Kitabı oku: «Теннисистка»
Предисловие
Роман П. Пигаревского “Теннисистка” открывает малоизвестную нам страницу спортивной жизни. История Даши Воронцовой, девочки из детдома, добившейся благодаря воле, целеустремленности и работе замечательного тренера феноменальных успехов в теннисе, ставшей финалисткой Большого турнира и из-за нелепой случайности Провидения проигравшей в финале, вызывает у читателя чувство глубокого сопереживания. Попасть к такому тренеру, как Андрей Кротов, – половина успеха Даши, а может быть и больше. Но повесть не только о спортивных достижениях. Суть повествования, главный стержень произведения – это взаимоотношения ”спортсменка-тренер”, исполненные истинного благородства и привязанности, переросшие в платоническую любовь, в обретение детдомовской сиротой отца. Тут спортивная сторона отступает на второй план перед сюжетно-психологической основой романа, несущей глубокий драматизм и истинную доброту.
К чему отшумевшие споры о положительном герое литературы? Вот он перед нами, в образах талантливой тринадцатилетней девчушки и ее неустрашимого воспитателя, в духовной победе над внешним поражением, в верности и неподкупности.
Хотя все события и персонажи романа вымышлены, это не Толкиен, и не Гарри Поттер, с их, может быть, не вполне заслуженным интересом у читателя. Роман исполнен хорошим литературным языком, событиен, диалогичен, легко читается, что весьма существенно.
Думается, это произведение Петра Пигаревского обречено на читательский успех.
Олег Юрков
Союз писателей России
Пролог
Посвящается
моим родителям
Ноги внезапно затормозили, из-под них взмыла волна красноватого песка. Через мгновение они снова пришли в движение. Худенькая девочка с копной растрепанных, светлых волос совершила сумасшедший рывок вправо, затем влево, ее кроссовки окутывала желто-красная пыль. Трибуны ревели, все забыли о незыблемом правиле: во время розыгрыша мяча на теннисных матчах должна соблюдаться мертвая тишина. Судья был бессилен. То, что происходило на корте, настолько захватило зрителей, что они уже не могли контролировать себя, казалось, игроки водят невидимым смычком по их оголенным нервным волокнам.
Рослая атлетка, под загорелой кожей которой, как у леопарда, перекатывались эластичные тяжи великолепно натренированных мышц, не могла сломить сопротивление хрупкой девочки-подростка. Ее резкие, убийственные по силе удары с задней линии, словно натыкались на стену. Девчушка бросалась то в левый, то в правый углы площадки и успевала отбивать безнадежные мячи. Счет скакал, как в лихорадке: больше, ровно, меньше, снова ровно, больше… Шел решающий третий сет. Заканчивалась финальная игра соревнований, которые были отнюдь не рядовыми. Для каждой из участниц они являлись судьбоносными – вся дальнейшая жизнь этих теннисисток напрямую зависела от их исхода. И любой из разыгрываемых мячей в конце третьего сета мог оказаться решающим.
У девочки-подростка на очко стало меньше. Теперь, если она проиграет следующий мяч, то для нее все будет кончено, а если выиграет и сравняет счет, то бескомпромиссная борьба вспыхнет с новой силой. Обе соперницы были крайне утомлены, белесые лучи солнца сжигали, будто изнутри, пот струился по их лицам и предметы вокруг теряли свои привычные очертания. Гула трибун они не слышали. Желтый ворсистый мяч заполнял для них сейчас Вселенную. От остального необходимо было отвлечься, выкинуть из своего сознания, иначе… Иначе все нечеловеческие усилия, изнуряющие тренировки, все, что предшествовало матчу, могло оказаться напрасным.
Девушка-леопард плавно изогнулась, высоко подбросила в синее, безоблачное небо желтый мяч, и в следующее мгновение струны ее ракетки стремительно направили его в квадрат подачи соперницы. Та сумела отбить сильную и точную подачу, но недостаточно далеко. Загорелая атлетка наступала, готовилась завершить встречу последним убийственным ударом. Однако девочка со смешно подпрыгивающими растрепанными волосами опять каким-то чудом успела догнать мяч в углу площадки и отбить его на половину корта соперницы. Ответный удар оказался еще более сокрушительным. Не успевая добежать до мяча, девушка-подросток на глазах у оцепеневших зрителей вдруг сильно оттолкнулась от земли и в полете, распластавшись, словно птица над поверхностью корта, смогла дотянуться ободом ракетки до мяча. Он полетел в сторону площадки соперницы, но не перелетел через сетку, а ударился в верхнюю часть троса и на мгновение застыл, как бы раздумывая, на какую сторону перевалиться. Куда бы ни упал теперь мяч, никто уже исправить ничего не мог. Девушка-леопард застыла на задней линии вдали от сетки, а девушка-подросток лежала на земле, укутанная желто-красной пылью. Зрители вскочили на ноги, над кортом повисла мертвая тишина.
Глава 1
Даша медленно шла по аллее Каменного острова и постоянно оглядывалась вокруг. Ей нравилось здесь все. И пышные, аккуратно подстриженные деревья, на которых нежно шелестела весенняя листва, и дачи, похожие на средневековые замки, которые скрывались за высокими заборами, и каналы, заполненные темной водой, в глубинах которой чудилась какая-то тайна.
Дашина жизнь была небогата яркими, новыми впечатлениями и эти прогулки значили для нее очень много. Она тем более дорожила ими, поскольку случались они нечасто.
Не так давно ей исполнилось 11 лет. Даша воспитывалась в детском доме. Своих родителей она не помнила. Воспитательница, когда Даша однажды спросила о них, почему-то отвернулась, помолчала, а затем сказала, что они погибли сразу после ее рождения в Ленинграде. Никаких подробностей о том, как и почему это случилось, ей узнать не удалось. Родственников в этом городе у нее не оказалось. Вроде имелась какая-то дальняя родня за Уралом, но разыскать ее так и не смогли. В результате, она попала в детский дом, который располагался почти в центре Петербурга на Вяземской улице, недалеко от площади Льва Толстого.
Даша была тихим и покладистым ребенком, не перечила старшим и училась, хоть и неровно, но все-таки лучше большинства детдомовцев, поэтому воспитательница Клавдия Васильевна, несмотря на запрет, иногда, в воскресный день, отпускала ее одну погулять на Каменный остров. Тем более, что детский дом находился недалеко – сразу за мостом через Неву. Клавдия Васильевна давно перестала волноваться за Дашу, та возвращалась всегда вовремя, чистой, опрятной, а летом – с букетиком полевых цветов для своей воспитательницы.
Гуляя по Каменному острову, Даша всегда обращала внимание на загадочные спортивные площадки. Зимой их покрывали пушистые сугробы, и если дул ветер, то по их поверхности кружились тонкие струйки поземки. Летом их посыпали песком краснокирпичного цвета, на который наносили непонятные белые линии. Между этими площадками, стояли зеленые скамейки, на которых были разбросаны яркие спортивные сумки, разноцветные ракетки и мотки струн, похожие на толстую рыболовную леску. Среди всего этого беспорядка постоянно сновали дети, их родители, пузатые дядьки в диковинных майках и шортах, девицы с немыслимыми прическами и Бог знает кто еще. Даше эти люди очень нравились, они казались ей красивыми, веселыми и беззаботными. Среди всего, что она видела и знала, этот мир был самым ярким, но одновременно и самым недоступным. ''Не зря он отгорожен сеткой, которая выше многих заборов, окружающих белокаменные дачи, – думала Даша, останавливаясь около кортов. – Нет, конечно, в сетке есть калитка, но разве ее может открыть посторонний, чужаков туда наверняка не пускают''. В этом она не сомневалась.
Сегодня, как обычно, она подошла к мелкоячеистой сетке-загородке, прислонилась к толстому, шершавому стволу дерева и с удовольствием устремила взгляд на теннисные площадки. Она сразу увидела его, того, кто ей особенно нравился. Это был уже немолодой мужчина с животом, выпирающим из под желтой футболки и черных шорт, на голове у него красовалась оранжевая бейсбольная шапочка с очень длинным козырьком. В этом человеке сразу привлекали внимание загорелые, мускулистые руки. Теннисная ракетка казалась их естественным продолжением, совершенно им послушная. Впечатление о неспортивности его фигуры, которое могло сложиться в первый момент, было обманчивым. Когда он появлялся на корте, то сразу превращался в ловкую, пластичную рысь, которая своей лапой-ракеткой доставала любой мяч и направляла в ту точку корта противника, в которую хотела. Вот и сейчас Даша, как завороженная, следила за движениями тренера или Крота. Так многие, кто был постарше, по-свойски, сокращенно называли его. Даша знала и настоящее имя этого человека – Андрей Кротов.
На ближней к Даше площадке Крот тренировал мальчика и девочку, примерно ее возраста. Он стоял у самой сетки и, как сачком, струнами своей ракетки ловил все посылаемые ему мячи. И тут же мягко возвращал их обратно под удобную руку тренируемого. Как обычно, он был скуп на слова и лишь изредка кричал: ''Миша, делай проводку, дольше держи мяч на струнах при ударе справа! – Или, – Настя, сгибай ноги, больше разворачивай корпус, ты же играешь слева двумя руками! – Или, – смотрите на мяч, концентрируйте все внимание только на нем!" Даша чувствовала, что эти редкие замечания делались в самый нужный момент и помогали игрокам исправлять ошибки. Еще ее поражало, как Кротов, сам играя на одной площадке, успевал контролировать все происходящее на остальных семи кортах. Периодически она слышала: "Саша, какой у вас счет с Катей? Все, заканчивай, переходи к Жене, играйте на половинке корта. А ты, Катя, иди к стенке, тренируй удар справа, через 15 минут встанешь со мной. Аня! -кричал он другому тренеру, своей помощнице, – возьми Виолетту, почему она сидит на скамейке?” Даша видела, что Кротов тренирует и молодых спортсменов, и взрослых неспортивного вида дядек, и детей-увальней, которых родители насильно выпихивали на площадку, и платиновых блондинок, неспособных долго удерживать ракетку в своих изнеженных руках. Пока Крот был на площадке, а на ней он был всегда, так, по крайней мере, казалось Даше, вся эта пестрая публика, подобно разноцветным бабочкам, постоянно перемещалась, кружилась, порхала, словно по воле невидимой дирижерской палочки.
Внезапно Даша почувствовала как что-то прошелестело у нее над головой и плюхнулось рядом в густую траву. Она была так увлечена, что не сразу поняла, что случилось.
– Девочка, кинь мяч! – услышала она вдруг знакомый, надтреснутый голос, принадлежавший Кротову.
Даша сорвалась с места, встала на колени и начала поиски в густых лопухах. Через минуту, впервые в жизни, она держала в руках теннисный мяч. Резиновые мячи, которыми играли в детдоме, были ей хорошо знакомы, но теннисный – она видела только издалека. Он был шершавый, ворсистый, ярко-зеленый и с двумя параллельными бороздками по всей окружности. Даше он показался теплым и ей было очень приятно держать его в руке.
– Бросай скорей, что, мяча никогда не видела, ну тормозная девчонка! -голос мальчишки, которого тренировал Кротов, вывел ее из оцепенения.
Она размахнулась и бросила. Мяч долетел только до середины сетки и безвольно скатился по ее поверхности в траву. Вторая попытка принесла тот же результат.
– Ты что, убогая? – разозлился мальчишка, ему было лень бежать за ограду.
– Подожди, Вадик, – оборвал его Кротов и обратился к Даше. – Возьми мяч в правую руку, согни ее в локте, теперь заведи за спину, еще ниже, еще, а теперь бросай!
Даша разжала кисть, и мяч по высокой траектории, плавно, с большим запасом перелетел через загородку. Крот что-то хмыкнул себе под нос и продолжил тренировку.
Отбитый неумелой рукой мяч еще трижды перелетал через ограду и падал рядом с Дашей. Теперь, каждый раз, без всякого труда и с видимым удовольствием она возвращала его на корт. После ее бросков он летел высоко над сеткой и попадал точно на ракетку Кротова.
– Вадик, Ира, посмотрите, как она сгибает и заводит назад руку перед броском. Покажи им еще раз! – крикнул Кротов оторопевшей Даше и специально перекинул через загородку мяч. Даша подняла его, повернулась боком, чтобы им было лучше видно, и повторила все движение.
– Понимаете, для чего я вам это показываю? – Не унимался Крот. – У вас , и даже у многих мастеров, плохая, корявая подача. Неправильно сгибаете руку, потом не в той последовательности ее разгибаете, все делаете судорожно, словно в конвульсиях. А у нее получается идеальное, слитное движение, когда в работу включается одна нужная группа мышц за другой. Вложи ей сейчас в руку не мяч, а ракетку, все будет также правильно. Идеальное движение. Оно врожденное. Такому трудно научиться, если вообще возможно, уж я то в этом толк знаю, насмотрелся за тридцать лет, -задумчиво произнес Кротов.
– Крот, ты когда меня возьмешь? – Крикнул кто-то из великовозрастных игроков с дальнего корта.
Андрей никак не отреагировал и обратился к Даше:
– Ты когда-нибудь раньше играла в теннис?
Даша энергично замотала головой: “Нет, никогда.”
– А хотела бы попробовать?
– Да, – с трудом произнесла она.
– Ну, тогда заходи, видишь калитку?
Даша кивнула, медленно подошла к калитке и взялась обеими руками за железные прутья. Раздался пронзительный скрип, дверца распахнулась во всю ширь. Она сделала шаг вперед.
Глава 2
Она подошла к той половине площадки, на которой находился Крот. Он прервал тренировку и спросил:
– Как тебя зовут?
– Даша, – тихо ответила она.
– А меня Андрей Владимирович Кротов. Снимай куртку, бросай ее на скамейку, и пойдем сначала к стенке.
Сказав это, Кротов порылся в огромной корзинке, наполненной мячами и другим инвентарем, выбрал из нее ракетку полегче и протянул Даше. Ей она показалась ужасно тяжелой, оглядываясь на детей вокруг, она с тоской подумала: "Как же они могут часами махать такой тяжестью, у меня рука наверняка сразу устанет". Вслух же Даша не сказала ничего.
Кротов подвел ее к стенке, состоящей из длинных зеленых досок, бережно взял за плечи, развернул боком, вложил в правую руку ракетку и показал, как правильно нужно обхватывать ручку.
– Вот сейчас у тебя правильная хватка при ударе справа, запомни ее. При ударе слева она изменится, но об этом потом. Сначала ты должна научиться бить по мячу только справа.
Даша была само внимание, она впитывала каждое слово, произнесенное Кротовым.
– Теперь согни немного ноги в коленях и плавно отводи ракетку назад. Достаточно, а теперь – вперед и тоже плавно, без рывков. Вот здесь, – Кротов вытянул руку, сжатую в кулак, – твоя ракетка соприкоснется с мячом. Главное, сразу после удара не отдергивай руку, наоборот, сопровождай мяч, чтобы он некоторое время, как бы висел на струнах ракетки. Тогда удар получится точным и только тогда ты научишься управлять мячом.
Все эти слова Кротов произносил за свою долгую тренерскую карьеру в тысячный, десятитысячный, а, может быть, и в миллионный раз. В большинстве случаев они не находили никакого отклика и порой ему казалось, что он общается с пустотой. Но только не сегодня. Кротов нутром чувствовал, что эта молчаливая девочка ловит каждое его слово, изо всех сил старается понять смысл и запомнить навсегда.
– Так, хорошо, снова отводи ракетку и бей по моему кулаку, не забывай пружинить ногами. Давай, еще раз! Неплохо, но учти – мой кулак неподвижен, а мяч не будет ждать, пока ты по нему ударишь. Бить нужно вовремя, лучше всего, сразу после его отскока от земли.
Даша очень старалась. Она так увлеклась, что даже не заметила, как Кротов подбросил в воздух мяч, и она впервые ударила по летящему мячу. После отскока от дощатой стенки он стремительно приближался к ней. В отличие от большинства начинающих, Даша почему – то совсем не испугалась его.
Конечно, как и другие, она часто ошибалась, мяч порой летел мимо стенки, ракетка вываливалась из рук, но в данный момент это не имело никакого значения. Ее растрепанные волосы разлетались в разные стороны, в своих стоптанных сандалиях она носилась перед зеленой стенкой, подпрыгивала, падала, вскакивала… И весь мир внутри нее вдруг окрасился в солнечные тона. Даша не чувствовала усталости, не ощущала тяжести ракетки, ей казалось, что она парит в невесомости. Впервые она была совершенно счастлива. Маленькие радости случались и раньше, но такого чувства полноты жизни она не испытывала никогда.
Как долго все это продолжалось, Даша не знала. На землю ее вернул злой окрик.
– Ты что глухая? Подвинься, ты тут не одна!
Кричал толстый мальчишка с глазами навыкате. Его майку украшали серебристые буквы "Boss". Даша молча отошла к самому краю стенки и попыталась продолжить игру, но у нее перестало что-либо получаться. Пропали настроение, легкость, она постоянно косилась на парня, мяч совсем не слушался ее, и, когда он случайно отлетел в сторону мальчишки, тот со злостью ногой зашвырнул его в траву, что стелилась вдоль ограды. Даша нашла мяч и, опустив голову, понуро побрела в сторону Кротова. Проходя мимо длинной скамейки, на которой сидело, развалясь, несколько детей в яркой спортивной одежде, она вдруг услышала тонкий мальчишеский голос: "Прикольная девчонка, у нее что, кроссовок нет, посмотрите, что у нее на ногах, а прическа – полный отпад". Две девочки, сидевшие рядом с ним ухмыльнулись, одна из них в белоснежном костюмчике процедила: "Чего ты ржешь? Все нормально. Мой папик зимой ездил на сафари в Африку. Потом про таких рассказывал, их там полно. Он фотки привез – ну точно такие, как она, только черненькие". Все дружно захохотали.
Даша подошла к Кротову.
– Как дела? – Спросил он, продолжая перебивать мячи через сетку.
– Все нормально, спасибо вам большое, – она опустила глаза, лицо ее оставалось очень серьезным.
– Ты где живешь?
– Недалеко, за мостом. – Даша неопределенно махнула рукой в сторону Невы.
– Слушай, из тебя может получиться толк. Я еще посмотрю, если все пойдет нормально, то запишу тебя к себе в секцию. Приходи завтра. Можешь завтра?
Даша напряженно молчала. Она не знала, что отвечать. "Сказать правду? Нет, об этом не может быть и речи. Он не будет возиться с моими проблемами, я стану ему просто неинтересна, и он сразу же меня забудет". Эти мысли с лихорадочной быстротой проносились в ее сознании.
– Ну, что молчишь? – Кротов внимательно посмотрел на нее, прервав тренировку.
– Завтра я точно не смогу. Если получится… если только получится, через неделю, – сбивчиво ответила она.
– Тебя что, родители могут не отпустить? Приходи вместе с ними, я им все объясню.
Даша стояла, понурив голову, растерянная и совершенно несчастная.
– Нет, они не придут. Меня, меня, может быть, отпустят только через неделю. А вы будете здесь через неделю?
– Буду, конечно. Да я тут всегда – с утра до вечера. В общем, приходи, когда сможешь, пока. Федя, Петя, давайте ко мне! Маша с Ваней, быстро на половинку третьего корта, сыграйте со счетом.
Когда он закончил, Даша вдруг спросила тихим голосом:
– А вы не знаете, сколько сейчас времени?
– Половина восьмого, – спокойно ответил Кротов.
У Даши потемнело в глазах. Она должна была вернуться в детский дом к четырем часам. Белые ночи все спутали. "Меня не было на дневном построении, меня ищут. Я подвела Клавдию Васильевну. Завуч Олимпиада Александровна такое устроит… теперь меня не то что на Каменный остров, во двор погулять не выпустят". Все эти мысли в единый миг обрушились на нее. Тем не менее, она нашла в себе силы аккуратно положить на зеленую скамейку, рядом с сумкой Кротова, ракетку и мячик.
– Спасибо, Андрей Владимирович, – как всегда, тихо молвила Даша и побежала.
Она забыла, где находится калитка и поэтому с разбега чуть не врезалась в сетку-ограду. Растерянно оглянувшись, она метнулась в сторону и снова ухватилась за тонкие прутья. Она была похожа на зверька в клетке. Даша снова побежала, теперь в другую сторону, и вдруг почувствовала на своих плечах тяжелые, крепкие руки.
– Что ты мечешься? Чего ты так испугалась? Калитка вон там, -надтреснутый голос принадлежал Кротову.
Даша не смогла ничего ответить и только замотала головой. Тяжело скрипнула калитка, и девочка, не оглядываясь, опрометью выскочила наружу. Кротов несколько секунд в задумчивости наблюдал за нелепыми движениями Даши. Ее руки разлетались в разные стороны, а худенькие лопатки вертелись мельницей. "Бегает неправильно, не экономно", – как профессионал, невольно отметил Кротов. В тоже время он ощутил, что на земле не было силы, которая могла бы сейчас остановить эту маленькую девочку. И еще он почувствовал, как что-то острое кольнуло у него в сердце. Кротов пожал плечами и медленно направился на свою половину корта.
