metinCilt 674 sayfalar
2023 yıl
Новый роман Павла Пепперштейна, на первый взгляд посвященный описанию собственного детства. На самом деле этот роман представляет собою опыт изучения детства как культурного феномена. Различные типы детств и отрочеств (английское детство, французское, позднесоветское, русско-дворянское, скандинавское) так или иначе появляются в этом повествовании. Детство осторожно крадется по тонкой линии между мирами. В том числе между мирами литературных традиций и пространством литературного эксперимента. В последних главах выясняется, что роман представляет собой испытание нового жанра, которому автор присвоил название «эйфорический детектив».
Странно, что почти все отзывы не к этой книге, а к какой-то религиозной. Я пишу про Бархатную кибитку. Не понравилась, возможно не понял. Есть некоторые интересные моменты, в основном связанные с биографией автора, с участием известных людей. В остальном малопонятная писанина. Не моё. Не рекомендую.
Нудная смесь графоманства, маньеризма и психоделики. Среди всего этого шлака попадаются вполне читабельные куски про детство, но их слишком мало, чтобы можно было осилить это произведение. Мата много, но он, как ни странно, к месту.
Очень познавательная книга, подробно рассказывающая о религиях древнего мира, о возникновении единобожия, о постепенном развитии и трансформации идей иудаизма, христианства и мусульманства.
Автор старается быть беспристрастным, приводит факты, подкрепляющие цитаты, рассказывает об исторических персонажах и в целом о политической ситуации в мире во времена рассматриваемых эпох.
Мне кажется, данная книга будет интересна как верующим людям, так и атеистам, всем, кто интересуется философией и религиозными учениями разных народов.
Приведу цитаты из книги, они лучше меня помогут произведению найти своих читателей:
Такое происходит и в наши дни: религиям сострадания следует лишь малая доля верующих, остальные же довольствуются видимостью поклонения в синагоге, соборе или мечети.
Приписывая Богу собственные, сугубо человеческие чувства и помыслы, пророки буквально творили Его по своему образу и подобию, и это сыграло очень важную роль.
В изгнании соблазнительное прежде язычество утратило свою привлекательность, и тогда родился иудаизм. В тот момент, когда культ Яхве, казалось бы, вот-вот должен был навсегда исчезнуть, этот Бог стал главным источником надежд бедствующего народа на близкий конец испытаний. Новое богословие, как всегда, одержало верх не силой рациональных доводов, а своей практической действенностью: оно избавляло от отчаяния и внушало надежды. Лишенные родины и средств к существованию евреи уже не видели в непредсказуемости Яхве ничего чужеродного и тревожного. Сейчас нрав этого Бога очень точно соответствовал их собственному положению.
Так или иначе, раввины учили, что Господь вовсе не желает, чтобы люди страдали. К своему телу человек должен относиться с почтением и заботой, так как оно сотворено по образу Божьему. Что касается плотских удовольствий, то избегать их даже грешно, ведь Господь создал их именно для утехи. Раввины не считали, будто мучения и аскетизм приближают к Богу.
В "Евангелии от Марка" (самом раннем и, как принято считать, наиболее достоверном) Иисус выглядит вполне обычным человеком: семья, братья и сестры - и никаких ангелов, возвещающих его рождество и поющих над колыбелью. После смерти Иисуса его ученики решили, что он - Бог. Случилось это, впрочем, далеко не сразу; скоро мы убедимся, что доктрина об Иисусе как Боге в облике человека сформировалась лишь к четвертому столетию.
Доктрина Вочеловечения Господа во Христе всегда возмущала иудаистов, а позднее была признана богохульством и в исламе
Блаженный Августин оставил нам весьма сложное наследие. Религия, которая внушает верующим идею неизбывной порочности человеческой природы, непременно отдаляет людей от самих себя — и наиболее явно такая отчужденность проявлялась в очернении сексуального начала в целом и женщин в частности. Несмотря на то, что первоначально христианство относилось к женщинам довольно мягко, к эпохе Августина на Западе уже царили женоненавистнические настроения.
С практической точки зрения, ислам означал, что мусульмане обязаны создать справедливое общество равных, где с должным почтением относились бы даже к бедным и увечным. Первое этическое провозвестие Корана звучало очень просто: копить богатство и заботиться только о личном достатке — плохо; делиться с ближними и регулярно отдавать часть своего имущества нищим — хорошо. Сегодня на Западе принято считать, будто исламу всегда было присуще женоненавистничество, однако религия Аллаха, как и христианство, первоначально относилась к женщинам благосклонно Коран строго запретил убивать младенцев и попрекал арабов за их недовольство и разочарование при рождении девочки. Кроме того, Коран предоставил женщинам законные права на развод и наследство — чего, между прочим, у западных женщин не было вплоть до девятнадцатого столетия. Это в очередной раз напоминает, что ислам, как и любую другую религию, можно толковать по-разному
Первые крестоносцы имели довольно путаные представления о Боге и религии, но тем не менее считали свой поход на Ближний Восток паломничеством на Святую Землю. Святые воители — Георгий, Меркурий и Димитрий — значили для их веры куда больше, чем сам Бог, и на деле мало отличались от языческих божеств. Летом 1099 года, взяв наконец Иерусалим, крестоносцы набросились на жителей города с жестокостью, достойной Иисуса Навина; беспощадность этого зверского избиения смутила и потрясла даже соплеменников рыцарей.
Пока Лурия внушал каббалистам, что Бог открывается только в радости и безмятежности, Лютер провозглашал, что «Бога можно найти лишь в страданиях и Кресте»
Зигмунд Фрейд (1856–1939 гг.) не сомневался, что вера в Бога есть некая иллюзия, которую зрелые люди отбрасывают. Идея Бога — не ложь, а следствие работы подсознания, и потому ее должна изучать психология. Бог-личность — не что иное, как обожествленная фигура отца. Тяга к такому божеству объясняется младенческим желанием иметь сильного отца-защитника, а также мечтой о справедливости, честности и бесконечно долгой жизни Фрейд в свое время мудро заметил, что насильственное подавление религии не приносит ничего, кроме разрухи. Как и половое влечение, вера относится к той категории человеческих потребностей, которые пронизывают все сферы жизни.
Христианство является в высшей степени религией страданий и превратностей судьбы. Наиболее влиятельным — по меньшей мере, на Западе — оно становилось в периоды бедствий: земную славу нелегко примирить с образом распятого Христа. Ислам, напротив, является религией успеха. Коран учит тому, что общество, покорное Божьей воле (иными словами, общество, где царят справедливость, равенство и честное распределение богатств), просто не может потерпеть крах — и история ислама, похоже, служит тому живым свидетельством.
Весьма масштабное исследование. В книге прослеживаются изменения, которым подвергались религиозные представления на протяжении времени. В разные века религия играла свою роль, подстраивалась под политическую обстановку и настроения людей. Так что в книге есть и история, и философия – довольно коротко, но настолько доступно, насколько это вообще возможно.
Поражает охват философских воззрений. Уйма фамилий, начиная с библейских пророков, таких, как Исайя и Екклесиаст. Рассказано и об иудаизме, и о представлениях греческих философов, и о Никейском соборе, положившем начало расколу христианской церкви, и о разнице в восприятии Бога Восточной и Западной Церквями, и о зарождении мусульманства и возникших в его рамках направлениях, и о возникновении атеизма.
При этом книга довольно эмоциональная. По крайней мере, возникает ощущение всеобъемлющего, непознаваемого Бога, которого невозможно описать и представить, оперируя привычными нам, человеческими категориями. И чувство бессилия от того, что раз за разом человек пытается творить Бога по своему образу и подобию, углубляется в какие-то доктрины, воспитывает в себе чувство уникальности и презрения к другим религиям.
Но что-то смущало время от времени. То автор использует в тексте как аксиому теорию Велльгаузена, давным-давно раскритикованную и недоказанную (причем даже не указывая, чья это теория – если бы я не сталкивалась с ней ранее, даже внимания не обратила бы). То время от времени допускает какие-то пренебрежительные высказывания, которые, в общем-то, ничего не значат, но глаз за них цепляется. В итоге чтение получается неровным: то интересно так, что не оторваться, то скучно оттого, что философия слишком мудреная (это, конечно, не вина автора, исключительно субъективно), то мнение о К.С. Льюисе как о середняке, а не о видном английском писателе. Может, автору-англичанке виднее, конечно, но в контексте попыток описания сферы сверхъестественного такое пренебрежение удивило.
Такие вещи, как рай, ад и дьявол упоминаются лишь вскользь, как нечто незначительное и неважное. Может, в целом это и правда неважно, но ведь интересно же. Зато хорошо передано ощущение, что "мысль изреченная есть ложь" - что Бог познается на уровне впечатлений, и даже эти впечатления сложно выразить словами. Что уж говорить о концепциях и доктринах, выглядящих крайне сухими и совершенно не отражающими переживаний, вызванных Богом.
Это не науч-поп. Это серьезное исследование, логичное и структурированное. При этом написано очень доходчиво, прекрасным литературным языком. Главное - написано с равным уважением и симпатией ко всем конфессиям и течениям.
Карен Армстронг пристально рассматривает три родственные религии — иудаизм, христианство и ислам на предмет сотворения Бога человеком. Оказывается это был непростой процесс. В начале был мелкоплеменной божок, который ревниво потребовал от своих последователей не поклоняться другим богам, что само по себе было революционной идеей. Постепенно идея расширялась, захватывала умы, обрастала пророками... и на выходе мы имеем три версии единого бога и множество конфессий, сект, течений. Я очень многое почерпнула у Карен Армстронг. Оказывается... 1) Сначала богов было несколько и только потом, в восприятии верующих, они слились воедино. Пророкам приходилось доказывать, что Бог, о котором они вещают, именно тот Бог, которому поклонялись Ной и Моисей. 2) Пророки отнюдь не рвались стать пророками. Тяжелая это работа. 3) Это Блаженному Августину мы, женщины, обязаны веками унижений: "И ты еще не знаешь, что Ева — это ты? Именно ты соблазнила того, кого не сумел соблазнить дьявол. Ты с легкостью осквернила человека, это подобие Бога; наконец, исправление вины твоей стоило жизни Сыну Божьему". 5) Христианство, пожалуй, самая запутанная и нелогичная религия. 6) Ислам - означат "покорность", а Мухаммад был величайшим поэтом и, похоже, неплохим человеком. 7) Коран бесполезно пытаться читать в переводе. 8) Что не поделили шииты и сунниты. и многое-многое другое. Кроме того, я опять так и не смогла осознать идею троицы, но Карен меня успокоила, объяснив, что так и должно быть. Ее никто не понимает, эта идея создана для другого.
От века к веку меняется мораль и представления человечества о добре и зле. И вместе с тем меняется и Бог. Процесс создания Бога продолжается...
Yorum gönderin
Yorumlar
11