многом благодаря ему) граде Китеже, что стоит на берегах озера Светлояр, но не виден не достойному глазу.

Цел тот город до сих пор — с белокаменными стенами, златоверхими церквами, с честными монастырями, с княженецкими узорчатыми теремами, с боярскими каменными палатами, с рубленными из кондового, негниющего леса домами. Цел град, но невидим. Не видать грешным людям славного Китежа. Скрылся он чудесно, Божьим повеленьем, когда безбожный царь Батый, разорив Русь Суздальскую, пошёл воевать Русь Китежскую.

Единственным минусом (если это можно назвать минусом) является то, что роман во многом обличительный. Автор не скупится на истории грехопадений и слабостей. Практически каждый порочен и слаб. Один настолько корыстен, что не видит ничего за своим желанием разбогатеть, забывая даже родных отца и мать. Другой, с виду смиренный и кроткий старец, оказывается величайшим на Волге фальшивомонетчиком. Девицы чуть ли не все поголовно спят до брака со своими возлюбленными, свадьбы с которыми зачастую так и не состоятся (и как только умудряются при таких-то строгих нравах и постоянном присмотре!). Главный начётчик и блюститель веры великого московского монастыря оказывается жутким бабником, готовым заглянуть под каждую юбку, и охмуряет всех молодых и красивых белиц в заволжских скитах. Поп обязательно продажный - "знатный поп, денег только не жалей - а то хоть с родной сестрой обвенчает", торговцы на реках - обязательно жулики и воры! И так далее, и тому подобное.. Очень уж Мельников хорошо о грехах и пороках, но хочется верить, что не одним этим жив человек.

В целом же очень рекомендую к прочтению. Думаю, что сама в ближайшее время доберусь до второй части дилогии.

Ох ты, матушка, Мать-Сыра Земля, Расступись на четыре сторонушки, Государь ты наш, родной батюшка, - Мы пришли на твое житье вековечное, Пробудить тебя ото сна от крепкого.

Представить не могла. как много она для меня значит. Я читала "В лесах" девицей, когда роман вышел по талонам на сданную макулатуру, must have позднего социализма. В условиях книжного дефицита, мы обязательно читали все, что распространялось этим способом: от "Таиси афинской" и "Лезвия бритвы" Ефремова до "Гойи" Фейхтвангера и невероятно унылой в последних томах эпопеи французского академика Дрюона. И Дюма, разумеется, в количествах, несовместимых с жизнью. Мельников-Печерский был "про староверов, как они там жили" - так мама сказала, когда я спросила, о чем это. Ну, не Таис, конечно, - отметила для себя, начав, - Но и не "Когда король губит Францию".

Прочла с немалым интересом и думать позабыла о книге на следующую треть века. Спроси меня неделю назад, что помню из романа, ответила бы - еда, оксюморонное, на взгляд советской школьницы, несоответствие перманентного постничества героев с обилием ломящихся от яств столов: пироги, орехи в меду, соленья да квашенья, четырнадцать видов грибных и ягодных закусок - при таком посте скоромиться не захочешь (нынешний мой стол таков и есть, к слову). Возвращаясь к "что помнишь", еще как девица от любви умерла. И только теперь, перечитав, понимаю, насколько глубоко это успело прорасти в меня, как определило выборы дальнейшей жизни и сколь много в ней помогло.

В начале было Слово. Сказовая напевность речи, помимо воли, на всю жизнь вошла в меня, еще и теперь удивляю собеседников архаизмами и непривычными речевыми конструкциями. Очень помогает разряжать напряженные ситуации и перенаправлять разговор в конструктивное русло. Потом работа. Быть купцом не стыдно и не зазорно, и требует сочетания многих умений, которых другие сферы не задействуют: постоянно держать в поле зрения множество вещей, чувствовать конъюнктуру, взаимодействовать с очень разными людьми, быть мобильной, не бояться рискнуть и потерять значительные суммы, превыше всего ценить свободу и невовлеченность в жесткую иерархическую структуру. Так свою профессиональную жизнь и выстраивала - благо Союз прекратил существовать, а пример мне эта книга показала. Теперь можно к базовым вещам.

Система ценностей, его образ (не его одного, конечно) дал мне точку опоры. Потап Максимович Чапурин не просто мой герой. Влюбиться в него не могла бы, но хотела быть им. Сильный, хваткий, умный, рачительный и тароватый, деятельно добрый, не лишенный амбиций и честолюбивый, но превыше выгоды и возможностей социализации ставящий моральный закон внутри. Боюсь, такой стать не сумела, зато муж у меня в точности такой - встретив, не упустила. И все эти разные разности, не исключая религиозности - не ханжески начетнической и показной. но религиозности, как потребности соотносить все, что делаешь, с требованиями твоей миссии на земле, в этом тоже немалая часть влияния книги Мельникова-Печерского.

Что-то получается не о романе, а о себе, роман читавшей. Но о книге и без меня наговорят много разных слов, боюсь, добрых среди них немного отыщется. Как же, мракобесие, апология раскола. Поймите же вы, раскольничество не главное тут. Да, удельный вес этого рода сведений от общего объема велик, но фольклорная, языческая составляющая почти вровень. А потрясающие картины природы. А любование бытом заволжан, которые блюдут себя, стремятся жить лучше, овладевают ремеслами, при том,что иллюзий об "умном честном" народе автор не питает. А дивной красоты и образности язык, когда сегодня вы встречаете такой в "Тоболе" Иванова, вас не корежит ведь, отчего к Мельникову претензии?

Очень хороши женские образы и судьбы. Такой совершенно некрасовский плач по горькой судьбе нашей сестры. Куда ни посмотри, везде зависимость, бесправие, необходимость подчиняться суровым и жестоким установлениям. Одна только сфера предоставляет умной сильной амбициозной женщине возможность достойной самореализации, скиты - стать посредницей экстра-класса между Богом и паствой. предаться истовому служению. И это возможность выхода, которого никонианская церковь даже не рассматривала, в определенном роде предтеча русского феминизма.

Вы скажете, что больно нежны здешние женщины, от любви то умирают, то при смерти. А я отвечу, что не мог автор описывать криминального аборта,последствия которого наверняка стали фатальными для Насти. Что до Манефы, едва пережившей встречу с былым возлюбленным, там ведь уйма факторов в действие вступают, начиная от телесного голода молодой еще (ей около тридцати семи должно быть) женщины, похоронившей себя заживо. А есть те самые амбиции: ты вот служишь себе поманеньку христову службу, а человек вона сколько невзгод претерпел, подвиги какие ради веры совершал. И ты встречаешь после долгой разлуки его, осиянного славой. Да и бедна ведь была событиями, возможностью общения тамошняя жизнь, не в пример нашей сегодняшней, потому и предавались женщины с такой страстью тому, кого почитали суженым.

Хороша в романе остросюжетная линия фальшивого золота и ассигнаций. И замечательно передано ощущение прессинга со стороны властей предержащих, во всякую минуту готовых обобрать до нитки вверенных попечению граждан. Постоянная готовность русского человека к каверзам от тех, кто им управляет - она и теперь куда как актуальна, к сожалению. Отличная книга, спасибо.

В литературе 19 века есть своё очарование, связанное с неторопливым, обстоятельным повествованием. Небольшой отрезок жизни описан очень подробно, это широкая книга. В центре романа - семья заволжского "тысячника", старообрядца Патапа Максимыча Чапурина. Но речь не только о них. В роман входят знакомцы, члены семьи, работники и деловые партнеры Чапурина. Автор подробно описывает быт заволжских старообрядцев как мирских, так и келейных. Уже в 19 веке для большинства купцов приверженность к старой религии была не столько убеждением, сколько возможностью сохранять или заключать выгодные торговые контакты.

Дальше...

Уклад жизни мирских староверов провинциален, они придерживаются старины не столько из-за веры, сколько из понятия о приличном, во многом быт устроен по- домостроевски. Муж- безоговорочный глава в мирских делах. Он решает все семейные проблемы, связанные с финансами и социальным окружением семьи. Жена- хранитель души, безоговорочный религиозный авторитет семьи. Муж не имел права спорить с ней в вопросах религии. Семья Чапуриных - образец старообрядческой семьи, даже не столько раскольнической семьи, сколько патриархальной. Патап Максимыч - уважаемый всеми купец, богатый, целомудренный и хваткий. В нем сконцентрированы главные черты нации- размах и широта души. Он жестко ведет дела, и в то же время не чужд сентиментальности. Его безграничное доверие к людям, не заслуживающим этого, поражает. С одного взгляда он полюбил Алешку Лохматого, отца Михаила, Василия Борисыча. Эта безоговорочная любовь входит в противоречие с его тысячным состоянием, и в то же время делает героя живым. Казалось бы, как он мог заработать такое состояние, постоянно попадаясь на удочку к неблагодарным авантюристам. Видимо, сентиментальность героя связана с его возрастом. Остальные герои выглядят на фоне Чапурина бледно. Безусловный негодяй Алексей Лохматый, в начале романа труслив, угодлив, а в финале не тянет даже на настоящего злодея. Василий Борисыч - мелкий пакостник. Они, безусловно, оттеняют Чапурина, ни один из них не может даже приблизиться к этой масштабной личности.

Женщины в романе показаны однобоко. Они почему-то все слабы до мужеского пола. Даже полусонная Параша умудрилась на первом же свидании потерять невинность, что уж говорить о более пылких героинях. Видимо, строгое воспитание только будит девичьи фантазии. Судя по книге, дорог у них в жизни немного: либо после загула идти в скит, либо свадьба уходом. Исключением является Фленушка. Как же она меня раздражала почти всю книгу! Легкомысленная сводня и интриганка. Однако к концу книги она раскрылась как трагическая, самоотверженная личность. И в сплетении легкомыслия и ответственности, веселья и самопожертвования она стала самой яркой личностью книги.

Роман интересен не только сюжетом, но и бытописанием. Заволжские места описаны подробно и любовно. Интересны старинные обряды и язык повествования. Удивительно, что автор "стоял по другую сторону баррикады":

Он принимал непосредственное участие в преследованиях старообрядцев, в том числе в разорениях старообрядческих скитов и молелен. Стал «героем» раскольничьего фольклора (о нём слагались песни и легенды например, будто Мельников заключил союз с дьяволом и стал видеть сквозь стены, или будто в Нижегородской губернии крестьяне видели его верхом на змие). В его служебном формуляре значатся такие отличия, как обращение в единоверие, путем собеседований, нескольких раскольничьих скитов. Меры, которые он в это время рекомендовал правительству, отличались крайней суровостью; он предлагал, например, в тех местах, где живут православные и раскольники, брать рекрутов только с раскольников, а детей от браков, совершенных беглыми попами, отнимать у родителей и отдавать в кантонисты. Обыски и выемки у раскольников он совершал с ретивостью, даже по тому времени чрезмерной.

Во время чтения я предполагала, что автор сам был старообрядцем. Конечно, раскольники у него не безгрешны, но все равно вызывают сочувствие. Замечательная книга, глубокая и необычная.

А вот это еще одна недочитанная в детстве книга. Лет в 14 нашла я первый том "В лесах" в нашем деревенском доме. Помнится, мне очень хотелось знать, чем всё закончилось, но когда мы вернулись осенью в город, было, как обычно, уже не до Мельникова-Печерского. Это, конечно, попса, но уж больно приятная. Столько новых слов, столько бытовых подробностей - и из домашней жизни крестьян,купцов и скитниц, и из организации производства. Откуда, например, ещё можно в подробностях узнать, как функционировала артель лесорубов в заволжских дебрях? Больше всего раздражают разные поэтические вступления автора про мать-сыру землю и ярило - полная разлюли-малина. Слишком благостные и простые характеры. Ну, да понятно, не ради психологизма "В лесах" читают. Ещё такое впечатление, что книга отчётливо антирелигиозная. Не знаю, был ли такой замысел у автора (всё же чиновник, может быть специально хотел очернить раскольников), но они у него не христиане вовсе, а так, хранители традиций, сами не понимающие, в чём смысл старой веры. Даже скитницы интересуются лишь деньгами, едой и властью.

На правом берегу Волги, в лесах Керженских, Чернораменских всё идёт по заведённому порядку и обычаю: по скитам служат каноны матери-келейницы, обделывают свои дела купцы-тысячники, трудятся крестьяне. Из обычной жизни выбивается разве что своя собственная золотая лихорадка на реке Ветлуге. Но всё же в чудном мире живут заволжские старообрядцы. Тут намешалась и старая вера, и новые церкви, и древние - дохристианские еще - обряды и сказания. Но хоть всё так же появляется Ярило ночами в белом объяринном балахоне, и всё так же отражается Китеж-град в водах озера Светлого Яра, а недолго осталось стоять старообрядческим скитам.

В исторической перспективе вот про это и пишет Мельников-Печерский: раскол и его последствия. Действие книги разворачивается в заволжских лесах. А там, оказывается, много что есть, и много что происходит. Даже заезжий столичный люд смотрит и удивляется:

Надивиться не могли Снежковы на убранство стола, на вина, на кушанья, на камчатное бельё, хрусталь и серебряные приборы. Хоть бы в Самаре, хоть бы у Варвары Даниловны Бурковой, задававшей ужины на славу всей Казани... И где ж это?.. В лесах, в заволжском захолустье!..

История - фон для сюжетных линий, которые подошли бы для викторианского романа. У героев тут есть и злой рок, и любовь, и страх общественного порицания. В этом и трагедия Манефы, которую не отдали замуж за любимого, и восьмилетний плен Марьи Гавриловны при муже-тиране. При этом такие горести в книге происходят в основном у женщин. Из мужчин не повезло, пожалуй, только возлюбленному Марьи Гавриловны Евграфу, который, говорят, не смог жить без несостоявшейся невесты. А женщины страдают, болеют и умирают, и первопричиной всему любовь и тот самый страх порицания. Вместе с заволжскими женщинами в викторианском романе неплохо смотрелся бы и Макар Тихоныч - жестокий и одновременно набожный, и поэтому безусловно верящий в спасение души.

Для меня герои книги оказались в итоге интереснее того, что с ними происходит. Конечно, в первую очередь интересен главный герой - тысячник Патап Максимыч Чапурин, вокруг семейства которого и выстроен сюжет. Патап Максимыч раскрывается со временем - крутой нрав его виден с первых страниц, но потом в сюжет вплетаются второстепенные истории Груни и Колышкина, например, в которых он предстаёт человеком справедливым и великодушным. При этом в книге есть герои, которые в лучших традициях жанра эволюционируют. Из-за смерти Насти Чапуриной на путь истинный встаёт пропойца и дебошир Никифор. А вот Алексей Лохматый, в начале казавшийся чуть ли не былинным добрым молодцем, на своём пути из грязи в князи превращается в посмешище, пытаясь надеть на себя маску зажиточного городского купца.

"В лесах" - книга прежде всего атмосферная. Закрываешь её, и хочется писать и разговаривать словами Мельникова-Печерского. Отступления от главных сюжетных линий случаются во все стороны - здесь не только история раскола, есть ещё и много славянской мифологии:

А тех, кто постарей, иным способом залучает в чарусу нечистая сила… Старец-пустынник подойдет к пожилому человеку, сгорбленный, изможденный, постный, железные вериги у него на плечах, только креста не видно. И зачнет он вести умильную беседу о пустынном житии, но Спасова имени не поминает – тем только и можно опознать окаянного… И зачарует он человека и станет звать его отдохнуть на малое время в пустынной келье… Глядь, ан середи чарусы и в самом деле келейка стоит, да такая хорошая, новенькая, уютная, так вот и манит путника зайти в нее хоть на часочек… Пойдет человек с пустынником по чарусе, глядь, а уж это не пустынник, а седой старик с широким бледно-желтым лицом, и уж не тихо, не чинно ведет добрую речь, а хохочет во всю глотку сиплым хохотом… То владыко чарусы – сам болотняник. Это он хохочет, скачет, пляшет, веселится, что успел заманить не умевшего отчураться от его обаяний человека; это он радуется, что завлек крещеную душу в холодную пучину своего синего подводного царства…

Помимо этого есть много из этнографии и немного из фольклористики: обычаи, традиции, праздники, песни. И отдельно - бездна пословиц и поговорок, которые и меткие, и ёмкие, и оскомину не набившие:

Бабий кадык ничем не загородишь – ни пирогом, ни кулаком.

За счёт этого всего набирается такой объём и замедляется повествование - в тысячу страниц укладывается достаточно короткий промежуток сюжетного времени.

А ещё "В лесах" - книга для набирающих вес. Здесь постоянно едят, да так, что завидно становится:

На другом столе были расставлены заедки, какими по старому обычаю прежде всюду, во всех домах угощали гостей перед сбитнем и взварцем, замененными теперь чаем. Этот обычай еще сохранился по городам в купеческих домах, куда не совсем еще проникли нововводные обычаи, по скитам, у тысячников и вообще сколько-нибудь у зажиточных простолюдинов. Заедки были разложены на тарелках и расставлены по столу. Тут были разные сласти: конфеты, пастила, разные пряники, орехи грецкие, американские, волошские и миндальные, фисташки, изюм, урюк, винные ягоды, киевское варенье, финики, яблоки свежие и моченые с брусникой, и вместе с тем икра салфеточная прямо из Астрахани, донской балык, провесная шемая, белорыбица, ветчина, грибы в уксусе и, среди серебряных, золоченых чарочек разной величины и рюмок бемского хрусталя, графины с разноцветными водками и непременная бутылка мадеры.

И неважно, сватает ли Патап Максимыч дочь, или справляет её поминки, ломятся от яств столы в доме Чапуриных и в зажиточных скитах, а в московской "двушке" в наши дни ноги сами несут к холодильнику во втором часу ночи.