Kitabı oku: «Гонимый в даль из Кашгара в Кашмир», sayfa 3

Воровство в Китае карается очень жестоко. Вора секут, и, по крайней мере, в той части Китая, где я находился, вынуждают носить канг – широкую и тяжелую доску с отверстием для головы – т.е. колоду, которая изолирует голову от тела, так что несчастный не может дотянуться руками до рта. Денно и нощно провинившийся сидит с колодой на шее, не способный ни есть, ни пить без посторонней помощи, ни отгонять мух, которые тучей роятся вокруг и мучают его. Титай, или верховный главнокомандующий, расправлялся с ворами еще жёстче. Он разрубал их на куски и вешал на городских воротах с надписями на китайском и сартском языках, предупреждавшими о том, какая судьба уготована ворам. Однако даже такие жесточайшие меры практически не привели к пресечению воровства, и таковое наблюдалось даже в собственном доме титая.

Наказанные кангой. (F. De Filippi, 1924)[1]

В Кашгаре имелась единственная прачечная, которая обслуживала всю здешнюю европейскую колонию, владел ею сарт по имени Абду Кадыр. Некогда в ней произошло три кражи со взломом подряд. В первый раз хозяин выстрелил в вора из спортивного ружья, за что получил от местного комиссара полиции денежное вознаграждение в размере двадцати сар, то есть около трёх фунтов стерлингов. Во второй раз вор был только ранен, но когда русский врач его раны подлечил, то преступника подвергли наказанию пятьюстами ударами и приковали к столбу. В третий раз тот же воришка пробрался через окно рано утром и на глазах Абду Кадыра и его жены унес всё белье, готовое к доставке, и ещё кое-какие вещи. На следующий день вор был пойман, подвергнут пыткам, получил две тысячи ударов и был заключен в тюрьму. На его теле ещё видны были раны от предыдущей порки. Таких закоренелых воров обычно вербуют из кумарбази⁴⁰ – подонков населения, бродяг, обнищавших сартов и китайских наёмников.

Пренеприятнейшая черта сартов – нечистоплотность. Вопреки предписаниям шариата относительно омовений или выполняя их чисто формально, посредством песка и пыли, уроженцы Кашгара моются редко. Среди народов, мне известных, единственный, который в этом отношении ещё хуже, – это тибетцы. Некий образованный мусульманин, совершивший паломничество в Мекку, поведал мне, что самые грязные из всех паломников были выходцами Кашгара, а самые чистые – уроженцами Явы.

Сарты-паломники. (M.A. Stein. 1907)[10]

Однажды я был свидетелем того, как русский врач удалял личинок из уха довольно симпатичной молодой женщины. Она была сравнительно образованной, из хорошей семьи: приходилась сестрой упомянутого выше хозяина прачечной, а другой её брат был слугой в русском доме, поэтому всей семье не были чужды европейские понятия о чистоте. Врач говорил, что летом такой своеобразный вид ушной болезни – явление обычное. Неудивительно, что уроженцы Кашгара повально страдают кожными заболеваниями и заражены паразитами.

В плане общего образования и культуры уроженцы Кашгара сильно уступают своим собратьям из Ферганы, андижанцам, как их здесь называют. Странная речь, расстановка ударений, проглатывание окончаний слов, произношение, употребление архаичных форм джагатайского языка – всё это сразу выдает кашгарцев в массе наиболее образованных сартов Русского Туркестана. Наивность, невежество и хамские манеры делают их объектом всяческих насмешек на базарах Ферганы и Ташкента. Но мнение о самих себе у них – самое высокое. Даже последние нищие, совершенно невежественные и безграмотные, простые мардикеры⁴¹ и разнорабочие настаивают на том, чтобы после своих имен им приставляли почетный титул ахун⁴², то есть чтец Корана, так что повсюду встречаются Омар-ахун, Ибрагим-ахун и т.п.

Один весьма образованный сарт из Кашгара, кем разработан был простой метод перегонки отменного спирта из кишмиша, всерьёз уверял меня, что порох был изобретен философом Афлатуном (подразумевается Платон). Такового с большим уважением считают здесь истинным мусульманином. «Вы знаете, его книги изучают в медресе Бухары!» – прибавил он в качестве решающего довода.

Как ни странно, уроженцы Кашгара не склонны обращать свои мысленные взоры на священную Бухару, их духовные симпатии более тяготеют к Турции. Таковую считают здесь идеалом мусульманского благочестия и военной мощи, пребывая в блаженном неведении о реформах Гази⁴³ или отказываясь верить в то, что слышали о них.

Игроки в Яркенде. (Ph.C. Visser, 1930)[11]

Тип внешности оседлого городского населения в этой части Туркестана близок скорее к арийскому, нежели к урало-алтайскому. Встречаются шатены и тёмные блондины с большими круглыми глазами и носами правильной формы.

Хотя китайцы управляли страной с небольшими перерывами почти с первых веков христианской эры, их влияние едва ли сказалось на внешнем облике населения. В средние века весь этот край был известен как Уйгурия, и уйгурский тип был тогда, как и сейчас, несомненно, смесью арийского с урало-алтайским или с тюрко-татарским. На протяжении всей бурной истории уйгурского народа его кровь смешивалась с тюркской и монгольской, ядро же населения осталось арийского происхождения, из Персии.

Таджики, населяющие долины Памира, Сарыкола и Бадахшана, являются связующим звеном между древними уйгурами и персами. Среди таджиков на Памире встречаются исмаилиты⁴⁴, приверженцы «Старейшины гор»⁴⁵, «ассасины»⁴⁶ крестоносцев, когда-то наводившие ужас в Персии, Сирии и даже в Египте, и где они давным-давно полностью исчезли. Памирские таджики сегодня – тихий, миролюбивый народ, признающий, как ни странно, своим главой Ага-хана, этого азартного игрока, государственного деятеля и богатея, прямого потомка вождя тех исмаилитов, что переселились из Персии в Индию.

На заре персидской истории мы находим признаки распространения персов и персидского влияния на области Кашгара, Хотана и бассейна озера Лобнор. Ясно, что таковое движение происходило в основном через Памир, тем же путём, которым следовал Марко Поло в XIII веке. Северный же путь через Семиречье был явно опасен в те времена из-за присутствия тюркских кочевников, то есть скифов, саков⁴⁷ или киргизов. В Кашгаре и поныне можно видеть признаки крови персов в красивой внешности женщин, их маленьких пышных фигурках и больших круглых тёмно-карих глазах.

Туранские⁴⁸ племена были известны китайцам как хун-юй ещё во времена мифического императора Хо, за двадцать три века до нашей эры. Позже название было изменено на хан-юнг и, наконец, во времена династии Цинь их стали называть хунну, т.е. гунны. Именно они сыграли огромную роль в истории. В свое время гунны завоевали Китай, Восточный и Западный Туркестан, Бухару и Туркмению⁴⁹. В конце первого века нашей эры они двинулись на запад и легко заняли обширную территорию вокруг Каспийского моря. Это был критический момент в истории Азии и Европы, начало наступления варварских орд на средневековую Европу. И по сей день в Европе живут ещё потомки гуннов, калмыки или джунгары⁵⁰, монгольские тюрки, любимое лакомство которых – кусок нежного мяса, приготовленный под седлом на спине лошади, где оно пропитывается животным потом и «в меру поджаривается». Европейские историки описывают, какое отвращение испытывали западные европейцы к их способу приготовления бифштекса, но таковой был обычным в армиях Аттилы. Прообраз блюда под названием Bifteck a la Tartare ещё бытует в меню лондонских ресторанов.

Однако не следует думать, что пыльная равнина Кашгарии всегда была лишь ареной дикости, жестокости и кровопролития. Её далекое прошлое исполнено поэзии, искусства и высокой культуры. Сие есть место встречи цивилизаций Индии, Китая, Персии и Греции, где сегодняшние пустыни когда-то были полны жизни, а цветущие города утопали в зелени садов. К сожалению, всё это великолепие прошлого скрылось за таинственной Пеленою времени. И, увы, нет ни письменных летописей, ни исторических данных для достоверной оценки древней истории столь замечательной земли!

Подобно тому, как геолог формирует картину прошлой истории земли по останкам давно исчезнувших организмов и по отложениям, где их находит, так и здесь историк должен восстановить прошлое по ископаемым останкам древней цивилизации, погребенным в пустынях, по фрагментам древних рукописей на забытых языках, старинным традициями и народным преданиям.

В пятнадцати верстах от Кашгара, в пустынной долине Артуш, у источника под названием Уч Мирван (Три окна), нашли мы следы незнаемого прошлого, столь отличного от жизни теперешней. Здесь, прямо посреди крутого лёссового обрыва, на правом берегу реки, зияют три прямоугольных проёма, όкна или двери, ведущие вглубь холма. Но нет, к сожалению, доступа ни снизу, ни сверху к этим загадочным отверстиям, видны лишь остатки крутой лестницы, которая к ним некогда вела. Время ли, а, может быть, люди разрушили доступ к проходу внутрь горы, и тщетным будет вопрошать о том местных жителей. Большинство ответят, что они не знают, но один или двое скажут, что это обитель джиннов, а другие – что это Бутхона⁵¹, Храм идолов, наиболее же сведущие сошлются на невероятное предание. И лишь когда солнце приблизится к горизонту и его лучи падут прямо в окна, как мимолётное видение покажется кое-что внутри. И можно будет видеть, что стены чертога украшены фресками, подобием византийских икон. Не так ли было и задумано неизвестным архитектором?

Прошли века с тех пор, как здесь молились древние уйгуры, одинаково терпимые ко всем верованиям древнего мира. Их современные потомки в Кашгарии не помнят своего прошлого, нет у них истории! Ислам парализовал их рассудок, вогнал в летаргию и погрузил в жалкий мир суетной мелочности. Но давайте не будем осуждать его, нынешнего уйгурского сарта, ибо он, по крайней мере, не трогал и не разрушал памятников древности, для коих невежественное любопытство порой опаснее вялого безразличия.

В городе Куча средь развалин, где были найдены древние санскритские рукописи, обнаружились прекрасно сохранившиеся фрески, однако позже многие из них были нарочно испорчены местными жителями: они почернели от дыма разводимого возле них огня. Причина же была в следующем. Под влиянием европейских учёных, искателей древних ценностей, китайские чиновники тоже стали проявлять к ним интерес и повадились посещать здешние руины. А в соответствии с китайскими понятиями об этикете, важные туристы из чиновных лиц непременно должны передвигаться в окружении свиты из слуг, солдат, конюхов, лошадей, мулов и т.д. Содержание всей этой оравы, опять же, по китайскому обычаю, вменялось в обязанность местного населения. Кроме того, беки из состава местных властей, всегда не прочь сдирать подати с населения по любому поводу, в данном случае – для развлечения важных гостей. Доведенные до отчаяния разорительными «экскурсиями», туземцы принялись уничтожать драгоценные останки прошлого, от коих доводились им одни лишь неприятности.

В районе Марал Баши, в песчаной пустыне Такла-Макан, неподалеку от города Турфан сохранились останки древних городов, где найдено множество уйгурских рукописей, датируемых седьмым-тринадцатым веками нашей эры, а в окрестностях озера Лобнор обнаружено много рукописей китайских. Но самые интересные из всех – это развалины возле Хотана, где найдены целые библиотеки на разных языках, таких как кхароштхи⁵², брахми⁵³, тибетский, китайский, иврит, причем последний исходит от евреев Персии. И что интересно: некоторые из старых рукописей, обнаруженных сэром Аурелем Стейном, датируемые вторым веком христианской эры, были написаны на бумаге. Вот свидетельство древности изобретения материала, столь нужного нашей современной цивилизации! Хотан и по сей день славится прочной, первоклассной бумагой, изготовляемой местными жителями из коры тутового дерева.

На месте старого города Хотана, где ныне селение Тоткан, находят дерево сандаловое, погребенное под толстым слоем песка, до сих пор его используют для окраски кож. Но что ещё примечательнее, в песке находят коробки с чаем, настолько хорошо сохранившимся, что его можно заваривать и пить! Сухой горячий песок – отличное консервирующее средство. Однако от домов и других построек древнего города здесь мало что осталось.

Бумажная фабрика в Каргалыке. (F. De Filippi. 1924)[1]

Зато при рытье канала, на глубине около шести метров недавно было найдено месторождение золота весьма странного свойства: частицы золота намывалось в виде тончайших пластинок. Загадка столь необычного золотоносного месторождения раскрыта в книге китайского путешественника по имени Фасянь⁵⁴, который пересекал данную местность в четвертом столетия после Рождества Христова по пути из Китая в Индию. Он повествует о населенном, богатом и цветущем городе, что стоял на этом месте, о многих сущих в нём буддийских храмах, сверкавших своими позолоченными куполами на фоне безоблачного неба. Город исчез, храмы разрушены, их щедро золоченые крыши скрылись в песках. Медь окислилась, смылась водой или развеялась ветром, но тонкие чешуйки золота остались. И вот теперь, полтора тысячелетия спустя, обедневшие и невежественные потомки культурного и высоко цивилизованного народа тщатся собрать частицы славы некогда процветавшей страны.

Читатель, желающий составить лучшее представление об историческом прошлом Китайского Туркестана, непременно должен обратиться к работам сэра Ауреля Стейна, воскресившего для Европы великую, но забытую цивилизацию. Его капитальный труд «Сериндия»⁵⁵ содержит великолепные иллюстрации фресок, одежды, посуды, драгоценностей и т.д. А более поздняя работа, «По древним путям Центральной Азии»⁵⁶, описывает проделанную им великую работу в более популярной форме, обрисовывает тонкости официальной и военной жизни на заре существования Китайской империи, оценивает влияние западного классицизма на искусство Востока.

Богатая коллекция образцов была вывезена из северной Кашгарии немецким археологом др. фон Лекоком⁵⁷. Множество культурных сокровищ страны, столь далекой от нас в пространстве и во времени, сохранились для человечества в музеях Лондона и Берлина. Но ещё больше осталось их в таинственных пустынях азиатских, где творения разума и рук человеческих покоятся в «библиотеках древности», скрытых под песками.

Недавно генерал-губернатор (дуду) провинции Синьцзян запретил сэру Аурелю Стейну продолжать археологические исследования в подконтрольной местности, и неутомимый работник, открывший миру столь неожиданные сокровища, был вынужден оставить землю Альтишахра. Приказ был обоснован тем, что Китай, дескать, сам должен исследовать свои древности. Политика властей в последние годы не раз подтверждала заблуждение китайцев в том, что они являются одной из передовых наций в мире.

Всего несколько лет назад, когда великий северный медведь готов был в любой момент «накрутить хвост» Восточному дракону, русские путешественники мало обращали внимания на запреты китайских властей. Генерал Пржевальский, к примеру, прямо посылал китайских чиновников ко всем чертям, и делал всё, что ему заблагорассудится. Но времена изменились, смелость и наглость китайцев возросли, хотя реальная мощь Китая уменьшилась.

Образованный мир и цивилизованная часть человечества, вероятно, понесут тяжелые утраты. Кто знает, какие сокровища и памятники древней литературы ещё можно обнаружить в песках? В чьи руки попадут бесценные памятники старины? Быть может, кочевник пустыни разожжет ими свой костер, чтобы вскипятить себе чаю, иль китайский чиновник скрутит страницу, вырванную из книги первого века христианства, чтобы зажечь трубку опиума?

Христианство проникло в отдалённые уголки Азии рано, где сформировало свою восточную ветвь – несторианскую церковь; таковая процветала здесь более тысячи лет наряду с манихейством, маздаизмом и буддизмом. Кашгар на протяжении многих веков был резиденцией христианского епископа. Не исключено, что в древних библиотеках могут быть найдены некоторые из тех древних христианских рукописей, утрата которых составляет пробел в нашем Священном Писании. Например, из двенадцати книг Деяний Апостолов только одна, девятая, дошла до нас полностью, да ещё часть первой. Сегодня древние библиотеки исчезнувших городов Азии – единственное место, где ещё осталась надежда найти самые ценные для христианского мира рукописи и утерянные сочинения классиков.

Многие задавались вопросом, что могло послужить причиной разорения древних городов, исчезновения некогда процветавшей цивилизации, превращения изобильной страны в безводье песчаных пустынь?

Разрушение городов Средней Азии принято связывать с постепенным высыханием огромной депрессии (впадины), которая, согласно традиции, сравнительно недавно была дном великого внутриазиатского моря, китайского Хань-хая⁵⁸.

Обилие соли в почве, песчаных отложений, барханов или подвижных песчаных дюн, наличие в центре материка заболоченной котловины, таинственного озера Лобнор, питаемого рекой Тарим, которая, в свою очередь, собирает воды целого ряда притоков: Кашгар-дарьи⁵⁹, Яркенда и Хотан-дарьи⁶⁰, Аксу и т.д., – всё это как будто подтверждает китайское предание о прежнем существовании здесь огромного внутреннего моря. А один немецкий ученый зашел даже так далеко, что объяснил Потоп выбросом моря Хань-хай на равнины Туркестана, Персии и Месопотамии через горы Тянь-Шаня, которые перекрывали его как плотина.

К сожалению, геологические данные полностью опровергают такие фантазии. Рассматриваемая местность была пустыней ещё в середине третичной эпохи. С тех пор нет здесь морских отложений, а есть только озёрные и эоловые⁶¹, характерные для пустынь.

Климат страны стал засушливым ещё в давнюю геологическую эпоху, количество атмосферных осадков менялось лишь периодически в зависимости от разных причин. Вся область Внутренней Азии ни в коем случае не является той великой депрессией, т.е. низменностью, какой она выглядит на карте. Средняя высота бассейна Тарима составляет около 900 м над уровнем моря, долина Кашгара находится на высоте 1400 м, то есть примерно на высоте Риги Кульма в Швейцарии; это альпийская зона. Самая низкая часть местности, озеро Лобнор, находится на высоте 600 м над уровнем моря.

Предполагаемое высыхание Туркестана в исторические времена с последующим разрушением городов и исчезновением древней цивилизации было объектом исследования американской экспедиции Пумпелли⁶² в начале века. Она дала ценные физико-географические и геологические результаты, но, конечно, не обнаружила никакого высыхания Туркестана в нашу эпоху. Напротив, всё указывало на то, что Центральная Азия сегодня получает даже больше атмосферной влаги, нежели две или три тысячи лет назад.

Ныне покойный профессор Дж. У. Грегори⁶³ в своей научной статье, опубликованной в «Географическом журнале»⁶⁴ под названием «Высыхает ли Земля?» обсудил данный вопрос с присущей ему чёткостью. И пришел к выводу: «археологические и исторические свидетельства показывают, что в давние времена, о которых сохранились письменные свидетельства, климат Центральной Азии был очень засушливым».

Нет, не природные силы разрушили здешние земли, а деяния рук человеческих. То были войны: междоусобные схватки, вторжения диких полчищ, грабежи – вот причины, из-за которых приходили в негодность арыки, рушились прекрасные города, разорялось местное население.

Ибо тесная связь и полная зависимость человеческой жизни и культуры от водоснабжения, пожалуй, нигде в мире не проявляется столь ярко и очевидно, как во внутренних районах Азии. Нет воды для орошения – и видны лишь безжизненные пространства, гибельные для человека и животных; а доставьте воду из рек, горных ручьев или добудьте её в колодцах – запустение сразу превратится в цветущий сад. Деревья, поля и здания задерживают перемещенье дюн. Но перекройте каналы – растительность погибнет, и волны песчаного океана захлестнут процветавший оазис, утопят все признаки человеческой жизни.

Живы в памяти человеческой многие случаи в Туркестане, когда цветущая местность превращалась в пустыню или, напротив, пустыня – в страну изобилия вследствие разрушения или строительства животворных арыков и оросительных каналов.

Не так давно появилась работа доктора Эмиля Тринклера⁶⁵ «Бурей снесенная крыша Азии», в которой автор заявляет: «я уверен в том, что возраст пустыни Такла-Макан меньше, чем обычно считается, и что три тысячи лет назад страна представлялась, вероятно, в совсем ином виде – поросшая лесом и влажная».

Я считаю совершенно невозможным согласиться с предположением учёного автора. Три тысячи лет – промежуток времени, в геологическом отношении ничтожный, а для Центральной Азии – исторически обозримый. Нет, однако, никаких исторических свидетельств или сказаний о превращения столь огромной территории из влажного леса в океан зыбучих песков. Были найдены остатки растений, выращенных с помощью искусственного орошения, им две тысячи лет, но куда же исчезли следы некогда обширного леса?⁶⁶

Гребень бархана в пустыне Такла-Макан. (S.A. Gedin, 1899)[12]

С середины третичной эпохи Центральная Азия была страной засушливой и пустынной, её реки не имели стока в море. С трёх сторон теснят её высочайшие горные кряжи, поднятие которых длится до сих пор, они полностью изолируют местность от океанической влаги. Невозможно представить себе, что всего за три тысячи лет орографические, геологические и климатические условия Центральной Азии изменились настолько, что некогда покрытые лесами пространства превратились в огромную пустыню Такла-Макан. Такая гипотеза должна предполагать исчезновение западных и южных барьеров – т.е. высочайших в мире горных систем.

Если посмотрим на карту данной части Азии, сразу увидим, что только малая доля её занята оазисами, коих орошение зависит от вод, стекающих с гор. В долинах рек встречаются песчаные участки с кустарником. Тут и там, где подземные воды находятся не глубоко от поверхности земли, есть растительность. Но в Такла-Макане подземные воды залегают очень глубоко или отсутствуют вовсе. Какое же огромное количество воды потребовалось бы для естественного орошения бескрайнего моря зыбучих песков, и откуда она могла взяться три тысячи лет назад?

Главной тактической целью захватчиков в Азии всегда было лишить противника водоснабжения, разрушить каналы, тогда города и сёла становились лёгкой добычей. А с гибелью населения местность навсегда превращалась в пустыню.

Но тут возникает другой вопрос. Кто первым проник в пустыни азиатские, кто смог вдохнуть в них жизнь, кто сделал возможным тут оседлое, цивилизованное существование? История не дает нам ответа. Известно только, что еще в XII веке до нашей эры в Хорезме, нынешней Хиве, главные каналы Ташкентского оазиса носят имена персидских сатрапов: Гистасп⁶⁷, Салар⁶⁸, Босс⁶⁹, Кайкаус⁷⁰, Зал и т.д. Неизбежно напрашивается вывод, что именно из древне-персидской монархии, из Ассирии и Вавилона, известных своими разработками ирригационной техники, и произошло искусство доставки свободно текущих вод в безводье пустынь.

На самом деле всё обстоит как раз наоборот. Шумеры, заложившие основы цивилизации Вавилона и Ассирии и принадлежащие к тюркской расе, иммигрировали в Месопотамию из Средней Азии. В Закаспийской области, недалеко от города Ашхабад, в кургане Анау, экспедиция Пумпелли обнаружила на большой глубине, под несколькими «культурными слоями», остатки керамики, сосудов и утвари, точно таких же, как в Шумере. Под ними были остатки каменного века. Шумерская цивилизация⁷¹, как известно, считается древнейшей культурой человечества.

Ранняя история Центральной Азии полна загадок. Предания смутного прошлого, древняя поэзия и мифы доносят до нас кое-какие сведения о прошлом Кашгара и Хотана. Задолго до христианской эры области входили в состав обширной империи Туран, управляемой чередою скифских императоров, потомков великой семьи Афрасиаба. Были ей присущи богатство, военная мощь и закон. Народы, её населявшие, по-разному именовались на тюркском, китайском, индийском и греческом языках: скифы, юэчжи⁷², саки, сакья, готы (не путать с европейскими), массагеты и прочие. Они сыграли огромную роль в истории. Их столицей был Самарканд. Неподалёку от города и по сей день есть место, носящее имя древнего императора, Афрасиаб⁷³, и там до сих пор находят старинные предметы.

Персидские поэты и историки в мрачных тонах повествуют о вторжении скифов в их страну, о страшном её разорении. Фактически речь идет об извечной борьбе двух культур, двух народов: оседлых земледельцев Ирана и туранских кочевников. В седьмом веке до нашей эры персам удаётся оттеснить скифов за р. Окс, (Амударья), и та на протяжении столетий становится естественной границей между двумя враждующими народами.

Первые упоминания о районе Кашгара и Хотана мы находим в «Сказании о Сиявуше»⁷⁴, в шестом веке до Рождества Христова. В то время владения Турана включали обширные пространства вплоть до озера Лобнор.

Сиявуш был сыном персидского императора Кей-Кавуса. Поссорившись со своим отцом в 580 году до н.э., он бежал за Амударью и искал убежища у старого врага своей семьи, Афрасиаба, который тогда жил в Рамистане, что между Самаркандом и Бухарой. Имя его, Сиявуш, сохранилось до наших дней в названии деревни, по сей день известной своим великолепным храмом огнепоклонников Аташ Кахад⁷⁵. В Персии и Турании в этот период процветала религия Зороастра, а дальше к востоку преобладал буддизм.

Скифский царь принял Сиявуша с честью и гостеприимством, отдал ему замуж свою дочь, красавицу Фарангис, а в приданое – Хотанскую провинцию. Счастливая пара отправилась в Кашгар и выбрала для своей резиденции место под названием Кунг (вероятно, это Каток, руины которого находятся недалеко от Лобнора, примерно в двенадцати или четырнадцати днях пути от города Хотан). Очевидно, в те дни там была населенная и процветающая страна. Сегодня же – бесплодная соляная пустыня, где бушуют песчаные бури, и лишь изредка появляется кочевник на своем «корабле пустыни», верблюде.

Но счастье молодой пары было недолгим. Зависть и хитрость, столь распространённые в Азии, погубили Сиявуша. Гарсиваз⁷⁶, брат царя Афрасиаба, завидуя успеху Сиявуша, его растущей силе, богатству и влиянию, посеял в сознании короля семена подозрений, будто его любимец замыслил стяжать себе независимость и создать свою собственную империю в далеких окраинах Азии. Сиявуш был приглашен ко двору и предательски казнен. Место его убийства долгое время считалось священным среди волхвов (так назывались в Туркестане зороастрийские жрецы). Каждый год сюда являлись паломники и приносили в жертву петухов.

Подлое убийство невинного принца вызвало возмущение в Персии, и император Кей-Кавус, исполненный гнева, послал своего любимого полководца, прославленного Рустама, с огромной армией отомстить за убийство сына. Рустам безрезультатно осаждал Рамистан в течение двух лет, даже построил целый город напротив осажденной крепости, но, в конце концов, изгнал Афрасиаба из страны. Кей-Хосров, сын Сиявуша и вдовы Фарангис, после полной приключений жизни унаследовал трон своего деда Кей-Кавуса и стал императором Персии. Он долго воевал с Афрасиабом, стремясь отомстить за убийство своего отца. После обычных превратностей войны ему удалось сокрушить своего врага, захватить Самарканд и убить Афрасиаба.

Таково предание о Сиявуше, относящееся к ранней истории Кашгара.

В период между падением династии Афрасиабов и вторжением Александра Македонского, созданием греко-бактрийской империи, Кашгар был ареной постоянных столкновений между коренным населением и ордами тюркских племён.

Китай в тот же период был разделен на ряд княжеств. Но в 94 году н.э. китайский генерал Бань Чао⁷⁷ вторгся в Восточный Туркестан с большим войском. Присоединив т.о. Кашгарию к Китаю, он двинулся в Западный Туркестан, страну Юэчжи⁷⁸, в названии которой можно угадать современных киргизов (юэ или уй – юрта или войлочная палатка, чи – палаточник, кочевник). Бань Чао распространил свою власть до берегов Каспия. В 102 году сей китайский Наполеон, потакая своим военным амбициям, вознамерился даже послать экспедицию на завоевание Римской империи. С того времени и до арабского завоевания Кашгария принадлежала Китаю и была известна как Кичик Бухара, то есть Бухара Малая, в отличие от Великой, где в то время формировалось могущественное государство. Его столица, т.е. собственно Бухара, была построена на болоте, образованном разливом р. Масаф (Зеравшан). Там, по словам Арриана⁷⁹, охотился Александр Македонский и собственноручно убил «льва», скорее всего – тигра, ибо таковые обитали в болотах под Бухарой вплоть до недавнего времени. Последний тигр был убит в 1894 году.

Касательно спорта уместно сказать, что знаменитая игра в поло⁸⁰ зародилась и развивалась, согласно традиции, именно в этой стране во времена Афрасиаба. Странно, что в настоящее время поло малоизвестно как в Восточном, так и в Западном Туркестане.

Помимо Бухары, в государстве был еще один важный город, Байкенд (Пайкент⁸¹ более позднего времени) – центр, ведший активную торговлю с Кашгаром и Китаем на востоке, Персией и Римской империей на западе. Торговля обогатила города Восточного Туркестана, подготовила их к восприятию греко-римской культуры. Бактрия, или современный Бадахшан⁸², контролировала кратчайший торговый путь в Хотан через Памир. С другой стороны, индийское влияние проникало не только через Бактрию, но и через Гималаи и Каракорум, древний Согдийский перевал (Зоджи-ла у тибетцев⁸³). Китайцы, по обыкновению, не вмешивались во внутренние дела населения, управляли страной через местных беков и довольствовались поборами с населения в виде налогов и пошлин. Делалось всё это с удивительной религиозной терпимостью: здесь процветали не только буддизм, но и зороастризм, манихейство и несторианское христианство.

Время арабского вторжения в Туркестан – наступление Меча Ислама⁸⁴, знаменует эпоху, полную романтики и трагизма. Под командованием великого вождя Кутейбы⁸⁵ арабы переправились через Джейхун (Амударья) и взяли город Пайкенд, где захватили огромное количество золота, серебра и драгоценных камней. Среди них были два изумруда размером с голубиное яйцо, украшавшие статую идола. Во время разграбления Пайкенда многие жители отсутствовали по торговым делам в Кашгаре. Когда же вернулись и обнаружили, что дома находятся в руках врага, а семьи – в плену, то у них достало богатств, чтобы выкупить их и восстановить свой город. Вот яркое свидетельство интенсивной торговли с Кашгаром.

Когда арабы осадили Бухару, трон занимала вдова бухар-худата – Хатун⁸⁶, прославившаяся на всю Среднюю Азию своею красотой, мудростью, ученостью, богатством и, как гласит история, любовными историями. Этой азиатской Клеопатре удалось подкупить арабов и спасти свой город от захвата, заплатив арабскому генералу миллион дирхемов⁸⁷. Это было в 675 году нашей эры. Арабы удалились за Джейхун.