Kitabı oku: «Слабое место жесткого диска»

© ООО «Издательство «Эксмо», 2006

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

– Мое имя все равно ничего вам не скажет, так что представляться я не буду. Хотя… можете звать меня Наташей. – Вот так она и начала наш разговор, а я не знал, что мне делать: выпадать в осадок от ее сражающей наповал красоты, или краснеть за свою кухонную захламленность.

– Извините, у меня не убрано… – сконфуженно начал я, указывая на дурацкий старый диванчик.

– Видала я и гораздо хуже, – категорично ответила она без тени улыбки, поводя голыми плечами (ее наряд заключался именно в оголении различных фрагментов тела, оттого, наверное, и тянул, даже на мой неопытный взгляд, на полновесную пару тысяч баксов). Затем села на табурет у стола, складывая ноги таким образом, что я также поспешил сесть…

– Вам чаю, кофе?

– Есть «Гордонс»? – спросила она. А когда я облизал пересохшие губы, вспоминая, что это: джин или виски, кивнула и несколько сочувственно добавила: – Вот и хорошо… ненавижу я его: все время поят и поят… ладно, ничего не надо. Не на приеме.

«Ну, хорошо, – подумал я, беря себя в руки и прицениваясь к пришедшей, – по виду ты крута, посмотрим, что будет дальше».

По виду она действительно была крута, если за крутостью считать доход и успех в жизни. О неприхотливом, черном с блеском платьице я уже упомянул, но человеку, понимающему толк в драгоценностях, многое сказали бы и колье, искрящееся даже в свете моей запыленной лампочки, и тяжелый золотой браслет с какими-то узорами и самоцветами, обвивающий тонкую руку… и серьги – две свисающие с мочек сапфировые капли в тонкой серебряной оправе.

Но гораздо больше отягощающих стройное влекущее тело драгоценностей сообщал о пришедшей ее голос: глубокий и слегка хрипловатый, одновременно спокойный, даже можно сказать, прохладный и вместе с тем влекущий, и ее взгляд – взгляд женщины, привыкшей отдаваться.

Как она сказала? «Я видала и похуже»? Не сомневаюсь, особенно после книги «Мадам», откровений хозяйки одного из лучших публичных домов мира, которую я прочел еще несколько лет назад в поезде – всего за две станции.

Да, в свои лет тридцать-тридцать пять выглядела она весьма дорогой. Я бы даже сказал – шикарной и элитарной. Возможно, конечно, чьей-то женой… но свобода, даже некоторая скрытая развязность выдавали в ней женщину, не стесненную узами…

«Интересно, что бы сказал Приятель, приняв описание этой Наташи? Также очень интересно, не заклинило бы его кулер от слишком частых вздохов и не впал бы он в состояние транса, вытащить из которого Приятеля возможно лишь трехпальцевым салютом или волшебной кнопкой «reset»?

Нет, мой компьютер, если когда и зависнет, встретив девушку своей мечты, то уж точно не при виде человеческой самки. Его волнуют куда более возвышенные вещи: например, новый процессор с невменяемым размером кэша, который, говорят, скоро выпустит в продажу корпорация «AMD». Разумеется, как только такая штука появится в пределах досягаемости, Приятель заполучит ее сразу же, и пусть наслаждается электронным сексом на предельной скорости!.. А пока пускай радуется «обычным» образом.

– Итак, – спросил я, вытирая проступивший на висках пот близлежащим полотенцем, – я вас внимательно слушаю.

– Да говорить мне, в общем-то, особенно нечего. Наслышана о ваших талантах частного сыщика. Знаю, что вы давным-давно отказались от дел типа «пропала собака». Но все-таки мне нужна помощь именно в таком деле. На первый взгляд может показаться, что оно слишком простое, но на самом деле здесь есть две странности. Из-за них, собственно, я обращаюсь к чужому человеку, вместо того чтобы посылать на дело своих ребят… Я понятно выражаюсь?

– Вы хозяйка публичного дома? – тактично спросил я.

– Ага, – изысканно ответила она, кивая. – У меня пропали четверо девушек, причем я точно знаю, что трое дурочек пошли за одной сукой по глупости и по молодости. Наслушались баек! – Она гневно изогнула брови. – Так вот, сбежали они позавчера. Мы, разумеется, сразу же спохватились, – тем более что не спохватиться было нельзя, – и послали своих людей на розыски. – Она глянула на меня, словно предлагая довершить недосказанное одной меткой фразой.

– И они никого не нашли? – предположил я.

– Конечно, – кивнула она. – Но не это самое странное. Самое странное заключается в том, что нашли их. Четверых здоровенных лбов – один инструктор ушу, двое боксеров, один тхэквондист… – так вот, их всех порезали. И штабелем сложили в подвале.

– Погодите, – опешил я, – вы заказываете расследование побега или убийства?

– Я просто поторопилась, – более спокойно заметила она, прикусывая нижнюю губу. – Давайте, я расскажу все с самого начала… Можно закурить?

– Конечно, курите.

Она извлекла из черной сумочки что-то изящное и микроскопически тонкое, что на французском языке называлось «Vogue», зажгла от собственной зажигалки «Zippo-Gold» и, затянувшись, выпустила струю сизого дыма, обладающего тонким ароматом, несравнимым с моими любимыми «Sowereign».

– Так вот, – продолжила Наташа, щелчком пальца стряхивая пепел в услужливо подставленную мной чугунную пепельницу, – начать нужно не с побега, а с условий заказа. Началось все около недели назад, когда мне позвонил один важный человек, который является нашим клиентом уже несколько лет, и заказал четверых девушек на определенное время в определенное место. У него, как он сам мне сказал, должна была состояться важная деловая встреча, по итогам которой мог возникнуть крутой деловой партнер. Так он хотел сразу же после деловой части устроить банкет, а потом, ближе к утру, вместе с этим новым партнером порезвиться с девочками. Мы все обговорили, она заплатил полную стоимость, и я этих четверых в нужный час отправила. Конечно, с охраной, как всегда в таких случаях.

И случилось так, что через два часа после того, как все шестеро заперлись в гостиничном номере, этому новому партнеру понадобилось съездить за какими-то документами, о которых оба забыли. Он поехал. А когда через полчаса вернулся, девушек и в помине не было. И никто не понял, как они ушли, потому что внизу была охрана из моих ребят, а у самых дверей – трое телохранителей нашего старого клиента. Окно, правда, выводит к пожарной лестнице, но она ведет только до второго этажа, и там обрывается. Кроме того, чтобы выйти из комплекса, необходимо пройти проходную, где бы их точно запомнили, потому что каждую знают в лицо… А куда они могли деться с крыши, один черт знает!

– А сам клиент? Он что, спал?

– А сам он валялся с перерезанным горлом! – ответила Мадам, яростно меняя позу и заново переплетая ноги. – Причем, по словам иногороднего партнера, которому нет смысла врать, когда он уезжал, в номере оставался кейс с деньгами для проплаты за ушедшие из Тарасова товары! И в этом кейсе было ни больше ни меньше сто пятьдесят тысяч долларов! И они, разумеется, исчезли. Причем папаша убитого грозится в скором времени стереть меня в порошок, а никто из моих ребят, и даже из тех, кто работает на мою крышу, не может найти и следа четырех баб-неумех! А троих телохранителей и частного детектива, который работал на этого самого папашу, буквально вчера зарезали – смертельные ножевые ранения! Тьфу! – Она выругалась, смяла сигарету и, сцепив руки на колене, застыла, устремив мрачный, полный негодования взгляд в мои потрепанные занавески.

– Вот как… – задумчиво сказал я. – Очень интересно.

– Да ничего интересного, – нервно ответила Наташа, снова закуривая. – Основной интерес в том, что две машины, везшие купленный за эти сто пятьдесят тысяч долларов товар, исчезли где-то на полпути из Красноярска в Тарасов – так же не далее, как вчера. То есть обе стороны оказались обуты на сто пятьдесят тысяч баксов каждая, причем тарасовская потеря на четырех девчонок и пятерых мужиков больше… – Она внимательно посмотрела на меня, словно желая убедиться, адекватно ли я воспринимаю всю остроту потери тарасовским населением всего вышеперечисленного?

– Насколько я понял, – кашлянул я, закуривая, вы пришли ко мне не потому, что вас очень волнует жизнь этого клиента или пропажа машин и денег. То есть я, конечно, понимаю, что угрозы этого самого Папаши чего-то стоят, но вряд ли даже самому важному человеку так легко расправиться с женщиной, которая работает на некоторых других, не менее важных людей. Кроме того, даже дураку ясно, что вы здесь ни при чем. Так, может, вы расскажете все до конца?

– Расскажу, – кивнула она, отложив сигарету и впервые прямо взглянув мне в глаза, с каким-то лазоревым оттенком грусти. – Все очень просто. В то время, как сбежали четверо этих, прости, господи, проституток, куда-то делся и мой мужчина. Человек, которому я доверяла практически полностью. Уже несколько лет. Он знал почти все тонкости моих дел. И если пятьдесят процентов моих предположений рисуют его как жертву каких-либо обстоятельств, то другие пятьдесят указывают на то, что именно он был организатором убийства, побега и похищения. И я внутренне готова принять любую из версий. А вас, Валера, я хочу нанять для розыска этого мужчины… равно, как и четверых сбежавших баб.

– Вы знаете, – ответил я не колеблясь, – другому человеку я сказал бы «нет», потому что не в моих правилах заниматься подобными делами. Но в том, что вы мне рассказали, есть много вопросов и загадок, делающих это дело нетривиальным. Поэтому, если вы обязуетесь правдиво отвечать на мои вопросы, я скажу вам: «Согласен».

– Да вы спрашивайте, Мареев, – спокойно кивнула она.

– Во-первых, полные данные об убитом, его деловом партнере, включая виды деятельности и, если знаете, контактные адреса; во-вторых, подробная информация о сбежавших девицах, и, в-третьих, пояснее о трупах, посланных на их розыски. Пока это все.

На более менее подробный и полезный рассказ у нее ушло немного времени – минут десять – она говорила отрывистыми лаконичными фразами.

В результате я знал, кто такие сбежавшие девицы, откуда они взялись в лучшем публичном доме Тарасова, какие у них пристрастия, и подробнее про главную беглянку – Катю, «суку, каких свет не видывал!».

Однако об этом самом убитом клиенте и его отце, равно как и об иногороднем партнере, она говорить отказалась.

– Валера, вам нет надобности раскрывать дело об убийстве! Поймите, это люди, с которыми лучше не сталкиваться! Вы их не знаете, и они вас не знают – так-то лучше.

– Если этого вашего предпринимателя кончили беглые проститутки, – резонно возразил я, – значит, они причастны к этому делу. А может вообще быть так, что они сговорились с деловым партнером и убили человека. Деньги-то немалые! А значит, искать их нужно, привязываясь к этому убийству, потому что иначе вероятность поиска сводится к нулю!

– Ну, вот что, – сердито ответила она, подумав, – попробуй так, Мареев. А если не получится, позвонишь вот по этому номеру, – подала замысловатую визитную карточку, – и поговорим отдельно.

– Ну, хорошо, – согласился я, принимая визитку и понимая, что спорить с Мадам бесполезно. – Давайте мне фотографии девушек, и я берусь за ваше дело, начиная с момента выплаты аванса и с подписания договора.

– Где расписаться? – лаконично спросила она, протягивая несколько фотографий с карандашными пояснениями на обратных сторонах. – Девушек звали Маша, Марина, Катя и Ирочка.

Я подал типовые бланки, в которых была проставлена некоторая, не слишком большая сумма, и зачитал договор вслух, чтобы избежать возможных претензий впоследствии.

– Путано, – пожала плечами Наташа, – давай сюда, подпишу.

– Ты понимаешь, надеюсь, что проставленная сумма не более чем формальность? – спросил я, переходя на «ты» и придерживая документ рукой.

– Я что, похожа на идиотку? – взглянула она так, что я тут же опустил взгляд. Черт, холостяцкая жизнь накладывает определенный отпечаток!

– Двести баксов в сутки, с учетом накладных расходов, отдельно лечение, если что, и вознаграждение по триста за каждую, которую вернешь. За Катеньку – пятьсот!.. Если найдешь след кейса с деньгами, разговор будет отдельный… Да, должна предупредить, – она уставила буравящий взгляд прямо в мои глаза, – люди, которые занимаются поиском денег и пропавших машин, очень плохо отнесутся к тебе, если ты найдешь деньги и умудришься присвоить. Тогда можешь рыть себе могилу.

Угроз я не люблю. И не потому, что они меня задевают, и даже не потому, что угрожающая женщина, на которую мое тело реагирует гораздо лучше, чем разум, унижает меня своим недоверием, – а прежде всего потому, что угрожающий чувствует за собой силу, которая, если оставить угрозу без ответа, может перерасти в презрительность.

– Так не пойдет, – негромко, но твердо сказал я.

– Что именно? – спросила она, напрягшись.

– Я мог бы ответить, что сдам материалы расследования в ФСБ, например. Или элементарно в УГРО. Вы все еще хотите угрожать?

– А ты хочешь связываться с ТЕМИ ЛЮДЬМИ?

– Я хочу выполнить дело и получить деньги. Свои, причитающиеся мне по договору деньги. Поэтому хотел бы поддерживать нормальные деловые отношения. И не надо брать меня на испуг.

– Да я так, по-дружески предупре… сказала, – пожала плечами сообразительная Наташа. – Не хватало еще угрожать, – взгляд ее сделался дружелюбным, даже несколько кокетливым.

– Вот и замечательно, – ответил я. – Тогда, может, выпьем кофе?

– Давай, – кивнула она и открыла сумочку, вынимая пачку зеленых банкнот и отсчитывая аванс. – Значит, двести в сутки… Я дам тебе на четыре дня вперед. Надеюсь, хватит?

– Хватит, – кивнул я, – в случае чего – позвоню. Кстати, вот возьми мою визитку. Здесь номер сотового. – Она приняла отпечатанную на принтере и заламинированную тут же карточку. – Тебе сколько сахара?..

До дивана у нас не дошло. Ну нет у меня талантов соблазнителя, несмотря на проницательный ум, умение шутить и некоторое обаяние. Она просто выпила причитающийся ей кофе, посмеялась в ответ на мои старания и распрощалась, догадливо велев не забивать голову посторонними мыслями, а заняться исключительно делом.

Я и занялся.

ПРЕДСТАВЬТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА!

– Добрый вечер, Приятель.

ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ ОПОЗНАН. ПРИВЕТ, ХАКЕР!

– Хочу подбросить тебе информацию.

ИНФОРМАЦИЯ. СПОСОБ ПОДАЧИ: КЛАВИАТУРА, СКАНЕР, ВИДЕО, РЕЧЬ?

– «Речь».

ЗВУКОВОЙ АНАЛИЗАТОР ПОДГРУЖЕН РЕЗИДЕНТНО. ГОВОРИТЕ.

– Есть дело, – поведал я. – Суть: побег четверых женщин из публичного дома, где они занимались проституцией. Вместе с их исчезновением пропал дипломат со ста пятьюдесятью тысячами долларов. Это произошло позавчера. Слушай приметы убежавших и адрес заведения…

Додиктовав до конца, и подав через сканер фотографии проституток, я «энтернул» и пошел было на кухню доканчивать свой затянувшийся завтрак, как вдруг атлон сзади резко и громко запищал, выражая свою озабоченность.

Я повернулся и узрел поверх синего экрана красный прямоугольник, означавший важность сообщения. Но на сей раз, когда я нацепил очки и пригляделся, вместо сообщения увидел вопрос.

КТО ХОЗЯИН УКРАДЕННЫХ ДЕНЕГ?

– Хозяин неизвестен, – поперхнувшись, ответил я.

Миг спустя красный прямоугольник убрался восвояси, а атлон продолжил размеренное неторопливое щелканье.

Я все же отправился на кухню, но уже за порогом комнаты в моей голове что-то щелкнуло, и на всех парах я подскочил к компьютеру.

– Приятель, стоп! – все-таки иногда я умел мыслить всего раз в десять медленнее его!

Жужжание смолкло; лишь шелестел почти неслышно недавно купленный основной вентилятор моего компа: Приятель ждал.

– Неправильные данные, – сосредоточившись, начал я. – Хозяин украденных денег неизвестен мне. На самом деле он существует… – Я собрался было говорить дальше, но в горле от волнения стало совсем сухо, я сглотнул, и тут же на экране вновь появился запрос в красной рамке:

ОН ЖИВ?

– Он мертв. Причина смерти – резаная рана на горле.

ЛИЧНЫЕ ДАННЫЕ?

– Мне неизвестны, – ответил я. А затем изложил Приятелю все, что знал, про ситуацию убийства, делового партнерства и пропажи двух машин…

ДАННЫЕ ВКЛЮЧЕНЫ В СХЕМУ. ПРОДОЛЖАТЬ АНАЛИЗ?

Не в силах более сказать ни слова, я снова клацнул кнопкой «enter».

И отправился на кухню в подавленном настроении, в который раз убеждаясь в гениальности собственной программы.

Приятель закончил свой анализ минут через двадцать, перебрав, наверное, все не слишком многочисленные похожие дела в своей памяти и продумав самые вероятные схемы происходящего.

АНАЛИЗ ПРЕСТУПЛЕНИЯ:

– СОЗНАТЕЛЬНОЕ СПЛАНИРОВАННОЕ УБИЙСТВО (ОЧЕНЬ ВЕРОЯТНО УЧАСТИЕ «ДЕЛОВОГО ПАРТНЕРА») – 40 %;

– СПОНТАННОЕ УБИЙСТВО С ЦЕЛЬЮ ОГРАБЛЕНИЯ – 25 %;

– «ДВА В ОДНОМ» (СНАЧАЛА ПОБЕГ ПРОСТИТУТОК С ПОМОЩЬЮ ПОДВЕРНУВШЕГОСЯ «ДОБРОГО КЛИЕНТА», ЗАТЕМ УБИЙСТВО ЭТОГО КЛИЕНТА ПОСРЕДСТВОМ ВМЕШАТЕЛЬСТВА СИЛЫ, НЕ ВХОДЯЩЕЙ В ПРЕДЛОЖЕННУЮ СХЕМУ ДАННЫХ – 15 %;

– РАЗБОРКА МЕЖДУ ТОРГОВЫМИ ПАРТНЕРАМИ (ПОД ПРЕДЛОГОМ ПЕРЕДАЧИ ДЕНЕГ ЗА ОТПРАВЛЕННЫЙ ТОВАР УБИЙСТВО ПОСТАВЩИКА И ПОБЕГ С ПРЕДНАЗНАЧАВШИМИСЯ ДЛЯ ПРЕСТУПНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ДЕНЬГАМИ) – 18 %;

– ЗАКАЗНОЕ УБИЙСТВО КЛИЕНТА ПУБЛИЧНОГО ДОМА НАЕМНЫМИ УБИЙЦАМИ, ИСПОЛНЯЮЩИМИ РОЛЬ ПРОСТИТУТОК (ТОГДА 96 % ВЕРОЯТНОСТИ, ЧТО В ДОЛЕ САМА «МАДАМ») – 2 %.

Когда я подтвердил Приятелю, что чтение закончено, первая табличка сменилась следующей:

АНАЛИЗ МОТИВОВ:

ПАРТНЕР, ВЕРСИЯ 1 (РАЗБОРКА МЕЖДУ ГРУППИРОВКАМИ) – 20 %.

ПАРТНЕР, ВЕРСИЯ 2 (ЛИЧНЫЙ МОТИВ – АЛЧНОСТЬ) – 30 %.

ЖЕНЩИНЫ, ВЕРСИЯ 1 (ОРГАНИЗОВАННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, МОТИВ – АЛЧНОСТЬ) – 28 %.

ЖЕНЩИНЫ, ВЕРСИЯ 2 (НАЕМНЫЕ УБИЙЦЫ) – 2 %.

СЛУЧАЙНОЕ СОВПАДЕНИЕ ПОБЕГА С УБИЙСТВОМ – 20 %.

Итак, процент совпадения был очень высок.

– Работай над советами, – пожав плечами, сказал я и откинулся на спинку своего рабочего кресла. Мыслей было много, но основная из них – кто же все-таки убитый, и кто его партнер?

Только через минуту я вспомнил, что Приятель не выдал ничего по поводу местонахождения украденных денег и пропавших машин.

Открыв дополнительное окно, что, в принципе, совершенно не мешало основной нынешней деятельности Приятеля – непрерывному анализу данных, – я принялся набивать дополнительные запросы в скриптовый файл. Туда вошли основные команды: продолжать анализ, пытаться «заочно» отыскать деньги и товары, проверить личность «мадам» и предоставить мне основные ее личные данные: а что характеристика этой великолепной дамы, столь увлекшей меня перед завтраком, есть в памяти моего компа, куда, в общем-то, входили самые известные люди нашего городка, я совершенно не сомневался.

– Пи-и-ип! – торжественно и требовательно выдал Приятель, не успел я закончить свои записи.

– Вот тебе и «пи-и-ип»! – клацнув «enter», состроил я гримасу. – Ну, что у тебя там?

Вот что там было:

1. ОКОННЫЕ РАМЫ СКВОЗЯТ;

2. ПРОВЕРЬ ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОГО АВТОСТОПА;

3. УЗНАЙ, ЖИВ ЛИ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ ОГОРОДНИКОВ;

4. ИДИ К ЧЕРТУ НА РОГА.

– Чего-о-о? – во весь богатырский голос спросил я. Наверное, именно от богатырского усилия вышло очень сипло и тщедушно.

Приятель молчал.

– Монитор перекошенный, ты чего мне тут написал?! У тебя процессор сгорел, всю память кулером высосало?! – заорал я, придя в себя.

Действительно, сейчас в голову приходило лишь это. Ведь мог же мой компьютер зациклиться, сломаться, перегреться от постоянной работы… или не мог?..

Несмотря ни на что, более безумной программы действий я еще не встречал. Даже предвыборные платформы большинства депутатов и иных представителей власти выглядели осмысленнее…

«Проверить правильность указаний» – набрал я и замер, ожидая.

Приятель постучал, помигал секунд десять, мерцая синим проверочным экраном, но затем снова врубил красную табличку советов.

На сей раз «ИДИ К ЧЕРТУ…» было выделено жирным шрифтом. Подавив яркое и четкое желание грохнуть монитором об пол, несмотря на стоимость последнего апгрейда, перевалившую за полторы тысячи баксов, я закрыл глаза, сосчитал до десяти… затем от десяти до одного… и, открыв, попытался взглянуть на советы осмысленно, как бы с другой стороны. Так сказать, метафорично…

И через некоторое время узрел-таки в двух из четырех предложений некоторый скрытый смысл.

Самой простой в этой цепочке интеллектуальных высказываний казалась рекомендация узнать, жив ли Павел Петрович Огородников – очевидно, по каким-то каналам, перечислив всех основных деятелей города Тарасова, Приятель выбрал из них наиболее подходящего на роль погибшего «клиента» Мадам Наташи – некоего Павла Петровича. Мне предстояло узнать, жив ли он, и, если уже покинул наш мир, приблизиться к реалиям его убийства значительно теснее, чем это мне позволила сделать Наташа. Возможно, Приятель ждал от таких действий полезной информации… а может быть, чего-нибудь еще, чего точно – угадать было трудно.

Второе указание: «Проверь особенности российского автостопа», по-видимому, направляло меня на поиск двух пропавших автомашин с товарами.

Кстати, уже из этих двух советов очень даже следовало, что Приятель всерьез полагал связь между пропажей девчонок и убийством. Мне предстояло в этом конкретно разобраться.

Но что значили «сквозящие рамы» и уж совсем прелестное «иди к черту», я понять совершенно не мог.

Ну что ж, приходилось снова идти на поводу у собственной компьютерной программы, как это бывало все чаще и чаще с ее постоянным самосовершенствованием…

Ладно, анализ данных с целью выяснения новых возможностей и уточнения уже выясненного все еще шел в электронных недрах Приятеля, и до тех пор, пока последний неизученный процент не уляжется в строгую и ясную схему «Дело №», компьютер не будет знать покоя.

А мне необходимо заняться делом.

Цель, которую предложил Приятель, отличается оригинальностью: как узнать, жив ли этот самый Павел Петрович? Если бы в последней электронной прессе или средствах массовой информации, выходящих, кроме бумажного, еще и электронным тиражом, а оттого доступных Приятелю, хотя бы промелькнуло имя Огородникова и указание о его скорбной судьбе, комп не стал бы загружать меня. Значит, упоминание необходимо искать самому.

Газеты? Черт, как распустились за последние восемьдесят лет мои соотечественники: зачастую официальные некрологи стали совершенно необязательным делом!

Что делать?

Искать методом научного тыка.

Практическая деятельность частного сыщика научила меня запасливости: каждый из экземпляров более тридцати городских, областных всероссийских газет за последние два года хранился в чулане.

Дело громоздкое, пыльное – но очень нужное. Честно говоря, с помощью сканера да собственного программного обеспечения я собирался со дня на день перенести информацию из газет в несколько лазерных дисков, вводя информацию в Приятеля через сканер… Вот уже год, как собирался.

Да все руки никак не доходили.

Поэтому пришлось снимать с газетных подшивок полиэтиленовое покрывало и вытаскивать самые последние материалы, разыскивая некролог, статью о преступлении, заявление об исчезновении или просто упоминания о смерти.

На это у меня ушло три с половиной часа…

Оказывается, за последние три дня в области отдали богу души аж два различных Огородниковых, среди которых был аж один Павел. Но ни одного Павла Петровича!

И лишь под конец, когда я в шестой раз поклялся заняться газетами, как только получу такую возможность, мой взгляд остановился на не слишком большом, но украшенном фотографией интервью «Пожар спасает банк» с подзаголовком «Петр Аркадьевич Огородников, президент акционерного страхового общества «Тарасов-Айнэ» ведет расследование…» Если искомый – Павел ПЕТРОВИЧ, то не Петром ли зовут его отца? Наверное, не так уж и много в городе Огородниковых, которые могли бы заниматься серьезным бизнесом, руководя большими деньгами. Ну-ка, ну-ка, что там у нас?..

С интересом вчитавшись в статью, я расплылся в улыбке и приказал Приятелю подготовить сканер для «подброса информации». И дал ему статью на растерзание.

Приятель попищал, пожужжал и выдал сообщение, что сканирование и запись завершены.

РАБОТАТЬ В ДАННОМ НАПРАВЛЕНИИ?

«Yes!» – радостно ответил я, и отключил монитор.

А сам начал торопливо собираться – ведь до встречи с акционерами, о которой упоминалось в статье и на которой я сам надеялся пролить хотя бы каплю света на творящиеся вокруг безобразие и неизвестность, оставалось всего несколько минут!

Моя автомашина, в отличие от электронной, совершенно не последнего поколения и совсем не соответствует моим запросам. Но тратить тысяч восемьсот на что-нибудь более или менее хорошее, типа «БМВ» Коляна, в то время, как технологии совершенствуются практически ежедневно и постоянно приходится идти на апгрейд Приятеля, я не могу.

Приходится обходиться бензинопахнущей и словнобабатарахтящей отечественной особью.

Я ее не люблю.

Но все время пользоваться тачкой Коляна не по-соседски, как бы хорошо он ко мне ни относился. Поэтому, проверив, что бак заправлен хотя бы наполовину, я и отправился по указанному адресу.

Сотовый телефон и статью на всякий случай прихватил с собой.

Читать в дороге было опасно: я не Гай Юлий Цезарь, да к тому же ГАИ не дремлет, а мне надо торопиться.

Значит, просто переворошим содержание интервью в сознании… чтобы получше проработать программу действий.

Итак, недавняя попытка банка «Эко-Волга» устроить пожар, чтобы уничтожить реальные показатели своего дохода и получить страховку в несколько десятков миллионов от фирмы «Тарасов-Айнэ», не увенчалась успехом. Господин Огородников, Петр Аркадьевич, просек нехороших молодых людей тут же и, проведя собственное частное расследование пожара, как это и принято у нормальных страховых фирм, выяснил, что дело нечисто. Поторопившись дать официальное разоблачение, что вообще-то довольно странно – обычно ведь сначала происходит милицейское расследование! – он еще и пресс-конференцию устроил для клиентов фирмы и посторонних желающих. Впрочем, все это очень походило на рекламную кампанию, а значит, Огородников просто воспользовался случаем с банком, чтобы привлечь внимание клиентов: мол, у нас компания преуспевающая, первый класс, идите к нам.

Думаю, горе Огородникова, если это он в столь недавнем прошлом потерял сына, достаточно известно. Но я, если честно, утруждался сейчас умственной трепотней: вместо того, чтобы просчитывать варианты, пытаться понять, какие мотивы могут двигать отцом, только что потерявшим сына и устраивающим встречу с клиентами и акционерами, я просто философски размышлял о российском бизнесе.

Не-е-ет, эта гладкая железка, стоимость которой превосходит любое человеческое разумение, окончательно притупила мою проницательность. Я слишком привык полагаться на безошибочный расчет Приятеля, на его электронный интеллект. Случалось уже не раз – думать самому не надо: выполняй простые инструкции Приятеля да живи припеваючи, трать гонорары… В такие времена я сам себе напоминал машину, только более бесцельную, чем мой комп. Значит, требовалось встряхнуться, побывать в какой-нибудь переделке, оказаться в странной и непривычной ситуации… в общем, подумать самому.

Я могу смеяться и иронизировать сколько угодно над тем, что сейчас скажу, но иногда мне кажется, что усложняющиеся и все более запутывающиеся подсказки и команды Приятеля – не только отражение внутренней сложности логической структуры его интеллекта, но и необходимые задания мне, так сказать, тренинги, тесты на сообразительность. Пожалуй, это единственный способ, с помощью которого Приятель может пройтись dr. web-ом по моим дискам…

…Уже можно смеяться!

Подъехав к ближайшей автостоянке, расположенной рядом с целью моей поездки, я заплатил за постой и отправился на собрание клиентов и акционеров.

Лицевая стена здания, где располагалась «Тарасов-Айнэ», была украшена двумя огромными плакатами, которые ночью еще и подсвечивались; там, в комиксообразной форме, весьма искусно, надо сказать, коротко и ясно давалось понять, что человек или фирма, которые не застраховали себя ото всего, что вообще возможно в нашем стремительно текущем, быстроразвивающемся мире, прогорят неопровержимо и бесповоротно.

Охранников было целых пятеро, их всегда легко отличить от посторонней тусующейся или конкретной деловой толпы: по взгляду, по одежде. Они, правда, предполагают, что не особо выделяются среди людей, но гордый профиль, особая прическа, волочащийся сзади парашют…

Я поймал себя на мысли, что неожиданно много пытаюсь шутить, причем желание это исходит не от нормальной веселости, а от нервного напряжения.

«Черт, – подумал я, – да что с тобой, Мареев? Ты, конечно, трус изрядный, но здесь-то что? Полно народу, охрана – что может случиться?»

Но меня не оставляли плохие предчувствия.

Тихонько ныли локтевые суставы, поясница… Строго говоря, за это время я не успел бы переговорить ни с одним нормальным человеком: ведь в большинстве случаев необходимо сначала представиться, чтобы вести тематическую беседу с незнакомцем.

Однако, как подсказывает постоянный рабочий опыт, журналист обычному человеку рознь.

Потому, совершенно не колеблясь, я приблизился к тусующимся репортерам различных изданий, будь то бумажные или радиочастотные (телевидения здесь не было), и, вежливо улыбнувшись, обратился к крайнему, который, кажется, не принимал участия во всеобщей винегретообразной беседе, а внимательно наблюдал за входом в здание.

– Простите пожалуйста… – Он окинул меня быстрым, как ему казалось, проницательным взглядом.

– Вы, наверное, в курсе всех этих событий? – он, не поворачиваясь, скромно пожал плечами.

– Не подскажете, сколько времени все это займет?

– Часа полтора максимум, – уверенно ответил репортер, сжимая диктофон, и все так же не осчастливливая меня взглядом, – а, скорее всего, минут за сорок управимся с основной частью, а дальше ничего интересного не будет.

– Не понимаю, зачем он устраивает эту встречу, когда у него сына грохнули? – подивился я, в упор глядя на журналиста.

– У вас неверная информация, – ответил тот, впервые поворачиваясь ко мне и снисходительно на меня глядя, – не грохнули, а несчастный случай. – И тут же разъяснил, словно отстающему в развитии: – Павел Петрович Огородников попал в аварию и скончался прямо там. Сгорел заживо. Между прочим, был первый помощник, хоть официально не в должности… – Тут народ стали впускать, и собеседник мой, не извинившись, обернулся к своим, хлопнув двоих по плечам. – Эй, впускают! Давайте быстрее! – В мгновение ока дружеская компания собралась в ощетинившийся локтями и коленями шар и начала прорываться к дверям, распугивая почтенных жителей города.