Kitabı oku: «Сказка о справедливости», sayfa 16

Глава вторая, повествующая о Великом Креатете

Королевский Чудесток был построен давным-давно множеством велфов, старающихся превратить Фэйри-Град в райское место, где царила бы одна лишь фантазия без преград. Если бы он был создан около Хрустальных Ворот, где обитало большинство дейниантов, то единичные велфаторы своими беспорядочными приказами могли бы внести сумятицу в решения большинства о волшебном городе и Сказочном Царстве. Поэтому велфаторы, отчетливо осознающие законы, управляющие теперь миром, решили, что чудесток должен располагаться у самого края клубка. Велфы-математики высчитали положение этого чудестока исходя из того, чтобы только воля десяти тысяч велфов, слитая воедино, могла бы творить законы природы, чудестоки, уровни и вообще все то, на что только способно воображение, защищая от одиночек, вносящих диссонанс.

Уже при строительстве Королевского Чудестока были обнаружены многочисленные проблемы этого грандиозного плана, главной из которых было то, что одиночка, увлеченный своей идеей, был настолько предан ей, что сам того не желая, заражал других велфов. Процесс был похож на цепную реакцию. Загипнотизированные велфы горячо отстаивали чужую идею, а ведь достаточно было собрать десять тысяч искренних голосов, и любое желание воплощалось в жизнь!

История Фэйри-Града знавала такие случаи – именно так были созданы страшные существа – энтропы, обороняющие город фантазии от хорийцев и откинувшие их далеко в степи. Энтропы обычно воплощали панические страхи тех, на кого они нападали. Не наделенный большой фантазией хориец видел в них разнообразных хищников или людей с дубинками, а заядлые фантазеры вообще не материализовывали их – для них энтропы были тенями непонятного цвета и формы, надвигающимися и старающимися ввергнуть в хаос все вокруг.

Как и следовало ожидать, расправившись с хорийцами, энтропы направились в Фэйри-Град – они выискивали велфов, которые теоретически могли бы угрожать прекрасному городу. Отыскав возмутителей спокойствия, они либо выкидывали их в степи на радость хорийцам, либо уничтожали. Энтропы также уничтожали любые творения велфов, которые, по их мнению, могли хоть немного угрожать Фэйри-Граду. Энтропы не являлись людьми, лишенными воображения. Они были лишь мысленными приказами самих велфов, превращенными дейниантами в полуматериальные призраки: ведь велфы так и не научились творить живые существа. Поэтому, ничто не препятствовало их проникновению в город фантазии, и всем велфам грозила неминуемая гибель. Первой своей целью энтропы выбрали Королевский Чудесток и полностью его опустошили. К счастью, истребляя велфов, энтропы сами исчезали, растворяясь в воздухе или в том, что от него осталось, так как без велфов нет и энтропов.

      Наконец выжившие велфы собрались вместе и в едином порыве выкинули стражей на границу Фэйри-Града. Позже, когда Королевский Чудесток был отстроен заново, все велфы, только что пережившие катастрофу, приняли закон, который тут же стал законом природы: «Никогда, никогда больше воля загипнотизированного большинства не должна становиться действительностью! Чтобы изменить реальность, все десять тысяч велфов должны принимать решения независимо!». Затем за это взялись велфийские ученые, просчитавшие и принявшие нормы для понятия независимости – ведь любое решение немного зависит от других решений, но это было позже. В тот момент существовало лишь переживание утраты сотен товарищей, поэтому этот закон вряд ли когда-нибудь изменится, ведь он исходил прямо из велфийских сердец!

Энтропам было велено оставаться на границе и служить испытанием для новичков, но запрещено уничтожать создания, всей душой стремящиеся в Фэйри-Град. Эти идеальные чудовища навсегда заняли место на границе парящей капли, со временем превратив ее в клейкий сироп. Больше они не могли восстать – так решили десять тысяч независимо мыслящих велфов!

Тибальд уже отлично знал, как проводятся заседания Великого Креатета. Они, конечно же, отличались от заседаний, которые когда-то проводили люди. Раньше Тибальд, представляя себе совет, видел нечто, напоминающее Дворец Нирваны, в котором велфаторы объединялись вместе с целью принятия законов. Так и было в доэнтропные времена. Но закон о независимости привел и к пересмотру всей идеи Креатетов, а также Королевского Чудестока, который раньше был ничуть не похож на то, чем он являлся сейчас.

Небо над Королевским Чудестоком заменял гигантский купол-зеркало. В этом зеркале отражался весь сказочный остров, и велфы принимали решения и законы, глядя в него. Высочайшие колонны классического стиля, поддерживающие этот купол, вздымались ввысь. Земля же была выложена гигантскими плитами. Вообще, центр Королевского Чудестока напоминал огромный древний собор только с зеркальной крышей.

Он разительно отличалась от остальных чудестоков Фэйри-Града, которые, в большинстве своем были природными. Даже замки велфов внутри обычно походили на тот чудесток, в котором располагались. Так, в Цветочном Чудестоке велф, влетающий в замок, оказывался посреди цветущей поляны, а когда он засыпал, то поляна под ним услужливо прогибалась, рождая мягчайшую траву для тела и цветочную подушку под голову. А в Снежном Чудестоке велфы внутри своих замков – айсбергов, спали на снежной, но теплой кровати, укрываясь снежным одеялом. Но Королевский Чудесток не был похож на остальной Фэйри-Град и этой своей неповторимостью как будто провозглашал: «Здесь творится Вселенная! А вы – ее творцы! От вашего решения зависит все!». Так оно и было.

Согласно закону о независимости, из пар, растворившихся на Уровне Любви, велфатором в каждом Креатете становился лишь один. Поэтому только Тибальду выпала честь внести свою лепту в решения Креатета, ведь он мог поведать многое жителям города фантазии.

Закон о независимости, как вы уже, наверное, догадались, был одним из самых важных законов Креатета, но были и другие важные законы, управляющие заседаниями и велфаторами. Одним из них был закон о минимуме шума. Под шумом понималось все, что может отвлечь велфаторов от их работы. Поэтому все созидатели законов природы должны были носить одинаковую одежду – это была формальная одежда древних, – она называлась «костюм». Костюмы могли различаться видом, но должны были быть синими, как цвет неба и надежды. Их носили почти все велфаторы. Слово «почти» относится к созданиям типа Антинэ, на которой костюм бы просто сгорел. Но даже таким велфам необходимо было как-то скрыть свою особенность, отвлекающую велфаторов. В любом случае, на этот Креатет Антинэ не допустили, лишь Деревинт получил право принимать законы.

Важным законом был закон о всеобщем присутствии. Велфаторы, опоздавшие на Креатет, к заседанию не допускались и надолго отстранялись. Этот старейший закон просто не впускал провинившихся велфов в Королевской Чудесток. Исключений из этого закона не было: никакая причина не могла бы послужить извинением опоздавшим. Происходило это потому, что решения должны всегда были приниматься десятью тысячами велфов, и любой неспокойный разум мог нарушить связь между мыслеприказами и законами.

И еще один закон, ограничивающий уровень шума, запрещал любые полеты в Королевском Чудестоке. Только представьте себе, как летающие велфы отвлекали бы велфаторов от принятия решений!

Да, Фэйри-Град ограничивал свободы граждан, но это касалось только Креатета, где малейший шум мог оказаться трагическим.

Как вы помните, Тибальд и Леяль находились на полпути между Королевским Чудестоком и Чудестоком Единения. Путь до Королевского Чудестока занимал почти три часа, но перед заседанием Великого Креатета необходимо было погрузиться в нирвану, поэтому велфам пришлось лететь в противоположную сторону.

Они добрались до Чудестока Единения уставшие и направились в свою ячейку, чтобы отдохнуть до конца дня. Только сейчас после многомесячного отсутствия они заметили многочисленные размытости и неясности в лесу, окружавшем дерево – богатыря. Велфы вздохнули, но сейчас не это было самым важным.

Наступило утро первого хромона, день Великого Креатета. Проснувшись, Тибальд направился во Дворец Нирваны – он уже добрался до него, но вдруг понял, что не знает, сколько времени там пробудет. На самом деле, времени было более, чем достаточно, но Тибальду вдруг вспомнилась неделя, проведенная во Дворце Воспоминаний. Скрепя сердце, – ведь посещение Дворца Нирваны было одним из негласных законов креатета – Тибальд решил заменить его Заповедником Слонорогов, который так понравился Леяль в первый раз. Фея взглянула на него печально, но они ведь давно уже были одним целым, поэтому укорять своего возлюбленного было все равно, что укорять саму себя: она вполне могла поступить точно так же.

В Заповеднике Слонорогов Тибальд не смог как следует отдохнуть: он все представлял Великий Креатет и спрашивал себя, сможет ли сам Тибальд повлиять на его результат. После Заповедника они с Леяль еще раз направились в свою ячейку, надеясь использовать Крыдру. Несмотря на волнение, сознание Леяль и Тибальда смогло пробудить птицу и временно запаять туман в ее двигателе.

Переодевшись в костюм, заранее заготовленный влюбленными в Чудестоке Формы, обрадованный Тибальд приказал крылату следовать в Воздушный Чудесток, примыкающий к Королевскому. Но Крыдра была упрямым созданием, и на полпути она потеряла управление, потом завиляла хвостом и начала растворяться в воздухе. Пришлось друзьям продолжать путь на своих крыльях. Но лететь было уже не далеко. Через некоторое время они оказались в Воздушном Чудестоке. Пробыв там три часа, Леяль простилась с Тибальдом на семь часов – заседание Креатета длилось шесть часов.

В Воздушном Чудестоке нет земли, а в Королевском – нельзя летать. Поэтому приблизившись к границе между ними, велф приземлился и зашагал по плитам в сторону гигантского купола, который смутно вырисовывался вдали. Времени еще было много, и надо было сосредоточиться на главном. Одним из вопросом Креатета на этот раз стало обсуждение новостей, принесенных Тибальдом.

Над велфатором простиралось матово-голубое небо без единого облачка, а сверху светило солнце. Солнце существует лишь в Сказочном Царстве, а внутрь клубка отображение светила доставлялось специальными потоками света при помощи дейниантов – это был достаточно сложный процесс, и разбирались в нем хорошо только немногие велфы-инженеры – Товенар был один из них. Для Тибальда же и других жителей Фэйри-Града, солнце ничем не отличалось от солнца внешнего мира – оно было таким же теплым, таким же ласковым, согревало велфов, птиц и животных и питало все живое.

Плиты Королевского Чудестока были серыми, квадратными и невзрачными. Тибальд неторопливо шел, ощущая, насколько важными должны быть следующие семь часов его жизни. Купол постепенно приближался, и вот он уже стоит перед гигантскими колоннами, вздымающимися в небо и поддерживающими колоссальное зеркало. Следующий шагом он должен был вступить в Храм Креатета. В отличие от других замков, в этом не было ворот – вход был всюду – достаточно подняться по ступенькам к колоннаде.

Он оглянулся. Со всех сторон к Храму приближались велфаторы в одинаковых костюмах, вид у всех был очень серьезный, многие были погружены в раздумья. Еще бы, ведь через полчаса они начнут творить законы Фэйри-Града, а некоторые законы станут законами мира. Хоть Тибальд и заметил знакомого велфа, он не помахал ему рукой и не поприветствовал – в этом месте все должны были быть независимыми.

Велфаторы поднимались по ступенькам и словно бы растворялись в синей колоннаде – синие костюмы на синем фоне были едва заметны.

Наконец Тибальд решился: он вздохнул и сделал шаг. Велфатор взошел по синим ступенькам на синюю площадку, а затем ступил в Храм, пройдя между соседними колоннами. Внезапно им овладело ноющее чувство одиночества. Тибальд ощущал себя единственным живым существом в гигантском Храме с зеркальным куполом. Решения принимал он и только он! Если же закон будет един для десятка тысяч, он станет реальностью!

Велф оказался один в огромном ярко освещенном круглом зале размером с футбольное поле древних. До начала Креатета оставалось полчаса. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, будоражащих его, Тибальд начал считать колонны храма. Получилось двенадцать колонн. Он проделывал это еще три раза и каждый раз получал иной результат.

– Или я никак не могу собраться и все путаю, или Храм Креатета подобен дворцу Фаты-Морганы, – ворчал Тибальд.

Наконец прямо в центре из-под пола вынырнул невзрачный серый стул. Велфатор дошел до него и сел. В этот же момент стул под ним развернулся в воздухе, превратившись в ложе – немного жесткое, но точно подстраивающееся под все изгибы тела Тибальда.

Он лежал на спине и вглядывался в зеркало. Велфатор видел весь сказочный остров, а Фэйри-Град выглядел в нем матово-золотистой каплей. Зеркало было плоским и блеклым, как и своды Храма, все было сотворено таким образом: чтобы лишить велфатора возможности испытывать любые эмоции, ведь эмоции – враг логики и трезвого расчета. Но входя в зал совета, велф не лишался сострадания и любви, нет, велфаторы понимали, что это было бы катастрофой для всего Сказочного Царства. Нынешний порядок служил компромиссом – необходимостью четко мыслить, не превращаясь при этом в робота.

Тибальд собрался с мыслями. Перед Креатетом он тысячи раз повторял про себя основным идеи, которыми он хотел поделиться с велфами, но сейчас мысли в голове разбегались. Велфатор сосредоточился на капле в центре купола и произнес про себя:

– Я видел точку «Х»!

Изображение Фэйри-Града начало увеличиваться, заняв всю поверхность потолка. Он закрыл глаза, стараясь в воображении превратиться в Оливера. Но тут…

Тибальд вздрогнул, услышав ледяной голос, исходивший из самого купола:

«Креатет начинается…»

Он ни на секунду не сомневался в том, что уже слышал этот голос во дворце Фаты-Морганы. Его охватила волна страха.

– Почему она здесь?!!!

      Ответ пришел сам.

– Наверное, велфы, желающие пресечь какие бы то ни было эмоции при правлении миром, сами создали свою Великую Правительницу.

Изображение Фэйри-Града исчезло, купол вспыхнул вновь, теперь все небо занимал гигантский призрачный трон, и с этого трона безразлично смотрела куда-то вдаль ОНА! Фата-Моргана была так же невозмутима и безразлична, как давным-давно в другом мире, в кошмарном сне, который внезапно вернулся, ожил и стал явью! Она совсем не изменилась. Красивое, непроницаемое, холодное лицо, застывшее, как маска и белые, как снег, глаза, устремленные вдаль, резко очерченный нос и сжатые губы …

– Вот ты и в Фэйри-Граде… вот ты и получил свою красавицу… так зачем ты опять тревожишь меня…

Неожиданно для самого себя, уверенного в том, что велфы правят миром, Тибальд задрожал мелкой дрожью. Он снова стал букашкой, которую готовится сожрать страшная птица.

– Я не тревожу тебя! Я не осмелился бы! – вжавшись в ложе, пытался возразить он.

– Испытание еще не кончилось… для вас всех…

Безразличный ледяной голос затих, изваяние Фаты-Морганы исчезло, а Тибальд погрузился в непроницаемое ничто.

Тибальд все еще лежал, но ничего не ощущал, как давным-давно во дворце Великой Владычицы. Он пошевелил рукой и поднес ее к глазам, но ничего не увидел. Итак, даже достигнув своей цели и постигнув Истину, путешественник оставался игрушкой в руках всемогущей Повелительницы Иллюзий.

– Но нет, – прорывая волну паники, думал он. – Теперь я во всеоружии! Дейнианты – всемогущи, а значит Фата-Моргана просто повелевает ими лучше, чем мы, велфы. Значит мы можем сразиться с ней и победить, ведь наши ученые разобрались во всех их повадках.

– Ты, Фата-Моргана, – крикнул он громко. – Не вставай поперек дороги правителям Фэйри-Града! – но не услышал ничего; он вообще ничего не чувствовал: ни холода, ни тепла, не света, ни темноты, ни силы тяжести, он даже не дышал – его окружало вездесущее «ничто», не оставляя места ни на какие чувства.

Что мог сделать всемогущий велф, который оказался абсолютно немым? Меньше, чем рыба, погребенная на дне реки – ничего. Он попытался подвигать руками и ногами, но не смог – одно его сознание билось в пустоте, как муха в паутине. Сначала Тибальд старался не поддаваться панике, угрожал Великой Владычице, твердо говорил себе, что он – велф, а значит управляет миром, но … ответа не приходило.

Шло время, но сколько времени прошло, сходящее с ума сознание Тибальда постичь не могло. Он беспорядочно двигал ногами, которых не ощущал, протягивая руки, которых не видел и беззвучно кричал «Спасите!».

Но мало-помалу, на грани сознания он ощутил еле слышимый голос – успокаивающий и вселяющий надежду. Тибальд стал прислушиваться, как утопающий, хватающийся за соломинку. Он не смог различить ничего конкретного, только то, что его спасут, обязательно спасут. Время продолжало идти, а голос все звучал. Иногда он становился громче, и тогда велф надеялся на лучшее, а иногда, когда Тибальд погружался в пучину отчаяния, он совсем замолкал, но снова возвращался, всегда возвращался.

Вдруг чувства толпой нахлынули на Тибальда, свет ослепил его, серый купол опять возник над головой, а ледяная статуя, появившаяся ниоткуда, безразлична произнесла:

– «Креатет закончен…»

Зеркало потухло, и Тибальд понял, что он опять в Храме. Ложе превратилось в стул. Креатет действительно закончился. Велфатор попытался подняться, но тут же упал на колени: ноги не слушались его. Через несколько минут он смог сделать шаг, другой, и велфатор неуверенной походкой направился к выходу. Машинально он пересчитал колонны – их было ровно двенадцать. Тибальд вышел из зала и увидел велфов, собравшихся у подножия Храма Креатета и глядящих на него: многие – с осуждением, некоторые – с сочувствием, а некоторые – с вызовом и надеждой. Но путешественнику было не до них. Он спустился со ступенек и побрел вперед: туда, где плиты сливались с небом. Тибальду надо было прийти в себя и собрать свои мысли.

– Хорошо хоть то, что у меня появилось что-то кроме мыслей, – усмехнулся он про себя.

Величественная колоннада осталась далеко позади, когда Тибальд почувствовал, что может рассуждать. Неистовая злоба закипала в нем.

– Вот я и в Фэйри-Граде! Вот я и получил свою красавицу! Вот я и стал одним из самых могущественных существ! Вот и исполнились мои самые сокровенные мечты! Но я все равно червяк, и меня ничего не стоит раздавить!

Он замолчал, а злость все больше охватывала его. Тибальд посмотрел вокруг. Он увидел велфаторов, неторопливо возвращающихся с Креатета. Неожиданно велф услышал голос Шентьяго.

– Тибальд, нельзя было заходить в Храм Креатета, не побывав в нирване. Я знаю, некоторые так делают, но в какой-то момент это должно было повлечь проблемы. И вот они, как мы видим … Хорошо бы сотворить новый закон, касательно Дворца Нирваны.

Бывают разные велфы: все они – заядлые фантазеры, но некоторые – веселые, другие – грустные, есть серьезные и не очень. Некоторые, такие, как Леяль, Фития и Товенар могли утешить попавшего в беду товарища, но только не Шентьяго, хотя он очень жалел Тибальда – просто он был настоящим ученым, и утешения казались ему напрасной тратой времени.

Но велфатор этого не знал, не хотел знать.

– Вместо того, чтобы помочь мне уничтожить ее, он бормочет про какие-то законы, – вспыхнул Тибальд, да так, что сотворил яркий огненно-красный шар вокруг себя. – Убирайся прочь! – вслух грубо крикнул он. Раздался треск, и Шентьяго, смешно замахав руками и крыльям, упал на плиты.

Не ожидавший этого Тибальд повернулся, чтобы помочь своему другу подняться, но тут увидел Леяль, бегущую к нему. Забыв обо всем, велф бросился вперед, и они обнялись.

– Все в порядке, – подумал велф. – Леяль рядом, а значит, вместе мы справимся! Зато Фата-Моргана показала себя! Мы знаем, что она есть, а значит соединим наши усилия и сломаем последнюю преграду.

В голове Тибальда было шевельнулась сомнение: это он видел Фату-Моргану, но что же случилось с другими велфаторами? Но он прогнал его, как надоедливую муху.

Леяль и Тибальд посмотрели друг на друга. Дрожащая и бледная Леяль (хотя это и трудно было заметить – настолько нежна, тонка и прозрачна она была), сама, как призрак, стояла не твердо, ноги ее подкашивались, а руки дрожали. Тибальд выглядел не лучше.

Если пара проходила через Уровень Любви, то влюбленные становились одним целым. Это была даже не просто связь: если кому-нибудь одному становилось плохо, то и его половинке тоже. Жизненные силы у них были общие, поэтому они передавались от более здорового к менее, как вода в сообщающихся сосудах.

Поэтому, когда Тибальд был ввергнут в пустоту, руки, ноги и крылья Леяль начали стремительно холодеть и отниматься, глаза – слепнуть, а уши – глохнуть. Но она собрала всю свою волю и, подлетев к границе Воздушного и Королевского Чудестока, вцепилась в крайнюю плиту. Фея из последних сил вбирала в себя свет и звуки окружающего мира. Велфы, пролетающие рядом, образовали хоровод и лечили ее, возвращая ей уходящие чувства и тем самым поддерживая Тибальда. Они не понимали, что происходит, ведь в Фэйри-Граде нет болезней, но делали все, что могли.

Так продолжалось долгих шесть часов пока длился Креатет. Когда же Фата-Моргана отпустила велфа, Леяль упала на плиты Королевского Чудестока и долго не могла прийти в себя. Как только ей стало лучше, она бросилась к Храму в поисках Тибальда. Фея знала, что Тибальд жив и здоров, но ей было просто необходимо увидеть его.

Но путешественник всего этого не знал. Ни Тибальд, ни Леяль, конечно же, не болели с тех пор, как они воссоединились на Уровне Любви, поэтому велф не ожидал таких перемен в своей любимой.

– Что с тобой случилось? – прошептал он.

Леяль рассказала ему о том, что произошло во время Великого Креатета, а Тибальд поведал ей свою историю. Они посмотрели друг на друга. Все обошлось и на этот раз, но, похоже, больше Фата-Моргана шутить не будет. Это предупреждение было последним. Знать только – о чем. Но они догадывались.

– Тибальд! – раздалось совсем рядом, ты понимаешь, что ты натворил?

Путешественник обернулся. Несколько велфов стояли на том самом месте, где упал Шентьяго, и старались привести его в чувство. Леяль и Тибальд с трудом побрели на голос. Их друг лежал на плитах и не подавал признаков жизни. Велфы окружили его, взявшись за руки, но Шентьяго не двигался. Тибальд осознал, что его гнев был причиной падения велфа, но как это могло случиться? Ведь в Фэйри-Граде нет болезней. Странно, но Тибальд ощущал, что гнев не ушел: неистовый гнев против Фаты-Морганы, играющей с ним и всем Сказочным Царством, как ребенок со своими игрушками. В нем все кипело, и он яростно желал мести.

– Болезней и смертей здесь, конечно, нет, – тихо сказала Леяль, прервав мысли Тибальда, – но если ударить велфа, то он упадет, а если нанести ему рану, то она будет кровоточить некоторое время. Тибальд, пожалуйста, будь осторожнее! – несколько минут назад она почувствовала вспышку гнева Тибальда, но была слишком слаба, чтобы как-то на нее отреагировать. Теперь она понимала, что сила и хаос, вносимый ее возлюбленным, могут нарушить счастливую жизнь всего Фэйри-Града.

Они взялись за руки и вступили в круг целителей. Время шло, а Шентьяго не поднимался. Только сейчас Тибальд заметил, что одним из велфов, старающихся вылечить друга, был Деревинт. Через несколько минут велф-ветер и его приятель вошли в круг и попытались помочь Шентьяго.

– Он сильно ударился головой при падении, – сказал незнакомый велф, – но дейнианты такие проблемы вылечивают легко и быстро. – Тут еще что-то.

Фигура из ветра склонилась над Шентьяго, и воздушные вихри закружились вокруг его головы.

– Когда я еще был человеком, я лечил людей, – прошелестело из вихря. – Но у него, похоже, затронут мозг. – С этими словами Деревинт повернулся в сторону Тибальда. – Ты можешь чем-то помочь?

И тут путешественник наконец-то почувствовал всю свою никчемность. Где бы он ни появлялся, там все начинало идти под откос. В Дорфии он стал причиной гибели своих сородичей, в Форстии он вызвал Гулота и даже здесь, в прекрасном Фэйри-Граде, он привел с собой Фату-Моргану и чуть не убил самую прекрасную девушку на свете! И сейчас неизвестно что будет с Шентьяго.

Ему стало так грустно, что захотелось исчезнуть из этого мира и больше никогда не появляться.

– И действительно, – подумал он, – не будь меня, может быть Великая Владычица так и не вмешалась бы в дела велфов. Чем я могу помочь! Лишь только все испорчу, как обычно.

Из оцепенения его вывел радостный голос Деревинта.

– Жив, курилка; все же иногда обычный массаж может переплюнуть даже происки дейниантов! – велф посмотрел на Леяль и Тибальда и вздохнул, но больше ничего не добавил.

– Хоть какое-то начинание не закончилось провалом! – немного приободрился Тибальд и подставил плечо другу. Зрелище было презабавным – призрак, еле волочащий ноги, тащит на себе такого же полуживого призрака. Но после того, как они прошли несколько шагов, окружающие велфы перехватили Шентьяго и сами взвалили его на плечи. Деревинт шел за ними, потом к нему присоединилась Антинэ, неодобрительно смотрящая на Тибальда, поминутно вспыхивающая и готовая взорваться. Тибальд и Леяль, которые были не в состоянии летать, попросили своих знакомых временно проследить за Шентьяго.

Правда, вопросов еще хватало. Как они перетащат велфа через Воздушный Чудесток? В какой дворец его перенести? Все эти проблемы никогда не стояли перед жителями Фэйри-Града, ведь здесь никто никогда не болел. Деревинт и Антинэ пообещали разобраться с этим. А сам Тибальд вместе с Леяль сели прямо на плиты и задумались…